Текст книги "Лис и империя"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– Спасибо, лорд король, – тихо проговорила Маева.

Дагреф буквально купался в море довольства. Вэн же был мрачнее тучи, из которой вот-вот грянет гром. Маева продолжила:

– Теперь я могу избавиться от волос на лице.

– На твоем месте я бы не спешил, – остановил ее Джерин. – С бородой ты ничем не отличаешься от любого другого воина-северянина… ну, почти. Однако без нее наши имперские враги сразу увидят, что ты не такая, как все, и станут уделять тебе больше внимания. А это последнее, о чем можно мечтать на поле брани. Я, например, избавился от многих врагов, которые не считали меня опасным до того мига, когда с их стороны уже поздно было что-либо предпринимать.

– Ну не знаю, – сказал Вэн. – Я хочу, чтобы меня боялись.

В шлеме с высоким гребнем, в начищенных до блеска латах из прочной бронзы, со своим громадным ростом и могучим телосложением он разбивал принцип Джерина вдребезги. Но при этом он обладал необходимой силой и сноровкой, чтобы выходить сухим из воды.

Дагреф сказал:

– Многие южане бреют лица. Они могут принять Маеву не за женщину, а просто за северянина, который бреется, вот и все.

– Напомню тебе, сын мой, – сказал Джерин, испытывая определенное наслаждение, – я вовсе не говорил, что они будут склонны принять ее за женщину. Я сказал, что они, скорее всего, примут ее за нечто необычное. А человек с севера от Хай Керс без бороды тоже необычен.

– Хм, вообще-то да, – ответил Дагреф. – Ты прав, отец.

То, что он с легкостью признавал свои ошибки, делало его еще более трудным противником в споре.

Джерин потер собственный подбородок. Когда-то давно, по возвращении из города Элабон, он тоже брил лицо, однако постоянные смешки окружающих заставили его (как и Райвина) расстаться с этим обыкновением и смириться с местными правилами, по крайней мере внешне, если уж не в душе.

– Спасибо, лорд король, – снова повторила Маева. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать полезным бойцом в вашем войске.

– У меня есть для вас пара слов, юная леди, – сказал Вэн и отошел в сторону.

Несколько неуместное обращение к дочери, облаченной в кожаную рубаху с накладками, обшитыми бронзовыми чешуйками.

– Ты сумел все уладить, обойдя острые углы, – сказал Араджис, обращаясь к Джерину. Лис расценил это как комплимент с его стороны. – Я бы решил иначе, но понимаю, как и почему ты принял такое решение, хотя и не мог предположить ничего подобного, когда впервые заметил… твоего нового бойца.

Кивнув Маеве то ли с иронией, то ли нет, он тоже зашагал прочь.

Маева направилась к остальным наездникам. Джерин ожидал, что Дагреф последует за ней, но юноша остался.

– Я хочу поблагодарить тебя, отец, за то, что ты оставил Маеву в армии, – сказал он. – Если бы ты приказал ей вернуться в Лисью крепость, я бы использовал выигранное мной в споре право потребовать от тебя что угодно на то, чтобы ты изменил свое решение.

– Правда? – спросил Джерин, и сын кивнул.

Какая-то часть Лиса, может быть даже большая, вдруг отчаянно пожалела, что он не попытался отправить Маеву обратно. Этот шаг освободил бы его от опрометчивого обещания, причем по сходной цене. А теперь кто знает, что взбредет Дагрефу в голову? Джерин задумчиво посмотрел на сына:

– Она, наверное, много для тебя значит, раз ты готов так потратиться на нее.

– Она мне как сестра, – ответил Дагреф.

В следующее мгновение он покраснел. И с характерной для него честностью поправился:

– Возможно… не совсем как сестра.

После этого он не просто ушел, а буквально сбежал.

Вновь потирая подбородок, Джерин озадаченно смотрел ему вслед.

На следующее утро люди Джерина и Араджиса двинулись за отступающими имперскими силами. Преследование шло медленно. Много медленнее, чем Джерину бы хотелось, хотя он и не надеялся на особенно резвое продвижение северян к югу. Отступающие солдаты империи Элабон вручную заваливали тракт камнями и всюду раскладывали проволочные ежи. Не только на проезжей части пути, но и на полях вдоль обочин.

