Текст книги "Руж (ЛП)"
Автор книги: Грир Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Сцена 16
ОГРЫЗАться В ОТВЕТ
Кайан
Моя прелестная жена замирает в моих объятиях, но я готов к тому, что она вскочит, пытаясь сбежать от меня. Еще до того, как я задал свой вопрос, я знал, что она может в переносном и буквальном смысле попытаться воспротивиться этому. В ней есть тайна, ради защиты которой она умрет, но сначала ей придется пройти через меня.
Она мечется, и я крепче сжимаю ее, обнимая одной рукой за талию, а другой – за грудь. Даже когда я пытаюсь удержать ее, она набрасывается, как зверь в клетке, и кусает меня за предплечье. Огонь полыхает у нее под зубами, и я знаю, что она чувствует вкус крови.
Я наклоняюсь вперед и погружаю ее под воду, не раздумывая. Она вырывается, чтобы закричать, и звук разносится по воде, когда она царапает меня. Мое учащенное сердцебиение грохочет в груди, гнев и беспокойство борются с разумом.
Как только она перестает меня терзать, я дергаю ее за шею так быстро, как только могу. Когда она выныривает на поверхность, то слишком сильно кашляет и задыхается, чтобы снова попытаться убежать от меня.
– Ч-что за херня, Кайан?! – шипит она и бросает на меня яростный взгляд. Кроваво-красные капли оттеняют ее розовые губы, а гранатовые завитки, стекающие с моего предплечья, доказывают, что она хорошо позаботилась обо мне.
– Ты в порядке. – Я судорожно сглатываю, убеждая больше себя, чем ее.
– Я в порядке?! Прекрати произносить это слово! В порядке, в порядке, в порядке! Я, блядь, не в порядке!
– Ты была под водой всего десять секунд. Если бы ты прекратила бороться со мной раньше, это было бы меньше. Тебе повезло, что это все, что я сделал после того, как ты, черт возьми, укусила меня, как чертово дикое животное!
Даже когда я кричу на нее, я проверяю ее пульс пальцами. Он быстрый, но сердечный, и хотя ее грудь землянично-красная от напряжения, она дышит так, что из носа практически валит пар. Она отталкивает мою руку, прежде чем я успеваю оценить ее получше, но ее вспыльчивый характер и сердитые глаза говорят мне больше, чем что-либо другое, что с ней все в порядке.
– Ты пытался утопить меня! – пока она кричит на меня, я обматываю предплечье длинным полотенцем для рук, чтобы остановить кровотечение.
– Я этого не делал, и ты, черт возьми, прекрасно это знаешь. Ты получаешь ровно... – Я затягиваю узел одной рукой, – столько, сколько даешь... – и затягиваю его зубами, прежде чем встречаю ее сердитый взгляд острым взглядом... —...жена. Помни об этом в нашем браке. Может быть, ты это переживешь. Но, клянусь Богом, продолжишь вести себя как дикая кошка, и у тебя ничего не получится.
Ее глаза расширяются, когда она пытается понять меня, очевидно, задаваясь вопросом, не несу ли я полного дерьма. Я хочу этого, но если она выкинет подобный трюк еще раз, у меня не будет другого выбора, кроме как наказать ее по-настоящему. Если бы я был любым другим членом Гвардии, она бы никогда не вынырнула.
Моя челюсть сжимается до боли, пока я нетерпеливо жду, когда она перестанет изучать меня. Три капли стекают по ее надутому лицу, прежде чем она, наконец, отвечает.
– Я не могу решить, кто ты – мой спаситель или мой худший кошмар.
– Лучше считай меня и тем, и другим, так безопаснее.
Не дожидаясь ее ответа, я встаю и позволяю воде стекать по моему телу. Ее глаза провожают рельефные бугры и впадины моих мышц лучше, чем капельки воды. Борясь с желанием ухмыльнуться, я вылезаю и вытираюсь полотенцем, прежде чем обернуть его вокруг талии. Она все еще наслаждается видом, когда я протягиваю ей еще одно пушистое белое полотенце, чтобы она могла в него завернуться
– Вставай.
Она морщит лоб. Моя вспыльчивая жена держится со мной совершенно невозмутимо, но осознание того, что она снимает свою защиту, доставляет мне бесконечное удовольствие.
