Текст книги "Лис и империя"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Откуда ты знаешь, что эта дорога правильная, отец? – спросил Дагреф.

Джерин бросил на него тревожный взгляд.

– Я не знаю наверняка. Но мне так кажется. И этим придется удовольствоваться. – Он опять крикнул: – Не съезжайте с этой дороги, заклинаю вас всеми богами!

– Но, лорд король, они обходят нас с флангов! – испуганно воскликнул один из его воинов.

Он тыкал пальцем и вправо, и влево. И вправду, Сверилас Увертливый, воспользовавшись численным преимуществом, деловито разделял свое войско на части, направляя их на те тропы, что столь неожиданно пролегли вдоль обочин дороги, по которой двигался Лис со своими людьми. Поскольку имперский военачальник никогда прежде не бывал в этих местах, то он не знал, он не мог знать, что это ложные стежки.

– Оставайтесь на этой дороге! – снова закричал Джерин.

Он посмотрел вперед. Лес приближался с каждым мгновением, но внушительная группа южан, вполне достаточная, чтобы заткнуть брешь в случае, если враг решит развернуться, следовала за северянами по избранному ими пути. Однако большинство колесниц империи Элабон торопливо катило по лугу.

Вэн хихикнул, но даже в его грубом смешке сквозила нервозность.

– Я знаю, что думает сейчас Сверилас, – сказал он. – Я точно знаю, что сейчас думает этот сучонок.

– Я тоже, – кивнул Джерин. – Он думает, что все эти дорожки сольются в одну в чаще леса. Он думает, что его люди сейчас нас опередят, возьмут в кольцо и уничтожат. Уже навсегда. Если смотреть на вещи с его точки зрения, это неплохой план. Даже лучше, чем неплохой, замечательный. Вернее, он мог бы быть таковым.

– Йо, – глухо отозвался Вэн. – Мог бы.

Как раз когда он это произносил, колесница под управлением Дагрефа вкатилась под сень деревьев. Будучи, собственно говоря, едва ли не последней из колесниц северян, покинувших Айкос.

– Не съезжайте с дороги, – вновь прокричал Джерин возницам и воинам, находившимся впереди. – Если вам дорога жизнь, не сворачивайте с нее! Езжайте прямиком через лес, до конца, а там посмотрим, что будет.

Он надеялся, что его услышали. Но наверняка этого он не знал. Здесь, под громадными, неимоверно древними деревьями, звуки приобретали другие свойства. Лязг колес, скрип осей, стук лошадиных копыт, влекущих трясущуюся королевскую колесницу, – все это словно бы доносилось издалека, казалось шелестом, приглушенным и нереальным. А уж шум, производимый другими повозками, и вовсе походил на шуршание.

Свет тоже менялся. Просачиваясь сквозь ветви, переплетенные над головами людей, он постепенно становился зеленым и непрестанно мигающим, не давая глазу определять расстояние до предметов. Все внезапно сделалось размытым, обманчивым. По представлениям Джерина, как под водой. И зелень вокруг была необычной, не схожей с зеленью обыкновенных лесов. Лис не мог точно сказать, в чем тут дело, но разница, несомненно, имелась. Он подмечал ее каждый раз, когда оказывался в этих странных дебрях. Может, причиной тому было то, что многие из здешних деревьев и кустов не росли больше нигде, ни в одном лесу мира. А может, остальной мир вообще не имел отношения к этому месту.

Джерин похлопал Дагрефа по плечу.

– Останови повозку, – сказал он.

Сын послушался. Те колесницы, что следовали за ними, проехали мимо. Воины их экипажей бросали на Джерина любопытные и тревожные взгляды. У Дагрефа тоже был заинтересованный и немного взвинченный вид.

– Если мы задержимся здесь слишком надолго, авангард имперских сил настигнет нас, – сказал он.

– Настигнет? – Джерин покачал головой. – Ты, может, и прав, но я так не думаю. Слушай.

Дагреф склонил голову набок. Вэн последовал его примеру. Лис тоже замер. Вдали на западе все слабей и слабей давало о себе знать движение людской массы, которая, уходя от погони, углублялась в глухие зловещие дебри. И больше ничего не было слышно, кроме тихих мягких рыков, издаваемых обитающим в чаще леса зверьем. Это урчание Джерину приходилось слышать и раньше, но самих зверей он ни разу не видел. Лишь изредка в лесном полумраке словно мелькали зеленые искры. Возможно, это был блеск их глаз.

