Текст книги "Лис и империя"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

– А вы как думаете? – спросила она раздраженно. – Я скакала верхом, делая то, что должна делать, и вдруг почувствовала боль в ноге. Потом посмотрела вниз и все поняла – из нее торчала стрела.

Лис кивнул и непроизвольно ощупал свое плечо. Первым ощущением в момент ранения было невероятное удивление. Боль пришла позже.

Он снял повязку.

– Ну-ну, посмотрим, что тут у нас.

Дело обстояло примерно так, как он и ожидал. Тот, кто перевязывал ногу Маевы, отрезал древко стрелы покороче, чтобы оно ему не мешало. Все правильно, только теперь это мешало Лису определить, насколько глубоко в плоть девушки вошло острие.

– Вы можете ее выдернуть? – спросила Маева.

– Я бы не стал этого делать, – ответил он, чуть придерживая дыхание. – У имперских стрел на концах есть зазубрины, как и у наших. Поэтому, если начнем дергать, сделаем только хуже.

– Что же тогда?

Маева старалась говорить спокойно, но легкое напряжение в голосе выдавало, насколько ей тяжело. Она в любой миг могла закричать, что Джерин вовсе не относил к слабостям ее пола. Множество раненых мужчин, не стыдясь, воют на поле брани. Он, кстати, сам из таких.

Острым лезвием поясного ножа Лис сноровисто разрезал штанину над раной, чтобы произвести осмотр более полно. Еще он рассек клетчатую шерстяную материю с внутренней стороны икры. Когда Лис легонько там надавил, его палец что-то кольнуло. Он ойкнул. Маева вздрогнула, зашипела и слегка вскрикнула, но тут же подавила свой крик.

– Стрела прошла почти насквозь, – сказал Лис. – Вообще-то, это неплохо. Если толкнуть, наконечник выйдет наружу, и тогда древко можно будет извлечь без особых хлопот.

Он говорил уверенно. Он знал, что говорит уверенно. У него был большой опыт разговоров с ранеными мужчинами, но почему-то сейчас эта бодрость давалась ему тяжелей, чем обычно.

– Давайте, – сказала Маева.

Теперь в ее голос добавились резкие нотки. Она собралась. Джерин тоже собрался, прежде чем приступить к делу. Но ему это не очень-то помогло. Он подозревал, что и ей тоже.

Он взялся за короткий обломок стрелы и сильно надавил на него. Он знал: чем быстрее со всем покончишь, тем лучше. Маева вскрикнула. Джерин не удивился: боль, причиняемая намеренно, всегда переносится тяжелей, чем внезапная.

Бронзовый зазубренный наконечник стрелы прорвал кожу. Хотя он был скользким от крови, Джерин сумел за него ухватиться и вытащить остаток древка.

– Ну, вот, – сказал он, – Все позади. Почти.

С собой у него был кувшин эля. Когда он с обеих сторон пробитой ноги влил жидкость в рану, Маева вновь закричала и попыталась ударить его.

– Тише, тише, – велел он ей, – Сейчас я снова перевяжу твою ногу.

Он так и сделал, взяв свежие тряпки. Кровь тут же проступила сквозь них. Маева глубоко и неровно вздохнула.

– Спасибо, – сказала она. – Теперь мне стало лучше. Простите, что я тут так нашумела.

– Я ничего не слышал, – заверил ее Джерин.

Он знал, что ей действительно стало лучше, однако вовсе необязательно, что так будет и дальше. Рана может воспалиться, и тогда девушку ждут страдания, а возможно и смерть. Но он сделал все, что в его силах, и потому постарался подбавить убедительности в свой тон:

– Скоро ты встанешь на ноги и сможешь бегать. Сухожилие не затронуто, иначе ты бы уже никогда не смогла нормально ходить. Рана должна зажить без каких-либо последствий.

– Спасибо вам, лорд король, – сказала Маева.

От ее слов ему только сделалось хуже. Если бы он не позволил ей остаться в армии и сражаться, она бы озлилась, а не благодарила его, как сейчас. Но зато была бы целехонька. Он знал, что предпочел бы последнее. Но Маева, словно заглянув в его мысли, продолжила:

– Я рада, что вы дали мне шанс повоевать, несмотря на то, что все так вот закончилось. В следующий раз, я надеюсь, мне повезет больше.

Джерин взглянул на свои руки. На них была кровь Маевы. В буквальном смысле, а теперь также, вероятно, и в переносном. Он попытался думать о ней как об очередном раненом пареньке, многие из которых говорили ему примерно то же самое, что она высказала сейчас. Но, несмотря на все усилия, у него это не получалось. Мысль о том, что ее ранили по его вине, не уходила.

