Текст книги "Алый король (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Ловко спрыгнув на песок, Магнус направился к имперцам. Собравшись с духом для неизбежной битвы, Пром закрылся псионическими щитами и вскинул пламенеющий меч к плечу.

Циклоп спокойно прошел в центр арены, словно гладиатор-чемпион, готовящийся к схватке за свободу. Вораксы и «Урсараксы», растянув строй по дуге, окружили примарха с флагов. Космические Волки встали рядом с вожаком – все, кроме Ольгира, который остался возле Лемюэля Гамона. Только сестра Цезария не приближалась к воинам: она подавляла своим нуль-полем дар Менкауры и в то же время не хотела ослаблять способности Диона и Бёдвара.

Оглядев собранные против него силы, Алый Король усмехнулся.

– Скажи, мастер Нагасена, сколько бойцов следовало за тобой, когда ты взбирался по ступеням Общины, чтобы перебить Воинство Крестоносцев?

– Около трехсот Черных Часовых, – ответил Йасу. – Но я шел туда не с тем, чтобы отнимать жизни.

– Не говори с ним! – резко бросил библиарий.

– Три сотни? – переспросил Магнус. – Может показаться, что отряд такой численности прискорбно мал для потенциально опасной операции.

– Пожалуй, но возможную бойню предотвратил один из твоих сынов, – произнес Нагасена. – Воин по имени Атхарва.

Пром заметил в биополе примарха вспышку болезненного сожаления; будь на месте Магнуса кто-то иной, Дион назвал бы это чувством вины. Но эмоция исчезла сразу же после того, как библиарий увидел ее.

Циклоп повернулся влево, потом вправо, изучая окружившее его кольцо из плоти и стали. Подняв золоченый хопеш, Алый Король описал клинком сверкающую восьмерку, и его глаз блеснул предвкушением битвы.

– Как думаешь, хватит ли тебе бойцов, чтобы убить меня?

– Посмотрим, – промолвил Йасу.

Ухмыльнувшись, Магнус с хрустом покрутил шеей.

– Обязательно посмотрим.

Опустив меч, Пром оглянулся через плечо на Креденса Аракса и Виндикатрицу, ждавших его приказаний.

Кивнув, Дион скомандовал:

– Огонь!

Под широким коралловым отрогом на острове примарха парила сфера варп-пламени. Эта лампа, не требующая топлива, отбрасывала теплое сияние на лица Амона и его генетического прародителя. Оба сидели в безмолвии, наблюдая за танцем звезд с высокого утеса над темным океаном.

Когда советник смотрел на небо из воды, светила казались ему статичными, однако теперь стало понятно, что они движутся по замысловатым траекториям. Перемещения созвездий выглядели случайными, но в действительности подчинялись закономерностям не менее точным, чем часовой механизм.

Амон всмотрелся в черты Магнуса. Случилось то, что воин ранее считал невозможным: его отец одряхлел. Алый Король сохранил отвагу, с которой шел в сражение против Лемана Русса, и его скрытый под повязкой взор не утратил мудрости, но морщины на лице Циклопа напоминали глубокие каньоны, а пожелтевшая кожа – тонкий пергамент.

Советник не знал, с чего начать разговор. Он всегда легко общался с отцом, но сидевший рядом старик был совершенно незнаком Амону. Возможно, для Магнуса прошло столько времени, что примарх забыл о дружбе с сыном?

Впрочем, даже просто находясь рядом с Алым Королем, легионер ощущал прилив свежести. Усталость, терзавшая советника после того, как он выбрался на берег, понемногу отступала. Да, подобное обновление дорого обошлось ему – вместе с силами вернулись и прежние муки: жуткая боль в трущихся друг о друга осколках позвоночника, которые павониды скрепили бесчисленными фрагментами новой ткани, обещала остаться с ним навсегда.

– Прости меня, сын мой, – наконец произнес Циклоп.

– За что?

– За то, как ты страдаешь по моей вине. – Магнус смотрел вдаль, на волны. – И за то, что я бросил тебя в Великом Океане. Не по злой воле, просто растерялся. Тогда я… обезумел от горя, и к тому же мне предстояло в одиночку создавать Планетарий.

Амон испытал прежде немыслимое для него чувство: гнев на своего примарха.

– Тогда зачем вы просили меня помочь?

