Текст книги "Руж (ЛП)"
Автор книги: Грир Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Сцена 27
КОЗЫРНОЙ ТУЗ
Кайан
Вчера, когда Монро объявил всему миру, что завтра вечером женится на моей жене, мне захотелось лишить его жизни прямо здесь и сейчас. Я не мог удержаться от того, чтобы погнаться за их лимузином, и быстрое исчезновение водителя было единственным, что помешало мне совершить какую-нибудь глупость. Однако, если мой план не даст ответов сегодня вечером, мне плевать на Гвардию, Хранителя или кого-либо еще в этом чертовом городе. Я украду свою жену обратно, прежде чем она встанет у алтаря с кем-нибудь другим.
С тех пор, как Монро выкинул этот гребаный трюк с Лейси перед своим отелем, он играл в азартные игры, пил, строил глазки и болтал. Я ничего не слышал о Лейси, несмотря на то, что писал и звонил ей, как только получил новый мобильный, и это сводит меня с ума. Но контакты, которые я установил в апартаментах Барона за последние две недели, подтвердили, что вчера ее благополучно доставили в Elephant Room одну. Этого недостаточно, чтобы меня успокоить, но этого должно хватить до тех пор, пока я не увижу ее сегодня вечером.
Три минуты назад Лоренцо отправил сообщение на новый мобильный, который Мерек достал для меня, уведомив, что Монро проматывает деньги в казино моей семьи. Тот факт, что этот ублюдок прямо сейчас вмешивается в бизнес моей семьи, заставляет меня покраснеть от злости, но если он здесь, то это означает, что мои люди могут занять позиции и Лейси все еще в безопасности. Я сказал своим сотрудникам, чтобы они как можно дольше занимали его, пока я быстро доберусь сюда.
Казино гудит от радостных возгласов победителей и проигравших у каждого автомата. Столы так же выразительные, они полны «охов» и «ахов», когда туристы играют в азартные игры. Как только я добираюсь до зала для крупных игроков, я киваю Лоренцо, стоящему на страже. Он выпячивает подбородок в ответ, прежде чем вернуться к осмотру своей территории. Его настороженность на мгновение успокаивает мое бешено колотящееся сердце, и я вхожу в комнату с меньшим беспокойством, чем вначале, быстро обнаруживая свою добычу.
У Монро на коленях полураздетая танцовщица из казино. Сегодня вечером мне придется утроить ее чаевые за то, что она пожертвовала собой, развлекая этого засранца.
Он раскрывает свои карты перед столом между двумя другими игроками. Похоже, в кои-то веки он выиграл, и он забирает скудный банк, сгребая фишки к своему месту и злорадствуя. Высокомерное ликование на его лице быстро исчезает, когда игроки встают и бросают свои карты на стол, прежде чем оставить его и игру позади.
– Давайте! Еще раз!
– Раздай мне, – я кладу стопку фишек, которые принес с собой, на стол и сажусь на свободное место рядом с Монро, прежде чем положить фишку в тысячу долларов в центр, чтобы сделать ставку вслепую.
Дилер начинает тасовать колоду, в то время как Монро делает двойной дубль.
– Кайан Маккеннон, я не ожидал увидеть тебя здесь.
– Это казино моей семьи, Монро. Или ты забыл?
Сторонний наблюдатель за любым другим столом подумал бы, что моя ухмылка предназначена для того, чтобы вывести из себя другого игрока, но этот фасад – единственный трюк, который удерживает меня от желания разбить ему нос об стол.
Раскрасневшиеся щеки Монро становятся фиолетовыми. Танцовщица у него на коленях пытается откинуть ему волосы назад, но он отмахивается от ее руки.
– Отвали от меня, – рычит он, отбрасывая ее в сторону, противоположную от меня, прежде чем она успевает подчиниться его команде. Она поспешно выходит из комнаты, но я все еще встают волосы дыбом, когда она уходит.
– Будь осторожен, Монро, – предупреждаю я. – Она сотрудница Маккенонов. Я не хочу тебя выгонять. Если пресса узнает, что ты чуть не напал на танцовщицу из казино, это плохо скажется на твоих политических устремлениях. А арест испортит репетицию ужина, который, как я слышал, состоится сегодня вечером.
