Текст книги "Лис и империя"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Отец, ты воистину прав, – сказал Дарен. – Пойдем-ка в замок и выпьем немного эля. А затем… – Он со значением взглянул на родителя. – Затем ты расскажешь мне о моей… матери.

Последнее слово Дарен произнес с запинкой, за что Лис вряд ли осмелился бы его винить.

Когда они вошли в главную залу замка и уселись за стол, Джерин сказал:

– Значит, Элис здесь не появлялась? Она говорила, что, вероятно, соберется к тебе.

– Нет, ее не было.

Теперь голос Дарена звучал ровно. Он покачал головой:

– Если она сюда и направлялась, то не доехала. Думаешь, с ней могло что-то случиться в дороге? Это было бы ужасно.

Джерин не думал, что это было бы так уж скверно, но он понимал чувства сына. Мысль о том, что с матерью, бросившей его в раннем детстве, могло что-то случиться по дороге к нему, видимо, глубоко взволновала молодого барона. Как можно более мягко Джерин сказал:

– Элис путешествовала по северным землям многие годы и всегда умела за себя постоять. Думаю, скорее всего, она отправилась на юг, в империю, повидать свою родню. Она об этом тоже мне говорила.

Он не упомянул еще об одном варианте возможного поворота событий, только-только пришедшем ему на ум. Неприятности Элис могли начаться прямо тогда, когда в селение, где она проживала, ворвалась имперская солдатня, преследовавшая войско Лиса. Обыкновенно захватчики творят что им вздумается на занятых территориях. Элис уже не была молодой и красивой, но не утратила привлекательности и стати. Могло случиться, что ей просто не дали уехать.

К счастью, мысли Дарена текли, видимо, совсем в ином направлении. Возмущенным голосом он произнес:

– Я вроде тоже ей не чужой.

– Это верно, – согласился Джерин. – Однако у твоей матери есть одна черта… по крайней мере, имелась в те дни, когда мы были вместе, но и во время нашей короткой встречи я успел заметить, что она ее не утратила. Уж если она себе что надумает, то ее ничем с этого не собьешь.

– А как бы она охарактеризовала тебя?

Вопрос задал не Дарен, а Дагреф, только и ждущий момента сунуть куда-нибудь свой длинный нос.

– Скорее всего, Элис сказала бы, что я никогда не обращал внимания на то, к чему стремилась она, а сам ни к чему интересному не стремился, – ответил Джерин, стараясь быть справедливым.

– И это действительно так? – продолжал допрос Дагреф.

– Ну, мне так не кажется, – ответил Лис, – но я также не думаю, что она согласилась бы с тем, что я сейчас сообщил вам о ней. Когда речь идет о вещах, которые очевидны или поддаются учету, правду выяснить легче. Когда же ты пытаешься разобраться, почему люди поступают так, а не по-другому, правда, как правило, ускользает. В половине случаев люди сами не понимают, что ими движет.

– Хм, – промычал Дагреф, явно не убежденный. – Я всегда точно знаю, что движет мной.

Маева энергично закивала в знак согласия, и не столько по своему простодушию, сколько из нежных чувств к автору столь самонадеянного заявления. Джерин и Вэн рассмеялись. Дарен задумался, словно пытаясь понять, на чьей он стороне.

– Ты в этом уверен? – пробасил Вэн.

Дагреф кивнул. Он, разумеется, не всегда бывал прав, но всегда был уверен, что прав.

Вэн склонил голову набок и произнес:

– Тогда скажи-ка мне, и со всей точностью, почему ты прилип к моей дочери?

И он воззрился на сына Лиса.

Дагреф повел себя так, как в сходных обстоятельствах повел бы себя и Джерин. Что-то пробормотал и покраснел, не сумев высказать ничего вразумительного. Маева накрыла его ладонь своей. Что в большинстве случаев наверняка успокоило бы его, но сейчас, казалось, лишь усугубило неловкость.

– Послушай, отец, лучше расскажи-ка ты мне, как тебе удалось разгромить имперские силы, – попросил неожиданно Дарен. – Твои посланцы сообщили нам многое, но, очевидно, не все.

