Текст книги "Пуля для звезды. (Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?)"

Автор книги: Генри Харт

Соавторы: Эдвин Коннел,Ж. Феррье,Р. Гордон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

– Ломан? Коротышка Ломан, который боится своей жены? Вы не заблуждаетесь, лейтенант?

– Эх, Купер, вы ведь не были полностью убеждены в том, что это был Рикарди. Теперь дело решено, нет никаких сомнений. Кроме того, Ломан для нас больше не загадка. Его отпечатки были на свече, и мы их идентифицировали. На самом деле его зовут Таб Вильямс. Двадцать лет назад его дважды судили за сексуальные преступления. Что вы теперь скажете?

– Ничего, лейтенант. Мое почтение полиции, которая смогла за один день сделать все, что требовалось.

– Хватило одной картотеки.

– Я не помешаю вам завтра утром?

– Я уже знаю вашу способность приходить в самое неподходящее время. Таба Ломана я буду допрашивать в одиннадцать. Привезут его к нам приблизительно в десять. Но сначала необходимо выполнить некоторые формальности. Кстати, я говорил по телефону с шерифом Фолл-Спрингс и должен передать вам от него большой привет.

– Ну спасибо, черт бы его побрал! До завтрашнего утра, лейтенант.

Джимми в пижаме заходил взад-вперед по комнате.

Мог ли Таб Ломан убить Энн Фергюссон?

Чем дольше он размышлял, тем это казалось возможнее.

Таб был судим, известно за что, вполне возможно, он со своей подзорной трубой использовал наглядные пособия на вилле Джека Рикарди для всестороннего исследования стриптиза. Он мог увидеть Энн, которая собиралась уходить. Наверняка та не задернула шторы в спальне. Таб захотел взглянуть поближе, его супруга спала, и он отправился туда. А подойдя к дому, уже не мог сдержаться. У него был ключ. Произошло бурное объяснение с Энн, та убежала в спальню, возможно, хотела запереться – он схватил подсвечник, пустился за ней следом и…

Правда, здесь были две загвоздки.

Энн была одета, ее одежда не была разорвана, и потом – почему Ломан спрятал ее в шкаф? Ведь он наверняка прекрасно ориентировался в тех местах. Кто мог ему помешать? Никто, ведь Джека Рикарди в это время видели в Лос-Анджелесе, во всяком случае, так утверждал лейтенант Джой Брайт.

Так ли уж все ясно с убийством Энн Фергюссон, что он может вообще не заниматься делом Джека Рикарди?

Довольно поздно лег Д. Ф. Купер в свою постель, и его сон был весьма неспокойным.

* * *

Джимми считал, что так быстро дела об убийстве раскрываются очень редко. Хотел он того или нет, но он должен был поздравить Джоя Брайта – и он сделал это.

Лейтенант сидел в своем кабинете, Маккормик стоял у окна.

– Я же сказал вам, Джимми, нам не пришлось для этого особенно трудиться, все сделала дактилоскопическая лаборатория. Их люди – лучшие криминалисты, но их никогда не замечают.

К телефону позвали Маккормика.

– Отравление газом в Банкер-Хилл, я срочно еду туда.

– О’кей, потом подайте донесение в соответствующий отдел с копией для нас.

После того как Маккормик ушел, долгое время стояла тишина. Купер и Брайт молча курили, пока не доставили Таба Ломана. Его привел огромный охранник, рядом с которым Ломан выглядел еще более хилым, чем обычно. Тут же пришел протоколист со своей машинкой.

Ломан был в наручниках. Увидев Джимми, он поднял обе руки.

– О, мистер Купер, произошла чудовищная ошибка. Я не имею никакого отношения к смерти девушки. Только как доказать это? Мне никто не верит…

Хотелось ему того или нет, Джимми почувствовал что-то вроде сострадания к маленькому человечку. Джой Брайт сделал свирепое лицо и подошел вплотную к Ломану.

– Почему вы убили малышку Фергюссон, Ломан?

Ломан затряс головой.

– Я ее не убивал. Когда я пришел, она уже была мертва, поверьте мне.

Брайт постоял секунду, затем повернулся на каблуках и указал на стул. Ломан опустился на него, Джимми тем временем перешел поближе к окну. Оттуда ему было удобнее наблюдать за реакцией Ломана на слова Брайта.

