Текст книги "Лис и империя"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Джерин был бы очень рад (прямо-таки несказанно), если бы Райвин вообще позабыл его имя, но, когда Маврикс опять обратил к нему свои глаза-пропасти, ему ничего не оставалось, как согласно кивнуть.

– Безусловно, владыка, я никоим образом не оскорблял тебя и даже не собирался, – заверил он.

Что было истинной правдой. Лис в отличие от Фердулфа прекрасно знал, чем чреваты подобные вещи.

– Мне наплевать, – презрительно бросил Маврикс. – Мой сын меня оскорбил, а он связан с тобой. Следовательно, это все равно как если бы ты оскорбил меня лично.

Чудовищный вывод! Возмутительная несправедливость! Если бы Джерин и впрямь искал поддержки у капризного бога, он непременно попытался бы возразить, причем пространно и велеречиво. Но поскольку он ничего подобного не желал, то удовольствовался тем, что сказал:

– Сам я никогда бы себе этого не позволил, однако у меня порой нет возможности контролировать действия всех, кто связан со мной.

И он многозначительно покосился на Райвина.

– Мне наплевать, – повторил Маврикс. – Я оскорблен, и оскорбил меня твой приспешник. Ты ничего от меня не получишь.

– Но я не имею к нему отношения! – вскричал возмущенно Фердулф. – Я ведь твой!

– Он выставил самую привлекательную крестьянку, чтобы заманить меня в свою крепость, – сказал, указывая на Лиса, Маврикс. – Я позволил себя соблазнить… да, позволил. А ты, Фердулф, лишь плод интриги, зародившейся в его уме.

Проклятия Фердулфа, справедливо адресованные как Джерину, так и Мавриксу, были громкими, гневными и ужасными. Хотя… если уж соблюдать абсолютную точность, Фулду привел в крепость Райвин, а Маврикс мог бы и не западать на нее. Но Джерин не стал ворошить прошлое. Бедняга Фердулф был и без того вне себя.

Зато Райвин словно бы окунулся в родную стихию. Шум и скандал всегда импонировали ему. Поиграв глазами, он счел возможным осведомиться:

– А по каким же еще причинам вы нам отказываете, милорд?

– Их я тоже не обязан с тобой обсуждать, – высокомерно ответил Маврикс. – И я не намерен этого делать. Каковы бы они ни были, тебя это не касается.

Поскольку только что Маврикс почти в тех же словах выражал нежелание продолжать разговор, а потом все-таки объяснился, Джерин, чье любопытство никогда не дремало, сделал попытку дойти до сути и тут. Он спросил:

– Лорд Маврикс, а не мог бы я убедить тебя снизойти до нас еще раз?

Может, Маврикс и согласился бы проявить снисходительность, а может, и нет. Но прежде чем он успел открыть рот, в дело вмешался Фердулф.

– А не мог бы я убедить тебя не отсвечивать со мной рядом? – выкрикнул он. – Не мог бы я, пользуясь языком трокмуа, убедить тебя унести свою вонь за Фомор? Не мог бы я…

Джерину так и не удалось узнать, как далеко простирается любознательность малыша, ибо Маврикс снова перекинул своего отпрыска через колено и отходил его еще пуще, чем прежде. Может, Фердулф и был полубогом, но все же не настолько могучим, чтобы невозмутимо сносить божественные побои. Он выл, верещал и вопил, как любой ребенок в момент задаваемой ему порки.

Игнорируя его визг, Маврикс глянул на Джерина.

– Видишь, как обстоят здесь дела? – сказал он. – Ваш северный край неприятен и без оскорбительных выходок. А с ними он просто невыносим. Я ухожу и, если судьба будет благосклонна, более не вернусь.

И он исчез.

– Ну вот и все, – сказал Джерин Райвину.

– Э-э… да, лорд король, – ответил тот. – Думаю, пройдет немало времени, прежде чем во мне проснется желание вновь повидаться с владыкой сладкого винограда.

Он отсалютовал и пошел прочь, покачивая головой.

В итоге Джерин остался с Фердулфом, чего ему сейчас хотелось бы меньше всего. Он постоял, раздумывая, а не уйти ли? Ушел же Райвин. В конце концов, Фердулф сам устроил себе неприятности. Однако через миг он с легким удивлением обнаружил, что не настолько еще черств душой, чтобы оставить маленького избитого полубога наедине со своей болью.

