Текст книги "Вызов (СИ)"

Автор книги: Гайя Антонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

   Глава 13

 
  Мой сын живёт совсем не так, как я.
  В своём упрямстве он почти несносен.
  Но, боже, дай ему счастливых вёсен
  и жизни – ярче, лучше, чем моя.
   Г. Кабардина
 

 
  Взор синий, золото кудрей -
  Ты слепок с матери твоей...
  Д. Байрон
 

   На следующий день после моего визита вежливости к Мане позвонил Ингемар.

   – Я хочу поговорить с тобой, Гайя, о том, что случилось в клубе и в больнице. В шесть я заеду за тобой.

   – Мы можем и по телефону переговорить.

   – Нет. Я заеду в шесть.

   Я со злостью отшвырнула трубку. Затрахали уже эти нечистые, сил нет. Не было и желания видеть Ингемара, тем более разговаривать с ним разговоры. Теперь я не с Маной – значит, можно ожидать авансов от Мастера Украины.

   Однако белокурый Мастер, что заехал за мной вечером, не был настроен на долгие беседы. Озабоченный вид его внушал уважение, поэтому я быстро изложила продуманную заранее историю наших с юными вампирами похождений.

   – Они сказали, что гранату не видели, – Мастер, сидя подле меня в лимузине, подливал шампанское, – это ты бросила ее назад в медиков, верно?

   – Верно...

   – Ты понимаешь, что это означает? – Ингемар, наконец, немного повеселел.

   – Не совсем.

   – Ну и славно, – а вот эта фраза меня удивила. – Поговорим об этом в свое время, – и он начал о чем-то, связанном с Сашей и Ваней.

   Ах, Ингемар не хочет, чтобы я почуяла свою силу... Умно. Вопреки моим ожиданиям он не стал ни намекать, ни прямо говорить о том, что желает вкусить моей крови. Даже на ужин не стал приглашать, к себе домой – тоже. Видно, зазналась ты, Гайя, со всеми этими пляшущими вокруг тебя вампирами, млеющими от одного твоего запаха. Я осознала, что на самом деле малость переоценила свою значимость для них, стало очень стыдно. Воровато глянула на Ингемара, почувствовав, как вспыхнули щеки. У него рыжая красавица-ведьма есть, на что ему я...

   – ... он опять покидал дом. Ким сказал, что... – тут Ингемар умолк и внимательно глянул на меня.

   Я покраснела еще больше. Наверное, Мастер ощутил приток крови к моему лицу и учащенное биение сердца.

   – Гайя, Иван что, снова к тебе сбегал? – спросил он, растолковав мое смущение по-своему.

   – Э... нет, нет...

   – Тогда в чем дело?

   – Да ни в чем. О своем подумала...

   Ингемар еще пристальней вгляделся в мое лицо. Я не знала, что сказать, чтобы он не начал делать собственные выводы.

   – Я... понимаешь, Ингемар...

   Он подсел ближе, так, что теперь уже мог без труда положить руку мне на колено. Что, собственно, и сделал. Лицо у Мастера при этом было серьезное до невозможного, впору было начать пугаться.

   – Продолжай.

   – Эээ... Я почему-то думала, что имею ценность для вампиров. То есть, я знаю, что некую ценность и правда имею, но, наверное, я ее несколько преувеличила. Для себя.

   – И поэтому тебе стало досадно, ты раскраснелась вся... – понимающая, но от этого не менее многообещающая улыбка расползлась на лице Ингемара.

   – Не досадно, стыдно... Хотя – давай не будем об этом. Пожалуйста...

   Мастер с улыбкой коснулся моего лица ладонью, опомнился, снял перчатку.

   – Ты такая славная, что сама, наверное, не представляешь насколько.

   Я нахмурилась мимо воли.

   – Пожалуй, не представляю. Я-то думала, что я чертовски брутальная девка...

   – Девка, – Ингемар весело поморщился, – не твое это слово, Гайя. Ты застыдилась того, если я верно понял, что решила, что имеешь над нами власть.

   – Нет! – я вспыхнула с еще большей силой. Я не лгала – то, что я была дампиром и привлекала вампиров, в большей степени тяготило меня, нежели радовало. Мне приятна была их дружба, комплименты и теплые слова, такая почти искренняя поддержка... Но я старалась ни на секунду не забывать, что дело в простой химии моей крови...

