Текст книги "Русская Атлантида
Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское в истории и русской государственности. Факты, мифы и размышления"

Автор книги: Геннадий Кудий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Однако в 1325 году Гедимин выдает свою дочь Алдону (в крещении по православному обряду Анну) за единственного сына польского короля Владислава Локетка – королевича Казимира, что радикально изменило ориентацию Литвы в польских делах. Новый союз был направлен против Тевтонского ордена, Вацлава Плоцкого (прежнего союзника Гедимина) и Яна Люксембургского – тогдашних противников Польши. После ряда взаимных разрушительных походов и смерти Владислава Локетка на польский престол взошел его сын Казимир, который и добился прекращения войны (1335). Активная помощь Гедимина польской короне в этом столкновении объяснялась тем, что она была частью обороны ВКЛ от Тевтонского ордена и желанием не потерять своего, едва ли не единственного естественного союзника в борьбе с ним. Колоссальные жертвы с обеих сторон в этой борьбе к тому времени не принесли перевеса ни одной из враждующих сторон, а крестоносцы оказались в крайне опасной близости от крупных городов Литвы, включая ее старую и новую столицы. Например, договор ВКЛ с Ливонией продержался всего до 1330 года, когда старо-новые противники вновь стали обмениваться опустошительными набегами. В 1334 году ливонцы осадили Вильню и разграбили ее окрестности. Гедимин предпринимает отчаянные попытки выправить положение, но дальнейшая борьба продолжается с переменным успехом.

Не следует забывать и того, что помимо крестоносцев у Великого княжества Литовского был и еще один смертельный враг – Золотая Орда. Справившись со смутой властителя Причерноморской орды Нагоем и почти восстановив свое могущество на уровне середины XIII века, при хане Узбеке татары возобновили попытки заставить ВКЛ уплачивать им дань. С этой целью в 1315 и 1324 годах они предпринимают масштабные походы. Для смягчения татарской опасности Гедимин предпринимает активные дипломатические действия и с большими затратами для казны часто шлет к хану Золотой Орды посольства с богатыми подарками. Кроме того, большинство русских земель, оказавшихся теперь во власти Литвы, тоже уплачивали дань Орде, и эта проблема требовала своего решения. До поры до времени литвины не могли вести одновременную войну и с могущественной Ордой, и с Тевтонским орденом. Но развязка приближалась. Великое княжество Литовское и Русское быстро накапливало силы. Тяжелая эпоха, пережитая Русью в XIII веке, завершалась.

Переход от Киевской Руси к заменившим ее Великим княжествам Московскому, Литовскому, Тверскому и Рязанскому, а также Новгородской республике к тому времени практически состоялся.

Великий князь литовский и русский Гедимин был многодетен и стал основателем второй по значимости на русских землях династии Гедиминовичей. Благодаря множеству сыновей Гедимин мог легко управлять всеми подвластными территориями, где правителями назначал своих детей. Дочери князя преимущественно выдавались за лидеров соседних иностранных государств и были своего рода гарантами позитивных отношений с ними. Выгодные браки дочерей и наместничество сыновей позволяли Гедимину осуществлять свою собирательную политику преимущественно мирным путем, в частности присоединение русских княжеств. В свою очередь сыновья и прямые потомки Гедимина стали основателями княжеских родов Голицыных, Патрикеевых, Хованских, Куракиных, Пинских, Булгаковых, Заславских, польской королевской династии Ягеллонов и др.

Этот великий собиратель Литовско-Русского государства погиб в борьбе со своими злейшими врагами – тевтонскими рыцарями. Он был убит при осаде в 1241 году немецкого замка Баербург, причем из огнестрельного оружия. Тело князя отвезли в Вильню и здесь, подле города, на громадном костре кремировали его по древнему литовскому языческому обычаю, облаченного в торжественные одежды и с полным вооружением, вместе с любимым слугой и конем, тремя пленниками-немцами и частью военной добычи. Великое княжество Литовское и Русское к тому времени уже, безусловно, обрело свои суверенные цели и задачи, реализация которых в том числе не позволила растащить западные, северо-западные и юго-западные земли Киевской Руси по частям, лишить их население этнической и религиозной идентичности. И лишь только за это оно уже заслуживает признательности и уважения потомков.

