Текст книги "Лис и империя"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

– Ага, значит, вот она где, – сказал Вэн, и лицо его прояснилось.

– Она действительно твоя дочь, если в бою всегда среди первых, – заметил Джерин, которому тоже значительно полегчало.

– Это верно! – Теперь Вэн выглядел гордым и озадаченным одновременно. – Кто мог подумать, что именно дочь пойдет в меня… и так сильно? Я никогда даже не допускал такой мысли.

Дагреф оглянулся через плечо.

– Если не возражаете, я скажу, что напрасно не допускали. Маева упражнялась с луком, мечом и копьем с тех самых пор, как обрела способность держать их в руках. И, продолжая тренироваться, достигла того мастерства, которым сейчас обладает. Зачем бы ей все это было нужно, если бы она не собиралась однажды применить наработанный навык в бою?

– Когда ты вот так ставишь вопрос, парень, у меня нет достойного ответа, – признал чужеземец со вздохом. – Наверное, я считал это ребячеством с ее стороны… ну, думал, что она бросит все это, когда разовьется и займется всякими женскими штучками.

– Этого не случилось, – констатировал Дагреф. – Если бы вы обращали на нее больше внимания, то наверняка заметили бы, что она развилась еще год назад, но вовсе не забросила тренировки. Вообще-то, она даже стала упражняться еще усердней, чем раньше.

– Правда? – Вэн, кажется, был удивлен. Возможно, не столько услышанным, сколько напористостью сына Лиса. – Ты, похоже, внимательно наблюдал за ней, а?

– Ну, разумеется, – ответил Дагреф, – Я ведь и сам, знаете ли, немало тренировался. А если бы я не замечал, что делают окружающие, от меня было бы мало толку, не так ли?

Вэн что-то промычал и умолк. Возможно, Дагрефу удалось его успокоить. Ведь он говорил очень доказательно. Словно бы даже сам веря в свои слова. За многие годы Джерин повидал немало людей, которые могли убедить и окружающих, и себя в чем угодно, включая то, чего нет, не было и не будет.

Он задумчиво покачал головой. Дагреф скорее пытался кое-что скрыть от Вэна, а вовсе не от себя самого. Ведь этот шельмец поглядывал на Маеву именно как на Маеву, а вовсе не потому, что она усиленно упражнялась. Да и сама Маева уже давненько поглядывает на Дагрефа, так что… скучать не приходится, нет.

Солнце клонилось к западной стороне горизонта. Имперские передовые отряды перестали изводить арьергард армии Лиса и оттянулись к своим. Не думалось, что южане предпримут сегодня что-либо еще, но… но кому думалось, что они перебросят через Хай Керс вторую армию? Если бы Араджис был поскромней в своем стремлении к первенству и отдал бы Лису правый фланг вместо левого, ему бы сейчас отступалось значительно легче, а Лису пришлось бы отбиваться от двух наседающих на него войск. Интересно, сожалеет ли сейчас о своем решении Лучник?

Впереди завиднелся один из «почти городков», что ближе к Хай Керс встречались все чаще. В паре полетов стрелы от селения Джерин приказал своим людям остановиться. Он не беспокоился о том, чем их накормить сегодняшним вечером. У большинства остались собственные запасы. Хлеб, колбаса, а те, у кого этого нет, чем-нибудь разживутся.

Однако ночных духов следовало угостить, и он вместе с Дагрефом пошел в поселок. Вэн остался в лагере, чтобы поговорить с Маевой, которую в этот раз даже не царапнуло. Дагреф тоже хотел остаться и поболтать с ней, но хмурый взгляд Вэна убедил его пойти с отцом.

Шагая к селению, Джерин сомневался, есть ли там кто-нибудь вообще. По этой местности прокатило на юг его войско, а до него дважды проследовала имперская армия. Но к немалому своему облегчению, он вскоре обнаружил, что здешние жители, даже если где-то и спрятались, завидев приближающихся солдат, уже успели вернуться обратно. Кроме того, как выяснилось, они вполне охотно согласились продать ему пару овец.

– Как вам удалось уберечь их от реквизиций? – спросил Лис у человека, с каким он сторговался.

– О, мы выкрутились, – ответил тот.