– О... кто-то чувствует себя обделенным? Ты хотел получить приглашение на мою вечеринку, Кайан? – он фыркает.
Я пожимаю плечами, игнорируя его насмешливый тон.
– Не-а, не думаю, что я много пропущу.
Он хмурится, услышав, что я отказываюсь, и отмахивается от моего беспокойства, прежде чем поставить две фишки в центр своего блайнда.
– Ну, тогда я не понимаю, почему ты придаешь такое значение стриптизерше, – ворчит он. – На самом деле ты не вызовешь полицию, а политиков в наши дни постоянно ловят со спущенными штанами. Нет ничего такого, чего нельзя было бы исправить небольшим количеством денег и рукопожатием.
Он разглаживает лацканы того же костюма, в котором был на мессе, несмотря на то, что прошло целых двадцать четыре часа. В этом городе вы можете найти практически все, что вам нужно, в любое время. Женщины, наркотики, выпивка… все, кроме чертовых окон. Похоже, что Монро наслаждался первыми тремя всю ночь напролет, а последнее заставила его потерять счет времени. Снаружи ярко светит солнце, но здесь вы бы этого не заметили. Учитывая дикие, налитые кровью глаза Монро, он чертовски уверен, что это не так.
– Между прочим, я знал, что это заведение твоей семьи. Я подумал, что ты будешь трахаться с какой-нибудь шлюхой.
– Нет, Монро. – Я сжимаю зубы и качаю головой. Передо мной выпадают две карты, и я смотрю на них, прежде чем поднять ставку и опустить еще фишек в банк. – Звучит так, как будто это сделал бы ты. Не я.
– Барон, – шипит Монро, добавляя столько же в банк. – Мой отец мертв, а это значит, что я честно получаю титул и уважение.
– Честно... – Мое лицо задумчиво морщится. – Интересный выбор слов, учитывая обстоятельства смерти твоего отца. Я знаю, что ты новичок в этой игре, Монро, но уважение оказывается только после того, как ты обзавелся наследником. По сути, Гвардия ценит семью выше отдельных личностей.
Дилер сбрасывает верхнюю карту в своей руке, прежде чем выложить на стол три карты видимой стороной вверх. Я стараюсь не выдавать своего лица, наблюдая, как Монро, прищурившись, смотрит на доску.
– Как только я женюсь на Лейси О'Ши, проблем с этим не возникнет. Я планирую трахать ее до тех пор, пока ее девственная киска не станет влажной, – Он задыхается и прижимает руку ко рту. Улыбка приподнимает его козлиную бородку, когда он спрашивает преувеличенным тоном. – Упс, это больная тема? Ты знаешь, с тех пор, как она должна была выйти за тебя замуж? Я же такой «новичок в игре» и все такое. Я совсем забыл.
Он хихикает, бросая фишки дилеру.
Костяшки моих пальцев хрустят, когда они сжимаются в кулаки. Я играю в эту игру с тех пор, как научился говорить, и отточил свое бесстрастное выражение лица, но эти бесчисленные часы практики едва сдерживают нарастающую во мне ярость.
Вместо этого я лгу с натянутой улыбкой и подтверждаю его ставку.
– Мы не хотим иметь ничего общего с семьей, которая не соблюдает свои соглашения.
– Ага, точно, – усмехается Монро. – Нельзя отпустить такой кусок задницы, не пожалев, что не попробовал его.
Удар семь и восемь.
Включая то маленькое шоу, которое мне пришлось посмотреть ранее, Монро не понравится, когда я заставлю его расплачиваться за все его прегрешения.
Дилер сжигает еще одну карту, прежде чем выложить четвертую.
Блядь.
Я ни за что не выиграю эту игру легко, но если я проникну ему в голову, я все равно смогу выйти победителем
– Ты знаешь... – Я перемещаю стопку в центр, симулируя сильную руку, повышая ставку. – Для начинающего политика ты говоришь, как гребаный первокурсник в универе. Мы были помолвлены. Потом расстались. Теперь ты женишься на ней. Важное событие. Больше нечего сказать.
