Текст книги "Бермудский Треугольник (СИ)"

Автор книги: Геннадий Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Мечтать не вредно

В пятницу, незадолго до обеда «Бермудский треугольник» выехал «в оперу». У касс Большого театра Вениамин, поторговавшись, сбыл билеты с рук за две цены. Немудрёный гешефт подви?г друзей взять такси, на котором они в приподнятом настроении отправились к Герману на снятую им квартиру.

«В Медведково!» – скомандовал Мочалин, пожилому водителю в кожаной восьмиклинке, вальяжно откидываясь на заднем сиденье. Звонко хрустнул обнуленный механический счетчик и машина тронулась. Путь был неблизким, а ветеран-шофёр бережно вёл свою «Волгу», строго придерживаясь правил дорожного движения. За окном хозяйничала редкая декабрьская оттепель. Низкое солнце с трудом прорывалось сквозь застывшие кляксы набухших от снежных зарядов облаков. Пассажиры в дремотной неге жмурились в его лучах, лениво перебрасываясь пустыми репликами. Веник, которого первым накрыло благодатным настроением, всё более увлекаясь, предался мечтам о светлом будущем.

– Приеду из командировки в отпуск – куплю видеомагнитофон! В следующем – музыкальный центр, а по возвращении – дачу!

Поскотин краем глаза уловил осуждающий взгляд, брошенный водителем через зеркало заднего вида, но Мочалина уже несло:

– Ещё кожаное пальто, себе и жене. Сыну – пуховик. Да, вот ещё: две дублёнки и… Что бы ещё придумать?

Водитель, наморщив лоб, нервно утопил прикуриватель и, дождавшись щелчка, припал к нему дешёвой «Примой». Веник, слегка утомлённый планированием, обернулся к друзьям, сидящим на заднем сиденье.

– А ты, Насе?р, как думаешь командировочные потратить?

Дятлов, глядя в окно, не сразу ответил:

– Да, вроде, всё то же: и пальто надо, и дублёнку, но сначала – лодку с мотором, польскую палатку и сруб для бани. Чуть не забыл – машину куплю… Тесть второй год в очереди стоит. Как с Афганистана вернусь, первыми на получение будем.

Водитель, пыхнув дымком, расслабил лоб и едва заметно кивнул. Наблюдательный пассажир, уловив предпочтения шофёра, решил продемонстрировать нарочитое презрение к стяжательству.

– А я куплю себе компьютер!

В глазах водителя мелькнуло недоумение.

– Ну, то есть, такой, типа «Зет-экс Спектрум»… О нём ещё в журналах писали.

В салоне «Волги» стало тихо. Пока Герман раздумывал, как исправить неловкость, словно побуждая его к продолжению, на приборной панели щёлкнул счётчик.

– А чем плохо? – начал оправдываться он.

– Ну, и что ты на нём собираешься подсчитывать? – с оттенком высокомерия спросил Веник. – Соотношение сданных в магазин молочных и винных бутылок в расчёте на одного члена семьи или корреляцию разбитой посуды с ростом критических дней у супруги в високосный год?

– Ничего ты, Веник, не понимаешь! – обиделся Германа. – Лет через пятьдесят в каждой семье будет по большому компьютеру, подключённому к цветному телевизору.

– Да я как бы не против, только объясни, зачем нужен компьютер в каждой семье, если в нашем Институте новейший вычислительный центр целыми днями стоит обесточенный?

Поборник информатизации не знал, что ответить. Он верил в прогресс, но зачем нужен компьютер в семье, – представить не мог.

– Если прикупить на барахолке «е-эсовский» принтер «Консул», можно даже письма распечатывать, – наконец, нашёлся он, но встретив недоумённые взгляды трёх мужчин, окончательно смутился и в раздражении добавил.

– Ладно, хватит пустых мечтаний! Сперва заработать надо, а потом думать, как эти деньги тратить.

– А что, у нас есть варианты? – хихикнул Веник. – Даже с нашей зарплатой на цветной телевизор три месяца копить надо!

Но Герман не сдавался.

– Если человек талантлив, даже в условиях развитого социализма можно относительно честно заработать.

– Вот именно: относительно!.. – не унимался Вениамин, но его друг уже спешил воспоминаниями о прошлом скрасить впечатление от неудачного проникновения в будущее.

