Текст книги "Руж (ЛП)"
Автор книги: Грир Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
– Ты думаешь, дьявол позволил бы своей невесте сбежать от него?
– Кто сказал, что я этого хочу? – она толкает мои бедра вперед, прижимая мой член к своему центру. Ее длинные ресницы веером обрамляют прищуренные глаза, словно бросая перчатку.
Она хочет этого.
Трепет, пробегающий по мне, почти останавливает меня на полпути. Греховная усмешка растекается по моим губам, и я трусь об ее лоно, прежде чем снова выпрямляю нас. Я отпускаю ее ногу, но крепче сжимаю ее шею, а другой рукой обхватываю поясницу, чтобы прижать к себе.
Мы танцуем измененное танго, направляясь к трону, прежде чем я поднимаю ее ногу в шпагат и кладу ее лодыжку себе на плечо. Я прижимаюсь к ее сердцевине, и она цепляется за меня, держась за шею и не сводя с меня глаз, когда я сижу на троне, а на этот раз она оседлала меня.
Она ерзает в моих руках, хватается за спинку стула и садится на колени. Я хватаю ее за голую задницу под тюлем и поднимаю ее бедра себе на плечи, чтобы уткнуться лицом в ее прикрытую кружевами киску. Прежде чем я успеваю установить восхитительный контакт, она упирается пятками мне в лопатки и откидывается назад, подбрасывая свое тело в воздух.
Я не могу видеть, что она делает с моей головой, покрытой тюлем, но по тому, как двигаются ее мышцы под моими пальцами, я могу сказать, что она использует каждую из них, чтобы бороться с силой тяжести. Крепче сжимая ее задницу, я еще сильнее прижимаюсь лицом к ее теплу, но останавливаюсь, чтобы не прикоснуться к ней, давая ей почувствовать теплое дыхание на ее сладкой киске. Я хочу, чтобы она истекала влагой и стонала для меня, прежде чем я отведу ее за кулисы.
Мой член пульсирует у пояса, и я не уверен, сколько еще смогу выдержать. Я слегка покусываю внутреннюю поверхность ее бедра, заставляя вздрагивать в моих ладонях, прежде чем она наклоняется назад, к полу. Ее спина изгибается под моими пальцами, и я отстраняюсь, чтобы увидеть, как она выгибается мостиком, пока она не спрыгивает с верхушки трона и не совершает еще один прыжок назад.
Я вскакиваю с сиденья и делаю выпад, чтобы встать у нее за спиной, прежде чем она полностью выпрямится. Как только она оказывается в моих объятиях, мои руки скользят вверх по корсету, чтобы обхватить ее груди, и я отворачиваю нас от толпы, чтобы они не видели, как я провожу по ней рукой. Хоть я знаю, что не должен, мои пальцы действуют по-своему, когда они массируют мягкий холмик ее груди и проникают под плотную ткань, слегка задевая ее сосок. Ее стон вибрирует под моей ладонью, когда я шепчу ей на ухо.
– Ты хоть понимаешь, во что ввязываешься?
– Удиви меня.
Она дрожит, когда я хватаю ее за шею и обхватываю ладонями ее киску через тюль. Она со вздохом прижимается грудью к моему предплечью, и я прижимаюсь своим стояком к ее круглой заднице. Я ожидаю, что она попытается убежать, но она прижимается ко мне, выгибает спину и обвивает руками мою шею, поддерживая иллюзию нашего представления.
А может, это все ради него?
Она податлива в моих объятиях, когда мои губы касаются раковины ее уха, чтобы задать вопрос, который на самом деле у меня на уме.
– Ты знаешь, кто я?
Ее ногти впиваются в мою шею, и я шиплю от восхитительной боли, когда она откидывается назад, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Я не знаю, кто ты... Но нам не обязательно знать друг друга, чтобы веселиться, не так ли?
От ее небрежного обращения у меня отвисает челюсть, но она смеется и вырывается из моих объятий, чтобы развернуться и поцарапать мне грудь. Ее ногти цепляются за мой пояс, когда она присаживается на пол.
