355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гарри Гаррисон » Альтернативная история » Текст книги (страница 34)
Альтернативная история
  • Текст добавлен: 14 октября 2016, 23:57

Текст книги "Альтернативная история"


Автор книги: Гарри Гаррисон


Соавторы: Ким Ньюман,Эстер М. Фриснер (Фризнер),Йен (Иен) Уотсон,Кен Маклеод,Джеймс Морроу,Юджин Бирн,Йен Уэйтс,Том Шиппи,Сьюзетт Элджин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)

Он приближался. Перекресток сейчас ничем не отличался от всех прочих, никаких явных признаков засады, но отряд Мерсера установил на дороге две мины. Их было уже не отличить от асфальта. Брэдли знал, где они находятся, по ориентиру – белым камням, – и еще поверхность мин была более гладкой, чем асфальт.

Интересно, могут ли мехи почуять мины. Их органы чувств по некоторым параметрам превосходили человеческие, но кое в чем уступали. Брэдли понял, что никогда не задумывался о внутреннем мире механизмов – не больше, чем о внутреннем мире животных. Хотя понять механизмы не составляло труда. В принципе, их можно было оцифровать и детально изучить.

Лязг приближавшегося транспортника вытеснил из головы мальчика праздные размышления.

– Активируйте! – крикнул Декстер, и прозвучавшее в его голосе напряжение было созвучно возбуждению Брэдли.

Словно в видеоигре, из-за растущих вдоль дороги деревьев показалась большая гусеничная машина. Она была полна мехов, которые болтало и трясло, на прицепной платформе их тоже набилось множество. Когда Брэдли перевел взгляд на заминированный участок дороги, мины сразу же бросились ему в глаза, подобно паукам на белоснежной скатерти. Вся долина трепетала и переливалась в ярком свете. В нос били запахи, ладони холодила блестящая винтовка.

Брэдли показалось, что робот-водитель непременно заметит мины, остановится и отъедет назад. А мехи-пассажиры спрыгнут с платформ и покатятся по дороге, стреляя по людям лазерами, переделанными из промышленных в боевые. Брэдли доводилось слышать о механизмах, которые умудрялись обойти ограничительные программы и начинали сражаться. Брэдли крепче сжал винтовку. Он чувствовал близость Декстера, который тоже целился из странного оружия, наподобие телескопа, и Ангела, которая вполголоса ругалась, выжидая.

– Если бы они были как мы, то остановились бы при первых признаках заварушки, – пробормотал Декстер. – Затем рассредоточились бы по обеим сторонам дороги и атаковали, обойдя нас с флангов.

– Думаете, они так и сделают? – озадаченно спросил Брэдли.

– He-а. Нет у них того, что есть у нас.

– И что… что же это? – Брэдли было известно о разнообразных специальных возможностях, которыми обладали механизмы.

– Яйца.

Взгромоздившиеся на платформу гусеничной машины механизмы обозревали дорогу, цепляясь манипуляторами за борта на крутых поворотах.

И тут один из них заметил мины и выбросил по направлению к ним серворычаг. Передние мехи предупреждающе взвыли, гусеничный грузовик дал по тормозам и съехал на обочину. Остановился у края оврага, тяжко заскрежетал и дал задний ход.

С передней платформы грузовика спрыгнули три меха. Брэдли взял на мушку одного из них, и тут прогремела серия взрывов, заставив мальчика вздрогнуть и позабыть обо всем на свете.

Капот грузовика растворился в голубом облаке. С жутким грохотом прицепная платформа отлетела назад.

В воздухе замелькали точки, подобно темному фонтану, взлетали ввысь осколки и падали на склон оврага. Поблизости от Брэдли на землю шлепнулись крупные обломки механизмов, и он зарылся лицом в траву. Вскрикнул, когда его ударило по колену, потом что-то перелетело через него. По спине забарабанили камни.

Когда Брэдли поднял голову, то ожидал увидеть на дороге лишь груду обломков. В ушах звенело. Может, он совсем оглох? Сквозь дым он увидел, как от развороченного грузовика ковыляют несколько механизмов. Их было пять, и держались они вместе.

Он вскинул винтовку и поспешно выстрелил в переднего робота. Тот упал, Брэдли пальнул в следующего, потом еще раз, и видел он только вихрь теней и крутящиеся, движущиеся кляксы.

