Текст книги "Лис и империя"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

– Да… прискорбно, – сказал Джерин. И, откинув голову, пристально оглядел приятеля Лиса. – Прискорбно, что ты попался на удочку, которую мы сами неоднократно забрасывали.

– От имперских зануд я ничего подобного не ожидал, – признался с обидой в голосе Райвин. – Ведь главная из причин, по каким я когда-то решил перебраться на север, если ты помнишь, состоит в том, что жить здесь куда интересней, чем за Хай Керс. Здесь всегда что-нибудь происходит, а там одна скука, тоска. То, как южане проводят эту кампанию, лишь укрепило меня в этом мнении.

– Кроме моментов, связанных с Увертливым Свериласом, – поправил Джерин. – Он разгромил нас под Кэссетом, причем тем же приемом. Выставил вперед одно войско, а затем ударил еще одним, чего мы вовсе не ожидали. Если приманка слишком уж привлекательна, мой милый Лис, скорее всего, за ней ловушка.

– Но приманка не выглядела слишком уж привлекательной. – Райвин сердито поддел сапогом ком земли. – Клянусь богами, ты бы и сам, не колеблясь, послал людей в бой. Это была случайная встреча.

– Нет, она просто казалась случайной, иначе ты не попался бы, – возразил Джерин. – Наверняка Сверилас раскинул сеть загодя, просчитав, где находится твой отряд, в какую сторону движется и в каком темпе. – Он тоже ковырнул ногой землю. – И впрямь верткий тип.

– Я накажу его! – заявил гневно Райвин. – Никому не дозволено так со мной обходиться!

– К несчастью, с тобой уже так обошлось, – ответил Джерин, – и я не хочу, чтобы ты в порыве мщения вдруг сломя голову понесся на тех, кто задел твою гордость. Сверилас как раз этого только и ждет.

Как ни странно, но эти его слова дошли до приятеля Лиса.

– А ведь ты прав, – сказал он, остывая. – Именно этого и должен ожидать хитрец из города Элабон, оказавшийся в северных землях. Пусть местные дурни опростоволосятся хотя бы разок, а уж затем, по его расчетам, они опростоволосятся еще пуще, пытаясь исправить свои огрехи.

– Конечно, но он вряд ли знает, что имеет дело с таким же выходцем из-за Хай Керс, – поддел его Джерин.

– Давай-давай, сыпь мне соль на рану. – Райвин нахмурился, но потом рассмеялся. – Кстати о выходцах из-за Хай Керс, лорд король. Я сообщал вам о том, что мы захватили в плен моего кузена?

– Нет. – Джерин поднял одну бровь. – Как это произошло?

– Совершенно обыкновенно, – отвечал Райвин. – Его ранили в плечо, не слишком сильно, он выпал из колесницы, а мы его подобрали. Когда я узнал, что его зовут Улфилас, сын Бэтвина, то тут же припомнил, что сын моего дядюшки Бэтвина примерно одного со мной возраста. Стал расспрашивать. И оказалось, что мы действительно родичи.

– Которых разделяют двадцать лет и горы, – сказал задумчиво Джерин. Он вздохнул и обнял Райвина за плечи. – Ладно, в эту ловушку ты угодил. Но все позади. Впредь будь осторожней. – Он засмеялся. – Я разговариваю с тобой, как с одним из моих сыновей. Старший уже повзрослел, второй на подходе. Быть может, – я, правда, не очень на это надеюсь, – когда-нибудь повзрослеешь и ты.

– Я возмущен вашей вопиющей несправедливостью.

Райвин вновь напустил на себя обиженный вид.

– Да сколько угодно, – весело отозвался Джерин. – Вероятно, мне придется вправлять тебе мозги до тех пор, пока одного из нас не опустят в землю.

– Взамен этого ты мог бы просто заткнуться, – предложил Райвин.

И они засмеялись, хорошо зная, что Джерин заткнется, лишь когда Райвин остепенится, чему никогда не бывать.

Фердулф подлетел к расположению основных сил северян.

– Он приближается! – вскричал полубог. – Этот вонючий Сверилас поспешает сюда, и мне кажется, вовсе не затем, чтобы хлебнуть с тобой эля.