Возмужание Литовской Руси

Внезапная смерть Гедимина, вероятно, не позволила ему назначить преемника. Между тем у этого князя было семь сыновей, каждый из которых владел уделом. Князь Карачевский и Слонимский Монвид умер вслед за отцом, но оставались в живых еще шесть наследников: Наримонт (в крещении Глеб) – князь Туровский и Пинский; Ольгерд – князь Витебский; Кейстут – князь Троцкий (Тракай, Жемайтия, Подляшье, города Гродно и Брест); Любарт (в крещении Владимир) – князь Волынский; Кориат (в крещении Михаил) – князь Новогродский (Новогрудок) и Евнут (Явнутий) – князь Виленский. Не совсем понятно, почему обладателем Вильни и ряда других больших городов в центре ВКЛ тогда стал младший из них – Евнут, формально возглавивший государство в 1341–1345 годах, ибо пользоваться всеми правами великого князя в глазах своих старших братьев он, без сомнения, не мог. В очередной раз возникла опасность распада Великого княжества Литовского на несколько мелких уделов, так как сразу же после гибели Гедимина его сыновья начали междоусобную войну за право наследования верховной власти в стране. В 1345 году наиболее энергичные из них Ольгерд и Кейстут (сыновья одной матери) отстранили от власти Евнута и стали соправителями ВКЛ. По словам литовского летописца, после успеха заговора Кейстут предложил Ольгерду первенство в делах как старшему по возрасту. Между собой братья договорились жить мирно, а Евнуту выделили во владение Изяславль. Соловьёв, однако, считает, что при захвате власти Ольгерд и Кейстут выступали против двух других своих братьев – Наримонта и Евнута, которые после бежали. Наримонт – в Орду, а Евнут в Москву к князю Симеону Ивановичу, где был крещен под именем Иван. Вскоре, однако, он вернулся и получил в удельное княжение Заславль и отдельные земли на Волыни.

Среди историков есть еще мнение, что выступление Кейстута и Ольгерда спровоцировали тревожные вести о готовящемся большом походе на Литву тевтонских рыцарей, поступившие зимой 1345 года, и о том, что на помощь им из Западной Европы идут сильные рыцарские отряды. Такого удара разобщенная Литва могла не выдержать. Кроме того, пользуясь междоусобицей в ВКЛ, великий князь Московский Симеон Гордый получил в Орде ярлык на Великое княжество Владимирское, дававший ему право на верховную власть во всех землях Руси, зависимых от татар. Как сильный и способный политик, после этого Симеон Гордый стал претендовать чуть ли не на все русские земли, склонившиеся к Литве при Гедимине. Совершив переворот, Ольгерд и Кейстут действительно смогли собрать необходимые силы, и, когда рыцари вторглись в Литву, они сами напали на Ливонию, заставив тем самым противника озаботиться защитой собственных владений вместо нападения. Поход рыцарей, грозивший большой опасностью, кончился ничем.

Заняв трон Великого княжества Литовского, братья-соправители поделили между собой его земли и вытекающие из этого обязанности, так как остальные родственники признавали их верховную власть. Ольгерд, которому в 1345 году исполнилось 50 лет, получил во владение восточную часть земель ВКЛ, большинство русских, находящихся в зависимости от Литвы, а многих одновременно и в вассальной зависимости от Золотой Орды. 35-летнему Кейстуту достались западные земли: Жемайтия, Ковно (Каунас), Гродно, Волковыск, Брест и Подляшье, а Любарт Волынский стал его вассалом. Таким образом, каждый из братьев выбрал собственное направление деятельности как в обороне, так и в наступлении. В сфере ответственности Кейстута оказалась тевтонско-ливонская проблема, а также Польша. Ольгерд стал ответственен за политику в русских княжествах, Новгороде, Пскове и в Орде.

Совершенно разные, братья словно дополняли друг друга. Каждый из них был в достаточной мере силен, поэтому помощи друг от друга они практически не получали. Ольгерд превосходил Кейстута умом и славолюбием, вел жизнь трезвую, деятельную, не пил вина и крепкого меду, не терпел шумных застолий, и когда другие тратили время в суетных забавах, он был сосредоточен на поиске способов распространения своей власти. Нужно отметить, что Ольгерд был сыном русской княжны и сам был дважды женат на русских княжнах, принял православие (в крещении Александр), был поклонником русской культуры и покровителем православных христиан. Вместе с тем Ольгерд стал достойным продолжателем дела отца и с успехом продолжал территориальную экспансию на сопредельные русские земли. Как следствие, за время его правления территория Великого княжества Литовского увеличивается вдвое – были присоединены Брянская, Северская, Киевская, Черниговская и Подольская земли. С этого времени ВКЛ стало официально называться Великим княжеством Литовским и Русским.