– Разве?

– Да, на вершине Обсидиановой Башни. Вы сказали, что мы построим величайшую библиотеку в истории Галактики. Пообещали мне, что мы возведем ее вместе.

Сокрушенно вздохнув, Алый Король покачал головой.

– В ту пору я обожал хвастаться.

– «В ту пору»? – повторил советник. – Как долго вы пробыли здесь?

Пожав плечами под мантией, украшенной вороновыми перьями, Циклоп снова вздохнул:

– Слишком долго. А сколько лет потратил ты, разыскивая меня?

Амон ощутил, что Магнус не желает отвечать прямо.

– Не знаю, но думаю, что очень много. На Планете Чернокнижников непросто отслеживать ход времени.

Циклоп кивнул, признавая правоту воина. Снова воцарилось молчание.

– Значит, вы нашли место для Планетария, – произнес советник, глядя на океан.

– Да, – подтвердил примарх. Он потер лицо ладонью, и Амон осознал, что его отец изможден до глубины души.

При виде согбенного Алого Короля воину хотелось плакать.

– Покидая тебя в варпе, я… не был собой, – проговорил Магнус, не отводя скрытого повязкой взора от сферы холодного пламени. – Большая часть моей сущности необратимо распадалась, и от меня уже откололось… чрезмерно многое. По правде сказать, сейчас я не уверен, что моя душа когда-нибудь восстановится. Я боюсь, что буду слабеть с каждым вздохом, если отправлюсь обратно.

Видя, насколько беззащитен Циклоп, легионер перестал гневаться.

Как же плохо Амон и его братья понимали всю тяжесть бремени, что несет их отец; как же охотно они полагали его извечное могущество и непоколебимую силу естественными и неизменными.

Алый Король протянул руку к шару варп-огня, глядя в его прозрачное нутро.

– Когда я… пришел в себя, то обнаружил, что ты очень, очень далеко от меня – и в пространстве, и во времени. Искренне хотел перенести тебя ко мне, но… услышал зов океана. Он привел меня в этот мир, где я решил сотворить Планетарий. Определив, какие труды ждут меня, я понял, что сумею довести работу до конца лишь в одиночку.

– Почему же? – требовательно спросил Амон. – Я бы помог вам!

– Нет, ты бы давно уже умер.

Советник осекся. Судя по словам Магнуса, тот провел на острове столько лет, что за такой срок, несомненно, скончался бы и функционально бессмертный космодесантник.

– И все эти годы вы непрерывно создавали Планетарий? – уточнил воин. – Наполняли мировой океан воспоминаниями?

– Да, в основном, – широко улыбнулся примарх. – Иногда я летал по эмпиреям, чтобы лучше понять, как изменилась Галактика в мое отсутствие. Однажды я даже рискнул проникнуть в Гибельный шторм и вывел из варп-бури Лоргара терпящий бедствие корабль сынов Вулкана.

– Но что нам делать теперь?

Циклоп поднялся на ноги. Из-под его плаща с вороновыми перьями показались матово-бронзовые латы и красные птеруги из вываренной кожи.

– Мы вернемся к остаткам нашего великого легиона. Попробуем закончить то, что я начал здесь, пока у меня еще есть немного времени.

Встав, Амон протянул ему руку.

– Закончим это вместе.

– Согласен, – ответил Магнус.

Часть третья: Отверзение уст

Глава 17: Души-отголоски. Кровь и песок. Хороший человек

Ариману и его соратникам потребовалось еще шесть часов, чтобы добраться до нужного места. Они пробирались по овражистым склонам предгорий и продирались через нескончаемые леса, обходя громадные углубления с загрязненной жижей, где раньше блестела на солнце озерная гладь.

Кислотные дожди, поливавшие горный хребет, отравляли воду и разрушали экосистему, которая и без того уже пострадала за столетия глобальной войны. Из трещин в скалах струились огнеопасные пары, и утесы заволакивала дымка, грозящая воспламениться в любую секунду.

Легионеры шагали быстро и безостановочно, однако Тупеловские Уланы не отставали от них. Всадники направляли своих железных скакунов по грунтовым военным дорогам, пересекавшим измученную землю – край горелых остовов техники, спаленных поселков и тлеющих погребальных костров из тел, сложенных наподобие поленьев.