   – Хорошо, хорошо, – сдался Ингемар, – ты уязвлена тем, что Мана ушел, никто тебе не звонил, и я озабочен не тобой, а чем угодно?

   Он попал в самую точку, захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Впрочем, у меня бы это не вышло, как ни старайся, потому что Мастер ловко придвинул меня к себе, даже не расплескав моего шампанского и своего виски, или бренди, или что там он пил...

   – Ну так вот, – он обнял меня за талию, хотя я пыталась избежать этого, – никто не звонил тебе, потому что я запретил всем трогать тебя в ближайшие несколько дней. Как видишь, я и сам дал тебе передышку.

   Я едва сдержалась, чтобы подло не сдать Ману, ведь он пришел ко мне тем же вечером, презрев наказы своего Мастера...

   – За тобой все это время наблюдали, чтобы ты не попала в очередной переплет...

   Наблюдали? Я закрыла глаза. Теперь мне было не то что стыдно – мое лицо пылало, а с ресниц просились непрошенные слезы. Я освободила Мурзу под надзором кого-то из вампиров Ингемара, Кима или Маны. Кроме того, я только что солгала Мастеру, что Иван не сбегал ко мне. Лохушка, форменная лохушка и дура.

   – Да ладно тебе, – я открыла глаза, Ингемар улыбался нагло. Ему нравилось происходящее, – подумаешь, пыталась обмануть своего мастера...

   – Ты не мой мастер. Я не вампир, я не присягала.

   – Ты дампир, а я – твой мастер. Если хочешь поспорить, я с удовольствием выслушаю твои аргументы, – сообщил он мне.

   Он не был серьезен, и мне это не нравилось.

   – Ингемар, я на самом деле не настроена спорить с тобой об этом. Я не присягала тебе.

   – Хорошо, тогда давай посмотрим на это так: я сильнее, поэтому могу считать тебя кем угодно.

   – Что ж, справедливо, – я попыталась скрыть досаду, но Ингемар засмеялся:

   – Ты еще зубами заскрипи!

   – Ингемар...

   – Ладно, а ведь еще ты пробралась в дом Маны и выпустила оборотня по имени Мурза...

   Я отвела глаза от лица Мастера, но он заставил меня снова глядеть на него. Мы сидели близко-близко, я незаметно пыталась отклоняться, но потом поняла, что таким образом скоро лягу на сиденье. Ингемар крепко держал за талию, даже немного не по себе было от того, как очевидно он пытается ловить каждую реакцию моего тела на свои слова.

   – Так ведь?

   – Ты и сам знаешь, что так.

   – Зачем?

   – Он не заслуживает той участи... никто не заслуживает.

   – А ты знаешь, что почти наверняка подписала мой смертный приговор?

   Я вытаращилась на Ингемара. Викинг был серьезен, однако в глазах все же было что-то лукавое.

   – Каким образом?..

   – Мурза уже много лет ведет охоту на меня. Чем старше – тем сильнее становятся оборотни. Как и мы. Мане стоило усилий выжить в борьбе с ним...

   – Почему он охотится на тебя? – вспомнила, как Мурза спрашивал у меня об Ингемаре, вспомнила и слова Маны: "Берегу волка не для себя". Как я тогда не сложила два и два?..

   – Это не так важно. Важно то, что ты лишила меня игрушки – Мурза такой забавный, – Ингемар холодно улыбался. – Ты видела его волком? Загляденье. Знаешь, каково это – удовольствие от приручения подобного зверя? И вообще – оборотни почти так же притягивают, как дампиры. Живая нечисть... Окруженная магией, но живая, дышащая, кровоточащая...

   Похоже, при мысли о Мурзе у Мастера Киева подымалась температура тела... И не только температура... Ингемар резко притянул меня вплотную к себе. Я отвернулась, но он сжал пальцами мои щеки и заставил снова смотреть на него.

   – Хотя ты тоже игрушка та еще. Будешь моим развлечением, пока Мурза снова не попадется?

   – Почему ты думаешь, что он снова попадется? – я начинала переживать по поводу своего положения. Хотя пока еще держалась...

   – Потому что он всю свою жизнь положил на то, чтобы подобраться ко мне. Не думаю, что он перестанет искать...

   – Тебя так тяжело найти?