Ольгерд.

Кейстут.

В отличие от него Кейстут всю жизнь оставался язычником, имел рыцарский характер, отличался храбростью и воинскими дарованиями, был любим народом и был самым популярным государственным деятелем в княжестве. В общем, если Ольгерд сосредоточился преимущественно на присоединении русских земель, то Кейстут возглавлял оборону от иноземных захватчиков ядра собственной территории ВКЛ. И забот у него хватало. К началу XIV века Орден владел Пруссией, Курляндией, Семигалией, частью Ливонии и Жемайтии.

Ко времени княжения Кейстута и Ольгерда война с тевтонцами принимает невиданные масштабы. В 1340–1410 годах крестоносцы совершили 97 крупномасштабных походов на Литву и Чёрную Русь, не считая кратковременных набегов, которых ежегодно совершалось по 4–8. Проще говоря, война велась постоянно, так как язычество, все еще царившее в Жемайтии – современной Литве, в известной степени оправдывало агрессию Тевтонского ордена в Восточной Европе, которая мотивировалась благой целью окрестить языческие народы. Правда, поляки-католики страдали от этой агрессии немного меньше язычников литовцев.

Рыцари Великого княжества Литовского начала и конца XIV века.

В 1345 году поход крестоносцев на Литву сорвался потому, что их войско завязло в болотах. Но зимой 1347–1348 годов был организован новый поход и в битве на реке Страва литвины потерпели поражение. Был убит Наримонт, однако захватить литовские земли крестоносцам опять не удалось. Далее Кейстуту пришлось отражать крупные рыцарские рейды в 1353, 1354, 1356 и 1358 годах. На каждый из них он отвечал опустошительным вторжением в прусские владения Ордена. Кейстут дважды оказывался в орденском плену – первый раз он был отпущен, дав обещание «не поднимать меча» против тевтонцев, а во второй раз просто бежал.

Проблема была еще в том, что экспансия Ольгерда в Юго-Восточной Руси оттягивала силы литвинов от западных границ, а собственного военного потенциала Кейстуту явно не хватало. Несмотря на ряд побед, в 1361 году его войска вновь были разгромлены крестоносцами, а сам Кейстут второй раз попадает к ним в плен. Сложность ситуации подстегнула недовольство подвластных ему дворян. В 1365 году был раскрыт заговор литовской знати против Кейстута, лидером которого стал сын князя Бутовт. После провала заговора его участники укрылись в Ордене, а Бутовт был крещен крестоносцами в католическую веру и находился при дворе германского императора как основной претендент на литовский престол. Главным помощником князя-соправителя в войнах с крестоносцами долгое время был его старший сын Пиринг, но он тоже был замешан в заговоре против отца. За что его сослали на восточную границу княжества, где Пиринг и погиб в битве с татарами.

Воспользовавшись тем, что большинство литовских войск было переброшено на восточные границы для ведения военных действий против Москвы и Орды, в 1367 году крестоносцы основали свой новый форпост – крепость Мариенбург чуть ли не у самого Ковно (Каунуса). Ответом на это стал совместный поход братьев-соправителей в Пруссию в 1370 году. В сражении на льду озера Рудава погиб великий маршал Тевтонского ордена, но и сами литвины понесли столь большие потери, что крестоносцы даже посчитали себя победителями. Поход Ордена, предпринятый в следующем году, был отбит с большим трудом, но натиск временно приостановился, крестоносцам тоже нужна была передышка. В то же время польский король Казимир, воспользовавшись неблагоприятной для Литвы ситуацией, заявил о своих претензиях на волынские земли, а до того занял галицкие земли. Кроме Польши, на них претендуют ВКЛ, Золотая Орда и Венгерское королевство. Вследствие чего вспыхивает война за галицко-волынское наследство. В общем, в период правления братьев страна не выходила из воинских конфликтов почти по всему периметру своих границ, а недолгие мирные передышки были лишь подготовкой сил для новых столкновений.