– Где эти имперские сукины дети? – возмущенно проворчал Вэн. – Они должны катиться за нами, хватать нас за пятки. Дагреф прав: они вот-вот здесь появятся. К тому же многие из них мчатся по боковым тропкам, кем-то проложенным по соседству с нашей тропой. Их мы тоже просто обязаны сейчас слышать. Ради всего святого, как мы могли их пропустить? Я ничего не слышу, черт возьми! – Он сунул палец в ухо, словно это могло помочь. – Где же они?

– Я не знаю.

Джерин не понимал, куда делись южане. Недоумение Вэна передалось и ему. Своих людей он тоже перестал слышать. До его слуха сейчас доносилось только собственное дыхание, дыхание Дагрефа и Вэна, сопение лошадей и позвякивание сбруи.

Разворачивай колесницу, – велел он сыну. – Мы едем обратно в Айкос.

– Хорошо, отец, – сказал Дагреф, – только если ты в этом абсолютно уверен.

– Действуй, – велел Джерин.

Слегка покачивая головой, Дагреф взмахнул поводьями и что-то зашептал лошадям. Было очевидно, что ему не хочется возвращаться.

Животным тоже не хотелось. Они закатывали глаза, фыркали, прядали ушами. Но они послушались Дагрефа, как тот послушался Лиса. Колесница развернулась на просеке, ширины которой едва хватило, чтобы позволить ей это, и покатила обратно на восток.

Далеко уехать не удалось. За первым поворотом дорога исчезла. Путь преграждали деревья и кусты, выглядевшие так, будто они уже век тут находятся. Дагреф в недоумении воззрился на весь этот хаос.

– Как мы могли заехать сюда, когда тут вообще нет дороги?

Не успел Джерин ответить, как Вэн сказал:

– Йо, деревьям в этом лесу нельзя доверять… определенно нельзя. Они каким-то непостижимым образом перебираются с места на место, я уже видел подобное раньше. Однако такого, как сейчас, никогда не видал. Да, такого вот… никогда.

– Он прав, – сказал Лис. – Я тоже никогда такого прежде не видел, и поэтому…

Он осекся.

Что-то наблюдало за ними, скрываясь в кустарнике. Но что именно или кто, определить было невозможно. Он даже не мог поймать взгляд таинственного существа, как иногда ловил взгляды тех странных тварей, что обитали в чащобе зловещего леса. Но он знал точно, что оно за ними следит, и не только следит, но и силится нечто внушить им.

Это нечто не имело словесного оформления, а если бы возымело, то на любом из людских языков суть его выразилась бы всего в двух словах: «Пошли прочь!» Дагреф молча развернул упряжку мордами к западу, что лошади сделали с большей охотой, чем раньше, явно стремясь побыстрее убраться от жуткого места подальше, и Джерин не мог их за это винить.

Через какое-то время Вэн негромко произнес:

– Интересно, что происходит в глубине чащи? И здесь, и в других местах леса? Полагаю, что-то тихое, но вряд ли доставляющее удовольствие нашим имперским друзьям.

– Скажу, что ты, скорее всего, прав, – согласился Джерин. – Каким бы увертливым ни был Сверилас, думаю, сейчас ему вывернуться уже не удастся.

– Вот бы взглянуть, что творится с южанами! – ляпнул вдруг Дагреф.

Тут не было ничего нездорового, просто он, как и его отец, обладал неиссякаемым любопытством, но еще не имел достаточно опыта, чтобы в щекотливых обстоятельствах не очень выпячивать эту страсть. Лис решил дать ему это понять.

– Свернем с дороги и поглядим? – спросил он.

Дагреф обдумал его слова и помотал головой. Надо отметить, пауза не была долгой.

Джерин кивнул и вдруг призадумался, что с ними станется, если дорога опять оборвется. Что бы ни сталось, решил он через мгновение, вряд ли на это удастся хоть как-нибудь повлиять. Оставалось только надеяться, что все продлится недолго и без особенных мук.