Монро хмурится, и мы оба наблюдаем, как дилер сбрасывает верхнюю карту, прежде чем положить последнюю общую карту в центр. Он ерзает на своем стуле, и я могу поклясться, что начало улыбки подергивает его козлиную бородку.
– Я все равно не знаю, как кто-либо из вас мог подумать, что вам это сойдет с рук. Маккеннон женится на О'Ши? – он заливается смехом.
– И что ты хочешь этим сказать?
Гордость Монро смешивается с алкоголем и наркотиками в его организме, развязывая ему язык.
– Гвардия никогда бы не позволила двум правящим семьям объединиться. Прямо сейчас у всех нас есть подобие власти. Если бы вы объединили ее, мы были бы просто подданными под вашим правлением. Они должны были что-то сделать, чтобы остановить это, и О'Ши должен был быть наказан за превышение полномочий.
Мои глаза сужаются. Я думал, что против О'Ши выступят всего несколько игроков, но...
– Ты хочешь сказать, что семьи были против брачного контракта, заключенного при посредничестве него и моего отца?
Монро кивает и открывает рот, чтобы ответить, но то, что он собирался сказать, срывается с его языка.
– Гм, ну, сейчас все это не имеет значения.
Черт возьми, он еще недостаточно пьян. Придется позволить ему нести чушь и надеяться, что он снова оступится.
– Ты все равно увернулся от пули. Девчонку О'Ши нужно приучить к домашним обязанностям.
Девять.
Я тянусь к фишке в кармане, но слишком поздно вспоминаю, что отдал его Лейси, когда мои пальцы натыкаются на шелковый шов пустого кармана. Мои челюсти сжимаются, и я глубоко дышу через нос, чтобы сосредоточиться. Я надеюсь, Монро знает, что для него лучше, и заткнется, черт возьми, прежде чем я не выдержу и врежу ему по окровавленному лицу.
– О'Ши, очевидно, хотели тебя, а не меня, – возражаю я. – Итак, огненно-рыжая девушка – это то, что ты получаешь. Если ты не можешь справиться с ней, это твоя вина.
– Я справлюсь с ней, – шипит он. – Она всего лишь матка. После того, как она выполнит свою часть работы, мне будет уже все равно, что с ней случится. Я хочу быть Хранителем.
Я ощетинился от этого замечания.
– Старина Чарли должен сначала сдохнуть. Как только он уйдет, тогда вакансия открыта.
Смешок Монро вызывает у меня чувство страха в животе.
– При всей честности нашей маленькой организации невероятно, что мы все еще полагаемся на человека, который находится за решеткой и защищает их идеалы. Кто бы мог подумать? Хранитель хранит наши секреты в безопасности, но вместе с ними он держит нашу свободу над нашими головами. Конечно, мы получаем красивых женщин, деньги и власть, и хотя для кого-то это может того стоить, главное – получить все это. Это лучшая часть брачного соглашения с дочерью Хранителя. И в моем случае мне не придется долго ждать после женитьбы на Лейси, чтобы получить это.
Мои брови слегка приподнимаются, но я сомневаюсь, что пьяный мужчина может это заметить.
– Значит, ты связан с мрачным жнецом?
Он снова хихикает.
– Скажем так, я знаю одного из его приспешников в тюрьме, и ему не терпится прибрать О'Ши к рукам.
Мои часы жужжат у меня на запястье. Я опускаю взгляд и вижу поднятый большой палец на экране после текстового сообщения, которого я так долго ждал.
– Гребаные телефоны. Дай угадаю. Одно из твоих многочисленных завоеваний?
– Что-то вроде того, – бормочу я и достаю свой мобильный, чтобы ответить Мереку.
Сделай это. Сегодня вечером, на репетиции.
– Женщины так чертовски раздражают своими постоянными сообщениями и звонками. Эта девчонка Муньос вчера безостановочно писала на телефон Лейси. Мне пришлось отключить его.
Я хмурю брови.
– Тебе пришлось его выключить?
Так вот почему она не отвечала на мои сообщения?
Он фыркает.