Возглавлял отряд Бон-Джованни; капитан по мере сил прокладывал путь между тысячами лагерей имперских войск, что раскинулись вокруг объятых пламенем перерабатывающих комплексов Йеселти. Понемногу группа поднималась к пикам, которые соседствовали с вершинами Киферона[113]113
  Киферон (Китерон) – горный хребет в Греции, место действия ряда древнегреческих мифов.


[Закрыть].

На западе виднелся огромный город с ржавыми зданиями из отработавших ракетных ускорителей – Мегара[114]114
  Мегара – город в современной Греции. Примерно до 1100 г. до н. э. его населяли беотийцы.


[Закрыть], где полки Старой Сотни впервые принесли клятву верности перед тем, как отправиться с Терры на завоевание Солнечной системы. Берардо сообщил, что поселение на карантине. Боевики враждебных Объединению подпольных ячеек рассеяли там возбудитель прожорливой геночумы, жертвы которой чудовищным образом срастались с неорганическими объектами.

Город вскоре скрылся за горными склонами, но чем выше поднимался отряд, тем все большие участки Терры открывались взору.

Далеко на восток и юг уходили широкие ущелья – сухие пыльные каньоны, по которым в прошлом текли извилистые реки. Воины шагали в угрюмых рукотворных сумерках: тусклый солнечный свет едва пробивался через несколько слоев ядовитого смога, что расползался от перерабатывающего комплекса.

Легионеров зачаровывали пейзажи истерзанной войной планеты-колыбели человечества. Их окружали пустоши с окаменелыми деревьями и заполненными льдом воронками от снарядов; в ионосфере тянулись полосы свирепых углеводородных бурь; где-то вдали мерцали шпили ракетной базы, а на востоке, где целые флотилии транспортов сновали между поверхностью и орбитальными платформами, сталкивались искусственные «северные сияния».

Аримана по-прежнему удивляло то, что подобная красота идет рука об руку с безудержными разрушениями – противоречие, которое сопутствовало всем братоубийственным войнам с того дня, как примат впервые поднял костяную дубину, чтобы вышибить мозги сородичу.

Взгляд Азека привлекла далекая тень исполинского звездолета с матово-черным корпусом. Левиафан висел в облаках, окруженный армадой гравитационных буксиров. Казалось невероятным, что гигантский корабль вообще держится в воздухе, и его вид пробудил в легионере…

«Дар прозрения корвидов?»

«Воспоминание?»

Уланы Бон-Джованни воздели пики, салютуя монструозному космолету под радостные кличи. Бойцы вновь и вновь скандировали его название – «Люкс ферем», желая ему доброй охоты и безопасного странствия.

Наконец отряд свернул с военных трасс и начал взбираться по горным тропам, где встречались следы от шин гражданских вездеходов. Поднимаясь по петляющему серпантину, группа в итоге добралась до неровной трещины меж двух пиков.

Ариман не бывал здесь раньше, но узнал расселину по описанию, данному Камиллой Шивани. Легионер осознал, что они приблизились к одному из осколков Магнуса, и по спине у него пробежала дрожь предвкушения.

Серпантин перешел в широкое плато – фрагмент склона, сброшенный разрывом шального снаряда. На площадке полукругом стояли три грузовика простой и надежной модели «Карго-6», запылившихся во время подъема. Растянутые между ними брезентовые тенты образовывали нечто вроде крыши временного лагеря.

Азек повел группу к зоне раскопок. По пути он рассматривал десятки контейнеров, герметичные капсулы для образцов, проходческое оборудование, многочисленные палатки и жилукрытия, аккуратно и толково расставленные вокруг. Четыре местных сервитора подняли головы, безо всякого выражения на лицах взглянули на воинов и тут же вернулись в состояние покоя.

– Мы на месте? – спросил Толбек.

Он остановился перед дверным проемом в крутом выходе породы – массивным трилитоном из двух вертикальных глыб с перемычкой.

– Как ты думаешь, сколько еще тут проходов, ведущих в самое чрево горы? – язвительно спросил Хатхор Маат. – Конечно, на месте.

Всадники спешились и привязали киберскакунов к грузовикам, что показалось Ариману совершенно ненужным и странно анахроничным поступком. Как только Уланы выстроились у входа, уперев приклады винтовок в плечи, Берардо кивнул Азеку.