Не должно иметь значения, что ей наплевать, кто я. В этом и был весь смысл плана – внушить ей ложное чувство безопасности. Но реальность пронзает меня больнее, чем раны на моей шее. Гораздо глубже, чем я когда-либо думал, что кто-то может причинить мне боль, не говоря уже о Лейси О'Ши.
Прежде чем она успеет расстегнуть мои брюки на глазах у толпы, я решаю покончить с этим. Если Лейси думает, что я ничего не стою, что все, на что я гожусь, это на хороший трах, может быть, я все-таки соглашусь с первоначальным планом моего отца.
Или, может быть, я покажу ей, насколько она неправа.
Я хватаю ее за предплечье и поднимаю с колен. Она встает на цыпочки и разворачивается, прежде чем внезапно остановиться. Ее тело движется, как вода, плавно в такт музыке, прямо перед тем, как она отстраняется от меня. Толпа кричит, напоминая мне, что у нас действительно есть аудитория, которая думает, что я позволю ей упасть.
Несмотря на необъяснимую тяжесть в груди, я даже не допускаю мысли о том, чтобы позволить ей упасть. Не утруждая себя притворством в этом сводящем с ума танце, в котором я загнал нас в ловушку, я бросаюсь к ней и подхватываю ее в самый последний момент, обхватив руками ее спину и колени.
Она улыбается мне так, словно все это время знала, что я ее поймаю. На ее лице нет ни капли сомнения, и по какой-то причине это успокаивает меня, несмотря на укол боли, терзающий мою грудь.
Моя мама говорила, что танцы похожи на любовь, они не для слабых или бессердечных. Но я понятия не имел, что могу чувствовать что-то подобное. Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, но только одно это выступление сделало меня слишком уязвимым. Этого не может случиться, особенно с дочерью Хранителя.
– Это закончится сейчас же, – рычу я.
– И чем это закончится, Дьявол? – спрашивает она, затаив дыхание, с порочным искушением в глазах, когда обнимает меня за шею, решая за меня свою судьбу.
– Дьяволом, трахающим свою невесту.
Сцена 5
ЕСЛИ ЛЮБОВЬ БУДЕТ Жесткой
Кайан
Я не даю Лейси времени передумать. Уводя свою маленькую сбежавшую невесту за кулисы, как мне того и хотелось, я игнорирую растерянные протесты зрителей. Надеюсь, ни одно из этих возражений не исходит от сестры Монро, и она все еще без сознания, но в любом случае, Мерек сделает свою работу и убедится, что о ней и Рокси позаботятся.
Как только я вырываюсь за занавес, я вижу, что Толи делает паузу на середине фразы с другим танцором.
– Что ты...
– Представление окончено.
– Но у тебя все еще… блядь... – Он разворачивается на каблуках, зная, что спорить со мной не стоит, и прорывается сквозь занавес, чтобы сделать свое объявление.
– Я думаю, дьявол не мог больше ждать ни секунды, чтобы заполучить свою невесту...
Я отключаюсь от него и мчусь в глубины «Руж» к его гримерке, оставляя сцену позади. Возможно, мы только что закончили там наше выступление, но мой вечер только начинается.
В коридорах, освещенных только красными светодиодными лампочками на потолке, царит полумрак, но полно слоняющихся людей. Они слишком заняты сборкой следующего номера, не обращая на меня ни малейшего внимания во время своей отточенной, лихорадочной работы.
Шоу задумывалось как бурлеск в сочетании с мужским ревю, но О'Ши дали танцорам возможность «пообщаться» с будущими клиентами в уединении их собственных гримерных. Мы, Маккенноны, больше любим играть в казино, но независимо от метода или порока, закулисных сделок в Гвардии пруд пруди. Сегодняшний вечер не станет исключением.
Руки Лейси все еще обвиты вокруг моей шеи. Оказавшись в гримерке Толи, я захлопываю дверь пинком, заглушая грохочущие басы, доносящийся со сцены. Она крепче прижимает меня к себе, когда я подсовываю предплечье под ее бедра, чтобы запереть дверь и стянуть с кровати одеяло. Когда простыни раскрыты, я укладываю ее сверху гораздо нежнее, чем думал, что был способен на это с таким адреналином, бурлящим в моем организме.
