Текст книги "Русская Атлантида
Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское в истории и русской государственности. Факты, мифы и размышления"

Автор книги: Геннадий Кудий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

О причинах этого решения теперь можно только гадать. Видимо, не последнюю роль в его принятии сыграла сила свежего московского войска, собранного Василием на противоположном берегу Оки, тогда как войско Тамерлана было уже порядком изнурено длительным походом. Немаловажную роль в решении Тимура, видимо, сыграли и внешнеполитические соображения. Что ему давала победа над Москвой? Она ослабляла Московскую Русь и усиливала Русь Литовскую, приютившую его противника Тохтамыша. При этом объединение русских сил что Москвой, что Вильней было равно опасно Золотой Орде, которая после падения Тохтамыша превращалась в союзника Тимура и могла пригодиться в его дальнейших завоеваниях. Все это, видимо, и побудило Тимура уклониться от битвы, исход которой было трудно предугадать. Неизвестно также, велись ли переговоры Василия с Тимуром, или нет. В любом случае фактом является то, что Тимур ушел в собственные пределы, поделив Волжскую Орду между своими ставленниками.

В этой ситуации Витовт попытался создать в качестве заслона от Тамерлана своеобразную татарскую державу. В 1397–1398 годах он помог беглому Тохтамышу покорить Крым, обосноваться в причерноморских областях и установить контроль над Азовским морем. Ведя борьбу со ставленником Тимура в Волжской Орде – ханом Едигеем, Тохтамыш в свою очередь дал обязательство Витавту сделать его хозяином всей Русской земли. Орден же был готов рассматривать его королем Литвы и Руси взамен отторжения Пскова. С такой политикой Витовта не могли согласиться ни Новгород Великий, ни Москва. Тем самым скрытое ранее соперничество между Витовтом и его зятем Василием Московским за достижение главенства в русских землях стало явным.

Нацеливаясь на объединение всех русских земель под своей эгидой и полагая, что Орда выступит против полного подчинения Пскова, Новгорода Великого и Москвы Литовско-Русскому государству, Витовт одновременно искал союзников и против Василия Дмитриевича, и против ставленников Тимура в Орде – ханов Темир-Кутлуя и Едигея. Как будущему собирателю всех русских земель, ему нужна была победа над Ордой не менее убедительная, чем Куликовская или победа Ольгерда на Синей Воде. Подталкивал Витовта к войне с Ордой и Тохтамыш. Правитель ВКЛ обратился за помощью к немецким рыцарям и польским феодалам, но те не очень-то спешили удовлетворить его просьбу. Ни к чему в данной ситуации это было и Москве. Так что основным резервом для создания антиордынского войска Витовта стали в основном белорусские земли ВКЛ.

Начав подготовку к походу, великий князь Литовский придал ему вид крестового (похода всего христианского мира против неверных), чем вызвал большой резонанс в Европе и благоволение папы. Поход состоялся в 1399 году. Русские летописи и литовские хроники единодушно сообщают, что Витовт собрал огромное войско. В него входили русские, литовцы, немцы, польские рати, войска зависимых от Витовта господарей Молдавии и Валахии, крупный отряд Тевтонского ордена и татарские отряды Тохтамыша. Вооружено оно было даже пищалями с артиллерией. Как утверждает Никоновская летопись, ордынцам противостояли «пятьдесят славянских князей со дружины». В том числе: Андрей Ольгердович Полоцкий, Дмитрий Ольгердович Брянский, Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский, Иван Борисович Киевский, Глеб Святославич Смоленский и Дмитрий Данилович Острожский, многие другие. Однако ничего не известно о том, была ли в войске Витовта пехота, а если была, то какая. Как всегда, летописцы умалчивают и о конкретной численности сил противостоящих сторон. Но судя по землям, которые послали своих ратников, войско Витовта, скорее всего, превосходило силы Дмитрия Донского. Вот только качество этих войск было разным. В отличие от рати Дмитрия Донского, войско Витовта было собрано из разнородных элементов, не объединенных общностью цели и не приученных к взаимодействию. Между тем ордынцы к тому времени своих боевых качеств еще не утеряли.

