Текст книги "Вызов (СИ)"

Автор книги: Гайя Антонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

   – Что именно?

   – Шлюх, выпивку, наркотики, азартные игры...

   Я едва сдержалась от неуместного возгласа в духе: "А что, тогда все это уже было?!" Конечно, было. И будет всегда, во все времена. И молодые люди, которые избирают этот гибельный путь, тоже никогда не переведутся. Только вот не всем им выпадет такая мука – карать себя за это веками.

   – Гай, – позвала я.

   Он скосил на меня настороженный взгляд.

   – Я осуждаю тебя, это так. Но не боюсь, не ненавижу. Я так понимаю, – я позволила себе улыбку и опасную шутку, – от патрицида к инфантициду ты переходить не собираешься?

   Его реакция меня огорчила: он просто закрыл глаза, все так же полулежа. Я придвинулась поближе, положила ладонь ему на руку. Он открыл глаза. Судя по всему, ко всем его гастритам, простатитам и мигреням добавилась жесточайшая депрессия.

   – Я ждал тебя две тысячи лет, – его глухой голос и его слова едва не заставили меня разреветься. Я вцепилась в руку Гая, старательно пряча глаза в своем стакане с вином. – Я так хотел семью. И ребенка. Одного, мне больше не нужно. Но меня наказывали боги... или Бог? Проклятые христиане, – вздохнул он. – Две тысячи лет, Гайя. Никого. И ничего. И вот – ты...

   Он посмотрел на меня так, что я пискнула (голос мне изменял):

   – Понимаю.

   Гай мучительно заулыбался:

   – О нет, не понимаешь. Но поймешь, обещаю. Ты просто... не просто чудо, скажем так.

   Я до того расстрогалась, что пришлось стирать слезинку, потекшую по щеке. Гай смотрел на меня с печальной улыбкой:

   – Ты живая. И ты моя. Я привыкал к этому 25 лет. И так и не смог привыкнуть.

   Мы помолчали. Он положил ладонь на мою руку, и мы просидели так минут пять.

   – А что потом? Как ты обратился?

   Гай взглянул на меня:

   – Ты не хочешь этого знать.

   – Нет, хочу.

   – Это тяжело.

   – Ты уже понял, что я из той же стали, что и ты.

   – Закаленной? – Гай усмехнулся. – Что ж. История моего обращения так же постыдна, как история моей жизни и моей смерти. Меня должны были казнить. Я отдал знакомому вампиру все, что имел, только бы он обратил меня. Он не обманул. Я стал вампиром лишь из страха смерти. Потом меня казнили. Ты знаешь, кошечка, КАК в Риме казнили за патрицид?

   – Не знаю, Гай.

   – Меня зашили в кожаный мешок с живыми змеей, обезьяной, петухом и собакой и утопили.

   Я вскрикнула, прижимая ладонь ко рту.

   – Poena cullei, – сказал Гай. – И все. Я воскрес. Принес кое-кому пару инфарктов. Прожил две с лишком тысячи лет. Родил девочку-дампира. Вот вкратце и вся моя история, кошечка.

   Кошечка сама была близка к инфаркту.

   Помолчали. Наверное, мне следовало бы припасть к груди отца и утешить его, но я не могла. Он был виноват, не уверена, что пролитая родная кровь блекнет с веками.

   – А твоя история... – он повернул голову ко мне, в глазах уже не было той острой боли. – Ведь ты боишься вампиров, Гайя.

   – Почему это тебя удивляет?

   – Ты дампир. У тебя есть власть над ними, кошечка, – Гай сам улыбнулся по-кошачьи. – А ты их боишься, вместо того, чтобы пользоваться своим влиянием и силой.

   – Я, кажется, рассказывала тебе, как ко мне отнесся Фэнел, как вел себя Мана и все остальные. Боюсь, кроме страха...

   – Погоди, – Гай сжал мою кисть, по-прежнему лежавшую на его руке, повернулся ко мне всем корпусом, – ты ведь моя дочь. Ты ничего мне не должна, но должна себе – быть сильной и смелой. И драть всех вампов железным колом!

   – Ты тоже вамп, – напомнила с улыбкой я.

   – Погоди. Я хочу дать тебе уверенность в себе, в своих силах. Понимаешь?

   Я кивнула несколько неуверенно.

   – Конечно, Гай... Но ты же понимаешь, что это может растянуться на годы...