– Мы выиграли битву, Лис, но не войну, – сказал Араджис Лучник. – Вскоре они будут готовы вновь вступить с нами в схватку.

– Я так думал, еще глядя на их аккуратную ретираду, – ответил Джерин. – И говорил о том всем, кто меня слушал. Хотя меня почти никто не слушал. Жаль, что я не ошибся.

Время от времени на пути попадались обломки потерпевшего поражение войска. Развалившаяся на куски колесница, мертвая лошадь, наспех засыпанная могила, выделявшаяся коричневым пятном на фоне полевой зелени и являвшаяся последним пристанищем какого-нибудь имперского солдата, которому суждено было долгое умирание, а не быстрая смерть. Каждый раз, замечая очередную могилу, Лис задумывался о том, видит ли их Маева. Хотя это, похоже, не имело значения. Никто в ее возрасте не верит, что с ним может случиться что-то плохое. Однако годы заставляют тебя думать иначе… рано или поздно, и чаще все-таки рано.

Из-за поворота дороги вывернулся посланный вперед всадник.

– Лорд король! – закричал он, но, опомнившись, понравился: – Лорды короли!

– Что же придумали имперские умники на этот раз? – спросил Джерин.

– Лорд король, – ответил гонец, обрадованный, что ему придется разговаривать лишь с одним господином, – лорд король, дорогу перекрывает стена.

Джерин представил себе завал из бревен и камней, за которым, возможно, спрятались несколько спешившихся лучников, намеревающихся устроить приближающимся воинам не слишком теплый прием.

– Ты объехал ее, чтобы посмотреть, нет ли с другой стороны засады? – спросил он.

– Я не мог ее объехать, лорд король, – ответил всадник. – Она слишком длинная.

И он развел, насколько смог, руки.

– О чем это он? – раздраженно спросил Араджис.

– Не знаю, – признался Лис, – Лучшее, что я могу придумать, это поехать туда и взглянуть. – Он похлопал Дагрефа по плечу. – Вперед. Нам стоит выяснить все поскорее.

Как только колесница прошла поворот, он увидел, что всадник говорил правду, а его собственное воображение подкачаю. Стена высотой футов в десять была целиком сложена из красного кирпича и тянулась насколько хватало глаз как на восток, так и на запад.

– Имперские олухи не могли такое построить, – заявил Вэн.

– Конечно, не могли, – согласился с ним Джерин. – По крайней мере, солдаты. Стена магическая, в том нет сомнений.

– Может, это иллюзия, – с надеждой предположил Вэн. – И если мы подъедем вплотную, то сумеем проскочить сквозь нее.

На вид сооружение казалось прочным. Впрочем, от иллюзии, которая не кажется основательной, проку нет. Джерин спрыгнул с колесницы. Подойдя к стене, он похлопал по ней ладонью. На ощупь она тоже была очень прочной. Охваченный неожиданным порывом, он закрыл глаза, пошел вперед и… уткнулся носом в твердыню. Правда, не поранился, так как не очень спешил.

Он открыл глаза. Перед ним были кирпичи, так близко, что очертания их расплывались. Он отступил назад. Кирпичи обрели четкость. Они не исчезли, как бы ему того ни хотелось.

Постепенно поворот миновало все войско, послышались восклицания. Их издавали как люди Лиса, так и люди Араджиса. Частью в этих возгласах слышалось удивление. Против них Лис ничего не имел, ибо и сам был удивлен. В других, в основном исходивших от его воинов, сквозила уверенность, что лорд Джерин легко разберется с этой дурацкой стеной.

У Вэна имелись свои идеи.

– Нечего церемониться с этой чертовой штуковиной! – выпалил он и крикнул, чтобы ему принесли молот.

Взяв в руки крепкий инструмент с бронзовыми накладками на торнах, выглядевший почти столь же грозно, как и его смертоносная булава, он примерился и со всей силы ахнул им по стене. Ничего не произошло. Сам же великан, потирая плечо, взвыл от боли.

– Даже выбоины не осталось, – проворчал он с отвращением.

– И не могло остаться, – сказал Джерин. – Стена ведь магическая.