Возможно, он таким образом пытался снять своего сводного брата с крючка (обнаруживая тем самым в себе большую склонность к милосердным поступкам, чем та, какой обладал в том же возрасте его отец), а может, узнав все возможное о своей матери (хотя и в гораздо меньшем объеме, чем ему хотелось бы), Дарен просто решил перейти к разговору о более важных событиях, произошедших невдалеке от Хай Керс.

Джерин внял просьбе своего первенца и пересказал ему пророческий стих прозорливца, а потом объяснил, как он его истолковал, и поведал о той роли, которую сыграли Дагреф с Фердулфом в осуществлении божественного предначертания. Дарен вновь пристально взглянул на брата. Тот ответил ему вежливым, но абсолютно непроницаемым взглядом, точно таким же, каким иногда смотрел Лис на тех, кто пытался понять, что у него на уме.

Замешательства уже не было и в помине, Дагреф быстро умел с ним справляться. Не прочтя ничего в глазах брата, Дарен вновь обратился к отцу:

– Исходя из услышанного, я бы сказал, что этой парочке озорников, видимо, очень весело вместе.

– Несомненно, – согласился Джерин. – Но надо заметить, что и друг без друга они тоже чертовски неплохо резвятся.

– Вижу.

Дарен опять окинул Дагрефа задумчивым взглядом и, получив в ответ не менее испытующий взгляд, повернулся к Лису:

– Нам надо поговорить. Нам с тобой.

– И со мной, – поправил Дагреф.

Джерин помотал головой:

– Мне надо бы поговорить с вами обоими, с каждым в отдельности. Однако я еще не решил, кого из вас сделать своим наследником, и не думаю, что в ближайшее время сумею что-либо для себя прояснить.

– А хорошо бы прояснить, – сказал Дарен. – Я ведь как-никак твой старший сын. – С явной горечью в голосе он продолжил: – Но не от… от теперешней твоей жены, она меня просто вырастила. Я понимаю, что это сильно умаляет мой шанс.

– Не так сильно, как ты полагаешь, – ответил Джерин. – Силэтр никогда не подбивала меня оттолкнуть тебя ради Дагрефа. Она знает, что ты прекрасно со всем справишься. И я тоже это знаю, если уж на то пошло. Но теперь я начинаю убеждаться, что и у Дагрефа все может получиться.

– О да, если никто не лишит его головы! – вставил Вэн.

– И как ты поступишь? – нахмурился Дарен, вовсе не склонный сейчас шутить. – Разделишь свои владения между нами?

– Я не смог бы найти лучшего рецепта спровоцировать братоубийственную войну даже у самых искусных поваров города Элабон, – отозвался Лис с содроганием. – Помнишь баронское поместье к северу от твоего, которое раньше принадлежало Бевону? Помнишь, как все его сыновья грызлись из-за него на протяжении многих лет? Каково бы ни было мое решение, я уж точно постараюсь, чтобы оно не разрушило здание, столь долго возводимое мной.

– И что тогда остается? – опять спросил Дарен. – Что будет делать тот из нас, кому ничего не достанется?

– Возможно, ты удовлетворишься этим баронским поместьем, если мой титул наследует Дагреф. – Джерин поднял руку вверх, прежде чем кто-либо из его сыновей успел что-то сказать. – А может, Дагреф захочет поехать учиться в город Элабон, в то время как ты взвалишь на себя бремя власти… а это действительно бремя, поверь. Конечно, многое будет зависеть от имперской политики в отношении северных территорий.

– И есть еще Блестар, который тоже может заявить о своих интересах, – добавил Дагреф. – Сейчас он малыш, но ведь и я был таким, когда ты, Дарен, уехал из дома, чтобы осесть в этом замке.

– О! – воскликнул Дарен. – Его я и вовсе не брал в расчет! Не то чтобы я вообще забыл о существовании Блестара, просто как-то не думал, что он может вмешаться в наш спор.

– А я думал и думаю, – сказал Лис. – Однако лишь богам известно, что из него получится, когда он повзрослеет. Но сейчас, пока он ребенок, характер у него получше, чем у кого-либо из вас, хотя это еще ничего не доказывает.

Дарен и Дагреф одарили его недовольными взглядами. Это не обеспокоило Лиса: ему как раз хотелось, чтобы сводные братья почаще проявляли единодушие, пусть даже и в раздражении на подначки отца.

Дагреф спросил:

– Ты действительно полагаешь, что у меня есть шанс поехать учиться в имперский университет?