– Войти и вывести всех, – приказал корвид. – Ничего не повредите там.

– Есть, мой господин. – Капитан со щелчком опустил забрало, и по горизонтальной полоске визора скользнули зеленые курсоры фотомеханических прицелов.

– Потом сопроводите археологов вниз, до ближайших имперских позиций, – добавил Ариман. – Задерживаться им не позволяйте, но и пострадать они не должны. Все понятно?

– Будет исполнено.

Бон-Джованни рубящим движением ладони указал на вход, и в наушнике Азека застрекотали вокс-сигналы, которыми обменивались солдаты. Пятеро Уланов скрылись во мраке; только рыскающие по сторонам лучи фонарей указывали, как глубоко они проникли в гору.

– Зачем ты позволил смертным идти первыми? – поинтересовался Толбек. – Если ты прав и внизу действительно ждет осколок Магнуса, его должны обнаружить мы.

– Если я прав, то мы сейчас в центре событий, которые на протяжении десятков лет оставались загадкой для ученых нашего легиона.

– Каких событий? – уточнил Санахт.

– Лучше тебе не знать, – предупредил корвид. – Мы идем по лезвию бритвы, и даже крошечное отклонение может привести к неописуемым последствиям.

Толбек подступил к нему с кулаками, объятыми огнем.

– Опять твои чертовы тайны, Ариман? – прошипел пиррид.

– Полегче, Толбек. – Мечник до половины вытащил клинки из ножен.

Адепт Пирридов накинулся на Санахта:

– Или что? Ты целиком обнажишь свои миленькие крохотные мечи и попробуешь справиться со мной? Никому из вас не по силам прикончить меня!

– Остынь, – сказал Хатхор Маат, положив ему на плечо руку в латной перчатке. – Не трать свое пламя на братьев, прибереги его для врагов.

Сбросив его руку, пиромант направился к арке-трилитону.

– Ждите здесь, если вам угодно, а я вхожу, – бросил он.

– Постой, Толбек! – крикнул Азек, но пиррид, словно не услышав, ушел внутрь горы. – А, чтоб его… Маат, идем за этим глупцом, пока он все не испортил. Санахт, жди здесь и смотри, чтобы нам никто не помешал. Когда археологи вернутся на поверхность, проследи, чтобы их невредимыми отправили вниз.

Кивнув, мечник эффектным жестом выхватил и прокрутил клинки. Ариман и Хатхор начали спуск; благодаря авточувствам брони корвид прекрасно видел в пыльном сумраке туннеля. Наклонный коридор с лицевой кладкой пересекали многочисленные галереи, где спорадично вспыхивали и гудели люмены в защитной сетке.

Воины догнали Толбека в сводчатом зале, где стояли запыленные изваяния и чаши для жертвоприношений. Туннель здесь резко загибался вниз и по крутой дуге уходил на глубину двухсот метров.

Снизу донеслись отзвуки спора, и Азек с раздражением понял, что капитан до сих пор не зачистил пещеру. Опередив братьев, Ариман быстро спустился до конца коридора и вошел в каверну-часовню с высоким потолком. У дальней стены святилища возвышались парные статуи, золотые и нефритовые, с глазами из лунного камня и обсидиановыми зрачками.

Шестнадцать смертных в облачении хранителей, явно ошеломленных происходящим, стояли с поднятыми руками. Тупеловские Уланы держали их на прицеле винтовок.

– Почему эти гражданские все еще здесь? – поинтересовался Азек.

Никто не ответил, и Ариман вздохнул.

– Я задал вопрос, – произнес он.

– Мы сейчас удалим их, господин, – промямлил Бон-Джованни.

– Поторопитесь.

Гусары начали подталкивать ошарашенных людей к выходу из пещеры. Двое-трое из них протестующе заворчали, но без особой непокорности. Археологов слишком напугало неожиданное появление Легионес Астартес.

Какой-то мужчина неуверенно шагнул к Азеку, протягивая ему голографический пропуск.

– Простите, – с отчаянием в голосе сказал он, – но мы лицензированные хранители, видите?

Голограмма вспыхнула, но Ариман лишь мельком взглянул на нее. Он знал, что пропуск подлинный, однако это не имело значения.

