Текст книги "Русская Атлантида
Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское в истории и русской государственности. Факты, мифы и размышления"

Автор книги: Геннадий Кудий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

Говоря о магнатах ВКЛ, вслед за Радзивиллами обычно вспоминают Сапегов. Очень значительная фамилия! Предки их – полоцкие бояре. А выдвинулись Сапеги в первой половине XVI века, когда Иван Сапега был писарем и заведовал канцелярией великого князя. Потом получил имение, и потихоньку род начал свое восхождение. Сапеги были очень влиятельными в XVII и XVIII веках, в это время они, подобно Радзивиллам, получили княжеский титул в Священной Римской империи. Хотя, надо заметить, шляхта эти титулы не признавала и говорила: мы все равны. В Ружанах остались руины замка-дворца Сапегов, а вот в Восточной Беларуси от имения Сапегов не сохранилось ровным счетом ничего. Кстати, в подземельях Ружанского дворца Сапегов хранилась казна Великого княжества Литовского и арсенал. А в 1655 году в нем были еще спрятаны от преследования русского царя Алексея Михайловича мощи Святого Казимира – небесного покровителя Великого княжества Литовского, что тоже немало говорит о влиятельности его хозяев.

Еще один замечательный род – Огинские. Особую известность они приобрели в конце XVII и в XVIII веке, занимая гетманскую должность. Один из Огинских – полководец времен Северной войны – был сторонником Петра I, а Михал Казимир Огинский в своем имении в Слониме устраивал настоящие театральные представления и осуществлял музыкальные постановки. Здесь надо заметить, что в XVIII веке многие представители шляхты были композиторами-любителями и писали неплохую музыку. С одной стороны, баловство, а с другой – прилично получалось. Все-таки это были талантливые люди. Причем все писали. Даже Радзивиллы и даже оперы. Так, Мацей Радзивилл написал известную оперу «Агатка». Хотя как композитор сегодня, конечно, более всего известен Михаил Клеофас Огинский – автор знаменитого полонеза, но это только полонез номер один, а у Огинского их было более 50. Плюс оперы. Кстати, писал полонезы и предводитель национально-освободительного восстания 1794 года Тадеуш Костюшко (иногда их еще исполняют), который, в отличие от Огинского, происходил из бедной шляхты. Наверное, мода тогда такая была – музыку сочинять!

Николай Радзивилл Чёрный.

Лев Иванович Сапега.

Из мелкой шляхты вышел также выдающийся поэт Адам Мицкевич. Его отец Николай занимался тем, что сейчас называют адвокатской деятельностью. Некоторые историки даже не считают Николая Мицкевича шляхтичем. Он окончил школу при монастыре и без высшего образования работал адвокатом, причем 11 лет судился, чтобы доказать свое шляхетство. Начал судиться еще при Речи Посполитой, а заканчивал уже в Российской империи.

С XV столетия до 1795 года сейм Речи Посполитой жаловал графский титул всего лишь три раза, в том числе Сапеге в 1768 году. В других случаях графские титулы, которые носили представители белорусско-литовского дворянства (шляхта) были получены от зарубежных монархий. Именно таким образом получили свой титул от Священной Римской империи (Австрийской монархии) Радзивилл в 1547 году. Вообще же магната ВКЛ можно сравнить с американским мультимиллионером, арабским шейхом и английским лордом в одном лице.

Магнаты составляли в ВКЛ глубоко династическую элиту, которая как магнит создавала центры притяжения силы в политической, хозяйственной и общественной жизни этого государства. Являясь высшей аристократией, магнатские роды тасовали между собой главные государственные должности, владели большинством земель в стране и имели внушительные собственные воинские силы. Магнаты Великого княжества Литовского были очень сплоченной силой с большим диапазоном влияния. Несмотря на то что великие князья Литовские обычно имели неславянское происхождение, реальную власть в княжестве всегда сохраняло ядро, состоящее из крупнейших белорусских магнатских родов – Радзивиллов, Сапегов, Острожских, Пацев, Кишек, Ильиничей, Глебовичей, Огинских, Ходкевичей, Тышкевичей, Олельковичей, Гольшанских, Горностаев, Абрамовичей и др.

Герб Сапегов «Лис» в Рушанах.

Замок Сапегов в Гольшанах.

