Текст книги "Лис и империя"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

И они обменялись полными непонимания взглядами.

– Теперь, когда ты стал моим вассалом, тебе придется привыкнуть смотреть на вещи по-новому, – сказал Джерин с нажимом.

– Да, лорд король, – кивнул сын Дебо.

Но в его голосе звучало не обещание, а смирение.

Лис не сомневался, что мысли Бэлсера выглядят приблизительно так: «К чему-то я, может быть, и привыкну, а остальное, пожалуй, проигнорирую». Так думали все попадавшие под его власть бароны. Но через какое-то время эти ревнители прежних порядков (во всяком случае, в большинстве своем) начинали с удивлением понимать, что новые установки (может, не все, но опять-таки в большинстве) работают лучше старых.

Когда-то давным-давно, проезжая по этим местам вместе с Элис и Вэном, Лис пришел к выводу, что здешних баронов слишком расслабила жизнь на большом удалении от Ниффет. Они не срубали кусты, подступавшие к тракту, не расчищали подходы к замкам и почти позабыли, что должны уметь драться.

Последние два десятилетия изменили ситуацию в корне. Вторжение трокмуа, нашествие чудовищ, выскочивших на поверхность земли из-под святилища Байтона, и бесконечные раздоры среди самих элабонцев непреложно определили, что выжить смогут лишь самые бдительные и проворные из баронов. И те, что все-таки выжили, теперь чутко следили за тем, чтобы их никто никогда не сумел застать врасплох.

– По-прежнему никаких вестей об Араджисе, – сказал Джерин вечером у костра. – На него это не похоже. Если он обещает что-нибудь, то выполняет. Он, конечно, большой негодяй, но его слово – кремень.

Неподалеку один из воинов-элабонцев, мирно шедший куда-то по своим делам, вдруг брякнулся оземь, словно споткнувшись о прятавшийся в траве камень. Но никаких коварных камней нигде не имелось – луг был гладким, как декоративные лужайки перед резиденциями высших чиновников в городе Элабон. Где-то гаденько захихикал Фердулф.

Джерин нахмурился.

– Вэн прав, этот несносный малец порой действительно вызывает жгучее желание выяснить, насколько он бессмертен.

– Успокойтесь, лорд король, – сказал Райвин. – Возможно, именно слухи о наличии в нашей армии полубога и заставляют Араджиса пока сидеть тихо?

Вспомнив, в какой страх Фердулф вогнал Мэрланза Сырое Мясо, Джерин кивнул.

– Кого-кого, а меня Фердулф точно пугает, – проворчал он. – Было бы очень неплохо, если бы он и Лучнику внушил то же чувство.

Вэн огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет сына Дебо. Не обнаружив его, чужеземец сказал со смешком:

– Бэлсер очень расстроится, если ты приведешь в его поместье всю эту ораву, опустошишь все его запасы, наложишь руку на землю, которая принадлежала ему, и при этом тебе даже не придется подраться.

– Если бы паче чаяния все так и обернулось, я был бы счастлив, – ответил Лис. – Сражения истощают. Но ты прав. Бэлсер стал моим вассалом, чтобы я его защищал. Если же никакая защита ему не понадобится…

– Но, не обратившись к тебе, он бы все потерял. Араджис проглотил бы его и не облизнулся, – заметил Райвин.

– Точно, – согласился Вэн, – но ему это не придет в голову. Ему придет в голову, что, прибежав, поджав хвост, к Лису, он сильно сглупил.

– Если бы пшеница и ячмень встречались на земле столь же часто, как благодарность, мы жили бы впроголодь, – сказал Джерин. – И все же я как-то перебиваюсь. Адиатанус, например, недавно признался мне, почему он соизволил пойти со мной в этот поход, вместо того чтобы взбунтоваться…

– Трокмуа бунтари по определению, – перебил его Райвин.

– Ты, болтун по определению, – рассердился Джерин, – придержи свой язык! Как я уже говорил, вернее, пытался сказать, пока мне не помешали, – продолжил он более благодушно, – Адиатанус присоединился ко мне из благодарности за ту помощь, что я оказал ему в борьбе с гради. Сей доброе, и оно непременно даст всходы.