– Господин, это грандиозная находка, – продолжил смертный. – Совершенно неоценимая. Ее необходимо сохранить для будущих поколений. У моих сотрудников есть требуемые навыки и соответствующая аппаратура. Пожалуйста, господин…

– Этот район небезопасен. Вы немедленно покинете его, – отрезал легионер.

– Но…

– Я отдал тебе приказ, штатский.

– Господин, какому легиону я обязан защитой?

– Пятнадцатому.

Мужчина кивнул – очевидно, понял, с кем разговаривает. Азек внимательно посмотрел на хранителя, почему-то чувствуя, что должен знать его.

«Или уже узнавал его однажды».

– Как твое имя? – спросил Ариман, когда Уланы вывели из святилища всех людей, кроме его собеседника.

В каверну вошли Хатхор Маат с Толбеком, и глаза смертного расширились от благоговейного трепета.

– Как твое имя? – повторил корвид.

Человек неохотно перевел взгляд на него и ответил:

– Хавсер, господин. Каспер Хавсер, хранитель, приписанный к…

– Ты шутишь? – перебил его Хатхор.

– Что? – удивился мужчина.

– Ты полагаешь, что это смешно?

– Не понимаю вас, господин.

– Имя, которое ты назвал, – раздраженно пояснил Маат. – Ты пошутил? Это какое-то прозвище?

– Я не понимаю. Это мое имя. Почему вы полагаете, что я шучу?

– «Каспер Хавсер»? – вмешался Азек, снова ощутив, что имя обязано иметь для него еще какое-то значение помимо известной исторической загадки. – Ты не видишь отсылки?

Хранитель, именуемый Хавсером, покачал головой.

– Никто никогда…

Ариман повернул голову в шлеме, взглянул на соратников и снова опустил взгляд на Каспера.

– Очисти помещение.

Кивнув, мужчина пробрался мимо Азека.

– Как только безопасность этого района будет обеспечена, – продолжил корвид, – твоя команда, возможно, получит разрешение возобновить работу. А сейчас эвакуируйтесь в безопасный район и ждите уведомления.

Хавсер еще раз кивнул. Прошмыгнув между Толбеком и Хатхором Маатом, он побежал за своими сотрудниками.

Стоило археологу уйти, как с плеч Аримана словно бы сняли невидимое бремя. Казалось, перед воином только что мелькнул некий момент величайшей важности, отраженный в помутневшем зеркале, но истинный смысл этой смутно ощутимой связи с Хавсером ускользал из пальцев, как бы легионер ни пытался ухватить его и разобраться.

Воцарившееся в зале молчание затянулось. Трое адептов Тысячи Сынов пристально изучали громадные изваяния, и каждому воину открывалось что-то особое в выражениях стилизованных лиц, вырезанных из камня древними мастерами.

– Итак, мы на месте, – сказал пиррид. – Теперь что?

Ариман кивком показал на статуи.

– Хранители не решились повредить скульптуры и потому не узнали, что защищают идолы. Не определили, что лежит за ними. Мы не повторим этой ошибки.

– Ты предлагаешь то, что я думаю? – уточнил Хатхор Маат.

Кивнув, Азек поднял руки. Вокруг ладоней загорелся эфирный свет.

– Как там твой дар Рапторы?

«Урсараксы» и вораксы, все до единого, открыли огонь в одно и то же мгновение. На арене разразилась буря молниевых и волкитных разрядов; каждый автоматов – идеально меткий – целился так, чтобы поразить воплощенный осколок Магнуса и в случае немыслимого промаха не задеть союзников.

Через долю секунды Бъярки упал на одно колено и впечатал кулак в песок. От точки удара побежали трещины, оглушительная ударная волна сотрясла воздух. Из-под земли взметнулся гейзер острых, как бритва, льдинок, который объял Циклопа подобно замерзшему пламени погребального костра.

Алый Король пошатнулся, и порожденный болью рев его музыкой отозвался в ушах Диона. Залпы киборгов служили только для отвлечения внимания – как обманный жест фокусника, они маскировали настоящую атаку. Видя, что противник ослеплен морозными чарами Бёдвара, библиарий сквозь блистающий псионический вихрь бросился на примарха. Ледяные иглы изрезали поверхность его доспеха.