Концентрируя в своих руках главные богатства и занимая ключевые государственные должности – канцлеров, гетманов, подскарбинев, маршалков, воевод и каштелянов, магнаты формировали окончательный баланс сил между исполнительной властью монархии и законодательной властью шляхетской демократии, делая все по-своему. Именно магнаты были главными патриотами ВКЛ и несколько столетий последовательно отстаивали национальные интересы в униях с Польшей, войнах с соседями и европейских дипломатических играх. Они же выступали мощными двигателями истории. Например, Николай Радзивилл Чёрный за 12 лет своего канцлерства буквально перевернул ВКЛ Реформацией, а Лев Иванович Сапега на фундаменте Литовского Статута выстроил страну закона.

На окраине местечка Гольшаны в Ошмянском районе Беларуси, стоит знаменитый Черный замок, описанный в одноименном романе Владимира Короткевича. Конечно, от него теперь остались только развалины, но будем надеяться, что когда-либо его все-таки восстановят, ведь когда-то Гольшанский замок считался самым великолепным во всем Великом княжестве Литовском. До 1525 года им владели князья Гольшанские, а после замужества Елены Гольшанской замок перешел во владение к не менее знатному роду Сапегов. Это было большое и красивое каменное здание в форме четырехугольника с восьмигранными башенками по углам. Трехэтажный замок-дворец окружал великолепный парк, рвы с водой и пруд. Судьба замка печальна: после Сапегов он, часто переходил из рук в руки. Во времена русско-польской войны 1654–1667 годов замок был частично разрушен, а позже здесь поработали шведские войска. Не обошла его стороной и война 1812 года, как, впрочем, и все остальные ненастья, выпавшие на долю этого края в XIX и XX веках.

К сожалению, судьба Гольшанского замка не исключение, в той или иной форме ее повторили почти все магнатские усадьбы. Между тем магнат – самая удачная рифма к слову «меценат». Магнаты ВКЛ поддерживали и финансировали книгоиздание, музыку, живопись, театр, науку. Одни Радзивиллы стоили целого министерства культуры. Ефим Храптович основал Образовательную (Адукацюнную) комиссию Речи Посполитой и собрал в Щорсах знаменитую библиотеку. Тышкевичи потратили большую часть своих богатств на уникальное музейное собрание. Огинские спонсировали театр и оперу в Слониме. Но судьба этих бесценных национальных сокровищ, в конце концов, сложилась так, что все они оказалась в лучших музеях и частных коллекциях мира – в Москве, Берлине, Петербурге, Варшаве, Нью-Йорке!..

Магнаты также были фактическими лидерами конфессиональных партий. Николай Радзивилл Чёрный остался в истории прежде всего как проводник кальвинистского движения. Константин Острожский – как главный опекун и защитник православия. Ходкевичи – как основатели десятков костелов и монастырей.

Клецкий и Мирский замки, исторический вид.

Магнаты и шляхта были и силой, и слабостью ВКЛ одновременно. К сожалению, далеко не всем из них Бог дал многое, и многое с них спросил. Магнатская напыщенность, самодурство, гонор и распущенность в конечном итоге были использованы соседними странами в своих целях, поскольку довели Великое княжество Литовское, как и всю Речь Посполитую, до междоусобных войн и потери государственности. В итоге большинство магнатских родов разорилось, обмельчало и выродилось. От усадьбы тех же Абрамовичей в местечке Ворняны Островецкого района Гродненской области остался только огромный парк. Время и войны не пощадили и другие родовые имения большинства магнатов ВКЛ. Что-то ныне восстанавливается. Недавно, к примеру, предстали во всей своей красе Мирский и Лидский замки. Первый из них был основан в 20-х годах XVI века Юрием Ильиничем, но после 1568 года его достраивали уже Радзивиллы, так как род Ильиничей прекратился. Лидский же замок, построенный в середине XIV века, всегда был великокняжеским. Ведется восстановление замка-дворца Сапегов в Ружанах, началась реставрация Старого замка в Гродно времен Стефана Батория. В общем, движение есть.