После года одержимости ею я хочу не торопиться, но Лейси этого не хочет. Она проводит ногтями по моим татуировкам, пока я не хватаю ее за запястья. Красный свет падает из-за двери, и я поднимаю ее подбородок к нему, чтобы встретиться с ее голодным взглядом и дать обещание.
– Если ты пометишь меня еще раз, невеста, и шрам останется навсегда, мне придется сделать то же самое.
Ее рыжевато-светлые брови хмурятся, как будто она так же, как и я, сбита с толку эмоциями, кружившими между нами. Мимолетное выражение неуверенности пробегает по ее лицу, но затем на губах появляется ухмылка, и я могу сказать, что она решила мне не верить. Она сильно царапает мою грудь, спускаясь до пояса.
Твоя ошибка, Лейс.
Новые отметины горят вдоль следа, который она оставляет за собой, но мой член подпрыгивает в штанах прямо под тем местом, где заканчивается ее изучение. Ее глаза расширяются от предвкушения. Может, она и довела до совершенства весь свой невинный образ, который разыгрывает перед миром, но со мной она ведет себя как чертова соблазнительница, и я планирую развратить ее еще больше сегодня вечером.
Я наклоняюсь ближе, в нескольких дюймах от ее великолепных влажных розовых губ. На мне все еще маска красного дьявола, которая закрывает верхнюю половину лица, но я пока не буду ее снимать. Когда я спросил ее на сцене, знает ли она, кто я такой, она заявила, что ей не нужно это знать. Я для нее просто придурок, так что я буду им до тех пор, пока мне не понадобится раскрыться.
Ее цветочный аромат окутывает меня, когда я заключаю ее в клетку, положив руки на матрас. Она застегивает мои расстегнувшиеся брюки, и щелчок с одной из сторон заставляет ее взгляд метнуться туда, где она крепко сжимает ткань.
– Сними их, tine (с ирл. Огонек). Ты же знаешь, что хочешь этого.
Ее глаза сужаются.
– Tin-eh? Что это значит?
Мое сердце бешено колотится из-за этого промаха, но я хватаю ее за запястья и использую ее руки, чтобы стянуть с себя брюки и отвлечь внимание. Они разорваны по бокам, как будто для этого и созданы, и легко падают на землю, унося с собой маленький лоскуток ткани, который прикрывал мой член. Это движение притягивает меня к ней так близко, что наши губы почти соприкасаются.
В этот момент все остальное исчезает, когда наше дыхание учащается, заставляя мою грудь касаться ее, украшенной бриллиантами. Без внимания и нашего прошлого, наших враждующих семей, моих приказов ничто другое не имеет значения. Только мы в темноте.
Обнимая ее за талию, я глажу ее по щеке другой рукой и позволяю всему желанию, которое я чувствую, вспыхнуть в моих глазах, когда смотрю в ее юные голубые глаза.
– Сегодня вечером ты моя, невеста.
Мой голос звучит глубже и тише, чем я когда-либо слышал. Это заявление, а не вопрос. Я даже не даю ей иллюзии выбора.
– Заставь меня поверить, что это правда… пожалуйста.
В конце ее голос срывается, и ее мольба отдается глубоко в моей груди. Она умоляет меня, но почему? Со стороны кажется, что у нее есть все, что она могла пожелать, так зачем ей связываться со всем этим с незнакомцем в маске? У нее проблемы?
Однако, если ей нужно утешение, я не тот, кто сможет его ей дать. Если я осуществлю идею, которая была у меня в голове весь день, она все равно не захочет этого от меня. Что бы я ни решил, сегодня вечером – для нее все изменится, и я не собираюсь заставлять ее думать, что я какой-то нежный принц. Я не просто так нарядился дьяволом.
Однако, похоже, ей не нужен мой ответ, и ее пристальный взгляд перемещается на верхнюю часть тела. Прежде чем она успевает охватить меня всего, я перемещаю ее дальше по кровати. Она мгновенно прижимается ко мне, касаясь своим теплом к моему животу и заставляя мой болезненно твердый член дразнить ее прикрытый одеждой вход, пока я держу ее.
Когда я укладываю ее на простыни под собой, я начинаю двигаться вниз, к вершине ее бедер. Она облизывает губы, наблюдая за тем, как теплый металл на головке моего члена касается ее бедра.
