Текст книги "Пуля для звезды. (Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?)"

Автор книги: Генри Харт

Соавторы: Эдвин Коннел,Ж. Феррье,Р. Гордон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

28

В течение дня меня ожидали еще две новости, которые совершенно оттеснили моего шантажиста на задний план. Я столкнулся с двумя абсолютно новыми обстоятельствами, которые привели меня в еще больший ужас, чем все, что произошло до сих пор. До сих пор я, по крайней мере, был в таком положении, что успевал устранить одну опасность, прежде чем на меня обрушивалась другая. Теперь я уже не знал, о чем думать и за что в первую очередь хвататься.

Все началось, когда я незадолго до полудня пришел в контору, и уже носилось некоторое время в воздухе, прежде чем я что-то узнал. Я как раз хотел погрузиться в свою работу, когда Френсис включила переговорное устройство.

– Я вижу по своему календарю, что у тебя сегодня днем ничего не намечено. Кроме того, я вижу, что и у меня тоже ничего не запланировано. Это очень необычно и несколько печально, и в связи с этим нам нужно что-то предпринять.

Мне был понятен ее замысел, ее наступательная тактика. Я попытался уклониться – с меня хватало вчерашнего вечера.

– Я бы с удовольствием, Френсис, но я только что пришел и должен, наконец, заняться этим Буркгольцем. Больше нельзя откладывать. Захвати мне несколько сэндвичей.

Но Френсис не собиралась довольствоваться моим простым «нет».

– Любой врач тебе скажет, что нет ничего вреднее для здоровья, чем обед за письменным столом… Пожалуйста, Джефф. У меня есть особая причина. Я хочу рассказать тебе кое-что, что тебя обрадует. И, Джефф, если уж тебя нельзя переубедить ничем другим… я тебя приглашаю!

– Хорошо, ты меня уговорила.

Это было не так, не мог же я ей грубо заявить, что при данных обстоятельствах не могу себе этого позволить? Мы отправились в «Лe Франс», фешенебельный ресторан на Уолл-стрит, постоянными посетителями которого были очень богатые банкиры и биржевые маклеры. Он был почти полон, но Френсис предварительно заказала столик, и нас сразу проводили на наши места.

– Итак, – поторопил я после того, как мы заказали себе аперитивы, – выкладывай свои новости.

– Джефф, – начала она экзальтированно, как всегда, когда была чему-то особенно рада. – Я так взволнована, что даже не знаю, с чего начать. Это связано с мистером Вильямсом.

– С отцом Эллен? Что с ним?

– Сегодня утром я с ним обменялась парой слов… Ах, ты, вероятно, даже не знаешь, что он еще в городе?

– Нет. Я распрощался с ним и с миссис Вильямс в субботу после панихиды по Эллен и полагал, что они вернулись на побережье.

– Я совсем забыла тебе сказать, – продолжала Френсис. – Они остались еще на несколько дней, чтобы привести в порядок кое-какие дела. Он мимоходом зашел сегодня утром и спрашивал о тебе. После обеда он придет опять… Во всяком случае, он пригласил меня на кофе и – о, Джефф, он был так плох и так подавлен, что я, увидев его, чуть не разрыдалась…

Я понятия не имел, к чему все идет, но у меня было смутное чувство, что приближается нечто страшное. Я не перебивал. Я сидел тихо, стараясь казаться заинтересованным, и терпеливо ждал, пока она дойдет до так называемых хороших вестей.

– Ты знаешь, что больше всего огорчает его и миссис Вильямс? Полная пустота, как он выразился. Как будто Эллен просто исчезла. Если бы она болела и умерла естественной смертью, состоялись бы похороны и имелось бы место, которое они могли бы навещать… Я с такой стороны это, собственно, еще никогда не рассматривала. А ты?

Я по-прежнему не понимал, о чем, собственно говоря, идет речь, но мне все это не нравилось.

– Черт побери, Френсис, ты ведь не можешь называть это «добрыми вестями». Это… это же патология. У меня мурашки пошли по спине.