Изморозь и отблески молний слепили авточувства брони, но Пром не нуждался в обычном зрении, чтобы разглядеть Магнуса. Осколок примарха казался ему исполином, сотканным из ослепительного света – непрерывно меняющимся, ярким, словно горящий фосфор, силуэтом гиганта.

Дион подпрыгнул и взмахнул мечом поверху, надеясь обезглавить врага. Рискованный выпад, но в случае успеха битва окончилась бы, не успев начаться по-настоящему.

Пылающий клинок рассек заполненный льдинками воздух.

Циклоп скользнул в сторону мимолетным движением, невозможным для существа из плоти и крови, но ведь Алый Король и не был обычным противником. Меч легионера прошел на волосок от его шеи. В тот же миг, едва Пром опустился на песок, Магнус крутнулся на пятках и, присев, с размаху всадил локоть в бок библиарию.

Матовая броня раскололась под ударом чудовищной силы. Дион почувствовал, как обломки раздробленных ребер впиваются в укрепленную плоть его легких. Столкновение выбило из него дух, но он сумел использовать инерцию, чтобы молниеносным выпадом нанести ответный удар.

Примарх парировал выпад хопешем, вывернул его под рукой Прома и впечатал затыльник оружия в челюсть бывшего Ультрамарина.

Библиарий отлетел, описав в воздухе совершенную параболу. Лицевая пластина его шлема раскололась вдоль, голова запрокинулась так резко, что едва не порвались сухожилия, а кристаллическая матрица пси-капюшона раскрошилась. Дион рухнул наземь, на его треснувшем визоре замелькали помехи и иконки предупреждений.

Превозмогая чудовищную боль, легионер кое-как сорвал разбитый шлем. На него обрушился зной Агхору, ощутимый даже сквозь морозную пелену чар Бёдвара. Холод проник в библиария, и он услышал вой Волков.

Выучка Ультрамарина взяла верх, и Пром поднялся на ноги. Над ареной царила какофония выстрелов и лязга стали. По коже библиария змеились кусачие актинические разряды эфира.

Воины Бъярки и Йасу Нагасена окружили Магнуса, как стая хищников, что загнали жертву и теперь наслаждаются последними мгновениями перед убийством. То, что сыны Русса позволили смертному сражаться рядом с ними, удивило Прома. То, что агент до сих пор не погиб, просто изумило его.

Фенрисийцы силились задавить примарха скопом; они не пытались устраивать поединки или обмениваться колкостями – только покончить с врагом. Изящно бился только Йасу, но даже его атаки были сплошь прямота и простота.

Алый Король отступал под свирепым натиском противников.

Его тело покрывали раны, источающие свет, но решающий удар имперцам нанести не удавалось. Ответный выпад Магнуса – и Свафнир Раквульф повалился на одно колено, обливаясь кровью из глубокой раны в левой ноге. Примарх пнул его сабатоном в грудь с такой силой, что хрустнули кости; воин отлетел на десять метров и выронил свой зазубренный гарпун.

Бёдвар орудовал инеевым клинком, с его пальцев слетали зимние молнии. Ветвящиеся разряды вонзались в Циклопа, испаряя выбросы варп-эссенции. Гирлотнир Хельблинд размахивал огромной секирой, словно опытный палач.

Если Волки бросались на жертву сворой, то Йасу нападал, как жалящая змея, – стремительно и с безупречной меткостью. Его выпады уже трижды свалили бы обычного человека.

Осколок примарха давал отпор каждому из врагов. Он кружился, блокировал и атаковал, будто сам Мстящий Сын. Поймав одной рукой древко опускающегося топора, Циклоп дернул оружие Гирлотнира к себе.

Хельблинд потерял равновесие, но не собирался выпускать секиру. В тот миг, когда Дион снова бросился в схватку, Алый Король рубанул Гирлотнира хопешем. Рана в груди засверкала жгучими электрическими искрами, и фенрисиец свирепо зарычал.

Даже падая, он проклинал Магнуса.

– Нет! – взревел Бъярки, и Циклоп рассмеялся, радуясь его страданиям.

Алому Королю теперь противостояли только Бёдвар, Нагасена и Пром.

Дион лишь сейчас осознал, насколько они недооценили ратное мастерство примарха. Тяге Повелителя Просперо к новым знаниям всегда придавали такое значение, что имперцы забыли: их неприятель не только ученый. Он еще и умелый воин, страшный в гневе.