– С тобой все в порядке? – спросил он малыша.

– Ты тоже можешь проваливать, – пробурчал Фердулф. – Ты надо мной насмехаешься. Ты меня ненавидишь. Меня все ненавидят.

– Отнюдь не все, – ответил Джерин. – Хотя, должен отметить, вовсе не потому, что ты мало стараешься. Иногда, кажется, ты просто лезешь из кожи, чтобы сделаться совершенно ненавистным для окружающих.

– Уходи. – Фердулф шмыгнул носом. – Не учи меня. Ты мне не отец. У меня нет отца. Или есть, но ненастоящий. Несуществующий.

– Ты ведь недавно был возмущен глупостью бога страны Вешапэр, говорившего о своих соседях-богах то же самое, – укоризненно сказал Джерин. – Думаешь, в твоих устах это звучит умнее?

– Мне все равно, – ответил Фердулф. – Мне нет до этого дела. У тебя был настоящий отец, который заботился о тебе.

Тут Джерин хохотнул, причем столь хрипло и неприятно, что Фердулф в полном недоумении уставился на него.

– Что, черт подери, ты обо мне знаешь? – спросил его Лис. – Мой отец думал, что сможет излечить меня от пристрастия к книгам и сделать из меня воина, прибегая к одному способу – порке. Когда же наконец он понял, что его способ не действует, то отправил меня за Хай Керс, таким образом избавляя себя от проблемы.

– Но в конце концов ты все равно стал воином, – заметил Фердулф.

– Верно, – подтвердил Джерин. – Но это было моим достижением, а не отцовским, и я не донимал его ребяческими выходками и попытками уязвить.

– Я не ребенок, – возразил Фердулф. – Я полубог.

– Ты полубог, – согласился Лис. – Но ты еще и ребенок. Поэтому всем вокруг так трудно с тобой.

– Ну и пусть, – сказал Фердулф и улетел.

Было очевидно, что трепка, заданная ему Мавриксом, ничуть его не вразумила. Так же как и проповедь Джерина.

Лис вздохнул. Вряд ли стоило этому удивляться.

– Йо, лорд король, так оно все и обернулось, – сказал Фандил, сын Фандора, очесывая скребком свою лошадь, – Я сумел проехать мимо имперских постов, но проку в этом не было совершенно. Ни для меня, ни для вас. – Он потрепал загривок кобылы. – Однако вот что я вам скажу: я с легкостью проехал мимо этих ублюдков и во второй раз, когда возвращался.

– Замечательно, – произнес Джерин мрачно. – Я рад, что ты их обхитрил. Значит, тебе показалось, что Араджис решил затаиться?

– Йо, именно так, лорд король.

Фандил вернулся к чистке своей кобылы, и Лис невольно посочувствовал ей. Отца Фандила называли Фандор Толстяк, а сын не уступал папаше в размерах. Лис не хотел бы таскать его на спине.

– Значит, Лучник больше не собирается драться в открытую? – продолжил он расспросы.

– Если получится, нет, – ответил Фандил. – Он укрылся в самой неприступной из своих крепостей, рассредоточив свое войско в других укреплениях, и надеется, что имперские увальни не смогут оттуда выкурить никого до наступления холодов или до того, как у южан окончательно подведет животы и им надоест сидеть в голом поле. Если они вконец разорят окрестности, а потом уберутся домой, какая разница? Победа останется за ним.

– Но не за его крестьянами, – пробормотал Джерин и сам усмехнулся своим словам.

Если в итоге империя уберется за горы, что значат для Араджиса беды его крепостных? Да он трижды плевал на тех, кто нуждается в сострадании и защите! И то, что у Лиса кардинально иное мнение на этот счет, все равно ничего не изменит.

Фандил сказал:

– Похоже, южане настроены на осаду. Не знаю, станут ли они потихоньку разрушать стены или просто будут торчать под каждой из крепостей в ожидании, пока их защитники не перемрут с голоду… но они этого вряд ли дождутся.

– Вряд ли, – согласился Джерин. – В одном я уверен: Араджис не запихнет людей в замки, которые легко взять штурмом и погреба которых пусты.