– Прости, Джефф. Я могу себе представить, как тебе плохо. Я ведь тоже всем сердцем любила Эллен. Но мы должны примириться с тем, что произошло. Мы не можем прятать голову в песок. Нет, я рассказываю тебе эти подробности лишь потому, что они делают понятным то, что он сказал потом… Ладно, я перехожу к делу. Мистер Вильямс сказал, что он всю прошлую ночь в отеле не смыкал глаз и думал, что можно сделать в память о ней, что-то такое, что было бы одновременно исполненным смысла и полезным, что-то иное, нежели памятник на пустой могиле…

Он сказал, что мысленно восстановил всю жизнь Эллен и внезапно вспомнил, как сердце Эллен было привязано к Вермонту, к этой старой усадьбе, и историю с подземными укрытиями. Ему вспомнилось, как часто она мечтала проверить легенду, созданную на этой основе, и, если она хотя бы частично окажется правдой, подарить этот дом Историческому обществу в Вермонте с тем, чтобы его можно было превратить в местную достопримечательность и…

«Нет! – мысленно воскликнул я. – Нет, это не может быть».

Я знал, что за этим последует. О нет, нет, и еще раз нет!

– Эллен не успела это сделать, – продолжала Френсис, – но теперь мистер Вильямс хочет приложить все силы к тому, чтобы ее желание исполнилось. Он не только хочет подарить Историческому обществу старый дом, но и передать штату тысячу акров земли с летним домом и всем прочим, чтобы там устроили общедоступные места для отдыха с площадками для кемпингов и пикников и заповедником. Все это в память об Эллен. Он сказал, что хочет немедленно заняться всем этим. И был так взволнован! Он ведь стал совсем старик, Джефф. А теперь он говорит: «Я опять начинаю жить». Разве это не удивительно?

Она, вероятно, заметила выражение моего лица, так как приглушенно и несколько разочарованно добавила:

– Разве не так?

Я быстро сумел опять овладеть собой.

– Ну, конечно, конечно, – успокоил я ее и представил себе все это. Я словно воочию видел надписи, сделанные туристами на стенах. Старый дом мигом заполнится длинноволосыми, тщеславными историками, и рано или поздно труп Эллен обнаружат, а это станет моим концом.

– Тебя, кажется, не вдохновляет эта идея, – сказала она.

– Ну почему, – солгал я. – Просто мне нужно привыкнуть к этой мысли. Все произошло так быстро… и я не знаю, Френсис, следует ли мистеру Вильямсу это затевать. Такой памятник бросает меня в дрожь. Я знаю одного человека, который имел обыкновение играть со своим сыном в шахматы. Сын был добровольцем-пожарным, и однажды вечером, когда они опять играли друг с другом, его вызвали на пожар, и он погиб под обрушившейся балкой. А шахматная доска с тех пор так и стоит, фигуры в том самом положении, в котором их оставил парень. Я этого не понимаю. Для меня тут есть что-то жуткое. Именно потому я не могу оставаться в нашей квартире… Там слишком многое напоминает Эллен.

Я, в сущности, не ожидал особого результата от своей отговорки, но она, по меньшей мере, объясняла полное отсутствие энтузиазма с моей стороны, и тем самым я выигрывал время, чтобы обдумать, как мне сегодня после обеда реагировать на планы старика. Что касается поместья, я не имел никакого права голоса, так как оно не было собственностью Эллен.

Френсис тем временем беззаботно щебетала.

– Но это же совсем не то, Джефф. Случай, о котором ты упомянул, действительно кошмарный. Но здесь речь идет о памятном месте… Боже мой, люди ведь всегда называли здания или больницы в честь тех, кого любили… Я убеждена, что Эллен хотела бы этого… чтобы ее любимые места стали мемориалом! Если бы ей раньше пришло это в голову, она бы непременно внесла в свое завещание…

Я оправился от первого потрясения и решил примириться с судьбой.

– Полагаю, он немедленно займется этим.