– Когда я оканчивал институт, – начал он, – мы с друзьями как раз раскручивали одну экономическую схему…

– Так-так, продолжай! – заинтересовался его сутулый друг, – авось что на будущее пригодится.

– Не исключаю, – согласился Поскотин, – только надо бы одну книгу медицинскую найти.

– Какую?

– Веник, не спеши, дай всё расскажу…

– Валяй! – ободрил его Дятлов, который устал напрягать мозги планами на будущее. И рассказчик, всё более воодушевляясь, начал повествование о последних днях учёбы в институте.

Медицинский казус

Всё началось с танцев в общежитии мединститута, куда в поисках симпатичных подружек случайно забрёл старый приятель Германа Сергей Фисенко. Сергей был добрым ма?лым и охотно откликался на клички «Лысый» и «Плешка», хотя обладал великолепной шевелюрой. Курчавый, коротко стриженый шатен, всегда улыбчивый, охочий до шуток и розыгрышей. Он пил, курил, беспробудно играл в карты и виртуозно матерился, но при этом учился блестяще. Большинство экзаменов сдавал досрочно и только на «отлично». Герман ему завидовал.

Танцы были в разгаре, когда Сергея прихватило, да так, что ему пришлось надолго задержаться в туалете. Будучи любознательным от природы, он некоторое время увлечённо изучал надписи в своей кабинке, прислушиваясь к приглушённым аккордам группы «Лед Зеппелин». Вскоре его внимание привлёк объёмный медицинский фолиант, висевший на стене вместо обычных для подобных заведений четвертушек газетной бумаги. Вырвав наугад страницу, он приступил к чтению. Довольно скоро вынужденный затворник, забыв обо всём, углубился в дебри медицинской схоластики. В этих дебрях описывался реальный клинический случай, произошедший с неким молодым человеком, перенёсшим черепно-мозговую травму в теменной области. Семнадцатилетний подросток, вначале не придал значение пустячному, на его взгляд, случаю, но вскоре заметил, что на поражённом участке затылка начала развиваться опухоль, которая каким-то непостижимым образом трансформировалась в некое подобие пениса. Когда же пострадавший обратился к врачам, голову несчастного, словно одинокая пальма на безымянном острове, украшал средних размеров мужской половой орган.

Сергей снова и снова разглядывал фотографию юноши. Сомнений не оставалось – всё напечатанное в статье было научным фактом!

Через день на лекции по теоретической физике Фисенко излагал содержание статьи своим однокурсникам. Герман, которому его болтовня мешала сосредоточиться, недовольно ворчал.

– Дурак, ты Плешка! Пить надо было меньше! – пробурчал он, когда Сергей в очередной раз пытался доказать реальность загадочного феномена.

– Ей Богу, не вру, Гера, так и написано – хрен на затылке вырос!

Сверху зашипел Сашка Полищук, упёртый хохол с хрящеватым носом, узко посаженными глазами и щеголеватыми усами:

– Заткнитесь оба! На затылке не вырастет, только во лбу. Про это даже старый анекдот есть.

– Шурик, поверь! Чтоб тебе повезло, как тому парню!

– Эй, вы там, по центру, перестаньте шуметь! – прервал сцепившихся студентов доцент. – Что я вам говорил о следствиях соотношения Гейзенберга? Извольте повторить!

– Кто, я? – синхронно вырвалось у троих.

– Да, вы, товарищ Фисенко!

Лысый вскочил, и, не моргнув глазом, слово в слово повторил все соображения Гейзенберга.

– Ну, Плешка даёт! – восхищённо подумал Герман, стараясь записать в свой конспект слова товарища. – Как это ему удаётся! Сидит, болтает на лекции, а при этом успевает всё запомнить!

Герман, отложив ручку, восторженно окинул взглядом товарища. Сергей, неправильно истолковав внимание к себе, немедленно вернулся к волнующей его теме:

– А в конце ещё описано, как ему это безобразие под корень вырезали, даже пенька не осталось!

Герман вышел из себя.

– Ты заткнёшься со своим «многочленом»! Не бывает у природы излишков!

– Спорим?

– На бутылку!

– А я на две! – перегнувшись через скамью, предложил Сашка Полищук.

Уже вечером проигравшие доставали из портфеля три бутылки водки. Герман, всё ещё надеясь, что его просто надули, придирчиво изучал вырванный лист. Нет, всё на месте: фотографии с чёрным прямоугольником на глазах пациента, анамнез, диагноз. И номер страницы есть, и название в колонтитуле, и даже штамп библиотеки на семнадцатой странице. Не подкопаешься!