– Что ты делаешь? – она медленно поднимается и скрещивает руки на груди, невольно приподнимая свои блестящие груди, заставляя мой член дернуться с хлопком.
Черт возьми, я не могу насытиться этой девушкой.
– Ты промокла, Лейси, и не из-за веселья. Я буду вынужден это исправить, если ты не вытрешься и не наденешь какую-нибудь гребаную одежду.
Словно щелкнув выключателем, она выхватывает у меня полотенце и заворачивается в него.
Я сжимаю зубы и вздыхаю.
– Позор. Было бы забавно испытать еще несколько твоих оргазмов.
Ее прищуренные глаза выглядят еще злее благодаря обрамляющим их колючим влажным ресницам. Несмотря на ее отговорки, она все же позволяет мне помочь ей вылезти из ванны и отвести в спальню.
Как только мы входим в просторную комнату, ее взгляд устремляется к выходу.
– Подумываешь о побеге?
– Хотелось бы, но я, очевидно, не сильно разбираюсь в замках, – ворчит она. – Я думаю, что мне действительно не помешали бы чертова выпивка и смена одежды. Не думаю, что я когда-либо выживала в таком хаосе так долго без алкоголя и смены гардероба.
– Боюсь, с алкоголем не повезло. Я бы принес тебе воды, но, слышал, у меня закончились стаканы. – Я приподнимаю бровь.
– Уф, прекрасно. А как насчет одежды? Я не хочу снова надевать это платье.
– Не стоит беспокоиться об этом. У тебя здесь полно одежды на выбор.
Ее глаза закатываются так сильно, что я думаю, они сейчас выпадут.
– Дай угадаю, ты хочешь выбрать все, что носит твоя милая жена?
– Я бы предпочел, чтобы ты была голой, но в качестве альтернативы... – Я включаю свет в открытой дверце шкафа и придаю ее стороне маленькой комнаты драматический вид. – Мне доставили это, пока ты была...
– Накачана наркотиками?
– Во сне. Придет еще, но это все, что я смог получить за короткий срок.
Она проходит по шкафу, скользя пальцами по разным предметам одежды. Я думаю, что наконец-то перевесил в свою пользу, но когда она отвечает, ее голос сочится презрением.
– У тебя была симпатичная помощница, которая ходила за ними?
– Ревнуешь, tine? – я фыркаю. – Толи не совсем в моем вкусе, но я уверен, ему было бы приятно узнать, что ты назвала его симпатичным.
– Толи нашел это? – ее лицо светится, когда она с новым рвением роется в шкафу.
– Единственный и неповторимый. Он также принес косметику и, по-видимому, волшебный фен для волос? Я не знаю, что это, черт возьми, такое, но все это в ванной.
Наш общий друг ведет ночной образ жизни, и как только шоу в «Руж» закончилось, он ответил на мой звонок и ухватился за эту возможность. Он любит заниматься этим дерьмом и уже знает стиль Лейси. Не говоря уже о том факте, что как только она упоминает его в посте, у него взрывается мобильный от звонков знаменитостей и завсегдатаев, желающих, чтобы он заполнил их гардероб.
Пока она осматривается, я проверяю, что творится под тканью, прикрывающей мою рану. Ее следы кровоточат и розовеют там, где она вонзилась в меня, но новой крови нет, поэтому я развязываю ее. Я жду, пока кровотечение остановится, прежде чем выбросить ткань в мусорное ведро. К сожалению, я обнаружил, что независимо от того, сколько раз я стираю его, на белоснежном хлопке остается кровь.
– Вау, Кайан. Он проделал отличную работу. Я понятия не имела, что он увлекается модой. Почему он мне не сказал?
Я пожимаю плечами.
– Иногда он застенчивый.
Может, Толи и не гвардеец, но я храню его секреты в безопасности. Я не скажу ей, что мой лучший друг еще не понял, что он попал в ту же разрушительную петлю, которая так долго держала меня в плену. Было намного легче выбраться из преступного мира Лас-Вегаса, как только я нашел свою цель. Надеюсь, когда он найдет свою, это поможет ему встать на правильный путь, как это случилось со мной.
– Что ж, лучше бы ты заплатил ему. И владельцам магазина. Должно быть, это заноза в заднице, когда тебя вот так будят посреди ночи.