– Йо, даст, разумеется, даст, – сказал Вэн. – Но мне лично кажется, что он пошел с тобой потому, что у него появилось ужаснейшее предчувствие. В том смысле, что, если он попытается толкнуть тебя в спину, ты развернешься и пнешь его в зад.

– Я и не говорил, что благодарность – единственная причина, по которой он сейчас с нами, – возразил Джерин. – Поведение каждого человека определяется суммой причин.

Он принялся развивать свою мысль, но оба его приятеля хохотали так громко, что не слышали его слов. Вскоре Лис сдался и присоединился к их смеху.

Они подъехали к родовому гнезду Бэлсера на восьмой день похода. Мэт и Тайваз плыли по утреннему небу. Одна из лун находилась в третьей четверти, другая представляла собой убывающий полумесяц, расположившийся невдалеке от неяркого еще солнца. Увидев, что крепость по-прежнему цела и невредима, Бэлсер, ехавший во главе армии вместе с Джерином, облегченно вздохнул.

– Хвала богам, нам не придется отвоевывать ее у Араджиса, – сказал он.

– Я и не думал, что придется, – ответил Джерин. – Местность, возможно, но не крепость. У него не было времени взять ее измором, а штурмовать замок – дело дорогостоящее, даже если штурм будет успешным. В случае же неудачи такая попытка вообще равнозначна провалу кампании.

Он глянул на восток, затем на запад. Если Араджис не осадил замок Бэлсера, то он вполне мог нанести удар где-нибудь в другом месте, просто новость еще не распространилась. Вряд ли Лучник сейчас посиживает сложа руки, такое невозможно себе и представить. Бэлсер ведь присягнул на верность Лису, а он обещал ответить на это войной.

Взгляд на крепость Бэлсера, кстати, объяснял, почему Араджис мог посчитать более разумным ударить где-нибудь в стороне. Замок высился на вершине небольшого холма, склоны которого барон тщательно очистил от любой растительности, могущей доходить до лодыжек. Котенку и то было бы сложно пробраться наверх незамеченным, а человеку и подавно не удалось бы, даже ползком.

– Крепкий орешек, – подвел итог Лис.

– Теперь этот крепкий орешек ваш, лорд король, – сказал Бэлсер, – и вам даже не пришлось его завоевывать.

Прозвучала ли в его словах горечь? Вполне возможно. На месте Бэлсера Джерин, видя мир и спокойствие в своих владениях, задумался бы: а не следовало ли ему продолжать стравливать двух своих более крупных противников, вместо того чтобы в конце концов подчиниться одному из них?

Люди в крепости Бэлсера были бдительны. Они высыпали на стены в полной готовности к бою задолго до того, как войско приблизилось к замку на расстояние полета выпущенной из лука стрелы. Кроме того, они не сочли эту армию дружеской, хотя и видели, что она идет с севера. Имея в соседях Араджиса, Джерин бы тоже не доверял никому.

Узнав своего господина, защитники крепости радостно заголосили. Следующий радостный крик раздался, когда Бэлсер сказал им, что воины короля Севера прибыли, чтобы защитить их от любых посягательств. Однако второй взрыв эмоций был выражен явно слабей: возможно, кому-то не очень нравилось столь могущественное покровительство. Но по команде, которую выкрикнул Бэлсер, подъемный мост был опущен, и часть армии Лиса вступила в крепость, что несомненно являлось свидетельством верности Бэлсера своей клятве.

– Я – ваш вассал, лорд король, – сказал сын Дебо Джерину. – Все мое теперь ваше. Ведь вы щедро выполняете свои обязательства передо мной.

Джерин не сомневался, что выполняет. Но щедрым в данном случае был сам Бэлсер, так как он отдавал все, что имел.

– Я вышлю несколько отрядов к границам, – сказал Лис. – Большая часть войска разобьет лагерь снаружи. Мы не станем заполонять крепость и постараемся не прикончить все твои запасы. Теперь твои разногласия с Лучником касаются не только тебя, а потому их успешное разрешение будет обеспечиваться ресурсами всего королевства.

– Благодарю вас, лорд король. – Бэлсер поклонился. – Именно поэтому я и предпочел стать вашим вассалом, а не подданным Араджиса Лучника.