– Лысый, спору нет, ты прав, – выпив сто грамм и закусив салом, признал Полищук. – А как ты смотришь, если мы из этого факта пользу извлечём?

– Это как? – переспросил Сергей.

– Элементарно! Идём в «Рябинку» и разводим лохов из торгового института.

– Прямо сейчас?

– А к чему тянуть, не выпьем – так закусим, не заработаем – так повеселимся!

Собутыльники без долгих раздумий направились в кафе. Эффект был ошеломляющий. За один вечер экспериментаторы «нагрели» троих. Одного – с торгового и двух аспирантов из Железнодорожного института. На столе у физтеховцев стояли две бутылки армянского коньяка и три – покоились в старом кожаном портфеле у Германа. Плешку трясло и бросало в пот, словно он дважды за вечер отыграл Гамлета. Завершая первую трудовую вахту, он ликовал: «Какая жалость, что эту золотую жилу отрыли только к диплому. Годом раньше – катался бы уже на мотоцикле!»

В течение нескольких дней дело было поставлено на поток. В число участников творческого коллектива включили знакомую официантку Веру, в обязанность которой входила реализация призовых бутылок. Мошенники распределили роли и до деталей разработали возможные сценарии. Плешка был назначен режиссёром. Ему же досталась и главная роль. Официантка подсаживала к нему за стол солидных, на её взгляд, клиентов, занятые в массовке друзья вступали с ними в спор, клиенты заглатывали наживку, бились об заклад и через несколько минут с озадаченными лицами изучали предъявленный им документ. Самодеятельная труппа работала без осечек. Гонорары артистов росли по мере освоения вершин актёрского мастерства.

В тот памятный день Герман как обычно легко взбежал на второй этаж. Сегодня они с Сергеем работали в паре. Кафе только начинало принимать посетителей. Негромко играла музыка, одинокий режиссёр сидел недалеко от кухни, а напротив него вертел головой новый участник «труппы» – Толик Копытин по прозвищу «Шифер». «Шифер» не блистал талантами в шулерском ремесле, зато был кандидатом в мастера по шахматам. Его лицо напоминало лицо фламандского крестьянина конца XVII века: тонкий, с лёгкой горбинкой нос, вытянутый узкий подбородок, ниточка безгубого рта, и полное отсутствие бровей над бусинками глаз. Жидкие соломенного цвета волосы, торчащие вразнобой, лишь у лба спадали чёлкой, в которую он запускал свои подвижные пальцы, когда склонялся над шахматной доской. Всякую свободную минуту, он доставал миниатюрный клетчатый ларец и расставлял по дырочкам фигуры для очередного шахматного этюда. За пристрастие к древней игре Копытина вначале нарекли Фишером, в честь известного гроссмейстера, а после стройотряда, где будущие физики трудились на кровле коровников – Шифером, что и было закреплено в студенческих святцах. Перед началом работы оба шулера – мастер и подмастерье – сидели, склонившись над столом, и увлечённо переставляли фигуры.

Отец Шифера, директор оборонного завода, выхлопотал для сына и его друзей коттедж на берегу моря, где они должны были отдохнуть перед началом службы в войсках ПВО. В благодарность за предстоящий летний отдых гроссмейстера включили в основной состав команды молодых мошенников.

Герман стал пробираться к игрокам. Вдруг из глубины зала послышался зычный голос: «Товарищ лейтенант, ко мне!» Молодой человек остановился, озираясь по сторонам. Привычный гомон в кафе сошёл на нет. Одна из официанток надрывно пискнула: «Просим соблюдать тишину!» «Извините, – это меня!» – обходя её, бросился на знакомый голос Герман. Шахматисты уже стояли, готовые в любой момент покинуть сцену. Недавно произведённый в лейтенанты бывший студент «Физтеха» успокоил друзей и, шутливо переходя на строевой шаг, приблизился к своему куратору, подполковнику Коржову, сидевшему в компании спящего майора Мишина и незнакомого капитана.

– Здравия желаю, товарищ подполковник!

– Здорово, лейтенант, присаживайся… – убрав басы, приветствовал его Коржов.

– Простите, я тут с друзьями… Может, и вы к нам?