   – Кошечка! Я тебе не психоаналитик, чтобы вести с тобой часами задушевные беседы. А ты не юный вампир, которому надо заново выстраивать всю психику. Просто скажу тебе кое-что, о чем знаю только я. Ну, еще знала Анютка, но... И запомни, – Гай взял меня за подбородок и всмотрелся в мои глаза, – никто больше не должен этого знать. Слышишь, Гайя?

   – Слышу, слышу, – я согласно закивала. Какую же сокровенную тайну, открытую ему веками, Гай мне сейчас поведает? А в самом деле, когда живешь так долго, тебе должны открываться тайны вселенной. Вон, мне уже Бездна комиксов напоказывала. А что она могла показать Гаю? Ох... Мне нужно внимать каждому его слову, потому что...

   – Твоя мать была дампиром.

   – Ага, – он прервал меня на середине потока размышлений, поэтому я не сразу поняла, о чем он. – Дампиром.

   – Дампиром, Гайя. Дампиром.

   Я посмотрела на Гая внимательно. Нет, он не шутил.

   – То есть...

   – Я вампир, Гайя. А она была дампиром, – раздельно и четко пояснил мне мой отец. – А это значит, что...

   – Что я дампир в квадрате, – голос почему-то перестал меня слушаться.

   – Именно. Тебя не настораживало то, что на тебе готовы повиснуть все вампиры без исключения? Что ты единственная смертная, хоть и дампир, с которой они охотно общаются на равных?

   Нет, да и с чего бы меня это настораживало... Опомнившись, понимаю, что стакан вот-вот выскользнет из руки. Не знаю, что с моим лицом сейчас, но... Чувствую, как безудержная ухмылка раздвигает мои губы.

   – Дампир. В квадрате.

   Гай понимающе смотрит на меня и кивает. Я посмотрела на свои руки. Обычные руки. Ничего сверхъестественного. Я, старая добрая Гайя, знающая себя уже двадцать с чем-то лет – и вдруг дампир в квадрате? Существо из легенды?..

   – Поэтому я и сказал, что ты не просто чудо, Гайя. Ты...

   Закончить фразу Гаю не дал звонок в дверь. Он весь подобрался, сел и достал оружие из кобуры, что была под его жилетом. Я же на негнущихся ногах поковыляла к двери. Плевать на оружие! Я же, б...дь, легендарное создание!..

   Понимаете, наверное, что мое состояние было таково, что, казалось бы, ничего на свете не может меня удивить сильнее. Оказалось – может.

   На пороге стояли Саша, Ксеня и Иван. В руках у Саши и Вани дрожала несчастная Эстелла.

   – Эй, Гай! – я не нашла ничего лучшего, кроме как сообщить ему:

   – Твоя куртка вернулась!

   Гай быстрее меня оценил обстановку.

   – Входите живее. Разреши им войти, Гайя.

   – Да они и так приглашены...

   Одарив меня неодобрительным взглядом, Гай сказал:

   – Устраивать из своего дома проходной двор для вампиров – не самая лучшая идея. Чего стали? Живо внутрь!

   Вампирские детишки, наверное, не подумали, что у меня дома может быть куратор, поэтому сейчас, топчась в прихожей, со страхом взирали на него.

   – Мы не хотели, честно, – ляпнул Иван, когда Гай посмотрел на него.

   Я поманила Эстеллу к себе. В куртке Гая она казалась худущей как вобла. По-моему, ее стремало общество вообще любых вампиров, даже тех, кто желал ей добра. Молодая женщина с радостью рванулась из рук Саши и Вани и стала возле меня. Голубые глаза ее, окаймленные розовыми припухлостями, были измучены. Еще какое-то время назад она плакала.

   – Покушаешь? – спросила я ее, стараясь не жалеть ее слишком явно.

   Она кивнула, сняла куртку и протянула Гаю. При этом у нее было мученическое лицо, итальяночка едва ли не книксен сделала. Куратор что-то спросил у нее на родном языке, та дрожащим голосом ответила.

   – Пойдемте-ка, хочу задать вам пару вопросов, – обратился Гай к детишкам и резко указал им рукой на зал.

   Троица потрусила в указанном направлении, куратор двинулся следом за ними. Я сняла с Эстеллы пресловутую куртку и увлекла за собой на кухню.