– Что ж, не могу сказать, что я удивлен, – ответил Джерин. Он также не мог сказать, что готов отбить атаку южан, но это в данном случае ничего не меняло. – Далеко ли он, и удается ли всадникам сдерживать его напор?

– Он будет здесь через пару часов… может, и меньше, – ответил Фердулф. – Верховые стараются, но им одним не под силу остановить этого пса. У него слишком много людей. И колесниц тоже.

– Я знаю, – с досадой произнес Джерин. – У него слишком много всего в сравнении с моим войском.

– И что же ты собираешься делать? – визгливо спросил Фердулф.

– Все, что смогу, – сказал Джерин.

– Этого недостаточно! – воскликнул Фердулф. – Ты должен разбить его. Если ты его не разобьешь, северным землям конец.

– Если я его не разобью, мне конец, – уточнил Лис. – А такое вполне вероятно. – Он прищелкнул языком. – Но если меня не убьют, мне просто придется начать все сызнова.

– Ты говоришь так, будто это очень легко. – В тоне Фердулфа сквозило презрение. – И как же ты собираешься начать все сызнова, скажи-ка на милость?

– Не знаю, – признался Джерин. – Я ведь надеюсь, что до этого не дойдет.

Фердулф недоуменно уставился на него. С легким раздражением Джерин продолжил:

– Я не бог. Фердулф. Я даже не родственник бога. Я не знаю, что будет дальше. Все, что я могу, это стараться изо всех сил и ожидать, что принесут мои старания. Я тебе это уже говорил.

– Оставь сантименты, – сказал Фердулф. – И лучше великодушно сообщи мне, что именно в твоих силах?

Джерин как раз обдумывал этот вопрос, когда полубог прервал его размышления. Поэтому ему было достаточно легко ответить:

– Я намерен собрать своих людей в единый кулак и нанести имперским захватчикам самый сильный удар, на какой мы способны. Я не смею делить свою армию, идя против Свериласа. У него слишком много людей и мозгов, чтобы я мог рисковать. Я лишь надеюсь, что мне удастся подловить его на каком-нибудь заумном шаге и наказать, прежде чем ему удастся извернуться и огрызнуться.

Выговорившись, Лис несколько просветлел.

– Слетай-ка и доложи мне, как развертываются неприятельские войска, – велел он Фердулфу. – Таким образом, у меня будет некоторое представление о том, что меня ожидает.

– Ты сумасшедший, – объявил Фердулф с печальной уверенностью, но все же полетел, куда велено.

Джерин вздохнул и принялся выкрикивать распоряжения.

Его люди выстроились довольно быстро и без видимой неохоты, правда, особого рвения никто тоже не проявлял, даже дикари-трокмуа. Может, оттого, что теперь в строю остались практически одни лишь ветераны, не нуждавшиеся в диких воплях для поддержания в себе боевого задора. А может, оттого, что никто из них уже не питал особых надежд на победу. Джерин надеялся, что причина в первом, а не во втором.

Фердулф со свистом примчался обратно, и гораздо быстрее, чем должен бы, учитывая, на каком удалении от северян находились войска Свериласа.

– Ну, что еще? – тревожно вопросил Джерин.

Неужели имперский главнокомандующий ускорил продвижение своей армии?

Но Фердулф на вопрос не ответил и сам со сварливым видом спросил:

– Раз уж ты собираешься сражаться единым уродливым сгустком, то не желаешь ли, чтобы я велел Райвину вернуться вместе со всеми всадниками и присоединиться к тебе?

– О, клянусь богами! – воскликнул Джерин, мысленно ругая себя за то, что отослал полубога раньше, чем все продумал. – Да, да, спасибо тебе, Фердулф! Я у тебя в долгу. Я это признаю.

– Ты в долгу у меня, ты в долгу у своего сына, и ты должен задать трепку имперским. Думаешь, ты сумеешь оплатить все счета?

И Фердулф унесся прочь, прежде чем Лис успел опомниться и ответить.

