Текст книги "Вызов (СИ)"

Автор книги: Гайя Антонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

   – Как странно.

   – Да, странно. Я спрашивала Ману, но он лишь огрызнулся...

   Больше Бирсен не стала спрашивать ничего.

   Мне в самом деле могло бы понравиться у нее, в ее квартире в красивой новостройке, если бы перед глазами не плыло все, если бы не болела шея и ноги не заплетались от усталости и потери крови. Я приняла душ, переоделась в чистое, лакнула из фляги крови Маны. Поплакала. Утерев слезы, вышла из ванной комнаты. Кажется, мне теперь совсем не будет хотеться домой. Там живет моя боль. Там живет страх. Там живут умирающий Северус и мертвая Субирано. Передернуло, я поспешила отвлечься. Выпила стакан красного вина. Клонило в сон.

   – Приляг в моей спальне, – Бирсен провела меня в опочивальню, схожую с ее комнатой в доме Кимуры. – Ты выглядишь ужасно. Может, хлебнешь? – Бирсен великодушно предложила мне свое запястье.

   – Спасибо, я уже... Мана снабдил меня как-то кровью, – пояснила я.

   – Предусмотрительно, как раз в духе Деспера, – улыбнулась Бирсен.

   Она сложила мои вещи – сумочку, юбку, блузку – в кресле в углу. У меня на это не хватало сил. Я легла, и турчанка накинула на меня легкое пуховое одеяло.

   – Спи, – и она вышла.

   Буквально через две минуты я провалилась в глубокий он без сновидений. Точно помню, что сквозь сон видела Жанну и Жози, склонившихся надо мной с обеспокоенными мордочками.

   – Ты точно жива? – вопрошала Жози.

   – Отстань... – жаль, что ноги не хотят подниматься, а то я бы ее двинула.

   – Вроде жива.

   – Ага! А вдруг она ее обратила?!

   – Тссс! Гайя услышит. Не собиралась она ее обращать.

   – Поспать дадите, нет?..

   – Можно с тобой полежать?

   – Полежи, только отстань...

   Шорох по покрывалу, кровать прогибается, рядом устраивается Жози.

   – У тебя пятки шершавые, – все еще не в силах проснуться, сообщаю я ей.

   – Гайя, я в носках!..

   – Ну и ладно, отстань.

   – Нас Мана прислал, за тобой присматривать...

   – Отстань...

   Она отстала, замерла, как мышь, за спиной. Я снова упала в бездну сна.

   Когда проснулась, за окном было темно. В комнате тоже. Я сладко потянулась, вспомнила о Жозефине, однако за спиной никого не обнаружила. В комнате я была одна. Села, еще раз потянулась. Хотелось пить, во рту было гадко. Зато голова не болела, не болела и шея. Я подумала было о том, что убила нынче Субирано... Передернуло. Нет, об этом лучше и не вспоминать. Потом, пару дней спустя, пусть все уляжется...

   Включаю бра у зеркала Бирсен, причесываюсь. Пойти, попить водички, что ли? И поесть бы не мешало. Можно заказать пиццу или суши на дом...

   Я подошла к двери и почти уже открыла ее, но в этот момент услышала взрыв хохота, донесшийся из гостиной. Смеялись не Бирсен, Жанна и Жози, народу было много больше. И тут я увидела кое-что, чего ранее мои еще слепые ото сна глаза не заметили.

   На белой поверхности двери губной помадой написано: "Гайя, не выходи!!!" Хм. С чего бы это?.. Припадаю ухом к неиспакощенному сиреневой губнушкой участку двери. Кто-то говорит, говорит на английском, но с акцентом. Итальянским акцентом.

   – Иди ты! Только Париж достоин Рима...

   – ... и только Рим достоин Парижа! – вторят ему еще несколько голосов, и я снова слышу взрыв смеха. Мои ноги словно вросли в пол, я не могу сдвинуться с места. Волосы на затылке стали дыбом.

   – Но Киев – один из немногих наших городов-партнеров, запомни это, Жанна Мари!