Так, боясь оказаться в политической изоляции в борьбе за Волынь, ВКЛ идет на мирные переговоры с Москвой (1349), отказывается от притязаний на Новгород и Псков, а Ольгерд женится на тверской княжне Ульяне, родной сестре жены московского князя. Одновременно Кейстут и Ольгерд мирятся с братом Евнутом и за отказ от претензий на княжеский стол наделяют его уделом в Литве. Не опасаясь больше удара в спину, Литва обрушивается на Польшу. В 1350 году войска Кейстута, Ольгерда и Любарта захватывают все галицко-волынские города и входят во Львов. В расчете на поддержку папы римского они отправляют к нему посольство, изъявляя готовность принять католичество. Но в следующем году польский король наносит им тяжелое поражение, Кейстут и Любарт попадают в плен. Пришлось пойти на мировую и компромисс – владения Любарта сохранялись за ним (Луцк и Владимир), а в Белзе (город в Галицко-Волынской земле) был посажен на княжение сын Наримонта Юрий, ставший вассалом Польши и Литвы одновременно. За Польшей остались города Галич, Львов и Холм, а Подольская земля – за Золотой Ордой.

В 1347–1353 годах на Западную Европу обрушилась небывалая эпидемия чумы. Вымирали целые города и земли. Считается, что тогда Европа потеряла порядка 24 миллионов человек. Пришел мор и на Русскую землю. Занесли его в Псков немцы, оттуда он перекинулся на Новгород. Далее вымер Смоленск – в городе осталось всего 4 человека. В Белозёрске умерли все. Чума достигла Москвы. Вначале она поразила митрополита всея Руси Феогноста. Следом умер великий князь Семион, его сыновья и брат Андрей. Великим князем Московским стал другой брат Семиона Иван Иванович, наверное, неслучайно получивший в народе прозвище Милостивый. Он немало сделал для восстановления сил Московской Руси – не вел никаких войн, всячески содействовал заселению московских земель выходцами из других мест, развитию ремесел и торговли, но срок ему был отпущен небольшой. В 1359 году Иван Иванович умирает и передает престол своему 9-летнему сыну Дмитрию, но через свою духовную окружает юного князя несколькими очень умными и деятельными советниками, включая митрополита Алексея и игумена Сергия Радонежского.

В целом же во время эпидемии и Московская, и Литовская Русь обезлюдели и обессилили, а все, чего уже добились литовские и московские князья в деле собирания древнерусских земель, вновь оказалось под угрозой. Потребовались титанические усилия, чтобы восстановить этот процесс. И иногда просто диву даешься, как быстро это произошло, насколько живуч и деятелен тогда оказался народ «русской веры» и его литовско-московские правители.

Во время эпидемии чумы военные действия не велись, но уже сразу после нее Кейстут вместе с сыном Пирингом совершает набег на Пруссию. Пользуясь неурядицами в Золотой Орде, в начале 60-х годов XIV века Ольгерд присоединяет к своим владениям Киевское княжество. В 1366 году он вновь начинает долгую и упорную борьбу с Польшей за Галицко-Волынскую землю. В 1377 году Волынь окончательно отходит к Великому княжеству Литовскому, после чего территория собственно балтской Литвы становится лишь небольшой его частью, и эту страну смело можно было называть Западно-Русским государством. Тем более что русские нравы, язык, обычаи и вера тогда быстро распространялись и в самой Литве.

Но такой поворот событий можно было закрепить только в случае впечатляющей победы над Ордой и низведения к нулю ее притязаний на земли Юго-Восточной Руси, которые уже более века находились в ордынской зависимости. Дело это было, прямо скажем, более чем непростым. Однако именно литвины под предводительством Ольгерда сумели одержать первую крупную победу над войском Орды в регулярном наступательном сражении. По своему результату и значению она мало чем уступала (если вообще уступала) виктории на Куликовом поле в 1380 году, когда объединенные силы Северо-Восточной Руси под началом Дмитрия Ивановича Донского наголову разгромили ордынское войско Мамая. Ольгерду это удалось сделать на 18 лет раньше, в битве на Синей Воде, состоявшейся осенью 1362 года. Причем масштаб битвы и разгром ордынцев тогда был не менее впечатляющим. Сама же она стала почти лекалом Куликовской битвы, а также битвы на реке Воже, состоявшейся в 1378 году. Да и герои всех трех этих регулярных сражений с Ордой во многом, похоже, были одни и те же. Но кто об этом у нас сегодня знает?

Ольгерд с дружиной.