Но тут впереди послышался лязг и скрип колесниц. Лис не успел даже охнуть, как Дагреф сам погнал лошадей. И вскоре они настигли повозки, замыкавшие маршевую колонну отходящего войска. Воины, стоявшие в них, удивленно вскрикнули, увидев Джерина и его спутников.

– Лорд король! – сказал один из них. – Когда вы там остановились, мы подумали, что уже не увидимся с вами.

– Что ж, вот он я, – ответил Лис, решительно заставляя себя говорить самым что ни на есть обыденным тоном. – Так вы рады мне или нет?

– Конечно рады, лорд король! – воскликнул солдат, и остальные согласно загомонили. – А далеко ли погоня?

Дагреф и Вэн взглянули на Лиса. Он же искал наиболее подходящий ответ.

– Дальше, чем можно представить, – сказал он наконец, а затем, вникнув в смысл сказанного, с немалой долей иронии повторил: – Йо, дальше, чем вы можете себе это представить.

Воины восприняли сказанное буквально.

– Это хорошо, – сказал один из них. – Может, эти ублюдки свернут куда-нибудь не туда и вообще заблудятся посреди этого вонючего леса.

– Может быть, – сказал Джерин, и вновь ирония в его голосе ускользнула от этих храбрых, но простодушных парней. Однако когда он продолжил, веселости уже не было и в помине: – Я лишь надеюсь, что мы сами не заблудимся здесь.

– Как же мы можем заблудиться? – в недоумении спросил воин. – Дорога всего одна, и, кажется, она ведет прямо к выезду из лесу. Чего уж проще?

Джерин ничего не сказал. Он вновь переглянулся с Вэном и Дагрефом. Воин между тем заговорил снова, на этот раз озадаченно:

– Не очень понятно, что стряслось с остальными южанами, которые ехали по соседним дорогам.

– Я бы тоже хотел это знать, – произнес задумчиво Джерин. И добавил с нажимом, словно бы уговаривая сам себя: – Я тоже.

Он с облегчением обнаружил, что боец оказался прав. Дорога привела прямо к лесной опушке, и они выехали из-под деревьев на яркий солнечный свет. Райвин, оказавшийся на лугу одним из первых, уже выстраивал людей в боевую шеренгу, чтобы достойно встретить преследователей.

– Если мы разом ударим по ним, – кричал он, когда королевская колесница выкатывалась на опушку, – им крепко достанется, ведь мы уравняемся в численности, ибо их основная часть все еще будет тянуться по лесу.

– Ты ему скажешь, отец? – тихо спросил Дагреф.

Джерин помотал головой.

– Я еще ничего не знаю наверняка, – сказал он. – События сами все прояснят, и много лучше, чем я.

Описывая широкие круги в воздухе, к ним подлетел Фердулф.

– Ты знаешь, что мне пришлось трястись в колеснице, как простому смертному, пока не кончился этот уродливый лес? – спросил он возмущенно. – А? Знаешь?

– Но вроде бы ты уцелел, – сухо ответил Лис.

Фердулф одарил его злобным взглядом и улетел.

Войско провело в ожидании не один час. Наконец солнце стало садиться, и солдаты разбили лагерь. Имперская армия так и не появилась из чащи. Ни до заката, ни после.

Наутро Лис решил вновь проехаться через заросли. Почему-то теперь это представлялось несложным. Лес казался таким, каким был всегда, и даже менее настороженным, чем когда-либо. Возможно, его странные обитатели на какое-то время пресытились впечатлениями или чем-то иным.

Вскоре Вэн спросил:

– Мы ведь уже миновали то место, где обнаружили, что дорога исчезла, не так ли?

– Йо, думаю, да, – ответил Джерин, и Дагреф кивнул.

Через мгновение Лис добавил:

– Дорога на месте. Вернее, она опять появилась. В любом случае, кажется, будто она никогда и не исчезала.

– Да, так и есть.

Вэн пристально взглянул на Джерина. Через миг взгляд его сделался обвиняющим.

– Ты знал, что это произойдет? Отвечай!

– Это? – Джерин покачал головой. – Я понятия не имел, что именно произойдет. Я просто надеялся, что с южанами в этом лесу что-нибудь приключится, и мне повезло: я оказался прав.

– Не в лесу, – поправил его Дагреф. – Под деревьями. Так оно будет точней.