Он послал своих людей к тому полю, которое приглядел и которое хорошо отвечало малочисленности его войска. По мере того как основная часть северян занимала позиции, всадники Райвина начали к ней присоединяться. Джерин расположил конников в качестве ширмы впереди боевой шеренги и с каждого ее фланга.

– Это не Маева ли там?

Вэн указал куда-то направо и сам ответил на свой вопрос:

– Да, это она.

Он взмахнул огромной ручищей, но потом разочарованно пробормотал:

– Проклятье, она меня не заметила.

Голова Дагрефа была повернута в ту же сторону. Он кивнул:

– И все же это Маева, и, кажется, с ней все в порядке.

Похоже, он таки приучился, упоминая о дочери великана, сохранять небрежный тон.

Джерин взглянул на запад, на пыльный проселок, змеившийся через поле, и кивнул. По нему, точнее, придерживаясь его, приближались имперские элабонцы, обмениваясь выстрелами из лука с последними из отступающих верховых. Как и северяне, люди из-за Хай Керс уже развернулись в боевую шеренгу, растянувшись фронтально по обе стороны от дороги. Ударить по ним в тот момент, когда они еще шли колонной, было бы весьма выигрышно, но Сверилас слишком оправдывал свое прозвище, чтобы дать такую промашку.

– Элабон! Элабон! Элабон! – кричали южане.

Лису изрядно надоел этот клич. Его люди тоже выкрикивали обычный для северян набор боевых воплей и оскорблений в адрес врагов.

– Вперед!

Джерин вложил в свой крик всю свою энергию и все надежды, что у него пока что имелись. Он хотел встретить удар имперских линий в движении, а не в ожидании, когда те сметут его линии.

Дагреф взмахнул поводьями и хлестнул кнутом лошадей. С шага они перешли на рысь, а затем на галоп. Одно из колес повозки наскочило на камень. Колесница подлетела в воздух и с грохотом рухнула вниз. Джерин, Вэн и Дагреф лишь покачнулись.

Джерин пытался высмотреть среди имперских воинов Увертливого Свериласа, но ему это не удавалось. Тот, видимо, был достаточно мудр, чтобы не облачаться в заметные одеяния. Лис разочарованно покачал головой. Среди любящих роскошь имперских военачальников почти не встречались подобные хитрецы.

Тем не менее он принялся осыпать врагов стрелами, целясь куда придется, раз настоящая мишень предпочла спрятаться от него. Вряд ли Сверилас послал пару отрядов на фланги, в обход. Если бы такое случилось, Фердулф доложил бы ему. По крайней мере, Лис искренне на это надеялся. Получалось, что между северянами и южанами назревало честное состязание, обмен ударами, армия против армии – та же борьба, правил которой так твердо придерживался прежний главнокомандующий первого войска империи Элабон. В таком случае не столь уж и страшно, что у Свериласа, подобно Арпуло, больше людей, чем у Лиса.

Но Сверилас быстро доказал, что он лучший военачальник, чем тот, кого он сменил. Арпуло позволил людям Джерина окружить себя с флангов и атаковать имперское войско с трех сторон разом. Сверилас, напротив, растянул свою боевую шеренгу как можно шире и теперь пытался взять врагов в кольцо, заходя слева и справа. В отличие от Арпуло, он не только прекрасно знал о состоянии своих ресурсов, но и понимал, что с ними следует делать.

Джерин скрепя сердце тоже растянул свои линии. Он сознавал, что задумал Сверилас. Тому хотелось, чтобы боевой строй северян истончился, тогда останется лишь найти в нем слабое место и попытаться его разорвать. Если ему это удастся, войско Лиса будет развалено надвое, что даст южанам возможность без труда уничтожить каждую из его половин.

Кроме отступления единственный контрход, который мог придумать Лис, это играть на опережение. То есть попытаться прорвать строй врага, прежде чем случится обратное. Значит, придется ослабить свою шеренгу в еще большей степени, чтобы собрать ударный отряд колесниц, способный пробить брешь в рядах неприятеля. В ближнем бою северные экипажи военных повозок явно превосходили экипажи южан, иначе он не решился бы на атаку. Но риск все равно был велик, и Лис, сознавая это, крепко впился ладонями в поручни своей колесницы.