Причина одна. Сведения о битве на Синей Воде, ее итогах и значении тщательно скрывала и царская, и советская, и даже польская историческая наука. А все потому, что правда об этом событии ставила под сомнение каноническую роль Куликовской битвы с татарами Мамая, результаты которой, безусловно, заслуживают самой высокой оценки в деле общерусского объединения, но были лишь частью процесса упорной борьбы восточных славян с ордынским ярмом. К победе на Синей Воде, на Воже и Куликовом поле все русские земли шли долго и упорно. Вклад каждой из них в это дело был разный, но он был у всех. Тем не менее после торжества Москвы, особенно с воцарением в России династии Романовых, появилась негласная установка – все деяния немосковских князей периода становления единого русского государства, да и после тоже, считать сепаратистскими, а значит вредными процессу объединения Руси, если не преступными вовсе. Возьмите, к примеру, навскидку описание в нашей исторической литературе событий того периода. Любые действия московских князей (позже России и СССР), вне зависимости от их реальных целей и конечных результатов, неизменно возводятся в ранг общерусской благодати, почти святости (даже сумасбродство Ивана Грозного и Петра I). Хотя на самом деле почти у всех значимых исторических деятелей, причем во все времена и во всем мире, хватало и того и другого. Скажете: глупость. Конечно, однако она прочно вбита в историческое самосознание населения, мешает адекватной оценке событий той поры, впрочем, как и нынешней тоже. И глупость эта пока не изжита, более того, часто просто фонтанирует в речах и исследованиях ура-патриотов.

Если же исходить из реальных событий, то становится ясно, что в 1362–1363 годах Великое княжество Литовское и Русское вело войну не столько за Подолию, сколько за избавление от татарского ига всех южнорусских земель, поскольку его белорусские земли к тому времени давно пресекли все попытки Орды навязать им это ярмо. Сама Золотая Орда, раздираемая внутренними противоречиями, тогда уже фактически раскололась надвое – на левобережную (Заволжскую) Орду и правобережную (Волжскую). К слову, Мамай начал свое восхождение к власти именно после 1362 года и до конца своих дней контролировал лишь Волжскую Орду, а в Заволжской Орде доминировал Тохтамыш. Обе орды были сильны. Тем не менее Ольгерд безбоязненно заявляет о своих претензиях на Киевское и Черниговское княжение, что говорит и о его силе, твердом намерении покончить с Волжской Ордой и с зависимостью от нее названных земель. Ведь лишь в таком случае Великое княжество Литовское и Русское получало выход к Чёрному морю, а бывшая юго-западная часть Киевской Руси могла оказаться под властью Ольгерда, который уже не делится новоприобретениями с Кейстутом и распоряжается ими самостоятельно.

Чтобы понять значение победы на Синей Воде, необходим небольшой, но принципиально важный экскурс в историю тогдашнего военного дела, дающий представление о характере и методах средневекового боя, а также о том, почему татаро-монгольское иго над Русью стало возможным вообще. Как и всякое другое историческое явление, средневековый бой до изобретения порохового оружия имел свои законы и особенности. Обычно это был конный бой, но простой численный перевес в нем ничего не давал. Тысяча норманнов, если верить французским хроникам, изрубила как стадо баранов сорокатысячное ополчение французских крестьян. Побеждал тот, кто был смелее, искуснее владел холодным оружием и привык сражаться в дружине плечом к плечу. Численный перевес в силах начинал сказываться лишь при соотношении один к десяти, а то и более. Во всяком случае, воин, профессионально владеющий мечом, мог свободно сопротивляться, а то и разогнать десяток вооруженных непрофессионалов. Поэтому долгое время на полях Европы безраздельно господствовала тяжеловооруженная кавалерия, а вооруженные силы кочевых народов Азии без нее вообще были немыслимы.

Подготовка профессиональных воинов, в совершенстве владеющих холодным оружием, будь то западноевропейский рыцарь или русский дружинник (позже боярин или дворянин), требовала очень значительного времени, постоянных тренировок и систематического участия в военных предприятиях своего сюзерена. Совмещать все это с хозяйственной деятельностью было непросто. Оставалось одно – создать рыцарству возможность заниматься своим прямым делом без оглядки на заботы о хлебе насущном. Такую возможность давала земля, точнее ее раздача в управление рыцарям вместе с проживающим на ней тягловым населением (крестьяне, ремесленники, торговые люди и пр.), которое рыцарь должен был еще защищать от внешней опасности. Кроме того, это связывало элиту общими интересами по сохранению существующих феодальных порядков, включая выполнение полицейских функций по отношению к своим подданным. Кстати, именно эти функции в деятельности рыцарства и превалировали, причем всегда.