– Вам лучше знать, лорд король, – сказал Фандил. – Но как мне показалось из того, что я видел, мы теперь сами по себе. Мы вроде как брошены.

Джерин вздохнул:

– Мне тоже так кажется, Фандил. Мы, собственно, все это время сами по себе здесь болтались и пока что не очень-то преуспели.

– Вы что-нибудь придумаете, лорд король.

Очевидно, Фандил, как и большинство его сотоварищей, нисколько не сомневался в своем господине, а вот господин его, к сожалению, весьма мало верил в себя.

– Надеюсь, – сказал кисло Джерин, – Но черт меня подери, если у меня есть хоть малейшее представление о том, что тут можно придумать.

Фандил, казалось, пропустил слова Лиса мимо ушей, точно так же, как несколько ранее Лучник проигнорировал его заявление, что он не волшебник. Уже не в первый и даже не в сотый раз Лис спросил себя: почему люди так мало внимания обращают на чужие суждения? Видимо, им предостаточно собственных.

На следующее утро он, Вэн и Дагреф проехали вдоль линии конных пикетов, выставленных западнее лагеря северян на случай, если южане вдруг опять решатся напасть. Пока враги не предпринимали таких попыток. У них тоже имелись пикеты, которые должны были предупредить их о неожиданном наступлении бунтовщиков.

– Они неплохие ребята, – сказал один верховой, указывая на стоявшую в отдалении имперскую колесницу. – Не беспокоят нас, а мы не трогаем их. Когда придет время, полагаю, они будут с нами драться, да и мы постараемся их продырявить, но пока какой смысл враждовать?

– Никакого, – согласился Джерин. – Если вдуматься, это очень разумный подход.

Он посмотрел на Вэна. В прежние годы чужеземец непременно пробасил бы что-нибудь вроде того, что врага нужно уничтожать, как только представится такая возможность. Если бы сейчас с Джерином был Адиатанус, вождь трокмуа, он наверняка высказался бы так же. Но Вэн лишь пожал плечами и кивнул, словно бы подтверждая, что слова патрульного тоже кажутся ему вполне разумными. Мало-помалу, с течением лет, он, видимо, делался мягче.

Еще пара всадников, и перед ними предстала Маева, патрулировавшая край луга.

– Нет, лорд король, – ответила девушка на вопрос Лиса, – я не заметила ничего необычного. – Как и предыдущие всадники, она указала на имперскую колесницу, находившуюся чуть западнее, примерно в полете стрелы. – Они приглядывают за нами точно так же, как мы за ними.

– Хорошо, – сказал Джерин. – В данный момент я не против затишья. Нам нужно время, чтобы окрепнуть.

– Возможно, они хотят того же, лорд король, – серьезно ответила Маева. – Да, нам надо собраться с силами, но их мы тоже здорово потрепали.

– Они могут позволить себе ошибаться, а мы… ну, я даже не знаю, – проворчал Вэн. – Клянусь богами, по-моему, мы не совершили ни одной ошибки в последнем бою, и все же мы его проиграли.

Один Дагреф ничего не сказал. И это было так непривычно, что Джерин принялся за ним наблюдать. Все сейчас наблюдали. Маева – за пикетом южан, южане – за пикетами армии Лиса. А Дагреф, оказывается, наблюдал за Маевой. Судя по его затылку, он просто-напросто не спускал с нее глаз.

Та тоже посматривала на него. Слишком уж часто. «Ну и ну! – подумал Лис. – Как это все интересно!» Он покосился на Вэна. Чужеземец тоже смотрел на дочь, но, как решил Джерин, без каких-либо задних мыслей. Великан, видимо, по-прежнему пытался понять, зачем ей война и почему она наотрез не хочет заняться чем-нибудь женским.

Жизнь станет еще интереснее, если у Маевы начнет расти живот. Лис уже не раз думал об этом. Интересно, беспокоится ли Дагреф о подобных вещах? Вполне возможно, что нет, учитывая его возраст. Мужчина с женщиной или юноша с девушкой могут вполне безопасно наслаждаться друг другом. Есть множество способов. Знает ли о них Дагреф? У него почти нет любовного опыта, но… Может, он что-то слышал или читал? И кто даст ответ, что известно Маеве?

Все еще покачивая головой, Джерин хлопнул Дагрефа по плечу.