Прежде чем ответить, Джерин украдкой бросил быстрый взгляд на Маеву. Судя по выражению ее лица, она не догадывалась, что у нее есть соперница, возможно гораздо более опасная, чем любая женщина, какой бы красивой и страстной та ни была. Тяга к знаниям. Джерин слегка улыбнулся. Если молодая воительница до сих пор этого не поняла, то вскоре ее ждет сюрприз.

Но Дагреф задал хороший вопрос, и он постарался ответить на него как можно более полно:

– Если империя предпримет еще одну попытку нас завоевать, тогда путешествие за Хай Керс тебе не очень-то светит. Однако восстание в Ситонии и отпор, который мы дали южанам, вполне могут заставить их хорошенько задуматься. Я полагаю, так все и выйдет. Кребиг Первый, может, никогда и не признает нашу с Араджисом суверенность, но вряд ли он попробует снова сунуться к нам.

Оба сына обдумали его слова. Дарен спросил:

– А чего ты теперь ждешь от Араджиса?

– Надеюсь, что какое-то время он будет зализывать раны, – отвечал Джерин. – У него их предостаточно. Кроме того, теперь многие его вассалы со мной познакомились и убедились, что человеку вовсе не обязательно быть сукиным сыном с бронзовым задом, чтобы стоять выше всех. Если кто-то из этих баронов взбунтуется или если крепостные Араджиса решат, что из них выжаты последние соки, тогда Лучник столкнется с теми же трудностями, что и Кребиг.

– А ты ужасно расстроишься, узнав о том, и восплачешь, не правда ли? – протрубил с нарочитой гнусавостью Вэн, зажав пальцем ноздрю.

– Разумеется, – в тон ему отозвался Джерин. – Буду рыдать, пока у меня не опухнут глаза.

И он надрывно всхлипнул, вызвав всеобщий смех.

Спустя какое-то время, после жареной баранины, свежеиспеченного хлеба, ягодных пирогов и множества кувшинов эля, Дарен сделал знак Джерину, призывая его выйти из главной залы во двор, ограниченный стенами крепости и самим замком. Уже стемнело. Средней толщины полумесяц Тайваз висел в юго-западном секторе небосклона. Румяная Эллеб, едва перевалившая за последнюю четверть, посверкивала на юге. Бледная Нотос, почти полная, шла по дуге вверх на востоке. Мэт должна была появиться не раньше чем через пару часов.

– Жаль, что ты так мало узнал о моей матери. Лучше бы ты узнал побольше или вообще ничего, – сказал Дарен.

– Понимаю, – ответил Джерин, кладя руку ему на плечо. – Но мы делаем то, что можем, а не то, что нам хотелось бы. Я не ожидал, что вообще ее встречу. Я даже не узнал ее, пока она не заговорила… как и она меня.

Он хотел было добавить: «Может, она еще объявится», но решил, что эта фраза принесет больше зла, чем добра. Дарен, несомненно, тоже об этом подумал, но пропасть между мыслями и словами была в этот раз широка и бездонна.

– Теперь я жалею, что не поехал с тобой, – сказал после паузы Дарен.

– Может, это даже и к лучшему, что тебя не было там. За двадцать лет мы все очень изменились. В последний раз, когда твоя мать тебя видела, ты оставлял подарочки на полу.

Лис явно лукавил. Дело не в возрастных изменениях. Дело в потенциальной опасности Элис, могущей попытаться рассорить Дарена с ним. Могущей, но способной ли достичь в том успеха? Этого он не знал по-прежнему и по-прежнему не хотел проверять.

– Я, разумеется, изменился, – сказал Дарен. – Моя мать тоже наверняка изменилась, иначе она бы не ушла от тебя.

– Хо! – воскликнул Джерин, позаимствовав это полезное междометие из лексики Вэна. Правда, добавить к нему что-либо Дарен не дал.

– Но ты, отец, вряд ли хоть в чем-либо изменился. Ты все такой же, каким всегда был.

– Ты говоришь это лишь потому, что смотришь на меня глазами сына, – ответил Джерин. – Я – как и все остальные. Я – суп в горшке, из которого с годами выкипает все больше воды. Вкус делается насыщенней, солоней… вся борода в этой соли. Чем дольше живешь, тем ближе подбираешься к своей сути.