– Конечно, я заплатил всем, плюс доплатил за их благоразумие. – Я усмехаюсь и в раздражении дергаю себя за сохнущие пряди волос. – Ты действительно так плохо думаешь обо мне?
– Ты действительно настолько низкого мнения обо мне, что веришь, будто я буду благодарна за все, что ты делаешь, после того дерьма, через которое ты заставил меня пройти?
– Черт возьми, Лейси. Тебе трудно угодить, ты знаешь это? Большинство женщин убили бы за то, чтобы иметь шкаф, набитый дизайнерской одеждой. Большинство женщин Гвардии прямо сейчас преклонили бы колени перед моим членом в знак благодарности.
На ее лице вспыхивает ревность, но она исчезает, когда она фыркает.
– Тогда ты, очевидно, не знаешь «большинство женщин». Большинство женщин не были бы благодарны, если бы их похититель наполнил их клетку блестящими предметами, чтобы отвлечь их. Я не гребаная птица. – Она останавливается перед белым платьем и с интересом поднимает один из его сверкающих прозрачных рукавов, прежде чем опомниться и снова уставиться на меня. – И это должно произвести на меня впечатление? Мне наплевать. У тебя денег больше, чем у Бога. Немного Alexander McQueen и Chanel – капля в море.
Ее презрение ранит сильнее, чем мне хотелось бы признать.
– Хорошо, тогда какие подарки ты предпочитаешь, моя маленькая принцесса Гвардии? Может быть, фунт мяса за Красную Камелию? – я скрещиваю руки на груди, позволяя ей увидеть проколы, которые ее разъяренные зубы оставили на моем предплечье. Я очень горжусь отметиной, которую мне поставила моя tine, но она морщится, когда ее взгляд скользит по ней. Хотя они задерживаются на моих бицепсах и груди, она отворачивается прежде, чем я успеваю подразнить ее.
Когда она встречается со мной взглядом, в ее глазах вспыхивает озорство, и мой пульс учащается.
– Ну, последним подарком, который я получила, была книжка купонов, которую я могу использовать в любое время, когда захочу.
Взрыв смеха, вырвавшийся из моей груди, заставляет ее подпрыгнуть.
– Что, это тебе подарил пятилетний ребенок? Это еще и было нарисовано карандашом на плотной бумаге?
– Нет. – Ее челюсть сжимается, и она вздергивает подбородок в мою сторону. – Это было от кого-то особенного.
– Кого? – мой голос звучит резче, чем я хотел. Жар разливается по моей шее и щекам.
Она дрожит и плотнее обматывает полотенце вокруг груди, прежде чем скрестить на ней руки, без сомнения, чтобы прикрыть то место, где ее соски начали проступать сквозь ткань.
– Я тебе не скажу. Не хотела бы, чтобы ты размахивал своей энергией большого члена, которой ты так гордишься, и бил их ею.
– Скажешь ты мне или нет, я разберусь. Но прямо сейчас, как бы сильно я ни любил словесные перепалки со своей новой женой, нам нужно поговорить. Сядь на кровать. Ты не возражаешь, если я выберу тебе одежду, раз уж она все равно на тебя так не произвела впечатления, верно?
– Продолжай. Это поможет мне понять, какой ты крутой плейбой-миллиардер. Ты бы хотел, чтобы твоя жена одевалась как монашка или хвасталась своей задницей? Для таких парней, как ты, нет ничего среднего.
Моя бровь приподнимается.
– Иисус, Мария и Иосиф, ты так хорошо меня знаешь, не так ли? Как насчет того, чтобы ты села и перестала спорить со мной на мгновение, и мы могли бы по-настоящему узнать друг друга. Либо так, либо я выброшу всю одежду, на которую тебе якобы наплевать, в фонтан Белладжио, и заставлю тебя разгуливать здесь голышом до конца наших дней.
Она хмыкает, но топает к кровати и садится. Никто и никогда, черт возьми, не бросал мне такого вызова, и мне нравится, что она достаточно дерзкая, чтобы играть со мной. Но день становится длиннее, я не ближе к ответам, чем был сегодня утром, и у меня появилось еще больше вопросов.
– Отлично, а теперь расскажи мне. Почему для тебя было так важно выйти замуж за Монро?