– Вперед! – вновь вскричал он.

Дагреф направил колесницу к той части имперской шеренги, которая выглядела наиболее слабой.

На краткий, но окрыляющий миг Джерину показалось, что его отряду удастся прорваться. Южане по-прежнему относились к лесным дикарям с большой опаской, если не с откровенным ужасом. Вид вопящих воинов Адиатануса поверг их в замешательство. Но Свериласу, в отличие от Джерина, не нужно было ослаблять одну часть своей шеренги, чтобы усилить другую. Он направил к тому месту, по которому бил Джерин, столько людей, чтобы последнему не удалось врезаться в глубь его войска.

– Ну и что теперь? – крикнул Вэн в ухо Лису, когда стало ясно, что атака увязла.

– Хороший вопрос, – ответил Лис.

Дагреф умело правил упряжкой, стараясь уйти от двух пошедших на сшибку с ним имперских колесниц. В результате маневра его лошади оказались повернутыми скорее туда, откуда они прискакали, чем туда, куда им следовало скакать. Джерин выпустил стрелу в одного из ближайших имперских солдат и ранил того в руку. Но это никак не повлияло на численность мельтешащих вокруг бойцов империи Элабон. Устало выругавшись, Лис сказал:

– Теперь отходим. Не вижу, что еще, тысяча чертей, мы можем сделать, если хотим сохранить армию.

Он постарался отойти с наименьшими потерями. К тому времени у него уже накопился достаточный опыт проведения ретирад, даже несколько больший, чем ему бы хотелось. Однако прежде ему еще не приходилось отступать от Свериласа Увертливого. Тот поступил именно так, как поступил бы на его месте и Лис: он гнал северян, не давая им спуску и пытаясь не просто разбить их, а полностью уничтожить.

Джерин поначалу надеялся, что сможет встать лагерем на прежнем месте, но головные силы империи слишком тесно смешались с его арьергардом, чтобы это возможно было осуществить. Южане так наседали на отступающих, что те вообще не имели ни шанса не только остановиться на какое-то время, но даже свободно вздохнуть. Джерин в конце концов стал заботиться лишь о том, чтобы не дать победителям обогнать побежденных, тем самым отрезав им последние пути к отступлению.

«Хотя бы эта малость мне удалась», – подумал он, когда наконец стемнело.

Однако Сверилас уже сумел отогнать его на пятачок, граничащий со священной долиной, где располагался городок Айкос. По всей видимости, утром южанин намеревается снова напасть. Лис взглянул на север. Въезд в долину, без сомнения, охраняется стражами храма. Ну и пусть охраняется. Ему некуда больше идти.

XI

Стражник приставил щит ребром к груди, преграждая дорогу в долину.

– Лорд Байтон запрещает доступ больших групп вооруженных людей на окружающую его святилище территорию, – заявил он.

– Если лорд Байтон накажет меня за то, что я нарушил его запрет, значит, накажет, – ответил Джерин. Он повернулся и махнул рукой, призывая свою побитую армию двинуться дальше. – Вперед, ребята!

– Бог узнает о вашем проступке! – проблеял страж, когда колесницы подкатили к нему и к его грозной пике.

– Он прозорливец, поэтому, конечно, узнает, – ответил Лис. – Он также поймет, почему мы так поступаем, в отличие от тебя. У нас на хвосте сидят Сверилас Увертливый и элабонская армия. Так что у тебя будут еще посетители, кроме нас, и не такие приятные.

– Храни нас Байтон! – воскликнул стражник.

– Это было бы замечательно, – согласился Джерин, – но особенно на него не рассчитывай. Вполне вероятно, что он до нас не снизойдет.

Стражник бросил на него сердитый взгляд:

– Зачем вам понадобилось тащить эту свору сюда? Почему вы не побежали в каком-нибудь другом направлении?

– Трудно бежать навстречу тому, кто обратил тебя в бегство, – многозначительно заметил Джерин. – Так что выбор у нас был невелик: либо бежать сюда, либо на восток, к равнинам Шанды. Но мне почему-то кажется, что кочевник из меня никудышный.