Не следует забывать и о том, что белорусское Адраджэнне (Возрождение) конца XIX и начала XX века тоже было в основном инспирировано выходцами из шляхты. Многие шляхтичи действительно осознавали себя белорусами и были настоящими патриотами. Например, спонсор строительства Красного костела в Минске Эдвард Адам Вайнилович был не только одним из богатейших помещиков Беларуси, но и человеком с интереснейшей судьбой. Он закончил Слуцкую гимназию, потом – технологический институт в Петербурге, стажировался за границей, знал все рабочие специальности, работал на Путиловском заводе. Когда умер отец – помещик Слуцкого уезда, Э.А. Вайнович забросил инженерное дело, стал помещиком и общественным деятелем, одним из тех, кто давал деньги на «беларускую справу» (белорусское дело). Кроме него Адраджэнне постоянно поддерживала деньгами княгиня Магдалена Радзивилл, которая даже устроила в своих владениях начальные белорусские школы. Надо помнить и о том, что по результатам переписи конца XIX века 37 % шляхты Российской империи назвали себя белорусами.

Религии, языки и культура

Великое княжество Литовское и Русское было многонациональным и многоконфессиональным государством. Княжество населяли балтоязычные аукштайты и жемайты, предки современных литовцев; русины, предки современных белорусов и украинцев; польские крестьяне-колонисты, т. н. «мазуры», горожане и отчасти мелкая шляхта; немцы-купцы, проживавшие преимущественно в городах, евреи, литовские татары, караимы. Не менее пестрым был и конфессиональный состав – население ВКЛ исповедовало православные, католицизм, позже появились протестанты и униаты, также были мусульмане, иудеи и язычники, сохранившиеся с дохристианских времен. В XV–XVI веках в ВКЛ, с одной стороны, усиливалась роль знати русинского происхождения, но с другой – началась полонизация как литовской, так и православной знати, что уже в XVII веке привело к тому, что правящее шляхетское сословие в основном превратилось в народ с польским родным языком (вне зависимости от вероисповедания).

На территории этнической Литвы говорили на литовском языке, но в письменности он почти не использовался. На территории этнической Руси говорили на восточнославянских диалектах, предках современного белорусского и украинского языков. Этот язык его носители называли тогда «руський язык» или «руськая мова». Языком официальных документов тоже был западнорусский письменный язык, называемый еще русинским или руським канцелярским языком Великого княжества Литовского. В связи с начавшимся проникновением польского языка в статуты Великого княжества Литовского 1566 и 1588 годов были включены специальные статьи, гарантировавшие западнорусскому языку статус официального. Это свидетельствует не столько о расширении функций западнорусского языка, сколько о стремлении законодателя защитить его от польской языковой экспансии.

Вид сверху и план корпусов Виленского университета.

Тем не менее после заключения Люблинской унии 1569 года языковая ситуация начала меняться. Первое время «руський язык» продолжал быть «лингва франка» на территории ВКЛ, но уже к концу XVI века во всех сферах начинает распространяться польский язык. С начала XVII века начинается массовый отход русско-литовской шляхты от родного языка. Вслед за этим последовал отход от западнорусского языка и в официальных сферах, что постепенно закрепляется законодательно. В 1696 году западнорусский язык был запрещен в делопроизводстве, а с XVIII века западнорусские литературные памятники уже представлены в основном только интермедиями (короткие вставки на западно-русском языке в иноязычный текст).

Особенно многонациональной, космополитической, полиэтнической и мультикультурной была столица ВКЛ – город Вильня. В 1596 году в нем, например, действовало 15 православных (белорусских ортодоксальных) церквей, 14 католических костелов, 1 лютеранская и 2 кальвинистские (протестантские) церкви, несколько еврейских синагог и 2 мечети. Вильня являлась центром литовской, белорусской, польской, немецкой, татарской и еврейской культуры народов ВКЛ. Во многом этому способствовала деятельность Виленского университета, основанного декретом короля польского и великого князя Литовского Стефана Батория от 1579 года.

Все европейские общественные движения, такие как Ренессанс, Реформация, Контрреформация, имели место и в Великом княжестве Литовском. Однако религиозная конфронтация здесь проходила намного спокойнее, чем в Западной Европе – в Беларуси и Литве никогда не было религиозных войн. Как отмечалось выше, главными религиями ВКЛ были православие и католицизм, которые достаточно долго сравнительно мирно уживались друг с другом. При этом большинство населения княжества было православным. В 1387 году этнические литовцы приняли крещение по католическому обряду, но и после этого православие в балтской Литве оставалось сильным. Тем не менее различные королевские ограничения в строительстве православных храмов и правах православных подданных княжества со временем привели к установлению доминирующего положения католической церкви.