   Мне незнаком этот задорный молодой, словно звенящий, очень сильный голос. И все равно – я уже знаю, кому он принадлежит. Отхожу от двери, но припадаю теперь уже к электрической розетке – в новых домах через них все слышно.

   В зале у Бирсен идет веселье. Играет негромкая музыка, я слышу, как кто-то что-то разбил.

   – Прости, Бирсен, – слышу женский голос, тоже говорящий на английском с акцентом.

   – Не беспокойся, я уберу...

   – Зачем же утруждать нашу милую хозяйку? – брызжущий радостной энергией голос. – У нас ведь есть Эстелла...

   При этом имени меня передернуло. И – ой! – какие же дурные предчувствия зашевелились в моей душе.

   – Estella! – и потом что-то на итальянском.

   – Что вы, Мастер, мне не сложно...

   – Сядь, Бирсен, – тон его голоса не изменился ни на йоту, но мне стало не по себе. – Пьетро, налей нашей хозяйке еще виски.

   – Эстелла, в кухне салфе...

   – Нет. Пусть собирает руками.

   Тишину нарушала только музыка. Я вспомнила, как в квартире Эристава Ника собирала осколки... Но там было все иначе.

   Наконец, заговорила женщина, разбившая бутылку или бокал:

   – Траян, ты не сказал Бирсен и девочкам новость?

   Он произнес какой-то возглас вроде: "Мадонна делля мизерикордья!"

   – Я совсем забыл. Я собираюсь устроить грандиозную вечеринку в Киеве в честь первого дня весны...

   – Ух ты! – этот возглас принадлежит Жози. И до чего же натянут и неестественен ее обычно такой живой голос.

   – Я планирую устроить что-то вроде вакханалии.

   – Потрясающе! – по-моему, это голос Флорина. И он тут? Подобострастный и преувеличенно веселый.

   – Много на все согласных смертных и!.. – Мастер повысил голос. – Даже десяток несогласных!.. Я покажу вам, что такое настоящее вампирское празднество. Захирели вы тут, друзья мои, с вашим Ингемаром...

   Ах ты змей-искуситель, тихонечко подумала я (даже думать громко боялась). Конечно, киевский вампирский круг далеко не светел и свят, но и у них есть границы. Траян хочет развратить их еще больше? Может, поэтому он так издевается над Эстеллой, давая нашим вампам увидеть, что дает поистине безграничная, абсолютная власть? Такая власть, которая будет у НИХ, если ОНИ будут с Траяном?..

   Поднялся оживленный разговор, в котором я различала как голоса сестер-парижанок, турчанки и Флорина, так и незнакомые с итальянским акцентом. Они обсуждали предстоящее торжество, засыпали Траяна восторженными вопросами, причем ответов они не ждали, так, имитировали для короля бурную деятельность.

   И этот безобидный треп так усыпил мою бдительность, я так внимательно пыталась разобрать английские слова, что когда зазвонил мой телефон в зале, я не сразу узнала рингтон "Baila morena", который недавно установила на вызов Ляли. Я еще стояла на полу на коленях, сунув ухо в розетку, и потихоньку раздражалась, думая: "Почему никто не берет трубу?"

   Разговоры постепенно стихли. Наверное, все сейчас смотрят друг на друга в немом ожидании. Я почувствовала, что краснею. Интересно, к каким последствиям может привести забытый мной в зале телефон?..

   – Ох, это же мой! – наконец, опомнилась Жози. – Поставила новую мелодию и забыла об этом. Алло, Ляля? Я перезвоню попозже.

   Слава Богу, думаю я, едва ли не стекая по стене. Уф! И чего я разволновалась?..

   И волноваться правда не следовало, потому что я услышала голос Траяна, который спросил:

   – А кто, ты говоришь, в соседней комнате?

   Теперь я к стене примерзла. Сейчас надо волноваться. Так вот почему Мана закрыл меня тогда в Комнате-без-Окон... Траян обладает колоссальным чутьем.