   – Как ты оказалась с этими тремя? – спросила я ее, пока с космической скоростью делала бутерброды. Из еды у меня было копченое сало, не знаю, какой давности, подсохший хлеб, который я хранила в холодильнике во время своих разъездов по вампирским хазам, кетчуп (тоже древний) и соленые огурчики.

   – Когда мы вышли из клуба, Траян велел идти за ним, – Эстелла стеснялась потемневших синяков на руках и шее, поэтому поминутно пыталась поправлять рукава и вырез своего бледно-синего платья. Худые ноги ее были босы и голы, по-моему, девушка носила балетки. Представив, как она шастала в таком виде по морозу, я закрыла глаза. – Я послушалась, он был... зол. Я пошла за ним, но немного отстала, болит нога.

   От мыслей о том, почему у нее болит нога, я снова закрыла глаза на секунду.

   – Потом меня Иван и Сандра схватили, закрыли рот и увезли в машине. Мы долго ездили, подобрали эту девочку... Ксению. Она уговорила их отвезти меня к вам, синьорита.

   Ох, не из добрых побуждений Ксеня это сделала. Наверное, хочет, чтобы у меня были проблемы. Впрочем, они правильно поступили. Отсюда я Эстеллу с Траяном не отпущу, видит Бог.

   – Меня зовут Гайя, – я сунула девушке разогретые в микроволновке бутерброды. – У меня нет другой еды, я практически не живу здесь, – извиняясь, сказала я.

   – Спасибо, пахнет вкусно, – она смотрела на мои несчастные бутеры так, будто они были с икрой и маслом. – А можно... помолиться?

   С замирающим сердцем, закусив губу, киваю головой. Склоняет голову, тихо молится на своем языке. Наверное, ей этого не разрешали делать среди вампиров. Уроды.

   Немного успокоившись, вижу два шрама на лице Эстеллы – на щеке и над бровью. Наливаю ей крепкого кофе с сахаром. Надо было спросить, какой она пьет... Но девушка уже, не боясь обжечься, пьет кофе.

   – Сколько тебе лет, Эстелла?

   – Семнадцать, – слышу я ответ, встаю и понимаю, что мне срочно надо вымыть чайную ложку. Поворачиваюсь к девушке спиной и мою ложку обстоятельно, чтобы унять свою злость. Господи, я думала, она на три-четыре года младше меня...

   Траян! Не могу найти для тебя ни одного слова, паскуда ты такая, хрен ты моржовый, на кол тебя серебряный посадить мало!

   – Давно ты с Траяном? – спрашиваю я, снова садясь напротив нее.

   – Знакома с детства. С ним вместе – с этой осени.

   – Вот как? – надо же, он знал эту девочку с детства и все равно не пожалел ее.

   Эстелла чертовски голодна, но все равно не может доесть полтора бутерброда.

   – Если не хочешь – не ешь, – говорю я ей. – Съешь полчаса спустя, например.

   – Спасибо, Гайя, очень вкусно.

   Мне стыдно за свои убогие бутерброды, но Эстелла благодарит очень искренне. Аккуратно промакивает салфеткой губы. Хм, кажется я начинаю понимать, почему Траян решил прикарманить это сокровище. Наверное, в детстве она была вообще мечтой педофила. Стараюсь не скрипеть зубами, чтобы пломбы не повыпадали.

   – А когда... Траян за мной приедет? – тихо спрашивает, наконец, Эстелла.

   – Не знаю.

   – Вы ему позвоните?

   – С чего это я буду звонить ему? Пусть ищет и бесится.

   – Нет, – неожиданно твердо сказала девушка. – Я звонила куратору для того, чтобы не допустить кровопролития...

   Она забавно это называла – bloodbath, кровавая баня, но была серьезна при этом. Наверное, не знала, как по-другому сказать.

   – И сейчас не собираюсь этого допустить. Скажите Траяну, что я у вас.

   Я поднялась и пошла в свою комнату. Там я нашла в шкафу теплые колготки и принесла их Эстелле.

   – Надень их, мне страшно представить, как ты ходишь голая в такой мороз.

   Без лишних слов девушка надевает колготки, пока я, деликатно отвернувшись, мою чашку.

   В кухню заглядывает Гай, обводит нас взглядом. Эстелла сразу ежится и обхватывает себя руками. Даже Мана не сумел мне привить такого инстинктивного страха перед вампирами. Вспоминаю в десятый раз, что я дампир в квадрате. Становится теплее на душе. А подать мне ваших Траянов, думаю я и мысленно стучу кулаком по столу, я с ними со всеми разберусь.