– Неужели? – удивился Вэн, вложив в свой возглас бездну сарказма и тем самым доказывая, что долгие годы пребывания в Лисьей крепости прошли для него не зря.

Араджис Лучник сказал:

– Именно поэтому я и хотел, чтобы ты воевал на моей стороне, Лис, а не против меня.

Джерин сердито взглянул на него:

– И почему же? Чтобы выставить меня идиотом перед моими и твоими людьми?

На бесстрастном лице Араджиса отразилось полнейшее непонимание. Он был убежден, что Джерин Лис – великий маг, маг из магов. Ничто не могло разубедить его в этом. Ничто, кроме провала Джерина Лиса у него на глазах. Тогда, разумеется, он разубедился бы в одно мгновение. Надеясь оттянуть этот момент или и вовсе его избегнуть, Джерин огляделся и громко позвал:

– Фердулф!

– Чего тебе надо? – требовательно спросил маленький полубог.

Он снова сделался недружелюбным. Как правило, Джерина это не особенно волновало. Теперь же он был бы рад, одари его сейчас Фердулф хотя бы толикой той приязни, какая забрезжила в нем сразу же после битвы с имперским войском.

Но поскольку на это рассчитывать не приходилось, он решил обойтись тем, что есть.

– Не мог бы ты взлететь над стеной и сказать нам, что там, на другой стороне?

– Трава, – ответил Фердулф. – Деревья. Коровы. Элабонцы. А еще дальше – горы. Мне не надо куда-то лететь, чтобы сказать тебе это.

Джерин выдохнул через нос. «Я не позволю маленькому божественному ублюдку вывести меня из себя», – подумал он. И, собрав в кулак все свое самообладание, спокойно сказал:

– Нам бы очень помогло, если бы мы знали точно, где находятся имперские войска. Когда мы преодолеем эту преграду, то, скорее всего, снова вступим с ними в бой, понимаешь?

– О, ну ладно, – сердито произнес Фердулф и подпрыгнул в воздух.

То, что произошло в следующее мгновение, заставило всех громко охнуть от удивления и тревоги. Вместе с Фердулфом ввысь пошла и стена.

Маленький полубог тоже охнул, причем гневно. Его не слишком заботило, выполнит он поручение или нет. Однако позволить Элабонской империи щелкнуть себя по носу, это… это не лезло ни в какие ворота. Но как бы быстро он ни летел, как высоко бы ни поднимался, в какую бы сторону ни метнулся, стена вздымалась перед ним, закрывая обзор. Когда Фердулф чуть снижался, стена оседала, как будто обладала зрением или маг, ею управляющий, мог с точностью уловить, на какой высоте он находится в тот или иной момент.

Когда малыш опустился на землю, стена вернулась в свое прежнее состояние: десять футов в высоту, очень твердая на вид. Джерин потер свой нос. Тот был таким же твердым, как и выглядел.

– Ты должен ее снести, – сказал Фердулф. – Такая стена вообще не должна существовать на свете.

– Вэн попробовал, но без толку. А раз уж она магическая, я вообще не уверен, что ее можно разрушить, – ответил Джерин. – Во-первых, какой она толщины?

– Не знаю, – отозвался Фердулф. – А вот какой же толщины должны быть твои мозги, если ты стоишь перед ней и позволяешь ей расстраивать свои планы?

Райвин Лис верхом на коне подъехал к Джерину.

– Прекрасно сделано, а? – произнес он тоном человека, восхищающегося чьими-то профессиональными достижениями, несмотря на то, что эти достижения доставляют ему неприятности.

Райвин когда-то изучал магию в городе Элабон, пока не сыграл шутку с одним из старших волшебников, за что его с треском выгнали из Школы чародеев. Но несмотря на эту историю, он все же был лучшим магом, чем Джерин, и продолжал бы им быть, если бы Маврикс не лишил его возможности применять свои колдовские способности. Однако этот щеголь по-прежнему неплохо разбирался в теории волшебства, хотя и не мог подтверждать это практикой.

– Я бы предпочел, чтобы она не была столь прекрасной, – признался Джерин.