   – Представь себе. Место моего проживания строго засекречено.

   – Я знаю, где оно.

   – Ну и где оно?

   Я молчала. Конечно, я ведь не знала дороги туда. Ингемар уютно примостил руку между моих коленей, поглаживая внутреннюю поверхность бедер ладонью. Пришлось сглотнуть слюну, потому что я вдруг подумала о том, каков викинг в постели, и мне захотелось это узнать. Но делать-то этого не стоило...

   – Так что я не в претензии. Хотя нам стоило усилий вывести его на Ману, поймать и так далее.

   – Прости, я не хотела бы, чтоб Мурза причинил тебе...

   – Правда не хотела бы?

   – Правда, – в этот момент, конечно, я не была так в этом уверена.

   – А меня хотела бы? – Ингемар улыбался прямо мне в губы, я чувствовала его прикосновение. Отклоняться назад я не могла, слишком крепко он держал меня.

   – Разве ты не понимаешь? Ты же сам делаешь все для этого.

   Ингемар был недоволен моим ответом. Ну что ж, зато я была честна. И честна с собой. Физически я хотела его, не дал мне Господь спокойной холодности снежных королев. Иногда я жалею об этом. Но мне хватало ума понимать, что привлекательность Ингемара обусловлена магией. И хватало сил противиться ей.

   Еще я боялась его. Он был угрозой и воплощенным насилием в данный момент. Я многое отдала бы за то, чтобы сидеть сейчас не в такой близости от тела Мастера...

   Почему-то от этой мысли мне стало так жаль себя, что пришлось задерживать дыхание и сжимать зубы, чтобы не заплакать.

   – Я делаю лишь то, на что меня толкает твоя дампирская природа.

   В его словах было мало правды. Если я могу устоять перед влиянием вампира, то и Ингемар должен уметь сдерживаться.

   – Как же Ева?!

   – Она мудрая женщина, никогда не заморачивается по пустякам...

   Ингемар коснулся моих губ своими. Чувствуя, что у меня вот-вот сорвет крышу, я решила, что надо что-то делать. И расплакалась.

   – О господи, неужели я так плох? – с насмешкой, но несколько натянуто спросил он.

   – Нет, но... Я не могу. Не хочу.

   – Хочешь.

   – Но не могу.

   – Глупости! – резко сказал Мастер. – Какие причины ты мне можешь назвать?

   – Я должна называть причины? – от злости слезы моментально пересохли. – Я не хочу спать с тобой, Ингемар, я не хочу, чтобы ты меня соблазнял или принуждал, это просто мой выбор. Неужели ты не понимаешь? – последнее было сказано уже не так зло, скорее, просяще. Может, он и одумается.

   В серых волчьих глазах не было ни намека на понимание.

   – Ладно, – неожиданно согласился Ингемар, убирая от меня руки, – я люблю принуждать и соблазнять, конечно, но хочу, чтобы ты сама пришла ко мне. И ты придешь, понятно? Я даю тебе время. Немного времени, – подчеркнул он.

   Я прикрыла глаза.

   – Зачем ты так обходишься со мной, Мастер?

   – Я очччень мягко обхожусь с тобой, Гайя, поверь, – он был серьезен. – Мы все очень к тебе лояльны. Если ты могла заметить, к смертным мы относимся совсем иначе. Мы носимся с тобой, оберегаем...

   – Не говори так, будто этим вы меня облагодетельствовали, хорошо? – прервала его грубо я.

   Ингемар посмотрел на меня так, как никогда не смотрел ранее.

   – Я понимаю, почему Мана ударил тебя. Меня тоже сейчас так и тянет отшлепать тебя, – игривое заявление не вязалось с арктическим холодом в глазах Мастера.

   Он сложил на коленях руки, глядя на меня.

   – Мана ударил меня, потому что полагал, что я не сумею дать сдачи.

   – Я мог бы ударить по этой причине, а вот Мана – нет, – Ингемар ухмыльнулся, – ты плохо его знаешь.

   – Я не знаю его вовсе, как оказалось.

   Наверное, в моем голосе было больше эмоций, чем мне следовало бы демонстрировать. Ингемар посмотрел на меня внимательно, потом сказал:

   – Ну ладно, иди сюда, Мастер обнимет тебя по-отечески...

   Я осторожно вплыла в руки Ингемара. Он прижал меня к себе.