– Лис! – прогремел низкий голос с другой части поля. – Где, тысяча чертей, тебя носит?

– Я здесь, – отозвался Джерин и махнул рукой.

Маева неистово затрясла головой. Ему бы подумать, перед тем как махать, и он бы остановил свою руку. Но теперь было поздно. Вэн направлялся к нему, покачивая малиновым гребнем на шлеме, делавшим его – и так слишком заметного! – еще заметней.

– Привет, Лис, – крикнул он, подходя. – Латаешь очередного…

По утробному всхлипу, сорвавшемуся с уст чужеземца, Джерин мог точно определить, в какой момент его приятель понял, кого именно он только что залатал. Поступь Вэна тут же ускорилась, но словно отяжелела. Великан склонился над дочерью.

– Что случилось? – спросил он.

Требовательно и столь же бессмысленно, как до этого Джерин.

– Стрела, – сказала Маева, изо всех сил стараясь говорить беззаботно. – Король сказал, что рана заживет хорошо.

– Ей прострелили икру, – пояснил Джерин, когда Вэн бросил на него вопросительный взгляд. – Сухожилие не задето, я в этом уверен. Все должно пройти гладко.

Да будет на то воля богов, добавил он про себя. Возможно, если повторять это снова и снова, боги станут более благосклонными.

Вэн по-прежнему смотрел на него, но уже не вопросительно, а с нарастающим гневом. Джерин хорошо знал этот его взгляд, обращенный к врагам. К десяткам и даже к сотням врагов за долгие годы их дружбы. Но никогда прежде он не ощущал его на себе. «Беги», – промелькнуло у него в голове. Без сомнения, именно это читалось и в глазах великана. Вэн рявкнул:

– Если бы не ты, Лис!..

То, что и сам Лис винил в происшедшем одного лишь себя, вряд ли утешило бы чужеземца. Джерин был в этом уверен. Но не успел Вэн продолжить, как Маева резко оборвала его:

– Оставь Лиса, отец. Сколько тебе было лет, когда тебя впервые ранили?

– Около шестнадцати, – ответил Вэн. – Какое-то время мне везло. Но с тех пор я наверстал упущенное.

И это было еще мягко сказано. Тело гиганта покрывало такое множество всяких отметин, что делалось непонятным, как ему вообще удалось выжить. Особенно после одного из ранений: страшный уродливый шрам проходил через всю грудь и живот.

– Ну, вот, – заключила Маева, словно бы подводя под разговором черту.

Но Вэн покачал головой.

– Это не одно и то же, малышка, – сказал он.

Так же думал и Лис.

– Почему нет? – возразила Маева. – Я хорошо сражалась… ну, может, не так хорошо, как ты, отец, потому что я не такая крупная, как ты, хотя и не маленькая. Я продолжала драться и после ранения – оно было не столь тяжелым, чтобы выбить меня из седла.

– Что же мне делать? – жалобно спросил Вэн.

Подобное случалось с ним крайне редко. Он взглянул на Джерина:

– Проклятье, Лис, помоги мне. Она говорит точно так же, как я в ее возрасте.

– Почему тебя это так удивляет? – поинтересовался Джерин, – Она ведь все-таки твоя дочь. Дагреф говорит так же, как я. Я даже не подозревал, что кто-то когда-нибудь будет на меня так похож. И вряд ли остальные этому рады.

– О да, я понимаю, о чем ты, – сказал Вэн.

Джерин рассмеялся. Хорошо, что хотя бы Дагрефа нет сейчас рядом. Вэн между тем продолжал:

– Но это не одно и то же! – Он повторил, и с не меньшей горячностью: – Нет, не одно! Дагреф твой сын. Естественно, что он идет по твоим стопам.

– А разве я не твое дитя только потому, что у меня отсутствует кое-что, якобы вселяющее в вас доблесть? – возмутилась Маева.

Прежде чем Вэн успел что-то ответить, Джерин сказал:

– Я встречал мужчин, щедро одаренных природой, но гораздо менее доблестных, чем ты, Маева.

– Спасибо, лорд король, – тихо ответила девушка.

Вэн бросил на Джерина сердитый взгляд.

– Дождешься от тебя помощи, – прорычал он и, тяжело ступая, зашагал прочь.

– Спасибо, лорд король, – повторила Маева, на этот раз более твердо. – Вы очень мне помогли.