Люди Бэлсера вышли из крепости, чтобы помочь воинам Лиса разобраться с колесницами и лошадьми. Они удивленно заохали, увидев множество верховых. Отряд Райвина пронесся галопом по полю. То, как лихо наездники управлялись со скакунами, вызвало еще больше восклицаний и аплодисментов. После этого Джерин и Вэн направились в главную залу. Лис огляделся в поисках Дагрефа, собираясь прихватить его с собой.

Он заметил сына: тот разговаривал с одним из невероятно юных и неправдоподобно заросших всадников, с тем самым, которого он заприметил еще в начале похода, так как тот был и моложе, и кучерявее всех остальных. Дагреф, видимо, почувствовал на себе взгляд отца. Быстро распрощавшись с молоденьким конником, он поспешил к Лису.

В главной зале гостям подали тушеную форель, яблочные пироги и эль с привкусом меда. Бэлсер представил Лису свою жену, пухленькую молодую женщину по имени Бринта.

– Она несомненно обрадуется тому, что я узнал от вас, лорд король, – сказал он многозначительно.

– Надеюсь, – ответил с похвальной невозмутимостью Джерин.

Похоже, какое-то продвижение к новому взгляду на привычные вещи начнется уже в эту ночь, подумал он про себя.

И тут собаки, устроившиеся под столами на сухом тростнике в радостном ожидании желанных объедков, почему-то все разом решили поразвлечься с ногами людей в той манере, что дозволительна лишь несмышленым щенкам. Люди, как ни странно, их не одобрили. Поднялся жуткий шум.

– Что за притча? – хихикнула Бринта.

Джерин, завертев головой, нашел глазами Фердулфа. Маленький полубог тоже хихикал, причем весьма гнусно. Поймав его взгляд, Джерин покачал головой. Фердулф высунул язык. Лис вздохнул. Фердулф уже напроказил, а потому что-либо предпринимать было поздно.

Одна из служанок сидела на коленях у Вэна. Джерин не сомневался, что она точно так же его оседлает, как только они с ним уединятся. А впрочем, возможно, и как-нибудь по-другому.

Другая служанка вертелась около Дагрефа, причем со столь недвусмысленными ужимками, что тот не мог этого не заметить. Она была старше его, но не намного и излучала скорее симпатию, чем расчет и корысть. Сам же Дагреф поглядывал на нее… с интересом, причем интерес этот явно его удивлял.

«Йо, твое тело еще тебя удивит», – подумал Джерин, наблюдая украдкой за сыном.

Если Дагрефу предстоит сегодня познать, на что способна его юная плоть, Джерин будет лишь рад, что это произойдет вдали от Лисьей крепости и с девчонкой, которую сын, по всей вероятности, никогда больше не увидит. Ей не придется слишком важничать, что она первая задрала подол перед ним, а ему, надо полагать, не придется воображать себя влюбленным в нее лишь по той причине, что он обнаружил нечто достаточно привлекательное у нее между ног.

– О боги, – пробормотал Джерин. – Проявляя такую расчетливость, я ничему не способствую и лишь даю себе знать, что правлю очень долгое время. Возможно, даже чересчур долгое.

– Что, лорд король? – спросил Бэлсер. – Я вас плохо расслышал.

– Нет, ничего особенного, – отвечал Лис, поворачиваясь к нему. – Просто рассудок может иногда запылиться, поэтому его следует время от времени протирать.

Бринта рассмеялась – она поняла, что король пошутил. Лицо Бэлсера медленно хмурилось – он не понял. Но в следующее мгновение сын Дебо лучезарно заулыбался. Когда уже выпито столько эля, что-то вполне можно и упустить.

– Хорошо сказано, лорд король, – объявил он.

– Спасибо, – поблагодарил Джерин. Вежливость любого сорта достаточно редкая вещь, чтобы оставлять ее без поощрения.

– Хорошо сказано, – повторил Бэлсер. От одного его выдоха можно было нешуточно захмелеть. – Это напомнило мне одну историю…

История, которую он принялся излагать, не имела особого смысла и оказалась такой длинной, что Джерин уже пожалел, что своим поощрением спровоцировал болтуна на нее.