   – Значит, Мана – корень всех твоих нежеланий.

   – Нет. Мана – лишь небольшой облом. Лишь еще один мужчина.

   – Хорошо, – легко согласился Мастер, – хорошо, что у тебя такое отношение. Тогда я прав – тебе нужно лишь время.

   – Может, – черная ткань пальто Ингемара пахла морем. Я устроилась поудобнее в его объятии. Я и сама почти поверила в то, что Мана вовсе не при чем. Хотя, наверное, больше мне хотелось поверить в то, что я могу справляться со своими чувствами.

   – С сегодняшнего дня ты снова возвращаешься под опеку...

   – То есть? – я попыталась отстраниться от Ингемара, но он прижал ладонью мою голову к своему плечу.

   – То есть, теперь, когда Мана не рядом с тобой, ты будешь находиться возле какого-нибудь сильного вампира. Конечно, проще было сунуть тебя Кимуре и умыть руки...

   – Как всегда...

   – Именно, как всегда – хвала богам, что он у меня есть. Но у Кима часто бывает Траян. Сегодня вечером тебя заберет к себе Никола.

   – Ох...

   – Утром перед работой тебя заберет Джейми. Потом отвезет к Николе снова. Ясно?

   – Не вижу смысла...

   – Зато я вижу. Не спорь со мной.

   – Не буду, – с тяжким вздохом сказала я.

   Ингемар не то чтобы удивил меня этим, чего-то подобного я ждала давно. Видимо, Мана был раньше против того, чтобы я жила у вампиров... Теперь же он умыл руки в отношении меня.

   – Ну и славно, – сказала я, обозлившись на себя за тоску по зеленоглазому, – поболтаем с Николой по-девичьи, а с Джейми наверняка будет интересно.

   – Ага, – мне показалось, или Ингемар говорил с иронией, – интересно...

   Вечером за мной заехала Никола. Она водила алый "Ягуар", я не разобрала, какой модели. Когда я села к ней в салон, вампирша, с губами в цвет машины, очаровательно мне улыбнулась:

   – Привет, Гайя, как ты себя чувствуешь?

   – Привет, спасибо, нормально.

   – Я слышала, у вас с Маной дошло до стрельбы... – она все так же улыбалась, выезжая с моего двора.

   – Давай не будем. Или будем, но после пары бокалов чего-нибудь красного, розового или белого...

   Никола хихикнула:

   – Ну давай...

   Она жила в уютной комфортабельной квартирке с видом на Днепр и Киево-Печерскую Лавру.

   – Я заметила, что в доме почти нет светящихся окон, – сказала я, глядя из темной кухни в окно на реку, пока Никола снимала шубу и причесывалась в прихожей.

   – Да, мало кому по карману квартира в этом доме. По-моему, в моем подъезде заняты пять...

   Вампирша включила свет в кухне, и я отметила, что она страсть как хороша в бордовых брюках с высокой талией и серебристой блузе с рукавом "летучая мышь". Да и вообще, Никола – просто загляденье. Я знаю множество красивых женщин, но их красота отлична от Николиной. Ухоженные, подтянутые – но ей природа дала удивительное сочетание черт лица и форм тела. Кажется, в ней нет ни изъяна. Чудесные густые волосы, брови и ресницы, красивая матовая кожа, полные губы, большие глаза, высокие скулы, точеный нос, лебединая шея, роскошная грудь, тонкая-претонкая талия и округлые бедра. Попа – персик, живот плоский, ноги – стройные... Устанешь перечислять все ее достоинства.

   – Вина? Пива? Виски? – Никола распахнула холодильник.

   – Ого, какой ассортимент...

   – У моих смертных очень разные вкусы, – Никола взяла бутылку вина, показала ее мне, я кивнула в знак согласия, – мой тезка, Коленька, любит пиво, ему 22 года, – вампирша сделала мне знак следовать за ней в гостиную. – Просто прелесть, а не мальчик, но слишком уж прост... Спорт, девки, секс и вечеринки, сама понимаешь, – Никола достала в гостиной штопор из шкафчика и молниеносно открыла бутылку. – Валентин пьет исключительно водку, он едва ли не единственный на моей памяти смертный, который слабо поддается моему влиянию. Он очень волевой, состоятельный, такой... грубовато-очаровательный, – садясь в кресло, Никола улыбнулась. – Держи, – она налила мне вина в высокий бокал черного стекла. – А еще есть Андрей, – она заулыбалась еще сильней.