Правитель Орды Тимур-Кутлуй предлагал Витовту мир в обмен на выдачу Тохтамыша, но получил ответ: «Язь царя Тохтамыша не выдамъ, а со царем Тимур-Кутлуем хощу видети сам». Тимур-Кутлуй собрал ордынские силы и двинулся навстречу Витовту. Сошлись на берегах реки Ворсклы. Перед битвой начались переговоры. Тимур-Кутлуй отправил к Витовту своих послов спросить: «Зачем ты на меня пришел? Я твоей земли не брал, ни городов, ни сел твоих». Витовт ответил: «Бог покорил мне все земли, покорись и ты мне, будь мне сыном, а я буду тебе отцом, и давай мне всякий год дани и оброк; если же не хочешь быть моим сыном, то будешь рабом, а вся орда твоя будет предана мечу!» (Никоновская летопись).

Если верить в достоверность этого диалога, то надо признать, что таким языком с ханом Орды ранее никто не разговаривал, и столь откровенная уверенность в своих силах смутила Тимур-Кутлуя. Он затягивал переговоры, поджидая прихода Едигея. Наконец пришел Едигей и потребовал личных переговоров с Витовтом. Противники съехались по разным берегам Воркслы, и Едигей сказал Витовту: «По праву ты взял нашего хана в сыновья, потому что ты стар, а он молод. Но я еще старше тебя, так следует тебе быть моим сыном, дани давать каждый год, клеймо мое чеканить на литовских монетах» (Никоновская летопись). Это был явный вызов на бой, и 12 августа 1399 года на берегах Ворсклы разыгралось одно из самых грандиозных сражений Средневековья. По разным источникам, войско Витовта насчитывало 38 тысяч воинов, а войско Орды – 90 тысяч.

Битва на Ворскле.

Полки Витовта двинулись на ордынцев. Они широко использовали артиллерию, пищали и арбалеты. Первый натиск литвинов был расценен как удача. Удар приняли тумены Едигея и попятились. Но успех был кажущимся. Верная своей тактике, Орда втягивала в бой как можно больше сил противника. И то, что летописцам издалека могло показаться временным успехом Витовта, на самом деле было заманным отступлением Едигея. Вскоре оказалось, что тумены Тимур-Кутлуя за это время сумели обойти войско Витовта с флангов и тыла. Проще говоря, оно было окружено, после чего Орда начала разгром противника. Битва длилась до позднего вечера. Пало несчетное количество ратных людей (считается, более 20 тысяч), двадцать князей, в том числе все названные выше герои Куликовской битвы. Тохтамыш первым покинул поле боя и бежал без оглядки. Следом бежали тевтонцы. Раненый Витовт тоже едва спасся бегством, татары преследовали его более 500 верст. Орда захватила весь обоз литвинов. В летописи говорится: «И тако татарове взяше обоз и телеги кованыя утверженныя с чепми железными, и пушки и пищали и самострелы, и богатство многое и великое, златые и серебряные сосуды поямаша». Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское простерлось перед ордынцами без защиты. Они дошли до Киева, где Тимур-Кутлуй распустил свои отряды по волостям, и опустошили Подолию. ВКЛ потеряло выход к Чёрному морю в бассейне нижнего Буга, а Киев откупился от разорения огромной по тем временам суммой в 3000 рублей.

Но дальше татары не пошли, возможно опасаясь Москвы, позиции которой после грандиозного поражения Витовта на Ворскле резко усилились. Подтверждением тому, например, может служить поведение митрополита Киприана, который вновь перебрался из Вильни в Москву, видимо понимая, что после таких потерь Литовская Русь окажется еще под большим контролем Кракова, а Москва теперь превращается в главный центр объединения русских земель. Но дело здесь было не только в этом. Татары, скорее всего, просто не располагали достаточными силами, чтобы по примеру Батыя принудить Великое княжество Литовское и Русское уплачивать дань, они почувствовали его силу и несколько десятков лет не беспокоили границы ВКЛ, что дало Витовту время для решения проблем княжества на западе и на востоке.

