Текст книги "Безымянная тропа (ЛП)"

Автор книги: Говард Лински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

– Я не думаю, что все до такого дойдет, ― ответил учитель, ― но, даже, если дойдет, это риск, который я готов принять, ради Мишель, ― он пожал руку своей возлюбленной, а она ободряюще улыбнулась ему, ― и не важно, на сколько меня посадят, она меня дождется.

– Ты идиот! ― сказал ему Том, ― ты все еще не улавливаешь, да? Вся твоя жизнь загублена, Эндрю, ты отправишься в тюрьму и, когда ты выйдешь, ты не сможешь получить работу, ты потеряешь дом, все, и нет никаких шансов, что они позволят тебе контактировать с ней. Ни одного! Ты этого не видишь? Если и есть что-то, в чем я уверен, то это то, что, когда я позвоню в полицию, ты никогда не увидишь Мишель снова, никогда. Это, твою мать, гарантированно!

Он взял мобильный телефон и начал набирать номер.

Впервые Эндрю стал выглядеть встревоженным, будто мысль, что ему откажут в общении с его единственной любовью, никогда не приходила ему на ум.

– Хорошо, ― сказал он неуверенно, его голос слегка дрожал, после того как встретился с уверенностью Тома, ― посмотрим.

Глава 58

Брэдшоу все еще злился на Винсента, который был не больнее его самого. Мужчина страдал от приступа лени или хандры, но, если это и правда была депрессия, спровоцировавшая текущее отсутствие Винсента Эддисона, тогда он не получит сочувствия от своего более молодого коллеги. Если Брэдшоу пришлось продолжать работу и с грехом пополам доводить дело до конца, когда его самого грызла депрессия, тогда почему Винсент не должен этого делать? Его отсутствие было тем более удручающим, потому что время утекало. Винсент отправился домой в постель, когда у них наметился серьезный прогресс. Каковы их шансы, что их станут воспринимать всерьез, если его напарник бросил дело в такое критически важное время, потому что он не чувствует себя в настроении для этого?

Ну, Брэдшоу не позволит такому случиться. Он откопает адрес Винсента, и отправится прямиком туда, чтобы поговорить с ним о деле Мишель Саммерс. Брэдшоу встал, за секунду до того, чтобы выйти из штаба, когда внезапно зазвонил его телефон. Он почти решил не брать трубку, а затем выругался и ответил.

– Брэдшоу, ― произнес он.

– Йен, это я, Том Карни.

– А у меня-то был такой хороший день, ― сказал детектив. ― Чего ты хочешь?

На линии последовала недолгая заминка, пока Том Карни, казалось, пытался подобрать верные слова.

– Я нашел Мишель Саммерс, ― сказал он в итоге.

– Что? Это что больная шутка?

– Я нашел...

– Я слышал, что ты сказал, ― прервал его Брэдшоу, ― но что ты имеешь в виду? Как ты мог... Ты говоришь, что нашел ее тело?

– Нет, ― сказал Том, ― она жива и...

Мог ли он использовать слово «в порядке»? Он решил остановиться на слове «невредима».

– Она оставалась в доме учителя в Грейт Мидлтоне. Его имя ― Эндрю Фостер.

– Боже.

Том Карни дал Йену Брэдшоу адрес и предрешил судьбу учителя.

– Она в Грейт Мидлтоне? ― спросил Брэдшоу, и Том был рад, что не он один задавался вопросом о своем здравоумии.

– Приезжай и забирай ее, ― тихо сказал репортер и повесил трубку.

Секунду Йен Брэдшоу стоял держа трубку, пока изо всех сил пытался переварить значение услышанного, пока все остальные в помещении продолжали работать, не зная о тех новостях, что он только что узнал. Брэдшоу был убежден, что Дэнни был ответственным за исчезновение Мишель Саммерс, отказываясь верить в другие версии, но теперь ему говорят, что она жива и невредима, и скрывается в деревне, двери которой в последнее время стали ему до боли знакомы. Он посмотрел в сторону офиса инспектора Пикока и понял, что инспектора там нет, затем огляделся по комнате на детективов, занимающих свои столы, спокойно делающих звонки и записи.