– Поехали, – сказал он.

С неохотой (явной для Лиса и, вполне вероятно, для Маевы) Дагреф взмахнул поводьями. Лошади тронулись, сначала шагом, затем перешли на рысь.

Дагрефу хватило соображения не оглядываться. Лис же мог оглянуться, не вызывая у Вэна никаких подозрений. Так он и сделал. И разумеется, Маева смотрела вслед удалявшейся колеснице. Возможно, лишь потому, что в ней был ее отец. Джерин, однако, на это предположение много бы не поставил.

Закончив объезд пикетов и убедившись, что имперские элабонцы не собираются нанести внезапный удар, Лис велел Дагрефу править обратно в лагерь. Там разгоралась шумная ссора. Ссорились Райвин с Фердулфом. Они, ничуть не сдерживаясь в выражениях, нещадно поносили друг друга. Вэн вылез из колесницы и попытался унять скандалистов. В результате и Райвин, и Фердулф, оба разом, накинулись на него.

Джерин же вовсе не собирался вмешиваться в ссору между его приятелем Лисом и маленьким полубогом, наперед зная, что из этого выйдет. В последнее время люди так часто (порой даже избыточно часто) переходили при нем на повышенные тона, что у него не было ни малейшего желания провоцировать новые вопли. Если же Вэн считает, что его слух еще недополучил что-либо в смысле брани, что ж, это только его дело, и больше ничье.

Яростный бас чужеземца смешался с рассерженным баритоном Фердулфа и более высокими гневными криками Райвина, поднялся жуткий гвалт. Дагреф закатил глаза.

– Я думал, у дядюшки Вэна хватит ума не влезать во все это, – сказал он.

– Йо, в этих местах со здравым смыслом дела обстоят неважно, не так ли? – откликнулся Джерин.

Ему казалось, что он произнес это в своей привычной, чуть ироничной манере. Однако разум сына работал в унисон с его собственным. Дагреф резко обернулся и посмотрел на отца. В его взгляде читались и ужас, и облегчение.

– Ты все знаешь, да? – спросил он.

– Теперь да, – ответил Джерин. – Некоторое время я сомневался, а теперь – да.

– Ты ведь не думаешь, что Вэн тоже знает, а? – спросил Дагреф с некоторой тревогой – не слишком сильной, насколько можно было судить, но все же с тревогой.

– Если бы он знал, – ответил Лис, – неужели ты думаешь, он стал бы тратить время на перебранку с Райвином и Фердулфом?

– В точку, – сказал Дагреф по-прежнему обеспокоенно.

– Лучше тебе быть поосторожнее, – предупредил Джерин. Бесполезный совет для большинства юнцов, но Дагреф, в каком-то смысле, выбивался из общего ряда. – Если у нее будет ребенок, ты узнаешь, что такое гореть в пяти чистилищах, еще при жизни, как бы прекрасно все ни обстояло сейчас.

– Снова в точку, – признал Дагреф. – Есть… – Он замялся, закашлялся и даже чуть покраснел, подбирая слова. – Есть… способы, благодаря которым не надо беспокоиться о подобных вещах.

– Да, мне известно об этих способах, – сказал Джерин, кивая. – Но я не был уверен, что ты о них знаешь.

– Э-э… я знаю, – сообщил Дагреф и замолчал.

Джерин был тоже рад на этом закончить. Он не мог в должной мере приглядывать за сыном в таких делах. Но он мог надеяться и надеялся, что Дагреф и Маева, уединяясь, удовольствуются безопасными способами любви. Одна загвоздка: что бы ни делала Маева, она бросалась в свое занятие с головой, безоглядно, чем очень походила на обоих своих бесшабашных родителей. Это означало, что Джерину оставалось уповать лишь на здравый смысл Дагрефа и на то, что сын сможет расслышать его отголоски даже в те моменты, когда это практически невозможно.

Призрачная надежда. С любым другим мальчишкой в возрасте Дагрефа почти эфемерная. Джерин внимательно посмотрел на сына. Шансы невелики, но все-таки они есть. Он вздохнул. Каковы бы ни были эти шансы, ему придется с этим смириться, ибо выбора у него нет.

Он потер подбородок. Это не совсем верно.