Эта короткая фраза как нельзя более верно обрисовывала суть отношений простого люда со знатью и воинами. Из поколения в поколение крестьяне при всей своей незащищенности всегда умудрялись как-то сводить концы с концами и все преодолевать.

Восхищенный немногословием и невозмутимостью стоящего перед ним селянина, Джерин сказал:

– Знаешь, пойдем-ка в какую-нибудь в таверну, выпьешь там кружку эля со мной и с моим сыном.

– Ловлю вас на слове, – улыбнулся крестьянин и привел Лиса и Дагрефа в таверну, не слишком чистую, но и не слишком грязную. – Три эля, – велел он женщине, которая, судя по виду, была хозяйкой заведения, и указал на Джерина: – Этот малый платит.

Та кивнула и наполнила кружки. Возраста она была среднего, коричневые, начинающие уже седеть волосы были убраны с бледного лица и стянуты сзади узлом. Полумрак, царивший в таверне, мешал разобрать, какого у нее цвета глаза.

Хозяйка принесла кружки туда, где сидели Лис, его сын и крестьянин, но все не ставила их на стол, пока Лис не выложил деньги. Тогда она еще раз кивнула и сказала:

– Что ж, угощайтесь.

Джерин вскинул голову так резко, что Дагреф и крестьянин в недоумении уставились на него. Он узнал голос.

А глаза ее были зелеными. Он их не видел, но он это знал. Хриплым голосом он произнес:

– Элис?

VIII

Она опустила кружки, обтянутые просмоленной кожей, на стол так медленно и осторожно, будто они были выточены из горного хрусталя и могли рассыпаться от малейшего прикосновения. Джерину же казалось, что сейчас он и сам тоже может рассыпаться в мелкие брызги от любого толчка.

– Постойте-ка, – сказал крестьянин. – Вы двое, что… вы знакомы? Откуда, черт подери все на свете, вы друг друга знаете?

– Так вышло, – ответил Джерин все еще хрипло.

Глаза Дагрефа стали круглыми, как лепешки.

– Йо, вышло.

Судя по голосу, Элис была так же ошеломлена, как и Лис. Повернувшись к нему, она сказала:

– Я не узнала тебя. И если бы ты не заговорил, так и не узнала бы.

– Я тоже тебя не узнал, – ответил он и огладил бороду. Он знал, что она седая. – Прошло столько лет.

– Да.

Она перевела взгляд с него на Дагрефа. Потом медленно, с неуверенностью произнесла:

– Это ведь не Дарен? Тот должен быть старше.

– Ты права. – Джерин кивнул. – Это Дагреф, мой старший сын от Силэтр, ставшей моей женой через несколько лет после того, как ты… исчезла. Ты знаешь, что Дарен теперь возглавляет поместье, которым владел твой отец?

Элис покачала головой.

– Нет, – сказала она.

Значит, о смерти Рыжего Рикольфа она тоже не знала. Теперь знает.

– Новости идут сюда долго… если вообще доходят. А когда это… сколько прошло времени? Сколько?

– Вот уж пять лет, – ответил Лис. – У него был удар. Как я слышал, он не мучился, насколько это возможно в таких случаях. Дарен теперь накрепко там утвердился.

– Да?

Элис по-прежнему выглядела изумленной. И было отчего.

Лис тоже чувствовал себя изумленным. А еще ему казалось, что он перенесся лет на двадцать назад, в ту часть своей жизни, которую давно закрыл и отгородил от другой, в какой жил все последнее время с тех пор, как встретил Силэтр.

Крестьянин, пришедший в таверну вместе Лисом и Дагрефом, залпом выпил свой эль.

– Ну, ладно, я, пожалуй, пойду, – сказал он, поднялся со стула и поспешил на улицу, где уже начинали играть предзакатные краски.

Дагреф, наоборот, все сидел, переводя зачарованный взгляд с Джерина на Элис. Даже уши его вроде бы завернулись вперед, чтобы ловить каждый звук, но, возможно, Лису это только почудилось. Почудилось, да. Тихим голосом он сказал:

– Сынок, почему бы тебе не отвести овец в лагерь, чтобы их могли принести в жертву до захода солнца?