– Но империя нас не тревожила долгие годы! – простонал храмовый страж. – Неужели опять эти назойливые южане станут совать свои длинные носы в наши дела, как это было, насколько я слышал, в давно забытые времена?

– Вполне вероятно, – покивал Джерин. – У них это здорово получается – я имею в виду, совать носы куда только можно. Если они победят, так, несомненно, и произойдет. Но моя армия пока цела, хотя мы и проиграли пару сражений. Мы еще можем их разгромить.

– Да позволит лорд Байтон свершиться сему! – воскликнул стражник. – Хорошо, тогда я разрешаю вам сойти в долину, если только бог-прозорливец не рассудит иначе.

– Благодарю тебя, – ответил Лис.

Он так и так повел бы свое войско в долину. Вне зависимости от чьего-либо дозволения. А если бы страж оказался настолько глуп, что стал бы сопротивляться… что ж, храму Байтона, скорее всего, пришлось бы в будущем как-нибудь без него обходиться. Джерин не сомневался, что эту историю ему удалось бы замять. В конце концов, зачем Байтону такой глупый страж?

– Но имперским солдатам лучше туда не спускаться, – нахмурился вдруг караульный, видимо вспомнив о том, что он все-таки должен быть строг. – Если они так поступят, то проявят неуважение к воле нашего лорда и понесут заслуженное наказание, которое не заставит себя ожидать.

– Будете ли вы сражаться против империи? – прервал поток его пустословия Джерин. – Бок о бок с нами, чтобы защитить северные края?

– Это решать Байтону, а не мне, – ответил страж. – Если он прикажет, мы, несомненно, станем сражаться. Если решит иначе, мы опять же подчинимся ему.

На деле он мог бы с тем же успехом сказать: «Не имею ни малейшего представления», хотя, конечно, выразил много изящнее свою мысль. Во всяком случае, ни то ни другое не было непреложным отказом. Джерин решил, что и это уже хорошо.

Его побитое войско вступило в долину. Если бы южанам повезло чуть больше (а Лис знал, что дело только в везении), северяне были бы отсечены от долины. Отсечены и уничтожены. Впрочем, в последнем империя очень скоро могла преуспеть.

Пока же соратников Лиса ожидал отдых. Можно было заняться ранеными, лошадьми и колесницами или завернуться в одеяло и забыться во сне, мало чем отличающемся от смерти. Лис и сам страстно желал впасть в подобное забытье, но это желание относилось к разряду несбыточных, ибо его обступаю слишком много забот, чтобы хотя бы в мизерной степени насладиться тем, что уже было доступно многим его бойцам.

Как и всегда после битвы, он делал все, чтобы облегчить страдания раненых, а заодно подлечил и некоторых лошадей. Это было сложнее и в какой-то мере сильнее било по нервам. Люди знали, за что им достаюсь, лошади – нет. Их муки являлись для них отвратительной неожиданностью.

Он как раз промывал элем порез на крестце очередной лошади, когда к нему подошел Райвин. Животное мелко дрожало и фыркало, но не пытаюсь вырваться или лягнуть человека, причиняющего ему боль.

– Хороший мальчик, – сказал Джерин.

Всадник, обнимавший голову скакуна, погладил его по носу и пробормотал:

– Он у меня храбрец. Он у меня красавец.

Пусть эти слова мало что значили, зато тон говорил о многом.

Джерин со вздохом повернулся к Райвину.

– А тебе чем я мог бы помочь?

Его тон тоже говорил о многом, но слуха он отнюдь не ласкал.

Райвин, ничуть тем не смущаясь, ответил:

– Лорд король, уж простите великодушно, но я все-таки хотел бы знать, что же мы дальше предпримем.

– Хотел бы, значит? – переспросил кисло Джерин.

Райвин кивнул. Еще более помрачнев и скривившись, Джерин продолжил:

– Что ж, клянусь богами, я тоже хотел бы. Однако единственное, что мне приходит в голову, это продолжать начатое, то есть собранно и со всей решительностью отступать.

– Обратно к нашим землям, вы хотите сказать? – уточнил Райвин.

Джерин раздраженно выдохнул через нос.