Этот пронзительный голубой взгляд с интересом сужается, но я массирую ее подтянутые бедра, чтобы отвлечь, и ее глаза закатываются. Ее стон отдается в моем члене, заставляя его пульсировать от желания. Я массирую все, что находится под ее юбкой и засовываю кончики пальцев за тонкий пояс ее алых кружевных стрингов. Она извивается под моими прикосновениями, когда я снимаю их.
От нашего чувственного танца ее киска стала такой влажной, что промокла ткань, и у меня потекли слюнки при виде этого. Я бросаю стринги на прикроватный столик рядом с набором, которым, надеюсь, мне не придется пользоваться позже.
Мои вены пульсируют от возбуждения при мысли о том, что я наконец-то смогу воплотить в жизнь свою фантазию. Приподнявшись на локтях между ее бедер, я закидываю ее ноги себе на плечи, готовый нырнуть внутрь.
– Подожди.
Мое сердце замирает при виде ее поднятой руки и грудей, почти вываливающихся из корсета из-за учащенного дыхания.
Она передумала? После всего, что ее семья сделала с моей, моя мстительная сторона почти хочет, чтобы она попыталась остановить меня. Как далеко я зайду, если она будет сопротивляться? Я натворил много дерьма, за большинство из которых меня могли посадить навсегда. Но я никогда не причинил вреда женщине. Достаточно ли я ненавижу Лейси, чтобы она была первой?
Ненавижу ли я ее вообще?
Ее атласно-мягкая кожа касается моей головы с обеих сторон, мои руки обхватывают ее бедра, ее горячая кожа на моих щеках… все это напоминает мне о том, что я на вытянутой руки от всего, о чем мечтал. Если она скажет «нет»...
Я встречаюсь с ней взглядом, но держу рот на замке, не в силах ничего сказать и боясь, что все испорчу, если это сделаю. Ее зубы прикусывают нижнюю губу, пока я лежу неподвижно, наблюдая за ней сквозь свою дьявольскую маску и раздражающий тюль, который сейчас является единственным барьером между нами.
– Я… Я не знаю твоего имени.
От облегчения у меня кружится голова, и трепещет в груди при мысли о том, что она назовет мое настоящее имя. У меня вертится на кончике языка желание признаться ей, но я этого не делаю. О'Ши нельзя доверять, и уступка после стольких лет только разрушит мой план.
Ее пальцы теребят платье, и красный свет из прихожей поблескивает на забытом богом бриллианте Монро. Держа ее ноги у себя на плечах, я приподнимаю верхнюю часть тела ровно настолько, чтобы взять ее левую руку в свою. Она хмурит брови, но не останавливает меня, когда я снимаю обручальное кольцо. Оно легко соскальзывает, как будто ее палец еще не привык его носить. Понимание смягчает ее веснушчатые черты, и она даже не возражает, когда я бросаю его на прикроватный столик, заставляя самодовольную гордость захлестнуть меня.
– Когда будешь кричать, зови меня Кей.
Мне приходится прикусить язык, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, например, ее имя, которого я пока не должен знать, или обещания, которые я не смогу сдержать, если не нарушу приказ своего отца. Я все испорчу, если сейчас же не возьму себя в руки.
– Кей, – шепчет она своими пухлыми губками, как будто впервые пробует его на вкус. Ее дыхание замедляется, и милая улыбка озаряет ее лицо в красном свете.
– Идеально, – шепчу я в ответ и отвожу взгляд.
Снова задрав платье ей на талию, чтобы выставить ее хорошенькую обнаженную киску на всеобщее обозрение, я еще шире раздвинул ее бедра своими широкими плечами, прежде чем погрузиться внутрь, чтобы наконец попробовать ее на вкус.
При первом долгом прикосновении моего языка к ее нежной коже ее руки тут же запускаются в мои волосы и натягивают их, как поводья. Она – настоящая амброзия на моих вкусовых рецепторах, и ее крики удовольствия такие же восхитительные.