Когда сын Дебо наконец замолчал, Лис вновь оглядел главную залу. Вэн со своей новой подружкой исчез, другого от них и не ожидалось. Интересно, что поделывает Фанд в Лисьей крепости… и если поделывает, то с кем? Когда кампания завершится, он наверняка все узнает, причем в подробностях, будоражащих чувства и мысли.

Дагреф и молоденькая служанка тоже испарились. Джерин уставился в стол. Когда завтра взойдет солнце, его сын будет уже другим человеком. В том смысле, о каком раньше понятия не имел. Но, будучи Дагрефом, он вполне может проснуться другим человеком в том смысле, о котором понятия не имеет и Джерин.

Этот умник так пока что и не потребовал никакой платы за выигранное пари. Если бы речь шла о ком-то другом, Лис мог бы предположить, что уже все забыто. Однако, насколько он мог судить, Дагреф никогда ни о чем не забывал.

Лис вновь оглядел помещение и обнаружил, что слишком долгое время витал в облаках. Бэлсер и Бринта уже ушли спать, а он этого даже и не заметил. Он допил оставшийся в кружке эль. Женщина, наполнившая ее вновь, сказала:

– Лорд король, если вы устали, я провожу вас в вашу комнату.

Возможно, он не просто витал в облаках, а вздремнул. Лис поднял кружку:

– Неплохая мысль.

– Лорд Бэлсер отвел вам спальню рядом со своей, – сказала разносчица эля. – Вот сюда, вверх по лестнице… и дальше по этому коридору. – Говоря это, она показывала ему дорогу. – Вот мы и пришли.

Она открыла запор. На табурете рядом с кроватью уже горела лампа. Провожатая помялась в нерешительности, потом спросила:

– Лорд король, не желаете, чтобы я вошла с вами?

– Что? – спросил Джерин и тут же почувствовал себя глупо.

Молодая женщина пояснила свои слова жестом, причем весьма откровенным. Лис криво усмехнулся.

– Это очень мило с твоей стороны, но я отвечу «нет». Я не забываю, что у меня есть жена, когда оказываюсь вдали от дома.

Он хотел посмотреть, как служанка отреагирует на отказ. Ему не раз предлагали подобное, и женщины, чьим обществом он пренебрегал, зачастую считали себя оскорбленными. Поскольку, видимо, полагали, что они неотразимы и что их красота способна тронуть и короля. Если бы ему было вдвое меньше лет, чем сейчас, многие из них, вероятно, утвердились бы в своем мнении.

Но эта служанка лишь пожала плечами и кивнула:

– Как вам будет угодно, лорд король. Желаю приятных снов.

Она направилась обратно к лестнице, даже не потрудившись раз-другой вильнуть задом, дабы продемонстрировать ему, чего он лишился.

Джерин вошел в спальню, снял сандалии и освободился от штанов и туники. Воспользовавшись ночным горшком, он лег в кровать и задул лампу. Но заснул не сразу: стены здесь были не толще, чем в крепости Дарена, и звуки из соседней комнаты его отвлекали. Судя по ним, Бэлсер вознамерился всесторонне проверить, так ли уж хороши положения древней науки, азы которой сжато изложил ему в Лисьей крепости Джерин. Те же звуки неоспоримо свидетельствовали, что Бринте эти опыты пришлись по вкусу.

Какое-то время, слушая стоны, скрипы и вскрикивания, Лис забавлялся. Но вскоре он уже мечтал о том, чтобы парочка угомонилась и к нему пришел сон. Он пытался не слушать, но это было все равно что не думать о зеленой обезьяне – чем больше стараешься, тем хуже выходит. Наконец, примерно к тому моменту, когда его раздражение должно было достичь апогея, он вдруг уснул.

Первой мыслью, посетившей его поутру, когда он проснулся, был вопрос: продолжают ли Бэлсер и Бринта свои ночные эксперименты? Ведь сын Дебо достаточно молод. Но из-за стенки не доносилось ни звука: либо новый вассал Лиса выдохся, либо уже спустился вниз. Лис обрызгал лицо водой из таза, оделся и сам спустился в главную залу.

Там сидел Бэлсер. Он пил эль и выглядел нелепо довольным собой. Через несколько столов от него сидел Вэн, который тоже пил эль и выглядел так же самодовольно. А еще через несколько столов от Вэна сидел Дагреф. Он тоже пил эль, но выглядел отстраненно. Нельзя было разобрать, доволен он собой или нет.