– О, но ведь это самый великолепный пример образцового применения закона подобий из всех, что мне встречались. Не только в плане сооружения самой стены, но также в смысле невероятного усложнения обратной задачи. То есть обнаружения ключевого камня… вернее, кирпича в данном случае.

– Что за чепуху он несет? – потребовал ответа раздраженный Араджис.

Джерин не обратил никакого внимания на вопрос своего собрата по титулу.

– Отец Даяус, – прошептал он. – Кажется, ты прав.

– Разумеется, я прав, – сказал Райвин. – Разве, позволь спросить, я когда-нибудь ошибался?

– Только открывая рот, – ответил Джерин, отчего Райвин бессвязно и сердито забулькал.

Джерин проигнорировал и это бульканье тоже. Он подошел поближе к стене и стал пристально ее изучать, кирпич за кирпичом. И вправду, каждый из них был таким же, как и остальные: не просто похожим, а абсолютно идентичным. У каждого примерно посередине имелась щербинка, в левом верхнем углу темнела трещина, а справа что-то посверкивало: крошечный кристалл или чешуйка слюды, сиявшая в солнечном свете.

– Разве это не забавно? – пробормотал он.

– Теперь ты просто бредишь, – негодовал Араджис. – Скажи мне немедленно, что происходит?

– Какой-то маг взял обычный кирпич и с помощью волшебства размножил его примерно во столько раз, сколько капель воды в реке Ниффет, – пояснил Джерин, – Если я сумею найти тот настоящий кирпич, то мне будет несложно… ну, не очень сложно развалить и всю стену.

– А-а, – протянул Араджис и добавил: – Хорошо. А то я уже начал беспокоиться, что ты потерял способность говорить связно. Вижу, что я ошибся. Прекрасно. Как я уже сказал, союз с тобой мне в первую очередь ценен из-за твоих магических знаний. Так найди же этот дурацкий кирпич и избавь нас от этой мороки.

Райвин же промолчал и даже оказался столь милосердным, что устремил на Джерина взгляд, полный самого искреннего сочувствия.

– Боюсь, это не так-то просто, – сказал Лис. – Один из кирпичей в нижнем ряду наверняка именно тот, что нам нужен. Но какой именно? Давай, лорд король, скажи мне, какой?

– Это ты волшебник, – напомнил Араджис. – Это тебе положено знать такие вещи. А теперь приступай, тысяча чертей!

Он сказал это так, будто приказывал нерадивому крепостному вывезти в поле навоз.

– На вид я могу отличить нужный кирпич не лучше, чем ты, – сказал Джерин. – Это означает, что у меня есть выбор из пары тысяч штук. Значит, по всей вероятности, мы здесь задержимся на какое-то время.

– Разве мы не можем объехать эту чертову постройку? – спросил Араджис.

– Все возможно, – отвечал Джерин, – но я лично и гроша бы на то не поставил. Я полагаю, если стена может расти и опадать, не давая перелететь через себя, она так же может и двигаться из стороны в сторону, чтобы не дать себя обогнуть.

– Звучит логично, хотя мне это вовсе не нравится, – сказал Араджис. – И как же ты тогда собираешься найти нужный кирпич?

– Вы задали непростой вопрос, лорд король, – произнес Райвин Лис. – Суть закона подобия основывается на сходстве объектов, а распознать прототип среди ему подобных ужасно трудно.

– Если бы это было просто, проклятые имперские прихвостни вообще не стали бы возводить эту стену, – резко ответил Араджис. Скрестив руки на груди, он посмотрел на Джерина. – Итак?

– Итак, мой собрат по титулу, как мне ни прискорбно разочаровывать тебя… да и себя тоже, признаюсь, у меня нет ни малейшей идеи на этот счет, – ответил Джерин. – Я уже тебе это говорил. Возможно, я сумею придумать какой-нибудь магический тест, хотя лишь богам известно, сколько времени это займет и сработает ли. Опять же только богам под силу определить, какой из тысячи кирпичей основной и… – Он внезапно запнулся. – Только богам… а может, и полубогу? Что скажешь, Фердулф?

– Тебе опять что-то от меня нужно? – возмутился Фердулф. Его вздох красноречиво свидетельствовал о том, что он и так уже обременен сверх всякой меры. – Иногда я задаюсь вопросом, зачем вообще боги утруждали себя, создавая вас, смертных.