– Где инспектор Пикок? ― спросил он всех.

Когда никто не ответил ему, Брэдшоу крикнул громче:

– Где босс? ― крикнул он громче, когда никто не ответил.

Все, что он получил в ответ, незаинтересованное «Хотел бы я знать» от ближайшего коллеги.

Брэдшоу оглядел своих недоуменных коллег и почувствовал, как в нем поднимается гнев на отсутствие у них реакции.

– Где Пикок? ― закричал он во весь голос, и все застыли.

Они все смотрели на него в ответ, будто он был сумасшедшим, но, по крайней мере, теперь он завладел их полным вниманием.

– Где босс? ― закричал он еще раз.

– Думаю, он в курилке с главным инспектором, ― ответила Мэри Райан, одна из женщин детективов Даремской Констебулярии. ― Что стряслось?

– Пойди и приведи его, ― приказал Брэдшоу, натягивая свою куртку, ― приведи их обоих и сейчас же! Мишель Саммерс нашлась!

Он бросил адрес, который нацарапал на бумаге к ней, а затем у всех на глазах побежал из комнаты.

***

Когда Том Карни позвонил матери Мишель, чтобы сообщить новости, он сделал это быстро.

– Я нашел Мишель, она жива, ― сказал он, на случай, если она предположит худшее.

– О, мой Бог... О, мой Бог! ― на другом конце линии у Фионы произошла гипервентиляция легких. ― О, Боже, я не верю в это. Боже…

– Где она? ― спросила она, когда новости, наконец, улеглись в ее голове.

– В деревне.

– В деревне?

Она этого не ожидала. Женщина, определенно, считала, что та в Лондоне или, по меньшей мере, в Бирмингеме, но не в деревне.

– Где в деревне?

Том сообщил ей, затем повесил трубку и сделал последний звонок.

Впоследствии, Йен Брэдшоу не сможет вспомнить ничего о своей поездке в Грейт Мидлтон в тот день, но он проезжал все повороты и изгибы.

– Езжай, езжай, ― на любого водителя, который медленно двигался впереди него, ― кричал он.

Наконец, он доехал до Грейт Мидлтона и выбрал первый поворот, который приведет его на вершину холма, почти угробив заднюю часть кузова в процессе. На вершине, он резко повернул вправо, что привело его на улицу, которую упоминал Том Карни, затем быстро пролетел по ней, сканируя номера дверей, пока не добрался до нужной. Он резко нажал на тормоза, бросил машину посреди дороги, даже не удосужившись захлопнуть дверь, когда выходил.

Только тогда у Брэдшоу появилась мысль, что, если Том Карни каким-то образом ошибется, окажется в заблуждении или просто разыграет его, то у Йена будут такие проблемы, которые невозможно разрешить. Конечно же, Мишель Саммерс не могла оставаться в этом тихом, небольшом домике, устроившемся в ряду подобных ему неприметных домовладений, прямо в сердце ее деревни, да так, чтобы никто об этом не знал? Это казалось невероятным.

Брэдшоу собирался постучать в дверь, когда она открылась. Том Карни стоял там. Журналист не сказал ни слова детективу. Он просто придержал дверь открытой, чтобы впустить его, а затем шагнул в сторону.

Брэдшоу прошел прямиком в гостиную Эндрю Фостера, и там перед ним предстало чудо. Том Карни не заблуждался, и не разыгрывал Брэдшоу. На диване сидела молодая девушка. Хоть он никогда и не встречал ее, Брэдшоу сразу же узнал Мишель Саммерс из описания и по фотографии. Даже, если она немного и выросла по сравнению с той фотографией, которой пользовалась полиция, она, определенно, была тем ребенком. Поначалу это было чересчур. Несмотря на все вероятности, Мишель Саммерс была жива и казалась невредимой.

Молодая девушка сидела рядом с мужчиной двадцати лет с чем-то, который, предположил Брэдшоу, должно быть, был учителем, упомянутым Карни. У них обоих были тревожные лица, и, если бы вид их двоих, сидящих вместе, и не был достаточно шокирующим, Брэдшоу внезапно понял, что они держатся за руки.