Дарен не совсем понял смысл его слов. Этого и не ожидалось. Помолчав, сын сказал:

– Полагаю, мне следует просто жить, стараясь делать это как можно лучше. Другого выхода я не вижу. А ты, отец?

– Не думаю, что есть другой выход, – ответил Джерин. – По крайней мере, нет ничего полезного в разглагольствованиях о том, что могло бы произойти. – Он щелкнул языком и причмокнул. – И вот что еще я тебе скажу: да, ты сын Элис, но ты и мой сын тоже, иначе ты бы так не рассудил. Помни об этом.

– Я всегда это помню, – ответил Дарен, лишний раз утвердив Джерина в мнении, что, что бы ни случилось с его землями в будущем, он лично оставит после себя кое-что – и, пожалуй, более ценное, чем все королевства на свете.

Дагреф хлестнул лошадей, заставляя их перейти с шага на рысь. Колесница с некоей лихостью миновала поворот, открывавший вид на Лисью крепость.

– Она все еще на месте и все еще принадлежит мне, – пробормотал Джерин.

– Многие пытались забрать ее у тебя, – откликнулся Вэн, – Ты всех их заставил о том пожалеть. Теперь большинство наглецов знает, что лучше сюда не соваться.

– Хорошо, если так, – отозвался Джерин. – И хорошо бы, чтобы это продолжалось подольше. Тогда бы я обрел мир и покой.

Вэн фыркнул, тем самым без слов поясняя, чего стоит в его понимании мирная и спокойная жизнь. Джерин проигнорировал его фырканье.

Подъемный мост лег поперек рва, окружавшего крепостной вал, как только обитатели Лисьего замка узнали Джерина и сопровождавших его людей (те воины, что жили не в крепости, уже откололись от войска и отправились восвояси). Так же как и к Дарену, Лис послал гонцов и сюда, поэтому все тут знали, что лорд возвращается, и если уж не с триумфом, то с чем-то очень похожим.

Встречающие (среди которых были и Джеродж с Тармой) толпой повалили через подъемный мост. Вэн ткнул в них пятерней.

– Вон Фанд, – мрачно произнес он. – Теперь мне конец. Она заставит меня выложить всю подноготную о каждом случае, когда мне доводилось спускать в походе штаны, а затем станет по капле цедить мою кровь.

И вправду, Фанд неслась впереди толпы, оторвавшись от всех настолько, что Фердулф решил пошалить. Маленький полубог спикировал на дикарку и едва успел увернуться от кинжала, грозно сверкнувшего над ее головой. Он отлетел в сторону, выкрикивая ругательства. Фанд не осталась в долгу, ответив пронзительной бранью.

Не раз встречавшая Вэна по возвращении из очередного похода, Фанд впервые нарушила устоявшийся ритуал. Она кинулась не к нему, а прямиком к всадникам Райвина и с ходу принялась орать на Маеву за то, что та без ее ведома отправилась на войну.

– Разве это не восхитительно? – сказал Вэн, улыбаясь во весь рот. – Я возвращаюсь домой в тишине и спокойствии… во всяком случае, шум сейчас в стороне. – Тут улыбка исчезла с его лица. – Это… хм… ненадолго и очень неправдоподобно. Такого еще никогда не случалось, но, пока есть возможность, следует вдоволь насладиться происходящим.

А вот Маева происходящим явно не наслаждалась.

– Матушка! – вскричала она. – Со мной ничего не стряслось! Зато я убила пару врагов и вернулась домой.

Джерин отметил, что о ранении не было сказано ни словечка, но даже при этом оправдания дочери нимало не улучшили настроения Фанд.

– Пф, значит, ты кого-то убила? Если это все, чего ты добивалась, то могла бы остаться здесь и подождать, пока какой-нибудь похотливый засранец не попытался распустить руки. И тогда ты воткнула бы ему нож между ребер, прежде чем он воткнул бы тебе кое-что между ног!

– Там я тоже, представь себе, не дремала! – вскипела Маева. – Ни у кого не имелось ни малейшей возможности без моего дозволения подобраться ко мне.

Вэн буркнул что-то, а остальное застряло где-то глубоко в его груди. Уши стоявшего впереди Дагрефа порозовели. Фанд же, которая, несмотря на свой взрывной нрав, была далеко не глупа, набрав воздуху в грудь, завопила:

– А кто валял тебя с твоего дозволения, а?