Когда она сильно дергает меня за голову, я стону в ее лоно и провожу пальцами вверх по ее шелковистой, гладкой сердцевине, заканчивая танцем вокруг маленького комочка нервов наверху. Ее теннисные туфли впиваются в мою обнаженную верхнюю часть спины, напоминая мне, что я даже не раздел ее. Но сейчас я не могу остановиться. Мои бедра упираются в кровать в жажде облегчения, но я сосредотачиваю все свое внимание на ней и сдвигаюсь так, чтобы мои пальцы могли присоединиться к языку.
Я провожу указательным пальцем по ее возбужденному месту и продолжаю ласкать клитор, прежде чем проникнуть в ее теплое влагалище. Она шипит надо мной, но я массирую ее внутренние мышцы, пока ее бедра не расслабляются вокруг меня.
– Черт возьми, ты такая тугая.
Этот безумный двойной стандарт гвардейцев снова вспыхивает у меня в голове. Неужели у нее действительно никогда не было никого другого? Эта мысль делает меня одновременно собственником и убийцей. Первобытное желание быть единственным, кто может вот так прикасаться к ней. Но тот факт, что наше общество так сильно контролировало ее, заставляет меня ненавидеть Гвардию еще больше.
Испытывая ее страсть сегодня вечером и сейчас, когда я держу ее в своих объятиях, я чувствую, что она женщина на заднем плане, которой я был одержим, а не банальная «хорошая девочка», которой она притворяется, когда знает, что люди смотрят. Мое решение пойти против приказов отца почти принято, но, хотя мое сердце полностью за это, мой разум все еще терзает давний страх, что она просто еще один общественный клон в нашем гребаном мире.
Ее стон вырывает меня из несущегося потока мыслей, а требовательный рывок за волосы подстегивает продолжать. Я провожу языком по ее клитору круговыми движениями, касаясь точки G, пока она снова не выкрикивает мое имя. Ее киска сжимает мой палец, как тиски, но когда она кончит со мной в первый раз, я хочу почувствовать, как она сжимает мой член. Когда мышцы ее бедер сжимаются у моих ушей, а туфли невероятно сильно давят на мои лопатки, я полностью отстраняюсь.
– Что? Нет. Что ты делаешь? – разочарование, сквозящее в ее вопросе, заставляет меня усмехнуться.
– Не волнуйся, невеста. Это наш заключительный акт.
Я поднимаюсь с кровати и сажусь на корточки. Мой член подпрыгивает, намокший на кончике, и глаза Лейси расширяются при виде металлического стержня моего пирсинга ападравиа, расположенного по диагонали через головку.
– Ты проколот.
– Тебе понравится, tine (с ирл. Огонек). Он попадает именно туда, куда тебе нужно.
Я лукаво ухмыляюсь, обхватывая ее ноги вокруг себя. Ее руки сжимают мои бицепсы, но она не останавливает меня, когда я провожу членом по ее мокрой киске. Когда мой член так же пропитан ее возбуждением, как и она сама, я поднимаю головку и наблюдаю, как наше соединение проникает в ее тугое отверстие. Ее ногти впиваются в мои руки, наполняя мои вены дурным предчувствием, но она тут же втягивает меня, и я стону, откидывая голову назад.
– Я не хочу, чтобы это причинило тебе боль. Но, черт возьми, Лей...
– С чего бы это... О, Кей...
При звуке того, как она уже выкрикивает мое прозвище, я больше не могу сдерживаться, и мои бедра двигаются вперед. Я не смог бы остановиться, даже если бы захотел, и заполняю ее одним толчком. Одним быстрым, жестким толчком.
Я заключаю ее в объятия, прежде чем срабатывает инстинкт сохранять дистанцию. Невероятно, но даже после того, как я причинил ей боль, она обнимает меня в ответ, дрожа в моих объятиях.
– Я причинил тебе боль?
Чувство вины просачивается внутрь, пока я не замечаю, что Лейси вздрагивает вовсе не от боли. Я сдвигаюсь, чтобы высвободить одну руку из-за ее спины. Когда она свободна, я убираю мягкие волосы с ее лба, чтобы заглянуть ей в глаза. Они полны смеха, который вырывается у нее из груди. Сладкий, звенящий звук, который я никогда раньше от нее не слышал, заставляет мою грудь болеть.
– Причинил мне боль? Нет. Я имею в виду, это было давно, но...
– Давно? – Мой пульс учащается втрое. – У тебя раньше был секс?