– А некоторые ситонийские философы задаются вопросом, кто кого создал? Боги смертных или наоборот? – парировал Лис, за что Фердулф, несмотря на свои ситонийские корни, одарил его жутким взглядом.

Лис уже пожалел, что открыл рот. Но пути назад не было, поэтому он продолжил ровным и чуть заискивающим тоном:

– Философы философами, но не можешь ли ты воспользоваться своими божественными возможностями и узреть то, что нам не под силу? Это даст тебе еще один шанс потягаться с Элабонской империей и насолить имперскому волшебнику, который воздвиг эту стену, думая, что тем самым сумеет нас с легкостью остановить.

– А… ну, тогда ладно.

Даже соглашаясь, Фердулф говорил раздраженно. В этом он целиком походил на отца. Маленький полубог взлетел в воздух примерно на фут и поплыл на запад. Ярдов через двести он замер.

– Вот этот.

Хотя он и не возвысил голос (так, во всяком случае, Джерину показалось), но фраза прозвучала отчетливо, будто ее произнесли совсем рядом. Какой-то услужливый солдат выбежал вперед и положил руку на искомый кирпич, после того как Фердулф отлетел в сторону.

Джерин стремительно зашагал туда, несмотря на тяжесть доспехов из кожи и бронзы. На первый взгляд этот кирпич ничем не отличался от остальных. Но другого Лис и не ожидал. Он обратился к следовавшему за ним Вэну:

– Не окажешь ли ты нам честь?

– Окажу, и с радостью, – отозвался чужеземец и ударил по кирпичу молотом с бронзовыми накладками на торцах.

Когда от кирпича отлетел осколок, то же самое произошло и со всеми остальными кирпичами в стене. Солдаты разразились радостными криками. Вэн бил по кирпичу снова и снова, пока тот не треснул в трех местах. Остальные кирпичи тоже дали трещины. Вэн надавил на один из кусков кирпича ногой. Тот вывалился из кладки, и стена исчезла.

Примерно в сотне футов от того места, где она находилась, стоял человек в затейливом одеянии, весьма удивленный тем, что он вдруг оказался лицом к лицу с целой армией северян.

– Это маг! – воскликнул Джерин. Маг между тем бросился наутек. – Не дайте ему уйти.

– Я им займусь, – пробасил Вэн.

Он схватил обломок кирпича и запустил им в колдуна. Камень угодил тому между лопаток. С воплем ужаса маг рухнул лицом вниз. Не успел он подняться, как Дагреф и пара других воинов, бросившихся за ним, скрутили его и потащили к Джерину и Араджису.

– Привет, – кротко поздоровался Лис. – Полагаю, это ты стал причиной нашей последней неприятности?

Волшебник не ответил. Джерин зацокал в притворном недоумении языком.

– Раньше, насколько я помню, южане, живущие за Хай Керс, вели себя куда более обходительно, чем мы, северяне. Скажи, по крайней мере, как тебя зовут.

– Ленджиел.

На этот вопрос волшебник ответил без колебаний. Ведь он назвал вымышленное имя, а не настоящее.

– Что ж, Ленджиел, думаю, тебе лучше начать отвечать на мои вопросы, – сказал Джерин по-прежнему кротким голосом, хотя вид у него был далеко не таким.

– Что ж, Ленджиел, думаю, тебе лучше начать отвечать на наши вопросы, или придется посмотреть, сколько ты протянешь на кресте, – добавил Араджис. – Тебе будет чертовски трудно осуществлять свои магические трюки, когда твои руки прибьют к деревяшкам.

Говорить кротко Лучник в принципе не умел, но голос его звучал скорее буднично, чем угрожающе. По мнению Джерина, это делаю его еще более устрашающим.

И этот эффект, по-видимому, сработал. Ленджиел вообще находился не в лучшем положении для произведения магических пассов. Одну его руку Дагреф завернул за спину, а другую прижал к боку. Облизав губы, волшебник заговорил:

– Скажите, что вы хотите знать?

– Это ты сотворил стену? – повторил свой вопрос Лис.