– Да. Он хотел уже сегодня кое-куда позвонить, но я сомневаюсь, что до весны можно что-то сделать практически. Ты ведь знаешь, какие зимы в Вермонте.

– Верно, – согласился я и мысленно поблагодарил Господа Бога за добрую старую зиму в Вермонте. Пусть она будет еще более суровой, чем в прошлые годы!

– Думаю, мистер Вильямс попросит тебя кое в чем помочь ему, – сказала Френсис. – Он намекнул на это.

Ведь ему будет довольно сложно организовывать все из Калифорнии. Потому я и была так расстроена, при виде твоей реакции.

О, небо! Что может быть хуже, чем выполнять чьи-то планы, которые означают конец для тебя самого. Вслух я сказал:

– Глупости, Френсис. Я полностью «за». Мне только нужно было несколько минут, чтобы привыкнуть к этой мысли. Теперь я согласен на сто процентов.

– Отлично, – обрадовалась она.

Остаток обеда прошел без неожиданностей, и мы вернулись в контору.

29

Вскоре после двух позвонил Гораций, сообщив мне, что отец Эллен у него. Он попросил меня прийти в его кабинет. Разумеется, речь шла о вермонтском проекте. Я пробыл с ними полчаса, изобразил, как воодушевлен этой идеей и выразил готовность позаботиться о деталях. Старый Вильямс посоветовал мне связаться с Лесли Кондоном, банкиром и его старым другом в Бэрлингтоне, с которым он уже разговаривал и который очень интересовался историей Вермонта.

Начиная с этого обеда с Френсис я все более осознавал необходимость убрать труп Эллен из подвала в Вермонте, и прикидывал, под каким предлогом мне бы туда поехать.

Теперь, когда я выслушал отца Эллен, такой повод мне представился.

– А что, – предложил я, – если я сразу съезжу в Бэрлингтон, коротко переговорю с мистером Кондоном, а затем покажу ему поместье, чтобы он мог сразу представить себе всю картину?

– Отличная идея, – согласился мистер Вильямс.

– Я тоже «за», – сказал Гораций. – Кроме того, тебе полезно на несколько дней расслабиться.

– Позвоню сегодня мистеру Кондону, и, если его устроит, нынче же вечером выеду к нему, – сказал я.

Мы еще обсудили различные юридические аспекты этого проекта, и оба старика остались в высшей степени довольны моим усердием. Когда я их покинул, они были полны оптимизма.

Я и сам почувствовал себя увереннее. Опять я, сообразно со своими принципами, получил возможность использовать опасную ситуацию с выгодой для себя. Я сомневался, что они сочли бы эту идею такой отличной, знай, что я в действительности собирался сделать. Они сами предоставили мне предлог для поездки в Вермонт. Я не только выслушаю мнение любителя истории, но и, прежде всего, смогу позаботиться о том, чтобы Эллен исчезла из подвала. Я еще не продумал детали, но для этого времени будет достаточно. Кое-что мне уже пришло в голову.

«Отлично сработано, Моррисон», – поздравил я себя, вернувшись в свой кабинет. Проходя мимо письменного стола Френсис, я сказал:

– Пожалуйста, попытайся связаться по этому номеру с мистером Лесли Кондоном в Бэрлингтоне. – Я подал ей записку, которую получил от старого Вильямса. – Впрочем, – добавил я, – вполне возможно, что я еще этим вечером уеду в Вермонт, значит…

– Уже этим вечером! – воскликнула Френсис.

Я рассмеялся.

– Возможно, поначалу я был несколько нерасторопен, но теперь нельзя больше ждать.

Она набрала номер, и, пока она ожидала связи, я коротко рассказал ей о своей беседе с отцом Эллен и Горацием. Через несколько минут мистер Кондон был у аппарата, и я поспешил в свой кабинет, чтобы поговорить с ним.

Кондон был в восторге от моего предложения навестить его на следующий день.

– Я выезжаю сегодня вечером, – сообщил я ему. – Остановлюсь в мотеле, а завтра, скажем, в десять, встретимся у вас в кабинете. Потом мы можем вместе поехать в поместье, и вы все увидите сами. Что вы на это скажете?