– Может, мне стоит отослать Маеву домой? Чтобы вы не зашли еще дальше и совсем не потеряли рассудок?

Дагрефа охватил ужас.

– Не надо, отец. Ты не прогнал Маеву из войска за ее собственные проступки, так что будет несправедливо наказывать ее за мои.

– Если только ты не принуждаешь ее насильно себя ублажать, в чем я сомневаюсь, поскольку ты не способен да и не в силах совершить нечто подобное, вы оба повинны в случившемся, – заметил Лис, и Дагреф вновь залился краской. Джерин задумчивым тоном продолжил: – Может, мне лучше отправить восвояси тебя? Вместо нее?

– Надеюсь, ты не отошлешь ни меня, ни ее, – сказал Дагреф. – Однако если тебе надо кого-то отправить, пусть это буду я.

Джерин хлопнул его по спине.

– Хорошо сказано, парень. Я знаю, что ты не пытаешься уклониться от драк. Но думаю, что вы оба останетесь здесь. – Тут в голову ему пришло еще кое-что. – Что ты станешь делать, если Вэн узнает?

Он сомневался, что Дагреф сумеет найти ответ на этот вопрос. Но сын сумел, причем сразу:

– Убегу.

– Что ж, ладно, – сказал Джерин удивленно и засмеялся, – Вероятно, это лучшее, что ты сможешь сделать, хотя не уверен, сможешь ли ты бежать достаточно быстро и убежишь ли достаточно далеко.

– Я попытаюсь. – Дагреф позволил себе криво усмехнуться, что болезненно напомнило Лису себя самого в его годы. – Может, он не сумеет решить, за кем гнаться вначале, за мной или за Маевой, тогда у нас у обоих появится шанс убежать.

– Может быть. – Джерин вновь рассмеялся.

Однако Вэн – воин до мозга костей, чтобы колебаться в пиковые моменты. Скорее всего, он сразу помчится за кем-то из них, вероятно, за Дагрефом, а потом за Маевой. Лис, впрочем, надеялся, что его сыну все-таки не придется на практике выяснять, так это или нет.

Несколько дней спустя разведка доложила, что южане, по-видимому, готовятся нанести очередной удар. Джерин прищелкнул языком – звук получился совсем не радостный.

– Я знал, что это грядет, – сказал он со вздохом. – Но надеялся, что не так скоро.

– Что мы будем делать, лорд король? – спросил разведчик.

– Драться, я полагаю. – Джерин снова вздохнул. – Другого выхода у нас нет, иначе нам придется отступить к Айкосу, а я этого не хочу. В этом походе и без того хватает сложностей, так что гнев Байтона мне вовсе ни к чему.

– В прошлый раз, пытаясь одолеть неприятеля, мы проиграли, – заметил Дагреф, – Почему на этот раз должно быть по-другому?

В прошлый раз они выбирали поле сражения, вернее, не оставили мне особого выбора, что, в общем-то, одно и то же, – ответил Лис. – Они ударили быстрее и сильнее, чем я ожидал. На этот раз нас предупредили заранее. Я собираюсь драться там, где удобно мне, клянусь богами.

– О каком месте ты думаешь? – спросил Дагреф.

– Вообще-то у меня есть на примете одно местечко, – ответил Джерин. – Это длинный узкий участок луга, вдающийся в густой лес. Слева, за деревьями, есть небольшой холм, который я собираюсь прикрыть большей частью всадников Райвина. Понимаешь, что я задумал?

– Кажется, да, – ответил Дагреф. – Ты хочешь спрятать там людей и заманить южан в ловушку. Зажать их с двух сторон, верно?

– Йо, именно это я и планирую, – признал Джерин. – Остается лишь надеяться, что южане не догадаются об этом столь же легко.

Однако, к его неимоверному, почти дикому ужасу, южане высмотрели ловушку и туда не сунулись. Когда всадники Райвина захватили одного из имперских разведчиков, Джерин узнал, почему это произошло.

– Теперь нами командует Сверилас, – пояснил пленный. – Люди зовут его Сверилас Увертливый. Он отослал Арпуло, сына Верекаса, обратно на запад. Возглавлять осаду крепостей Джерина…

– Я Джерин, – сказал Джерин.

