Текст книги "Руж (ЛП)"
Автор книги: Грир Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
Сцена 38
РУЛЕТКА БАРОНА
Кайан
Прошло два дня с тех пор, как Монро Барон чуть не убил мою жену, и как только я вижу сообщение от отца на своем новом мобильном, адреналин начинает бурлить в венах. Очевидно, у этого ублюдка Барона хватает наглости думать, что он может провалить игру Маккеннону в покер и выйти невредимым. Он всегда переигрывал, но я планирую разоблачить его блеф раз и навсегда.
Роксана в гостях у Лейси, поэтому я оставляю их обеих, пока Мерек охраняет наш номер. Его присутствие придает душевное спокойствие, так что я могу спуститься вниз, чтобы разобраться с Монро.
Как только я добираюсь до зала казино, я вижу Лоренцо, стоящего на страже у двери в зал для больших игроков. Парень сыграл решающую роль в том, чтобы помочь Мереку найти улики в номере Монро, и примерно через час он будет зачислен на свою самую большую работу на сегодняшний день. Я полностью верю в него, что он не разочарует.
Он вздергивает подбородок, но его взгляд остается настороженным, пока он вводит меня в курс дела:
– Когда служба безопасности за нашими камерами сообщила мне, что Монро вошел в казино, я собирался запереть его в хранилище, но твой отец дал добро, чтобы он пришел поиграть. Мистер Маккеннон сказал, что у тебя есть планы на этого засранца.
– У меня все в порядке с планами. Что-нибудь еще, что я должен знать?
– Он пытался занести это внутрь... – Лоренцо незаметно приподнимает пиджак, обнажая серебристый револьвер.
Я фыркаю и качаю головой.
– Что за идиот. Ладно, будь начеку, парень. Я покончу с ним. Сейчас же. Никого не впускай.
– Понятно, – тихо отвечает он, следуя за мной в комнату.
Когда я захожу в комнату больших игроков, я указываю большим пальцем себе за спину, на дверь. Дилеры и крупье немедленно начинают закрывать свои столы и доски.
– Эй! – кричит один из посетителей. – Мы еще не закончили!
– Отдай то, что им причитается. Остальное за счет дома, – объявляю я таким тоном, чтобы гости больше не доставляли хлопот.
Некоторые из них ворчат, но больше не сопротивляются, особенно после того, как в комнату входит Лоренцо и хрустит костяшками пальцев. Немного театрально, но это делает свое дело.
Как только все уходят и Лоренцо закрывает высокие деревянные двери, отделяющие зал для больших игроков от публики, я прохожу в конец зала и вхожу через шторы Красной комнаты, где нервная энергия сгущает прокуренный воздух.
Монро стоит ко мне спиной, играя в покер с моим отцом и семьями, которым мы доверяем, как будто он не ходячий мертвец. Муньос, Томсон, Милтон и Лучиано не собираются подставлять свои задницы, но они все равно неловко ерзают на своих местах, на их лицах отражается смесь тревоги и жажды крови. Мой отец, однако, откидывается на спинку стула, разглядывая свои ногти, и, похоже, его это совершенно не волнует. Он присматривал за Монро, пока я не мог приехать, а остальные жаждут увидеть месть Маккеннона в действии.
Руководство в этом зале снова и снова доказывало свою лояльность. Они держали мой брак в секрете и не были в курсе планов Монро свергнуть семью О'Ши. Я вознагражу их в свое время, но прямо сейчас мне нужно уладить кое-какие дела наедине.
– Семьи, выходите. Монро остается. – Мой голос едва слышен, но мужчины за столом вскакивают, как будто я крикнул, бросая свои карты в середине сеанса.
Позвоночник Монро напрягается, когда главы семей оставляют его позади. Когда Милтон, Томсон и Лучиано проходят мимо меня, морщины разочарования омрачают лица первых двух мужчин, в то время как последний кивает мне в знак уважения. Однако прежде чем Муньос успевает скрыться за занавеской, я хватаю его за руку, чтобы остановить.
– За все, что Роксана сделала для Лейси и меня за последний год, я в вечном долгу перед твоей семьей. Я всегда поддержу тебя во всем, к чему бы ты ни стремился.
– Конечно. Предполагалось, что именно этим и должна была заниматься Гвардия.
– И это произойдет, когда мы с Лейси станем Хранителями.