– Какая разница, черт подери? – воскликнул Вэн. – Лес, деревья. И что же? Ты ведь не бард, чтобы точить слезу, когда что-нибудь не рифмуется.

Он умолк на какое-то время.

Вид у Дагрефа был на редкость самодовольный, но он ничего не сказал – редкая выдержка для юнца его возраста. Джерин тоже не проронил ни словечка. Затянувшаяся тишина подсказала чужеземцу, что он чего-то недопонимает. Несколько отставая в сообразительности от Джерина с Дагрефом, великан был далеко не дурак.

В следующее мгновение Вэн щелкнул пальцами.

– Предсказание?!

Дагреф расплылся в улыбке. Джерин кивнул.

– Да, предсказание, – подтвердил он.

Вэн хлопнул его спине, едва не выкинув из колесницы.

– Ты хитрый сукин сын! – сказал он восхищенно. – Ты и вправду хитрец. Когда Сивилла упомянула о бронзе и дереве, я подумал, что она, безусловно, имеет в виду мечи, копья и наконечники стрел, с одной стороны, и боевые повозки – с другой. Как тут подумать иначе?

– Я тоже сначала так решил и не стыжусь в этом признаться, – сказал Джерин. – И мы продолжали сражаться с южанами, а они продолжали давать нам по зубам. Неудивительно, если вдуматься, раз у них почти вдвое больше людей, чем у нас.

– Когда ты вновь и вновь убеждаешься, что не прав, то поневоле начинаешь задумываться, а верно ли тобой поняты пророческие слова, – заметил Дагреф в манере, потрясающе схожей с отцовской. – Когда Райвин вызвал Маврикса, а тот отказался нам помочь, часть прорицания исполнилась.

– Верно, – кивнул Джерин.

– Однако некоторые его строки по-прежнему меня озадачивают, – продолжал Дагреф. – «Те, что дерзят, огрызаясь и рея». На кого это или на что, ради всего святого, намекал в этом случае бог?

Джерин глянул на Вэна. Чужеземец посмотрел на него. Нельзя было точно сказать, кто из них первым заулыбался. Дагреф возмущенно фыркнул. Все еще улыбаясь, Джерин произнес:

– Эта часть предсказания казалась мне очевидной даже тогда, когда все остальное выглядело совершенно неясным.

– Мне тоже, – добавил Вэн.

– Что ж, а я ничего тут не понимаю, – заявил Дагреф, злясь все сильней. – И к тому же позволь мне сказать тебе…

– Нет, позволь-ка уж мне кое-что тебе сказать, – перебил его Лис. – Вот ты сейчас огрызаешься, разве не так? Реять в воздухе, правда, тебе не под силу, но это отлично умеет один известный тебе мелкий типчик.

Дагреф замер и уставился на него во все глаза.

– Фердулф? – произнес он неожиданно тихо.

Джерин кивнул. Глаза Дагрефа стали еще шире.

– Фердулф и я?! Как только прозорливцу могло прийти в голову упомянуть о нас в своем прорицании?

Вэн рассмеялся:

– Ты, разумеется, не самый многообещающий паренек, но трудно судить о резонах бога. Мало ли что у него на уме.

Дагреф повернулся и бросил на Вэна негодующий взгляд. Он открыл рот, и по выражению его лица Джерин понял, что сейчас будет сказано. «Может, вы обо мне и не очень высокого мнения, но ваша дочь полагает иначе!» – явно вертелось у сына языке.

Без малейшего промедления Джерин пнул дурня в лодыжку, и вместо слов изо рта Дагрефа вырвался вскрик.

– На этой дороге, – невозмутимо сказал ему Джерин, – лучше смотреть только вперед, не отвлекаясь на досужие разговоры.

Пинок – не слишком изысканный способ указать вознице на нерадивость. Грубее его лишь удар дубинкой по голове. Как ни странно, Вэн не усмотрел ничего особенного в действиях Лиса. Но еще более странно, что Дагреф покорно их снес.

Однако в следующее мгновение Лис и думать забыл о неприятности, в какую без его деятельного вмешательства мог влипнуть Дагреф. Сквозь стук лошадиных копыт, скрип осей и общее дребезжание королевской повозки он различил шумы, издаваемые другой движущейся колесницей. Она направлялась на запад, то есть прямо к ним.