– Значит, Араджиса. Я вас все время путаю, бунтари, – сказал имперский разведчик. – Сверилас решил, что эта задача не из тяжелых, поэтому поручил ее Арпуло. А с тобой Арпуло плохо справлялся, поэтому Сверилас решил разгромить тебя сам.

– Он вполне мог бы и не оказывать мне такой чести, я был бы не в обиде, – проворчал Джерин и переспросил: – Увертливый Сверилас, говоришь? Это тот малый, что командовал вашим вторым войском, не так ли?

– Йо, – подтвердил пленник. – Первое возглавлял Арпуло.

Джерин нахмурился. Жизнь опять осложнялась. Он уже изучил манеру Арпуло и, несмотря на нехватку ресурсов, надеялся в решающей битве одержать над ним верх. Но Сверилас с его прозвищем… Увертливый – это почти то же, что Лис. И этот Сверилас доказал, что у него имеются свои идеи. У Джерина они тоже имеются, но все-таки он предпочел бы сражаться не со слишком уж смекалистым малым.

Отослав пленного, он вдруг решил, что, возможно, ему даже повезло, что Сверилас не полез в его ловушку. Иначе тот мог бы позволить себя туда заманить, прекрасно это осознавая, а затем ударить по хитрецам сразу с двух направлений. Силы северян по численности значительно уступают силам южан. Имея в противниках столь среднего военачальника, как Арпуло, Лис не колеблясь разделил бы свое войско. Но в борьбе с тем, кто способен угадывать планы врага, а Сверилас несомненно на это способен, разделение малочисленной армии было чревато ее полным разгромом.

Снова нахмурившись. Джерин стал прикидывать, что тут можно сделать. Против Арпуло годилось весьма многое из арсенала его ухищрений, против Свериласа – очень малая часть их. К тому же Сверилас, несомненно, сможет найти против них контрходы, и гораздо более неприятные, чем те, что могли бы родиться в воображении очень свирепого, но не умевшего гибко мыслить Арпуло.

Для начала Джерин бросил всех своих верховых на борьбу с разведчиками Свериласа, дав им задание отогнать тех как можно дальше назад, чуть ли не к основным силам южан, которым тоже следовало досаждать как можно рьянее.

– Вы – всадники, вы для врага по-прежнему и гроза, и загадка, – сказал он Райвину Лису. – Так выжмите же из этого все, что возможно, до капли.

– Да, лорд король, – ответствовал Райвин. – Не беспокойтесь, мы налетим на людей Элабонской империи, как ураган. Мы будем докучать им беспрерывными атаками со всех направлений, пока они не зарыдают и не пожалеют, что им когда-то пришло в голову перебраться через Хай Керс.

Это было самое высокопарное высказывание из тех, что приходилось слышать Джерину в последнее время. Даже от Райвина. Но к счастью, тот был почти столь же талантлив в бою, как и в части велеречивости. Джерин похлопал его по плечу.

– Да, замечательно. Именно этого я от вас и жду. Чем больше сил он потратит на твоих молодцов, тем меньше их останется у него на основную часть нашего войска.

– Я буду с ликованием думать об этом, когда имперская солдатня начнет рвать меня в клочья, – объявил Райвин, кланяясь.

– Иди к черту! – рассердился Джерин. – Я не хочу, чтобы от тебя остались одни лишь клочки! Надеюсь, ты сумеешь уберечь себя и своих людей. Клянусь богами, я не хочу драться со Свериласом на заранее подготовленном им участке. Заставь его метаться из стороны в сторону. Пусть он сосредоточится на тебе одном. Человеку разгоряченному и постоянно отмахивающемуся от наскоков некогда выбирать подходящее поле для битвы. Равно как и располагать там войска.

– О, я вас понимаю, лорд король, – сказал Райвин. – Остается лишь посмотреть, совпадают ли ваши планы с планами Свериласа.

– Верное суждение для любых воинских игр, – сказал Джерин. – Я выдвинусь, насколько это возможно, вперед и, если ты попадешь в беду, поддержу тебя. – Он снова положил руку на плечо Райвина. – Постарайся не слишком влипать в неприятности, ладно?

– Как ты только мог обо мне так подумать? – Райвин отступил, искусно изображая предельное возмущение. – Разве я уже не являюсь образцом степенности и уравновешенности?

Лицо у него при этом было абсолютно серьезным.