– Эта сучка всегда разговаривает по телефону. Я отобрал его у нее после того, как она попыталась покрасоваться в церкви. Все, что ей нужно сделать, это прийти на репетицию ужина. Для этого ей не нужен телефон. Хотя, я уже могу сказать, что дисциплинировать ее будет непросто.
Мое сердце бешено колотится в груди, когда то, что он сказал, наконец-то попадает в цель. Он думал, что я был Роксаной в церкви… гребаный ад, это было близко к истине.
– Когда я получу свое наследство и стану Хранителем, ей лучше исправиться. У меня будут секреты, которыми я смогу шантажировать всех, кого она любит, если она этого не сделает. Она доказала, что это единственный способ заставить ее делать то, что я хочу.
Наконец он поднимает руку, напоминая мне, что, в первую очередь, мы играем в игру. Я был слишком поглощен попытками найти ответы, а теперь у этого ублюдка самодовольная ухмылка на лице.
– Туз треф… и пиковая дама в пару с королевой на доске, – объявляет сдающий.
Пара вряд ли является гарантированной выигрышной комбинацией при вскрытии, но она ничем не лучше моей. Было трудно разобраться в его пьяном бреде, но в конце концов это окупилось.
– Вы, О'Ши и Маккенноны, думали, что сможете обмануть систему Гвардии, – насмехается Монро. – Но как только я стану Хранителем, у меня будет все, и вам, Маккеннонам, придется отвечать перед мной.
– Видишь, вот тут ты ошибаешься. – Я кладу свой червовый туз и бубновую даму лицом вверх.
– Ничья, – объявляет дилер. – Мелкий банк, который я разделю между вами двумя.
– Мне не нужно все, Монро. Я всегда нацелен на один приз. – Мои пальцы касаются комбинации «дама и туз», которая превращает нашу игру в ничью, и я встречаю его разочарованный хмурый взгляд. – Я отвечаю перед одним человеком, и это, черт возьми, точно не ты.
Я протягиваю свою половину выигрыша дилеру и киваю ей.
– Раздай их остальным, работающим на площадке.
Монро багровеет от ярости.
– Реванш! – кричит он, но я уже ухожу.
– Разве тебе не нужно идти на репетицию ужина? – бросаю я через плечо. – Освежись перед уходом. От тебя воняет.
– Назови время и день! Будет реванш.
Я качаю головой, стараясь не смотреть на него. Если я это сделаю, то убью его прямо здесь, в моем собственном казино. У меня не так уж много силы воли.
– Я не провожу реванш в своем собственном доме, Монро. Так или иначе, Маккенноны всегда побеждают.
Сцена 28
ТЕБЕ СЛЕДУЕТ Чаще УЛЫБАТЬСЯ
Лейси
– Перестань ерзать, – шипит Барон мне на ухо, когда мы проходим через первый этаж отеля Montmartre по пути ко входу в казино «Руж».
Не я та, от кого разит одеколоном, духами и выпивкой, но ты не видишь, чтобы я придиралась к тебе по этому поводу.
Эти слова вертятся у меня на языке, но с тех пор, как он вчера высадил меня у отеля без телефона, у меня было много времени подумать.
Этот мужчина пытался убить меня – и действительно убил другую женщину – только потому, что я ранила его гордость своим девичником. На данный момент я считаю, что мне повезло, что он всего лишь запер меня в своих апартаментах. Я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь отцу, но теперь, когда моя собственная жизнь под угрозой, моя решимость слабеет. Как бы эгоистично это ни звучало, но если Кайан быстро не выкарабкается...
Эта мысль заставляет меня сжимать черную маскарадную маску пальцами в перчатках такого же цвета. Несмотря на страх, я позаботилась о том, чтобы надеть под шелковую ткань свое простое обручальное кольцо. Носить кольцо – огромный риск, но после того, как я провела последние сутки в одиночестве, страхе и страданиях, я нашла в себе силы носить этот маленький секрет. Но, по-видимому, это слишком, потому что я случайно отрываю тонкий ремешок от своей маски.
Упс. Похоже, я это больше не надену.
– Я сказал... перестань... ерзать. – Барон тоже без маски, и его раздражение на меня ясно написано на лице.