– Остановись, – велел Лис Дагрефу и потянулся за спину, за стрелой.

Когда он натягивал тетиву, рука у него дрожала. Сердце бешено колотилось. На лбу выступил холодный пот. После того ужаса, что сотворил с армией Элабонской империи зловещий лес, кто может сейчас раскатывать под его жуткой сенью? Или, возможно, правильнее спросить: что?

Другая колесница продолжала движение. Ровно, уверенно, словно бы по-хозяйски. Будто не только дорога, но и вся округа принадлежала тому, кто ею правил. Вэн, чья потемневшая на солнце кожа сделалась вдруг светло-серой, тихонько выругался на неизвестном Джерину языке. Чужеземец тоже не знал, кто или что сейчас путешествует по зловещему лесу, но, по-видимому, ему не нравилась ни одна из догадок, услужливо приходивших на ум.

Дагреф стиснул хлыст так, что костяшки пальцев его побелели.

– Это что… хозяин этих мест, да, отец? – прошептал он.

– Я не знаю, – прошептал в ответ Джерин. – Я не знаю, есть ли у этого места хозяин. Если да, то не уверен, ездит ли он на колеснице. Но думаю, что скоро мы это выясним.

Из-за небольшого изгиба тропы наконец вывернулась встречная повозка. Джерин, Дагреф и Вэн, заметив ее, разом вскрикнули. Возница другой колесницы тоже вскрикнул, видимо, жутко перепугавшись. Как и его напарник, который вскинул руки вверх и проблеял:

– Сдаюсь! Пощадите, ради всех святых!

– Что ж, это всего лишь пара южан, – медленно проговорил Джерин в недоумении. – Эй, парни, вы забрались в эти дебри вчера?

«Как же им удалось выжить, когда все их товарищи поисчезали?» – спросил он себя.

Но встречные малые затрясли головами.

– Клянусь богами, нет! – произнес пассажир. – Мы не воины, мы всего лишь курьеры… всего лишь безобидные почтальоны.

Джерин в немом изумлении воззрился на «безобидных» южан. Имперские курьеры, которых он знавал раньше, были отчаянными храбрецами, весьма дорожившими своей репутацией, благодаря чему доверяемые им послания всегда и всюду доставлялись исправно и в срок. Эти же остолопы даже одним своим видом позорили клан, к которому принадлежали, если… если только очень и очень длительное отсутствие необходимости мотаться по диким северным территориям вконец не изнежило имперских почтарей.

– И какое же послание вам поручили доставить Свериласу Увертливому? – спросил Лис. Видя, что курьеры колеблются, он продолжил: – Можете сами сказать нам это, или мы вывернем ваши сумки и ознакомимся с их содержимым. – Он нацелил стрелу в лоб возницы. – Так каков же ваш выбор? Времени на размышление у вас нет.

Ни один из южан не был вооружен чем-либо более грозным, чем поясной нож. Наверное, они решили, что им предстоит прогулка по мирной местности, ведь к этому времени Свериласу уже надлежало разбить мятежников-северян. Лис усмехнулся. Этих парней ожидает сюрприз… и большой.

– Мы всё скажем, – тут же отозвался стоявший в глубине колесницы курьер.

Возница мог бы ответить и по-другому, если бы не рисковал заработать косоглазие, разглядывая приставленную чуть ли не к его носу стрелу. Поэтому он лишь мрачно кивнул.

Второй южанин продолжил:

– Вероятно, новости придутся вам по душе.

– Трудно сказать, пока мы их не услышим. – Джерин продолжал целиться в его напарника. – Говори.

И курьер заговорил:

– Мы прибыли сюда с поручением отозвать обоих имперских генералов, лорда Свериласа и лорда Арпуло, для дела более неотложного, чем усмирение полудиких северных бунтарей. Все имперские силы необходимо стянуть к более важным для Элабона провинциям, ибо ситонийцы повсеместно восстали.

XII

Вернувшись в лагерь, разбитый возле зловещего леса, Джерин внимательно изучил приказ, который императорские курьеры должны были доставить Сверилаcу Увертливому. Что ж, тот, что пожиже, ничуть не приврал. Кребиг Первый действительно приостанавливал имперскую экспансию в северные края, потому что, как он писал, «злые, вероломные, коварные ситонийцы и их изнеженные, женоподобные боги вступили в злокозненный заговор с целью свергнуть в Ситонии наше правление. С подобной наглостью мы не должны и не станем мириться».