Джерин направился было к сыну, но подумал, что это не самая удачная мысль. Если Дагреф решит, что отец сует нос не в свое дело, то он ничего не добьется, а его сын впоследствии станет от него все скрывать. Такие, по крайней мере, воспоминания о своих ощущениях Лис вынес из своих юных лет. Он крикнул, чтобы ему принесли эля и пару кусков яблочного пирога. Завтракая, он нарочито не смотрел в сторону Дагрефа. Вскоре юноша встал и сам подошел к нему.

– Доброе утро, сынок, – сказал Лис, втайне гордясь результатом, к которому привела его сдержанность.

– Доброе утро, отец, – ответил Дагреф и смутился, не зная, как держать себя дальше.

Отец не спросил, хорошо ли он спал, что предоставило бы ему возможность хоть как-то начать разговор. Но в следующее мгновение юношу осенило:

– Не мог бы ты поделиться со мной своим пирогом?

– Конечно, – ответил Джерин и выполнил его просьбу, продолжая при этом спокойненько насыщаться. Заговорил же он исключительно о делах. – Вероятно, мы и сегодня останемся здесь. А завтра рассредоточим людей вдоль границ владений Бэлсера и Араджиса, чтобы показать Лучнику, что мы намерены защищать это поместье.

– Хорошая мысль. – Дагреф с легкостью был готов обсуждать что угодно, лишь бы оно происходило за пределами крепости. – Мы не собираемся хитрить с Лучником. И даем ему знать о наших намерениях, прежде чем начать проводить их в жизнь. По-моему, у него нет никаких причин обижаться на нас.

– Ха, – сказал Лис. – Это по-твоему, а вот Араджис может думать совсем по-другому.

– Но по логике вещей… – начал Дагреф своим раздражающе-поучительным тоном.

И тут его язык будто прилип к нёбу.

Лиса это весьма удивило: он видел сына в любом состоянии, но в замешательстве практически никогда. Он проследил за взглядом Дагрефа, и ему все стало ясно. Из кухни выходила та самая служанка, которая провела с ним ночь. А вот вплотную ли и насколько вплотную, Джерину, по его разумению, сейчас предстояло узнать. Девушка выглядела не очень выспавшейся, однако она пребывала в том возрасте, когда можно долго обходиться без сна. Кроме того, красотка казалась взъерошенной и счастливой. Это уже говорило о чем-то. Страсть еще можно подделать, такой вид никогда.

Она подошла к Дагрефу и встала у него за спиной. Его рука непроизвольно нашла ее руку. Он тревожно взглянул на Джерина, словно вдруг осознав, что выдал себя. Дурачок выдал себя еще раньше, но этого не заметил, зато, пусть и с запозданием, понял, что должен что-то сказать.

– Отец, – заявил он, – это Ровита.

– Привет, Ровита, – важно поздоровался Лис.

– Здравствуйте, лорд король, – ответила та.

Ее рука сжала руку Дагрефа. Лис видел, что девушка тоже смутилась, но этот пентюх не пришел ей на помощь, и она, преодолевая неловкость, сумела все-таки выдавить из себя:

– Ваш сын, он… очень мил.

Лицо Дагрефа вспыхнуло и покраснело, как пламя в находящемся за его спиной очаге.

– Я тоже так думаю, – сказал Джерин по-прежнему очень важно. – И я рад, что наши мнения совпадают. Кроме того, мне кажется, – он кивком указал на Дагрефа, – он тоже находит тебя очень милой.

– Йо! – согласился Дагреф с жаром.

Теперь он и сам сжимал руку Ровиты.

Джерину оставалось только надеяться, что сын не надумает влюбиться в нее. Обычно Дагреф стоял на своем так же твердо, как и на собственных ногах. Это было прекрасно, когда речь заходила о чем-то, имевшем под собой некое разумное основание. Однако первая ночь, проведенная с женщиной, не казалась Джерину чем-либо таковым. Но убедить Дагрефа в обратном вряд ли будет легко.