– Но… – запротестовал было Дагреф, потом осекся, однако решился на следующую попытку: – Но я бы хотел…

Тут он понял, что вежливая просьба отца на самом деле является не чем иным, как не терпящим возражений приказом. Сердитый взгляд, брошенный на него Лисом, помог ему это осознать. С сожалением, неохотой, угрюмо и очень-очень медленно он сделал то, что ему было велено, то есть ушел.

Элис нервно хихикнула.

– Он хотел слышать наш разговор, – сказала она.

– Конечно хотел, – подтвердил Джерин. – А услышав, он все бы запомнил, причем слово в слово. Он даже понял бы все лучше нас.

– Он пошел в тебя, – пробормотала Элис.

По ее тону было ясно, что это не похвала.

Джерин начинал злиться, каким-то краем сознания понимая, что причина его нарастающего раздражения кроется во всем том, что он не мог высказать ей с тех пор, как она убежала. Теперь же невысказанное просилось наружу. С усилием он затолкал его обратно в себя.

– Как ты жила? – спросил он.

Этот вопрос вряд ли мог подлить масла в огонь.

– А как я выгляжу? – ответила она вопросом.

Все, что она произносила, имело некий привкус горечи.

– Так, будто тебе пришлось пережить нелегкие времена, – сказал Джерин.

Она усмехнулась:

– Что тебе известно о тяготах жизни? Ты всегда был бароном, посиживая в своей крепости… или принцем, или королем. Твой живот всегда был набит. Люди делают все, что ты им велишь. Даже твой сын делает то, что ты велишь ему.

– Кто сказал, что боги перестали даровать нам столько чудес, сколько мы у них просим? – парировал Джерин.

Когда-то, давным-давно, его шутки ее забавляли. Теперь же Элис лишь презрительно потрясла головой. Сдерживать раздражение становилось все трудней и трудней. Стараясь сохранять ровный тон, он сказал:

– Мне жаль, что тебе пришлось нелегко. Этого, как ты знаешь, могло бы и не случиться. Ты ведь могла бы…

– Могла бы что? – перебила его Элис. – Могла бы остаться? Это было бы еще хуже. Почему, по-твоему, я ушла?

– Я всегда думал, что ты ушла, потому что тебе стало скучно и захотелось чего-то нового… неважно чего, – ответил Джерин, – Пока что-то выглядело как новое, оно устраивало тебя.

– Ты был принцем севера, – сказала, словно не слушая его, Элис. – Ты прекрасно проводил в этом качестве время… настолько прекрасно, что совсем забыл обо мне. Я была хороша как племенная кобыла, вот и все.

Джерин хотел язвительно улыбнуться, но сумел лишь скривить угол рта.

– Видишь ли, у меня имелись дела, и я старался хоть как-то вести их. Если бы я ими не занимался, вряд ли мы бы сейчас говорили с тобой. Тут бы хозяйничали трокмуа, они бы заполонили весь Север.

– Скорей всего, так. – Элис кивнула. – Я и не утверждала, что ты плохо справлялся со своими обязанностями. Я просто сказала, что ты уделял им гораздо больше внимания, чем мне… кроме тех случаев, когда хотел затащить меня в постель, разумеется. Но даже тогда ты не больно-то меня баловал.

– Это несправедливо, – сказал Лис. Он не видел ее двадцать лет, но она все равно знала, как ужалить его, будто они и не разлучались. – Я никогда не смотрел на других женщин. Мне никогда этого не хотелось.

– Конечно нет, – сказала Элис. – Зачем тебе было напрягаться? Я всегда была под рукой. Поди сюда, Элис. Сними-ка юбку.

– Все было не так, – возразил Джерин.

– О, именно так, – возразила она.

Они обменялись сердитыми взглядами. Джерин был убежден, что помнит все в точности. Элис, очевидно, была уверена, что правдивы именно ее воспоминания, а не его. Но ведь подобные вещи не входят ни в хроники, ни в отчеты. Нет никаких документальных свидетельств. Он вздохнул:

– Все прошло. Все закончилось. Ты о том позаботилась. Ладно. Не знаю, жила ли ты более счастливо с тех пор, как ушла, чем могла бы прожить в Лисьем замке? Надеюсь, что да, ради твоего же блага.

– Очень мило с твоей стороны, хотя слова ничего не стоят. Я в этом убедилась за долгие годы. – Она поджала губы. – Жилось ли мне более счастливо, чем жилось бы с тобой? Время от времени – гораздо счастливее. А в общем и целом? Сомневаюсь.