Низкий смешок Монро заставляет мои пальцы сжаться в кулаки, но я разберусь с ним достаточно скоро. Черные усы Муньоса подергиваются над его одобрительной улыбкой, прежде чем он уходит.
Когда я поворачиваюсь к своей жертве, мой отец подходит и садится у двери позади меня. Он устраивается в кресле, положив руки на верхнюю часть бедер, небрежно обнажая пистолет в кобуре на боку. Мужчине под шестьдесят, но если кто-нибудь ворвется на помощь Монро, мой отец всадит ему пулю в лоб прежде, чем он успеет нанести удар.
– А, Кайан. – Монро лениво поворачивается на стуле и ухмыляется, прежде чем вытащить что-то из кармана пиджака. – Я надеялся, что ты спустишься. Подумал, что пришло время нанести тебе визит.
Он бросает блестящий кусочек металла на стол для игры в покер. При виде крошечного серебряного обручального кольца холодное облегчение и горячая ярость борются за господство в моих венах. Но когда я встречаю злорадную улыбку этого засранца, моя кровь закипает от царапин Лейси на его лице и шее.
Я знал, что она боролась за свою жизнь. Один только вид ее обломанных ногтей сделал меня убийцей, но Монро, носящий свидетельство самообороны, как гребаный знак почета, заставляет меня подойти к нему, едва замечая, что он все еще говорит.
– Как тебе понравился подарок, который я оставил прошлой ночью? Я думал, ей конец...
Мои руки поднимают его на ноги за воротник куртки и прижимают к стене.
– Ты думаешь, что можешь прикоснуться к моей жене?
Неуверенность мелькает в его широко раскрытых глазах, прежде чем возвращается прежнее высокомерие. Его козлиная бородка очерчивает нисходящую траекторию губ, как стрелы, когда он хмурится.
– Для тебя я Барон...
Я впечатываю его в стену и наслаждаюсь ударом его головы о поверхность, точно таким же, какой, вероятно, был удар Лейси о мрамор. Он стонет и хватается за голову, и мне приходится остановить себя, чтобы не сделать это снова.
– Каково это, Монро? Интересно, сможешь ли ты выдержать такую же взбучку, какую устроил Лейси. К тому времени, когда я закончу с тобой, ты пожалеешь, что я не пустил в ход пулю.
Я встряхиваю его еще раз, прежде чем позволяю ему рухнуть к моим ногам. Энергия переполняет меня, делая ярость осязаемой, которая хочет вырваться из кожи. Я расхаживаю перед ним, как зверь в клетке, готовый к бою.
– Какого черта ты здесь? У тебя есть желание умереть?
Лицо Монро искажается от гнева, когда он поднимается на ноги.
– Ты думаешь, что можешь так обращаться со мной? Вы, Маккенноны, всегда думали, что вы лучше всех нас, но вот сенсация. Я тот, кто сейчас главный. Я управляю этим городом и пришел сюда, чтобы заявить о своих правах.
Я заливисто смеюсь, ничего не могу с собой поделать.
– О, ты управляешь этим городом, хм? Ты так думаешь, придурок?
Ехидная улыбка растягивает его губы.
– Я боялся, что, возможно, потерял свой шанс стать Хранителем, когда вышел из себя, но Лейси все еще жива, и мне даже не нужно больше скрывать свои планы. Ты можешь взять дочь Хранителя в свою постель – пока, – но после того, как я преподал ей урок и показал, что случилось с ее отцом по моему приказу, она будет там, где я захочу. Ваш фиктивный брак может быть аннулирован в секунду правильным судом. Я женюсь на Лейси и стану Хранителем. Она может думать, что любит тебя, но она сделает все, чтобы вызволить дорогого папочку из тюрьмы. И поскольку ты влюблен в нее, это означает, что вы оба будете делать все, что я скажу. Теперь, когда О'Ши за решеткой и его жизнь в моих руках, я, блядь, неприкосновенен.
Он заканчивает свою короткую тираду дерзким смешком, но я не могу осознать, что он говорит.
Что за черт? Раз О'Ши за решеткой? Он не з...
Мои глаза на мгновение сужаются, но как только я понимаю это, мое лицо становится непроницаемым. Люди, с которыми я работал, держали все в секрете как ради семьи О'Ши, так и ради себя самих. Никто не хочет, чтобы пресса узнала, что невиновного человека целый год держали в тюрьме под их присмотром. Что означает...