– Мишель? ― спросил Брэдшоу, не веря своим глазам, и, когда девушка слегка кивнула, он потребовал от них обоих, ― Что, черт возьми, здесь происходит?

Эндрю Фостер открыл рот, чтобы ответить от их имени, но его слова заглушил вой полицейской сирены.

***

Хелен оказалась первым репортером на месте, если не считать Тома Карни. Она услышала вой сирен множества полицейских машин и сразу же бросила свой пост на событии женского института, потому что такой род звона, может только означать, что нечто важное произошло или собирается произойти.

Когда она покидала деревенский клуб, Хелен повернула голову в сторону затихающего звука. Впереди нее был небольшой деревенский пустырь перед крутым холмом с двумя извилистыми тропинками, по одной с каждой стороны. Они шли вверх, пока не соединялись у вершины, где доходили до дороги и ряда небольших домов, расположенных на возвышенности от дороги. Три полицейские машины были небрежно припаркованы снаружи безобидно выглядевшего домика с побеленными стенами. Они заблокировали дорогу, их проблесковые маячки бесцельно мигали, офицеры казалось побросали свои автомобили, чтобы присутствовать на чем-то, требующем незамедлительного участия, внутри дома.

Когда Хелен вскарабкалась вверх по холму, еще три полицейских автомобиля на огромной скорости въехали в деревню с ревущими сиренами и сверкающими мигалками. Когда она достигла вершины тропинки, они с визгом затормозили перед ней. Полдюжины офицеров в униформе и несколько детективов в штатском высыпали из них, а затем стремглав бросились в дом.

***

Это была сцена кружащего голову хаоса, и Брэдшоу обнаружил, что онемело взял на себя руководство, вдохновленный пониманием, что, что бы здесь не происходило, это было не убийство, и впервые, будут хорошие новости, которые можно сообщить, истекающей слюной масс-медиа. Офицеры в форме, которые прибыли почти сразу же после Брэдшоу, с радостью подчинялись его указанию держать посторонних подальше от дома, и отвезти Эндрю Фостера в допросную. Мишель также поедет в участок для ее же собственной безопасности и, чтобы убедиться, что будет зафиксировано достойное объяснение ее исчезновению.

– Увезите их отсюда, быстро, ― сказал Брэдшоу, зная, что их шумное прибытие вскоре соберет толпу зевак.

Затем он посмотрел на Тома.

– И ты тоже поедешь, ― приказал он.

***

Хелен ждала снаружи, наблюдая за приходами и уходами из дома с вершины тропинки по другую сторону дороги. Соседи начали выходить, и другие зеваки тоже начали скапливаться, привлеченные к месту полицейскими сиренами. Два полицейских в форме отталкивали и делали им знаки рукой, чтобы они отошли и создали немного пространства. Им не пришлось ждать долго, чтобы стать свидетелями причины переполоха. Первым из передних дверей вышел мужчина, которого она видела, разговаривающим с Томом в пабе, поддерживаемый под руки двумя крепкими полицейскими, которые выглядели мрачными. Его руки были отведены назад, а голова опущена вниз, но ему удалось поднять ее и, на секунду, его взгляд пересекся с Хелен, и он посмотрел прямо на нее, его лицо отражало покорность. Они затолкали его на заднее сидение полицейской машины, и Хелен наблюдала, как они быстро уехали.

Следующим из дома появился Том с детективом, которого она видела в «Красном льве». Что происходит, и какова его роль во всем этом? Он узнал, что учитель замышлял что-то плохое, или просто получил его признание, как какой-то приходской священник? Прежде чем она смогла развить это последнее предположение дальше, кое-что другое произошло, кое-что, что наложило печать на весь день.

Затем из дома вышел другой человек, сопровождаемый полицией. Хелен тотчас же узнала ее, так как ее лицо показывали по телевидению и в каждой газете. Это была Мишель Саммерс: молодая девушка, которую считали похищенной, потерянная неповинная, предположительно мертва. И вот она тут. Результат, на который никто из них не надеялся.