– Ты, наверное, долго болтал со слабоумными стражами храма. Очень сложно отступать к занятым неприятелем территориям. Технический термин для этого «наступление».

– Благодарю за дарованное мне разъяснение, о средоточие мудрости, – отозвался Райвин, вовсе не собираясь уступать своему тезке по прозвищу в саркастической пикировке, – но я не совсем это имел в виду. Как вам должно быть известно, из долины Айкоса в ваши прославленные владения ведет лишь одна дорога. И она не слишком пригодна для скорого продвижения войск.

– Ага, – кивнул Джерин. – Теперь я понимаю. Тебя беспокоит зловещий лес, да?

– Если отвечать с присущей мне краткостью, то да, лорд король, – подтвердил Райвин. – А вас он разве не беспокоит?

– В какой-то мере, – ответил Джерин. – Но если уж выбирать, идти ли нам через лес или посиживать здесь в ожидании, когда империя окончательно с нами разделается, я знаю, что выберу и куда двинусь. Остается лишь уповать, что нам удастся пересечь эти жуткие дебри и выбраться из них целыми. Если у нас это получится, то, возможно, мы сумеем развернуться для боя и ударить по головной колонне южан, буде они решатся пойти за нами.

– Это было бы замечательно, – сказал Райвин, но без особого энтузиазма, явно не веря в успешность плана.

– А еще лучше, – проговорил с деланной бодростью Джерин, – было бы встретить их здесь, в долине, сокрушить и погнать назад.

Очевидно, ему в это тоже не верилось.

– Йо, это было бы еще лучше, лорд король, – согласился Райвин. – Может, маловероятно, но, несомненно, лучше. Однако интересно, как вы намерены взять над ними верх, если в последнее время мы знати одни только поражения?

– Не имею понятия, – признался Джерин, окончательно приведя Райвина в замешательство. – По-моему, мы сейчас можем надеяться лишь на то, что имперским воякам не хватит духу на тяжелую продолжительную кампанию. Что они в конце концов махнут на нас рукой и уберутся восвояси.

– Наши надежды на это могли бы быть не беспочвенными, если бы мы заручились поддержкой владыки сладкого винограда, – заметил Райвин, – но кое-кто мало старался уговорить его нам помочь.

– Мало, ибо это противоречило бы предсказанию Байтона, и ты мог бы давно понять, что к чему, если бы не пребывал постоянно в плену своих заумных суждений.

Райвин нахмурился, потом его глаза округлились.

– Ты – демон из самого жаркого ада, – прошептал он, – Ты подверг меня риску, позволив мне вызвать Маврикса, в надежде, что я потерплю неудачу, и даже не заикнулся об этом?

– Понимаю, тебе очень трудно смириться с той мыслью, что есть люди, которые иногда могут держать язык за зубами, – ласковым тоном парировал Джерин. – Как-нибудь тебе самому стоит попробовать больше помалкивать, чем болтать. Это пойдет тебе только на пользу.

– К черту пользу и к черту тебя самого! – воскликнул рассерженно Райвин и повернулся, чтобы уйти.

Однако его попытку удалиться гордой походкой, изображая чрезмерное негодование, несколько подпортило столкновение с Вэном. Как и всех, кто наталкивался на громадного чужеземца, Райвина отшвырнуло назад. Разумеется, он тут же выпрямился и продолжил свое горделивое шествие, но эффект уже был не тот.

Вэн покачал головой:

– Вижу, ты снова припек его.

– Дважды, – ответил Джерин. Затем поправился: – Нет, беру свои слова назад. Он сам припек себя, когда понял, что я не слишком расстроен исходом наших переговоров с Мавриксом.

– И что он сказал? Что ты пытался принести его в жертву примерно так же, как Залмуна пытался принести в жертву своего сына по требованию бога племени Вешапэр?

– Он не приводил именно этот пример, но все же высказал нечто подобное.

И Лис рассмеялся.

Смеяться было приятно. Кроме того, внезапная вспышка веселости позволила ему на пару мгновений отвлечься от тяжелого ощущения, что остановить южан практически невозможно. Однако, когда смех улегся, эта мысль опять выступила на передний план и, казалось, принялась в свою очередь насмехаться над ним, щерясь и обнажая клыки, очень длинные и очень острые, словно у длиннозуба.