   – И что Андрей? – спросила я, не отводя глаз от обворожительной женщины в кресле напротив.

   – О, он такой интересный, мне не слишком часто подобные попадались. Он любит меня очень сильно, осознает свою зависимость и так возвышенно страдает из-за этого...

   – А как же... ммм... тот, с кем ты была на Новый год в Blue Blood?

   – Он не частый гость у меня, чаще я к нему езжу. Да и надоел уже, – Никола капризно наморщила носик, – скучный.

   – Я так понимаю, о наличии любимого спрашивать не стоит.

   – Ну что ты, я всех их люблю. По-своему.

   Хотелось задать Николе несколько вопросов о ее прошлом, однако я смолчала. Спросила лишь одно:

   – Как твое полное имя, Никола?

   – Никола.

   – Я имела в виду – с фамилией... с отчеством, если оно есть.

   Черноволосая вампирша пожала плечом:

   – Отчества нет, фамилии нет, – на мой вопросительный взгляд она легко махнула рукой:

   – Не спрашивай, скучная история, я потеряла память в 15 лет. Я помню, что меня называли "Никола Мирелла", но ни одну из фамилий, которыми меня наградили при жизни, мне не захотелось оставить. Поэтому я осталась Николой Миреллой Фрумусеце, как меня звали на моей родине часто – Красавицей в переводе с родного же языка...

   На вопрос, почему она, Фэнел и другие приехали в Украину, Никола уже без тени улыбки нехотя ответила:

   – Нашего мастера убил Траян. Наш мастер ослушался, – и все.

   Больше ничего от нее я не добилась, раздался звонок в дверь. К Николе пришел один из ее смертных. Она представила нас. То был Андрей, который любит и страдает, осознавая глубину своего падения. Светловолосый, с темными как ночь глазами, суровый молодой мужчина в костюме.

   – Ты извинишь нас, Гайя? – спросила Никола.

   – Конечно!..

   Они удалились из гостиной, а я смотрела телевизор, пила вино и незаметно для себя уснула в кресле. Ночью Никола перенесла меня на диван и накрыла теплым пледом.

   Ранним утром меня разбудили, напоили кофе. Я, помятая после сна, попыталась навести мало-мальский марафет с помощью той косметики, которую захватила с собой. Потом в дверь квартиры Николы позвонили. В прихожую вошел непривычно прилично выглядевший Джейми – в костюмчике и белой рубашечке, с аккуратно причесанными и забранными в хвост волосами. На меня он посмотрел с весельем.

   – Ты никак на похороны собралась, Гайя? – спросил он у меня.

   – Это почему же? – окрысилась я, все еще туго соображая из-за раннего пробуждения.

   – Ну, лицо у тебя такое, словно кто-то умер.

   – Никола, – с мольбой обратилась я к вампирше, стоящей тут же в золотистом пеньюаре, – может, я лучше с тобой останусь?

   – У меня днем несколько встреч и мероприятий...

   Пришлось тащиться за Джейми в его черную машину BMW.

   – Ты любишь авто? – спросил он у меня, когда мы ехали по сравнительно пустым еще улицам Киева.

   – Иногда.

   – Тогда ты хорошо проведешь этот день.

   Я сомневалась в этом, но промолчала.

   Оказалось, что Джейми занимается несколькими автосалонами в городе. Он пояснил мне, что сначала была просто автомастерская, потом кое-кто из начальства (наверное, Ингемар) решил, что это несерьезно, и повесил на Джейми сперва один, а затем и еще четыре дистрибьюторских центра по продаже машин известных автопроизводителей. В центре "Тойота", где мы оказались после обеда, Джейми поручил мне кое-какую работу: просмотреть, какие банки больше всего задолжали нам по кредитным выплатам. Подозреваю, эта информация не имела никакого значения, но я была благодарна американцу за возможность заняться хоть чем-то и отвлечься от мыслей о Мане и о жизни вообще.