Он не знает, что Чарли освободили.
Я откладываю эту информацию на потом и пронзаю воздух между нами.
– Ты всегда был самоуверенным куском дерьма, но эта маленькая выходка делает тебя еще и придурком. Мне все равно, насколько могущественным ты себя считаешь в Гвардии, ты в моем казино, и следуешь правилам дома Маккенонов. Я хочу этот реванш, Монро. Прямо здесь и сейчас.
Я сажусь через два стула от того места, где сидел он, и киваю нашему дилеру из Красной комнаты.
– Сдай мне, Сюзетт.
Она собирает карты со стола, чтобы перетасовать, и я разговариваю с Монро, даже не потрудившись взглянуть на него, пока она работает.
– Садись, Монро. Прямо сейчас мы будем играть за приз.
– Лейси и руководить Гвардией? – в глазах Монро загорается жадность. – Тогда раздавай и мне. Если великий дикий туз хочет поторговаться папиными деньгами, то я более чем готов выиграть все это.
Этот ублюдок на самом деле думает, что победит меня. Я напомню ему и Гвардии, что я не тот, с кем можно шутить.
– О, мы не будем играть на деньги. Каждая раздача будет немедленно выплачена, но Лейси и позиция Хранителя будут в джекпоте. Лучший из трех в конце концов выиграет все это.
Он настороженно смотрит на меня, часть высокомерия покидает его, когда он садится.
– Тогда ладно. Если ты хочешь сделать это интересным, давай на самом деле сделаем это интересным. Начальная ставка – один из холдингов Маккеннонов.
Выражение моего лица остается нейтральным, когда он делает ставку вслепую, и я делаю свою.
– Отлично. Тогда я возьму твою правую руку.
– Мою... – Грязно-светлые брови Монро хмурятся в замешательстве. – Мою что?
– Твоя. Правая. Рука. Каждый раз, когда ты прикасался к Лейси или говорил о ней что-то неуважительное в моем присутствии, я мысленно подсчитывал. В каждом раунде мы будем ставить что-то новое. Если я выиграю, я напомню тебе, куда ты приложил свои извращенные руки. – Я показываю на его правую руку. – Ты вцепился в нее мертвой хваткой, когда ходил на мессу. Так что, если я выиграю эту раздачу, я получу право отыграться на твоей правой руке.
Он беспокойно ерзает на стуле.
– А если я выиграю?
– Я честный парень. Если ты выиграешь, то получишь то же самое.
– Откуда мне знать, что ты не убьешь меня, выиграю я или проиграю? Или прикажешь кому-нибудь из своих людей убить меня?
– Никто не убьет тебя в этом казино, Монро. Я могу тебе это обещать.
И я могу. Несмотря на то, что моя рука сжимается под столом от желания вскрыть заживающие порезы на самодовольном лице Монро, у меня нет намерения убивать его здесь или даже сегодня, если уж на то пошло. Мы с Лейси вместе примем любые решения, вплоть до вопросов жизни и смерти.
– А снаружи? – спрашивает он.
– Я не могу контролировать то, что другие делают там. Но здесь? Все, что обсуждалось, теперь запрещено. По-настоящему безгранично.
Нарциссизм Монро снова затуманивает его рассудок, и злая улыбка расплывается на его щеках, когда он хватается за эту возможность, как истинный игрок, каким он и является.
– Ладно, тогда твои потери, Маккеннон.
Нам раздают две карты, и я оцениваю их, прежде чем сделать ставку.
– Я назову. Твой язык. Ты несколько раз нес всякую чушь с его помощью.
Его глаза вспыхивают, и он смеется.
– Тогда ладно. Я повышу ставку. Позови сюда своего человека.
Мои глаза сужаются, я пытаюсь разгадать его следующую игру, но из любопытства делаю, как он говорит, и зову Лоренцо.
– Да, сэр. – Его низкий голос заглушается занавесками, заглушающими звуки в комнате, когда он входит.
Ликование озаряет лицо Монро.
– У тебя мой револьвер?
Я не отрываю глаз от Монро, но Лоренцо колеблется на периферии моего внимания.
– Ты можешь ответить ему, Лоренцо.
– Да. У меня ваш пистолет.