Мог ли Витовт нанести татарам на Ворскле поражение сродни Куликовскому и усилиться настолько, что Москва в противоборстве с ним, вероятно, не устояла бы? Наверное, да, и, скорее всего, именно такую задачу он перед собой ставил. Но реализовать ее можно было лишь в одном случае – построив сражение по схеме битв с татарами на Синей Воде, Воже и на Куликовом поле. Что об этом литвины думали, говорит, в частности, наличие в войске Витовта «телег кованых утверженных с чепми железными», пушек, пищалей и самострелов, то есть сил и средств, способных сдержать стрелковую и фронтальную атаки Орды. Но совершенно непригодных в силу своей тогдашней их неуклюжести и малоподвижности для поддержки войск в наступлении, тем более конных. Весь предыдущий опыт борьбы русских с татарами предписывал Витовту действовать от обороны: выставить сильную пехотную фалангу (конечно, если она у него была), позаботиться о прочности прикрытия ее флангов, спешить Орду, втянуть как можно больше ее сил в сражение, после чего ударами конных дружин князей окружить ордынцев и разгромить их. Но в битве на Ворскле Витовт почему-то сразу избрал наступательную тактику, и произошло все ровно наоборот. История, как известно, сослагательных наклонений не имеет. Случилось то, что случилось. Причем Великое княжество Литовское и Русское тогда еще вовсе не потеряло шанс возглавить процесс объединения всех русских земель.

Конечно, такое серьезное поражение не могло не сказаться на авторитете Витовта. Однако ни в уме, ни в целеустремленности, ни в необыкновенной энергии ему отказать было нельзя. Витовт активно маневрирует и умело выстраивает свою политику в отношении отдельных регионов, успешно решая задачи по укреплению княжества и сохранения хороших отношений между своими подданными разных народностей и религий. В основе этого было подтверждение вековых прав населения, недопущение религиозных гонений и даже стремление повысить престиж православной церкви, положив конец попыткам польской знати подчинить себе ВКЛ, что придавало его политике ореол общенародной и способствовало быстрому восстановлению популярности самого великого князя. Впрочем, как и потенциала ВКЛ, в том числе военного.

Закрепить фактическую независимость ВКЛ Витовт стремился и в официальных документах. Прежде всего надо было добиться равноправия с Польским королевством. В известной мере этому способствовала ранняя смерть королевы Ядвиги в 1399 году, после чего положение Ягайло в Польше пошатнулось, так как детей в браке с Ядвигой у него не было. Выходом стала Виленско-Радомская уния 1401 года, которая оформила государственно-политический союз ВКЛ и Польского королевства. В соглашении Великому княжеству Литовскому придавался такой же статус, как и Польскому королевству, хотя оно и содержало некоторые дискриминационные условия в отношении княжества. Так, признавались права Витовта на самостоятельное управление, но одновременно и наследственные права Ягайло, и его авторитет в управлении общими делами как наивысшего князя Литовского. Договор подтверждал условия соглашения 1392 года и был направлен главным образом на борьбу с Тевтонским орденом. Кроме того, вскоре Ягайло обручился с внучкой короля Казимира Великого (яркий представитель первой польской королевской династии Пястов) графиней Анной Цельской, а в 1402 году женился на ней вторым браком. Это тоже укрепило его позиции на польском троне.