   – Я так думаю, Траян скоро объявится, – сказал Гай нам обеим на английском.

   Бросаюсь к нему и уже на русском говорю:

   – Ведь мы же не отдадим ему Эстеллу, правда?

   – Она принадлежит ему, Гайя.

   – Что значит – принадлежит? Ты знаешь, что ей 17 лет? И она вынуждена терпеть все это. Да ей пару месяцев осталось до того, как она умрет – либо от издевательств Траяна, либо сама на себя руки наложит. Ты знаешь, что она уже пыталась это сделать?!

   – Когда я решу начать революцию, возьму тебя с собой на баррикады, кошечка, – ласково говорит Гай, серые глаза его тепло светятся. – Ее отдали за долги. Принадлежит она ему по праву того, кто сильнее. Вот и все.

   – Это несправедливо.

   – Не буду повторять банальности в духе "жизнь вообще штука несправедливая". Ты и сама это прекрасно знаешь, – и Гай выходит из кухни.

   Эстелла встревоженно смотрит на меня. Она не поняла ни слова, но по интонациям, наверное, могла понять, о чем мы говорили. Тут звонит мой телефон.

   – Слушаю! – рявкаю я в трубку, потому что уже начинаю заводиться.

   – Гайя, почему мне звонит Траян и в истерике требует вернуть ему его женщину? – у Маны веселый возбужденный голос.

   – Неужели в такой истерике, что у тебя поднялось настроение?

   – Ты бы это слышала... Хотя еще услышишь сегодня. Мы едем к тебе, там сейчас и Траян появится, он чувствует Эстеллу...

   Бросает трубку. Я зову итальянку за собой, иду в зал. Эти милые сволочи сидят на моем диване, а Гай беседует на повышенных тонах с кем-то на итальянском языке. Лицо у Гая снова как у больного, он болезненно морщится, восклицает "Траянус!", из чего понимаю, с кем он общается. Эстелла его понимает, а я нет, и это раздражает.

   – Что он сказал? – шепчу ей, предлагая накинуть на плечи мою кашемировую кофту, которую я иногда ношу дома.

   – Ничего особенного. Твой отец пытается уговорить Траяна успокоиться, – Эстелла зябко кутается в кофту, которая размера на два больше, чем нужно.

   Множество вопросов просятся с языка. Мужественно держу рот на замке.

   – Траян!.. – Гай в сердцах прячет свой iPhone в карман. – Не приглашай его войти, ладно?

   – Ох, можно подумать, я тут всех подряд приглашаю... Мне звонил Мана, они едут к нам.

   Мне стало тревожно. Новый виток противостояния, что ли? Ну не будут же они в жилом доме разборки устраивать? Или будут? Вспоминаю о том, что в моей квартире пахнет убиенным вампиром, несусь в ванную с бутылочкой парфюма. Пожалуй, освежителя тут будет мало.

   Господи, и за что мне все это? Почему ты не дал мне какую-нибудь судьбу попроще и жизнь поспокойней? Я бы сейчас с удовольствием разделась, плюхнулась в кровать с ноутбуком и бутылкой вина, почитала бы какую-то муть очередной вампирской авторши, а потом заснула бы с чистой совестью и улыбкой на губах. Хрен тебе, а не чистая совесть, вякнул внутренний голос. Все, принципесса, аллес капут, цюрюк, йа-йа... При чем тут немецкий язык, я не поняла. Должно быть, Гайя тронулась окончательно.

   – Зачем вы ее украли? – спрашиваю троицу больше из интереса к тому, чем они себя мотивировали.

   Ваня пожимает плечом. Саша выдает, похоже, единственную причину, которая для нее достаточно весома в любой ситуации:

   – Она шла, подотстав от других. Мы подумали: а почему бы не воспользоваться моментом?..

   Иван согласно кивнул, Ксеня молчала.

   – Вы знаете, сколько мне лет? – спросил Гай у малышни.

   – Да, – нестройным хором ответили они.

   Прикуривая сигарету и жмурясь от дыма, он сказал:

   – Так вот, вы до моего возраста не доживете...

   Пока молодежь, приуныв, раздумывала над своими перспективами, я сказала Эстелле:

   – Ты можешь не уходить, если не хочешь. Можешь остаться тут, со мной.

   Она качнула головой.

   – Я не хочу кровопролития.

   Господи, далось ей это кровопролитие! Кто сказал, что оно вообще должно произойти?