– Да, – признал Ленджиел, а потом заговорил с изрядной долей раздражения в голосе: – И я никак не ожидал, что кучка полудиких неотесанных варваров из глухих лесов сможет так быстро разгадать ее секрет. По правде говоря, я не ожидал, что вам вообще когда-нибудь это удастся.

– Держи себя в рамках, если тебе дорог язык, – велел Араджис примерно таким тоном, каким Джерин обычно приказывай Блестару слезть со стола.

– Не бери в голову, Лучник, – сказал ему Джерин. – Именно таково мнение империи об обитателях северных территорий. И всегда оно было таким. А поскольку империя последние двадцать лет не имела с нами никаких дел, нельзя ожидать, чтобы за это время она изменила свой взгляд.

– А с чего бы… – Лицо Ленджиела вдруг перекосилось от боли. – Прекрати сейчас же! – прошипел он.

– А ты перестань вертеть пальцами, – ответил Дагреф, заломивший руку волшебника еще круче. – Не знаю, что за колдовство ты там пытался творить, да и знать не хочу.

Ленджиел опустил голову. Он, кажется, наконец осознал, что разрушение волшебной стены и его собственный захват произошли не просто благодаря какой-то случайности.

– Вы, северяне, оказывается… умнее, чем я ожидал, – медленно проговорил он.

– Во всяком случае, мы достаточно умны, чтобы понимать, что нам гораздо выгоднее отмежеваться от империи напрочь, чем входить в ее состав, – сказал Джерин. – Разумеется, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что платить налоги, ничего не получая взамен – ни солдат, когда варвары совершают набеги, ни зерна в неурожайный год, – не имеет особого смысла.

– Вы не платили никаких налогов в последние двадцать лет, да и до этого тоже не очень, – возразил Ленджиел. – Почему о вас нужно печься ни за что ни про что, выше моего понимания.

– Даже когда мы их платили – правда, это было довольно давно, – город Элабон совершенно не интересовался тем, что творится по эту сторону гор, – сказал Джерин.

– Вопрос не в том, – подал голос Араджис. – Вопрос в том, где, черт побери, находится имперская армия, которую мы разбили? Когда мы разобьем ее снова, а может и еще не один раз, тогда вы, южане, наконец-то поймете, что нас лучше оставить в покое.

– Это территория империи Элабон, – заявил Ленджиел. – Мы не станем отказываться от того, что принадлежит нам.

– Думаю, тебе следует ответить на вопрос короля Араджиса, – посоветовал Джерин. – Если ты не ответишь, он может стать очень настойчивым, и тебе это вряд ли понравится. Поверь мне, Ленджиел, вряд ли.

Ленджиел взглянул на Араджиса и снова облизал губы. Джерин не сказал, во что может вылиться недовольство его собрата по титулу, решив про себя, что воображение Ленджиела нарисует ему нечто более ужасающее, чем стороннее описание кары. Если же суровое лицо Лучника не заставит фантазию этого малого заработать с бешеной скоростью, тогда ничто его не проймет.

Чтобы окончательно расставить все по местам, Араджис улыбнулся. Лис не хотел бы оказаться на месте того, кому адресовывалась эта улыбка. Судя по виду Ленджиела, ему она тоже не доставила удовольствия. Сделав пару сдавленных горловых движений, он заговорил:

– Армия… армия находится в дне пути отсюда на юг. Она, несомненно, перегруппировывается, чтобы снова встретить вас, мятеж… э-э, северян, лицом к лицу и на этот раз победить.

– Несомненно, – произнес Джерин сухо. – А теперь скажи, прознают ли остальные волшебники, сопутствующие имперскому войску, что стена пала, или мы своим неожиданным появлением сумеем преподнести им приятный сюрприз?

Ленджиел в который раз облизал губы. Джерин видел по его глазам, что он намерен увильнуть от ответа. Дагреф, вероятно, почувствовал то же, поскольку снова резко дернул руку колдуна вверх.

– Ай! – завопил Ленджиел. – Осторожней. Ты ее сломаешь.

– Тогда отвечай моему отцу, – милым голосом проговорил Дагреф.

– Хорошо. – Голос Ленджиела звучал сердито. – Они уже знают.