Он был согласен, и мы попрощались. Я сообщил Горацию о своих планах. Затем я позвонил Клинту, чтобы отказаться от условленного с ним ужина. Когда я назвал причину, то получил второй удар за день.

– Очень хорошо, – сказал он. – Смешно, но я только что разговаривал о тебе… и о Вермонте.

– С кем?

– Со страховым агентом авиакомпании.

– Чего он хотел?

– Обычное дело. Хотел узнать, как долго и насколько хорошо я тебя знаю, и так далее. Он показался мне необычайно усердным, так как выжимал из меня подробности нашей поездки в Вермонт по всем правилам искусства. Шаг за шагом, час за часом. Можно было подумать, что он ведет дневник. Он хотел знать, были ли мы все время вместе, как долго ты оставался один, когда и почему. Я совершенно не мог понять, что все это должно означать. Но не мог ничего поделать. Потому я сообщил ему все до малейших подробностей. Ты знаешь, что все это значит?

Для Клинта все это казалось несущественным, но меня вновь охватил страх. Что, Господи Боже, у них там происходит?

Я знал, что страховая компания так же, как и служба гражданских воздушных перевозок, проводила расследование, но какое, черт возьми, отношение имеет к этому моя поездка в Вермонт? Почему страхового агента заинтересовало, в течение какого времени я оставался один?

И тогда мне в голову пришла новая, вселяющая ужас мысль. Был ли он на самом деле сотрудником страховой компании? Не явился ли он прямо из уголовной полиции?

– Ты еще здесь, Джефф? – спросил Клинт.

Я совершенно забыл о нем и не ответил на его вопрос.

– Я… извини, Клинт, я просто задумался… а… он сказал, какая компания его прислала?

– Он сообщил мне какое-то название, когда говорил со мной по телефону… страхование от несчастных случаев или что-то в этом роде… откровенно говоря, точно не помню. Он сказал, что речь идет об общепринятых вопросах, связанных с авиакатастрофой. Я еще по телефону объяснил ему, что едва ли смогу помочь, но он хотел закончить свое заключение и для этого непременно поговорить со мной… Когда он был здесь, я уже больше не спрашивал о названии компании – счел, что это не столь важно.

– Конечно, нет, – согласился я. – Он не намекнул, что хочет поговорить и со мной тоже?

– Я предложил ему сам. Сказал, что ты в этом деле лучший источник информации.

– И что он ответил?

– Он нашел, что это хорошая идея. Я только спрашиваю себя, почему он сначала не обратился к тебе. Ты это понимаешь?

– Нисколько. – Я чувствовал, что пора заканчивать разговор. Я не мог больше скрывать охвативший меня ужас от того, что меня выследили. – Нам придется подождать, пока он свяжется со мной. По моему мнению, он всего лишь один из тех любопытных сыщиков, которые интересуются всем подряд, в том числе и самыми незначительными подробностями.

– Я тоже так думаю, – согласился он.

– Побеседую с ним, когда вернусь.

– А что будем делать с нашим приятелем? – спросил он. – С твоим мелким шантажистом? Он ведь хотел сегодня вечером снова позвонить?

Святой Петр! О нем я совсем забыл. Ну, у меня не было времени им заниматься.

– Как-нибудь отделайся от него, – сказал я Клинту. – Скажи, я уехал по делам. Пусть он снова позвонит через несколько дней… И, Клинт, пожалуйста не угрожай ему и не груби. Я думаю решить это дело иначе. Мы поговорим, когда увидимся снова.

– Все будет в порядке. Счастливого пути.

Мне тяжело описывать, что происходило потом. Положив трубку, я задрожал, как осиновый лист. Я просто вышел из себя. Опомнившись, поймал себя на том, что, как сумасшедший, повторяю одно и тоже слово: «У-блю-док!», и при каждом слоге ударяю обоими кулаками по столу. Слезы струились по моим щекам, и я всхлипывал.