Возможно, та же мысль грызла и Вэна, поскольку тот проворчал:

– С приходом утра этот Сверилас Скользкий снова начнет покусывать нас.

– Увертливый, – поправил Джерин. – Сверилас Увертливый, каким бы скользким он ни был. Но… – Он умолк в нерешительности, потом продолжил с некоторым удивлением: – Кажется, я знаю, что мне с ним делать. Да, клянусь богами, особенно одним из них, кажется, я это знаю.

Как и ожидалось, Сверилас погнал своих людей вперед вскоре после восхода солнца. Стражи храма пытались ему противостоять вместе с арьергардом армии Джерина. Но южан было слишком много, чтобы защитники северных территорий могли долго сдерживать их напор. К тому же Сверилас был из той породы вождей, что довольствуются лишь победой, и ничем меньшим.

Джерин послал еще людей в подкрепление оборонительному отряду, в надежде не столько остановить Свериласа, сколько замедлить его продвижение. К тому же Сверилас мог бы заподозрить неладное, видя, что его не пытаются задержать, если бы и без того не был подозрительным от природы. А еще отнюдь не стремительный темп наступления Свериласа позволил фуражирам основной армии Джерина по мере ее отступления к святилищу Сивиллы основательно пошарить в закромах примыкающих к Айкосу процветающих деревушек.

Стражники храма отделились от северян, чтобы встать на защиту святилища, рассредоточившись под его мраморными наружными стенами. Джерин велел своим людям продолжить отход. Дагреф с любопытством взглянул на отца. Но в следующее мгновение удивленное выражение исчезло с его лица.

– В храме Байтона множество драгоценных вещиц, не так ли? – спросил он.

– Ну да, кое-что там имеется, полагаю, – ответил Джерин нарочито небрежным тоном. – А что? Думаешь, это могло бы заинтересовать имперских солдат и военачальников?

– Вполне, – сказал Дагреф, с пугающей точностью копируя его тон. – Одна из основных черт империи Элабон состоит в том, что она всегда выкачивает из своих провинций богатства, причем досуха, как выкачивают производители сыра сыворотку из своих чанов.

– Байтон не тот бог, которому такое понравится, – вставил Вэн.

– Ты это знаешь, – сказал Джерин. – Я тоже это знаю. Вопрос в том, знает ли это Увертливый Сверилас? И еще: если знает, остановит ли его это знание? У него с собой есть маги. Его защищают элабонские боги. Во всяком случае, он так полагает. Может, он без особенных размышлений сочтет себя вправе брать все, что ему вздумается.

– Вот было бы здорово, – мечтательно произнес Вэн. – Мы видели, как Байтон карает тех, кто пытается обокрасть его. Все эти волдыри и прочее… совсем не привлекательны, ну, ничуть. Лис, не думаешь ли ты, что этот Сверилас будет выглядеть просто прекрасно, когда покроется волдырями?

– Поскольку я никогда его не видел, то не знаю, насколько он прекрасен без них, – ответил Джерин. – Но вид любого имперского элабонца, сплошь покрытого волдырями, мне придется сейчас по душе.

Небольшой городок, обслуживавший люд, приезжавший за предсказаниями провидицы, резко отличался от Айкоса тех времен, когда Джерин был юн. После того как Элабонская империя завалила в горах проход к северным территориям, поток паломников значительно сократился, а землетрясение, в результате которого из-под земли вырвались ужасающие чудовища, тоже ничуть не способствовало улучшению ситуации. Многие постоялые дворы, таверны и гостиницы, некогда битком набитые, сейчас пустовали. Некоторые из них вообще представляли собой развалины, которые за прошедшие пятнадцать лет так и не были восстановлены. На месте строений, разрушенных до основания, росла трава.

Хозяева же немногих выстоявших в борьбе за выживание заведений встретили армию Джерина с той же радостью, какую выказали бы крепостные при нашествии саранчи, и по схожим причинам: они боялись, что солдаты съедят все их запасы, и были правы.