Чернь без крайней необходимости к оружию старались не допускать, пешее народное ополчение времен раннего Средневековья, когда понятие мужчина и воин были почти тождественны, прочно забыли, а многочисленные феодальные междоусобицы вели преимущественно профессионалы. Битвы между европейскими рыцарями и княжескими дружинниками на Руси, а равно теми и другими между собой в XII–XIV веках обычно сводились к большому числу поединков, в которых соблюдались рыцарские правила боя, ибо дружинник (рыцарь) сегодня служил у киевского князя, а завтра мог перейти к черниговскому князю, или наоборот. Проще говоря, вместо товарища стать противником. Причем в каждой княжеской дружине существовал свой порядок организации боя и взаимодействия в бою, во многом отличный от других дружин. Крестоносцы, поляки и венгры долгое время применяли схожие приемы вооруженной борьбы, а вот для борьбы с татаро-монгольским войском простое объединение княжеских дружин или рыцарских отрядов уже не годилось. Татаро-монголы не боялись таранных ударов дружинников (рыцарской конницы). Они умели рассыпаться и наносить наступающему дружинному (рыцарскому) войску множество фланговых ударов: расстреливать из луков коней противника, стаскивать на землю всадников арканами, добивать их далее боевыми топорами, окружать, брать измором и т. д. Татаро-монгольское войско было сковано жесткой, можно даже сказать жесточайшей дисциплиной, единым командованием, стратегией и тактикой действий, чего у наспех собранных и разрозненных княжеских дружин или отрядов рыцарей не могло быть по определению. Отсюда и победное шествие орд Чингисхана и его потомков по земледельческой Средней Азии, Ирану, Кавказу и Европе, а также долгое владычество Золотой Орды над Русью, прикрывшей собой от этой беды фактически всю Западную Европу. Чего западноевропейские соседи Руси не только не оценили, но и всячески использовали труднейшее положение русских земель в своих корыстных интересах.

Принципиальное отличие положения русских княжеств от европейских государств состоит в том, что, совершив набег и вдоволь пограбив земли Центральной и Южной Европы, татаро-монгольские орды Батыя быстро ушли из них в свои степи и больше туда практически не возвращались, если не считать эпизодических набегов. А вот большинству русских княжеств в этом смысле деваться было некуда. Опустошенные татаро-монгольским нашествием 1237–1241 годов, в силу своего географического положения они оказались на переднем крае противостояния с Ордой, правители которой исходили из того, что для ведения кочевого хозяйства русские земли непригодны. Следовательно, их надо было обложить как можно большей данью и как можно на более длительное время. Вся дальнейшая политика Орды, вне зависимости от того, кто там правил, базировалась именно на этом постулате. Из него прежде всего вытекала необходимость всячески препятствовать объединению русских земель и попыткам создания там сильного государственного образования, способного раз и навсегда покончить с ордынским игом или ордынскими притязаниями на гегемонию в тех местах, где этого ига в прямом смысле слова не было, но как-то приходилась откупаться от ордынского разбоя.

Реализуя эту задачу, Орда активно стравливала между собой русских князей, разжигала их амбиции на лидерство, не допускала, пока могла, перевеса сил одной русской земли над другой, а тем более их союза с целью общенационального объединения, систематически ослабляла Русь карательными набегами и т. д. Задачи русских людей были прямо противоположными, но к ним добавлялась необходимость защиты западных рубежей от крестоносцев, венгров и поляков. Все это требовало единения, сильной государственности и достаточно высокого уровня экономического развития. В последнем, кстати, была заинтересована и Орда, так как размер ордынских выходов (дани) прямо зависел от состояния земледелия, ремесел и торговли на Руси. Это диалектическое противоречие вынуждало ордынских правителей как-то препятствовать расширению западной экспансии на Русь и давало русским княжествам определенное пространство для маневра. Но это общая схема. На деле все обстояло гораздо сложнее и многограннее, хотя стремление русских людей освободиться от ордынской зависимости было определяющим всегда, что и вызывало стабильное вооруженное противостояние Руси со степью.

Атака легкой конницы Орды.