В то же время в голове у меня стучало так громко и безостановочно, что казалось, она может в любой момент лопнуть. Я не мог сидеть на месте. Я вскочил и заходил по комнате, но этот стук преследовал меня. Я начал ходить быстрее, но он не отставал от меня, от него не было спасения.

«Как же это стало возможным?» – спрашивал я себя. Еще двадцать четыре часа назад я был спокоен. И едва я решил, что спасен, как столкнулся с новыми трудностями, которые могли стоить мне жизни. Сначала этот проклятый шантажист, затем проклятый вермонтский проект, а теперь еще проклятый страховой агент, который казался мне очень похожим на сыщика. Это несправедливо! Я уже достаточно натерпелся… Казалось, все уже в полном порядке… Никто, кроме меня, ничего не знал… Никто, кроме меня, не мог ничего выдать… Даже Джоан, единственная, кого я посвятил во все.

И тем не менее – кто-то что-то разнюхал. Кто-то что-то узнал, в этом я был уверен.

Не знаю, как долго я ругался и неистовствовал и, как одержимый, метался по комнате. Вспоминаю, как в один из моментов остановился у окна, взглянул в него, и на секунду у меня мелькнула мысль покончить со всем самым быстрым способом. Но у меня не хватило духа.

В конце концов истерика кончилась, и мой мозг заработал снова.

Что им известно? Что они могли узнать? И тут мне пришла утешительная мысль. Что бы им ни было известно, это ничего не стоило до тех пор, пока в их распоряжении нет трупа. Очевидно, они рассматривали Вермонт как возможное место преступления. Но тогда они должны поставить на голову все поместье! Если мне удастся убрать оттуда Эллен, они будут не в состоянии мне навредить. Даже если увидят свежеперекопанную землю – пока они не обнаружат труп Эллен, могут проваливать ко всем чертям со всеми своими подозрениями и догадками.

Мне нужно только их опередить. И я знал как. К тому моменту у меня появились пути и средства. Их нужно только правильно использовать.

Когда я вышел в приемную, Френсис сидела за своим письменным столом. Мне хотелось выглядеть естественным, насколько это было возможно, потому я задержался и коротко сообщил ей о своих намерениях.

– Я условился с Кондоном о встрече завтра. Поэтому сейчас ухожу. Нужно еще заехать к Клинту, собраться, заправить машину и поскорее в путь. Если тебе нужно будет завтра связаться со мной, я в десять буду в кабинете Кондона и останусь там на добрых несколько часов. Дальше пока не знаю. Возможно, я вернусь уже завтра вечером, а может быть, и нет. Во всяком случае, слишком рано меня не жди.

Только я хотел открыть дверь в коридор, как вошел старый Вильямс.

– О, Джефф! – воскликнул он. – Хорошо, что я тебя застал… Когда я сегодня утром говорил по телефону с Лесли, то рассказал ему о том материале, который собрала Эллен о старом доме и о подземелье. Он, кажется, очень заинтересовался этим, и я пообещал доставить материал как можно скорее… Естественно, тогда я еще не знал, что ты уже собрался к нему. Поскольку Крествилл тебе по пути, я подумал, что ты мог бы ненадолго зайти в квартиру и сразу забрать бумаги. Ты ведь знаешь о них?

Великий Боже, только этого мне еще не хватало! Теперь мне еще нужно обшаривать всю квартиру в поисках этих проклятых материалов. Я смутно помнил, что Эллен иногда делала выписки. Но если старик полагал, что я каждый вечер читал их перед сном в постели, то я, со своей стороны, не имел ни малейшего понятия, где Эллен хранила этот хлам. И пришлось бы попусту потратить часы на то, чтобы перевернуть всю квартиру.

Но пока я все еще раздумывал, как мне лучше выпутаться из положения, на помощь совершенно неожиданно пришла Френсис.

– Я знаю, где материалы, – улыбнулась она.

– Действительно? Где?

Она покачала головой.

– Не так сразу. Что я получу за это?

– Чего ты хочешь?

– Всего лишь поехать домой на машине.