– Отлично, – Монро хлопает ладонью по столу. – Вот мое предложение. Ты был бойцом в Ирландии, и твои кулаки – твое оружие. Вряд ли справедливо с моей стороны играть без своей руки. Итак, моя ставка – твоя рука, но если я выиграю, я также получу возможность сыграть в рулетку… из моего пистолета.
Мои мышцы напрягаются, и я чувствую, что мой отец делает то же самое, прежде чем он разражается смехом.
– Ты, должно быть, сошел с ума, мальчик. Мой сын ни за что не допустит использования оружия в кулачной драке...
– Великолепно. Справедливость есть справедливость.
Улыбка Монро становится шире от моего ответа, а отец чертыхается у меня за спиной.
– Кайан, парень...
– Я сказал, сделаем это. – Я киваю головой в сторону Монро. – Лоренцо. Отдай мужчине его пистолет и продолжай стоять на страже снаружи. Я не хочу, чтобы он думал, что я вел нечестную игру.
Мое сердце бешено колотится, когда Лоренцо медленно выполняет мою команду, без сомнения, задаваясь вопросом, не сошел ли я с ума, но я не показываю никаких эмоций. Что бы ни случилось со мной, мой отец позаботится о том, чтобы этот придурок долго не прожил за пределами нашего казино, а Мерек позаботится о безопасности Лейси. Если проигрыш в покер – это то, чем все заканчивается для меня, что ж, для дикого туза это был бы такой же подходящий конец, как и любой другой.
Лоренцо кладет пистолет в центр доски, но его выхватывают прежде, чем Монро успевает схватить его.
– Эй! – зовет Монро, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как мой отец высыпает патроны себе на ладонь, прежде чем положить их в карман и передать пистолет Монро.
– Мы же не можем играть в рулетку более чем с одним патроном, не так ли? – замечает мой отец.
Губы Монро поджимаются.
– Там еще есть один?
– Проверь сам, парень, – говорит отец в пустоту, направляясь к своему креслу у двери.
Монро хмуро смотрит в спину моего отца, прежде чем положить пистолет на край стола, но я наклоняюсь и толкаю его ему в грудь.
– Убери это на время игры. Я не хочу, чтобы ты жульничал. Мы оба знаем, как тебе это нравится.
– Ладно, – ворчит Монро, засовывая пистолет за пояс брюк, вместо того чтобы возвращать его в кобуру.
Он, без сомнения, разочарован, что не смог добиться от меня возбуждения. Но внутри у меня неудержимо колотится сердце, когда Сюзетт кладет три карты.
У меня дерьмовый расклад, но ты никогда не разыгрываешь свои карты. Ты разыгрываешь своего противника. Однако у Лейси более непроницаемое лицо, чем у этого придурка, и на лице Монро вспыхивает восторг, прежде чем он скрывает эмоции.
Мы делаем следующие две ставки, пока Сюзетт не выкладывает четвертую карту.
Иисус, Мария и Иосиф, это нехорошо.
Монро фыркает.
– Повышаю. Еще одна карта на руках Маккеннона. Скажи, Кайан, твоему папочке понравится, что ты проигрываешь его бизнес?
– Я не такой, как ты. – Я качаю головой, когда Сюзетт кладет последнюю карту. – Я не играю на деньги других людей.
Он ворчит, но я не обращаю на него внимания. Я знаю, что проигрываю этот раунд, особенно когда Монро делает повышение на очередной холдинг Маккеннона. Я блефую и делаю ставку в том же духе. Я ни за что не уступлю этому ублюдку.
Когда мы делаем последние ставки, Монро переводит взгляд со своих карт на мою спину и ерзает, чтобы сесть прямее на своем месте.
– Вскрывай, Маккеннон. Что у тебя есть?
Я переворачиваю свои карты так же, как это делает он, и на его щеках появляется улыбка.
– Ф-флеш бьет козырной туз, – заикается Сюзетт, указывая на Монро. – Мистер Барон побеждает, мистер Маккеннон.
Бедный дилер, должно быть, с ума сходит от таких ставок, но я сохраняю хладнокровие, когда Монро встает и вытаскивает пистолет из-за пояса.
– Так что это для меня? Два объекта недвижимости Маккеннона, твоя правая рука и твой язык. – Он поворачивает револьвер и направляет его на меня. – Это может оказаться быстрой игрой.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза, но в остальном остаюсь неподвижным. Сначала он морщит лоб, как будто озадачен отсутствием у меня эмоций. Снаружи я направляю ту часть себя, которой раньше было наплевать, жить мне или умереть.