   В последующие несколько дней я только то и делала, что кочевала по квартирам и местам работы уже знакомых мне вампиров. Ночью – снова к Николе, днем – опять с Джейми, ночью – в стрипбаре, где, как он пояснил, подрабатывал и развлекался Киву. Меня, уснувшую, несколько раз носили на руках – в машину, в постель. Я ночевала у Элины, вампирши из числа подчиненных Маны, была днем с боевым отделом Маны – Бросу и Флорином на нескольких встречах. В основном эти двое занимались тем, что зовется "рэкет" – собирали дань, как я поняла. Я старалась не вникать в тонкости, не отсвечивать и не открывать рот. Впрочем, все было весьма цивильно.

   И так я ходила по рукам вампиров, стараясь не задумываться над тем, а так ли нужно оберегать меня столь ревностно. Это время в моей жизни нужно просто пережить, твердила я себе. Только пережить.

   Спустя дней десять с момента моего бродяжничества я узнала, что Траян вновь ненадолго свалил из города, и меня взял к себе ночевать Кимура. На тот момент у меня задерживались месячные на несколько дней, и я переживала по этому поводу, всюду таская с собой таблетки "Дицинона". И что мне делать, если проклятые регулы все же начнутся в такой неподходящий период, думала я. Вампиры и так как-то очень уж красноречиво смотрели на меня подернутыми поволокой глазами. Не выдержав тяжких раздумий, я сказала Ингемару, что мне нужно будет несколько дней пересидеть дома.

   – Нет проблем, – неожиданно легко согласился он.

   – Правда? – обрадовалась я.

   – Побудешь у меня.

   Я опешила, под сердцем заворочались нехорошие предчувствия.

   – И как мне это...

   – У меня там Ева. Она, как-никак, не вампир, так что составит тебе компанию и при этом не набросится...

   Меня мало утешил тот факт, что коротать и без того нелегкое время придется рядом с стервозной вспыльчивой бабой, но не говорить же об этом Ингемару?..

   Итак, в тот вечер у Кимуры я чувствовала себя очень и очень плохо. Вани не было видно. В конце концов Саша созналась, что ему еще остались два дня до конца его вынужденной голодовки.

   – Ким тогда очень рассердился на Ваню, – сказала она, когда мы смогли остаться вдвоем в зимнем саду, – на две недели запер его в подвале.

   Я уже устала поражаться и возмущаться.

   – А Ксеня? А ты? Вас почему не наказали?

   – Мы наказаны – из дома не выходим. А Ваня тогда к тебе убежал и еще помог вервольфа освободить...

   Я закрыла лицо руками. Все из-за меня, выходит. Ладно, две недели – не такой уж большой срок, попыталась стать равнодушной я. Но не вышло.

   Кроме всего, в доме находились Жанна и Жозефина. Они не выказывали ко мне никакой враждебности и не подходили. И слава Богу. Дети Маны одним своим видом меня заставляли вспоминать об их отце. Хотя чего вспоминать – он и сам был тут. Прошел по гостиной, с кем-то говоря по телефону, не взглянул на меня даже, не отметил моего присутствия, будто я – пустое место... И как же хорош был – как обычно.

   Поэтому когда я сидела в гостиной, горюя наедине с стаканом вина, веселый голос Джейми только обозлил меня. Сбегая через три ступени по лестнице, снова облаченный в джинсы и рубашку в клетку, американец сообщил:

   – У нас гости, если не ошибаюсь!.. Жанна-а! Гайя, – тут же обратился ко мне Джейми, идя к двери.

   Я повернулась на диване так, чтобы видеть его.

   – Жозефина-а! Гайя, когда начнется кровавая разборка, – американец ухмыльнулся, он был вполне доволен, несмотря на перспективу близкой кровавой разборки, – ты лучше за меня сразу отбегай, ладно?

   – Ладно, но кто там?..

   В дверь настойчиво зазвонили. Джейми с воплем: "Иду, иду!" понесся открывать. В гостиную вбежали малость напуганные Жанна и Жози.

   – Что такое? – спросила у меня Жанна.

   – Джейми сказал, что у нас гости и что скоро будет кровавая разборка, – немедля доложила я, ожидая реакции сестер.

   На их лицах застыло изумленное выражение.

   – Плохая шутка, если это шутка, – недовольно произнесла Жанна.

   Джейми щелкнул замками, возопил:

   – Надо же, какие люди!

   И в ответ ему прозвучал высокий женский голос с сильным французским акцентом:

   – Ты рад меня видеть, Нолан?