Ее бровь приподнимается.
– Конечно, был. На дворе двадцать первый век, Кей. Ты далеко не первый парень, с которым я переспала.
Тревога, которую я испытал, когда она впервые вскрикнула, исчезла, сменившись сбивающей с толку смесью облегчения, ревности и уверенности.
Все встает на свои места, пока я смотрю, как она хихикает подо мной, как будто следовать архаичным законам Гвардии совершенно нелепо. Эта прекрасная мелодия подтверждает подозрения, которые возникли у меня после изучения ее в течение последнего года.
То, что она показывает всем остальным – пыль в глаза, но эта Лейси, которая подо мной? Она настоящая. Все, что ей нужно, – это свобода, чтобы воспламениться, и я – спичка для ее пламени.
– Я не первый парень, с которым ты переспала, – шепчу я и улыбаюсь ей в шею, начиная медленно двигаться внутри нее.
Я последний.
Сцена 6
Любить жестко
Лейси
Боже, Кей так приятно ощущается, а эта штанга в конце? Волшебство внутри. Но, Боже, он большой, и я не шутила, когда сказала, что прошло много времени. Хотя я была более чем готова, этот первый толчок задел меня достаточно сильно, чтобы шокировать.
Я уже успокоила его, но эти движения все еще медленные, как будто он боится, что я сломаюсь, если он будет двигаться слишком быстро. Однако сейчас я благодарна ему, потому что эти плавные движения помогают мне привыкнуть к его размерам. Его твердые, мускулистые руки обнимают меня, успокаивая, пока его член пульсирует внутри моей и без того воспаленной киски.
Он чертыхается себе под нос, и его бедра начинают втискиваться в меня, прижимая один из металлических шариков своего пирсинга к моей точке G.
– О боже!… Кей... да. Вот так.
– Я не знаю, как долго я еще смогу медлить, tine (с ирл. Огонек), – рычит он сквозь стиснутые зубы.
Снова звучит это слово, но на этот раз в его грубоватом тоне проскальзывает акцент. Его бархатный голос в сочетании с эмоциями, которые он вкладывает в это слово, вызывает у меня трепет, о котором я не готова думать. Что-то в нем кажется знакомым, но он не снял свою маску, так что трудно понять, кого он мне напоминает.
– Я не хочу медленно, – шепчу я.
Везде, где наша кожа соприкасается, возникает покалывание, и когда он приподнимается надо мной, позволяя холодному воздуху проникнуть между нами, я почти жалею, что велела ему двигаться быстрее. То, что мы делаем прямо сейчас, кажется слишком интимным, и я не могу позволить себе чувствовать ничего, кроме удовольствия, иначе я сломаюсь.
Эти интенсивно методичные движения ускоряются, вызывая волну экстаза по всему телу и заставляя меня полностью забыть о своих эмоциях.
– Скажи мне, хочешь ли ты, чтобы я остановился?
– Ради всего святого, пожалуйста, не останавливайся.
– Хорошо, потому что я не знаю, смогу ли. Перед тобой трудно устоять.
Мое сердце замирает от этого чувства, и укол тревоги возвращается. Я обхватываю ногами его бедра и двигаюсь вместе с ним, пока его мощные толчки не вытесняют все остальные возражения и опасения. Его бедра входят в меня в идеальном ритме, в то же время умудряясь проникать глубоко, заставляя мою киску трепетать вокруг него, а мышцы напрягаться.
– О, Кей… Боже мой. Это так приятно.
Он смотрит на меня сверху вниз сквозь свою дьявольскую маску, и мне вдруг так сильно хочется, чтобы он меня поцеловал, что я не могу этого вынести. Поцелуи никогда раньше не входили в мои планы на одну ночь, но и этого я тоже никогда раньше не испытывала.
По мере нарастания моего оргазма растет и потребность ощутить его губы на своих. При его следующем толчке я прижимаюсь губами к его губам.