Возрождение в ВКЛ тоже имело свои специфические особенности. Культурно и типологически оно относилось к региону Северного Возрождения. Правда, культура Ренессанса закреплялась в Литве и Беларуси с определенным опозданием по сравнению с Западной Европой. Характерными особенностями общественно-духовной жизни XVI–XVII веков в Великом княжестве Литовском были:

– преемственная связь с древней культурно-философской традицией белорусской и украинской культур;

– явное воздействие на национально-культурное развитие белорусов и украинцев восточного христианства и греко-византийской культуры;

– незавершенность процесса национально-культурной дифференциации и консолидации белорусского, украинского и литовского народов.

Собственную специфику имел также белорусско-литовский вариант ренессансного гуманизма. В нем идея индивидуальной, субъективной свободы была в большей степени ограничена интересами общего блага и определялась менее тесной связью с Реформацией. Гуманизм и Реформация не противостояли здесь так резко и четко, как в западноевропейских странах. Вместе с тем с конца XV века и вплоть до всестороннего кризиса второй половины XVII века духовная жизнь Великого княжества Литовского испытывала на себе сильное влияние идей Возрождения. В этот период в ВКЛ, как и в Западной Европе, наблюдался расцвет ренессансной культуры. Суть его состояла в бурном росте и взаимном обогащении культуры европейских стран, широком изучении и использовании достижений периода античности, возникновении сначала кирилличного, а затем и латинско-польского книгопечатания, проникновении гуманистических идей в культуру, определенной секуляризацией духовной жизни, распространении реформационных идей и движений.

В то же время экономическое отставание от передовых стран Европы и господство феодализма в ВКЛ сдерживали всестороннее развитие светских форм культуры и переход от средневековой культуры к культуре нового времени. Специфическими чертами Возрождения в ВКЛ также стали столкновение западноевропейской и восточноевропейской культурных традиций, наличие относительной веротерпимости, взаимодействие и взаимовлияние белорусской, русской, украинской, польской и литовской культур. Из последнего обстоятельства вытекала очередная особенность – полилингвизм и неоднозначность национальной принадлежности ряда культурных деятелей. Культура Беларуси, например, развивалась и функционировала не только на белорусском и церковно-славянском языках, но также на латинском и польском языках. Тот же Адам Мицкевич, будучи литвином, сочинял свои стихи, поэмы и другие произведения на польском языке. Так что полилингвизм, с одной стороны, расширял возможность приобщения народов ВКЛ к культурному пространству Западной Европы, а с другой – сдерживал процесс развития белорусской, украинской и литовской национальных культур на национальной языковой основе.

Ярким представителем ренессансной культуры в Беларуси был первопечатник, гуманист и просветитель Франциск Скорина (1490–1551). В центре его мировоззрения находилась проблема общества и человека. Он рассматривал вопросы смысла жизни, духовности мира, совершенствования общества и др. В 1517 году, когда печатные станки Скорины в Праге уже работали на полную мощность, выпуская белорусскую Библию страницу за страницей, Мартин Лютер всего лишь обнародовал текст с 95 тезисами об индульгенциях, что послужило началом реформации в Германии. Не многие знают, что Франциск Скорина перевел Библию на родной язык и напечатал ее на пять лет раньше перевода Библии на немецкий язык Мартина Лютера и на шесть лет раньше французского Лефевра д'Этапля.

Во время проповедей в католических костелах Библия тогда читалась на латинском языке, а в православных церквях – на старославянском. Оба языка были абсолютно непонятны простому народу. Это было сродни тому, что с вами сейчас кто-то вдруг заговорит на арамейском языке. Что вы поймете? Латынью еще более-менее владели духовенство, медики, историки и филологи. Не более был понятен жителям Великого княжества Литовского и старославянский язык Кирилла и Мефодия, являющийся фактически староболгарским языком, у которого со старобелорусским языком было очень мало общего. Еще хуже обстояли дела с книгами. Большинство из них были рукописные, и на создание одного экземпляра подобной книги требовались годы, а потому их стоимость была заоблачной. Обладать книгой в начале XVI века было то же самое, что в наше время владеть авиалайнером или дорогу-щей яхтой. Даже зажиточные горожане или купцы Библию толком не знали, не понимали и прочитать самостоятельно ее не могли.