Ее плечи напрягаются, но она пока не сопротивляется, так что это прогресс.
Я рискую зайти в гардеробную, чтобы одеться, и молюсь, чтобы моя жена не придумала план моего убийства к тому времени, как я вернусь. Бросая полотенце в корзину для белья для моей домработницы, я делаю мысленную пометку вызвать бригаду уборщиков. Мне придется заплатить им втрое больше, плюс деньги за молчание, чтобы они убрали беспорядок в гостиной. Я не могу допустить, чтобы весь отель узнал, что моя новоиспеченная жена устроила истерику.
Я не могу допустить, чтобы весь отель вообще узнал о ней...
Мой отец хочет, чтобы мы пока хранили наш брак в тайне, но от одной этой мысли у меня щемит грудь. Я не хочу соглашаться с этим планом, но в зависимости от того, как много Лейси готова рассказать, у него может появиться правильная идея. Но если мне придется притворяться, что мы не женаты, то, по крайней мере, я могу сделать так, чтобы она была одета в белое.
Я нахожу платье, на котором она задержала свой взгляд раньше. Она может настаивать на своем упрямстве, но я могу сказать, что ей это нравится, поэтому я откладываю этот наряд в сторону и выбрасываю другие мысли из головы.
Позаботившись о ней, я надел пару боксеры, черные слаксы и черную рубашку с закатанными рукавами, чтобы были видны следы зубов Лейси. Однако я отказываюсь застегивать ее. Моей жене нравятся мои татуированные грудные мышцы и пресс, и я испытываю трепет всякий раз, когда вижу этот голод в ее взгляде.
– Я не слышу никаких ответов! – ее побежденный вздох за открытой дверью едва слышен из-за того, что ткань вокруг меня заглушает его. – Скажи мне настоящую причину, по которой ты была помолвлена с Монро.
Когда я выхожу с белым лифчиком, туфлями на каблуках и платьем от Alexander McQueen, за которое она меня дразнила, она чудесным образом все еще сидит на кровати. Решимость сжимает ее губы в тонкую линию, и она кивает один раз, прежде чем встретиться со мной взглядом.
– Когда ваша семья разорвала помолвку после ареста моего отца, Монро был единственным, кто выступил вперед и сказал, что хочет жениться на мне.
От этого обвинения у меня голова идет кругом.
– Это чушь собачья.
Она усмехается.
– Какая часть? Часть «твоя семья считает мою «подонками», потому что моего отца ложно обвинили»? Или часть «я никому не была нужна»?
– Вообще-то, и то, и другое. Тот, кто сказал тебе, что ты никому не нужна, был дураком. И первая часть тоже ложь. Маккенноны не разрывали помолвку.
– Кайан, какой смысл лгать? Я знаю, ладно. Мой отец рассказал мне. Ты или твоя семья отступили, когда вы были нам больше всего нужны, потому что не хотели связываться с преступником...
Из моей груди вырывается смех, и ее круглые щеки розовеют от гнева.
– Не смейся надо мной!
– Я не смеюсь над тобой, но разве ты не понимаешь, как чертовски нелепо это звучит? Все в Гвардии преступники. Некоторые из нас в большей степени, чем остальные, но твоего отца арестовали за то, что он делал то же самое дерьмо, что и все мы. Черт возьми, если слухи верны, О'Ши, возможно, даже не делал этого.
Ее глаза загораются.
– Ты тоже думаешь, что его подставили?
– Я не знаю, подставили его или нет, но что я знаю точно? – я кладу одежду на кровать рядом с ней, прежде чем встретиться с ней взглядом. – Моя семья не расторгала помолвку, tine. Это сделала твоя.
Сцена 17
ТЫ НОСИШЬ БЕЛОЕ
Лейси
Нет. Нет. Нет.
Я медленно качаю головой.
– Зачем… Зачем моему отцу это делать?