– Очень плохо, – сказал Джерин. – Я бы предпочел застать их врасплох. Но, как сказал Араджис, мы побьем их в любом случае.

Вэн указал на Ленджиела:

– А что нам теперь делать с ним? Если держать проклятого колдуна в плену, это может доставить нам неприятности.

– Может, – согласился Джерин. – Однако надеюсь, этого не случится. – Он повысил голос: – Фердулф!

– Какую докуку для меня ты изобрел на этот раз? – спросил Фердулф как всегда раздраженно и подлетел по воздуху к Лису.

У Ленджиела чуть глаза не вылезли из орбит при взгляде на полубога. Фердулф продолжал:

– Что, по-твоему, такого я могу сделать, на что ты по своей глупости не годишься?

– Я хочу, чтобы ты присматривал за этим хитрецом, а также прислушивался к тому, что с ним происходит… или использовал что-то другое, не менее действенное, для слежки за ним. – Лис показал на Ленджиела: – Если он попытается сбежать или чем-то нам навредить при помощи магии, останови его. Если не сумеешь, зови стражу. Думаю, она остановит его… и уже навсегда.

– Хорошо, так я и сделаю, – отозвался Фердулф с отвратительнейшей ухмылкой. – Мне не нравятся элабонские колдуны… ну ничуть. Да и все, что они творят, тоже.

Воспоминания о том, как его шлепали оземь в разгар битвы между южанами и северянами, видимо, сильно мучили малыша. Как и то, что он ничего не мог с этим поделать вплоть до тех пор, пока Джерин не разделался с Кэффером… совсем не магическим образом, кстати.

Подобно погибшему, хотя и не оплаканному (по крайней мере, Джерином) Кэфферу, Ленджиел вопросил:

– Что это за существо такое… Фердулф, верно?

Не успел Джерин ответить, как Фердулф вскричал:

– Я не существо, негодяй! Это ты существо. Причем жалкое, доложу я тебе. Я – сын бога. Так что изволь проявлять ко мне уважение, соответствующее моему положению.

Ленджиел находился не в лучшей позиции для проявления уважения к кому-либо.

Дагреф и другие солдаты, взявшие его в плен, не ослабляли хватки.

Маг обратился к Джерину:

– Его одного не хватит, чтобы противиться мощи Элабонской империи. Нет ничего, что способно противиться ей. Можете делать со мной, что угодно, но это правда.

– Нет, это лишь твое мнение, – ответил Джерин. – А мне лично думается, поскольку я знаю империю лучше, чем ты северные территории, что ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – Он кивнул сыну: – Уведи его.

По прошествии двух дней Джерин несколько засомневался, так ли уж хорошо он знает империю Элабон. Южане отреагировали на свое поражение с гораздо большей решительностью, чем он ожидал. Не полагаясь лишь на волшебную стену, они также выставили южнее ее кордоны разведчиков и стрелков. Последние сражались очень ожесточенно, под стать напиравшим на них северянам.

– Во времена Хилдора они бы себя так не вели, – сказал Араджис. – Конечно, во времена Хилдора они просто сидели в Кэссете у подножия гор, и им было наплевать на остальные северные территории. Этот их новый император, по всей видимости, настоящий хищник.

– Боюсь, ты прав, – мрачно произнес Лис.

Впереди, на некотором расстоянии от них, последний отряд имперских стрелков убегал в сторону основной группировки южан, преследуемый несколькими всадниками Райвина и колесницами. Лис щелкнул языком.

– Надеюсь, они не пытаются заманить наших людей в ловушку.

– Ты ведь так не думаешь, правда?

В голосе Дагрефа звучало гораздо больше тревоги и меньше рассудительности, чем обычно.

Джерину понадобилось лишь мгновение, чтобы разгадать эту загадку. Маева вполне могла находиться среди тех верховых. Но если он упомянет об этом, то только разозлит сына, который и так взволнован. Поэтому он сказал:

– Ну… нельзя отрицать такую возможность, как ты понимаешь.

Дагреф кивнул.

– Йо, верно, – признался он не столько отцу, сколько себе самому. – Надеюсь, однако, что ничего плохого не произойдет.