– Знаю, – ответил Джерин. – Однако вот трудность: я по-прежнему не знаю, кому мне дальше следует помогать – тебе или твоему отцу? – Он неожиданно резко мотнул головой. – А вот остальные раненые точно ждут моей помощи. И если смотреть на тебя как на рядового солдата, в чем я до сих пор не совсем уверен, тогда мне нужно оставить тебя.

– Конечно, лорд король, – ответила она, будто удивляясь, что на нее можно смотреть как-то иначе.

Его это тоже удивило, позволяя надеяться, что в дальнейшем он сумеет приучить себя видеть в Маеве рядового бойца.

Джерин поднялся и сел на своем одеяле.

– Что-то не так, – произнес он сонно и огляделся.

Костры уже горели не столь ярко, как раньше, хотя часовые продолжали подкармливать пламя, чтобы оно отгоняло от лагеря ночных духов, получивших, впрочем, достаточно крови на ужин. Храп спящих солдат сливался в немелодичный хор. Чуть в отдалении стонали раненые, борясь с болью.

Казалось, все шло заведенным порядком. Но Джерина пробудила мысль, что что-то не так, в этом он был уверен. Он не знал, откуда взялась эта уверенность, она просто была. Он снова огляделся вокруг. И снова не заметил ничего странного.

Он принялся опять укладываться, но вдруг замер и еще раз огляделся. На этот раз он искал Райвина Лиса. Если где-то наклевывались неприятности, Райвин, как правило, там и оказывался. Особенно когда дело касалось вина. Правда, вина дело не касалось уже долгие годы. Но теперь все изменилось. Вино стало поводом для тревог, а следовательно, и Райвин.

Но нет, вон он лежит футах в двадцати справа, храпя точно так же, как и все остальные. Джерин тихонько и облегченно вздохнул. Раз этот малый не замешан в назревающих неприятностях, то, скорее всего, ничего страшного не происходит. Во всяком случае, многолетний опыт приучил его думать так.

Он зевнул и снова лег. Но несмотря на усталость и на наличие поблизости Райвина, сон не шел.

– Что-то не так, – вновь произнес Лис, на этот раз совсем тихо, и поднялся, зная, что не сумеет успокоиться, пока не убедится, что колющее чувство тревоги порождено в нем воображением и нервотрепкой вчерашнего дня.

Вид спящего Дагрефа его тоже обрадовал, хотя сам по себе этот умник вряд ли мог что-нибудь учинить. Однако вместе с Маевой… Она, правда, ранена. Сам Лис, будучи раненым, ничего такого бы не затеял, но кто может предугадать, что взбредет в голову детям, ведь они так юны? Впрочем, пока Дагреф спит, распластавшись на одеяле, эта парочка явно не сможет ничего натворить.

Часовой подкладывал ветки в костер. Услышав шаги, он поднял голову.

– Все в порядке, лорд король? – спросил он.

– Не знаю, – ответил Джерин. – Это я и пытаюсь выяснить.

И он побрел дальше.

Ленджиел, вот кто способен на многое! И как маг, и как просто ловкач. Он даже успел доказать это делом. Подумав так, Джерин встряхнулся и поспешил быстрым шагом туда, где содержали имперского колдуна. Охрана была настороже. Джерин тоже насторожился, увидев, что Ленджиел не спит, а сидит и разглядывает его.

– Нет, лорд король, он ничего плохого не делает, – заверил Лиса один из охранников. – Иногда ночью он просыпается… хочет в кустики, понимаете. А потом вновь засыпает и тогда уж ведет себя совсем хорошо.

– Правда? – Джерин сурово взглянул на Ленджиела. – А мне кажется, что он ищет очередной способ сбежать.

– Если бы я его нашел, то не преминул бы им воспользоваться, иначе любой назвал бы меня дураком, – сказал чародей. – Ваши люди более бдительны, чем я ожидал. – Он скроил кислую мину. – Вообще, очень немногое по эту сторону Хай Керс оправдало мои ожидания.

– А мы, в свою очередь, тоже не ожидали, что империя опять решит выдвинуться за Хай Керс, – сказал Джерин. – И были бы очень рады, если бы вы, ребята, продолжали заниматься своими делами, вместо того чтобы совать носы в наши.

Лис произнес это очень уверенным тоном, хотя, собственно, сомневался, так ли уж он был бы этому рад. Если бы имперская армия не перевалила через Хай Керс, он воевал бы сейчас с Араджисом, а не с ней. А судя по тому, что успели продемонстрировать солдаты-южане, Лучник был гораздо более грозным противником, чем они. С другой стороны, кто даст гарантию, что империя не пошлет за Хай Керс еще одно войско – в помощь тому, что уже находится здесь.