Однако внутри я уже не так готов встретиться со своим создателем, как когда-то. Я совершил много ошибок в своей жизни, и подвергнуть Лейси опасности было хуже всего. Я бы хотел прожить остаток своей жизни, заслужив ее прощение, но Лейси будет в безопасности, что бы ни случилось со мной, и – как я уже сказал – справедливость есть справедливость. Я предложил эту игру и согласился на эти ставки, так что будь я проклят, если позволю этому ублюдку увидеть, как я вздрагиваю.
Он стряхивает с себя замешательство и меняет его на злобную ухмылку, нажимая на спусковой крючок.
Щелчок.
Вращение...
Я задерживаю дыхание, когда он стреляет.
Сцена 39
ТУЗ ЧЕРВЕЙ
Кайан
Щелчок.
Когда на меня наставляют пистолет, это всегда неприятно, независимо от обстоятельств, и когда пистолет дважды щелкает, каждый напряженный мускул в моем теле расслабляется.
Разочарование и тревога заставляют Монро ругаться сквозь стиснутые зубы, пока он осматривает свой револьвер.
– Положи его и сядь обратно, Монро.
– Не будь таким легкомысленным, – шипит он, но подчиняется моему приказу. – Это шестизарядный револьвер. У тебя есть не так уж много шансов, прежде чем они у тебя закончатся.
– На самом деле, при каждом вращении шанс один к шести, но кто считает? – я позволяю себе немного расслабиться, прежде чем снова встретиться с дилером.
– Еще одну партию, пожалуйста, Сюзетт. – Я указываю на серебряное обручальное кольцо в центре стола и объявляю свою ставку. – Ставлю вслепую на то, что ты украл кольцо, Монро. Лейси давно хотела его вернуть.
Он усмехается.
– Это то, на что ты ставишь? Какая потеря. Это ничего не стоит.
– Если моей жене это нравится, то оно стоит всего.
Его лицо мрачнеет, когда Сюзетт отправляет карты, которые мы уже разыграли, в стопку для сброса и ждет, когда он сделает свою ставку.
– Тогда ладно. Рулетка. Лицо.
– Все мое лицо, или есть какая-то особая часть, которая тебе нравится...
– Заткнись нахуй, Кайан. Ты придумываешь свои собственные чертовы правила, так что я могу установить свои. Я сказал твое лицо, и именно в него я буду целиться после победы.
– Великолепно. – Я киваю Сюзетт, и она быстро раздает наши новые карты. Я изучаю свои карты и жду, когда Монро сделает свою ставку на префлопе.
Его лицо покрывается пятнами разочарования. Его слишком легко разгадать, и когда он делает низкую ставку – на мою черную Ауди, из всех возможных, – я ставлю похожее, несмотря на то, что начал с двух королей.
Во время обхода он начинает ерзать и ворчит себе под нос:
– Это смешно.
Я игнорирую его и ставлю на кон его спину и бедро за его поведение с Лейси в лимузине. Несмотря на то, что она держала жестокое обращение Монро в секрете от меня, я легко простил ей, потому что она защищала свою семью. Монро не получит такого же обращения после того, как причинил боль моей.
Сюзетт выкладывает последнюю карту, и мое сердце подпрыгивает в груди.
Черт возьми, да.
Когда я встречаюсь с широко раскрытыми, подергивающимися глазами Монро, я едва могу удержаться от улыбки.
– Твоя левая рука.
Слышен его судорожный вздох, и я получаю огромное удовлетворение, зная, что он думает о том факте, что сломал Лейси.
Он бормочет о повышении ставки, не имея за этим никакой силы. Нет смысла прилагать усилия к ставке, которую он проиграет.
Загорелые щеки Сюзетт болезненно-бледны, когда она ждет, когда мы раскроем карты. Мне редко приходится назначать наказания или вести себя «по-старому» с семьями в Красной комнате. Но уже дважды за месяц она подвергалась этому испытанию.
Когда мы раскрываем карты, она заметно вздыхает.
– Фулл-хаус побеждает пару четверок. Победа мистера Маккеннона.