Он хватает меня за рукав черного плаща и просовывает мою руку себе под локоть с такой силой, что я ударяюсь каблуком о ковер. Я спотыкаюсь и хватаюсь за его предплечье, чтобы встать прямо. От резкого движения пробегает пульсирующая боль в левой стороне тела, и я сжимаю зубы, чтобы сдержать ее.
Слава Богу, я решила не надевать удушающе тесный корсет под это алое платье принцессы, усыпанное бриллиантами. Без него шнуровка на спине выглядит более откровенной и показывает обнаженную кожу там, где ее не прикрывают ленты. Они начинаются у меня сразу под лопатками и завязываются прямо над ягодицами, однако ткани достаточно, чтобы прикрыть неприятный фиолетовый синяк, который образовался у меня в нижней части левого бока. Даже если бы этого не было, я бы не смогла выжить, пытаясь дышать сквозь стальные оковы.
Как только я снова прихожу в себя, я перестаю ерзать и продолжаю обнимать его за плечи, но я отказываюсь извиняться за нервную привычку, которую он усугубляет.
Вот на что была бы похожа оставшаяся часть моей жизни, если бы Кайан не спас меня. Невидимые восстания среди кровавых и болезненных потерь. Я не сомневаюсь, что Кайан никогда не стал бы так со мной обращаться. Единственная мысль, которая помогает мне пережить это прямо сейчас, – осознание того, что достаточно скоро я снова буду с ним.
– Сегодня днем я разговаривал с твоим отцом.
Заявление Барона заставляет меня почти остановиться, но он, не останавливаясь, тащит меня вперед.
– Да? – я не могу сдержать писка в голосе. – Я не получала от него известий уже несколько недель.
– Ты бы ничего и не узнала. Он был в лазарете.
Монро сообщает новости так же беспечно, как синоптик, сообщающий, что в Вегасе будет еще один солнечный день.
– В лазарете? – страх скручивает мой желудок. – Почему мой отец оказался в лазарете? Он был болен? С ним все в порядке?
– Сейчас он в порядке. Конечно, после нападений это было не так.
– Нападений? Какие нападения? – мой голос почти неузнаваем. Каждый урок, который моя мать преподавала о том, как быть тихой, скромной, осмотрительной женщиной, вылетел прямо из окна.
– Ты не знала? – его голова слегка наклоняется в сторону, когда он хмурится. – На него напали несколько недель назад.
– Несколько недель назад? Но... Но он сказал, что с ним все в порядке!
Кайан видел его. Он сказал, что с ним все в порядке. Зачем Кайану лгать мне? Или Монро лжет мне?
Барон хмуро смотрит на меня.
– Кто сказал, что с твоим отцом все в порядке? Я думал, ты с ним не разговаривала.
Мой рот открывается и закрывается, пока я пытаюсь разобраться в своих мыслях. Я благодарна за годы гвардейских «тренировок», которые, наконец, дают о себе знать и позволяют легко лгать.
– Я, эм.… Я имею в виду, он говорил нормально, когда мы разговаривали по твоему телефону в ресторане.
Я должна докопаться до сути. Я так сильно полагалась на Кайана в том, что он бы помог мне вытащить отца из тюрьмы, но неужели он все это время играл со мной?
– Ах, ну, твой отец – отличный артист, и в ту ночь он устроил для тебя шоу, заставив поверить, что все в порядке, хотя он был на грани смерти. На самом деле, дважды. Один раз перед твоим маленьким трюком в «Руж»... – Он останавливается, чтобы вытащить телефон. – И один раз после. Два нападения, одно сразу за другим, прямо в его камере. Как будто кто-то их заказал. Смотри. У меня даже есть фотография для тебя.
Он поворачивает телефон, и каждая клеточка моего тела замирает. Экран заполняет мой отец, лежащий на больничной койке. Он почти неузнаваем в халате для пациентов, с закрытыми опухшими глазами, обмотанной вокруг головы марлей и подсоединенной к нему капельницей.
У меня перехватывает дыхание в легких.
– Монро… ты это?… это ты...
Я не могу вымолвить ни слова, и моя грудь начинает болеть, как будто Монро нанес по ней физический удар, точно так же, как по моей спине и животу.