Того, как его тело внезапно замирает надо мной, почти достаточно, чтобы заставить меня остановиться, но я девушка, которая получает то, что хочет, и я хочу, чтобы он поцеловал меня в ответ. Я погружаю свой язык в его рот с такой же силой, какую использовал он, пытаясь заставить его снова толкнуться. Второй удар заставляет его застонать, и его сильное тело тает рядом со мной. Его рука зарывается в мои волосы, когда он возобновляет свою скорость, и он начинает целовать меня с восхитительной силой, поглощая меня с таким же пылом и потребностью, как и мою киску.
Все в этом мужчине жесткое, но я томна и мягка, когда двигаюсь с ним. Чем сильнее он погружается в меня, тем больше мои мышцы напрягаются от нарастающего предвкушения. Другой рукой он обхватывает мою задницу, пока двигается, и его хватка на моем затылке сжимается почти до боли. Он держит меня как бы защищая, но трахает так, словно я принадлежу ему. Я полностью отдалась ему.
И мне нравится это.
Возможно, это последняя ночь, когда я могу быть собой. Лейси. Не единственной дочерью Хранителя. Ребенком преступника. Будущей женой Барона. Красной Камелией, цветком в клетке. Любой вещью для мужчин, которую можно обменять на благо Гвардии. Сегодня вечером я могу притвориться, что моя жизнь принадлежит только мне. Я с тем, кого выбрала сама, и хотя я не знаю его, он не трогает меня, как незнакомец.
Он рычит мне в рот, и моя киска трепещет от желания кончить. Его таз трется о мой клитор, стимулируя меня снаружи и внутри. Каждый раз, когда его проколотая головка задевает определенное место, я извиваюсь и расслабляюсь одновременно, пока мои мышцы не напрягаются и больше не расслабляются.
Я отрываюсь от поцелуя и шепчу ему в губы:
– Я собираюсь кончить.
– Кончай за своим дьяволом, tine (с ирл. Огонек).
Как будто он вызывает это сам, ощущения взрывается глубоко внутри меня, расходясь спиралями по всему телу, словно развевающееся платье. Его собственный оргазм приводит к беспорядочным толчкам, и я запрокидываю голову, чтобы видеть, как он кончает вместе со мной.
Его глаза закрыты, и в экстазе он прикусывают губу. Я просовываю пальцы под его маску, чтобы увидеть его лицо, но он толкается сильнее и быстрее, посылая удовольствие каскадом по моим венам.
– Кей! – кричу я.
Когда мой голос прерывается, клянусь, я слышу, как дьявол стонет мое имя, но он сильно кусает меня за шею, заставляя вскрикнуть и потерять концентрацию. Я настолько потеряна в своем оргазме, что не могу думать, пока от моего тела не остаются одни толчки и рябь. Его член пульсирует во мне, когда мы тяжело дышим, прижавшись друг к другу.
Каждый вдох окутывает меня его ароматом, похожим на слабый дым сладких сигар, смешанный с амброй. Насыщенный запах ошеломляет, заставляя меня отчаянно желать остаться здесь навсегда и раствориться в нем.
– Я не верю в любовь, – шепчу я, на этот раз не позволяя себе переосмысливать момент. – Но я думаю... в другой жизни, я думаю, я могла бы влюбиться в такого парня, как ты.
Его бицепсы расслабляются, даже когда он крепче обнимает меня. Он прочищает горло, и я чувствую, что он готовится что-то сказать, но именно в это короткое, тихое затишье среди медленного ритма наших насыщенных вдохов меня осеняет.
Мое тело может принадлежать только мне. Но это только на ночь.
– Это не обязательно должен быть другой...
Я только что изменила своему жениху… будущему лидеру Гвардии и единственному мужчине, который может спасти моего отца.
– Черт!
Слова Кея обрываются, и его тело застывает надо мной. Свобода, которую я только что ощутила в его объятиях, начинает больше походить на клетку. Мое сердце колотится, как в степ-танце, и я, блядь, поверить не могу, что только что потенциально уничтожила все и вся, кого любила, ради одного-единственного мгновения свободы.
– Я только что изменила своему жениху, – выдыхаю я, не в силах больше держать это открытие в себе.
– Нет, ты этого не делала, – рычит он мне в шею.
– Да, я это сделала. Боже мой, да, я это сделала. Черт возьми. – Моя грудь сжимается, заставляя меня хватать ртом воздух под его тяжестью и серьезностью того, что я сделала. – Мои друзья там. Они будут интересоваться, где я. Мне нужно идти. – Я пытаюсь оттолкнуть его, но он вцепился в меня, не давая вырваться.