Для Хелен новостей стало слишком много, чтобы осознать их сразу. Было ясно, что для небольшой группки зевак тоже. Кроме пары ахов и одного или двух выкриков «Мишель» и «это она», никто ничего не сделал. Они просто стояли и пялились на девушку, будто она была призраком.

Именно тогда, когда она начала задаваться вопросом разрешил ли Том каким-либо образом загадку ее исчезновения и спас девушку, появилась еще одна знакомая фигура. Мишель была на половине пути по садовой дорожке, когда внезапно появилась ее мать, с покрасневшим лицом и запыхавшаяся, так как ей пришлось бежать через половину деревни до дома школьного учителя. Фиона увидела свою дочь и испустила громкий крик: «Ми-и-ишель!», затем она побежала вперед, чтобы обнять ее, почти сбившись с ног в процессе. Полиция отошла и позволила ей сделать это, и Брэдшоу не вмешался. То должен был быть смелый или глупый человек, который попытается встать между матерью и ее дочерью в этот момент. Вместо этого, они отошли и наблюдали, пока Фиона Саммерс так сильно прижимает свою дочь к себе, что кажется, что сломает девушку пополам. Ее мать рыдала и повторяла одни и те же слова, как мантру: «О, мой Бог, Ракушечка... о, мой Бог, Ракушечка... ты в порядке? О, мой Бог... что он сделал с тобой? Он причинил тебе вред? Прикасался к тебе? Ублюдок!»

Хелен не могла разобрать ответ Мишель, но она услышала: «Все не так, мам...», а затем голос Мишель Саммерс понизился до такого уровня, при котором ничего было не услышать. Хелен наблюдала, как мать отпустила ее, и Мишель предположительно начала объяснять свое присутствие в деревне. Хелен могла видеть лицо молодой девушки, и оно выглядело так, будто Мишель пыталась успокоить свою мать, пока объясняла ей что-то, что на самом деле было очень простым, и что все хорошо в этом мире.

Когда Фиона Саммерс ответила своей дочери, Хелен расслышала все.

– Что? ― единственное, удивленное слово, отразившее шок матери.

Фиона Саммерс смотрела на свою дочь глазами, полными неверия, по ее лицу все еще лились слезы.

Девушка продолжила объяснение, чтобы только ее мать его слышала. И, когда окружающая группа офицеров начала расслабляться и наслаждаться воссоединением испытывающей облегчение матери и наивной девушки, незаконно удерживаемой более взрослым мужчиной, произошла странная вещь. Мать сделала шаг вперед и ударила ее.

Фиона Саммерс ударила свою дочь сильно, прямо по лицу.

Это не было небольшой пощечиной. Это был полноценный, удар с замахом, который заставил зевка вздрогнуть, а щека Мишель Саммерс сразу же стала краснеть.

– Как ты посмела сделать это! ― выкрикнула Фиона и нацелила на Мишель еще одну пощечину, которая, к счастью для ее дочери, пролетела мимо цели, когда та отшатнулась назад, просто задев поднырнувшую девушку по макушке.

Это стало сигналом для шокированных офицеров полиции запоздало вмешаться, ввязавшихся между ними, чтобы оттащить мать Мишель подальше от девушки, хоть она все еще размахивала руками.

– Как ты могла так сделать? ― закричала она еще раз, пока ее оттаскивали назад по садовой тропинке. ― Он бросил меня! ― выкрикнула она, ― он, бл*ть, бросил меня! Из-за тебя! Все из-за тебя! Ты теперь счастлива? Счастлива?

На лице Мишель Саммерс от первого удара появился синяк, и она последовала примеру своей матери: ее губы были плотно сжаты, а нижняя начала дрожать. Затем полились слезы, и она начала неконтролируемо рыдать. Внезапно она стала выглядеть именно так, какой и была: маленьким, перепуганным ребенком, которого выдернули в реальный мир, которого вела полиция.

Хелен наблюдала, как Мишель садится в машину с женщиной полицейским, пока два мужчины полицейских уводят ее мать в другую.

– Ты вернула ее, ― напомнил Брэдшоу Фионе. ― По меньшей мере, ты вернула ее, ― и он открыл дверь для хныкающей женщины.