И вот Франциск Скорина, сын обыкновенного купца из Полоцка, задумывает по тем временам невероятное – напечатать Библию, то есть сделать ее в десятки раз дешевле. И не просто напечатать, а перевести на понятный для народа язык, чтобы дать своим землякам пищу для ума и принести просвещение на белорусские земли. Причем сделать это не для избранных, а для всех. «Понеже не только докторове. А люди вченые в них розумеють, но всякий человек простый и посполитый, чтучи их или слухаючи, может поразумети, что есть надобно к душному спасению его», – писал Скорина в предисловии к своему изданию Библии.

С 1517 по 1519 год он издал в Праге тысячу экземпляров печатной «Библии Руской». Вручную такое количество книг переписывала бы тысяча людей на протяжении пяти лет. Кстати, название «руский», или «русин», в средние века подразумевало главным образом людей православного вероисповедания, проживавших в Восточной Европе. После возвышения Московского княжества, которое объявило себя центром Руси и собирателем «земель русских», в противовес ей жители Великого княжества Литовского стали подчеркивать существование Руси Литовской. Своих соседей они называли «московитами», «москалями», «москвой», а себя соответственно «литьвинами», «литвинами», «литвой». «Руськими людьми» по-прежнему именовались лишь жители современной восточной Беларуси и Смоленщины. И это не имело ничего общего с современным пониманием слова «русский».

Сегодня редко вспоминают и тот факт, что изданием Библии Скорины церковные иерархи были весьма недовольны. Почему? Да потому, что своим благородным поступком Скорина замахнулся на самое святое для всех смертных – на власть и богатство, которые имела тогда церковь. Если человек будет способен сам читать Библию, сам ее понимать и напрямую обращаться к Богу, зачем ему тогда идти в церковь, нести огромные подаяния и просить у священнослужителей заступничества перед Богом? А в Москве Библию Скорины вообще публично сжигали как еретическую.

Все книги белорусского первопечатника содержат в себе или предисловие, или послесловие. В них Скорина излагал свои философские взгляды, рассуждал и делился с народом своими идеями. Он акцентировал внимание читателей на судьбе главных героев библейских книг, пояснял смысл повествования и делал все возможное, чтобы сделать доступным для понимания витиеватый библейский текст. В комментариях Франциска Скорины закладывались основы белорусского стихосложения. Он имел отличное европейское образование и был лично знаком со многими выдающимися людьми своего времени. Скорина окончил Краковский университет (со степенью доктора вольных наук) и получил степень доктора медицины в Падуанском университете. Существует мнение, что известный итальянский художник Рафаэль Санти на фреске «Афинская школа», украшающей библиотеку Ватикана, изобразил рядом с собой великого ученого мужа, своего друга Франциска Скорину. Имя Скорины также выбито на мраморной доске Падуанского университета наряду с самыми знаменитыми его выпускниками – в так называемом «Зале сорока». Здесь можно отыскать имена Галилео Галилея, Николая Коперника, Яна Кохановского и многих других.

Уникальность первой белорусской Библии состоит еще в том, что издатель и комментатор Франциск Скорина поместил в ее книгах множество непревзойденных в художественном исполнении гравюр. Часть из них, по мнению исследователей, имеет еще и скрытый символический смысл. Некоторые даже говорят о том, что в знаменитом своем автопортрете Скорина зашифровал догадку о гелиоцентрической системе мира. И это за 26 лет до издания книги «О вращениях небесных сфер» Николая Коперника!

В самом первом своем издании – Псалтири – Скорина поместил на титульном листе гравированный инициал с цветком клевера в проеме буквы. Ни розу, ни льва, ни еще какой-либо популярный в Средневековье символ, а именно клевер – такой понятный и родной для всех жителей Великого княжества Литовского. В последующих выпусках Библии с этой доски было сделано еще не менее 38 оттисков.

Франциск Скорина.

Книги, изданные Ф. Скориной в Вильне.