   – Смертная спит. Мой друг не очень хорошо с ней обошелся, вот она и отсыпается.

   – Это какой же друг?

   – Мана Депрера...

   – Ааа, Десперадо. Он мне всегда нравился. Умный и изощренный, и в развлечениях знает толк. Школа Монако! У них всегда...

   Честно скажу, следующую фразу я не поняла, потому что был употреблен специфический термин из трех слов, из которых я поняла лишь слово "монакский". Или "из Монако". Я хорошо знаю английский, но у итальянцев он и впрямь странный.

   Разговор уплыл от темы "кто за стеной", я отстраненно начинаю размышлять о том, как забавно слышать от кого-то законсервированный язык далекого прошлого. Компания в зале снова наращивает гул разговора ни о чем. Я, рискуя получить удар током, приникаю к розетке вплотную, раздумывая над тем, как бы спрятаться. В шкаф? Под кровать? На балконе замерзну. Воображение нарисовало картину: входит Траян и за пятку вытаскивает меня из-под кровати. Подумав, я тихонько подошла к двери и стерла послание Жозефины (судя по цвету помады). Если Траян и войдет, то эта записка – последнее, что ему надо видеть. Я вернулась к розетке. Однако мне даже не надо было припадать к ней ухом, чтобы понять – в зале за время моего отсутствия что-то произошло. И несложно было понять, что именно.

   В гробовой тишине звучал лишь ничуть не изменившийся голос Траяна:

   – Приблизься. Нет, не так. На колени и ползи.

   Он сказал так, что мне машинально захотелось поползти – благо, я уже стояла на коленях, а ослушаться этого... мужчину было нельзя.

   Но Мастер обращался не ко мне.

   Слышу тихий-тихий, как ветерок, голос:

   – Си, мио падроне...

   До того обреченный этот голос, что я живо представила себе часы и дни истязаний, которые вышколили ее до такого состояния. Вспомнились и рассказы о перерезанных запястьях. И о том, что ее всегда забывал кормить ее хозяин. Забывал или просто не хотел кормить. Господи, сколько же времени она его собственность? Долго ли можно выдерживать подобный режим?.. Как часто Траяну приходится менять вышедших из строя?..

   Эти мысли сами по себе были ужасны, но ужаснее было то, что я слышала в зале. Добродушно мурлыкал музыкальный центр, напевая "чао, бамбино, сорри". Мирей Матье... Все молчали, только в тишине слышу вскрики, полные боли, короткие и покорные. Клянусь, я бы еще могла стерпеть, если бы женщина, издающая эти вскрики, не звучала так беспомощно и жалобно. Он что-то говорит ей на итальянском, совершенно не меняя тона.

   – Мастер... – несмелый голос Жози. – Разрешите спросить?

   – Спрашивай, цветочек.

   – В чем соль вашего отношения к Эстелле? Должно ли нам воспринимать это как идеологию отношения к смертным?

   Хитра. За такой вопрос она по шее не получит.

   – О нет, Жозефин, я просто тоскую иногда по тем временам, когда рабство было официально разрешено. Хотя теперь даже лучше – ведь рабыня есть только у меня, – и он засмеялся. – И ей это нравится, да, Эстелла? Отвечай! – видимо, он ударил ее, потому что вслед за его "Отвечай!" прозвучал еще один болезненный вскрик Эстеллы.

   – Си, мио падроне...

   Наверное, он уже выбил из нее другие слова. Нечаянно сжимаю кулаки так сильно, что причиняю себе боль.

   – Кроме того, она так... прелестна. Разве ты, цветочек, не хотела бы иметь такую девушку для развлечений? Такую... – он употребил слово вроде "пупа" или "пута". Ах нет, "пута" – это "шлюха" на испанском, по-моему...

   – Не знаю, Мастер, я больше по мальчикам...

   – Многое теряешь, – он снова смеется, и ему вторят другие вампиры. Раболепно вторят. – Дай руку.

   – Я... Мастер...

   – Да не бойся! Ну? Как? Приятно, не так ли? – снова смеется, а за ним и его свита.