   Слышу – в дверь звонят. Достаю из сумочки пистолет. Гай смотрит на меня, я – на него.

   – Иван, – обращается к нему Гай, – открой дверь, будь добр.

   – А чего я?!

   – Потому что ты пушечное мясо и тебя не жалко, – любезно сообщает ему мой папочка.

   – Я открою, – говорю я, снимая пистолет с предохранителя.

   – Нет. Ему от пули ничего не будет. Почти. А тебе будет.

   По счастью, на вопрос Ивана "Кто там?" отзывается Мана. С зеленоглазым прибыли Ингемар с Евой, Кимура и Эристав.

   – Нет вам покоя? – мой вопрос прозвучал одновременно с зловещим:

   – Ваня... – это произнес Кимура.

   Мастер Правобережья выглядел ну вконец обозленным. Ваня жалко улыбался.

   – Ну, Ким! – возопил он, однако притих, когда я на него цыкнула. В подъезде же все слышно. – Разве тебе не хотелось никогда ее спрятать и защитить?!

   В коридоре появилась Саша, выглянула из квартиры в подъезд. Ким хотел было что-то сказать, но при взгляде на улыбающуюся возлюбленную закрыл рот.

   – Ведь мы же не оставим ее, правда? – спросила Саша.

   – А куратор Брюно сумеет остановить людей Траяна, если им захочется снести пару голов? – спросил Ингемар. – А что? Ведь я, сука, закон люблю и уважаю, – Мастер был в ярости, и это было заметно.

   – Ингемар, держи себя в руках, ладно? – попросил Гай. – Я не допущу ничего, что выходит за рамки столь уважаемого тобой закона.

   В коридор выползла Эстелла. Несмело приблизилась ко мне.

   – И потом, я с тобой, – Ева положила руку на плечо мужа. – Если что пойдет не так...

   – Королева решит все наши проблемы, – перебил ее Гай с совершенно серьезным лицом.

   Рыжая одарила его уничтожающим взглядом.

   – Благодарю, Марсель, за своевременное напоминание.

   В зеленых глазах ведьмы – строптивая наглость.

   – Если до этого дойдет, то королева, конечно же, решит все ваши проблемы.

   Гай ухмыляется, Ева холодна, как мрамор. Почему-то посетила мысль, что ей, такой сильной, хотелось быть с мужчиной, который все-таки сильнее ее. С таким, как Гай. Иногда даже самым железным леди этого хочется...

   – Ты! Эстелла! – довольно грубо обратился к ней Ингемар.

   Она постаралась не слишком явно бояться его.

   – Да, синьор?

   – Может, тебя вампиром сделать? Тогда уж точно твой Мастер над тобой власти иметь не будет?

   – Нет, нет, нет! – выставив вперед руки, Эстелла попыталась упасть за меня (наступила на собственную балетку). Гай схватил ее за запястье и удержал на ногах.

   – Господи, Мастер! – на русском обращаюсь к Ингемару. – Она вон руку от куратора как от огня отдернула, а ты...

   – Тссс... – прошептал Эристав из глубины подъезда. – Гости...

   Гай мигом расставил в прихожей все фигуры нашей шахматной партии: пешек – нас с Эстеллой – спрятал за дверь, ладью-Сашеньку придвинул поближе к выходу, но тоже поставил так, чтоб она за стеночкой пряталась. Иван, видимо, был конем, конь – он и в Африке конь.

   – Ева, иди сюда, – велел он ведьме.

   Наш ферзь, наша сильнейшая фигура, понимая необходимость спрятаться, шагнула в квартиру. Остальные приготовились встречать гостей...

   – Он один, – сообщил Мана через несколько секунд.

   – Да, я один! – услышала я из глубины коридора. Эстелла вздрогнула. Похоже, нас роднит эта любовь к вздрагиваниям по любому поводу. – Спрячь ствол, красавчик. Где Эстелла?!

   Я высунулась из-за двери и зашипела:

   – Потише, пожалуйста...

   – Я сейчас достану оружие, если ты не уберешь пушку! – Траян явно не был настроен разговаривать потише. – Хочешь проверить?!

   – Траян, да успокойся ты, – Гай морщится, – мы тебе верим. Эристав, будь добр...

   Наконец, Траян возник в проеме двери, и я смогла его увидеть. В той же рубашке, встрепанный и с безумными глазами. Увидев меня, Траян, не обращая внимания на очень нехорошего Ману, якобы непринужденно стоящего рядом, заорал:

   – Где она?!