Маева не удостоила мать ответом, во всяком случае принародно. Но Джерин не сомневался, что вскоре ей придется обо всем рассказать. Слишком уж многие посвящены в эту тайну, и Вэн, кстати, тоже. Если Маева замешкается, ее несомненно опередят. Возможно, Фанд одобрит союз дочки с Дагрефом, а может, и нет. Все выяснится, когда придет время.

– Заезжай в крепость, – велел он виновнику заварушки.

Пока колесница медленно лавировала в людской толчее, отец и сын махали руками Силэтр, а также Клотильде и Блестару. Вэн махал Кору. По виду этого огольца было ясно, что он отчаянно завидует своей сестре, которая удрала на войну и там убивала врагов. Маева, поддразнивая его, словно бы невзначай положила на рукоять меча руку, еще больше расстроив Кора. Джерин, чей старший брат тоже в свое время щеголял перед ним воинской выправкой, даже на миг посочувствовал бледному от волнения пареньку.

Он спрыгнул с колесницы, когда та остановилась. Невдалеке Фанд продолжала чихвостить Маеву:

– Почему ты не удосужилась сохранить себя для какого-нибудь хорошего парня вроде, например. Дагрефа, что ли, вместо того чтобы путаться с грубыми остолопами, а? Какой стыд!

Дагреф тоже спрыгнул с повозки, как только мальчишка-конюх занялся лошадьми.

– Что ж, значит, особых хлопот у нас с ней не будет? – пробормотал он еле слышно. – Раз она пеняет Маеве, что та не сохранила себя для меня?

– С Фанд всегда хлопотно, – тоже одними губами ответил Джерин. – Единственный вопрос, насколько? Судя по ее расположенности к тебе, все должно обойтись. Конечно, когда она узнает, что вы с Маевой… ну… уже не друзья, шума не миновать.

Дагреф вздохнул.

– Наверное, ты прав. И почему это людям так свойственно волноваться по пустякам?

Не успел Джерин собраться с мыслями и подыскать хоть какой-то ответ на столь странный вопрос, как на него набежали Силэтр и Клотильда, в то время как Блестар кинулся к Дагрефу. Джерин расцеловал жену, потом дочь. Блестару эти телячьи нежности были совсем не нужны. Он с ходу забросал брата вопросами, снедаемый жаждой узнать все подробности воинских приключений, и даже поразительно цепкая память Дагрефа, казалось, не имела шансов полностью утолить эту жажду.

Клотильда, получив от отца свою порцию поцелуев, попыталась получить ее и от Дагрефа, чем до крайности возмутила Блестара. Тот шумно запротестовал. Джерин рассмеялся.

– Как же хорошо дома, – сказал он.

Силэтр тоже засмеялась. Потом взглянула на него искоса.

– Надеюсь, ты повторишь эти слова ночью, и они будут звучать не менее убедительно, – сказала она, добавив: – Если, конечно, нам удастся где-нибудь уединиться.

– В библиотеке, – шепнул ей на ухо Лис. – Даже если Фердулф вздумает полетать за окном, а Дагреф догадается, зачем мы держим там рулон ткани. Все равно в библиотеке? Да?

Он обнял ее за талию, и она крепко прижалась к нему.

– Дагреф ведь догадается, верно?

Джерин кивнул. Силэтр цокнула языком.

– Жизнь идет вперед, а?

– Да уж, идет, – сказал Джерин.

Он замялся перед тем, как сообщить ей о том, что не решился доверить гонцам, высланным в Лисью крепость с дороги:

– Я проезжал через один городок на землях Араджиса и случайно столкнулся там с Элис.

Силэтр понадобился миг-другой, чтобы понять, о ком идет речь. Лис не часто упоминал имя прежней супруги. Наконец глаза ее округлились.

– Мать Дарена? – произнесла она ровно, без каких-либо эмоций.

– Йо, мать Дарена, – подтвердил Джерин. – Не знаю, правда, где она сейчас и каковы ее планы.

И он выложил Силэтр все. Как рассказал Элис о смерти Рикольфа, как она поначалу изъявила желание повидать сына, а потом заговорила о возможной поездке на юг, за Хай Керс, и как он не обнаружил ее в баронском поместье, принадлежавшем ранее ее отцу, а теперь Дарену.