– Ладно, у нас есть время, у нас очень много времени, Ломан, и можно не торопиться. Значит, вы не убивали девушку? Мы считаем, что произошло убийство: вы дали волю рукам, она сопротивлялась, рядом стоял подсвечник и вы ее ударили.

– Нет! – взволнованно крикнул Ломан. – Это был не я!

Но Брайт сделал вид, как будто ничего не слышал.

– Конечно, вы не собирались убивать девушку, Ломан, тут я вам верю. Но это все же произошло. В тот вечер там не было никого больше – кроме малышки Энн, вас и вашей жены. Ваша жена спала, вы сами так сказали. Еще вы говорили при аресте, что были в доме. Теперь, Ломан, мы обнаружили отпечатки ваших пальцев на подсвечнике. Что вы на это скажете?

– Я его просто вытер.

Джимми на миг закрыл глаза. Убийца был так глуп? Он не мог поверить, что Таб Ломан ударил девушку тяжелым подсвечником по голове.

– Ну хорошо, Ломан, теперь пойдем дальше. Вы вытерли подсвечник – почему? Потому что на нем были отпечатки ваших пальцев. Теперь расскажите-ка все по порядку и подумайте о том, что чистосердечное признание преступника на присяжных всегда производит лучшее впечатление.

– Я… я признаю, что не сразу сказал правду. Но вы должны понять, наш шериф… он же знает там каждого и наверняка поговорил бы и с моей женой.

Брайт долгим взглядом обменялся с Джимми, который только с сожалением пожал плечами.

– Гм, теперь она-то все равно знает… Впрочем, Ломан, вы можете от меня по телефону связаться с вашим адвокатом.

– Позже – сначала я хочу рассказать всю правду.

– Так-то лучше.

– Я сидел на террасе. Было уже довольно поздно, и Энни ушла спать. Знаете, она ложится буквально с курами, но и встает тоже вместе с ними. Тут я услышал шум мотора и подумал, что опять приехал Рикарди. Он часто приезжал – и вечно не один. Я знаю: то, что я всегда проделывал, непозволительно. Но наверху у нас так мало развлечений…

– Ломан, вы не в полиции нравов. По мне вы можете пользоваться своей подзорной трубой, когда и как угодно; и Куперу наверняка приятнее видеть красивых женщин раздетыми, чем одетыми. Так что вы сделали?

– Я достал свою подзорную трубу. Я не был полностью уверен, так как шум мотора казался очень далеким. И направление не всегда можно определить точно, звук меняется в зависимости от того, какой ветер на озере.

Джимми подошел поближе. Что если полиция ошиблась насчет алиби Рикарди, и этот коротышка говорит правду?

– У Джека зажегся свет – внизу, в гостиной, и наверху, в спальне. Я увидел ту девушку. Она выключила свет внизу и поднялась наверх, в спальню. Потом свет погас. Я подумал, что она раздевается, и, наверное, решила там переночевать. Вдруг снова загорелся свет, но теперь я ничего больше не увидел. А через несколько минут опять услышал шум мотора, но тот удалялся. Мне это показалось странным, так как обычно Рикарди оставался со своими девушками на ночь, и, кроме того, он никогда не оставлял включенным свет. Ну, я еще раз взглянул на жену, взял ключ и пошел берегом озера к дому. Внизу я включил свет; все было в порядке. Затем поднялся наверх, чтобы выключить свет в спальне…

Он закрыл лицо руками. Наручники звякнули. Ни Брайт, ни Купер не произнесли ни слова. Это продолжалось недолго, Ломан сумел взять себя в руки.

– Тут я увидел ее. Она лежала на ковре, я сразу ее узнал… Конечно, я запаниковал. Много лет назад я дважды был замешан в кое-каких делах с девушками…

– Мы все знаем, Ломан. Пропустим это; меня интересует только то, что произошло в доме Рикарди.

– Я испугался. Чаще всего подозревают того, кто находит труп – а я еще имел судимость! Больше всего хотелось убежать как можно дальше. Потом я увидел в окно, как в нашем доме загорелся свет, и страшно испугался, зная, что Энни наверняка меня увидела; а я ни за что на свете не хотел впутывать ее в это дело. Может быть, этого и не скажешь по ее внешности, мистер Купер, – теперь он обращался прямо к Джимми, – но моя жена добрейший человек.