– Позже, лейтенант, сейчас только раненых эвакуирую и тотчас подсяду к вам. А пока выпей за его здоровье, – и подполковник указал на глупо улыбающегося капитана, смотрящего сквозь Германа на двух студенток за соседним столом. – Между нами, – сын командующего! Советую подружиться…

– Непременно!

И со словами «Мы вас ждём!» Герман осушил рюмку, после чего вернулся к своим товарищам.

– Это кто? – спросил Фисенко подошедшего компаньона.

– Подполковник Коржов, мой будущий начальник. Сегодня я ему на военной кафедре представлялся по случаю назначения на должность инженера по вычислительным устройствам штаба ПВО.

– Ого! За что ж такое счастье? – с ноткой зависти спросил Плешка.

– Художник им позарез был нужен, вот и оставили в городе. А вчера, кстати, и крещение прошёл: начальник кафедры заставил стакан залпом выпить. Чуть с душой не расстался, но осилил! – похвастался будущий военный художник.

– И за этот стакан тебя в городе оставляют? Да я бы по такому случаю – и литр бы высосал!

– Нет же, Серёга, не за стакан. За таланты! Им, кстати, для многотиражки ещё поэты нужны… Ты, часом, стихи не пишешь? А то я бы похлопотал.

– Бесталанный я! Спроси, может, им чечёточник нужен? Если нет, то по мне Чукотка уже плачет. Шифер, а тебя куда направили? – обернулся расстроенный режиссёр к гроссмейстеру.

– На Тикси!

– А что, папа? Помочь, что ли не может?

– Он у меня фронтовик и коммунист. Палец о палец для семьи не ударит! Вот только с летним отдыхом и подсобил.

Тем временем подполковник Коржов, лавируя между столов, вёл под руки майора Мишина и генеральского сына на выход.

К молодым людям подошла официантка Вера.

– Почему бездельничаем? Будем работать или сегодня у вас выходной?

– Верочка, какой может быть отдых в будний день! Веди уже кого-нибудь, – успокоил её Фисенко.

Вера пошла к выходу подбирать клиентуру. Сергей разлил минералку по фужерам. Герману ужасно хотелось есть.

– Приветствую доблестную советскую интеллигенцию! – чуть картавя и ломая букву «Л» на «В», пробасил чей-то голос сверху. – Берёте в компанию?

Герман и Сергей обернулись, Шифер отставил ларец с незавершённым шахматным этюдом. Над ними нависал крепкий лысеющий мужчина в очках, спортивной майке и новых джинсах «Леви Страус».

– Молодые люди, Вы не против, я к вам товарища подсажу, – фальшиво пропела Вера, выглядывая из-за клиента.

Мошенники живо вскочили, радушно приветствуя жертву.

– Э?вальд, – представился мужчина, усаживаясь рядом с Шифером.

– Чего? – не понял Лысый.

– Э?вальдом меня звать. Блюм Э?вальд!

Сергея клинило, – Это кличка такая, что ли?

Мужчина рассмеялся. – Отец с матерью нарекли. По?ляк я, – делая ударение на первом слоге, пояснил гость.

Друзья по очереди представились. Подошла официантка.

– Мальчики, что будем заказывать? – нагловатым голосом пропела она.

Спектакль начался. Молодые люди дружно заказали винегрет, двести грамм и мясную нарезку. Поляк долго перечислял, что он хочет съесть, а что – выпить. В итоге у него выходило раза в два больше, чем у будущих офицеров.

– Ну и горазд он пожрать! – восхищённо шепнул Герман Сергею, – и денег у него немерено!

– Масть пошла! – радостно потирая руки, обрадовался Лысый.

Шифер восхищённо смотрел снизу вверх на атлета, ковыряя в зубах миниатюрным ферзём.

– Шахматист? – добродушно спросил Блюм.

– Да.

– Не да, а кандидат в мастера спорта по шахматам! – вклинился режиссёр. Шифер скромно улыбнулся, растянув тонкую ниточку губ.

– Может, блиц пока Верочка нам всё приготовит.

– Толик, давай, обуй дядю в три хода! – распорядился Сергей Фисенко.

– Как знать, друзья, хотя я и любитель, но коня с ладьёй не спутаю… А может, что на кон бросим?

– Куда бросим? – заволновался Шифер.

– Имею ввиду – бутылочку коньяка разыграем, – пояснил Блюм.