Она лукаво засмеялась, увидев мое удивленное лицо.

– Что случилось? Ты опасался, что я потребую прибавки к жалованию?

Старик Вильямс одобрительно кивнул.

– Вот это, я понимаю, секретарша, Джефф. Она действительно заслужила прибавку.

Я согласился с ним и обратился к Френсис.

– Давай, маленький гений, бери свое пальто. Идем.

Она выручила меня из того дурацкого положения, столь незначительного и столь обременительного. Теперь старик был доволен, Френсис с удобствами поехала домой, а я потерял лишь несколько минут.

По пути я ее поблагодарил. Она пожала плечами.

– На самом деле в этом нет ничего удивительного. Прошлой весной, когда вы с Эллен уезжали, она попросила меня отпечатать ее записи и подшить в папку. Я это сделала, а позже видела, что она поставила папку в вашу библиотеку. Но если ее там больше нет, я все равно легко найду ее, так как знаю, как она выглядит.

– У меня бы на это ушли часы, – признался я.

Френсис рассмеялась.

– Видишь, что можно сделать за одну поездку домой.

В квартире Клинта я предложил Френсис чувствовать себя как дома и приготовить нам выпить, а сам прошел к себе, чтобы собраться в дорогу. Прежде всего я достал из выдвижного ящика стола автоматический пистолет 38-го калибра, который был у меня уже много лет и который я забрал с собой из Крествилла с вещами. Я убедился в том, что он заряжен, и сунул его в карман пальто. Собственно говоря, для моего плана огнестрельного оружия не требовалось, но, принимая во внимание то, что мне предстояло, с ним мои нервы были поспокойнее.

В дорожную сумку я упаковал все необходимое, включая одежду, чтобы переодеться после ночной работы. Френсис крикнула мне, что хочет позвонить своей подруге в Крествилле и пригласить ее к себе на вечерок.

– Хорошо, но поторопись, – ответил я. – Телефон в маленькой комнате рядом.

Через несколько минут я вошел в гостиную. Мне пришло в голову, что я ничего не взял с собой выпить, а сегодня вечером в том подвале без спиртного просто не обойтись. В это время Френсис в соседней комнате положила трубку. Я быстро достал из запасов Клинта две бутылки бурбона, пообещав себе возместить их при первой возможности, вернулся в свою комнату, уложил их и вышел с упакованной сумкой.

Френсис протянула мне мой стакан и подняла свой.

– За удачную поездку, – сказала она.

– Спасибо. – Если бы она знала об истинной цели этой поездки!

– Ты застала свою подругу?

– Что? Ах, да.

– Хорошо. Хотя мне и очень приятно сидеть с тобой, но думаю, нам следует поторопиться.

По дороге в Крествилл из-за оживленного движения я был очень занят, и мы почти не разговаривали. На дорогу Френсис дала мне еще добрый совет.

– Я не знаю, каким маршрутом ты поедешь, но сделай объезд в Брюстере. Там ремонтируют дорогу.

– Знаю, – кивнул я.

В квартире Френсис быстро направилась в библиотеку, сняла с книжной полки папку и, улыбаясь, протянула ее мне.

– Ну, как тебе обслуживание?

– Лучшее, что я когда-либо видел.

Я взглянул на свои наручные часы. Было 4.45. Не так поздно, как мне казалось, и уж совсем не так поздно, как было бы, доведись мне самому разыскивать эти материалы.

– Ты просто клад, Френсис. Премного благодарен. Я провожу тебя.

Я подтолкнул ее к входной двери. Она выполнила то, что от нее требовалось, и теперь я хотел от нее отделаться.

– Ты уверен, что ничего не забыл? – спросила она.

– Думаю, да.

– А как насчет спиртного? В пути может появиться желание выпить.

– Об этом я уже позаботился.

– Сигареты?

– Вполне достаточно.

– Руки вымыты, зубы почищены? – Она улыбнулась.

Я знал, что она имеет в виду.

– Ты позаботился обо всем!

Наконец она ушла. Спустя несколько минут я уже был на пути в Вермонт.