Магнус увидел, что враги впали в уныние, и ухмыльнулся.

– Не думали, что все закончится вот так? – поинтересовался он.

Почерпнув сил в железной дисциплине Макрагга, библиарий впустил в тело обжигающую мощь эфира.

– Мы еще не закончили, – сказал он, воздев меч к небесам. Из вышины к его клинку ринулось потрескивающее разрядами копье ярко-голубой энергии, способной повергать демонов и разрывать саму ткань пространства-времени.

Она не достигла легионера.

В последний миг Алый Король вытянул руку, и молния прыгнула ему в кулак.

– Дион Пром, только глупец мог подумать, что способен одолеть меня в состязании пси-мастерства, – произнес Магнус, тело которого походило в этот миг на громоотвод в сердце грозы. Он выбросил ладонь в сторону библиария, и доспехи легионера треснули, словно их зажали в громадных тисках. Нагрудник смялся под напором колоссальной мощи.

Бъярки и Йасу снова атаковали примарха. Агент Сигиллита, метнувшись влево, попытался рассечь великану подколенные сухожилия. Бёдвар рванулся за спину Циклопу и призвал в свой меч силы Фенриса: клинок полыхнул самым холодным на свете пламенем.

– За Приглашающего Копья! – рявкнул воин и прямым выпадом всадил оружие в спину Алого Короля. Как только острие меча вырвалось из груди примарха, арену залило многоцветное сияние. Магнус резко развернулся, и его хопеш неумолимо понесся по дуге к черепу рунного жреца.

Перед лицом смерти Бъярки зарычал и обнажил клыки.

И рядом с ним из воздуха явились два дымящихся волка, один – черный как смоль, другой – белый как вьюга. Прыгнув навстречу изогнутому клинку, звери вцепились Циклопу в руку. Они вгрызлись в тело повелителя Тысячи Сынов, разрывая его зубами и когтями. Из новых ран Алого Короля хлынул свет, но тот произнес единственное слово силы, и оба фантома рассыпались мелкой золой.

– Пора кончать этот фарс, – проговорил Магнус.

Тело примарха полыхнуло эфирным пламенем. Он раскинул руки, и вихрь псионической энергии поднялся вокруг него.

Неудержимая ударная волна смела Бёдвара, Нагасену и Прома, словно листья, подхваченные ураганом. Дион грузно рухнул на песок в двадцати метрах от Циклопа, неподалеку от двух магосов Механикума. Техножрецы наблюдали за сражением из тени Ольгира Виддоусина, рядом стоял летописец Лемюэль Гамон. Библиарий заметил, как сестра Цезария что-то кратко сказала Волку, после чего повернулась и бросилась в схватку.

Тряхнув головой, Пром попытался встать.

– Магос! – закричал он. – Огонь! Именем Трона, огонь!

Алый Король расхохотался и прижал легионера к арене, наступив ему на спину пылающим сабатоном.

– Ты привел киборгов, решив, что они идеально подходят для битвы со мной? Согласен, автоматоны верны до невозможности, но ты кое-что забыл. Сколько бы вы ни покрывали их железом, сталью и пластиком, под ними всегда остается ядрышко человеческой слабости.

Извернувшись, Дион глянул себе за плечо на раскрашенных кибервоинов. Вокруг каждого из них мерцали язычки кроваво-красного пламени. Развернувшись, автоматоны навели орудия на прежних хозяев.

– Огонь! – скомандовал Магнус.

Три адепта углублялись в недра горы по извилистой тропе, спускавшейся на сотни метров. Ариман упивался осознанием того, что последний раз смертные проходили здесь больше тридцати тысяч лет назад, и даже мысли о разрушении бесценных статуй в пещере наверху не слишком беспокоили его.

– Он точно тут, внизу? – спросил Хатхор Маат.

– Точно, – ответил Азек с уверенностью, которой не испытывал.

– Перед Камити-Соной ты говорил то же самое, – без своей обычной враждебности указал Толбек.

– Там мы нашли госпожу Шивани. Она стала звеном цепочки, что привела нас сюда. Несомненно, Толбек, ты видишь здесь совпадение космической значимости?