– Разве это справедливо, лорд король? – возопил один из них, когда люди Джерина жадно накинулись на хлеб, жареное мясо и эль.

– Наверное, нет, – признал Лис. – Но мы голодны, мы здесь и, черт возьми, должны подкрепиться. Если мы выиграем эту войну, я заплачу тебе в следующем году за весь ущерб, клянусь всеми богами. Если мы проиграем, можешь отослать счет Кребигу Первому, императору Элабона.

– Тогда я лучше буду иметь дело с вами, – сказал хозяин гостиницы. – У вас репутация честного человека. А обещанием, данным кем-либо с той стороны гор, я бы даже не стал подтираться, тем более что эти сукины дети никаких обещаний мне еще не давали.

Джерин подумал, что этот малый скоро получит шанс выяснить, можно верить парням из-за гор или нет. Но все-таки не сегодня.

Как он и надеялся, Сверилас умерил прыть своих войск, когда в поле его зрения попал храм Байтона. Так что всадникам Райвина пока не составляло особого труда удерживать южан за пределами городка.

Воспользовавшись этим обстоятельством, Лис постарался устроить как можно большему числу своих людей ночлег на настоящих кроватях под кровом. Долгие кровопролитные сражения вымотали его воинов. Чем лучше они отдохнут сейчас, тем лучше будут себя чувствовать, когда им снова придется забираться в свои колесницы.

Сам он лег спать во дворе, завернувшись в походное одеяло. Увидев это, Адиатанус пришел в замешательство.

– Какой смысл быть королем, если не наслаждаться жизнью? – спросил вождь трокмуа.

Сам он не замедлил выразить притязания на одну из самых роскошных кроватей.

Джерин пожал плечами:

– Мне и здесь неплохо. Тем из наших, кого зацепило в бою, матрасы нужнее.

– Может, и так, а может, и нет, – сказал Адиатанус. – Большинство этих парней вдвое моложе тебя… и меня тоже. Им ничего не стоит провести ночь под открытым небом. А если утром у тебя не начнут ныть суставы, значит, ты или гораздо крепче меня, или соврешь.

– Суставы у меня ноют, – признался Джерин, – но это в порядке вещей. К тому же я и с кровати частенько встаю совершенно разбитым. В нашем возрасте боль в суставах – обычное дело. Я к ней привык. Мне это не нравится, но я ничего не могу тут предпринять.

– Я тоже, – грустно отозвался Адиатанус. – Я тоже. Но я чувствую себя лучше, проведя ночь на соломе, завернутой в шерсть, это уж точно, поэтому я, как только подворачивается возможность, занимаю кровать. А если еще при этом удается залучить в нее симпатичную девушку из-за стойки, то мне становится совсем хорошо.

– И на здоровье, – сказал Джерин, вновь пожимая плечами.

Как и Вэн, Адиатанус не пропускал ни одной юбки. Глядя на Лиса, трокмэ засмеялся:

– Слушай, ты ведь еще не так стар, чтобы в штанах у тебя ничего не шевелилось. Когда это происходит, почему бы не выпустить своего шалунишку наружу и не позволить ему поиграть? Множество девушек лягут с тобой только ради того, чтобы потом всем рассказывать, что они спали с самим королем.

– Но я вовсе не хочу…

Джерин примолк. То, что он собирался сказать, не отвечало правде. Женские чары не оставляли его равнодушным, особенно вдалеке от Силэтр. Но то, что он предпринимал в связи с этим (верней, чего не предпринимал), являлось уже совсем другим делом. Поэтому окончание фразы пришлось изменить.

– Я не хочу усложнять себе жизнь. Сколько у тебя незаконнорожденных детишек?

– Немало, полагаю, – отвечал трокмэ, снова рассмеявшись. – Не так много, как у Райвина, наверное, но зачатие каждого из них связано у меня с приятными воспоминаниями.

– Вот и хорошо, – сказал Джерин. – Я ведь не мешаю тебе жить так, как тебе нравится. Почему ты не можешь смириться с тем, как живу я?

Адиатанус снова нахмурился:

– Хочу под тебя подкопаться, а ты не сердишься. Как же тогда мне разругаться с тобой?