– Я не знаю. О'Ши никогда не называл нам причину. В один день он уведомил моего отца, что расторгает брачный контракт, и никогда не объяснял причину. Такое случилось впервые в истории Гвардии. Маккенноны потеряли деловых партнеров и друзей, потому что общество считает, что Хранитель, должно быть, узнал ужасную тайну о моей семье. Они предполагают, что с нами – со мной – что-то не так, потому что иначе зачем бы ему нарушать нашу сделку? Твой отец укрепил эти убеждения, когда выбрал тебе в мужья Монро гребаного Барона, человека, чью семью только что приняли в Гвардию, и того, кто, весьма вероятно, убил собственного отца, чтобы получить половину его наследства. Так ты мне скажи. Какого черта Чарли О'Ши пытался разрушить мою семью и подверг свою единственную дочь опасности?
Напряжение скручивает мой желудок, а желчь поднимается к горлу.
Этого не может быть.
Этого не может быть. Потому что если это так, то мой отец лгал мне долгие годы.
Кайан ослабляет хватку на своих темно-каштановых волосах. Они кажутся каштановыми, когда влажные, и, когда он расстроен, они выглядят так, словно их ударило током. Его лоб хмурится от беспокойства, а мозолистые руки нежно сжимают мои плечи, когда он пытается заставить меня раскрыть свои секреты.
– Ты можешь сказать мне, tine.
Мои собственные насквозь мокрые волосы падают мне на плечи, заставляя меня дрожать, и я прижимаюсь к нему, хотя знаю, что мне следовало бы убегать ко всем чертям.
– Я открою тебе свои секреты, если ты откроешь мне свои, Кайан Маккеннон.
Его челюсть подергивается.
– Что ты хочешь знать?
У меня перехватывает дыхание от такой возможности, но это не мешает мне задать вопрос, который давно вертелся у меня в голове.
– Почему ты женился на мне? Настоящая причина. Что тебе это дает?
Он медленно качает головой.
– Этого я тебе не скажу. Пока нет.
– А почему нет?
– Ты этого не заслужила.
Я усмехаюсь.
– Прямо как гвардеец. Думаешь, что можно брать, отказываясь отдавать. Ты заслуживаешь всего, а я заслуживаю того, что ты соизволишь мне дать, верно? Так вот как это будет?
– Конечно, нет...
– Тогда перестань требовать ответов, которые я не могу дать! Могу тебя заверить, что твои причины держать свои карты при себе столь же веские, как и мои.
Честно говоря, я хотела бы довериться ему. Я хочу поговорить с кем-нибудь о том факте, что мой отец лгал мне и что он саботировал мое брачное соглашение с Кайаном, чтобы...
Для чего? Получить показания Барона? Я думала, что Монро решился жениться на мне, сделав все возможное, и что, как финансовый менеджер моего отца, он мог свидетельствовать от его имени. На мой наивный взгляд, одно не означало другого, и это то, во что мой отец заставил меня поверить.
Но что, если Барон даст показания только в том случае, если я выйду за него замуж? Если это так, то должно быть объяснение, почему мой отец солгал мне. Он бы не сделал этого без причины.
И Кайан хочет, чтобы мой отец сел в тюрьму, верно? Если я расскажу хоть один из этих секретов Кайану, он может сорвать суд над моим отцом. Риски слишком высоки.
Он взъерошивает волосы и расхаживает взад-вперед, пока не останавливается на полпути. Его глаза прищуриваются, как будто он может прочитать мои мысли, если присмотрится достаточно пристально.
– Это как-то связано с делом твоего отца? Может быть, я смогу помочь.
– Он... я... – грудь Кайана замирает, он задерживает дыхание, но неуверенность берет верх надо мной. – Я не могу сказать. Я хочу, но не могу.
От разочарования плечи Кайана сутулятся, а моя грудь сжимается от чувства вины.
– Ты мне не доверяешь.
Я хочу доверять ему, и в некотором смысле я доверяю. Я не знаю, когда именно это началось, но даже если я могу доверить ему свои собственные секреты, я не могу доверить ему секреты моего отца.
– Прости. Я бы доверилась тебе, если бы это касалось только меня, но это не мой секрет, чтобы его раскрывать. Что бы я ни сказала, это может навредить моей семье, и я сделаю все, чтобы предотвратить это.
Голова Кайана наклоняется, и мое сердцебиение замирает, пока я обдумываю последнее предложение. Даже с таким небольшим количеством слов я все равно сказала слишком много. Надеюсь, он не заставит меня пожалеть об этом.
– Я восхищаюсь твоей преданностью своей семье, но...