Если когда-либо где-либо двоим людям и доводилось впадать в крайнюю степень обескураженности, то пара пойманных в лесу почтарей все равно дала бы им фору. То, что трусливые полудикие северяне сумели их захватить, уже само по себе относилось к разряду неслыханных и невероятных вещей. Но то, что армия непобедимого Свериласа бесследно исчезла с лица земли, просто не лезло ни в какие ворота!

Джерин не стал тратить время на объяснения. Во-первых, он сам еще не был ни в чем до конца уверен, чтобы что-то кому-то там растолковывать. А во-вторых, у него были другие дела. Более насущные и неотложные, чем забота о настроении пленных.

– Видишь? – обратился он к Райвину Лису. – У Маврикса на уме было кое-что поважней, чем благополучие северных территорий. Неудивительно, что ему не хотелось нам помогать, и опять же неудивительно, что он не отблагодарил тебя за твои настоятельные попытки придержать его за локоток.

– Очень хорошо, лорд король, – сказал Райвин. – Теперь, оглядываясь назад, нельзя не признать, что вы правы. Но в то время вы, как и я, не могли знать, где правда. Зачем же тогда корить меня? Ведь я старался сделать как лучше.

Вопрос был настолько хорош, что Джерин на него не ответил.

Зато он спросил Фердулфа:

– И что теперь ты думаешь о своем отце?

– Я думаю, что он гнусный, вечно ноющий, всегда пьяный выродок, который случайно оказал тебе услугу по причинам, отнюдь не имеющим к тебе отношения, как себялюбивый и подчиняющийся лишь своим собственным прихотям эгоист! – отбарабанил Фердулф.

Это было сказано настолько решительно и безапелляционно, что Джерина охватил приступ кашля.

– О, перестань! – простонал он, когда к нему вернулся дар речи. – Маврикс, может, подчас и ноет, но все же не постоянно.

Фердулф задумался на пару секунд. Покончив с раздумьями, он захохотал, причем так оглушающе, что Лис невольно схватился за уши, и улетел прочь – маленький довольный собой полубог. Он всегда приходил в хорошее настроение, когда ему удавалось облить кого-либо грязью.

К Джерину подошел Дагреф.

– Отец, вместе с армией Араджиса мы теперь превосходим имперские силы по численности. А поскольку Арпуло все равно приказано отводить свое войско…

– Мы можем разбить его наголову, пока он отходит, – перебил сына Джерин. – Да, я собираюсь прижать ему хвост. Если здесь, в северных землях, пропадет одно имперское войско, а от другого останутся только клочья, империя, вероятней всего, не скоро сунет свой нос за Хай Керс, независимо от того, удастся ли ей подавить восстание ситонийцев или не удастся.

– О, это замечательно. Просто отлично. – У Дагрефа явно гора свалилась с плеч. – Я просто подумал… поскольку вокруг столько всего происходит и с такой быстротой, что ты можешь упустить это из виду. Я рад, что ошибся.

– Нет, я держал это в голове, – ответил Джерин. – Приказ выступить против Арпуло вот-вот будет отдан. Полагаю, разбираясь с южанами, я сумею управиться еще с парой весьма важных дел, после чего, если на то будет воля богов, мы сможем двинуться обратно к Ниффет.

– Ага. – Дагреф поднял одну бровь. – И что это за дела?

Лис принялся загибать пальцы:

– Во-первых, нужно посмотреть, как обстоят дела с Араджисом Лучником. Не забывай, мы отправились на юг, чтобы воевать с ним, а не с Элабонской империей. Если южане нанесли достаточный ущерб его землям, пройдет немало времени, прежде чем он сможет вздориться с нами. Если же нет, то мы новой весной заведем очередной куплет старой песни.

Дагреф кивнул:

– Йо, я тоже думал об этом. Но… только об этом, а что же второе?

– Надо бы послать кого-нибудь в поселение, достаточно удаленное от Элабонского тракта, и прояснить вопрос с Элис, – ответил Джерин. – Например, понять, хочет ли она увидеться с Дареном. В таком случае я бы сам отвез ее к твоему сводному брату. Самостоятельный ее вояж туда нежелателен, ведь ей вполне может взбрести в голову меня с ним поссорить.