– Этот дом дополнит твой следующий отпуск, Сюзетт, – бормочу я. – Ты можешь взять свою семью и поехать, куда захочешь. Ты заслуживаешь передышки после того, как со всем этим справишься.
Монро громко фыркает, без сомнения пытаясь казаться менее напряженным, чем он есть на самом деле.
– Ты ведешь себя так, словно управляешь этой дырой. Здравствуй, Маккеннон! – он смотрит на моего отца. – Вы позволяете своему сыну управлять вашим казино?
– Конечно, нет. – Мой отец смеется, и я тоже улыбаюсь нашей маленькой внутренней шутке.
– Что тут смешного? – Монро усмехается.
– Это мое казино. – Я хватаю кольцо и прячу его в карман пиджака, прежде чем подняться со стула. – А теперь встань.
– Что? – глаза Монро расширяются, и его тело напрягается, когда я хватаю со стола позади нас рейку для игры в рулетку.
– Что было тяжелее услышать? Про встать? Или что отель и казино Маккенонов принадлежат мне? Я купил его много лет назад у своего отца и не использовал для этого Гвардию.
– Что? – У Монро отвисает челюсть, и я могу уловить нечто большее, чем намек на ревность в его голосе. – Как это возможно? Ты еще не мог получить свое наследство.
Я постукиваю деревянными граблями по ладони, прежде чем подать ему знак встать. Он выполняет мой приказ, даже не осознавая этого, и отступает со своего места, когда я отвечаю ему.
– Некоторые из нас извлекают выгоду из того, что нам уже дано, вместо того, чтобы ждать, когда им вручат то, чего, по нашему мнению, мы заслуживаем. Я использовал свои связи и ресурсы, чтобы проложить свой собственный путь. Мне не нужна чертова Гвардия. Я нуждаюсь только в себе.
Одним быстрым движением я хлещу граблями по верхней части его бедер.
– Это за то, что касался ее бедра в своем лимузине.
Гортанный стон вырывается из его горла, когда он сгибается пополам. Когда он спотыкается, я бью его по спине, и комнату оглашает резкий визг.
– Это за то, что ты обнял ее и заставил улыбнуться тебе.
Он взвизгивает, когда я бью его ногой в поясницу, где у Лейси до сих пор ужасный темно-фиолетовый синяк. Я бросаю рулетку отцу и дергаю Монро за волосы, вспоминая, как ее прелестные рыжевато-русые локоны были в полном беспорядке, когда я баюкал ее в своих объятиях.
– О-отстань от меня, Маккеннон!
– Что случилось, Монро? Ты думал, что можешь поднять руку на мою жену без последствий? Не наноси удар, если не можешь выдержать его, ублюдок, и не делай ставок, которые не сможешь выплатить.
Он замахивается на меня, но я хватаю его левую руку прежде, чем она успевает коснуться моего лица, и заламываю ее ему за спину. Это движение помогает мне заставить его встать, и я прижимаю его лицом к стене. Он беспорядочно извивается, и я усиливаю хватку, объясняя его судьбу.
– Когда врач зачитал травмы Лейси, я записал все до единой. – Я переношу свой вес и чувствую, как предплечье Монро скрипит под моей рукой. – А теперь я собираюсь вернуть тебе все в десятикратном размере.
– Нет, нет, не надо, пожалуйста...
– Я слышал, у тебя есть последователи. Не знаю, как я это пропустил, но после того, что я с тобой сделаю, они будут чертовски хорошо знать, что произойдет, если Лейси Маккеннон каким-либо образом пострадает.
Я использую вес своего тела в качестве рычага давления и выворачиваю предплечье Монро под невыносимым углом. Громкий хруст раздается под моими руками, когда я ломаю его запястье там, где он сломал ее. Его пронзительный крик заполняет воздух вокруг нас, но он приглушен тяжелыми шторами Красной комнаты. Я бросаю его на землю, где он вопит и катается по ковру.
Плакала ли Лейси почти так же сильно, как этот идиот? Сомневаюсь. Девушка, скорее всего, делала пируэт во время выступления на сломанных пальцах ног. Без сомнения, этот шикарный придурок рыдает, когда его режут бумагой.
Послушав еще несколько минут, как он всхлипывает, я разглаживаю лацканы пиджака и со вздохом пожимаю плечами, глядя на Сюзетт.
– Пока мы ждем, подай, пожалуйста, сельтерской воды, если не сложно.