– Если тебе кажется, что я сожалею о том, что она туда не явилась, то сильно ошибаешься.

– Нет, мне так не кажется.

Силэтр по-прежнему держала свой голос под строгим контролем. Но напряжение сказывалось. После непродолжительной паузы она произнесла:

– Просто я никогда не думала, что вы увидитесь с ней еще раз.

– Я тоже, – ответил Джерин. – И поверь, я бы ничуть не расстроился, если бы этого не случилось.

Силэтр слегка отпустило, и Лис только тут понял, как она была напряжена. Почти как натянутая тетива, пока не расслабилась.

– Прости, но я ничего не могу с собой поделать. Меня внутри всю колотит, – сказала она. – Ведь, в конце концов, она у тебя была первой.

Его рука все еще лежала на изгибе ее бедра. Он сжал на мгновение пальцы.

– Хочешь знать, чем это было полезно? – спросил он. Силэтр настороженно кивнула. – Она дата мне образец для сравнения.

Силэтр ненадолго задумалась над его словами, затем потянулась к нему. Покончив с поцелуями, она сказала:

– Мне захотелось затащить тебя наверх прямо сейчас.

– Зачем? – невинно спросил Джерин, – Ты нашла новый загадочный свиток, пока я был в походе?

Силэтр фыркнула и ткнула его локтем под ребра.

– Иногда ты несешь полную чушь, – сказала она.

Поразительно, но в ее устах и укоры звучали как комплименты, за что он обожал ее еще сильней.

– Как тут без меня шли дела?

– В целом, очень неплохо, – ответила Силэтр. – Погода стояла теплая, урожай ожидаем хороший.

Они, не сговариваясь, посмотрели на запад. Там, где Ниффет впадала в Оринийский океан, по-прежнему располагалось опорное укрепление гради. Но те, правда, сидели в нем тихо с тех самых пор, как их боги вступили в схватку с Бэйверсом и богами чудовищ, обитавших в пещерах под святилищем Байтона. Если эта схватка когда-нибудь закончится, то боги гради и сами гради могут вновь начать чинить неприятности обитателям северных территорий. Однако пока ничего такого не происходит. И если повезет, не произойдет еще долгие годы.

– В целом, говоришь?

Джерин прекрасно улавливал, когда его жена чего-то не договаривала, даже если при этом старалась представить все в радужном цвете.

Она кивнула:

– Да, в целом. Но кое-что меня беспокоит. Например, если Тарма и не вынашивает малышей, а сейчас она их не вынашивает, то не из-за недостатка попыток их завести, если ты понимаешь, о чем я.

Джерин вздохнул, громко и глубоко.

– Ну… мы ожидали, что это когда-нибудь да случится, и на протяжении достаточно долгого времени, поэтому не могу сказать, что я удивлен. Лишь богам известно, как я поступлю, если у нее родятся щенята… детеныши или малыши, называй их, как хочешь… но я не удивлен.

– Боги, которые могут лучше других подсказать, как тебе поступить, если у Тармы заведутся детеныши, заняты сейчас борьбой с богами гради, – сказала Силэтр.

– Боги чудовищ? – уточнил Джерин, и она кивнула. – Я думал о них только что, но в другом плане. Полагаю, что ты права. Кстати, Маева тоже не привезла домой ничего под своим одеянием. Либо везение, либо предусмотрительность, а может, и то и другое.

Силэтр опять округлила глаза.

– Ты хочешь сказать, что Фанд разоралась не только ради того, чтобы послушать собственный визг, как с ней зачастую бывает?

– На этот раз нет, – ответил Лис.

Он помялся в нерешительности, а затем произнес еще одно слово:

– Дагреф.

Глаза Силэтр стали еще круглее.

– Но он ведь еще недостаточно взрослый. Да и Маева тоже, если уж на то пошло. – Она посчитала на пальцах и нахмурилась. – Время действительно летит быстро, а? Полагаю, у них может получиться, но мне бы очень этого не хотелось.