– Йо, являешься, – с серьезным видом согласился Джерин, и оба рассмеялись.

Райвин сказал:

– Позволь Фердулфу сопровождать меня. Мне будет легче досаждать южанам, если я буду точно знать, где они находятся, куда движутся и что против меня затевают.

– Если ты сможешь уговорить Фердулфа, пожалуйста, – ответил Джерин. Его улыбка сделалась саркастической. – Вообще-то ты, в принципе, можешь забрать его себе навсегда.

– В принципе, я обойдусь, спасибо. – Улыбка Райвина источала не меньший сарказм. – Разве ты не слышал, как мы с ним скандалили дня три назад?

– Думаю, вас слышал весь северный край.

– Полагаю, что так. Тогда ты меня понимаешь. Но как летучий шпион он просто незаменим.

– Посмотрим еще, захочет ли он иметь с тобой дело, – усмехнулся Джерин. – Вполне вероятно, что нет. По-моему, он не слишком-то расположен к тебе. Ведь Маврикс обошелся с ним довольно грубо, а предложил его вызвать, знаешь ли, именно ты.

– Да, как раз из-за этого у нас и затеялась ссора, – признал Райвин, – но я все равно попытаю счастья.

Попытай-попытай, – покивал Джерин и получил в ответ гневный взгляд. – Поговори с ним, по крайней мере. Если после очередной порции оскорблений он снизойдет к твоей просьбе, тогда… тогда тебе повезет, ты получишь превосходнейшего лазутчика.

– Жизнь бок о бок с тобой и Вэном – тяжелое испытание для чувствительных и тонких натур, но она закаляет. Так что любое верещание мелкого раздражительного полубожка меня уже не заденет, – сказал Райвин и пошел прочь, демонстративно проигнорировав скептический взгляд, каким его проводили.

И точно, Фердулф согласился сопровождать экспедицию. Однако после столь диких воплей, причем лишь собственного производства, что Джерин не стал бы винить приятеля Лиса, если бы тот ткнул горлопана головой в ближайшую крестьянскую грядку. По крайней мере на миг воцарилась бы тишина.

Глядя на маленького полубога, то кружащего в вышине, то камнем падающего на всадников, Джерин порадовался, что не находится среди них, точно так же, как он порадовался бы, обнаружив, что стая ворон с расстроенными желудками кружит не над ним, а в сторонке. Хотя вороны обычно опорожняются беспорядочно. Фердулф же, если в нем что-то расстроится, может бомбить и прицельно.

Вэн не смотрел на Фердулфа. Он смотрел на удалявшихся всадников, очевидно пытаясь отыскать взглядом Маеву, но, похоже, без особых успехов. Повернувшись к Джерину, великан бросил:

– Я до сих пор жалею, что ты не отправил ее домой.

– Она делает то, что ей по нраву, ты ведь сам знаешь, – ответил Лис. – Ты мог бы сдерживать ее еще пару лет, не больше.

– Это было бы хорошо, – сказал Вэн. – Через пару лет, скорее всего, империя нам уже бы не докучала.

– Только в случае нашей победы, – уточнил Джерин, – Нет, постой-ка, я, кажется, понял, что ты имеешь в виду. Но нам всегда докучают. Не империя, так Араджис, не Араджис, так трокмуа… или гради, в общем, врагов у нас хватает, клянусь богами. Если Маева захочет драться, она найдете кем. А если ты встанешь у нее на пути, она будет драться с тобой.

– Возможно, возможно. – Перспектива сразиться с собственной дочкой ничуть не обрадовала великана. – Но это не единственное, что меня мучает. Ну… Лис, ты ведь знаешь, каковы эти солдаты.

– Ну и что из того? – сказал Лис. – Любой, кто попытается взять у Маевы то, чего она не пожелает отдать, будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, а в остальном… что случится, то и случится. Мы ведь, если ты помнишь, это уже обсуждали.

– О да. – Чужеземец глубоко и печально вздохнул. – Ну почему она не могла, еще сидя дома, положить глаз, скажем, на Дагрефа? Мы бы их окрутили, и дело с концом.

Нет, Джерин не вытаращился на него, как дурак, не разразился истерическим смехом и даже не закашлялся, хотя тех усилий, с какими все это удалось подавить, пожалуй, хватило бы, чтобы вскинуть храм Айкоса над головой и перебросить на другой край долины.