Скорина не успел закончить издание Библии в Праге, потому что там началась эпидемия чумы, но к тому времени вышли уже 23 библейские книги Ветхого Завета. Скорина вернулся на родину и в 1520 году основал в Вильне первую типографию на территории Великого княжества Литовского. Тут вышли в свет «Малая подорожная книжка» и «Апостол», предназначенные прежде всего для домашнего чтения.

Сегодня сложно отделить Библию, изданную Франциском Скориной, от его личности. Мы не знаем, где похоронен великий книгопечатник, нам негде поклониться его праху. Но само издание Библии в переводе на старобелорусский язык, равно как и ряда других замечательных книг, является главным памятником Скорине, его жизни и труду. Ведь эти книги, помимо всего прочего, воплотили в себе талант и ум белорусов-литвинов, их стремление к просвещению, вписали историю ВКЛ в общеевропейский контекст.

Традиции Франциска Скорины были развиты поэтом-гуманистом Николаем Гусовским (около 1470–1533 гг.), прославившимся своим произведением «Песня о зубре», в котором он с патриотических и высоких морально-политических позиций воспел природу родной страны, призывал к укреплению государства, к единству европейских народов, осуждал войны и междоусобицы.

Крупным вкладом в культуру Беларуси и ВКЛ в целом явилась деятельность Сымона Будного (около 1530–1593 гг.) – автора книг «Катехизис», «Об оправдании грешного человека перед богом», «Про светскую власть», «Новый Завет», написанных и изданных им на старобелорусском языке. Взгляды Сымона Будного поддержал и развил Василий Тяпинский (год рождения неизвестен – умер около 1599 г.), который перевел, издал на белорусском языке Евангелие. В предисловии к нему Тяпинский обратился к белорусской знати с предложением о духовной и материальной поддержке белорусской культуры.

Важным явлением тогдашней белорусской и литовской культуры становится историко-хроникальная литература. К наиболее известным произведениям этого жанра можно отнести «Летописец великих князей Литовских», «Хронику Великого княжества Литовского и Жемойтского», «Хронику Быховца», а также «Хронику польскую, литовскую, жемойтскую и всей Руси» М. Старыйковского. Во второй половине XVI века на смену традиционному летописанию пришла историко-мемуарная литература. В этом жанре выделяются «Письма» оршанского старосты Ф. Кмиты-Чернобыльского, мемуары новогрудского судьи Ф. Евлашевского, «Баракулабская хроника».

Виленские готические костелы.

Мало-Мажейковская церковь.

Если говорить о становлении и развитии архитектуры и изобразительного искусства ВКЛ, то значительное влияние на них оказали как древнерусские традиции, так и лучшие достижения архитектуры и искусства западноевропейских стран. Переосмысливая наследие Запада и Востока, белорусско-литовские мастера создали самобытные памятники в византийском, романском, готическом стиле и стиле барокко. Многие из них сохранились в Вильнюсе и Гродно, которые меньше всего пострадали от последующих войн и напастей. Тогда как от архитектурных памятников и рядовой городской застройки Речицы, Могилёва, Орши, Витебска, Бреста, Кобрина, Пинска, Гомеля, Минска, Волковыска и множества других белорусских городов и местечек XV–XVII веков практически не осталось ничего. Образцы белорусской готики ныне, например, представлены только православными церквями оборонительного типа в Сынковичах, Мало-Мажейкове, Супрасли, Заславле. Во второй половине XVI века появились культовые здания в традициях ренессанса (протестантский собор в Сморгони и костел в Несвиже). С конца XVI века в культуре ВКЛ распространяется стиль борокко. В этом стиле итальянским архитектором Дж. М. Бернардини в Несвиже был построен иезуитский костел. В том же стиле были выстроены иезуитские костелы в Берёзе Картузской, Гродно, немало других культовых и светских памятников архитектуры, например замок-дворец Сапегов в Ружанах, замки в Клецке, Мире и ряде других мест. Первоначально их возникновение было вызвано нуждами обороны, однако со временем они стали местом резиденций знати.

Берёза Картузская.

Гравюра Речицы XVII века.