   – Н-да... Пожалуй... – это Жози бормочет еле слышно. Хоть бы музыку проклятую выключили. Хотя тогда тишина начнет по-настоящему угнетать.

   – Сними платье, Эстелла, – на английском говорит ей Траян.

   Молчание.

   – Ты меня не расслышала? Платье снимай.

   – Падроне...

   Хрясь! Звук этой пощечины слышали, верно, даже соседи. Слышу тихий плач. Теперь ногтями впиваюсь уже в стену.

   – Вот умница.

   Раздался напуганный всхлип. Наверное, Мастер ударил – а сейчас приласкал.

   – Ну, иди сюда. Эй, Примо, полегче с вашим смертным...

   О, там еще и смертные есть? Ну, Траян без угощения в гости не ходит. Молодец. Наверное.

   – Кому еще выпивки? – слышу чересчур жизнерадостный голос Бирсен.

   – Сядь, Бирсен. Сейчас Эстелла снимет вот это и принесет всем нам напитки.

   Тишина.

   – Ну же, снимай. Или мне повторить еще раз?

   Тишина.

   – Вот так. И это тоже. Ну?

   Тишина.

   – Ну?!

   Траян, наверное, исчерпал уже все поводы оправданно придраться к своей рабыне. Потому как сейчас он буквально дое...вался к ней.

   – Почему ты такая непослушная? Ты сама вынуждаешь меня наказывать тебя.

   Я услышала свист, характерный свист, когда кнут или хлыст рассекает воздух – и крик Эстеллы. Я закрыла глаза. Ненависть, кипящая в моей душе, казалось, сейчас начнет переливаться через край.

   – Почему, – свист – вскрик, – ты, – свист – вскрик, – такая, – свист – вскрик, – непослушная?! – свист, свист,свист, свист...

   Крики я считать не стала. Схватила пистолет из сумочки, сняла с предохранителя. И, не давая себе времени на раздумья, я распахнула дверь комнаты и стала на входе в зал. Руку с пистолетом я спрятала за стеной, будто бы держась за нее. Первые две секунды я смотрела лишь перед собой.

   Наверное, я эффектно появилась. По крайней мере я не слышала ни звука, кроме треклятого мурлыкающего музыкального центра. Потом я взглянула на честную компанию, рассевшуюся по диванам, креслам (непременные атрибуты любой вампирской гостиной) и даже на полу. По крайней мере, на полу сидел черноволосый, смахивающий на Хоакина Кортеса, смуглый жгучий молодой человек, который смотрел на меня немигающими маслинами глаз. Еще на полу сидела Жози с каким-то смертным. Ее глаза были полны неподдельного ужаса. Тоже на меня смотрела.

   Еще... спиной ко мне сидела обнаженная – за исключением трусов – молодая светловолосая женщина. И я едва не провалила все свое пафосное появление, едва сдержалась, чтобы не заорать. Именно эту узкую, согнутую под непосильной тяжестью спину я видела в зеркале Бездны. Скорбь. Тогда я окрестила ее так.

   Бвстро беру себя в руки. Подумаешь. Мало ли. Так... Флорин в обнимку с Жанной, Бирсен, какая-то пышноволосая тетка с ртом в лучших традициях Кэмерон Диас и Джулии Робертс, с крупными, слегка навыкате, карими глазами. Обнимает смирную перепуганную девушку. Меучча и ее смертная, надо полагать?.. Двое словно сошедших с картин Микеланджело парней, похожих друг на друга, как две капли воды. Между ними сидит милейший паренек, запуганный тоже, из чего делаю вывод, что он смертный. Близнецы Амандо, значит, купидоны с копной кудрявых русых волос и крайне б...довитыми зелеными глазами. Какая-то девушка, словно кол проглотила, ровно и напряженно сидит подле близнецов.

   Ну, а собственно между близнецами и Меуччей сидит тот, кому я обязана своим адским житьем-бытьем в последние несколько недель. Мастер Траян Романо. Он не отставал от сидящих вокруг, тоже смотрел на меня с улыбкой, вопросительно подняв бровь.