   – Траян!

   – Мастер, держи себя в руках...

   – Господь-вседержитель!

   Траяну было плевать на увещевания и воззвания к высшим силам. Эстелла высунулась из-за меня. Увидев ее, Траян изменился в лице и усилием воли заставил себя сказать почти спокойно:

   – Стелла. Иди сюда.

   Она покачала головой.

   – Нет.

   – Что значит "нет"?

   – Нет.

   Траян посмотрел на нее так, что мне захотелось стоять где угодно, кроме как между этими двумя.

   – Марк, я требую немедленно вернуть мне мою собственность.

   – Ты же понимаешь, брат мой, – спокойно начал Гай, – что это – живой человек, который умеет чувствовать и испытывать боль? Человек, рожденный для свободы. Твоя власть над ней противоречит пакту де Линта-Шонесси.

   Траян наградил Гая бешеным взглядом.

   – Я не советую тебе звать своих людей, Траян. Насилием тут ничего не решишь.

   – Ну, Мастер, – насмешливый голос Маны, – каково это – когда твою женщину кто-то пытается отнять, а?

   Траян не обратил на него внимания.

   – Эстелла, – нежный и мягкий голос его пугал. Итальянка потерлась об меня плечом, наверное, опять зябко ежится, – две минуты. Если ты не выйдешь через две минуты...

   – То полягут все твои люди, Мастер, – жестко сказала Ева, приближаясь к Гаю.

   – На меня твои чары не действуют, ведьма!

   – Ну, тебя я – так и быть – отдам Марселю. А вот с твоими людьми разобраться у меня хватит сил. Поверь.

   Ох, не так надо с ним говорить... Мастер крикнул что-то на итальянском, молнией отшатываясь от моей двери. В подъезде поднялся шум, топот, чей-то вскрик. Гай не дал мне выскочить из укрытия, когда Мана пропал из поля моей видимости.

   – Нет! – закричала Эстелла.

   Ева стояла у выхода из квартиры. Она колдовала, склонив голову. В подъезде поднялся многоголосый вой. Гай не успел – кнут Траяна обхватил протянутую руку Евы, она упала вперед, а Мастер Европы молниеносно подхватил ее и обхватил рукой ее горло, прижимая ведьму к себе. Чары спали, вампиры перестали страдать.

   – Траян! – сказал Гай. – Если ты ее тронешь, Форум приговорит тебя к казни.

   – Если вы тронете Эсте, я развалю этот город до последнего камешка! – рявкнул Траян. – Не дергаться!

   – Мы не собирались ее трогать, – не выдерживаю я. – Мы хотели ее защитить! От тебя!

   – Да?! А какого дьявола Марк устроил этот цирк в клубе?! А?!

   – А какого дьявола ты хотел присвоить дампира, да еще и мою дочь?

   – Я? Присвоить? Я хотел ее тебе вернуть! Я думал, это и так понятно!

   Повисло молчание. Гай рассмеялся. В руке он держал пистолет.

   – Конечно! А то, что ты шел за ней по пятам и выследил все-таки у этой турчанки в доме – как понимать?

   – Так и понимать, друг мой любезный. К тому же, никто за ней по пятам не ходил, я дней пять назад узнал от Николы, что у Ингемара есть дампир по фамилии Антонин. Конечно, мне оставалось только отнять ее у этого психа...

   – Э!

   – ... и передать тебе, – не знаю, кому как, но мне казалось, что Траян не лгал. – А что мне было думать? Второй дампир уже у Ингемара. Или мне надо было ждать, пока твою дампирку укусят, как поступили с этой! – он ткнул подбородком в сторону выглянувшей Саши.

   – А что МНЕ было делать, – отозвался обозленный Ким, – если твои люди уже вышли на нее тогда, в Милане?

   – Какие мои люди, Кимура?! О чем ты вообще?

   – Хватит играть, Мастер, – это Ингемар. – Давай начистоту, раз уж мы тут все в таком щекотливом положении. Ты с Фэнелом задумал меня прибрать. Фэнел сотрудничал с медиками, значит, ты тоже...

   – Какого... – Траян возмутился. – С какими, к дьяволу, медиками?! Да я их вырезаю нещадно всюду, куда могу дотянуться! И с Фэнелом у нас дел такого рода никогда не было.