Утверждение Витовта в статусе великого князя взбунтовало Свидригайло, который считал, что Великое княжение должно принадлежать ему как сыну Ольгерда. Не получив помощи от Ягайло, он бежал к крестоносцам, которые пообещали ему помочь сесть на великокняжеский престол, но потребовали за это в вечное владение Жемайтию и признания полной зависимости ВКЛ от Ордена. Свидригайло, как это ранее делали Ягайло и Витовт, подписал соответствующее соглашение. Он также рассчитывал на поддержку бояр Подолья, Волыни, Киева и православных белорусских земель, чьи права были понижены в сравнении с католиками и которые видели в Свидригайло защитника их интересов. Витовт жестоко расправлялся со сторонниками Свидригайло. Происходили нескончаемые взаимные вторжения, которые долго ничего не давали, кроме грабежа и разрушений. Крестоносцы тоже пришли на помощь Свидригайло. Начались переговоры с Витовтом. Свидригайло был прощен, получил в управление Черниговскую и Северскую земли, но от своих великокняжеских амбиций не отказался.

Дочь Витовта София была замужем за Василием Дмитриевичем Московским, что, однако, не мешало ее отцу стремиться к захвату русских областей. Еще в 1395 году он обманом захватил Смоленск, посадив там своих наместников. В дальнейшем Витовт намеревался утвердиться в Новгороде, Пскове, а затем, возможно, и в Москве. Потерю Смоленска Москва тогда стерпела, но в 1401 году борьба за этот город обострилась вновь – его попытался присоединить к своим владениям Олег Рязанский, полагая, что Литовская Русь после Ворсклы не способна дать достойный ответ. Смоляне подняли мятеж и при поддержке рязанцев изгнали литвинов из города, а наместника Витовта князя Романа Брянского убили. Князем в Смоленске сел Юрий Святославович. Но уже осенью того же года к Смоленску подошли объединенные силы Витовта и Ягайло, которые «городом Смоленском и всей землей овладели, и утвердив и укрепив всех людей в Смоленске, пошли обратно в Литву» (Хроники Быховца). Вопреки хронисту, присоединение Смоленска далось Витовту нелегко. Он вынужден был еще трижды ходить походами на город, пытался взять его и приступом, и осадой. Безрезультатно. Только после смерти Олега Рязанского в 1402 году, не получив поддержки от Василия Дмитриевича, князь Юрий Святославович бежал в Новгород. Но и после этого смоляне не сдались. Окончательно Смоленск вошел в состав Великого княжества Литовского и Русского только в 1404 году. Москва стерпела и на этот раз.

Московский князь Василий Дмитриевич.

Князь Витовт Великий.

Здесь уместно задуматься почему. О характере старшего сына Дмитрия Донского Василия известно немного. Он немало претерпел в Орде, где долго находился в заложниках, а также в поисках тесных связей с ВКЛ. Смело вышел на берег Оки навстречу Тамерлану с московским войском и ополчился на собственного тестя сразу после его попытки завладеть Псковом, предпринятой в 1405 году, вместе с тверским князем защищал от посягательств Витовта Вязьму и Козельск. Отныне Василий Дмитриевич всегда становился на пути тестя, когда тот пытался расширить территорию своего княжества за счет великорусских земель. Три раза сходились Василий и Витовт со своими войсками, готовые к бою, но до битвы дело не дошло ни разу: оба князя были очень осторожны. Тем более что Витовт оставил, наконец, в покое русские области. Границей между землями ВКЛ и московскими владениями в сентябре 1408 года была назначена река Угра. Именно здесь в последний раз в княжение Василия Дмитриевича встретились русские и литовские войска. Думается, Василий Дмитриевич умел точно взвешивать ситуацию, которая и побуждала его к осторожности в интересах сохранения тишины на Северо-Восточной Руси. Достаточно долго ему это удавалось.