   Что я могу сказать о Мастере Траяне? Мне бы, наверное, следовало бледно вякнуть: "Скузи, синьор, ошиблась дверью" и скрыться. Или застрелиться. Пожалуй, последнее подходило больше. Потому что если от Ингемара порой веяло древним холодом, то вокруг Траяна сомкнулись вечные льды Антарктиды в самом сердце полярной ночи. И в то же время – он был так притягателен... Я уже знала, почему он улыбался мне. И в ответ улыбаться не стала.

   Он не был слишком высок. Наверное, ростом с меня или даже чуть ниже. Наверняка и та блондинка, что сидела ныне голой на полу, даже без каблуков была выше его. Смуглокожий, он, как и большинство вампиров, носил нестриженные, более того – нечесанные черные волосы, наверняка спадающие на глаза. Также Траян носил неухоженные бородку и усы, но ему вся эта неухоженность и дикость очень шла. В ушах Мастера красовались серьги-копья. Истинно римский нос и аккуратный рот, мужественные скулы – наверное, в те времена, когда он был обращен, подобные образчики мужской красоты были редкостью.

   Запястье Мастера украшал толстый шипованный браслет из гематита, на видимых участках кожи (Траян был в тонкой черной рубашке с коротким рукавом и брюках) я насчитала три татуировки. Он был хорошо сложен: полупрозрачная ткань рубашки была эффектно натянута мощными плечами.

   Я представляла его себе иначе – этаким рослым сероглазым центурионом, от которого больше веет величием, нежели брутальностью. И вот этого стека в его руке я точно не представляла.

   И еще. Когда Траян чуть склонил голову, глядя на меня с вопросом, на его шее я с ужасом увидела символ... который мне тоже показывала Бездна: татуировка в виде руны с древнего меча...

   Однако медитировать и разгадывать тайный смысл посланий Бездны было некогда.

   – Буонасера, сеньор, – как можно вежливее сказала я, склоняя голову. – Искренне прошу прощения за мое вторжение...

   Я еще раз склонила голову. Краем глаза вижу офигевшее лицо Жанны, Бирсен, закусившую губу... Траян кивает зачарованно в такт моим словам. Надо сказать, улыбка его стала очень широкой и радостной.

   – ... но не могли бы вы, – я достала пистолет и наставила на него, – не двигаться с места?

   Взвились было на ноги близнецы и сидящий ближе всех ко мне черноволосый юноша (я сразу взяла на прицел его), но окрик Траяна на итальянском заставил их застыть.

   – Спокойно, – уже на английском приказал он им. – Сядьте. Дарио... – обратился он к все еще стоящему черноволосому.

   Тот повиновался, но явно нехотя. И глаз с меня не спускал.

   – Эстелла, – обращаюсь к ней.

   Плечи вздрагивают, смотрит на меня через плечо. Затравленный взгляд голубых глаз.

   – Ду ю спик инглиш? – спрашиваю.

   Помедлила и:

   – Йес, ай ду.

   – Тэйк йор клоузес энд кам ту ми.

   Она неверяще глядит на Траяна. Тот уже не улыбается, но и не препятствует. Девушка подбирает платье и лифчик и ползет ко мне. Не знаю, плюнуть хочется или отвернуться. Почему они делают такое с людьми? Ведь вампиры тоже когда-то были смертными.

   – Ар ю вэмпайр? – слышу снизу. Эстелла спряталась за мной, все еще сидит на полу.

   Не смотрю на нее, смотрю лишь на Траяна, который, в свою очередь, не отрывает взгляда от меня.

   – Ноу, айма хьюман...

   Наверное, бедняжку устраивает кто угодно, лишь бы не вампир.

   – Оденься, – говорю ей на английском.

   – Все? Ты закончила? – интересуется Траян, откладывая стек в сторону и сцепляя руки в замок. – Дампир. Вот так сюрприз.

   Ой ли сюрприз, думаю я, но вслух говорю:

   – С вашего разрешения, я бы хотела эту девушку увести отсюда.