В соседней комнате что-то жужжит, и я сажусь, чтобы лучше слышать.
– Это мой телефон?
Я собираюсь пойти посмотреть, но Кайан выходит из спальни и возвращается со своими снятыми брюками. Он достает устройство из кармана, и сначала его губы кривятся, когда он смотрит на экран, затем самодовольная улыбка сменяет презрение.
Что-то вроде гордости освещает его лицо, когда он протягивает мне телефон.
– Барон, да? Ни имени, ни фотографии. У тебя очень индивидуальный подход к мужчине, который должен был стать твоим женихом.
Я закатываю глаза, забирая у него телефон, но что я могу сказать? Он прав. Даже из моего списка контактов очевидно, что я не хочу иметь ничего общего с этим человеком. Кайан усмехается, вытаскивая из кармана серебряную покерную фишку и подбрасывая ее в воздух.
Пытаясь не обращать внимания на беспокойство, сжимающее мою грудь лучше любого корсета, я слежу за блеском фишки, поднимающейся и опускающейся... вверх и вниз. Это успокаивает, как гипнотическая медитация, и когда я готова, я делаю глубокий вдох и выдох в том же темпе, чтобы собраться с духом.
На самом, наверное, последнем гудке, я натягиваю полотенце на грудь, как щит, и, наконец, отвечаю.
– Привет...
– Лейси О'Ши, какого хрена твое местоположение не включено?
– Очаровательно, – бормочет Кайан, снова ловя фишку. Мои глаза расширяются, чтобы заставить его заткнуться, и я говорю торопливо, надеясь, что Барон не услышал.
– Мне так жаль, я все время забываю его включить...
– Мои телохранители все утро искали шлюху в костюме сбежавшей невесты!
– Вот твой первый гребаный удар, придурок, – рычит Кайан.
– Лейси, кто это был?
Я вскакиваю с кровати и закрываю Кайану рот рукой так быстро, что чуть не падаю. Он кладет фишку в карман и хватает меня за талию, чтобы поддержать, но не отпускает, а я... не хочу, чтобы он этого делал. Как бы ни напрягала необходимость не позволять ему перебивать, приятно иметь кого-то, кто прикрывает мою спину во время одного из таких звонков.
– Кто был, Монро? – спрашиваю я.
– С тобой кто-нибудь есть? Где ты?
Мой мозг лихорадочно соображает, как отвлечься, но все, что приходит в голову, – это то, что не давало мне покоя с тех пор, как я поговорила с мамой сегодня утром.
– Где ты был этим утром? Моя мама сказала, что тебя не было в здании суда.
Монро усмехается, но мой отвлекающий маневр, кажется, сработал, так что мне все равно, если он разозлится на меня еще больше.
– Ну, когда они не смогли тебя найти, очевидно, я не стал утруждать себя посещением здания суда. Зачем мне тратить свое время на глупую светскую львицу, которая слишком страдает от похмелья, чтобы выйти замуж?
Руки Кайана сжимаются в кулаки, но Монро только что дал мне выход, и я убегаю.
– Я знаю. Прости. Я просто вчера вечером так сильно напилась.. Я весь день приходила в себя...
– Мне насрать на твои оправдания. Моя любвеобильная сестра не смогла рассказать мне никаких подробностей о прошлой ночи, и, честно говоря, я не хочу их знать, да меня это и не волнует. Теперь ты будешь вести себя наилучшим образом. Начиная с сегодняшнего ужина. Встретимся у «Винчелли» в шесть.
Я отодвигаю телефон от уха, и в этот момент мои глаза расширяются.
– Это через... час? Мне требуется больше времени, чтобы подготовиться.
– Не моя проблема. Нам нужно кое-что обсудить, и я не собираюсь ждать после того, как ты подвела меня этим утром.
– Но сегодня Хэллоуин. Люди будут ожидать, что я выйду куда-нибудь...
– О, пожалуйста. Не надо мне этого говорить. Ты бы все равно не пошла никуда сегодня вечером, если бы мы подписали контракт сегодня утром. «Винчелли» в шесть. Будь там, или тебе не понравится мое решение.
Решение? Какое решение...
Мой пульс учащается, но я не осмеливаюсь спросить, что он имеет в виду, когда Кайан смотрит на меня с таким любопытством.