В ответе угадывалась определенная унылая правда. Джерин снова вздохнул. Ему захотелось выйти на улицу, вернуться в лагерь и провести остаток своей жизни, делая вид, что он никогда не сталкивался с женщиной, родившей ему старшего сына. Но эта мысль навела его на вопрос, который следовало задать ради Дарена:

– У тебя есть еще дети?

– Было двое… две девочки, – ответила она и опустила глаза, – Ни одна не дотянула до двух годков.

– Мне очень жаль, – сказал Джерин.

– Мне тоже, – сказала она с еще большим унынием. А когда вновь подняла голову, в глазах ее блестели непролитые слезы. – И ведь знаешь, что любить детишек рискованно, но ничего не можешь с этим поделать.

– Нет, – согласился Джерин. – У меня, кроме Дарена, еще трое детей… которые выжили. Одного мы потеряли.

– Тебе повезло, – кивнула Элис. Она пристально взглянула на него, а затем повторила с легкой примесью осуждения: – Тебе повезло.

– Да, конечно, – ответил он, – А ты все та же.

Лис видел, что она не понимает, о чем он. Когда они познакомились, Элис готова была перевернуть всю свою жизнь. Именно в этих пиковых обстоятельствах они и сошлись, и приблизительно в таких же расстались. Лис сомневался, что с тех пор она сильно переменилась. Наверняка такой и осталась. Постоянной в собственном непостоянстве.

– Тебе повезло, – повторила она еще раз. – Судя по всему, тебе повезло даже настолько, что ты встретил женщину, чей нрав совпадает с твоим. Я и не думала, что где-нибудь может сыскаться подобное существо.

– Ты отбросила меня в сторону, – сказал он. – Конечно, ты не думала, что кому-то еще захочется быть со мной рядом.

– Это неправда. – Элис примолкла. Она по-прежнему была неумолимо честна. – Ну, может, это и правда, но не вся.

– Как скажешь.

Джерин сжал зубы.

Ему с большим напряжением удавалось сдерживать свою злость. Та противилась, выворачивалась из хватки, словно Вэн во время борцовского состязания, и, как и Вэн, могла высвободиться в любой миг. Чтобы хоть как-нибудь совладать с ней, он спросил:

– А ты нашла мужчину, подходящего тебе по характеру?

– Нескольких, – ответила Элис.

Учитывая изменчивость, неизменно присущую ей, Лиса это слегка покоробило, но не удивило. Элис нахмурилась:

– Последний из них бросил меня… сукин сын… ради девицы, которая наверняка вдвое его моложе. Если бы он не поспешил отсюда убраться, я бы рассекла ему глотку… а может, и еще кое-что.

Она говорила как Фанд. И наверняка привела бы свою угрозу в исполнение, если бы ей представился такой шанс. Как и Фанд. Лис, не удержавшись, спросил:

– Чем отличается поступок этого малого от того, как ты поступила со мной?

Ему, вероятно, не следовало этого говорить. Он понял это, как только слова сорвались с языка, но, разумеется, с опозданием. Элис гневалась на того, кто ей изменил, а теперь ее гнев обратился на Лиса.

– Я никогда не делала вид, что Прилона не существует!

– Я тоже никогда не делал вид, что тебя не существует, – возразил Джерин.

– Ха! – Элис тряхнула головой. От ее тона по его телу побежали мурашки. Давненько с ним никто так не разговаривал. Она продолжала: – Никто так не слеп, как человек, который думает, что все видит.

– Это правда, – согласился Джерин.

Стрела, конечно, летела в него, но сама Элис, похоже, не понимала, что сказанное язвит и ее. Даже в этой маленькой перепалке она ничего не желала относить на свой счет. Лис пожал плечами. Чего-либо иного он от нее и не ожидал.

– Это едва ли справедливо, – сказала она. – Я боролась все это время, и чем я могу похвастать? Ничем достойным. А ты… ты просто продолжал двигаться дальше, вперед и вперед.

– Это ведь ты ушла, – заметил Джерин, пожимая плечами. – Я не сажал тебя в лодку, не вывозил на середину Ниффет и не выбрасывал за борт. Да я вообще был бы…

Он осекся. Он не был бы счастлив, если бы она осталась. Недолгое время, возможно. Но по прошествии всех этих лет он мог только радоваться тому, как все повернулось.