   – Га... – заикается было Жозефина, но ее пинает Жанна. – Ты, пожалуйста, одумайся, ты не в себе, столько крови потеряла... Мастер Траян, она даже сознание теряла от потери крови. Не слушайте ее.

   Если бы можно было, я сейчас запустила бы в эту козочку обувью.

   – Оружие она держит крепко, тем не менее, – заметил Траян. – Как тебя зовут, девушка?

   – Вы не знаете, как меня зовут, – констатирую я факт.

   – А должен знать? – слышу нехорошую нотку в его голосе.

   – Меня зовут Гайя.

   – Гайя... Это настоящее имя?

   – Настоящее.

   – Как интересно. А кто твой отец? Или мать?..

   – Я не знаю.

   – Как твоя фамилия?

   – Полно, Мастер, – не выдерживаю я. – Я уверена, что Штефан Диаконеску рассказывал вам обо мне.

   – Откуда такая уверенность? – теперь он снова улыбается.

   – Он утаил от вас сведения о дампире?

   – Ну, Ингемар тоже утаил, – голос Траяна не предвещает ничего хорошего. – И Десперадо. Это он так тебя?..

   – А это вы ее так? – киваю подбородком на копошащуюся у моих ног Эстеллу.

   Траян встает. Я целюсь ему прямо в сердце.

   – Как твоя фамилия, Гайя? – спрашивает он так, что я не смею не ответить.

   – Антонин, – с ненавистью выплевываю я. – Эстелла, – перехожу на английский, – обуй вон те ботинки с пряжкой, что стоят возле двери. И накинь полушубок, который висит в шкафу.

   – Гайя, пожалуйста, – слышу перепуганный голос Жанны, – перестань это делать. Тут нет ни одного, кто сможет тебе помочь...

   – Жанна, – притворно ужаснулся Траян, прикрывая рот руками, – по-твоему, я могу что-то плохое причинить дампиру? Побойся Форума, они же меня засудят.

   Не знаю, почему, но в словах Траяна я услышала угрозу.

   – Эстелла, возьми на кресле в спальне мою сумку.

   Траян взял мой телефон и повертел его в руках.

   – А вот это не хочешь забрать?

   И как он понял, что это мой?.. Черт, он, наверное, чувствовал каждый удар моего сердца, пока я подслушивала там, за стеной.

   Тут в дверь позвонили. Я вздрогнула, отступила на шаг назад.

   – Эстелла, открой и быстрее! – говорю я ей.

   Траян невозмутимо вертит в руках мой телефон, ожидая тех, кто войдет. За его спиной стали близнецы, Меучча и Дарио.

   Эстелла, отшатнувшись к стене, впускает влетевших в квартиру Бирсен Ингемара, Ману, Кимуру, Джейми... Мне кажется, или Траян чуть дернулся, услыхав, как Эстелла ойкнула, на что-то налетев?..

   – С радостью выслушаю твою версию, Ингемар, – начал Траян с улыбкой во весь рот, – по поводу этого незарегистрированного дампира.

   – То есть, того, о котором ты не знаешь? – так же улыбаясь, спросил Ингемар.

   Мана кладет руку мне на плечо, я его чувствую.

   – Опусти пистолет, Гайя, – говорит он.

   Я отрицательно качаю головой. Слышу позади меня шорох и голос Эстеллы:

   – Нет...

   Очевидно, кто-то из прибывших пытался к ней прикоснуться. Траян изменился в лице:

   – Руки убери от нее, парень!

   Чувствую, как девушка втискивается между мной и стеной. Мастер Европы умиляется:

   – Надо же! Вы так мило смотритесь рядом, что я уже подумываю над тем, чтобы забрать Гайю Антонин себе.

   – Это невозможно, – Ингемар все еще улыбается.

   – Ты говоришь это мне, своему Мастеру?

   Повисает тишина.

   – Дампир принадлежит мне, – слышу спокойный голос Маны. – Идем, Гайя. Мы уходим.