   Слово "рад" в устах прибывшей женщины прозвучало как "гад". Я едва сдержалась, чтобы не прыснуть. Как говаривал товарищ Ленин, "пгавильно, батенька, пгавильно"...

   Однако сестры-француженки моего веселья не разделяли.

   – Мон дью, – сказала Жози, а потом что-то быстро и обеспокоенно на французском бросила сестре, та так же быстро ответила.

   В гостиной дома Кимуры появилась довольно высокая молодая женщина. Ей могло быть от 20 до 30 лет, знаете, бывают такие барышни с весьма неопределенным возрастом. Длинные темные с рыжеватым отливом волосы выгодно оттенял белый мех ее шубы. Джейми с улыбкой приблизился и стал у спинки дивана, на котором сидела я. Я заметила, что у гостьи светло-карие глаза, лучистые, жизнерадостные, какие-то уж чересчур искрящиеся, словно она намеренно придавала им такое выражение. Правильные черты лица не делали ее красавицей, но было в ней что-то такое, что притягивало взор. Я внутренне ощутила, что от присутствия этой женщины становится не по себе. Волевой подбородок с ямочкой и лихорадочный блеск глаз – она непроста, ох, как непроста...

   В молчании, повисшем в гостиной, гостья скинула шубку прямо на пол.

   – А что, прислуги тут нет? – поинтересовалась она. – Кимура по-прежнему проповедует правила коммуны?

   – Я возьму, не беспокойся, – Джейми подхватил ее шубку с пола.

   – Привет, – махнула нерешительно рукой Жанна.

   – Добрый вечер, девочки! – обрадовалась, словно только что заметив сестер, гостья. – Как вы, дорогие?

   – Прекрасно, спасибо... – несмело ответствовала Жози.

   – А Байя с тобой приехал? – спросила Жанна так, словно набиралась храбрости для этого вопроса очень долго.

   Я встрепенулась, услышав имя, похожее на мое. Женщина поморщилась недовольно.

   – Ради всего святого, Жанна, он Адриан... Со мной ваш Адриан, не беспокойтесь. А ваш отец тут?

   Этот вопрос тоже прозвучал так, будто гостья боялась об этом спрашивать. Я, радуясь, что меня не замечают, поудобнее устроилась, ожидая дальнейшего развития событий.

   – Тут, – сказала Жози. – Так где Адриан?

   – Ох, он там – вещи несет... – и тут ореховые глаза гостьи, стягивающей с рук длинные перчатки, взглянули на меня, расширились. – Глазам не верю. Это – дампир?

   Я вздрогнула против воли. Ну вот, окончен спектакль для меня, и я становлюсь одним из действующих лиц. Гостья направилась ко мне.

   – Кимура еще одного дампира нашел? И как ему удается?

   Я сдвинулась к краю дивана, когда гостья подошла ко мне. На ней было черное платье с глубоким вырезом и рукавом до локтя.

   – Как тебя зовут, дампир? – обратилась она ко мне ("дампир" в ее устах звучал как "дампиг").

   – Меня зовут Гайя, – я протянула ей руку, – а вас?

   По-моему, Джейми как-то уж очень мягко приблизился к нам. Я вспомнила его предостережение по поводу кровавой разборки. Да кто же эта дама, в конце-то концов?..

   – Руки от нее убери, Субирано, – я снова вздрогнула, услышав тяжелый голос Маны. Надо отучить себя от этой дурацкой привычки. Вроде бы столько всего прошла и повидала, а все равно... Стоп. Субирано?..

   Гостья распрямилась медленно, так и не коснувшись моей руки. Она уставилась на Ману со смешанным выражением любопытства, нетерпения и еще чего-то неясного на лице.

   – Аманью! – преувеличенно радостно воскликнула она. Аманью – вот и еще одна вариация имени зеленоглазого...

   Наверное, Джейми не зря говорил о кровавой разборке. В руке у Маны была обнаженная шашка. И весь вид зеленоглазого был угрожающим. На лице Маны стыло выражение мрачной решимости.

   – Наконец-то, спустя столько лет, мы увиделись, – мило сказала Субирано, словно и не замечая оружия в руках Маны. – Как ты поживаешь, дорогой?

   Сестры были заметно напряжены, я не видела Джейми, но он, стоя за моей спиной, молчал – странно, обычно его не заткнешь. В гостиной отчетливо накалялся градус.