– Ладно, сынок. Я тоже на это надеюсь, – сказал Джерин. – Хочу тебе напомнить, что наши капитаны получили свои звания вовсе не за простодушие и доверчивость, или, другими словами, не за готовность, ни о чем не задумываясь, следовать за врагом.

– Йо, это тоже правда, – сказал Дагреф. – Конечно, если бы все капитаны были такими умными, как ты считаешь, ни одна вражеская ловушка не сработала бы, а мы знаем, что это не так.

Вэн громогласно расхохотался:

– Тут он тебя поймал, Лис. Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда кто-то сумеет найти изъян в твоих логических рассуждениях, но твоему отпрыску это время от времени удается.

– Ты прав, – ответил Джерин и более ничего не прибавил.

Очевидно, Вэн в отличие от Дагрефа еще не сообразил, что его дочери сейчас может грозить нешуточная опасность. Получается, решил Лис, что в логических выкладках Дагреф обходит и чужеземца. Будучи в возрасте Дагрефа, он не преминул бы об этом сказать. Но, пребывая в своем возрасте, Лис предпочел промолчать. Пусть не все, что приносит старость, приятно, но благоразумие, ей свойственное, никогда не бывает излишним.

Вскоре всадники и колесницы вернулись, не угодив ни в какую засаду. Кроме того, Маевы среди них не было. Дагрефу хватило выдержки скрыть свою радость. Прошло совсем немного времени, и управляемая им колесница задребезжала по Элабонскому тракту на юг. Тут Вэн издал несколько удивленных возгласов.

– Что с тобой такое? – спросил Джерин.

– Что? Ничего. Неважно.

Вэн помотал головой и насупился, давая понять, что отвечать не намерен.

Лис решил его более не тревожить. Видимо, в голову чужеземцу только-только пришли те мысли, что взволновали Дагрефа много раньше, и ему они понравились не больше, чем тому.

Когда войско под вечер разбило лагерь, Нотос, Эллеб и Тайваз уже были в небе. Бледная Нотос представляла собой тонкий серпик, чуть потолще выглядел приближающийся к первой четверти полумесяц быстрой Тайваз, а румяная Эллеб уже два дня как перешагнула фазу своего полнолуния. Райвин сказал:

– Думаю, завтра или послезавтра нам навяжут бой. Ибо при дальнейших оттяжках мы загоним их в Кэссет.

– Наверное, ты прав, – сказал Джерин. Он подавил один зевок, но второму дал волю. – Сегодня, однако, они уже на нас не нападут. Призраки, блуждающие в ночи, представляют для них большую опасность, чем мы.

– Истинно так, лорд король, – ответил Райвин. Он тоже зевнул. – Мне надо бы покрепче уснуть, во-первых, чтобы наутро задать имперским хорошую взбучку, а во-вторых, чтобы напрочь забыть о том, что и сам я когда-то являлся южанином.

– Йо, о таком лучше не вспоминать, – подтвердил Джерин. – Я лично собираюсь забыть вообще обо всем, кроме обустройства своего спального места.

Наступило утро. Яркое, ясное. И оно наступило без Ленджиела. Оба его стража спали и не просыпались, несмотря на многочисленные попытки их растолкать.

– Видимо, это какое-то зелье, – сердито проворчал Джерин, столь же сердито глядя на распростертые тела солдат. – Может, оно было спрятано у него где-то в одежде, а может, он нашел какую-нибудь траву, когда ходил в кустики. Так или иначе… – Возвысив голос, он крикнул: – Фердулф!

– Ну, что еще? – спросил полубог, покачиваясь в воздухе на некотором расстоянии от него.

– Волшебник сбежал, – отрезал Лис.

– Я ничего об этом не знаю, – сказал Фердулф и тоже посмотрел на лежащих в недвижности стражей. – Это не волшебство. А я должен был следить именно за этим. Ты велел мне следить только за этим, если ты помнишь.

Джерин гневно выдохнул через нос.

– Мне наплевать, даже если этот сукин сын усыпил их чтением плохих стихов. Я не хотел, чтобы он сбежал.

– Ты этого не говорил, – ответил Фердулф с немалой долей апломба. – Я не могу следить за всем сразу, знаешь ли. Я обладаю всего лишь сверхчеловеческими способностями.