В следующую секунду его перестало беспокоить, влюбчив его сын или нет, так как в главную залу с внутреннего двора вбежал человек Бэлсера с криком:

– Лорд король! Лорд король! Араджис! Араджис Лучник!

Джерин, охнув, вскочил на ноги.

– Неужели Араджис пересек границу? – потребовал он ответа.

– Йо, лорд король, – ответил человек Бэлсера.

Бэлсер и Вэн тоже повскакивали со своих мест, Дагреф мгновенно забыл о Ровите.

– Он здесь, лорд король.

– Как, со своим войском? – спросил Джерин, – О боги, там что, идет битва? Как он мог подобраться к крепости, когда нас никто не предупредил?

Он стал оглядываться по сторонам в поисках своих доспехов, висевших, как оказалось, на стене возле очага.

Но тут человек Бэлсера вновь огорошил его, сказав:

– Нет, лорд король. Насколько могут судить люди на крепостном валу, он приехал один.

Подъемный мост опустили. Как только он ударился о сухую землю по другую сторону рва, возница Араджиса хлестнул лошадей, и колесница въехала в крепость. Никаких колебаний, подумал Джерин, стоя посреди двора с Бэлсером, Дагрефом, Вэном и некоторыми из своих главных вассалов. Впрочем, Араджис Лучник редко проявлял нерешительность, что и давало Лису повод дивиться, почему они до сих пор не воюют друг с другом.

Не дожидаясь, пока колесница остановится, Араджис спрыгнул с нее и проворно направился к Джерину. Это был худощавый мужчина примерно одних с ним лет, с хищным лицом. При ходьбе он немного наклонялся вперед, словно охотничья собака, идущая по горячему следу.

Внезапно Лучник выбросил вперед руку.

– Приветствую тебя, лорд король, – сказал он. И с очевидно намеренным запозданием кивнул Бэлсеру: – И тебя, барон.

– Приветствую тебя, лорд король, – ответил Джерин, пожимая его руку. Рукопожатие Араджиса было твердым и сильным, как и он сам. – Не возражаешь, если я спрошу: почему мы все еще не пытаемся уничтожить друг друга?

– Не волнуйся, я тоже надеялся, что именно этим мы и будем заниматься в настоящее время. – Араджис обнажил зубы в улыбке, которую вполне можно было бы назвать оскалом. – А еще я надеялся, что тебя разгромлю. Однако случилось нечто более важное.

– Более важное, чем вопрос, кто из нас в конце концов станет править всеми северными землями? – спросил Джерин скептически.

Голова Араджиса резко дернулась вверх-вниз – он кивнул. Джерин тихонько присвистнул. Несколько раз в своей жизни он оказывался на самом пике волны новостей, то есть между теми, кто их уже знал, и теми, кого они еще не достигли. Очевидно, Араджис сейчас оседлал этот гребень, а потому Лис произнес:

– Тогда лучше скажи мне, что случилось.

Араджис снова кивнул:

– Вопрос уже не в том, кто из нас станет правителем северных земель, а в том, сумеем ли мы сохранить наши головы на плечах.

– Ради ваших пяти элабонских чистилищ, о чем ты говоришь? – пробасил Вэн.

– Империя возвращается в северные земли, – ответил Араджис.

Несколько мгновений Лис не мог уловить смысла сказанного. Помимо приятных воспоминаний о своих студенческих годах, проведенных в столице, он ни разу в течение двадцати с лишним лет мысленно не возвращался к Элабонской империи, буквально с тех самых пор, как она отвернулась и отсоединилась от своей бывшей северной провинции. И даже в предшествующие этому событию годы он старался думать о ней как можно реже и не платил имперским властям никакой дани, ибо не получал от них той помощи, которую они обязаны были оказывать жителям приграничных краев.

Но если империя надумала вдруг вернуться…

– Отец Даяус, – прошептал он.

– Йо, вот именно, – согласился Араджис Лучник. – Они расчистили два перехода через Xaй Керс и пустили по ним солдат. Не знаю, что там происходило все эти годы, но впечатление такое, что теперь у них есть множество воинов, которых можно направить сюда.

– Отец Даяус, – повторил Джерин.

Его беспокоил Араджис. Его беспокоили Адиатанус и трокмуа, а также чудовища из пещер под храмом Байтона в Айкосе. Его беспокоили гради и тот же Фердулф. Но как могла его беспокоить империя, давным-давно исчезнувшая с горизонта северных территорий? Он не знал, что сказать.