Узел вражды между Московским и Литовским княжествами завязал не Василий. Это случилось раньше и было обусловлено стратегическими целями обоих государств, обычно взаимоисключающими друг друга. Василий, наоборот, сделал почти все от него возможное, чтобы притушить эту вражду, но ликвидировать ее не смог. Во многом потому, что соперничество двух великих княжений активно подогреваемое Ордой, Орденом, Польшей и Римской курией. Все они имели свои интересы в русских землях, поэтому взаимное ослабление Москвы и Вильни было им кстати. В средствах не стеснялся никто. Тот же Свидригайло вовсю использовал в своих интересах ухудшение отношений между Витовтом и его зятем Василием, наступившее после 1405 года, когда было положено начало длительному периоду открытых конфликтов между Вильней и Москвой. Не отставали и другие знатные вельможи великих княжеств, которые, исходя из ситуации, перебегали служить то одной стороне, то другой. Первым после 1405 года на московскую службу перешел Александр Гольшанский, получивший во владение богатый город Переяславль. В 1408 году с большой свитой в Москву прибыл Свидригайло и также был щедро награжден землями. В том же году Великий Новгород посадил у себя князем брата Василия Дмитриевича, а Рязань и Пронск целиком вошли в орбиту Москвы.

Все это сильно встревожило Орду. Не сумев столкнуть в военном конфликте Московскую и Литовскую Русь, Едигей сам двинулся на Москву. Подрывая основу московско-литовского сотрудничества, его тумены прежде всего разорили города Переяславль, Юрьев-Польский, Ростов и Дмитров, переданные Василием Дмитриевичем в кормление Свидригайло, а также Рязань. После чего осадили Москву. В штурме города Едигей надеялся на помощь тверского князя Ивана Михайловича, но эти расчеты не оправдались. Времена, когда по призыву Орды русские князья с легкостью поднимались друг на друга, миновали. Иван Михайлович Тверской на помощь Едигею не выступил. Кроме того, Василий Дмитриевич сумел поднять против ставленника Едигея – хана Булат-Султана – ордынских царевичей. В Орде началась междоусобица. Едигей вынужден был снять осаду Москвы и поспешить в Орду. Урон, нанесенный нашествием Едигея Московскому княжеству, был значителен. С ним связано и обратное возвращение в ВКЛ Свидригайло, который, по летописи, от «Едигеевых татар утомился зело», а все вместе это конечно же вновь ослабило позиции Москвы в споре с Вильней за верховенство в собирании русских земель, да и разрушенное пришлось восстанавливать не один год. В общем, Василию Дмитриевичу на некоторое время стало не до вражды с литовско-русским княжеством, к которой он и раньше-то не очень стремился.

А вот Витовт и Ягайло решили использовать ситуацию, чтобы развязать себе руки на западе, тем более что крестоносцы не унимались. Вершиной их военно-политической деятельности и кульминацией так называемой Великой войны ВКЛ и Польши с Тевтонским орденом, пожалуй, стала победа над крестоносцами под Грюнвальдом (Танненбергом). Это выдающееся для всей Прибалтики событие свело к минимуму смертельную опасность, более двух веков исходящую для балтских народов, белорусов, поляков, новгородцев и псковичей со стороны Ордена. В исторической литературе до сих пор продолжается спор о том, кто сыграл решающую роль в достижении этой победы – Витовт, Ягайло или вообще «смоленские полки». В зависимости от национальной принадлежности историков трактовки бывают самые разные. Нам же здесь важно заметить, что и Великая война, и Грюнвальдская битва были коалиционными. То есть возможность нанесения смертельного удара по Тевтонскому ордену появилась лишь тогда, когда Великое княжество Литовское и Польское королевство усилились и сблизились настолько, что смогли выйти на решающую битву с вековым противником, а по существу с ударной силой всего европейского рыцарства и Римской курии в Восточной Европе, вместе.