Он задумчиво произнес:

– Расскажи-ка мне, что представляет из себя Кребиг.

И хмыкнул во тьме, понимая, что для него сейчас этот Кребиг почти столь же загадочен, как Фердулф для южан.

– Его императорское величество смел, храбр, великолепен, ужасен, любим своими друзьями и приводит в трепет врагов…

– Погоди.

Джерин поднял руку. Судя по тону Ленджиела, тот мог продолжать в том же духе несколько дней кряду, так и не сообщив ничего интересного.

– Давай попробуем по-другому. Кребиг – сын Хилдора? Если нет, тогда кем он был до того, как его зад очутился на троне города Элабон?

– Как вы можете не знать таких вещей? – удивленно вопросил Ленджиел.

– Очень просто, – отвечал Лис. – Точно так же, как вы ничего не знаете, верней, не желаете ничего знать о северных землях. Разница лишь в том, что я стремлюсь восполнить пробел в своих знаниях, а вы нет.

Ленджиел возмущенно зафыркал. Все чародеи, обладая широкими познаниями в области магии, почему-то полагают, что знают многое и обо всем остальном. Он натянуто выговорил:

– Это спорно.

– Вовсе нет. – Джерин опять поднял руку. – Постой. Неважно, это не имеет значения. Просто ответь на мой вопрос.

– Хорошо.

Ленджиел упорно не хотел величать своего собеседника королем да никогда и не стал бы этого делать, поскольку придерживался официальной имперской версии, что к северу от Хай Керс нет никаких королей, а есть лишь мятежники, не признававшие власти города Элабон.

– Нет, – сказал он, – Кребиг не является сыном императора Хилдора Третьего, ныне обретшего покой среди богов.

– То есть он умер? – уточнил Джерин, и Ленджиел кивнул.

Тогда Лис спросил:

– Оказал ли Кребиг Хилдору своевременную помощь, чтобы он поскорее обрел покой на том свете?

Ленджиел кивнул. Джерин тоже.

– Хорошо, кое-что мы выяснили. А чем занимался узурпатор-убийца до того, как пробрался к вершине власти?

– Я отвергаю обвинение, содержащееся в ваших словах, – заявил Ленджиел.

– А мне наплевать, – весело сказал Джерин. – Можешь отвергать все, что тебе неугодно. Это ты ему служишь, а я нет и не буду. Спрашиваю еще раз: чем занимался Кребиг Убийца до того, как стал императором?

Ленджиел бросил на него очередной укоризненный взгляд за столь неприятное добавление к имени нынешнего правителя Элабона. Джерин не обратил на это внимания. О, он умел игнорировать подобные взгляды – этому его научили годы общения с собственными детьми. Видя, что тут ничего не добьешься, Ленджиел сказал:

– Император прежде командовал элабонскими войсками, располагавшимися в городах-государствах Ситонии.

– Неужели? – произнес Джерин. – Как интересно.

Когда Кребиг стряпал восстание, ему, должно быть, способствовала довольно крупная армия. Элабон держал много солдат в Ситонии по той простой причине, что они были там необходимы. Во все столетия элабонской оккупации ситонийцы неустанно плели заговоры против своих господ и (что было совершенно в их духе) неустанно сдавали друг друга этим же господам.

Все это представляло для него интерес, понял Лис в следующую минуту, еще и тем, что его собственная жизнь тоже была отчасти связана с Ситонией. Он, правда, уже более двадцати лет не встречал ни одного человека ни из одного города-государства, расположенного к востоку от Великого Внутриземного моря. Собственно, с тех самых пор, как вернулся на север из города Элабон. Но поскольку ему приходится иметь дело с Мавриксом, причем гораздо чаще, чем хочется, да еще учитывая тот факт, что Маврикс посадил на его шею Фердулфа…

– Отец Даяус, – прошептал он и пошел прочь столь поспешно, что и стражи, и волшебник в недоумении уставились ему вслед.

Но ему было все равно. Что-то точно было не так, и, кажется, он наконец понял, что именно.

Подходя к месту, Лис почувствовал, как у него задвигались ноздри. Он почти позабыл этот запах, но узнал его сразу. Насыщенный, терпкий… Его невозможно было спутать ни с чем.

Вино, которое Райвин Лис захватил у имперских солдат, охраняли так же прилежно, как и Ленджиела. Однако это все же не помешало магу сбежать. Вот и здешние караульные не смогли помешать кому-то подобраться к вину. Об этом Джерину говорил его нос, хотя охранники, казалось, не замечали ничего необычного.