Купер, взглянув на Брайта, убедился, что тот не будет иметь ничего против его вопросов.

– Значит, вы спешно навели порядок?

Ломан взглядом поблагодарил Джимми и снова повернулся к Брайту.

– Да, вот именно. Я спрятал труп в шкаф, я даже перевернул ковер, чтобы пятно крови оказалось под кроватью. Потом я протер все, до чего дотрагивался. В углу лежал подсвечник, его я поднял и отнес вниз, протер до блеска и поставил на место. И, видимо, стремясь отчистить серебро, схватился за свечу. Я совершенно обессилел – можете мне верить. Когда я гасил свет, мои колени дрожали. Потом я вернулся домой. Беспокойство было не напрасным. Энни сидела в постели и читала. Она проснулась и никак не могла опять заснуть. Пришлось сказать, что я ходил немного прогуляться. Такое бывало часто, и она не удивилась.

Брайт откашлялся.

– Известите адвоката, Ломан. Даже если все было так, как вы рассказали, – а я скажу вам откровенно, что не верю ни одному вашему слову, – вам понадобится адвокат. Хотите еще что-нибудь добавить к вашим показаниям?

Ломан покачал головой. Со лба его катился пот, с несчастным видом он поник на стуле. Брайт подал знак протоколисту. Тот нажал на кнопку, и в кабинет снова вошел великан-охранник. Ломан нерешительно поднялся.

– Я сказал правду, лейтенант.

Джой Брайт даже не сделал попытки придать своему лицу выражение доверия.

Ломан остановился перед Джимми.

– Мистер Купер… Вы ведь детектив. У меня есть только один шанс, мистер Купер. Или полиция найдет настоящего убийцу – или вы. Иначе мне придется очень плохо, так ведь?

Джимми похлопал его по плечу.

– Знаете, Ломан, если вы действительно невиновны, то нечего бояться. Вы должны этому верить.

Ломан покачал головой. Такое безутешное, жалкое движение. Затем его увели, и дверь закрылась.

– Пустые отговорки, – буркнул Джой Брайт. – Ведь Ломан наполовину уже сознался. И умолчал только, что ударил ее сам.

– Не знаю, не знаю…

– А, вы всегда все усложняете. Вот увидите, самое позднее послезавтра он сознается. Мне бы хотелось, чтобы дело Рикарди продвигалось так же успешно, как это.

– Еще не напали на след?

– Все указывает на Фергюссона. Но мне недостает нескольких надежных улик.

– Я бы не стал так уверенно обвинять Фергюссона, лейтенант. Вам известно, что отец Лили Деймит – главный осветитель в телекомпании Эл-Би-Си? Я полагаю, что он во время убийства тоже находился в студии.

Брайт поднял голову.

– Лили Деймит? Эта куколка тоже успела побывать в любовницах Рикарди?

– Он «вывел ее в люди» и, видимо, как раз собрался бросить.

Брайт презрительно сморщил нос.

– Чепуха, из-за этого ни один отец не станет убивать любовника своей дочери, да к тому же на телевидении, там с этим делом обстоит все так же, как в кино.

Дверь открыл Маккормик.

– Отравление газом на Банкер-Хилл выглядит довольно странно, лейтенант. Машина ждет, не хотите поехать вместе?

Брайт встал, снял с крючка свою шляпу.

– Видите, как нашему брату приходится крутиться? Нет, Джимми, версию с Деймит я не принимаю.

– И несмотря на это, я хочу поговорить со стариком Деймитом. Потом расскажу вам.

– Это пустышка, Джимми, поверьте мне.

– Подумайте-ка, Джой, ведь и сейчас встречаются отцы, – к тому же растившие дочь с одиннадцати лет без матери – которым может быть очень неприятно, если с дочерью что-то случается.

Брайт, уже стоявший у двери, повернулся.

– Как вы сказали, Купер? Если с дочерью что-то случается?

Джимми ухмыльнулся.

– Небольшой несчастный случай, для телевидения вполне естественная вещь. Строжайше по секрету, лейтенант, и вы тоже помалкивайте, сержант, – Джек наградил нашу Лили ребенком.

– Ребенком? Ох ты… – Брайт сорвал с головы шляпу и швырнул ее на пол. – Когда вы об этом узнали, Купер? Вечно вы со своими секретами, черт вас возьми!