Шифер сглотнул слюну и дважды кивнул головой. Вскоре он уже расставлял фигуры. Блюм протёр очки клетчатым платком и сделал классический выпад e2-e4.

– Дуэлянты и Сергей, в качестве арбитра, склонились над ларцом. Герман заскучал. Шахматы он не любил, равно как и карты, поэтому начал вертеть головой по сторонам.

– Шах, гроссмейстер! – пробасил Эвальд. Компания замерла. Шифер в возбуждении запустил свою руку в соломенную ботву.

– Всё, студент, сдавайся!

– Думай, Шифер, думай! – завыл Лысый.

– Мужики, а что тут думать? – спокойно продолжил Блюм, – гроссмейстер идёт сюда, – Эвальд вытащил ногтями фигуру ладьи, затем воткнул её в другую дырку, – а дальше мат!

– Гера, чем проигрыш будем оплачивать? У меня денег нет, – горячо зашептал Сергей в ухо напарнику.

– Да и у меня – только на грибной паштет… может, у Верки стрельнем?

Вскоре пришла официантка с заказом.

– Верочка, – игриво начал Блюм, – принеси нам ещё бутылочку коньяка и запиши её на счёт этих прекрасных молодых людей.

Официантка вскинула бровь. Герман невнятно пожал плечами и скатил глаза на подавленного Шифера. Разливая удручённым соседям коньяк, поляк, не переставая балагурить, провозгласил тост: «За студенческое братство!»

– Мы уже военные инженеры, – буркнул Лысый.

– И я – инженер… инженер человеческих душ, – делая большой глоток, добродушно откликнулся новый чемпион. – А не далее, как на прошлой неделе числился студентом.

– Каким ещё студентом, дядя? – парировал расстроенный Герман.

– Студентом Института советской кооперативной торговли. Вчера обмывали молодого инженера-экономиста, а до этого я уже был кандидатом медицинских наук с полусотней патентов и букетом восторженных отзывов от благодарных пациентов, – мягко, но с достоинством ответил Блюм.

– Эвальд, а вы по какой части доктором числитесь? – спросил недоверчивый Герман.

– Пластическая хирургия.

– А вы нашему гроссмейстеру можете корневой отросток на лоб пересадить.

– Зачем же так грубо?

– А что бы все видели, с кем за шахматной доской сидят.

Шифер доверчиво смотрел на хирурга, будто от предстоящей операции зависела его судьба.

– Не приживётся! – решительно сказал Блюм. – Это я вам ответственно, как практикующий хирург говорю.

– Однако науке известны факты, когда приживался!

– Бросьте ваши глупости, ребята, – отмахнулся хмелеющий Эвальд. – Вот когда вчера мы с ректором обмывали мой диплом…

– Погоди-погоди! – спасая сценарий, затараторил очнувшийся режиссёр. – А почему тогда у отдельных «индивиду?ев» этот самый орган преспокойно растёт на затылке?!

– Увольте! Я такого анекдота не слышал… Расскажите, а я посмеюсь.

– Это не анекдот, а реальная жизнь, Сергей верно говорит. Мы статью об этом читали, – начал входить в свою роль Герман.

– Не верьте всему, что пишут в «Правде»! – с менторскими нотками в голосе ответил оппонент.

– Да мы серьёзно! – с искренностью гайдаровских Чука и Гека, – воскликнули мошенники.

– И я где-то читал, – проблеял Шифер, пытаясь найти своё место в непростой сюжетной линии.

– Ну, да, – в журнале «Шахматы и шашки», – язвительно пресёк активность бестолкового актёра Плешка. – Я же об этом узнал из одного очень известного медицинского издания, – выруливал в тему главный герой.

– Там всё есть: и диагноз, и «амнамнез»…

– Браво, Сергей… Как по батюшке?

– Николаевич.

– Так вот, Сергей Николаевич, при наличии «амнамнеза» даже «Дон Кихот» становится научной книгой. И то верно, что по уровню цитирования произведение Сервантеса все научные издания переплюнет.

– При чём тут Сервантес?! – кипятился Лысый.

– О чём речь, товарищи офицеры! – зычно пальнуло за спинами входящих в роль актёров. Герман вскочил. Ещё раньше строевую стойку принял Шифер. Обернувшись, Герман уткнулся носом в россыпь значков и орденских планок на груди подполковника Коржова.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! – очередью в пропахший табаком китель «выстрелил» лейтенант.