– Ты сомневаешься, имел ли я какое-либо отношение к нападению на твоего отца?
Я никак не могу ответить из-за желчи, которая угрожает подступить к моему горлу. Все, что я могу сделать, это слегка кивнуть.
– Что ж, тогда мой ответ «да». – Он улыбается и обводит нас вокруг группы туристов.
– Но… Я… Я не понимаю. Мы должны были пожениться.
– Были? – его бровь приподнимается, и я беру себя в руки.
– Должны. Мы должны, но ты говоришь так, как будто это не так. Если мой отец умрет в тюрьме...
– Что? Что произойдет, Лейси? Ты знаешь? Потому что ты была дерзкой и вела себя так, как будто ничего не знаешь, так что позволь мне освежить твою память. Если он умрет в тюрьме до того, как мы поженимся, ты мне больше не нужна. – То, что он говорит, ужасно, но улыбка, которой он озаряет меня внешне, пробирает меня до костей, когда он продолжает: – Ты больше не будешь своевольной принцессой Гвардии. Должность Хранителя будет разыграна, и твое имя попадет на плаху вместе с именем твоей матери. Без патриарха в семье и без перспектив вступления в брак дни тебя и твоей матери сочтены. Для всех нас, после смерти твоего отца, ты дороже мертвая, чем живая.
Большая часть этого была бы правдой… если бы я уже не была замужем за Кайаном. Никто не посмел бы попытаться уничтожить мою родословную, если бы знал, кем был мой муж.
Если бы они знали...
Я пока не уверена, как использовать эту информацию. Это карта, которую следует разыграть в нужное время. Я качаю головой и еще пока скрываю свои секреты, надеясь услышать взамен слова Монро.
– Если мой отец умрет, орден рухнет. Потребуется время, чтобы назначить нового Хранителя. Что будет потом?
– Ну, это хорошо, что нам не нужно беспокоиться об этих деталях, верно? Потому что раненый все еще жив, а это значит, что у меня есть много возможностей для маневра, чтобы нависнуть над вашими головами. Собственно, это то, о чем мы с твоим отцом говорили сегодня. Я восстановил его защиту там, по крайней мере, до тех пор, пока мы не поженимся. Пока я даю показания, ему также больше не грозит смертная казнь.
– Смертная казнь?
– О, – он обходит стороной другого прохожего, обнимая меня за плечи. – Я вижу, у нашего Хранителя много секретов от собственной дочери. Не волнуйся, Лейси. Просто помни, что если ты выйдешь за рамки дозволенного, все, что мне нужно будет сделать, это позвонить. Как только мы поженимся, ты сможешь помочь мне определить, как долго он останется невредимым, будучи хорошей женщиной Гвардии. Звучит справедливо, жена?
Услышав, как Монро произносит это слово, я вздрагиваю. С Кайаном это звучит как спасение, но с Монро я уже чувствую, как подо мной раскрывается пасть ада.
Мой разум мчится со скоростью миллион миль в секунду, пытаясь придумать следующую игру, когда мы приближаемся ко входу в «Руж». Я хочу притормозить, обдумать бомбу, которую он только что сбросил, но Монро не дает мне времени на раздумья.
– Отвечай мне, – шипит он.
– Д-да. Звучит справедливо.
– Рад, что мы смогли прийти к соглашению.
Когда он набирает скорость, я снова спотыкаюсь и хнычу от боли.
– Неуклюжая пьяница, – бормочет он себе под нос, несмотря на то, что я трагически трезва.
Прямо перед нами сотрудник Montmartre открывает огромную дверь из черного дуба, обрамленную плотной красной занавеской. Это второй вход в «Руж», и Монро тащит меня за собой, прежде чем провести нас через него.
Мой непродуманный план рушится, но как только мы заходим в «Руж», я все еще в восторге от работы, проделанной моей мамой за двадцать четыре часа.