В тесной связи с архитектурой развивалась живопись и скульптура, особенно иконопись. Она создавалась под влиянием древнерусского и византийского искусства. Характерными в этом смысле являются иконы «Матерь Божья Замилованне», «Матерь Божья Иерусалимская», «Матерь Божья Смоленская» и др. С XV века появляются произведения светской живописи в жанре портрета. Распространенным был и такой вид живописи, как книжная миниатюра – рисунок на страницах рукописей небольшого размера в тонкой технике исполнения. Скульптурные произведения украшали церкви, костелы, дворцы феодалов. Таким образом, XIV–XVII века – это действительно яркий и самобытный период в развитии культуры ВКЛ, который отличают синтез ренессансно-гуманистических веяний и средневековых религиозных традиций, расширение культурных связей между народами ВКЛ и с другими странами.

С конца XV века в Великом княжестве Литовском под влиянием Западной Европы закрепляется обычай оформления юридических документов. Именно с той поры началось постепенное увеличение количества известных сегодняшним историкам письменных источников, в том числе актовых документов, в абсолютном своем большинстве созданных на белорусском языке. Как компонент общей культуры эпохи Возрождения, а именно юридической культуры, исследователи особенно высоко оценивают знаменитые Статуты Великого княжества Литовского 1529, 1566 и 1588 годов. В области кодификации права ВКЛ опередило не только все страны Центральной и Восточной Европы, но и большинство западноевропейских стран. Одной из причин такой активной правотворческой деятельности (обычно своды законов действовали веками, а здесь на протяжении 60 лет произошли три кодификации), по-видимому, является многонациональный и поликонфессиональный характер политического устройства Великого княжества Литовского. Организаторы кодификации стремились достигнуть политического единства белорусских, литовских и (до 1569 г.) украинских земель в составе ВКЛ, поскольку Статут создавал общее правовое поле для всего его населения, сильно различавшегося и этнически, и конфессионально. Уже первый Статут отличала универсальность – он регулировал правовые отношения между всеми сословиями – от князей до крестьян. Об успехе Литовского Статута свидетельствует продолжительность его действия – более 400 лет, которые, видимо, и заложили основы знаменитой белорусской толерантности.

Литовская Метрика (оригинал).

Сенатское издание Метрики.

Огромную историческую и культурную ценность имеют также Метрики Великого княжества Литовского (Литовская Метрика, или сбор «тетрадей и книг» великокняжеской канцелярии XV–XVIII веков) с копиями документов, выдаваемых от имени великого князя (госпадара), панов-рады и сеймов. Эти документы не имеют аналогов в Европе и подлежали неограниченному во времени хранению. В составе Метрики находятся общеземские и областные привилегии, привилегии городам и отдельным группам населения, привилегии на владение поместьями и разные финансовые льготы. Значительное место занимают судебные декреты, во множестве издаваемые великокняжеским судом. В посольских книгах помещены материалы внешней политики – договоры, инструкции послам, переписка с другими государствами и пр.

Литовская Метрика стала основой великокняжеского, а позже главного государственного архива, но в свое время исполняла еще юридическо-регистрационные функции. По соответствующим запросам на ее основе выдавались юридически заверенные документы (копии с копий). Большинство документов Литовской Метрики, относящихся к XV–XVII векам, составлены на старобелорусском языке, хотя среди них встречаются документы, написанные по-польски и на латыни.

Тетради и книги Метрики сберегались в Троцком замке под наблюдением подскарбия ВКЛ, а позже хранились в великокняжеском кладе (архиве) в Вильне. Приказывал книгами Метрики канцлер, а с 1566 года подканцлер Великого княжества Литовского. После разграничения канцелярий канцлера и подканцлера ВКЛ Метрика разделилась на большую и меньшую Метрики. Частое использование документов Метрики уже к концу XVI столетия значительно попортило их, поэтому под руководством канцлера Льва Сапеги в 1594–1607 годах старые книги были переписаны. Однако почти все они погибли в ходе грандиозного виленского пожара во время войны 1654–1667 годов с Московским царством. Новые книги вместе с более поздними томами использовались в хозяйской канцелярии великого князя вплоть до середины XVIII века, а позже составили основу современных фондов Метрики. В середине XVIII столетия архив ВКЛ был перевезен в Варшаву, а после подавления национально-освободительного восстания 1794 года в Польше и ВКЛ – в Санкт-Петербург, где принадлежал Сенату Российской империи.