– Так о чём шумим?

– О достижениях советского здравоохранения! – отрапортовал Герман.

– Не понял. О чём тут спорить? Минздрав на высоте!

– Я Вам всё объясню, – откашливаясь, вмешался Эвальд. – Эти студенты уверяют, будто у одного мужика на затылке пенис вырос.

– У подростка! – уточнил Лысый.

– Не важно! И даже утверждают, что это медицинский факт.

– Брехня! – парировал Коржов, – член во лбу – это танк, а будучи перемещённым на затылок, становится подбитым танком! Га-га-га!

– Вот и я о том!

– Спорим! – разом подпрыгнули Чук и Гек.

– И мараться не буду, я бедных выпускников разорять не намерен, – буркнул Эвальд.

– Нет, спорим! – заводя невод, перешёл в наступление Плешка, – на две бутылки коньяка!

– Да хоть на три! – начал возбуждаться практикующий хирург.

– В таком случае я и пяти не пожалею, – выдвинул встречное предложение Коржов.

– Лысый, ты подполковника не втягивай! Не губи карьеру! – умоляюще забормотал Герман на ухо товарищу.

– Рискуете, товарищ подполковник! Я вам научный факт излагаю! – честно предупредил военного Плешка.

– Ставлю ещё две! – рубанул Блюм, – только чтоб с «амнамнезом»!

– Толик – мухой в общагу! Не забудь, страница – у меня в таблицах Брадиса.

– Всё, понял, я пошёл! – откликнулся Шифер, почувствовав себя в деле.

Вера приняла новый заказ и быстро обслужила «литерный» стол. Спорщики, забыв о пари, приступили к трапезе. Когда голод отпустил, за столом вспыхнули и разгорелись обычные для застолья разговоры на самые отвлечённые темы.

– …вот я и толкую, что в Греции «чёрные» полковники надолго…

– …и правильно решили Байкало-Амурскую ветку тянуть. Неровен час, Китай через границу попрёт. Их, желторылых, на длинном поводке держать надо…

– …о чём вы говорите? Наши фильмов снимать не умеют. Вы «Генералы песчаных карьеров» видели, я обрыдался пока смотрел…

– …когда под Ханоем нашу батарею накрыло «Шрайком», я полдня штаны отстирывал…

– …вы, товарищ подполковник, сначала заработайте три звезды Героя, а уж потом обзывайте Сахарова подкаблучником…

– …поцелуй, молодой человек, это всего лишь звонок с просьбой отворить дверь в парадное…

– …Владимир Ильич всю жизнь волочился за Арманд, а Крупская лишь состояла на должности его жены…

– Кто там про товарища Ленина? – эхом откликается офицер ПВО.

– Я, товарищ полковник… Студентам ликбез по научному Коммунизму провожу, – откликнулся Блюм.

И опять, с темы на тему, сдабривая городским фольклором и плоскими солдатскими шутками, полоскала текущий момент хмелеющая компания. Коржов уже норовил уронить голову соседу в тарелку. Лысый не без труда усадил старшего офицера между собой и Германом.

– …и навернётся вся Советская власть, если старых маразматиков молодёжью не заменят, – разошёлся кандидат медицинских наук.

– Кто там про Советскую власть? – с трудом ворочая языком, в очередной раз вклинился ветеран Вьетнама.

– Я, товарищ полковник, – отправляя ломтик буженины в рот, ласково отвечал Эвальд.

– Не позволю!.. Не затем свою кровь… чтобы… Советская власть крепка как… как… – Коржов, не находя слов, сдавил зелёный малосольный помидор в поднятом кулаке, – Во как! – и окатил компанию рассолом лопнувшего томата.

– Ну, всё, ракетчики – по коням! – стряхивая с майки незрелые семена томата, прокомментировал ситуацию Блюм. – Наслушаются до заворота мозгов разных кретинов на политзанятиях, потом несут околесицу с трёх рюмок.

– Он уже литр принял, не меньше, – вступился за будущего командира Герман. – После трёх рюмок он «Боинг» рогаткой собьёт!

– Вот именно! Нам бы только «Боинги» да «Фантомы» рогатками сбивать!

– Отставить!.. Прикажут – и Штаты к хренам снесём! – пригрозил Коржов.

– Рогаткой?