Глава 59

Когда машины начали отъезжать, Хелен подошла к Тому.

– Это только что случилось? ― спросила она тупо.

– Мишель и учитель? ― спросил он. ― Да. Считают, что они Ромео и хренова Джульетта.

– О, Боже правый, ― сказала она. ― Все это время все думали, что она мертва. Они сошли с ума?

– Думаю, что да, ― согласился он, ― по крайне мере, потеряли связь с реальностью.

Затем Том покачал головой, будто не мог поверить в их идиотизм.

– И он собирается ради этого разрушить свою жизнь.

Они смотрели, как одна за другой, оставшиеся полицейские машины сделали разворот на сто восемьдесят градусов, все за исключением последней.

– Мне надо идти, ― сказал он ей. ― Они хотят, чтобы я дал показания.

– Откуда ты узнал? ― спросила она его.

– Он просто кое-что сказал, что не знает Мишель, ― объяснял Том, ― но я узнал, что он учил ее.

– Вот и все?

– Да.

– Гребаный ад.

***

Диктофонная запись крутилась фоном, констебль Йен Брэдшоу внимательно прислушивался к ней, пока Том Карни рассказывал свою версию событий этого дня, и, пока он рассказывал, комната стала заполняться людьми: сначала инспектором Пикоком, затем Скелтоном и О’Брайаном и, наконец, старшим инспектором Кейном.

Когда он завершил дачу показаний, диктофон выключили, и заговорил Кейн.

– Если бы мы не услышали это от них и от тебя, ― сказал ему Брэдшоу, ― я сомневаюсь, что мы бы в это когда-либо поверили. Этот учитель что, не имел понятия, сколько горя причиняет всем?

– Нет, не думаю, что понимает, ― подтвердил Том, ― все же, я подозреваю, он скоро узнает.

– О, да, ― сказал Кейн, ― у него не останется иллюзий по поводу серьезности ситуации.

– Мы можем пришить ему похищение несовершеннолетнего? ― спросил Скелтон.

– Не тогда, когда она пошла с ним по собственной воле, ― сказал ему Брэдшоу, ― а она пошла по своей воле, не так ли?

– Она так говорит, ― ответил Том.

Настала очередь инспектора.

– Но у нас есть половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия, растрата полицейского времени, препятствование правосудию, и это только первое, что приходит в голову. Я уверен, что смогу назвать еще несколько, ― сказал Пикок.

– Нет нужды, ― сказал Кейн. ― Люди умнее нас в настоящий момент формулируют обвинения, которые гарантируют, что ублюдок проведет время в тюрьме. Прокурор не удовлетворится, пока ему не дадут десять лет.

– Этого не случится, ― пробормотал О’Брайан.

– Нет, но он, определенно, познакомится с тюрьмой, ― заверил Кейн своего сержанта. ― Он ввел в заблуждение несколько полицейских формирований, навлек на нас всех немыслимое горе и навредил нескольких важным карьерам по ходу дела, так что из него сделают пример, в этом можете быть уверены.

– И он сбежал с несовершеннолетней, ― напомнил ему Том.

– Меньшее из его преступлений, ― сказал инспектор Пикок, и после этой фразы последовало несколько сухих смешков.

– Сейчас ты можешь уйти, если хочешь. Один из наших ребят подвезет тебя обратно, ― сказал Кейн, когда с формальностями было покончено.

Том не двинулся.

– Там все еще снаружи есть мужчина, ― сказал он многозначительно, ― убивающий маленьких девочек.

– Что ты хочешь сказать? ― спросил Брэдшоу.

– Мы с Хелен Нортон говорили о Ловце-Детей и думаем, что, вероятно, знаем, как он делает это, как он заставляет их пойти с ним, ― сказал ему Том. ― У нас есть парочка идей, по правде говоря, но вам, вероятно, не понравится ни одна из них.

– Продолжай.

Сначала Том рассказал версию Хелен, вызвав перешептывания по всей комнате. Это сказало Тому, что они серьезно отнеслись к мыслям его напарницы, но все еще надеялись, что они ошибочны.

– Ладно, ― сказал Кейн, ― мы можем это проверить.