Его выручил Дагреф, со всегдашней своей педантичностью заявивший:

– Быть может, империи можно как-то противостоять, если вы, два короля, объедините свои силы.

Араджис окинул юнца ясным взглядом своих холодных глаз, но обратился к его отцу:

– В твоей семье все такие смышленые, Лис? Это ведь не тот паренек, которого похитили и которого я вернул тебе, забрав у проклятого менестреля?

– Нет, то был Дарен, его сводный брат, – ответил Джерин, приходя понемногу в себя. – А это Дагреф. Представляю его тебе и предупреждаю, что лучше никогда не допускать при нем промахов в своих суждениях, иначе тебя непременно поправят.

– А… очередной всезнайка, – сказал Араджис и замолчал.

Язвительная усмешка, зазмеившаяся было на его губах, вдруг угасла. Он еще раз пристально взглянул на Дагрефа.

– Мм… похоже, нет. Те только думают, что они знают все, а на деле оказывается иначе. А когда этот что-нибудь говорит, он точно знает, что имеет в виду. Ты, наверное, был таким же, пока у тебя не начала расти борода, а?

– О, разумеется, – ответил Джерин, обнимая сына за плечи.

Дагреф тут же всем своим видом выразил, что вполне мог бы обойтись и без таких знаков приязни.

– В те дни я всегда и во всем был уверен, – продолжил Джерин. – Я не всегда бывал прав, заметь, но всегда полагал, что я прав.

Дагреф заерзал под рукой Лиса.

– Пусти меня, – произнес он возмущенно. – Иной способ для каждого из вас выбраться из этой передряги, это вступить в союз с империей против другого. Но разве имперским ставленникам можно довериться? Они используют вас, а затем выбросят за ненадобностью.

Тут оба, и Джерин, и Араджис, уставились на юнца. Джерин практически был уверен, что он в конце концов и сам бы пришел к подобному умозаключению, но не с такой беспечной легкостью и безжалостной ясностью, как его сын. Араджис отвесил Дагрефу резкий неглубокий поклон со словами:

– Я приехал сюда предложить твоему отцу объединить наши силы. Ты помог мне убедиться, что я сделал правильный выбор. Я у тебя в долгу.

– Пусть это вас не слишком волнует, – спокойно отвечал Дагреф. – Мой отец тоже у меня в долгу. Вы, по крайней мере, при этом не проиграли мне спор.

Араджис обратил на Джерина вопросительный взгляд.

– Не спрашивай меня об этом сейчас, – сказал Лис. – Нам нужно думать о главном.

– Как скажешь. – Араджис Лучник коротко усмехнулся. – И все же с тем, кто сумел тебя хоть в чем-либо превзойти, стоит считаться. Со временем этот паренек станет очень опасен. Так, значит, поговорим?

Тут вперед выступил Бэлсер, сын Дебо.

– Лорды короли, – сказал он, – добро пожаловать в мою главную залу. Чувствуйте себя там как дома.

Он был единственным из собравшихся, кого не особенно удручила принесенная Лучником новость, и Лис понимал, почему это так. Ведь она означала, что они с Араджисом не станут воевать за его поместье. Возможно, ему даже не придется кормить большое войско своего нового сюзерена особенно долго, поскольку боевые действия, скорее всего, развернутся на юге, куда эти воины и уйдут.

– Они хотят вернуть себе наши земли, – сказал Араджис, усевшись за стол и зажав в руке кружку. – По их мнению, все обстоит так, будто они никогда от нас не отказывались. Тот, что приехал в мою крепость, сказал, что я могу остаться бароном (не королем, заметь, а бароном), если заплачу дань за прошедшие двадцать лет и один год.

– Даяус на небесах! – воскликнул Джерин. – И ты оставил его в живых?

– Боюсь, что да. – В голосе Лучника слышалось некоторое смущение. – В тот момент я не был готов сражаться на юге, так как все мои силы сместились к северу, чтобы накинуться на тебя.