– Мне тоже, – согласился Джерин. – Но помимо благих пожеланий, у меня нет ни малейшего представления, как я могу тут на что-либо повлиять. Пусть все идет своим чередом, посмотрим, что выйдет. Вэн и Фанд, кажется, считают, что этот союз не так уж плох. Я тоже не возражаю. А ты что скажешь?

– Если так, я не против, – ответила Силэтр. – Однако сейчас еще слишком рано говорить о чем-то серьезном. Наши дети пока слишком молоды, чтобы разбираться в своих желаниях. Давай подождем и посмотрим, что будет у них на уме годика через два или три.

– Мне нравится твое предложение, – благожелательно покивал Джерин. – Полагаю, Вэн и Фанд тоже не станут возражать. Но вот станут ли Дагреф и Маева ждать еще два-три года, это уже другой вопрос. Раз уж они так льнут друг к другу, их взаимная привязанность только упрочится… если ты понимаешь, о чем я.

– Думаю, ты прав, – сказала Силэтр. – Однако сама я в их возрасте ожидала лишь одного: когда умрет старая Сивилла. Я должна была хранить девственность, и у меня не было никаких шансов привязаться к какому-нибудь мужчине. – Она взяла его руку, провела ею по своей груди. – С тех пор я, впрочем, наверстала упущенное.

– Вот и хорошо.

Больше Джерин ничего не добавил. Хотя и мог бы сказать, что пока не знает, будет ли Дагреф через два-три года все еще здесь, но это неминуемо подвело бы разговор к вопросу, кто станет его наследником, единственной теме, которую ему не хотелось бы с ней обсуждать.

Нет, Силэтр никогда не подбивала его объявить Дагрефа своим наследником в ущерб Дарену. Он не думал, что она сделает это сейчас, но, с другой стороны, не хотел вводить ее в искушение. Если Дагреф будет продолжать развиваться так, как развивается в последнее время, и если никто не швырнет ему камень в голову за то, что он всегда до отвращения прав, решение может прийти само собой. Если же Дагреф будет доводить всех до бешенства, то, даже без града летящих в него камней, решение тоже придет само собой, только уже другое.

Если же не случится ни того ни другого, Лису придется искать это решение самому. Он покачал головой. Нет, у него ничего не получится, даже если придется. Какой бы выбор он ни сделал, при естественном ходе событий через какое-то время ему уже не удастся ни на что повлиять. Решение будут принимать его сыновья, Силэтр, если переживет его, и все его вассалы, многие из которых были сыновьями, а некоторые даже внуками тех, кто приносил ему феодальную клятву.

– Как бы долго ни жил человек, – пробормотал он, обращаясь в основном к себе самому, – рано или поздно дела выскальзывают у него из рук.

Его жена мыслила в том же направлении, как у них часто бывало.

– Но при этом не разбиваются вдребезги. Кто-то их подхватывает и продолжает. Так поступил и ты, когда трокмуа убили твоего отца и брата.

Больше она ничего не сказала. Даже не стала предполагать, кто продолжит деяния Джерина, когда руки его ослабеют. Сделать подобное предположение с ее стороны было бы все равно что объявить королем Севера своего с Лисом первенца, а не первенца Лиса и Элис.

Джерин подумал о Дарене, с успехом управляющем своим баронским поместьем, и о Дагрефе, весьма неплохо сражавшемся и, кажется, влюбленном в Маеву.

– Ты права, – сказал он. – Так или иначе, все как-то продолжится. Очень скоро все, что заботит меня, станет заботить кого-то другого.

– Надеюсь, не очень скоро. Но кто бы ни был этот другой, он начнет не на пустом месте и везде обнаружит твой след, – сказала Силэтр.

Он поразмыслил над ее словами, затем медленно кивнул:

– Наверное, так. Я помешал трокмуа завоевать все северные территории, а тех, что осели к югу от Ниффет, привел в большинстве к вассальной присяге. Я как-то содействовал изгнанию чудовищ с земной поверхности: всех, кроме Джероджа с Тармой, по крайней мере. Если мне и не удалось изгнать гради с северных земель, то я прижал их к Оринийскому океану. И конечно, я могу ошибаться, но не думаю, что Элабонская империя станет беспокоить нас в ближайшее время. Видят боги, я вовсе не совершенен, но я неплохо справлялся. Если подумать, как все могло бы обернуться, я вполне доволен.

Он помолчал и еще раз кивнул:

– Йо, я доволен.