Такое ощущение, что в одном месте проходят две совершенно разные вечеринки. Декоративное освещение задает тон тщательно продуманному банкету, на котором сотни гостей собираются у входа в казино «Руж». Ближе ко входу в клуб яркие огни сцены затемняют танцпол перед ним. Играет группа, и на танцполе уже так много людей, что я могла бы присоединиться прямо сейчас и раствориться в тени. Моя мама спланировала эту анонимность для меня, чтобы я могла выпустить пар в свою последнюю ночь свободы? Если да, то это, возможно, самый приятный подарок, который она когда-либо делала мне.
Со стороны казино длинные банкетные столы ломятся от еды, пока официанты разносят закуски. Круглые столы, которые раньше стояли перед сценой, были заменены на столы с высокими столешницами по всему залу. Акробаты пробираются сквозь толпу, останавливаясь и выступая между гостями. На скатертях, драпировках вдоль стен и искусственных свечах снова появились алые и серебряные акценты, повсюду поблескивают настоящие рубины и бриллианты. В свете текстовых сообщений Кайана о происхождении Красной Камелии, теперь я понимаю, что оттенки и драгоценные камни, без сомнения, символизируют цвет волос моей семьи по материнской линии. Но, Господи, это создает впечатление грандиозного репетиционного ужина. С темой маскарада происходит так много всего, что кажется, будто никакой темы вообще нет.
Монро хотел сделать все возможное для вечеринки на нашей свадьбе, снова и снова повторяя моей маме о том, как важно, чтобы это было двухдневное мероприятие. У нас даже не было «репетиции» перед этим ужином. Он заботился только о том, чтобы иметь двойную возможность повеселиться в его честь. Но если это было то, что он приказал сделать моей маме, я не могу себе представить, насколько экстравагантной будет свадьба.
Будь это так.… я ни за что не смогу пройти через это.
Но что, если я этого не сделаю и Кайан не справится? Что тогда будет с моим отцом?
Группа заканчивает свою песню, вырывая меня из моих мыслей, и голос вокалиста гремит над микрофоном.
– Дамы и господа, прибыли будущие мистер и миссис Барон. Давайте поаплодируем им.
У меня сводит живот, когда все гости в своих маскарадных масках поворачиваются лицом ко входу. Некоторые из них красивые и яркие, украшенные драгоценными камнями или замысловатыми перьями, похожими на лепестки, которые сочетаются с их бальными платьями и смокингами. Другие напоминают скелеты и клоунов, и у многих из них жуткие клювы, напоминающие клювы врачей во время бубонной чумы.
Когда они разражаются вежливыми возгласами и хлопками, Монро отвешивает преувеличенный поклон, а я борюсь с желанием убежать. Как только мне приходит в голову эта мысль, официантка помогает мне снять пальто, как будто знает, что я рискую сбежать. Я оглядываю публику в масках в поисках Кайана, но его нигде не видно.
И с чего бы ему быть здесь? Это мероприятие О'Ши, и предполагается, что мы должны ненавидеть Маккеннонов. Мое сердце учащенно бьется при мысли, что мне придется пережить сегодняшнюю ночь в одиночестве, и становится только хуже, когда Барон тихо шепчет.
– Не унижай меня сегодня вечером, как ты это сделала вчера. Тут находятся спонсоры, конгрессмены и потенциальные доноры, на которых мне нужно произвести впечатление. Подобные мероприятия – одни из немногих, которые позволяют Гвардии собираться на нейтральной территории, и ты не собираешься упускать мою возможность. Ты должна всегда быть рядом со мной, хранить молчание и быть влюбленной женщиной. Поняла?
Я влюбленная женщина.
Эта мысль приходит мне в голову прежде, чем я успеваю ее осознать. Только когда дерзкая ухмылка Кайана вспыхивает в моих мыслях, я понимаю, что означают эти слова.
– Лейси... ответь мне. На карту поставлена жизнь твоего отца. – Монро сжимает мою руку, и я сдерживаю вздрагивание.
– Да. Поняла. Влюбленная женщина. Я определенно могу быть такой.
Но я не могу влюбиться.… Я едва знаю этого парня, верно? Он практически незнакомец, враг моей семьи и плейбой в этом преступном мире. Просто еще один мужчина, который думает, что может владеть мной и посадить в клетку.