Не то чтобы это имело значение, поскольку этот придурок все равно вешает трубку. Я качаю головой, и Кайан осторожно убирает мою руку со своего рта.
– Тебе когда-нибудь удавалось заканчивать предложение этой чушью? – спрашивает он, и я вздыхаю.
– Вообще-то, это был один из наших лучших звонков. После сегодняшнего утра я ожидала худшего.
Я отворачиваюсь от него и расправляю серебристые рукава из органзы великолепного простого белого платья, которое выбрал для меня Кайан.
– Ты хотел, чтобы я надела белое?
– Ну, – я чувствую, как он подходит ко мне сзади, и мне приходится сопротивляться желанию прижаться к нему, когда его теплые руки сжимают мои обнаженные плечи. – Сегодня день твоей свадьбы.
Из меня вырывается смех, и я сдаюсь, прислоняясь к нему спиной.
– Предположительно.
Над нами повисает тишина. Его мысли мечутся так же, как у меня? Он готовится к тому, что мне неизбежно придется сделать? Придется ли мне столкнуться с этим в одиночку, как и со всем остальным?
– Я должна пойти на этот ужин, – наконец шепчу я.
– Нет, черт возьми, ты не должна и не собираешься этого делать.
– Да, я должна. – Я оборачиваюсь, и на моем лице отражается беспокойство. – Ты не понимаешь. На кон поставлено гораздо больше.
– Тогда помоги мне понять. Позволь мне помочь тебе, Лейси.
Мой рот открывается, но разум вовремя останавливает. Кайана называют «диким тузом» по многим причинам, некоторые из которых более корыстны, чем другие. Помимо того, что это его жестокая визитная карточка, он непредсказуем, и, не зная, о чем думает Барон, я не могу доверить жизнь моего отца в руки Кайана.
– Я не могу тебе сказать. Пока нет.
Он вздыхает и кладет руку мне на шею. Я должна быть напугана после всего, что он вытворил, но мои мышцы расслабляются под его прикосновениями.
– Если ты не собираешься рассказывать мне, что Монро имеет на тебя, я найду ответы самостоятельно. И ты не можешь сердиться на то, как я их получу.
Я открываю рот, чтобы поспорить с ним, но тут же закрываю его.
Хочу ли я, чтобы он знал секреты моей семьи? Если он узнает их без моей помощи, то это не моя вина, если они раскроются...
И снова Кайан дает мне выход. Сначала из-за брака с Бароном, а теперь из-за того, что я стукач с семейными секретами, которыми технически не имею права делиться.
Я пожимаю плечами, пытаясь казаться беспечной, хотя в моей груди трепещет надежда.
– Делай то, что тебе нужно.
Он усмехается.
– Мне нужно, чтобы моя жена оставалась дома со мной и не ходила на ужин с другим мужчиной.
– У него есть ответы, которые нужны мне! Я хочу идти туда не больше, чем ты хочешь, чтобы я была там. Как только я обманом заставлю его проболтаться мне, я поеду домой, хорошо, но это точно не твой пентхаус.
– Значит, ты все еще не веришь, что мы женаты?
Я фыркаю.
– О, я верю в это. Ты как раз из тех мужчин, которые могут украсть жену.
Он фыркает и качает головой.
– Ты действительно этого не понимаешь, да? Я знаю, что у тебя не было выбора с Монро, но разве ты никогда не хотела выйти замуж по любви?
– Что? – вопрос пугает меня настолько, что мой голос скрипит. Но потом я смеюсь. Я ничего не могу с собой поделать. – Женщины в Гвардии не влюбляются. Мы улыбаемся, пока мужчины зарабатывают деньги, а мы делаем детей. И последнее – только если нам повезет. Так с чего ты это взял?
Он стонет.
– Черт возьми, забудь об этом. – Он качает головой и фыркает, как будто принял решение. – Послушай, если ты не позволишь мне помочь тебе и будешь настаивать на том, чтобы пойти на этот ужин сегодня вечером,… нам придется блефовать.
– Что? – шок и облегчение проходят через меня. – Как?
Когда он заговаривает снова, кажется, что ему приходится растягивать каждое слово. У меня пересыхает в горле, и я сглатываю.