Небрежным тоном, который вопреки обстоятельствам непостижимым образом оказался не столь искусственным, каким мог бы быть, он ответил:

– Если им понравится эта мысль, я жаловаться не стану. Но нужно постараться представить все так, чтобы им казалось, будто идея исходит от них самих, а не от нас.

– Твой кулак выше, вот как, – кивнул Вэн, подтвердив свое восхищение хитроумием Лиса одной из присказок трокмуа, которых поднахватался, живя среди дикарей, и которые время от времени мелькали в его речи. – Хорошо, что в мои юные годы рядом со мной не было таких умников. – Он склонил голову набок и пристально взглянул на Лиса. – А ведь и при тебе таких тоже не было, а? Ты сам, наверное, был сущим кошмаром для старших.

– Кто, я?

Джерин скроил простодушно-умильную мину. Очевидно, из этого мало что вышло, поскольку Вэн загоготал.

– Йо, ты, капитан, – проговорил он. – Можешь выделываться тут как угодно, но, я думаю, ты обращал не больше внимания на слова твоего родителя, чем Дагреф обращает сейчас на твои.

– Мой отец колотил меня гораздо нещадней и чаще, чем я Дагрефа, – ответил Джерин, ненадолго задумавшись, – Это повышало мою готовность слушать его, но снижало готовность с ним соглашаться.

Вэн хватил кулаком по ладони.

– Иногда без хорошей трепки не обойтись. Иначе этих неслухов не образумить.

– Это ты теперь так запел, – возразил Джерин. – А что думал тогда?

– Ах, да какая разница? – отвечал чужеземец с ухмылкой. – Тогда я был всего лишь желторотиком, у меня еще молоко на губах не обсохло. Впрочем, я непременно бы взъерепенился, если бы кто-нибудь ткнул меня в это носом.

Райвин начал присылать пленных, разрозненные повозки, отбитые у неприятеля, и вести о том, что у Свериласа Увертливого на уме.

– Похоже, имперский генерал стягивает всех своих людей в одно целое, – доложил один из его всадников. – Так улитка убирается в свою раковину, если щелкнуть ее по рожкам.

Он растопырил два пальца, изображая улитку.

– На конце этих рожек у них глаза, – сказал Джерин.

Об этом удивительном факте он узнал еще в городе Элабон и, как и многое прочее, сохранил его в своей цепкой памяти, но за все минувшие с той поры годы ему впервые удалось щегольнуть этим познанием.

Блеснув глубиной своей учености, Лис ожидал по меньшей мере рукоплесканий, однако малый, рассмеявшись, сказал:

– Забавная шутка, лорд король.

– Я не шучу, – возмутился Джерин. – Если эти маленькие черные точки на конце рожек не глаза, тогда где они у улитки?

– Как я могу ответить на ваш вопрос? – удивился посыльный. – Всем ведь известно, что у улиток нет глаз.

– Нет, есть, – заупрямился Лис, но всадник все равно продолжал полагать, что с ним шутят.

В конце концов совершенно разъяренный Джерин отослал гонца назад к Райвину и, все еще кипя от злости, повернулся к Вэну, который слышал последнюю часть препирательств.

– Ты встречал когда-нибудь столь закоренелых тупиц?

Вэн хмыкнул. И покачал головой, но вовсе не так, как хотелось бы Лису.

– О нет, капитан, – сказал он. – Ты, конечно, можешь вешать лапшу на уши какому-то олуху из глуши, да и на здоровье, но со мной это не пройдет, клянусь богами! Если уж говорить напрямую, парень-то прав. У улиток нет глаз, все о том знают.

Джерин прорычал что-то малоразборчивое и зашагал прочь.

Два дня спустя ему вновь пришлось изрыгать брань в связи с тем, что имперские разбили один из его конных отрядов. Ущерб оказался настолько серьезным, что Райвин решил приехать к Джерину и самолично все объяснить.

– Они нас перехитрили, – сказал он. В голосе его сквозила злость, но проглядывало и смущение. – Небольшой группой они пересекали пшеничное поле. А большая их часть, оказывается, пряталась за деревьями. Как только мы навязали им схватку, остальные выскочили из засады.