Как известно, римские папа и курия всегда приравнивали православную Русь к еретическим, едва ли не языческим народам, а балтские народы ВКЛ вплоть до 1387 года так и вовсе были язычниками. До прямого крестового похода на этих «схизматиков», санкционированного Римской курией, дело не дошло, но принципы, определяющие отношение к ним латинского мира, на практике долгое время демонстрировали именно немецкие Тевтонский и Ливонский рыцарские ордена в Прибалтике. Смыслом существования этих рыцарских государств изначально считалась защита латинской церкви от неверных и приведение их к истинному христианству в его католической ипостаси любым путем, преимущественно мечом, огнем и кровью. Правда, это не мешало крестоносцам, когда надо, корректировать свои отношения и даже заключать союзы со своими соседями-схизматиками, в том числе для борьбы с латинскими христианами.

Но после Кревской унии и крещения балтов Великого княжества Литовского по католическому обряду тевтонцы с ливонцами оказались в особо трудном положении не только в силу новой расстановки сил в ареале своей деятельности, но и потому, что лишались главного идеологического оправдания своего пребывания в Прибалтике – объекта миссии. Тем не менее и в новых условиях орденское руководство посчитало за лучшее не признавать реальность христианизации Литвы и еще активнее стало пропагандировать необходимость продолжения реализации своей задачи – защиты христианства от неверных «оборотней язычников-литовцев» и русских «схизматиков», не признающих верховенство римского папы. А этот фактор всегда определял орденскую политику в отношении сопредельных славянских государств, включая католическую Польшу. Так что изменилось немного. Более того, взбешенный заключением Виленско-Радомской унии между ВКЛ и Польшей великий магистр Тевтонского ордена Конрад фон Юнгинген решил покончить с польско-литовской угрозой, пока еще было не поздно. В своем письме римскому папе он прямо обвинил Ягайло и Витовта в том, что они объединились заодно с русскими «схизматиками» во вред Ордену и всему христианству, так как с помощью польского короля «язычники и схизматики» оказались более подготовленные к войнам, чем «все христиане».

Ульрих фон Юнгинген.

Территория Тевтонского ордена.

Используя стремление Витовта к сохранению независимости Литвы от Польши, Орден сумел в 1398 году завладеть Жемайтией. Далее добился временного объединения своих ветвей в Пруссии и Ливонии, образовав коридор вдоль побережья Балтики, и покорил шведский остров Готланд. В 1402 году орденские власти попытались захватить Гродно, выкупили у Сигизмунда Люксембургского так называемую Новую Марку, охватывающую Польшу с северо-запада, а также завладели некоторыми северными землями Польского королевства (Добжинская земля) в результате залогов. Одновременно Орден укреплял свои позиции в территориально раздробленной Ливонии, намереваясь начать экспансию на Новгород Великий. Эти действия таили в себе большую опасность как для ВКЛ, охватываемого, как обручем, с северо-востока и запада, так и для Польши. Перед Восточной Европой встала дилемма: кто кого, но многое зависело от того, какие позиции займет польско-литовская монархия, которая тоже далеко не всегда была «белой и пушистой».

После провала попыток наладить мирные переговоры и прихода в 1407 году к власти в Тевтонском ордене энергичного и экспансивного великого магистра Ульриха фон Юнгингена вооруженное столкновение Ордена с Польским королевством и Великим княжеством Литовским стало неизбежным. Дипломатическая и стратегическая подготовка компании началась в конце 1408 года, а зимой 1409–1410 годов в Беловежскую пущу стали стягиваться войска ВКЛ – подвозились пушки и каменные ядра, приспособления для штурма замков, комплектовались обозы с оружием, продовольствием, снаряжением, табуны лошадей и гурты скота.

Поводом для начала Великой войны Польши и ВКЛ с Тевтонским орденом единодушно считается восстание против владычества крестоносцев в Жемайтии, начавшееся в 1409 году, скорее всего, не без подстрекательства со стороны дипломатии Витовта. Восставшие обратились к Витовту и всем европейским государствам с воззванием, в котором писали: «Орден не ищет душ наших для Бога, он ищет земель наших для себя, он нас довел до того, что мы либо должны ходить по миру, либо разбойничать, чтоб было чем жить. Как они после того смеют называть себя братьями, как смеют крестить? Кто хочет других умывать, должен сам быть чист». Восстание сразу поддержало Великое княжество Литовское, а следом и Польское королевство, правда, на первых порах лишь политически. Великий магистр Тевтонского ордена Ульрих фон Юнгинген, предвосхищая возможность военной поддержки ВКЛ со стороны Короны польской и располагая данными о слабой тогда еще готовности Польского королевства к конфликту, решил начать боевые действия именно с него.