   – Какого ты сюда приперлась? – довольно грубо спросил Мана.

   – Прости, что значит – "приперлась"?

   – Не строй из себя святую простоту, Субирано. Ты прекрасно поняла, о чем я... – Мана на себя не похож. Обычно у него выходит лучше...

   В гостиную вошел Кимура, слегка встревоженный. Увидев его, Субирано обрадовалась еще сильнее:

   – Ким!

   – Суби! – в тон ей воскликнул патернал. – Какими судьбами?

   – Услышала, что у вас гостит Траян, решила заехать...

   – Тебе стоит развернуться на 180 градусов и благополучно пока что выехать, – сообщил Мана.

   И тут я услышала еще один голос, также с сильным акцентом говорящий (акцента определить я не смогла):

   – Может, тебе стоит выехать. Это дом Кимуры, и не тебе решать, кому здесь находиться.

   Я обернулась к двери. Там стоял, опустив на пол два объемных кофра, молодой человек, которого я узнала. Длинноволосый, белокурый, голубоглазый – но цветов на карандашных рисунках Маны не было видно... Да, это был тот самый парень, его так много было в папке с набросками, которую я рассматривала дома у Маны. Тогда я решила, что это Тристан – патернал и хозяин Монако. Пожалуй, я ошибалась...

   – Здравствуй, – процедил сквозь зубы, с непередаваемым выражением глядя на красивого блондина, Мана, – Адриан Братислав...

   – Здравствуй и ты, отец, – ответил тот с издевкой.

   Отец?.. Он – его ребенок?.. Не припомню в перечне детишек Маны имени Адриан.

   – Кимура, – легкий и приятный, голос Субирано разрезал тишину, – мы остановимся у тебя, если ты не прочь?

   – Конечно, я проведу вас в ваши... покои, – патернал был внешне спокоен, но и ему было не по себе.

   – Байя... – Жози махнула рукой несмело блондину, что ныне с вызвовом взирал на Ману. – Привет.

   – Привет, Жозефина, – сказал он, не отвлекаясь от Маны.

   На лице зеленоглазого играли столько эмоций противоречивых... Я никогда не видела Ману таким – словно бы растоптанным, уязвленным... Он говорил, что не видел Субирано с начала двадцатого века. И это значит... Что это значит, я не успела понять, так как Байя, он же Адриан, он же Братислав ушел с кофрами следом за поманившей его Субирано и Кимурой.

   – Мон дью, – снова сказала Жози, когда гости скрылись на втором этаже, – Мана...

   – Нет.

   Короткое и резкое "нет" – и зеленоглазый ушел куда-то по направлению кухни.

   – Обошлось, – услышала я Джейми, – я думал, будет хуже.

   – Может, еще и будет, – сказала угрюмо Жанна. – Мне надо выпить.

   – А мне – напиться, – это Жози.

   – Мне кто-нибудь что-нибудь может пояснить, а? – спросила я.

   Жанна взяла из бара бутылку коньяка, Джейми резво подсунул ей три стакана.

   – Так Мана тебе не рассказал... – Жози села возле меня, Джейми и Жанна тоже разместились поблизости. – Байя... Ну, мы зовем его на сербский манер Байей – "братиком", потому что он Братислав... Так вот, Байя – ребенок Маны. Но не такой ребенок, как мы с Жанкой, он кровный его, родился еще при жизни Маны. Понимаешь?

   – Понимаю... – наверное, мой голос звучал пришибленно. Так вот почему Мана избегал разговора о детях... что были у него при жизни.

   – Помнишь, я сказала, что Субирано кое-что украла у Маны? – продолжила Жанна, беря стакан с коньяком. – Она украла у Маны Байю. Вот.

   Я ничего не поняла. Зато осознала, что сейчас Мане очень и очень плохо. Я просто чувствовала это.

   – Я вас покину, – еще минут десять посидев, я вскочила с дивана.

   Вслед мне донесся голос Джейми:

   – Ничего, ничего...

   Зеленоглазого я нашла в зимнем саду у окна. Он откуда-то раздобыл бутылку коньяка и теперь сидел с шашкой в руках, глуша из горла спиртное. Я несмело обошла Ману за два метра, остановилась так, чтобы видеть лицо его, сидящего на подоконнике.