Верные заветам Чингисхана, татаро-монгольские военачальники никогда не вступали в сражение с численно превосходящим противником, Это, однако, не означало, что их собственные силы были невероятно велики. Монгольские воины были крайне нетребовательны, могли сутками не слезать с коня и питаться лишь вяленой кониной, возимой под седлом (так она, кстати, одновременно и солилась, и вялилась). Но даже с учетом этого обстоятельства прокормить в голой степи 30 тысяч всадников и минимум 90 тысяч их лошадей (по завету Чингисхана каждый монгольский всадник должен был выступать в поход с 5 лошадьми) было не так-то легко. А ведь были еще стенобитные машины, обозы, обслуга, стада скота для пропитания и т. д. Умножив все это на 4–5, можно без труда представить масштаб проблемы. Поэтому к сообщениям средневековых источников (летописей, хроник и литературных произведений) о битвах, в которых якобы принимали участие сотни тысяч человек с каждой стороны, надо относиться с большой осторожностью, по возможности, привязывая данные о численности войск противников к полю боя. Правда, за давностью лет и невнятностью абсолютного большинства источников точно определить его обычно бывает непросто.

Конечно, татаро-монгольское войско было велико, так как едва ли не каждый взрослый мужчина-кочевник являлся и воином. Главное, однако, надо видеть в том, что это войско было прекрасно подготовлено к бою, действовало слаженно, по единому плану и замыслу. Вплоть до середины XIV века равных ему сил в Европе не было. Чингисхан и его полководцы владели и тактикой изматывания, и тактикой прорыва обороны противника, и тактикой его заманивания вглубь собственных боевых порядков, и тактикой окружения главных сил с последующим полным их уничтожением или пленением. Для этого у них имелась и легковооруженная конница для наскоков, и тяжеловооруженные всадники для встречного боя, и осадные машины для штурма городов и уничтожения пеших фаланг (построений) противника, и подвижные защитные сооружения (чапары) для обороны.

Войско Чингисхана (позже Орды) подразделялось на три вида: легковооруженную конницу, тяжеловооруженную конницу и воинов, обслуживавших осадные орудия. Задачей легковооруженного воина было завязать бой, осыпать противника градом стрел, изранить лошадей и заманить его под мечи и копья тяжелой конницы. Обычно из легковооруженной конницы формировались авангарды. Воины авангарда имели на вооружении по два лука и по два колчана стрел, не менее 30 штук в каждом, да еще 30 железных наконечников в запасе. Один лук предназначался для стрельбы легкими стрелами на дальние расстояния, а другой для стрельбы по воинам в доспехах тяжелыми стрелами с закаленными наконечниками. Причем владели луками ордынцы виртуозно – могли на лету сбить птицу стрелой, а на бегу зверя. Такой уровень подготовки стрелка требовал 15–20 лет упорных тренировок. Поэтому из европейских лучников с ними могли тягаться разве что единицы. Все воины авангарда и других подразделений имели кривой меч, боевой топор, кожаные доспехи и арканы. Авангард выдвигал вперед летучие отряды. Они вели разведку, внезапно наезжали на противника, осыпая его стрелами. Воины таких подразделений копий не имели, поскольку те могли выдать их в высокой степной траве. Воины главных сил авангарда были вооружены и легкими копьями.

Тяжеловооруженная конница Орды в ранние и поздние времена ее истории.

За авангардом следовали правое и левое крылья войска. Они тоже имели свои авангарды. Строились правое и левое крылья в несколько линий. Последние линии составляли тяжеловооруженные воины. Каждый из них имел два лука для дальнобойной стрельбы и стрельбы на короткую дистанцию, два колчана стрел, запасные наконечники, два меча – кривой и прямой, длинное копье, боевой топор, кольчугу, железный шлем, кожаные доспехи для коня, а нередко и пластинчатые доспехи. Правое крыло всегда выступало крылом атаки.

Оба крыла, правое и левое, стягивались сзади тяжеловооруженными всадниками и ханской гвардией. Таким образом, получалось что-то похожее на полумесяц с тяжелым непробиваемым полукружием у основания и с легким полукружием впереди. Авангард завязывал бой, пытался расстроить плотный строй противника, после чего обращался в бегство. Полагая, что одерживает верх, противник обычно пускался в преследование и как бы проваливался в пустоту, пока не натыкался на главные силы, один вид которых давал понять, что «ошибочка вышла». Но было уже поздно, правое и левое крылья монгольского войска смыкались, и в полном окружении враг уничтожался.