Он повернулся к Пикоку.

– Начните с любого известного преступника, у которого есть партнер, который может быть соучастником. Большинство преступников, совершающих сексуальное насилие, настолько жалкие, что не могут найти себе подругу, но есть несколько, которые смогли убедить девушек помочь им. Давайте вычислим их и посмотрим, где они были в те ночи, когда исчезли девушки.

Он повернулся к Тому.

– Какова вторая версия?

– Я думаю, что он может выдавать себя за офицера полиции.

– Что?

Том пожал плечами.

– Я позволил незнакомцам подвезти меня недавно, но только потому, что они показали мне удостоверение. Это каким-то образом помогло мне чувствовать себя в безопасности, ― и он бросил на О’Брайана и Скелтона взгляд искоса. ― Как еще он может заставить девочек сесть к нему в машину?

– Мы все думали над этим, ― произнес Кейн и повернулся к другим офицерам. ― Кто-нибудь выдавал себя за офицера полиции? Не только недавно, проверьте записи, вернитесь на несколько лет назад, а затем переговорите с ними со всеми. Есть ли у них алиби в ночи, когда пропали девочки? Ищите фальшивые полицейские удостоверения. Распространите слух, но сделайте это тихо и незаметно. Я не хочу, чтобы все в прессе узнали про это и раскритиковали, или никто больше не будет доверять нам, и это включает тебя, ― он ткнул пальцем в Тома.

Том кивнул.

– Не паникуйте. Я не собираюсь создавать новостные статьи из ничего более, кроме как моих наполовину продуманных теорий.

– Правда, а я-то думал, что этим вы ребята и всегда занимаетесь, ― сказал ему Кейн с полуулыбкой. ― Мы проверим это и, спасибо, за то, что расколол учителя. Ты проделал отличную работу.

Когда Том наконец закончил дела с полицией, его отвезли обратно в Грейт Мидлтон. В этот раз он отправился прямиком в «Грейхаунд». После волнительных событий дня, он знал, что начинает валиться с ног. Он ничего не ел несколько часов, так что заказал чипсы и пинту индийского эля и отнес их к столу. Он устало сел там, пытаясь найти здравый смысл в событиях последних нескольких дней.

Место было тихим, и Колин ходил по помещению, собирая бокалы.

– К слову, Том, ― произнес он, ― ты слышал об этом чертовом Тори?

– Котором?

– О том парне, Грейди, о котором ты писал.

– Ах, о нем, ― ответил Том без энтузиазма, ― что он опять вытворил?

– Это по всем новостям. Я подумал, ты же журналист.

– Да, ну, я был сегодня немного занят.

– Где ты пропадал?

– В доме Эндрю, ― механически ответил он, не желая на тот момент вдаваться в подробности.

– Ох, верно, ― произнес Колин. ― Думаю, он придет позже, ― рассеянно добавил он.

– Сомневаюсь в этом, ― сказал Том и сделал долгий большой глоток.

– Выглядит, будто тебе это необходимо, ― заметил Колин.

– Так и есть, ― согласился Том, затем он вспомнил, что сказал Колин. ― Итак, досточтимый Тимоти Грейди. Что он там учудил?

– Так ты и вправду не слышал, что произошло?

– Я же сказал, что нет, ― огрызнулся Том.

– Верно, ― кивнул Колин, ― ну, тогда я подниму тебе настроение.

– Чем это?

– Его арестовали.

– Арестовали?

– Да.

Том с сомнением посмотрел на владельца заведения. Колин был хорошим мужчиной, но не самым достоверным в мире рассказчиком, и он в самом деле не хотел воспрянуть духом, только чтобы потом стремительно разочароваться, когда он узнает, что Колин сильно ошибается.

– Ты уверен, что мы говорим об одном и том же парне?

– Да.

– Тимоти Грейди?

Владелец кивнул.

– Бывший правительственный министр: мужчина, пытающийся пустить меня и мою газету под суд?

Колин снова кивнул.

– Был арестован?

Том не понимал, как такое могло произойти.

– Так они говорят.

– Арестован за что?

Колин тогда поднял ему настроение.

– Якшание с проститутками.