– Здравствуйте, лорд король, – поприветствовал один из них Лиса. – Что привело вас сюда?

– Неприятности, – Джерин потряс рукой возле носа. – Разве вы еще не поняли, что кто-то пробрался мимо вас к бурдюкам? Разве вы не чуете аромат сладкого винограда?

При известии, что их провели, караульные разразились гневными восклицаниями и взялись за мечи, хотя до этого благодушествовали, предаваясь мечтаниям.

– Гореть этому имперскому колдуну в самом жарком из пяти чистилищ! – вскричал приветствовавший Джерина малый. – Наверное, его заклинания затуманили наши мозги.

– Там не Ленджиел. – Джерин нахмурился. – Но если учесть все обстоятельства, то я предпочел бы, чтобы это был он.

Фердулф поднял голову от бурдюка.

– Черт! – произнес он, сердито глядя на Лиса. – Почему мои чары не действуют на тебя?

– Сложно влиять на того, кто знает, к чему он стремится, – ответил Джерин. – А ты знаешь, к чему ты стремишься, наливаясь вином?

– К встрече с отцом, – сказал Фердулф.

– Я думал, мы пришли к соглашению, что это не самая лучшая мысль, – укорил Джерин.

– Да, пришли, – ответил Фердулф таким твердым голосом, будто он и не прикладывался к вину. – А потом я не согласился с тобой и решил поступить по-другому. Не так, как мы договаривались.

– Ты должен был известить об этом меня, – сказал ему Джерин. – Это было наше общее соглашение. Тебе не следовало его нарушать.

Фердулф пожал плечами:

– Чтобы заключить соглашение, необходимы двое, а вот чтобы его расторгнуть, достаточно одного. Ты бы попытался отговорить меня…

– Можешь в этом не сомневаться, – заверил Джерин.

Маврикс был последним человеком, в смысле богом, с которым он бы хотел повидаться. Ибо ни Джерин и ни тот же Фердулф не могли даже представить, что тот в этом случае выкинет. Как, скорее всего, и сам Маврикс.

– А я не хотел, чтобы меня отговаривали, – продолжал Фердулф, – Чем больше я размышлял, тем увереннее становился. Поэтому… – Он поднес пивную кружку к губам. Его горло задвигалось. – Очень вкусно. – Малыш хлебал грубое вино, наверняка предназначенное для низших армейских чинов, которое и пить-то не стоило, но был далек от объективности. – Мой отец, безусловно, производит нечто получше вашего старого скучного эля.

– Меня эль вполне устраивает, – честно ответил Джерин, – хотя я не стану отрицать, что вино тоже вкусное. Я его выпил немало и всегда получал удовольствие.

Ему не хотелось сердить Маврикса; вдруг, к несчастью, тот слышит их и вздумает здесь появиться. Но он добился только того, что рассердился Фердулф.

– Перевертыш! – Маленький полубог фыркнул и снова выпил. – И то ему хорошо, и это неплохо, ха! У тебя не так много времени, смертный. Ты должен определиться раз и навсегда, а не склоняться то к одному, то к другому.

Джерин покачал головой:

– Во мне есть всего понемногу. Если я откажусь от чего-то, то что-нибудь упущу.

Фердулф в недоумении уставился на него.

Глаза полубога поймали отблески света костров и вспыхнули, как у кошки.

– Ты отвечаешь не так, как должен бы, – пожаловался он. – И думаешь не так, как должен бы. Насколько я понимаю, мой отец поместил меня именно туда, где я оказался, лишь затем, чтобы ты мучил меня.

– Сомневаюсь.

Джерин всегда считал, что Маврикс обременил Фулду Фердулфом лишь затем, чтобы тот мучил его. Но раз уж Фердулф сам не пришел к этому заключению, то Джерин и вовсе не собирался его к нему подводить. Жизнь с полубогом и без того была чересчур занимательной.

Что до Фердулфа, то он уже и думать забыл о своих отношениях с Лисом.

– Я хочу видеть своего отца! – крикнул он.

Так громко, что вполне мог переполошить весь лагерь, но почему-то его услышали лишь Джерин и стражники, приставленные к вину.

– Я хочу видеть своего отца!

И он присосался к горлышку бурдюка, почти не уступавшего ему в размерах.

Джерина охватила тревога.

– Остановись, – настоятельно потребовал он. – Ну же, Фердулф, отдай мне бурдюк.

– Я хочу видеть своего отца! – снова вскричал Фердулф.

Пространство вокруг бурдюков с вином внезапно расширилось.

– Сын мой, я здесь, – произнес Маврикс.