– …контр-р-ра, м-м-лядь! – и подполковник перегнулся через стол, норовя сбить очки с лица невозмутимого Эвальда.

– Я тут! – раздался звонкий голос Шифера, когда Чук и Гек водрузили старшего товарища на стул, – принёс доказательства!

– Су-у-ука очкастая!.. У-у-убью паразита! – взвыл ветеран. Гроссмейстер, побледнев, был готов брякнуться в обморок, принимая эмоциональный всплеск ветерана в свой адрес. Но подполковник, засыпая на ходу, уже валился на сторону. Герман, заботливо прислонил своего будущего начальника к стенке.

– Эвальд, возьми, прочти! – передавая листок, предложил Лысый.

Блюм принял бумажку, развернул, и, в очередной раз, протерев очки, начал изучать документ.

– А что, вырвать аккуратней нельзя было? – усмехнулся он, не поднимая головы.

– Забыл ножницы с собой в туалет захватить.

– В мединиституте… на танцах?

– Ага!

– Ваша взяла. Проигрываю со счётом 5:1! Листочек не подарите?

– Не могу, память о любимой.

– А за «четвертной»?

– Не продаётся!

– Ну и правильно! На нём до двух тысяч в месяц в Сочи и трёх – в Батуми… Надеюсь, я не первый?.. Да ладно, я же смышлёный.

– Ну, где-то в первой сотне будешь.

– Молодцы! В этом году меня ещё не разводили. Дай-ка название книги спишу… Веру-у-унчик! Принеси-ка четыре бутылочки коньячку, да ещё пять в сторонке отставь, полковник молодёжи подарок готовит.

Радостная Вера резво побежала в подсобку.

– С вами в доле?

– Кто?

– Вера!

– Не-а!!! – гаркнули аферисты.

– Понятно… Ну, мне пора. Спасибо за урок, – нехотя возвращая волшебную страницу, сказал Эвальд. Затем он вытащил из заднего кармана бумажник и стал дожидаться официантку.

– Плешка, мне тоже пора! – начал Герман.

– А дежурить кто будет? И подполковника пора выводить.

– Ладно, Лысый, останусь… Давай Коржова будить.

Чук и Гек начали тормошить спящего ветерана Пунических войн.

– Может, не надо? – словно предчувствуя недоброе, – попросил Эвальд. – Дайте расплатиться, пока Советская власть дремлет.

На фразе «Советская власть» ветеран вздрогнул и некоторое время лежал на столе, собирая в кучу остатки сознания, но вдруг, подобно освобождённому бойку, пружинисто выпрямился и, увлекая праздничный стол, с размаху запустил кулаком в ненавистную рожу поляка. Германа пробило током. В его зрительных рецепторах всё происходящее отражалось неестественно медленно: падающий стол с остатками пиршества, литой кулак подполковника, занесённый над Блюмом. Но вот, карающая длань вдруг уходит в сторону. Эвальд, чуть подавшись в бок и, вставая на ходу, ребром ладони отбивает кулак. Подполковник, теряя равновесие, заваливается на бок. Неумолимая кинетика его кулака обрушивается на безответного Шифера. «Накрылась поездка в Анапу!» – молнией пролетает в мозгу Германа. Шифер торжественно, вместе со стулом, валится назад и влево. Один глаз-пуговка по-прежнему излучает доброту и блаженство, а второй уже закрыт, и, видимо, надолго.

Шум, звон разбиваемой посуды, глухой звук удара головы гроссмейстера о пол, с небольшим разрывом – повтор. Это падает тело подполковника Коржова, перелетевшего верхом на блюде через стол. Лысый валится за компанию, а Герман вместе с Блюмом пытаются удержать встающую на дыбы мебель.

Всё! Два «трупа», пустой стол и груда разбитой посуды. Да, ещё Верка с подносом и четырьмя бутылками коньяка на нём. Прикормленная официантка нестерпимо визжит. Зал взрывается криками. Эвальд бросает на стол пару сотен и спешит к выходу. У гроссмейстера закрывается второй глаз.

– Бежим! – кричит встающий с колен Сергей. У Германа – ватные ноги и ощущение скорого мочеиспускания. Он оборачивается в след ушедшему Блюму и натыкается взглядом на двух милиционеров, которые поддерживая хирурга под локоть, принимают от него купюры. Герман, не дожидаясь развязки, устремляется за другом, который уже ныряет в проходную кухни, забыв о павших товарищах.