Маккормик нагнулся, поднял шляпу и достал из кармана маленькую щетку. Несколькими тренированными движениями он почистил шляпу и водрузил ее на голову Брайта. Тот, кажется, едва ли заметил это.

– Прошлой ночью. Следовательно, ваш упрек необоснован, лейтенант. Я вполне лоялен. Так я могу поговорить с Деймитом, не становясь помехой для вас?

Брайт пробурчал.

– По мне, это не помешает. Но если вы собираетесь выручать своих клиентов какими-то уловками, я позабочусь, чтобы вас лишили лицензии.

Джимми кивнул.

– О’кей, лейтенант. Я обо всем вам сообщу. Как это успокаивает – заполучить такое обещание от настоящего лейтенанта полиции!

* * *

Прежде чем сесть в свою машину, Джимми обшарил все карманы в поисках записки с адресом Лили Деймит. Как обычно, прошло немало времени, прежде чем бумажка нашлась.

При этом ему кое-что пришло в голову.

Почему Джека Рикарди застрелили во время съемок? Казалось бы, преступнику куда удобнее и незаметнее отправить на тот свет поющую знаменитость в другом месте и в другое время.

Он положил записку рядом с собой и тронул машину. Для восходящей звезды Лили Деймит жила в не слишком престижном районе.

Он снова вернулся мыслями к Рикарди.

Бесспорны только два обстоятельства. Первое: убийца знал, что, несмотря на запертую дверь студии, на него не падет подозрение. Конкретнее тут Джимми пока при всем желании зацепиться было не за что. Второе: убийство нужно было совершить срочно, видимо Джек узнал что-то такое, что грозило опасностью убийце, если вдруг Джек это выболтает после съемок. Вот почему он взялся за оружие. Но как он вынес «люгер»?

Имелась одна возможность, о которой он уже думал. Тогда она показалась ему маловероятной. Отец Лили был главным осветителем. Наверняка, у него имелись ящики с инструментами, а в то, что их тщательно осматривали, верилось слабо.

Дом, перед которым затормозил Купер, был стар. Такие строили в свое время богатые первопоселенцы: колоннада у входа, широкие и высокие двери, лепка по обе стороны.

Лестница скрипела, как у него дома. На втором этаже он остановился перед темно-коричневой, давно некрашенной дверью квартиры. Пахло сардинами в масле и чесноком. На двери была медная табличка: «Деймит». И ничего больше.

Пронзительный звонок соответствовал общему впечатлению. Прошло немного времени, прежде чем он услышал за дверью стук каблуков. Открылся дверной глазок, Джимми внимательно осмотрели.

– Что вам угодно?

Ему повезло, голос, кажется, принадлежал самой Лили.

– Спросите лучше, что мне неугодно. Но вы не бойтесь, я не собираюсь предлагать ни пылесос, ни стиральную машину, ни даже цветной телевизор.

Дверь приоткрылась.

– Мне кажется, я вас уже однажды видела.

Да, это была Лили Деймит, хотя Джимми видел только глаз и часть лица.

– Да, я был тогда в студии. Джимми Купер. Мне бы хотелось поговорить с вами несколько минут.

Она заколебалась, но затем дверь открылась шире.

Лили в фартуке, с собранными в пучок волосами была почти без косметики, глаза ее смотрели на него испуганно.

– Ведь вы тот частный детектив, которого Джекки… Пожалуйста, проходите.

Джимми шагнул внутрь, и она поспешила вновь закрыть входную дверь, затем открыла дверь в гостиную. Обстановка показалась Джимми очень милой и опрятной, намного лучше, чем он ожидал. Значит, Лили говорила о нем с Гэсом или с кем-то еще.

Они стояли лицом к лицу.

– Итак, вы хотели поговорить со мной, мистер Купер?

– Да, надеюсь, я не слишком помешаю вам готовить.

– Нет, я как раз закончила. Отец в студии и придет домой только в два часа.

Джимми без стеснения огляделся вокруг. Немного совсем новой мебели и довольно современное кресло-качалка – примета возросших доходов.

– У вас здесь очень мило, Лили.

Она поправила прядь волос.

– Вы пришли сказать мне об этом?

– Не только, но говорю я откровенно… Собственно говоря, меня мало волнует то, о чем я собираюсь вас спросить, Лили. Это не мое дело, правильнее будет сказать, это чистое любопытство…

Она смотрела на него открыто.