Война разразилась в августе 1409 года и на первом этапе проходила под знаком превосходства Тевтонского ордена, войска которого временно заняли некоторые польские земли (Добжинская земля и северная Куявия). Досталось и приграничью Великого княжества Литовского. Организовать достойное сопротивление врагу Ягайло тогда не сумел, а войска Витовта могли прибыть к нему на помощь лишь в следующем году. Тем не менее даже собранные наспех силы польского ополчения осенью 1409 года смогли частично вернуть утраченные территории в Куявии. Но в целом хвастаться было особо нечем. Поэтому Ягайло охотно согласился на девятимесячное перемирие (до 24 июня 1410 года), заключенное при содействии чешского короля Вацлава IV Люксембургского. Правда, позже он признал права Ордена на всю Литву и требовал запретить Польше помогать «неверным» в ВКЛ.

Но зиму и весну 1410 года Орден, Польша и Великое княжество Литовское посвятили основательной подготовке к широкомасштабной войне. Между тем крестоносцы 16 марта 1410 года совершили набег на Волковыск и учинили там страшную резню, во время которой не щадили даже младенцев. Их подбрасывали вверх и насаживали на копья как куропаток на вертел перед жаркой. Несмотря на это, перемирие было продлено до 4 июля 1410 года, но уже в июне армия крестоносцев и польско-литовское войско двигались навстречу друг другу. К тому времени великий магистр Ульрих фон Юнгинген собрал весьма значительное войско. В него вошли не только рыцари и их кнехты, но также прусские отряды, наемники из Германии, Силезии и Чехии. Необычайно большое войско было собрано и союзниками. Обе армии состояли из разновеликих по численности подразделений, характерных для зрелого Средневековья. Самыми мелкими воинскими ячейками конных войск, начиная с середины XIV века, были списсы, или копья, включающие господина (князя, боярина, дружинника) и несколько его военных слуг. В Центральной и Западной Европе в состав копья обычно входили тяжеловооруженный копейщик, арбалетчик или лучник и оруженосец – все конные. Копья не могли выполнять самостоятельные боевые задачи в крупных сражениях, поэтому они сводились в отряды, которые формировались по владельческому или территориальному принципу и были разновеликими по численности. В Московской Руси их называли «стяги», в ВКЛ и Польше – «хоругви», в Тевтонском и Ливонском орденах– «знамена». По западноевропейским данным, знамя обычно включало от 20 до 80 копий. В Грюнвальдской битве тевтонские знамена насчитывали от 157 до 359 копий. Состав хоругвей польско-литовско-русского войска точно неизвестен. По мнению историков, там могли быть и большие хоругви – до 500 копий, но в среднем, наверное, они насчитывали примерно 150 копий. В зависимости он конкретных задач на поле боя, стяги сводились в полки, а хоругви – в гуфы, тоже разновеликие по численности. Пешие подразделения обычно делились на десятки, сотни и тысячи. В средневековом бою пехота, как правило, играла вспомогательную роль, но в XIV веке ее роль и боевая эффективность резко выросли.