– Кей, пожалуйста. Мне нужно уйти. Я не могу быть здесь. Мои друзья могут что-то заподозрить и рассказать моему жениху. Если он узнает...
– К черту твоего жениха.
Гнев в его голосе удивляет меня.
– Но Кей...
Он, наконец, ложится на меня, но не дает мне достаточно места, чтобы пошевелиться, когда включает лампу рядом с кроватью и тянется за чем-то на прикроватном столике.
Прикроватный столик. О, черт, мы не пользовались...
– К черту твоего жениха. К черту твоих так называемых «друзей». Я позабочусь о том, чтобы они благополучно добрались домой.
– Подожди, нет. Ты не понимаешь ситуацию. Я имею в виду, я рада, что они в безопасности, но одна из них – сестра моего жениха. Она все ему расскажет.
– Нет, она этого не сделает.
Я фыркаю ему в грудь, расстраиваясь теперь, когда он не отпускает меня.
– Откуда, черт возьми, ты это знаешь? Ты ее не знаешь. Ты даже не знаешь меня, если на то пошло. Я определенно не «tin-eh» или как ты там меня называешь. И я уж точно не «твоя невеста».
– Это мы еще посмотрим...
– Что за... Кей! Я серьезно...
– Послушай, я с самого начала позаботился о том, чтобы твоя подруга-монахиня не смогла записать нас на видео. Кроме того, она спала все время, пока мы выступали. Другая девушка будет верна. Она была не слишком пьяна, и у меня есть кое-кто, кто позаботится о том, чтобы они вернулись домой.
Я фыркаю.
– Серьезно? Я люблю эту девушку, но Рокси ни дня в своей жизни не была мне верна.
– Может быть, не тебе.
Воздух в моей груди сжимается, как будто меня ударили. Это правда, с которой мне приходилось сталкиваться на протяжении многих лет, но сейчас я качаю головой, освобождаясь от нее. Нет смысла позволять реальности ранить мои чувства.
– Там, откуда я родом, будь то семья, друг или враг, любой может отвернуться от тебя, если ты неправильно разыграешь свои карты. Рокси не сможет держать рот на замке по этому поводу. Это слишком пикантный скандал, чтобы им не воспользоваться.
– Это... заставляет меня грустить за тебя. – Он делает паузу в своих действиях, но передо мной только его влажная сексуальная грудь, поэтому я не могу видеть выражения его лица. – Тебе больше не нужно беспокоиться об этом. Я прослежу, чтобы Роксана вела себя тихо.
– Роксана?
Я отодвигаюсь и пытаюсь взглянуть на него, но у меня едва хватает дюйма свободного пространства, поскольку он продолжает рыться в коробке на столике. Мое сердце начинает бешено колотиться, когда я снова пытаюсь оттолкнуть его.
– Кей, ответь мне. Ты знаешь Рокси?
– Просто доверься мне. Никто не узнает, что ты здесь.
Шорох рядом с моей головой заставляет меня вытянуть шею.
– Кей... ч-что происходит? – мое сердце замирает, и каждое глупое решение, которое я приняла за последний час, проносится в моей голове.
Мне никогда не нужны были телохранители в Вегасе. Заведение практически принадлежит моему отцу, поэтому я хожу по городу, чувствуя себя неприкасаемой. Но прямо сейчас я слегка пьяна и в постели с совершенно незнакомым человеком. Никто не знает, где я, и мой похититель только что пообещал мне, что никто не узнает.
– Отпусти меня! Что ты делаешь?
– То, что я должен был сделать с самого начала.
– Что...
Кей прижимает другое предплечье к моей груди, чтобы прижать меня. Мой крик о помощи резко обрывается, когда острый укол в верхнюю часть бицепса заставляет меня зашипеть от боли. Мне приходится изогнуть шею под странным углом, чтобы увидеть, как этот дьявол вдавливает поршень шприца в мышцу. Я открываю рот, чтобы закричать, но он отодвигается от моей груди и быстро зажимает мне рот своей грубой рукой с такой силой, что моя голова вдавливается в подушку.