   – Почему же ты постоянно меня пытался на Форуме нагнуть?!

   – Потому что ты не справляешься! – тут Траян уже просто заорал.

   Я прикрыла глаза. Соседи, наверное, прильнули к своим дверям всеми ушами.

   – Cazzo! Я что, до скончания века вынужден всем вдалбливать в их тупые головы – Ингемар не справ-ля-ет-ся! Что еще кому непонятно?!

   – Погодите, ведь Хьюго упоминал о каком-то цезаре, – несмело заикнулась я, когда молчание слишком уж затянулось. Противостоящие стороны смотрели друг на друга по-волчьи. Особенно это удавалось Ингемару.

   – В данный момент срал я на всех цезарей мира! – Траян прижал Еву так, что она застонала и ткнула его локтем в бок.

   – Не смей! – зашипел Ингемар.

   – Верните мне Эстеллу!

   Тут уж она не выдержала.

   Девушка решительно вылезла из-за меня, я не успела остановить ее. Тем не менее, она не вышла за порог квартиры. Что-то сказала тихо Траяну на итальянском. Он ослабил хватку, что-то ответил нервно Эстелле. Та еще тише заговорила, теребя край кофты и опустив голову.

   – О чем они? – шепчу Гаю.

   В подъезде тишина. Этим-то сволочам итальянским все понятно.

   – Я хочу поговорить с Эстеллой наедине, – вдруг говорит Траян, отталкивая Еву в руки Ингемара. Тот обхватывает ее обеими руками, возвращает в квартиру.

   Ева немного напугана, но старается держаться.

   – Нет, я ее не оставлю с вами, – качаю головой. – Гипноз...

   Траян закрывает глаза и на итальянском что-то говорит. Слышу топот удаляющихся. Он прогнал своих вампиров.

   – Брат, ну потешь племяшку, – криво усмехнулся Гай, – пусть останется. Видишь, какая горячая?

   Траян что-то буркнул на итальянском.

   – Ингемар, – обратился к нему Гай, – не мог бы ты дать нам немного времени? Я прослежу за тем, чтобы все было в порядке.

   Мана без слов вошел в квартиру. Траян едва не убил его взглядом. Зеленоглазый наслаждался сложившейся ситуацией.

   – В дом моей жены я могу входить, – сказал он с улыбкой садиста, хотя никто ему и полслова не сказал.

   Медленно, нехотя удалились мои вампиры. Увел с собой Еву наш Мастер. Что поразило меня – Траян стоически и терпеливо дождался, пока не закроется лифт за Кимом, Сашей, Иваном и Ксеней. Эти были последними, кто ушел.

   Мастер Европы вообще был на себя не похож. Когда Мана демонстративно громко включил телевизор в зале, он, наконец, что-то нервно сказал Эстелле на их родном языке. Девушка стояла молча, только голову опустила. Тогда Траян продолжил, но уже увереннее и злее. Почему-то казалось, что за злостью он скрывает страх. Эстелла все молчала, а Траян все повышал тон голоса и темп речи. Я все значительнее поглядывала на Гая, требуя перевода или хотя бы намека. Наконец, терпение куратора не выдержало.

   – Траян, притормози, – недовольно сказал он на русском Мастеру Европы. – Если все дело только в этом... Брось запугивать девочку тем, что ждет ее семью в нищете. Сколько же задолжал тебе ее отец? – Гай вынул из внутреннего кармана жилета бумажник, достал чековую книжку. – Озвучь, пожалуйста, в какую долговую яму ты их вогнал.

   Траян посмотрел на него бесцветно, словно не услышал. Однако же ответил:

   – У меня уже пытались купить ее свободу.

   – И что же помешало?

   – То, что я не хочу ее продавать.

   – А кто пытался купить? – не удержалась я.

   Ненавидящий несчастный взгляд Траяна пал на меня.

   – Твой муж, племяшка.

   Гай настойчиво сказал:

   – Я жду, Траян.

   – Я не продаю ее свободу.

   – Я думаю, Форуму будет интересно узнать, как ты используешь человека уже долгие несколько месяцев.

   – Думаю, Форуму будет интересно узнать и о твоей незарегистрированной дочери, – жестко ответил Траян. – И ты же понимаешь, у дампиров, прошедших регистрацию, резко возрастает риск быть украденными и использованными куда более жестоко.

   – Документы на ее регистрацию уже лежат на моем столе в Вене, – сказанное Гаем скучающим тоном соединилось с моим ворчанием:

   – Более жестоко не бывает.