Она поспешно кивает, достает бутылку из своего мини-бара под столом для покера и протягивает ее мне. Я благодарю ее и откручиваю крышку, чтобы сделать глоток прохладных, освежающих пузырьков, прежде чем снова обратиться к Монро.
– Сыграешь еще, Барон? Лучший из трех, верно? Или ты предпочитаешь считать это ничьей? Конечно, в случае ничьей в казино Маккенонов выигрывает заведение.
– Пошел ты, Маккеннон, – шмыгает носом и ворчит он, поднимаясь с земли.
– Тогда я расцениваю это как согласие снова поиграть. – Я жестом приглашаю Сюзетт продолжать. Она понимает намек и забирает все карты, прежде чем перетасовать их для следующего раунда.
Монро хнычет и скулит, прижимая сломанное запястье к груди и плюхаясь в кресло.
– С-сдай мне, сука, – заикаясь, ругается он.
– Эй, придурок, – окликает его отец раньше, чем я это делаю. – Не проявляй неуважения к нашему персоналу, понял? Держи себя в руках, или я отомщу за честь Сюзетт, если от тебя что-нибудь останется после того, как Кайан покончит с тобой.
От гнева на щеках Монро проступают красные пятна, но у него, по крайней мере, хватает здравого смысла заткнуться.
– Твоя ставка, Монро?
Его глаза сужаются.
– Ты думаешь, что ты чертовски непобедим, но Чарли О'Ши не такой. Если вы с Лейси не расторгнете брак, у меня нет причин оставлять О'Ши живым в тюрьме. Как ты думаешь, она влюбится в тебя, когда узнает, что из-за твоего трюка погиб ее отец?
Я хихикаю.
– Это твоя ставка? Мы можем решить это прямо сейчас. Давай, звони своему человеку. Посмотри, не все ли мне равно.
Монро тянется за своим мобильным, но останавливается.
– Подожди… почему тебя это не волнует?
Я наклоняю голову и пожимаю плечами.
– Ну, когда ты в последний раз разговаривал со своим контактом в тюрьме? За двадцать четыре часа многое может произойти.
Бледное лицо Монро бледнеет.
– Что ты сделал?
– Давай просто скажем, что у тебя больше нет власти надо мной, Лейси, или Чарли О'Ши. На самом деле... если бы О'Ши, я не знаю, освободили и очистили его имя после того, как в твой номер вломились, когда ты был на репетиционном ужине… Я бы сказал, что у тебя вообще нет никакой силы.
От моего откровения у него отвисает челюсть, а на лбу выступают капли пота.
– Хранитель вышел из т-тюрьмы?
– Именно. – Я ухмыляюсь и хлопаю по покерному столу. – Кстати, я делаю повышение и ставлю на твои яйца.
– Мои... что? – его лицо морщится, прежде чем он сплевывает. – Я не трахал твою шлюху, Маккеннон!
Я хлопаю рукой по столу, заставляя Монро вздрогнуть.
– Ты назвал ее «маткой», ты, кусок дерьма. Это честная игра. Но назови ее шлюхой еще раз, и я не буду продолжать эту хитрую игру, чтобы заставить тебя истекать кровью. Тебе повезло, что я играю по правилам. – Мой взгляд все еще обжигает Монро, но я убираю язвительность из своего голоса, разговаривая с Сюзетт. – Сдай нам, пожалуйста.
Она ловко раздает карты, и Монро пытается удержать и свою бесполезную руку, и две свои карты.
– Тебе нужна моя помощь, Монро?
– Пошел ты.
– Поступай как знаешь. – Мне приходится сдерживать свой гнев, когда я ставлю на его горло. Вспоминая хриплый голос Лейси и отпечатки пальцев на ее шее, мне будет трудно не убить его, если я выиграю этот раунд.
– Голова, – повторяет Монро для своей ставки на префлопе. Он трясется в своем кресле, взволнованный и, без сомнения, пытается обдумать свой следующий ход теперь, когда его преимущество упущено. Интересно, осознал ли еще этот самоуверенный сукин сын, что он играет свою последнюю игру, воспользовавшись предоставленным временем.
Сюзетт воспринимает это как сигнал к раздаче общих карт, и мы продолжаем раунд. Я делаю ставки, думая о его наказании, но на каждое из наказаний Монро он просто ворчит и повторяет «голова».