– Вы хотите сказать, что я не обязана отвечать?

– Да, именно это я имел в виду. И все же хорошо бы вам ответить мне на несколько вопросов.

– Спрашивайте, мистер Купер.

Джимми вопросительно покосился на стул. Лили кивнула, и он сел. Она осталась стоять.

– Лили, я слышал о некоторых вещах, которые касаются Джекки и вас. Как долго вы проработали в Эл-Би-Си, прежде чем Джек обратил на вас внимание?

– Я могла бы сказать вам, мистер Купер, что это вас не касается. Но Джек умер, и я не вижу причин делать из этого секрет. Да, я была подругой Джека, если вам угодно это так называть.

– Ваше дело, Лили. Вы знали, что Джек вовсе не был джентльменом – вы понимаете, что я имею в виду?

Она повернулась, подошла к столу, поправила на нем скатерть.

– Я знаю, что, кроме меня, у него были и другие женщины. И потому решила с ним покончить.

– Гм, понятно. Я знаю, в их числе Энн Фергюссон, Гледис Вильсон и, Бог знает, кто еще. А вы знаете?

– Нет, об Энн я вообще не знала. Но мне хватило Гледис Вильсон. А после его смерти я узнала, что он к тому же был женат.

– Вам было очень тяжело, Лили?

Теперь она опять повернулась к нему лицом.

– Мы и без того решили расстаться. Конечно, было жутко, что все произошло так близко…

– Да, убийца должен был находиться в студии. Нет ли у вас каких-либо соображений по этому поводу?

По ее лицу промелькнула растерянность.

– Но это дело полиции.

– Верно, Лили. Еще одно: ваш отец ведь знал о связи с Джеком, я хочу сказать, знал, в каких вы были отношениях?

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Нет? Гэс Андерс любит вас, не так ли?

«Она действительно еще не разучилась краснеть», – констатировал Джимми, и это было очень ей к лицу. Светская дама вдруг превратилась в маленькую девочку с большими озабоченными глазами.

– Вы довольно бестактны.

– Да, верно. Это моя профессия, она не лучше и не хуже любой другой. Скажите, Лили, вы не знаете, кто мог решиться на этот выстрел, кто мог до такой степени ненавидеть Джека Рикарди?

– Если вы думаете, что у меня есть подозрения, то ошибаетесь. Мы часами обсуждали это с Гэсом, но так ни к чему и не пришли.

– Ладно, тогда не хочу вам больше мешать. – Он встал и подошел к ней вплотную. – Лили, у вас будет ребенок от Джека Рикарди?

Она качнулась, и он подумал, что сейчас она упадет. Джимми успел подхватить ее и удержать. В глазах Лили сверкнули слезы.

– Боже, кто же про все это знает?

Джимми попытался ее успокоить.

– Насколько мне известно, кроме меня – только Ширли Сэнд, а та определенно не проболтается. Значит, это правда?

Она лишь кивнула, но ему этого было достаточно. Почти нежно он подвел ее к креслу, и она послушно опустилась в него.

– Лили, я вам не враг, можете мне поверить. Я занимаюсь совсем другим делом, и моя работа, в сущности, закончена. Но у меня сложилось впечатление, что убийство Энн Фергюссон взаимосвязано со смертью Джека. Вы виделись с Джеком вечером накануне его смерти?

– Нет, мы не встречались с ним наедине уже четырнадцать дней.

– Ваш отец знает…

– Да, я ему сказала. В конце концов, он имел право все узнать. Впрочем, Гэс Андерс тоже знает… Но я считала, что кроме них – никто.

– И как воспринял это Ваш отец?

– Он пошел к Джеку и сказал, что тот должен на мне жениться. Отец очень привязан ко мне, а я точно так же к нему. Мы многие годы могли полностью рассчитывать друг на друга. Нечто подобное было и у Энн Фергюссон, она тоже рано потеряла мать. Возможно, еще и по этой причине Дон дал мне шанс как актрисе.

– Да, я знаю. Итак, ваш отец ходил к Джеку. Что тот сказал?

– Он чуть не вышвырнул отца из гримерной. Конечно, Джек был очень пьян. Он много пил, в последнее время особенно. Иногда казалось, что его что-то мучает… Короче, произошла ужасная сцена.