– Мой отец беспокоится о нас.
Я моргаю.
– Человек, который хотел меня убить или разрушить, обеспокоен? За меня?
Кайан кивает, и вены вокруг моего укуса на его предплечье вздуваются, когда его кулак сжимается. Боже мой, ему, должно быть, действительно не нравится то, что он предлагает прямо сейчас.
– Поскольку мы женаты, наши семьи связаны навеки. Мы с отцом хотим убедиться, что знаем все факты и обстоятельства, которые привели к маловероятному союзу вашего отца и Монро. Наши родители ненавидят друг друга, но то, что произошло после ареста твоего отца, не имеет никакого смысла. Поэтому, пока ты не скажешь мне правду или пока я сам не найду ответы, мы должны хранить наш брак в тайне во время твоего сегодняшнего ужина.
Внезапный толчок в грудь заставляет меня напрячься, когда он продолжает.
– Ужин уже приближается, так что ты приведешь себя в порядок здесь, а потом пойдешь ужинать, чтобы успокоить Монро. После этого ты вернешься домой.
– Домой… то есть в отель О'Ши.
Он хмыкает.
– Конечно, нет. Теперь твой дом здесь. Со мной.
Мой желудок переворачивается от этих чувств, но я качаю головой.
– Ты же знаешь, что это не сработает. Нас раскроют через секунду. Я должна вернуться в свою резиденцию О'Ши. Там я буду в безопасности.
Он хмурит брови и качает головой.
– Ты останешься здесь, Лейси. Надеюсь, ужин подскажет тебе какое-то направление, и мы сможем обсудить, какими мы хотим видеть наши следующие шаги.
Мои губы поджимаются, когда я думаю о его предложении. Больше всего на свете я удивлена, что не хочу уезжать. Но мне нравится, что он доверяет мне в моем решении хранить свои секреты и дает возможность самой узнать подробности от Барона.
Когда я киваю в знак согласия, Кайан повторяет это движение.
– Великолепно. И я приставлю к тебе одного из своих людей для защиты.
– Нет, Барон узнает. Он уже приставил ко мне своих телохранителей, чтобы следить каждую секунду, когда только может! Это чудо, что они меня до сих пор не нашли.
– Это не чертово чудо, это отель Маккенонов. Неужели ты думаешь, что мы когда-нибудь позволим Монро или его людям ступить на пол казино? Мы допускаем его туда только потому, что он теряет остатки гордости каждый раз, когда играет в азартные игры.
– Но, Кайан...
– Это не подлежит обсуждению. – Твердость в его голосе заставляет меня проглотить остальные свои возражения. – Либо я, либо кто-то, кому я доверяю, будет наблюдать за тобой с того момента, как ты уйдешь, либо все это отменяется, и я показываю наше гребаное свадебное видео на самом большом рекламном щите в Вегасе.
Мой живот трепещет от этой мысли, но затем реальность моей ситуации снова поражает меня, и дыхание в легких замирает.
– Ты бы не стал.
– Испытай меня, и у меня не будет проблем с тем, чтобы продемонстрировать это. Я мог бы плюнуть на все эти отговорки, но вы с моим отцом придерживаетесь одного мнения, и я пытаюсь доверять вам обоим. Однако я не отступлюсь от твоей защиты. Остается вопрос о женщине, которая была убита в «Руж». Мы не исключаем причастности Монро, но, надеюсь, я смогу получить ответы на этот вопрос достаточно скоро.
Кровь отливает от моего лица, и тошнота скручивается в животе.
– Ладно, хорошо. Но что, если он увидит одного из твоих людей?
– Значит, так тому и быть. Этот человек – житель Нью-Йорка, Лейс. Мне все равно, какую власть ему удалось обвести вокруг пальца на Северо-востоке, это Лас-Вегас. Твой отец, возможно, и пытался уничтожить мою семью, но мы пробились обратно на вершину. Мой отец обрел лояльность со стороны семей изнутри, а я собрал союзников и предприятия от Ирландии до Вегаса без влияния общества. Чарли О'Ши когда-то правил Вегасом, но теперь я правлю его преступным миром. Ни у кого нет такого влияния, как у меня. Ни у Монро, ни у твоего отца, ни даже у Гвардии. Никто не может превзойти меня в моем городе.