Губы ее напряглись. Наверное, она догадалась, что он собирался сказать и почему не сказал.

– Ты можешь идти, – проговорила она. – Нам не о чем больше говорить, не так ли?

– Да, – ответил он, хотя это было не совсем верно.

То, что умерло в нем двадцать лет назад, теперь вдруг зашевелилось, словно ночные призраки на закате. Но ночные призраки, привлеченные запахом подносимой им крови, лишь неразборчиво завывают, даже когда пытаются дать добрый совет. Подобно ветру. А человек, прислушивающийся к ветру, а не к своему разуму или сердцу, глупец.

Подумав так, Джерин проигнорировал свои внутренние завывания.

– Хочешь еще кружку эля? – спросила Элис, стараясь быть вежливой.

– Спасибо, нет.

Его редко подмывало надраться. До полной отключки. Он задумался на мгновение и сказал:

– Если хочешь, я пошлю гонца к Дарену спросить, не хочет ли он, чтобы ты приехала и пожила в крепости, принадлежавшей ранее твоему отцу.

– Она досталась Дарену через меня, – сердито отозвалась Элис. – Почему я не могу просто поехать туда пожить, если мне вздумается?

Джерин принялся загибать пальцы.

– Во-первых, не я владелец этого поместья, а Дарен. Во-вторых, я не собираюсь вмешиваться в его дела без его ведома. В-третьих, ты оставила Лисью крепость, когда он едва начал ходить. Почему ты так уверена, что теперь он захочет тебя видеть?

– Я его мать, – сказала Элис, будто объясняясь со слабоумным.

Джерин пожал плечами.

Ее глаза засверкали.

– Я тоже помню, почему оставила Лисью крепость. Ты самый бесчувственный человек, которого когда-либо создавали боги.

Джерин вновь пожал плечами.

Это еще сильнее разгневало Элис.

– Иди ты ко всем чертям! – прошипела она. – Что такого случится, если я сама по себе отправлюсь во владения моего отца… вернее, сына?

Лис мог бы сказать, что человек, путешествующий сам по себе, в одиночку, подвергает себя излишнему риску. После той жизни, которую вела Элис, ей следовало бы это знать.

Впрочем, после той жизни, которую она вела, ей, по всей видимости, нипочем любой риск, раз уж с ней до сих пор все в порядке. Да и оставаться здесь тоже опасно.

– Вполне возможно, что имперская армия пройдет через ваше селение через несколько дней, – предупредил он.

– Я этого не боюсь, – отрезала Элис. – У меня родня за Хай Керс, ты же знаешь.

– Да, знаю, – сказал Джерин. – Если имперские парни окажутся в настроении, полагаю, они смогут выделить тебе эскорт, который проводит тебя через перевал, а может быть, даже и до города Элабон.

В его голосе слышался неприкрытый сарказм. Элис, однако, предпочла отнестись к сказанному серьезно.

– Может, и так, – заявила она, – Почему нет? Я в родстве со знатными людьми, приближенными императора.

«Со знатными людьми, приближенными к человеку, который раньше был императором, – подумал Джерин. – В каких они теперь отношениях с Кребигом Первым, можно только гадать. Насколько они будут рады тебя видеть, тоже остается загадкой. Когда ты приехала к ним перед ночью оборотней, они были не слишком рады».

Ему не дали возможности высказаться. Прежде чем он открыл рот, Элис неприятно хихикнула:

– И тогда я буду жить в столице Элабонской империи, а ты так и застрянешь здесь, в северных землях! Как тебе это понравится, а?

Она злорадствовала, она наслаждалась. Она знала, с какой страстью когда-то он мечтал о жизни в городе Элабон. Он по-прежнему о ней мечтал. Но эта мечта больше не была жизненно для него важной, хотя время от времени и бередила в нем застарелую боль. Как и Элис, эта мечта стала частью его прошлого, и он был этим доволен и ничего не собирался менять.

– Большую часть времени с тех пор, как ты меня покинула, я занимался тем, что пытался превратить северные земли в такой край, где мне хотелось бы жить. В окрестностях Лисьей крепости я добился неплохих результатов. Мне это по нраву, и я хочу пребывать там, где я есть. Если ты предпочитаешь отправиться в город Элабон, то, ради Даяуса, отправляйся.