– Джек не хотел жениться, он предпочитал остаться признанным любимцем женщин. Кроме того, он и не мог жениться, поскольку был уже женат.

– Отец был в ярости, я думаю, тогда он его с удовольствием… – она испуганно умолкла.

– … убил бы. Его можно понять! Будь у меня дочь, с которой случилось такое, Лили, я бы переломал этому парню все кости.

– Он иногда так говорил, но, конечно, никогда бы этого не сделал.

Тут Джимми сделал выстрел наугад, зная, что тот иногда помогает.

– Но у вашего отца было еще одно объяснение с Джеком – я слышал о нем.

Она ответила тихо, почти шепотом.

– Он дал Джеку время до девятнадцатого. Но тот его высмеял. Тогда отец влепил ему пощечину.

– Насколько можно судить, он ее заслужил.

– Вам рассказала Гледис? Отец мне говорил, что в тот момент она как раз вошла.

Порядочно ли было продолжать мучить девушку? Джимми потер рукой подбородок. Настало время прекратить беседу, иначе Лили из лучших побуждений подставит под удар своего старика отца.

Но он, как зачарованный, не мог остановиться.

– Лили, девятнадцатое – это день смерти Джека, не правда ли?

Теперь она все поняла и побледнела.

– Нет, нет, вы не должны так думать, мистер Купер. Мой отец никогда бы не сделал этого, я уверена!

– У него был мотив, и, если вас интересует мое мнение, весьма серьезный. Я полагаю, ни один присяжный не осудил бы его за это строго.

– Боже мой, что же я наговорила? Вы не передадите это полиции…?

– Не волнуйтесь, Лили. Мне не нужно никому говорить об этом, ведь полиция достаточно хорошо знает свое дело, чтобы выяснить все самим. Если ваш отец ни при чем, у вас нет никаких причин беспокоиться.

– Я абсолютно уверена, что мой отец не виновен в смерти Джека. Он и мухи не обидит. Поверьте мне!

– Только не волнуйтесь. Что говорит об этом Гэс?

– Мы хотим пожениться, ему не мешает ни история с Джеком, ни ребенок. Гэс меня любит. Что будет с моим отцом, мистер Купер?

– Ничего, если он не виновен, Лили.

Джимми встал и сделал вид, будто собирается уходить. То, что он собирался сделать, ему самому не нравилось, но…

– Ах, да, вот что может послужить доказательством, Лили. Джека застрелили из маленького пистолета, марки «браунинг». У Вашего отца есть пистолет?

Он видел, что она колеблется с ответом.

– Поймите, чтобы иметь возможность вам помочь, я должен знать правду.

– У него есть один – довольно большой. Я думаю, он купил его когда-то очень давно.

– Где он его держит?

– Насколько я знаю, тот всегда лежит в ящике его комода. Думаю, у отца даже нет к нему патронов.

– Лили, пойдите и принесите пистолет.

Он видел, как она колеблется.

– В чем дело, Лили, почему вы вдруг испугались? Вы допускаете, что отец хранит оружие без разрешения, как в старое доброе время?

– Подождите, сейчас принесу. Вы ошибаетесь, мистер Купер, я совершенно не испугалась.

Она вышла из комнаты, а Джимми подошел к окну. Снаружи сияло знаменитое ослепительное калифорнийское солнце. Внизу мчались автомобили и автобусы. Здесь было начало многогрешного старого города, который протянулся отсюда до Лос-Анджелес-Ривер.

Позади него скрипнула дверь. Вошла Лили, она была бледна, в глазах застыл страх.

– Пистолета нет. Но это ничего не значит, видимо, отец просто переложил его в другое место, и только.

– Вы хорошо искали, Лили?

– Насколько смогла за несколько минут. До сих пор он всегда лежал в ящике комода. Там его больше нет. – Она в отчаянии ломала руки.

– Не пугайтесь, Лили! Я всего лишь частное лицо, не более. Конечно, существует вероятность, что ваш отец в приступе праведного гнева застрелил Джека. Не возражайте – вы и сами уже об этом подумали. Тогда понятно, почему оружия здесь больше нет. Но если он не имеет отношения к убийству, то пистолет должен опять вернуться сюда.

– Что вы собираетесь делать, мистер Купер?