Стреляла Ангел, и Нельсон тоже, резкий треск выстрелов напоминал звук, который получается, когда бежишь вдоль забора, ведя по нему палкой. Через несколько секунд на дороге уже не осталось ни одного механизма.

Но два засели в овраге. Клубился серый дым.

Брэдли увидел, как из дыма, подобно сполоху света, выскочил механизм. И услышал, как вскрикнула и выругалась Ангел. С руки у нее потекла кровь.

В воздухе на миг мелькнул другой сполох света и миновал Ангела, но третий выбил у нее оружие, которое с громким треском разлетелось на детали. Брэдли прицелился в механизм и палил до тех пор, пока не потерял из вида его, а также второго, который осел на землю и затих.

Долину накрыла плотная тишина. Горел грузовик, но на дороге больше ничто не двигалось.

Ангел стонала, Нельсон бросился ей на помощь, на ходу вытаскивая походную аптечку. Убедившись, что с Ангелом все будет в порядке, Декстер и Брэдли медленно двинулись по направлению к дороге.

– Держу пари, что это был последний большой отряд. Теперь-то мы без проблем доставим наших беспризорников.

Брэдли с трудом переставлял ноги, они стали тяжелыми, как колоды. Он махнул Полу, который уже стоял на дороге, но не хотел ни с кем разговаривать. Воздух был каким-то хрустящим, напоенным всевозможными запахами, которые будто наслаивались друг на друга, подобно разным видам мороженого с сиропом.

– Эй! – крикнул из кабины грузовика Мерсер. – Тут у них еда!

Внимание всех присутствующих переключилось на кабину. Мерсер вытащил коробки с сухим пайком, несколько банок консервов и упаковку безалкогольного напитка.

– Это что-то новенькое – мехи возят с собой еду, – удивилась Ангел.

Несколько минут они поглощали провизию, пока не послышался крик Пола:

– Тут у них человек!

Пол стоял над телом мальчика, наполовину скрытым под мертвым мехом. И Брэдли понял, что отряд механизмов прикрывал собой этого парня, защищал от пуль.

– Он еще жив, – сказал Пол. – Только едва-едва.

– Еда предназначалась ему, – проговорил Мерсер.

Брэдли склонился над раненым. Пол бережно поддержал голову мальчика, но было ясно, что надежды нет: белое лицо говорило о большой кровопотере, лужа крови растекалась вокруг и уже подсыхала коричневатой ржавчиной. И здесь нет установки криоконсервации. Посиневшие губы затрепетали, и мальчик прошептал:

– Плохо… мама… больно…

– На идентификационной карточке записано, что парень находится под наблюдением мехов, – сказал Декстер.

– Как такое возможно? – спросила Ангел.

– Тут сказано, что он психически уязвимый. Эти механизмы оказывали ему медицинскую помощь.

Декстер перевернул корпус одного меха и обнаружил эмблему касты Н.

– Какого черта они спутались с мехами из армии южан? – раздраженно вопросил Нельсон, явно жалея, что не на ком сорвать зло.

– Простая случайность, – сказал Декстер. – Неразбериха. Наверное, они сочли, что поступают правильно, вывозя подопечного из зоны военных действий.

– Проклятие, – снова выругался Нельсон. Потом безмолвно зашевелил губами.

Брэдли встал на колени и прогнал с лица умирающего мух. Попробовал дать ему воды, только взгляд мальчика был уже далеко, вода ручейком стекала по щеке. Ангел пыталась осмотреть рану, но взгляд у нее был словно восковой.

– Проклятая война, – проговорил Нельсон. – Мехи, они виноваты в этом.

Брэдли взял у Пола саморазогревающуюся чашку бульона и еще раз попытался напоить мальчика. На вид тому было не больше пятнадцати, и он невидящим взглядом уставился в безоблачное небо. На руку ему села бабочка, трепеща крылышками в свете косых желто-золотых солнечных лучей, и запустила хоботок в подсыхающую коричневую кровь. Брэдли отрешенно подумал: «Разве бабочки едят кровь?» Тут раненый поперхнулся, бабочка взмыла вверх, и ее подхватил ветерок, а когда Брэдли снова взглянул вниз, мальчик был уже мертв.