Элис бросила на него злобный взгляд. Это был не тот ответ, который она рассчитывала услышать. Он должен был реагировать вовсе не так. Ему надлежало злиться, кричать и завидовать. А теперь Элис толком не знала, как с ним говорить, раз уж он повел себя по-иному.

Лис встал.

– Я пойду. Может, мне все-таки послать гонца к Дарену? По крайней мере, так я хоть что-то сделаю для тебя. А еще… если хочешь, я могу взять тебя с собой в лагерь. – Ему не нравилась эта мысль, совершенно не нравилась, но другого выхода он не видел. – Лишь богам известно, во что превратится ваша деревня, когда сюда заявится прорва имперских солдат.

– Единственная женщина в твоей армии? – холодно спросила Элис. – Нет, благодарю. Нет уж.

– Ты не была бы единственной женщиной, – ответил Лис. – Дочь Вэна, Маева, тоже с нами. Она наездница под началом у Райвина и дерется не хуже других.

Известие поразило Элис. Сама она тоже умела драться, и Джерин об этом знал. Однако она никогда не мечтала о воинской жизни. В следующее мгновение ее взгляд вновь стал жестким.

– Нет, спасибо, – повторила она. – Я скорее попытаю счастья с Элабонской империей.

– Будь по-твоему, – сказал Джерин. – Ты всегда делала что хотела.

– Я? – воскликнула Элис. – А как насчет тебя?

– Знаешь, в чем беда? – печально спросил Лис. – Беда в том, что мы оба правы. Вероятно, это одна из причин, по которым мы разошлись.

Элис покачала головой:

– Не вали с больной головы на здоровую. Это ты один виноват.

– Как скажешь. – Джерин вздохнул. – До свидания, Элис. Я не желаю тебе зла. Если ты еще будешь здесь, когда мы погоним империю с северных территорий, я к тебе загляну, а ты пока подумай, не надо ли все-таки выяснить, хочет ли Дарен тебя повидать.

– Зачем? Думаю, мне будет проще обратиться к имперским солдатам. Они наверняка с удовольствием проводят меня в поместье сына… вернее, в мое поместье, – сказала Элис. – Ведь это они, кажется, наступают, а вовсе не вы.

Лицо Лиса окаменело.

– До свидания, Элис, – повторил он и вышел из таверны.

На краю селения он оглянулся. Никто не стоял в дверях, не глядел ему вслед. Собственно, он на это и не рассчитывал.

– Капитан, почему, черт побери все на свете, ты не надрался? – требовательно спросил Вэн. – Если бы что-нибудь столь же ужасное приключилось со мной, я бы ходил пьяный в дым дня три-четыре.

– Как только я увидел ее, во мне шевельнулось такое желание, – ответил Лис. – Но знаешь что? По прошествии стольких лет мне она, видимо, сделалась безразлична. И я решил, что вовсе незачем выкидывать из-за нее какие-то фортеля.

Вэн в удивлении вытаращил глаза.

– Это, возможно, самое печальное, что я когда-либо слышал.

Джерин наморщил лоб, размышляя. Потом сказал:

– Вряд ли. Если бы я наконец не понял, что давным-давно исцелился, было бы еще хуже.

– Она… не такая, как мама, верно? – счел возможным задать вопрос Дагреф.

Он говорил очень медленно, с явной осторожностью подбирая слова, ибо опасался обидеть отца (ведь, в конце концов, речь шла о матери его старшего брата), но в то же время не хотел придать сказанному хотя бы долю благожелательности. Ему удалось справиться с этой задачей, едва ли посильной для прочих юнцов его лет.

Джерин обдумал свой ответ столь же тщательно.

– В чем-то да, в чем-то нет, – сказал он наконец. – Она очень умная и яркая женщина, так же как и твоя мать. Но мне кажется, Элис всегда недовольна тем, что имеет. И всегда стремится хватить через край, не соглашаясь на что-либо меньшее.

– Это же глупо, – заявил Дагреф.

Вэн загоготал:

– И это говорит паренек, который, услышав дважды какую-нибудь презанимательную историю, где в первой версии шлюху называют неловкой, а в другой – неуклюжей, тут же укажет тебе на неточность.