Весь этот визит действовал ему на нервы. Этим делом нужно было заниматься полиции, его оно не касалось, а судя по тому, что он успел узнать о Джеке Рикарди, тот сам был виноват в случившемся.

Если бы только Дон Фергюссон не был под подозрением у Брайта – Фергюссон ведь был его клиентом!

Он взял ее за руки, ставшие влажными на ощупь. Все-таки она очень была привязана к отцу.

– Минутку, тут мне еще кое-что пришло в голову. Может быть, вы знаете случайно, что это был за пистолет? Насколько я знаю, Джекки застрелили из итальянского «браунинга».

– Да, кажется, отец мне как-то говорил, чьего он производства, но сейчас я в самом деле не могу вспомнить. Это так важно?

– Ну да, тогда, пожалуй, его можно было бы исключить сразу.

Лили высвободила пальцы из рук Джимми и принялась возбужденно расхаживать взад-вперед по комнате.

– Но почему же подозревают только папу? Да, у него был мотив. Но почему тогда не подозревать Гледис Вильсон?

Джимми насторожился.

– Гледис? Насколько я знаю, она тоже была некоторое время близка с Джеком, но они расстались мирно.

– Вы так думаете? Кто вам это сказал? Наверное, сама Гледис. Она ведь такая бестия! Она уже давно перестала быть кассовой «звездой» и очень хорошо понимала, что если будет держаться за Джекки, еще сможет остаться при деле.

– Но тогда здесь что-то не сходится. Если она хотела использовать Джека, то наверняка не стала бы его убивать.

Лили остановилась посреди комнаты, ее руки повисли, как сломанные крылья, и производила она самое безотрадное впечатление.

– Да, я знаю, это звучит нелепо. Но я утром перед съемками сама слышала, как она пыталась его шантажировать. Я стояла за дверью в своей гримерной, а они оба – в коридоре. Так что я могла слышать почти все.

Джимми спросил себя, насколько это может соответствовать действительности. Переводя подозрения на другого, Лили теперь хотела, кажется, не только помочь своему отцу.

– О чем же они говорили?

– Джек хотел от нее отделаться, но она заявила, что он не сможет ее бросить так же запросто, как…

– Как?

Прежде чем продолжить, она сглотнула.

– Как меня. Я думаю, у нее были какие-то неприятные для Джека фотографии или еще что-нибудь, и она пообещала, что это кое-кого заинтересует. Он пытался ее успокоить, и тогда она сказала: «Тебе не следует меня недооценивать, Джекки, если ты собираешься со мной покончить, я способна на все!»

Джимми медленно качнул головой.

– Она действительно так сказала, Лили? Почему вы не рассказали об этом лейтенанту?

– Я была слишком взволнованна и, кроме того, не придала этому никакого значения. Откровенно говоря, я и не думаю, что Гледис могла убить. Но уж если подозревают моего отца, тогда пусть и Гледис Вильсон тоже.

– Да, но вы все же должны сказать об этом лейтенанту, Лили. Что же за парень, в сущности, был Джекки – исключая его истории с женщинами?

– Когда он бывал трезв, то мог быть очень, очень милым.

– А когда он бывал пьян? Вы думаете, его что-то угнетало? Или он пил просто по привычке?

– В последние недели я разговаривала с ним не слишком часто, мистер Купер. Но сейчас, когда вы напомнили – да, думаю, его что-то угнетало; но я представить не могу, что именно.

– У него могли быть финансовые проблемы?

– Возможно, я в самом деле не знаю.

– Ладно, я уже исчезаю. Очень любезно, что вы ответили на мои вопросы. Учтите, лейтенант Брайт будет спрашивать о том же. Хотя с виду он суров, но не кусается.

Они уже дошли до двери, когда она его вдруг остановила.

– Сейчас я вспомнила, мистер Купер.

– Что именно?

– Что у отца был за пистолет. Это никакой не «браунинг». Я знаю точно, это большой «люгер»!

* * *

Уже от себя Купер позвонил Ширли Сэнд. Та была искренне рада услышать его голос.

– О, Джимми, Дон сегодня вообще не был на работе. Он ничего с собой не сделал?

– Нет, не такой он человек. Ты хорошо спала?

– Чудесно, впрочем, для сведения: у меня свободен уик-энд.