Он говорил так, будто Джерин не мог ожидать ничего иного. Поскольку Лис действительного ничего иного и не ожидал, то он кивнул, и Араджис продолжил:

– Я просто выставил этого малого из моих владений нагишом, чтобы империя имела представление о том, что она может рассчитывать от меня получить.

– Отличный ход! – пробасил Вэн.

Адиатанус захлопал в ладоши. Джерину тоже понравился ответ Араджиса на имперские притязания, хотя сам он, наверное, обошелся бы с имперским послом по-другому.

Пока он решал, следует ли ему это высказать, заговорил опять Дагреф:

– Поступив с этим малым менее сурово, вы бы проявили большее благоразумие.

Паренек все еще пребывал в том возрасте, когда человек без промедления высказывает кажущиеся ему верными мысли, не забивая себе голову такими пустяками, как такт.

– Позднее я подумал о том же, – признался Араджис.

Сделав паузу, чтобы допить свой эль, и выставив кружку, чтобы ее вновь наполнили, он покачал головой:

– Но в тот момент я не смог сдержаться, так сильно этот надменный ублюдок меня разозлил. Поэтому я захотел разозлить и его, и сделал это, клянусь богами.

– Так ты сейчас сдерживаешь имперскую армию на южной границе своего королевства? – спросил Лис.

Араджис поморщился:

– Нет, эти сукины дети захватили часть моих земель. Не знаю, известно ли тебе, что теперь мои владения распространяются до самых отрогов Хай Керс. – Его улыбка вновь обрела сходство с волчьим оскалом. – Мне легче было расширяться на юг, чем пытаться потеснить тебя, Лис, – пояснил он.

– Понимаю.

Джерин улыбнулся ему точно так же, по-волчьи. Приятно получить лишнее подтверждение, что Араджис тебя побаивается, но сейчас думать следует о другом.

– Итак, ты хочешь, чтобы я помог тебе в борьбе с империей, верно?

– Тебя это тоже касается, – спокойно ответил Араджис. – Разбив меня, думаешь, они остановятся на северной границе моего королевства? И разве, увидев, что они способны разбить меня, я не захочу присоединиться к ним, чтобы сохранить, что имею, и заодно раз и навсегда отделаться от тебя?

– Нет и да соответственно, – признал Лис.

Араджис вновь одарил его хищной улыбкой. Лис вздохнул.

– Станем равными союзниками, как пятнадцать лет назад против чудовищ?

И Араджис кивнул, будто не ожидал ничего другого. С его точки зрения, иначе и быть не могло. Однако Джерин мог бы попытаться вытребовать у него нечто большее для себя, ибо именно Лучник находился сейчас под ударом. Мог бы, но не решился. Араджис злопамятен, и если сочтет, что с ним обошлись несправедливо… Подумав так, Лис вдруг осознал, что если Араджис его опасается, то и он, Лис, в свою очередь, опасается его не меньше. Так опасается, что уступает ему.

Адиатанус тоже почуял неладное.

– Ты вступаешь в союз с ним не как со мной, а на лучших для него условиях, – возмущенно заметил трокмэ.

– Но ведь ты мой вассал вот уже пятнадцать лет, причем по собственной воле, – парировал Джерин. – Конечно, большую часть этого времени ты забывал о своих обязательствах… и тоже по собственной воле, но сути это никак не меняет.

Пояснение не согнало обиженного выражения с лица трокмэ. Что ж, подумал Лис, ему же хуже.

Араджис кашлянул.

– Есть еще кое-что, – сказал он.

Джерина тон Араджиса ничуть не встревожил. Тон сейчас уже мало что значил в сравнении с привезенными новостями. Недоумевая, что Лучник мог припасти напоследок, он поинтересовался:

– И что же?

– С ними волшебники, – мрачно ответил Араджис. – Я хочу сказать – настоящие. Те, что обучались где-то там в городе Элабон.

– В Школе чародеев? – спросил Джерин, и Араджис кивнул:

– Вот-вот, в этой школе.

– Да-а, – протянул потерянно Джерин. – Не думаю, что во всех северных землях найдется хоть один равный им маг. А у империи, разумеется, их навалом. Позволь поблагодарить тебя, друг. Я уже думал, что вряд ли смогу почувствовать себя хуже. А теперь вижу, что ошибался. Для этих ребят колдовство просто открытая книга.