Некоторое время они стояли возле тела. Дорога была усыпана обломками корпусов, клубками спутанных внутренностей механизмов, кусками взорванного грузовика. На сегодня с засадами покончено, и дорогу никто не собирался расчищать.

– Знаете, эти механизмы по оказанию медицинской помощи, они довольно умны, – проговорил Пол. – Просто они приняли неверное решение.

– Может статься, они были поумней этого мальчика, – заметил Брэдли. Погибший парень был не намного его младше, но глаза у него были пустые. – Но тем не менее он был человек.

Приподнятое настроение и душевный подъем, который Брэдли ощущал все утро, улетучились.

– Ну и дела, да? – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. Другие тоже так делали, просто говорили что-то ветру и, пока тот уносил слова, начинали наводить порядок.

И все же яркость и жизненная сила воздуха пока оставались при нем. Никогда еще Брэдли не чувствовал себя настолько живым. Внезапно ласковый и защищенный мир, окружавший его с рождения, показался ему ограниченным и лживым, показался западней. Все человеческое общество обитало в коконе, в бархатном чехле, за которым присматривали механизмы.

Люди давно нашли альтернативу войне: материальные блага. И простая человеческая доброта. Человеческаядоброта.

Может, отныне все это в прошлом.

Ничего, не беда. Не то чтобы теперь они обрели мир, который хотели, но жизнь острую и пикантную, с зернистым привкусом войны. Прежде Брэдли обитал в кристальных мирах разума под спокойными безукоризненно-чистыми покровами, и его тело истосковалось по сырой земле и ее влажным тайнам.

Нельсон вместе с Мерсером собирали знаки отличия мехов.

– Хочешь АВ? Здесь мы нашли одного. Должно быть, его настигли и прихватили с собой эти рабочие мехи, – сказал Брэдли Нельсон.

– Я только запишу серийные номера, – машинально отвечал Брэдли, не желая разговаривать с Нельсоном больше, чем необходимо. И ни с кем другим тоже. Слишком уж много болтовни.

Он занес цифры в свой коммутатор, потом спихнул корпуса мехов с дороги.

К нему подошел Декстер и спросил:

– Уверен, что не хочешь взять один? – В руках у него был лазер одного из мехов-конфедератов. Черный, ребристый, блестящий. Ангел сохранит один на память. Наверное, всю жизнь будет рассказывать историю о своем ранении и показывать лазер, который, быть может, ранил ее.

Брэдли взглянул на элегантную и странно чувственную вещицу, заманчиво блестевшую на солнце.

– Нет.

– Уверен?

– Уберите эту проклятую штуковину.

Декстер озадаченно взглянул на него и отошел прочь. Брэдли смотрел на мехов, которых сталкивал с дороги, и пытался думать о том, как они отличались от того мальчика, который, скорее всего, был глупее их, но мысли затуманивало воспоминание о том, как приятно было держать в руках винтовку, вдыхать сладкий запах травы и стрелять по целям, которые появлялись на перекрестке в ярком солнечном свете. Размышлять на такой полуденной жаре было сложно, и вскоре Брэдли вообще перестал думать. Так проще.

перевод М. Савиной

Памела Сарджент
СПЯЩИЙ ЗМЕЙ

1

Есунтай-нойон [60]60
  Нойон(господин, князь) – светский феодал в Монголии. Первоначально – предводитель древних монгольских аристократических родов.


[Закрыть]
приплыл к нам в самом начале зимы. Осунувшееся, бледное лицо и нетвердая походка выдавали в нем человека, недавно пересекшего океан. Наш командир Мишель-багатур [61]61
  Багатур(герой, доблестный воин, богатырь) – почетный титул у монгольских народов, присоединяемый к имени.


[Закрыть]
встретил ханского сына приветственной речью, а затем пригласил его на пир. Несмотря на слетевшие с губ нойона слова признательности, в его беспокойном взгляде легко угадывалось раздражение. От своей франкской матери Есунтай унаследовал высокий рост, а крепкое телосложение, широкие скулы и темные щели глаз достались ему от монгольских предков.