   Не упуская момента, продолжаю:

   – Вы же ее убиваете! На улице мороз минус десять, а она шастает в платье и туфлях! Даже если вы вдруг начнете ее кормить регулярно и даже если перестанете причинять ей такую боль, она все равно умрет. От переохлаждения, воспаления или простуды какой-нибудь.

   У меня было чувство, будто Траян слышит это впервые.

   – О чем ты?

   – О господи! Значит, ее пытались выкупить, из-за нее предпочитали летать через комнату от ваших ударов, ее воровали у вас из-под носа – а объяснить, что человека надо кормить и одевать, никто не догадался?!

   Траян немного поник.

   – У меня давно не было людей... Лет 600.

   – Смертная Меуччи разве в таком же положении?

   – Примерно... – бормочет Траян. Вспоминаю тепло одетую девушку вполне здорового вида и тоже бормочу:

   – Как же... Гай, – обращаюсь я к нему на английском, чтобы понимала Эстелла, – я никогда ни о чем тебя не просила и не попрошу, кроме этого. Дай ход этому делу, прошу. Пусть Эстеллу защитят законодательно, и она станет свободной.

   – Кошечка, ты же понимаешь, что таких, как Эстелла – тысячи по всей Европе.

   – Мне остается только молиться, чтобы рядом с этими людьми рядом оказалась какая-нибудь Гайя... – "или Мана", добавляю мысленно. Вот ведь сволочь – такая нежная мысль вертится в моей голове. А мне ничего не говорил по этому поводу...

   – Твою мать! – взрывается Траян и лупит кулаком в стену, еще и еще. – Немедленно отдайте мне Эстеллу!!!

   Тут открывается дверь у соседей:

   – Я сейчас милицию вызову, сколько можно тут орать, ночь-полночь на дворе... – слышу сварливый голос соседки. Мало ей от Субирано досталось.

   Взбешенный Траян ногой захлопывает открывающуюся дверь. Синхронный вскрик – мой и Эстеллы – разрывает ночную тишину еще сильнее. Мана выглядывает из комнаты, прячется обратно. Телевизор он тише не делает.

   – Хватит! – твердо говорит Эстелла, бледнея и краснея от собственной смелости. – Гайя, куратор – дайте мне, пожалуйста, пару минут, чтобы поговорить с Ма... с Траяном.

   Так, думаю, хорошо. Она уже, по крайней мере, не зовет его раболепно ни хозяином, ни мастером. Гай вопросительно смотрит на меня.

   – Мы будем рядом, – говорю я девушке и иду в комнату.

   Мана без слов подает мне стакан с вином.

   – Ты не расссказывал, что пытался выкупить свободу Эстеллы у Траяна, – мне пришлось сесть к Мане на диван, чтобы он меня услышал.

   – Я хотел подарить ее Эриставу, они бы хорошо смотрелись вместе, – говорит зеленоглазый, и я ему не верю.

   Гай меж тем налил и себе вина, а теперь прислушивался к разговору в коридоре. Машу ему рукой, привлекая внимание, и одними губами спрашиваю: "Ну что?" Он, не отвечая, продолжает слушать.

   – Как Адриан? – коротко спрашиваю зеленоглазого о том, что меня волнует уже целую вечность (черт, а ведь прошло всего ничего времени...)

   – Спасибо, хорошо, – сдержанно отвечает Мана. – Мы долго говорили сегодня, пока Северус спал. И все равно – с ним еще много беседовать придется. Субирано просто уничтожила его как вампира. Он больше похож на декоративную собачку, чем на... моего сына.

   – Но ты же сумеешь ему помочь, Мана?

   Как мило: сидим, подобно настоящей супружеской паре, и обсуждаем вопросы воспитания детей.

   – Сумею. Правда, на это уйдет достаточно много времени.

   – Куда торопиться тому, у кого впереди целая вечность? – с улыбкой спрашиваю Ману.

   Зеленоглазый тоже улыбается и бросает на меня из-под ресниц мой любимый взгляд: влажный, долгий, многообещающий. Разрываюсь между тревогой за Эстеллу и желанием послать весь мир ради этого взгляда...

   Смотрю на Гая. Сосредоточен, но лицо приобрело какое-то изумленное выражение. Меня охватывает беспокойство. Наконец, когда у Гая на лице появляется уже не изумление, а шок, не выдерживаю.