Сомневаюсь, что он знает об этом, но раненый и обозленный – на самом деле его лучшее покерное лицо. Какую бы карту Сюзетт ни выложила на доску, я не могу понять этого человека. У меня хорошая стартовая комбинация в виде короля пик и валета треф, но это не гарантирует выигрыша. Однако, когда Сюзетт выкладывает на стол последние две карты, надежда разливается по моим венам, а в груди щемит.
Червовый туз...
«Кто бы мог подумать, что у дикого туза есть сердце?»
... за ним следует бубновая дама.
«Только для его бубновой дамы.»
– Голова, – снова рявкает Монро, но, клянусь, в этом больше надежды, чем обычно.
– Рот, – отвечаю я.
– Рот? – я никогда не бил ее по лицу.
От ярости у меня запылали щеки.
– Я знаю, что ты не бил ее по лицу, но ты заставил ее поцеловать тебя перед фотосессией, чертов ублюдок.
– О да. – Он хихикает. – Я вычеркнул это из своей памяти. Это было все равно что целовать дохлую рыбу. Но твоя шлюха уже хочет тебя, так что скажи мне… это то же самое, когда ты трахаешь ее...
Я вскакиваю со стула так резко, что он падает назад.
– Кайан! Следи за собой. Ты позволяешь ему залезть тебе в голову, парень.
Монро ухмыляется, глядя, как моя грудь поднимается и опускается при дыхании, которое я едва сдерживаю. Я беру свой стул и ставлю его на все четыре ножки, прежде чем сесть обратно. Он дерзко смеется, и в моем животе возникает тошнотворное чувство, когда я осознаю это.
Он думает, что у него выигрышная комбинация, а я...
Я не совсем уверен.
– Ваши карты, джентльмены? – спрашивает Сюзетт.
Впервые в жизни я не спешу раскрывать свои карты. Раньше меня никогда не волновало, за что я играю, но теперь, когда на карту поставлена моя жизнь с Лейси, мне есть что терять.
Я достаю своего короля пик и валета треф и, оглядываясь, вижу девятку треф и восьмерку бубен Монро.
Поза Сюзетт снова расслабляется.
– Стрит с козырным тузом побеждает стрит с козырной десяткой. Мистер Маккеннон выигрывает...
– Нет! – Монро вскакивает со стула и вытаскивает пистолет из-за пояса. – Я буду Хранителем! Лейси моя!
Мои глаза расширяются, когда он прицеливается и нажимает пальцем на спусковой крючок.
Щелчок.
Щелчок. Щелчок.
Щелчок. Щелчок. Щелчок...
Щелчок.
– Какого хрена? – Монро взвизгивает и в шоке таращится на свой пистолет. Прижимая сломанное запястье к груди, он тычет стволом в мою сторону. – Ты… ты жульничал!
Но я в таком же тупике, как и он.
– Я жульничал? Я победил, и все же ты пытался разрядить в меня свой пистолет...
– Как я и предполагал, ты это сделаешь, – прерывает меня отец, вставая рядом со мной. – Бароны всегда были мошенниками и ворами. – Он протягивает мне грабли для рулетки, прежде чем высыпать патроны из кармана на стол. Все шесть штук. – Мой сын не предатель, но ты только что доказал, что предал бы.
– Уходи, Сюзетт, – спокойно приказываю я, переводя взгляд на Монро. Она выбегает из комнаты, не говоря ни слова.
Как только она уходит, он двигается, описывая пистолетом широкую дугу сбоку от моей головы. Я бы посмеялся над этим идиотом, думая, что он будет быстрее меня, но я слишком зол. Я хватаю его пистолет и вырываю у него из рук. Ублюдок пытается нанести удар, когда я отбрасываю револьвер в сторону, но я без усилий уклоняюсь от его руки, и пропущенный правый хук укладывает его на стол для игры в рулетку. Он шатается, отступая назад, и переворачивает стул, чтобы остановить меня, но я перепрыгиваю через него и приземляюсь ближе, чем начинал. Его глаза расширяются от нашей близости, и я использую его потрясение против него, чтобы приставить рулетку к его шее и прижать его к стене. Он чуть не спотыкается, и его руки хватаются за прут, но я удерживаю нас обоих в вертикальном положении, подсекая грабли под его челюстью, перекрывая дыхательные пути.