– Думаешь, ей это по силам? – спросил Дагреф, широко раскрывая глаза.

Он всегда относился к Дарену с неким благоговением, как младшие братья обычно относятся к старшим.

– Не думаю, – ответил Джерин, – но в точности не уверен. И не хочу неприятно разочароваться. Короче, отныне я буду держать ее под присмотром.

Он сомневался, что Элис это понравится, но вовсе не собирался всю свою дальнейшую жизнь мучиться в бессонных догадках, выкинет она что-нибудь против него или нет.

Вроде бы все было сказано, но Дагреф не уходил. Юнец помялся какое-то время, потом сделал глубокий вдох и бухнул:

– Отец, я знаю, на что хотел бы потратить обещание, данное мне тобой в результате проигранного пари.

– Вот как? – сказал Джерин, надеясь, что ему удастся скрыть шевельнувшееся в нем мрачное предчувствие под безразлично-вежливой маской.

– Да.

Дагреф говорил очень решительно, что должно было бы вселить в Лиса гордость. И вселило бы, не насторожись он сверх всякой меры.

– Полагаю, ты намерен мне это сообщить, – сказал Джерин, когда его сын не выказал никаких признаков такого намерения.

– О да. Конечно.

Дагреф, выйдя из краткого ступора, щелкнул пальцами. Он был явно недоволен собой.

– Верно. Ты должен это знать.

Он вновь глубоко вздохнул. Возможно, он тоже не был так уж спокоен, как ему хотелось казаться. Не сумев скрыть волнения, сын сказал:

– Когда придет время, я хочу, чтобы ты поговорил с Вэном и попросил у него для меня руки Маевы.

– И все? – спросил Джерин, пытаясь скрыть удивление.

Дагреф кивнул. Лис положил руку ему на плечо.

– Я это сделаю.

Он тоже вздохнул.

– Я бы и так это сделал. Если хочешь, можешь забрать мое обещание обратно и использовать его на что-то еще.

Дагреф взвесил отцовское предложение.

– Ты беспокоился по поводу того, о чем я попрошу, верно? – спросил он.

Лис кивнул. Ну не врать же!

Дагреф потер подбородок, который уже начинал понемногу темнеть, правда, лишь снизу.

– И несмотря на это, ты готов позволить мне сохранить за собой право потребовать у тебя что-нибудь, утверждая, что все равно поговоришь с Вэном?

– По-моему, я только что сказал именно это.

Джерину даже сделалось интересно, насколько его разведут и насколько он о том пожалеет.

Но Дагреф покачал головой:

– Это будет нечестно. Я использовал свое право по собственной воле и ради того, что для меня очень важно… ну, ты ведь знаешь, как для меня это важно.

– Да, знаю.

Останется ли это столь же важным для Дагрефа через полгода или через пять лет… кто может ответить? Разумеется, прозорливый Байтон, но кто еще?

Дагреф сделал движение, будто отталкивая от себя что-то.

– Нет, это нечестно, – повторил он. – Сделай то, о чем я тебя попросил, и между нами все будет кончено.

– Нет. – Джерин покачал головой. – Мы будем в расчете. Я не хочу, чтобы между нами все было кончено.

– Вполне справедливо, отец. Я тоже этого не хочу. – Дагреф взглянул на родителя краешком глаза. – Если бы я желал этого, то с легкостью мог бы попросить о чем-то еще.

Он не сказал «о чем-то большем» (что в мире могло значить больше Маевы?), но все и так было ясно.

– Йо, мог бы. – Джерин в свой черед с легкостью признал то, что едва ли мог отрицать. – Но раз ты решил этого не делать, не можем ли мы наконец приступить к изгнанию южан на ту сторону гор?

– О, полагаю, можем, – ответил Дагреф со столь снисходительным великодушием, что в других обстоятельствах мог нарваться и на затрещину.

Затем отец и сын рассмеялись. Почему нет? Оба в конце концов получали то, что хотели.