Но все, что я пережила от руки Барона, было именно таким, каким, по словам моей матери, должна была быть моя жизнь. И меня учили, что все, что я испытала с Кайаном до сих пор, предположительно, было сказочной фантазией. Однако то, с каким благоговением он обнимает меня, кажется таким реальным, и мое тело успокаивается от одного его присутствия...
Боже мой... Возможно, я влюблена в Кайана Маккеннона.
Мое сердце бешено колотится от этого открытия, но зацикливаться на нем прямо сейчас опасно. Я пытаюсь не обращать внимания на свой учащенный пульс и сосредотачиваюсь на том, чтобы улыбаться незнакомцам, дышать в этом обтягивающем платье и выбираться из всего этого.
Несмотря на то, что я сосредоточена на том, чтобы показать себя этим гостям, я верчу головой, все еще пытаясь разглядеть Кайана. Но если он здесь, я не могу его найти, и когда мы проходим дальше в бальный зал «Руж», первым человеком, которого я вижу, становится моя мать.
Она одна из гостей, которая не потрудилась надеть маску, и ее светло-клубничные волосы снова туго собраны в шиньон, что так отличается от моего расслабленного, слегка завитого наполовину вверх, наполовину вниз стиля. Ее длинное черное бальное платье неброского покроя, и хотя она носит траурное черное с того дня, как мой отец попал в тюрьму, сегодня вечером она выглядит так, словно одета для похорон.
Один из конгрессменов, с которым Барон пытался пообщаться после церкви, заговорил с ней, делая широкие жесты руками, и она слегка кивнула головой, по-видимому, принимая то, что он говорит, к сведению. Когда-то ее отодвигали в сторону, как симпатичную безделушку, которой восхищались и которую игнорировали, как только она открывала рот. Но посмотрите на нее сейчас.
Она управляет бизнесом моего отца так же хорошо, может быть, даже лучше, чем он когда-либо это делал. Монро ее не уважает, но она почти год была в центре внимания как связная с Гвардией. Когда моего отца выпустят из тюрьмы, вернется ли она к наблюдению за кулисами? Или он позволит ей продолжать блистать? Какую жизнь она хотела бы?
Какую жизнь я проживу с Кайаном?
Когда все это закончится – если это когда-нибудь закончится, – вознесет ли он меня на пьедестал, как трофей? Или поклонится мне на алтаре, как богине?
Или будет править рядом со мной, будто я королева?
Улыбка дразнит мои губы, потому что я уже знаю ответ.
Он мой дикий червовый туз, а я его бубновая дама. Я не сомневаюсь, что мы бы правили бок о бок.
Моя мама машет нам рукой и представляет нас генеральному директору I Don't Know and Co. и основателю Who The Fuck Cares. Барон оживляется, но я не могу быть менее заинтересована в том, чтобы стать для очередного мудака ступенькой в высшее общество. Они произносят всего одно слово, а я уже ищу бар.
Моя мать освобождает меня из лап Барона. Он легко отпускает меня, слишком занятый ухаживанием за потенциальным покровителем, чтобы беспокоиться обо мне.
Но моя мать кажется обеспокоенной, когда шепчет сквозь нахмуренные губы:
– Ты в порядке? Что происходит? Телохранители абсолютно не помогли, когда я сегодня принесла тебе платье, и ты не ответила ни на одно из моих сообщений.
– Извини, эм... – Меня так и подмывает солгать, но она и мой отец помогли втянуть меня в эту историю. Они должны хотя бы видеть, что это со мной делает. – Барон украл мой телефон.
– Ты что, слишком увлеклась? – спрашивает моя мать, разочарованно склонив голову набок.
У меня отвисает челюсть.
– Как будто это причина, по которой один взрослый может украсть телефон другого взрослого?
У моей матери, по крайней мере, хватает порядочности выглядеть смущенной. Ее нежная кожа цвета слоновой кости покрывается естественным румянцем, но, хотя она знает, что я права, она не сдается.
– Ты должна быть осторожна с гвардейцами, Лейси. Они довольно разборчивы. Когда твой отец...
– Ты знала, что на папу напали? И что ему может грозить смертная казнь, если его признают виновным?
Ее глаза не превращаются в блюдца, как, я знаю, это было у меня.