Он улыбнулся. Ширли была и в самом деле просто прелесть, вполне возможно, на этот раз бы получилось и с выпивкой в интимной обстановке. Как бы там ни было, люди всегда остаются людьми.

– Я это запомню. У тебя есть адрес Вильсон?

Он услышал шелест бумаг, затем ее голос, который звучал прямо-таки предостерегающе.

– Джимми, квартира Гледис – это логово львицы, или даже скорее тигрицы. Она повсюду слывет пожирательницей мужчин, пожалуйста, будь осторожен! Кто-то сказал, что она всегда добивается того, чего хочет.

– Ты слышала что-нибудь о том, что она угрожала Джеку или шантажировала его?

Ширли хихикнула.

– Может быть, своей фигурой, больше наверняка ничем. Ты собираешься к ней?

– Я уже почти в пути.

– Тогда остерегайся. Если ей дашь мизинец, она отхватит не только всю руку, но и все, что можно.

– Если ты свои советы почерпнула у Гедды Хоппер, тогда я лучше закончу разговор. Как насчет сегодняшнего вечера?

Он почувствовал, что у нее появилось твердое намерение заявить, будто она всю неделю занята. Сейчас она боролась сама с собой, а такая борьба, Джимми знал, всегда бывает вовсе не спортивной.

Прошло некоторое время, прежде чем Ширли собралась с мыслями.

– О, ты хитрец, я ведь говорила об уик-энде…

– Я что-то плохо слышу. Значит сегодня в семь у тебя?

– Договорились, но только помни, я не люблю нахалов! И раз уж так, мы у меня и поужинаем.

– Я буду вовремя!

– Только посмей, я должна еще принять ванну!

Он положил трубку и подошел к зеркалу. Потом дотошно долго разглядывал свое отражение. Особой красоты он не нашел, хотя на всякий случай подправил тонкие усики. Кроме того, пришло время поинтересоваться Гледис Вильсон. Он не надеялся, что это что-то даст, но и наверняка не повредит.

Лили сказала, что Джек последние недели был обеспокоен и пил еще больше, чем обычно. Что это означало, чем мог быть угнетен такой человек, как Джек Рикарди? Во всяком случае, причина не в женщинах – с ними он разбирался быстро. Деньги? Об этом должен знать его менеджер, о котором Джимми ничего не слышал. После разговора с Гледис он собирался разыскать Боба Барроу. Наверное, Гледис сможет дать его адрес.

Гледис Вильсон жила где-то за Калвер-сити, прямо у Беллони-крик, живописной речки с мутной водой. Ему пришлось описать большую дугу, чтобы подъехать к воротам. Судя по фасаду, дом должен был принадлежать звезде немого кино – так строили в те времена. Похоже на кусок рыцарского замка с цокольной частью в стиле английского загородного дома. Не хватало только маяка на крыше, чтобы все выглядело совершенно по-идиотски.

Значит, здесь жила Гледис Вильсон. Он как-то больше представлял ее в современном бунгало. Ну, впрочем, ему было безразлично, где и в каком окружении она демонстрирует свою сексуальность.

Дорогу преграждали кованые железные ворота. Джимми вышел из машины и нашел звонок. Что сейчас могло быть слышно в доме? Наверняка не простой звонок; звон колокольчика для такого дома также был слишком зауряден. Может быть, существовал магнитофон, и, если снаружи нажать на кнопку, внутри звучал «Янки Дудль»?

Появилась девушка в белом чепчике. Выражение ее лица было не слишком дружелюбным, как ни любезно улыбался Джимми.

– Сожалею, мистер, но мы ничего не покупаем, – вызывающе заявила эта молодая особа, сопровождая свои слова взглядом, который мог проткнуть насквозь любого коммивояжера.

– Я тоже, это лучшее, что следует делать. Никогда ничего не покупать, по возможности все получать даром. Суперзвезда дома?

Она оправилась довольно быстро. «Или он сумасшедший, или поклонник Вильсон; возможно, и то и другое», – видимо, подумала она.

– Если вы хотите получить автограф, вам следует отправиться на студию.

– Ну уж нет, – ухмыльнулся Джимми. – Потом подсунут мне вместо автографа контракт, и я окажусь у них в руках. Ну а теперь, солнце прерий, закрой рот и больше не задерживай меня. В мои годы следует считаться со своим здоровьем. Открывай дверь, живо!