   – Я не уйду без Эстеллы.

   – Уйдешь, – шипит мне на ухо Мана, сжимая мои плечи, – она собственность Траяна, и не тебе разбираться с этим.

   Я так долго смотрела на Мастера, что глаза начали слезиться, стоило сморгнуть. Траян подпер щеку кулаком, задумчиво глядя на меня.

   – Ингемар, что за девочку хочешь?

   – Она не продается, – отрезает Мана, – идем, Гайя! Ну же!

   Он вынуждает меня сделать шаг назад, чтобы не упасть от его дерганий. Эстелла остается незащищенной, и в момент, когда я чуть опустила пистолет, Траян молнией становится между мной и нею, хватает меня за запястье и заставляет отвести дуло от него.

   – Мастер, – звучит предупреждающий голос Маны.

   – Мы просто уходим, – Ингемар оттаскивает меня назад, теперь я стою позади него и Маны.

   – Я предлагаю по-хорошему. Пока что, – голос Траяна серьезен. – Если вы просто отдадите ее мне, мы продолжим дружеское общение.

   – Об этом и речи быть не может, – Ингемар тоже серьезен. – Прошу прощения за наше вторжение, мы покидаем этот дом. Надеюсь, мне нет нужды говорить, что я рассчитываю на безопасность своих людей, находящихся там? – он указал на зал.

   Траян не ответил ничего, он взял Эстеллу и вернулся в зал.

   – Эстелла... – дернулась было я следом, но меня перехватил Мана за талию.

   – Пошли, ты ей ничем не поможешь!

   Траян вернулся и протянул мне телефон. Затем отдал шубку и бросил ботинки к ногам. В прихожей все были молчаливы и напряжены. Мастер, подавая мне шубу, коснулся моей руки. Почти черные глаза его сверлили меня. Я не отводила взгляда.

   – Мастер, а что это за знак на вашей шее? – неожиданно для себя самой спросила я.

   – Это знак войны. Если останешься – расскажу поподробнее, – улыбается ехидно.

   – Эстелла, – зову я, Мана снова перехватывает меня. – Да отпусти! Эстелла, держись.

   Мы уходим. Внизу нас ждут Тристан, Эристав, Эдгар и еще парочка членов Ордена Триариев.

   – Гайя, не успел я позвонить тебе и договориться о встрече, как тебя уже пытается поразвлечь Мастер Траян, – улыбается мне монегаск.

   – Это она там Траяна развлекала, – мрачно заметил Мана, отнимая у Тристана сигарету и нервно затягиваясь. – Пушкой в него тыкала.

   – Твою мать... – вырвалось, кажется, у Бросу.

   – Как вы узнали, что мы в беде? – спросила я. – Мана?..

   – Жанна сбросила эсэмэску-SOS. Тристан, он предложил Ингемару продать ее.

   Мастер Монако стал серьезен.

   Мы все сгрудились вокруг него и Ингемара.

   – Ты спросила о символе, – сказал Мастер Украины, – я знаю, что он в те времена, когда я еще был молодым вампиром, убивал моих земляков, которые наносили этот символ на свои мечи и щиты. Мотивировал это тем, что сканды испохабили изначальное значение руны.

   – А во время Второй Мировой Траян уничтожал немцев, которые принадлежали к СС, – сказал Тристан, – знаете? Символ СС – двойная зиг-руна, та, что на шее у него... По той же причине, я думаю.

   – Давайте убираться отсюда, – предложил Ингемар. – Чем дольше мы стоим, тем больше шансов снова столкнуться с Траяном.

   – Думаете, он пойдет за нами? – спросила я, когда Мана уже толкал меня к машине.

   – Не за нами, а собираться с силами.

   – Это еще зачем?

   Вместо ответа Мана почти втолкнул меня в салон своей машины. С нами сели Тристан и Эристав. Чуть погодя за руль уселся зеленоглазый.

   – Предложил Ингемару поехать ко мне в клуб, – сказал Мана, – разогнать толпу и закрыть его. А тогда сесть и подумать.