Как всегда, когда речь идет о столь давних событиях, точное количество войск и вооружения обеих сторон выяснить сложно. Долгое время в историографии бытовало мнение, что войско союзников насчитывало до 150 тысяч человек, а войско Тевтонского ордена было вдвое меньше. Польский историк Стефан Кучинский в своей монументальной монографии о Великой войне с Орденом пересмотрел эти цифры в более реальном плане. По его подсчетам, войско союзников насчитывало 31 500 человек и состояло из следующих сил: польская кавалерия – 18 тысяч всадников; литовско-русская конница – 11 тысяч; польская пехота – 2 тысячи, литовско-русская пехота – 500 человек. Всего насчитывалось 50 польских и 40 литовско-русских хоругвей. Чехи и венгры входили в польские хоругви. Чешский отряд возглавлял будущий вождь гуситов Ян Жижка.

Согласно другим данным, Польша выставила около 18 тысяч конницы, главным образом шляхетской, небольшое число наемников и около 12 тысяч обозных, мастеровых и представителей других вспомогательных служб. Всего около 30 тысяч человек, объединенных в 51 родовую и земскую хоругви, из которых 42 хоругви были польскими, 7 русскими, а 2 хоругви составляли наемники. ВКЛ выставило около 11 тысяч конников в 40 хоругвях, состоящих из литовских, жемойтских и русских бояр с определенным количеством крестьянского элемента в роли боярской службы или в немногочисленных пеших отрядах. Из 40 хоругвей 36 были русскими. Таким образом, вся польско-литовская армия могла насчитывать около 30 тысяч конников и некоторое количество пехоты, численность которой точно неизвестна. Но судя по ходу сражения, ее в литовско-русском войске было гораздо больше, чем приводят источники. Кроме того, на стороне союзников воевал значительный отряд татарской конницы. Эта армия была не только самой крупной за всю историю средневековой Польши и ВКЛ, но и Европы того времени.

Основу армии Великого княжества Литовского составляли территориальные хоругви: Виленская, Тройская, Гродненская, Брестская, Ковенская, Лидская, Медницкая, Оршанская, Полоцкая, Витебская, Киевская, Пинская, Дрогичинская, Мельницкая, Новогрудская, Волковысская, Кобринская, Кременецкая, Стародубская, Слонимская, а также личные хоругви князя Витовта (очевидно, 10). В большинстве из них преобладали предки современных белорусов. Тремя хоругвями (полками) Смоленской земли (Смоленская, Мстиславская и неопределенной принадлежности) командовали брат Ягайло Лугвений Мстиславский и князь Смоленский Юрий Андреевич, сын Андрея Можайского и внук Дмитрия Донского. Татарскую конницу численностью около 5 тысяч всадников возглавлял хан Джелаль-Еддин. Большую часть этой армии составляли православные, часть – католики, а остальные были язычниками (татары, часть жмудинов и литовцев), что облегчало тевтонцам антиягеллонскую пропаганду. В польской армии преобладал католический славянский элемент, прежде всего польский, было около 3 тысяч русских, еще меньше чехов и немцев (среди рыцарства или пеших горожан).

По величине территории и численности населения Польша и ВКЛ превосходили Орден в несколько раз, но это подавляющее территориально-демографическое превосходство уравновешивалось более четкой организацией и более высокой урбанизацией Пруссии, а также ее богатыми финансовыми ресурсами. Кроме того, магистр Тевтонского ордена Ульрих фон Юнгинген заключил союз с императором Священной Римской империи германской нации и королем Венгрии Сигизмундом Люксембургом, получив тем самым большую поддержку от западноевропейских феодальных государств. На службу к нему также пришли иностранные наемники. По оценкам исследователей, сделанным в последнее время, к началу 1410 года войско Ордена насчитывало около 16 тысяч конницы и около 5 тысяч пехоты. Если же добавить к ним несколько тысяч обозной челяди, то общая численность армии крестоносцев достигала порядка 25–27 тысяч человек. Одних только тевтонских братьев в ней насчитывалось около 500. Именно они были на командных постах, возглавляли «знамена» и отряды служивого рыцарства (светского), сельских старост (солтысов) и крестьян, ратников из больших городов, рыцарей из Западной Европы и около 3700 наемников из Силезии и Чехии.