Арпуло, сын Верекаса, все еще стягивал воедино свои разбредшиеся по землям Араджиса отряды, мечтая вновь сколотить из них грозную армию, когда Джерин насел на него и с ходу стал крушить мелкие группы южан, занятые в основном осадой крепостей, не желавших сдаваться. Бравый, но слишком замотанный суетой имперский военачальник и думать не думал, что его блестящий соратник Сверилас может со всем своим войском бесследно пропасть. Думать-то он не думал, но так случилось. В результате вывод имперских сил в империю превратился в недостойное и поспешное бегство.

По мере того как Арпуло оставлял одно осаждаемое им укрепление за другим, люди Араджиса, укрывавшиеся в них, выходили и присоединялись к армии Джерина, отгоняя южан все дальше на юг. Они совершенно безропотно выполняли приказы Лиса, ни на что не жаловались и повиновались ему с гораздо большей готовностью, чем подчас его собственные воины и вассалы.

– Я знаю, в чем причина, – с лукавой усмешкой заявил Вэн. – Они вышколены суровостью Лучника, который скормил бы их кишки воронам, если бы им вздумалось вдруг перечить ему. Бедняги просто не знают, насколько ты мягок.

– Хм, – сказал Джерин. – И как мне это воспринимать? – Он поднял руку. – Неважно. На самом деле я даже не хочу в этом разбираться. Спрошу тебя только вот о чем: если я так мягок, как ты говоришь, почему же никто из моих людей ни разу не взбунтовался и не попробовал сесть на мое место? Ни разу за двадцать с лишним лет, многие из которых и впрямь были лишними?

– Все очень просто, капитан, – ответствовал чужеземец. – Кому это надо? Если бы и сыскался такой сукин сын, то ему для начала следовало бы превзойти тебя в плане занудства. Поэтому-то все и держатся за тебя.

– О, да неужто? – ответил Лис. – И разумеется, именно поэтому я и с соседями ни разочка не воевал с тех самых пор, как стал бароном Лисьего замка?

– Ну… – Вэн задумался, затем изрек: – Не все твои соседи знают тебя так хорошо, как надо бы, вот и вся закавыка.

Джерин фыркнул. Вэна смутить невозможно. Что ж, это качество незаменимо в бою.

На следующий день солдаты Арпуло отхлынули от замка, во главе защитников которого стоял Эранаст. Сын Араджиса был рад обрести свободу. Он был рад внести свою лепту в изгнание южан из владений своего отца. Но он был потрясен тем, с каким прилежанием вассалы его отца бросаются исполнять приказания Лиса.

– Вы не их сюзерен, лорд король, – сказал он Джерину в тот же вечер, когда армия встала лагерем на ночлег. – Вы не имеете права командовать ими и уж тем более мной.

– Отлично, – весело отозвался Джерин. – В таком случае можешь отправляться обратно в свою крепость и посиживать преспокойненько там.

– Я вовсе не это имел в виду.

Если бы Эранаст мог напрячься сильней, он превратился бы в камень.

– Эти люди – вассалы моего отца, короля Араджиса Лучника. Вашим собственным вассалам и пристало, и подобает повиноваться тому, что вы им говорите. Но вассалам другого лорда не пристало и не подобает с рьяной готовностью ловить каждое ваше слово, так же как и вам негоже требовать это от них.

У Джерина возникло сильнейшее желание зайти Эранасту за спину и что есть силы пнуть его в зад. Похоже, имеющееся там отверстие было более приспособленным к пропуску внутрь него здравых суждений, чем уши. С сожалением отказавшись от этой идеи, Лис сказал:

– Когда мы выступили в поход против империи, я признал твоего отца главнокомандующим наших войск. Хотя, заметь, вовсе не числился в его вассалах. И мир не перевернулся. Он и сейчас не перевернется, если его люди будут какое-то время подчиняться мне.

– Мой отец не одобрит этого, – сказал Эранаст.

– Если у него есть хоть капля благоразумия, то одобрит, – ответил Джерин. – Признаюсь, я не понимаю, из-за чего весь сыр-бор. К тому же твой отец все еще сидит в осажденной крепости… где-то там, – он указал на юг, – поэтому его вассалы просто не могут пока ему подчиняться. Пожалуйста, не забывай, что это я сумел избавиться от Свериласа Увертливого и выиграл свою половину войны. Я сделал это еще до того, как южане начали отходить, еще до того, как они узнали, что их отзывают. А что совершил твой отец? Заперся в крепости, вот что.