   – Хорошая мысль, – похвалил Тристан. – Я позвоню кое-кому из своих, попрошу завтра же прилететь в Киев. Позови Дандан.

   – Ким сказал, что пригласит Элишеву, – Мана, следуя за лимузином Ингемара, осторожно выезжал со двора.

   Я взглянула на часы. 19:32. Рань несусветная... И уже столько всего успело произойти за этот день! Я достала телефон и нашла в телефонной книге номер Марины Буренко, ну, той, у которой сын Жан-Батист, которая вышла замуж за обувщика из Франции... Набираю. Меня вежливо посылают, мол, абонент недоступен. Глупо было надеяться. Хотя я еще позвоню через часок.

   Душу тревожили плохие предчувствия.

   – Это все из-за меня, – наконец, говорю я вслух.

   – Это все из-за того, что Траяну не терпится прибрать к рукам Северный Рим, – говорит Тристан, – ты же тут совершенно не при чем. Просто... как это называется... ты выступила катализатором этого конфликта, вот и все.

   Они начали названивать друзьям и на разных языках вести с ними переговоры. Эристав позвонил своему бывшему мастеру Дато Чиквани, Мана болтал с Дандан, Тристан втолковывал что-то вампиру по имени Эрик. Мана позвонил в клуб и велел Денису и Киву закрывать его.

   – Не знаю, скажите, что приехала пожарная инспекция! – раздраженно рявкает Мана в трубку.

   А в начале нашего знакомства был таким спокойным и холодным...

   Вскоре вампиры собрали неслабую группу поддержки. Особенно ярилась Дандан, как сказал Мана.

   – "Сьто?! Тлаян потелял свою е...ную совесть, да?!" – изобразил Мана особенности речи китаянки.

   – Мастера Норвегии и Великобритании обещали завтра же прислать по отряду в Киев, – сообщил Тристан. – Эрик говорит, что пришлет во главе отряда Вотана – то-то Ингемар обрадуется.

   – Дато согласился прислать подмогу...

   Из разговоров я поняла, что мастера других стран очень не хотели, чтобы Траян захватил еще кусок Европы в свое безраздельное пользование.

   И только я не могла ничем помочь. Даже настучать куратору Форума не могла.

   Ингемар сказал, что вызвал подмогу от Пракседы, Демьяна и Фолькера. Вампиры оживленно обсуждали завтрашний наплыв гостей, Ингемар поручил кому-то бронировать номера в отелях. Я не могла не заметить, что результаты сбора армии порадовали вампов. Мы остановились на одном из проспектов неподалеку от дома Бирсен, чтобы подобрать Сашу и Ваню. Ким запретил им ехать с ним до самого дома турчанки, как оказалось.

   Правда, как оказалось чуть позднее, когда мы приехали в Blue Blood, все это было напрасно. Едва мы вошли в здание опустевшего клуба, как поняли, что до завтра, может статься, ни одному из нас дожить не суждено.

   Денис лежал у сцены без головы. Киву сидел, безоружный, на краю сцены. Кучка смертных из персонала толпилась в углу за баром. Траян, Меучча, Дарио, близнецы – и еще... раз, два, три, пять... десять... двадцать с чем-то человек. Нас было меньше. Мастер и два младших мастера, Эристав, Тристан, Джейми, Эдгар, Дойна, Бросу, Саша, Иван, Элина и я. Негусто. Особенно если учитывать, что свита Мастера Европы подбиралась из сильных бойцов. У нас тут таковыми можно назвать лишь пятерых.

   Траян стоял в трех шагах впереди своей шоблы. Он улыбался. Красиво улыбался. В руках, заведенных за спину, он держал кнут. Ремень кнута змеился по полу вокруг Мастера.

   – Джакомо! – сказал он, дверь за нашей спиной закрылась, и ее перекрыли еще трое вапиров Траяна. – Что ж, Ингемар, я думаю, сейчас ты более склонен к переговорам, чем час назад?

   И я поняла, что ловушка захлопнулась.