У Дагрефа хватило такта залиться румянцем, а может, это просто пыхнули жаром уголья костра. Он сказал:

– Вообще-то мне кажется, что в первый раз, когда я слышал эту историю, вы назвали ее нерасторопной, разве нет?

– Нерасторопной? Я никогда не… – Вэн осекся и сердито уставился на Дагрефа. – Ты меня подловил. Знаешь, как я поступаю с людьми, которые пытаются меня подловить?

– Наверное, как-нибудь отвратительно, иначе вы бы не стали спрашивать, – ответил Дагреф, ничуть не смутившись.

– Что же нам все-таки с ним делать, Лис? – спросил Вэн.

– Будь я проклят, если я знаю, – отвечал Джерин. – С моей точки зрения, это дело не только наше, но и всего мироздания.

– С моей точки зрения, ты прав, – сказал Вэн.

Пару лет назад Дагреф бы возмутился, но сейчас – нет.

Он уже не позволял сбить себя с толку. И задал очередной вопрос:

– Если она отличается от моей матушки, почему ты женился на ней?

– Тогда мне это казалось хорошей идеей, – ответил Лис.

Дагреф скрестил руки на груди, явно давая понять, что не намерен удовлетвориться подобным ответом. Такую позу Джерин сам не раз принимал, беседуя с вороватыми крепостными, упрямыми лордами или собственными детьми. Увидев, что его же оружием пытаются воздействовать на него, он хмыкнул.

– Не всегда можно предугадать заранее, как у тебя сложатся отношения с кем-то. Не всегда можно заранее сказать, сложатся ли они вообще.

– Это точно, – подтвердил Вэн. – Посмотри на меня и Фанд.

– О, это чушь, – сказал Джерин, радуясь возможности обсудить чей-то брак, а не свой. – Ты прекрасно знал, что вы с Фанд не поладите.

– Йо, верно. – Ухмылка чужеземца увяла. – Но нам нравятся перебранки, если ты понимаешь, о чем я. Чаще всего для нас это развлечение, скажем так. Но иногда все происходит всерьез.

– Не понимаю. – Дагреф обратился к Джерину: – Зачем браниться с тем, кого любишь, с тем, с кем живешь?

– Почему ты спрашиваешь об этом меня? – удивился Лис. – Я не люблю ругаться. Это он любит. – Он ткнул пальцем в Вэна. – Однако я впервые слышу, как он признает это вслух.

– Иди ты ко всем чертям! – Вэн произнес это без тени злобы. – Ты так любишь тишину и покой, Лис, что хочешь, черт возьми, превратить жизнь в сплошное занудство.

– Нет. – Джерин покачал головой. Это был давний спор, и он уже умел выходить из него без особых потерь. – Я просто не хочу, чтобы жизнь была обжигающе горяча, словно брызги жаркого с фасолью.

– Но порой она все-таки жжется, – сказал назидательно Дагреф и вдруг спросил: – Что ты собираешься предпринять в связи с… этой дамой?

Ему опять понадобилось какое-то время, чтобы выразиться предельно нейтрально.

– Ничего, – сказал Джерин, и Вэн с Дагрефом удивленно уставились на него. Он вздохнул. – Я не могу послать ее к Дарену, не разузнав предварительно, хочет ли он иметь с ней что-либо общее. Я предложил ей отправиться в путь с нашим войском, чтобы выяснить это вместе, но она отказалась.

Вэн кашлянул.

– Если она останется здесь, то еще долго не сможет узнать, что на этот счет думает Дарен, потому что вряд ли имперские недомерки перестанут на нас наседать. Они будут здесь самое позднее послезавтра.

– Не думаю, что ее это беспокоит, – ответил Джерин. – У нее есть знатные родичи за Хай Керс. Ты ведь знаком кое с кем из них, если помнишь?

– А-а… теперь, когда ты сказал, в моей памяти что-то всплывает. Какой-то чудаковатый вельможа… советник императора, что ли? – Вэн сосредоточенно наморщил лоб, – Валдабрун, вот как его звали. При нем еще все вертелась красотка, с которой я был бы не прочь поразвлечься.