– Конечно, вижу, – вздохнул пиромант. Пламя, окружавшее его ладони, отбрасывало на стены оранжевые блики. – Я знаю, вы все считаете пирридов невеждами, поскольку наши дары чаще всего применяются для уничтожения. Да, мы – простое, прямолинейное братство, но все же входим в Тысячу Сынов. При создании нашего культа магистры Мемфий и Кайтега не набирали в него глупцов. Понятно, впереди у нас тяжелое странствие, но меня тревожит то, что я не вижу дороги.

– Поверь, брат, корвидов это тревожит сильнее.

Толбек весело хмыкнул, и его смешок прозвучал настолько несообразно обстановке, что все легионеры замерли. Ариман вдруг ощутил братское родство с ними – чувство, почти забытое им после Никейского Совета.

Похоже, остальные испытывали то же самое. Растрогался даже неизменно ехидный Хатхор Маат.

– Славное мы воинство, а? – произнес адепт Павонидов. – Генные мастера превратили нас в братьев, необходимость сотворила из нас воинов, по капризу измены мы стали соратниками. Кому могло бы прийти в голову собрать из нас отряд для спасения легиона?

– Нашему отцу, – сказал Азек, подав руку Хатхору. – И я полностью согласен с ним. Все мы здесь, все братья, связанные судьбой до самой смерти. И я готов умереть за любого из вас.

Маат не принял руку Аримана и просто сказал:

– А я – за любого из вас, братья.

– Как и я, – заключил Толбек.

Обновив узы братства, легионеры продолжили спуск. Азек провел пальцами по влажным стенам, покрытым древней резьбой в виде угловатых букв. Что это, обычные граффити[115]115
  Граффити – в контексте исторической науки изображения или надписи, процарапанные на стенах.


[Закрыть] или писания странствующего государя?

Аримана занимал и более важный вопрос: почему он завел разговор о братстве, хотя на самом деле не чувствовал ничего подобного? Здесь действовала некая утонченная сила, которая исподволь сглаживала острые края жесткой психики воинов.

Азек решил не радоваться заранее, помня, какое разочарование пережил, когда они вернулись из Камити-Соны без фрагмента души своего прародителя.

– Меня вот что интересует… – начал Хатхор, оборвав цепочку размышлений корвида.

– Что?

– Кому-нибудь известно, когда именно наш отец и Пертурабо приходили сюда? Они ведь исследовали эти горы вместе, так? Искали то самое место, где мы сейчас находимся.

– Верно, – подтвердил Ариман. – Но примарх не называл мне конкретных дат, только упомянул, что они прибыли сюда после сожжения перерабатывающих комплексов Йеселти. Пожар распространился на эту гору, и весь хребет пылал еще несколько десятилетий.

– Может, подождем примархов здесь? – предложил Маат. – Попробуем известить их о том, что случится в будущем.

– А они нам поверят? – бросил Толбек.

– Если кто и поверит, то лишь они.

Азек остановился и покачал головой.

– В прошлом корвиды собирали огромные конклавы для обсуждения подобных вопросов. Возможно ли изменять прошлое? Желательно ли поступать так? Что произойдет в случае успеха – поймут ли люди, что мир преобразился, или неосознанно примут новую историю? Приверженцы идеи рассказывали о великих странниках Титоре[116]116
  Имя John Titor впервые появляется на форуме американского радиоведущего Артура Белла. Джон Титор называет себя путешественником во времени, рассказывает о будущем. Последняя его запись датируется 21 марта 2001 г., в ней он утверждает, что возвращается обратно в свой 2036 г.


[Закрыть] и Амберсене[117]117
  Джейкоб Эппинг, он же Джордж Амберсон – персонаж книги С. Кинга «11/22/63», по сюжету переместившийся из 2011 г. в 1958 г. и сумевший предотвратить смерть президента Д. Кеннеди.


[Закрыть], которые, как утверждалось, предотвратили в свое время чудовищные катастрофы. Оппоненты заявляли, что действия, приписываемые данным личностям, в итоге привели к даже более хаотическим цепочкам событий. Вдобавок Магнус уже пытался предупредить Императора о вероломстве Хоруса Луперкаля, и в результате на Просперо направили палачей из Шестого. Нет, брат, если раннее воплощение нашего отца и появится где-то рядом с нами, нам не стоит встречаться с ним. Вероятность катаклизмов слишком велика, чтобы идти на риск ради преходящей выгоды.