– Да, именно так его и звали, – согласился Джерин. – А вот о красотке я совершенно забыл. И не вспомнил бы, если бы ты не напомнил.

– Ты не спускал глаз с Элис, так что у тебя в голове не оставалось места для других вертихвосток, – сказал, благодушно хохотнув, чужеземец.

Не будь он прав, Джерин бы разозлился.

– Если ее родичи были в чести у прежнего императора, то как к ним относится нынешний? – спросил Дагреф.

– Не знаю, – ответил Джерин. – Я тоже задался этим вопросом. Но Элис, кажется, он ничуть не тревожил, так зачем же мне было его поднимать? Если она отправится за Хай Керс, значит, туда ей и дорога. Скучать по ней я не стану.

И это было правдой. Ну, почти правдой. Он сильно скучал по ней… он лез на стену, когда она только-только ушла от него. Случайные отголоски этого чувства время от времени давали о себе знать даже после того, как он счастливо соединился с Силэтр.

Неужели в нем что-то опять ворохнулось? Если даже и так, то Лис вовсе не собирался никому в этом признаваться… в особенности себе самому. Он ждал. Он был уверен, что Вэн и Дагреф начнут его доставать. Вэн, правда, знал Элис, тогда как у Дагрефа не имелось причин щадить ни ее, ни отца. Любые вопросы, даже предельно бестактные, могли вот-вот сорваться с его губ.

Но ни тот, ни другой ничего не сказали. Лис понял, что донимать его больше не станут, и облегченно вздохнул. Рыбка соскочила с крючка и вряд ли теперь попадется еще раз.

Следующим утром люди Лиса катили на колесницах через селение. Над ними летел Фердулф. Лис все смотрел, не выйдет ли Элис проводить его войско, как это сделали некоторые из крестьян. Но среди них он ее не увидел и, выехав из деревни, решил, что так оно даже и лучше.

Теперь, вместо того чтобы возглавлять победоносное продвижение армии, всадники Райвина прикрывали ее отступление. И делали это расторопнее, чем ожидал от них Лис, отдавая приказ. Раздуваясь от гордости, Райвин рысью подъехал к своему сюзерену.

– Имперские увальни хотя и продолжают преследовать нас, лорд король, но не слишком рьяно. Я думаю, нам удалось кое-что им внушить. Например, то, что не уважать нас не стоит. Они теперь все время настороженно озираются, пытаясь предугадать, откуда мы выскочим, но мы все равно выскакиваем из самых неожиданных мест.

– Это хорошо, – похвалил Джерин. – Но если бы вы своими наскоками заставили их вообще прекратить преследование, было бы еще лучше.

– Требовать от нас такое – это уже чересчур, – вытаращил глаза Райвин.

– О, я и не требую, – сказал Джерин. – Даже если бы я стал что-то требовать, никто бы не обратил на это внимания. Но так все равно было бы лучше. А?

– Э-э… да, лорд король, – согласился Райвин и вскоре под каким-то предлогом опять ускакал к своим молодцам.

Вэн хихикнул:

– Это было здорово, капитан. Не так-то просто сбить Райвина с толку, несмотря на то, что он постоянно сбивается с него сам. – Улыбка вдруг исчезла с лица чужеземца. – Однако должен тебе сказать, что я тоже малость сбит с толку. А потому будь добр, скажи, что мы сейчас делаем и почему делаем именно это, а не что-либо другое?

– Что мы делаем? – повторил Лис. – Мы отходим назад, вот что. Почему мы это делаем? Мне в голову приходят три причины. – И он принялся загибать пальцы. – Если мы не отойдем, имперские армии разобьют нас прямо здесь. Это первое. Если мы продолжим отход, есть вероятность, что имперские силы растянутся или предоставят нам какую-нибудь другую возможность хотя бы частично потрепать их, устроив засаду. Это второе. И к тому же мы отступаем в ту местность, которая еще не слишком разорена, поэтому нам не грозит голод. А мы непременно оголодали бы, причем чертовски скоро, если бы остались здесь. Это третье.

– А, ну тогда ясно. – Вэн огляделся по сторонам. – Но мы отступаем к владениям Араджиса Лучника, если уже не находимся там. Не знаю, насколько он обрадуется, если мы станем брать у него все, что плохо лежит, а также искать то, что лежит хорошо, чтобы тоже забрать.