На пиру Мишель-багатур неожиданно посадил меня на почетное место, напротив ханского сына. Вероятно, командир успел что-то шепнуть обо мне Есунтаю и теперь ожидал, что я буду развлекать гостя рассказами о своей жизни в северных лесах. Когда мужчины вокруг нас принялись горланить песни и требовать еще вина, Есунтай наклонился ко мне и произнес:

– Мишель говорит, от тебя можно услышать много интересного, Джирандай-багатур. Что никто лучше тебя не знает эту страну.

– Твоя похвала согрела мне сердце.

Я привычным жестом перекрестил чашу с вином, как меня научили здесь, в Еке-Джерене. Есунтай опустил в свой сосуд кончики пальцев, а потом смахнул с них капельки вина, принося жертву духам. Очевидно, он придерживался древней монгольской веры. Я поймал себя на мысли, что этот человек начинает мне нравиться.

– Я слышал также, – добавил нойон, – что ты знаком с обычаями живущего на севере народа, называемого ирокезами. [62]62
  Ирокезы —группа индейских племен, живущих в США (шт. Нью-Йорк, Оклахома) и Канаде (пров. Онтарио). Предположительно в 1570 г. к югу от озера Онтарио возник Союз племен ирокезов. В него вошло пять народностей: мохауки (могавки), онайда, онондага, кайюга и сенека.


[Закрыть]

– Сами они именуют себя иначе – Люди Длинного Дома. – Я отхлебнул немного вина и продолжил: – Я надеялся, что мои знания помогут наладить отношения с ними. Но пока мне удается лишь забавлять своими историями случайных слушателей.

Нойон удивленно поднял брови:

– Я не прошу тебя рассказывать прямо сейчас.

Я кивнул с облегчением:

– Позволь мне пригласить тебя на охоту, нойон. Когда тебе будет удобно. У меня есть два сокола, обученные, но еще не проверенные в деле. Надеюсь, они доставят тебе удовольствие.

– Давай поохотимся завтра, багатур, – с улыбкой согласился он. – И желательно без сопровождающих. Это лучше того, что я собирался тебе предложить.

Есунтай сразу повеселел, намного охотнее вступал в общую беседу и даже начал подпевать. Мишель-багатур тоже выглядел довольным, но меня мало заботило его настроение. Я пил вино и вспоминал о других пирах, что устраивали в своих длинных домах мои братья из далеких северных лесов.

На рассвете Есунтай появился на пороге моего дома. Несмотря на уговор, я все-таки ожидал увидеть его свиту, но сын хана и в самом деле приехал один. Он быстро проглотил предложенное моей женой угощение, всем своим видом показывая, как ему не терпится отправиться в путь.

Мы оседлали коней. Небо над нами было таким же серым, как крыло сокола, что сидел у меня на запястье. Но, судя по облакам, снегопада не следовало ожидать раньше вечера. До тех пор пока не опустятся сумерки, я мог не вспоминать про Еке-Джерен и ту жизнь, которую сам когда-то выбрал.

Мы направились на восток, огибая расчищенные поселянами поля и пастбища, затем повернули к северу. Какая-то мелкая пичуга пролетела у нас над головой в сторону леса; Есунтай спустил своего сокола. Тот быстро набрал высоту и понесся вперед, рассекая небо серыми крыльями, словно двумя острыми клинками. Затем он резко нырнул вниз, и нойон довольно рассмеялся, когда желтые когти сокола вцепились в жертву.

Нойон поскакал вдогонку за пернатым охотником. Я заметил прошмыгнувшего в покрытой инеем траве кролика и сдернул привязь со своей птицы. Она взмыла ввысь и умчалась за добычей. Я не спеша двинулся следом, вспоминая, что мне известно о Есунтае.

Он вырос в столице нашего Франкского ханства, брал уроки у лучших ученых Парижа, и все это лишь для того, чтобы потратить остаток жизни на пирушки, азартные игры и женщин, готовых выполнить любую его прихоть. Отец Есунтая, Сугедей-хан, гордился тем, что ведет свой род сразу от двух внуков Чингисхана, однако я не ожидал увидеть в нойоне силу и энергию великого предка. Его мать была всего лишь одной из младших жен нашего правителя. Мне уже приходилось видеть здесь, в Еке-Джерене, отпрысков знатных вельмож и военачальников. Все они приезжали в поисках славы и богатства, но вскоре становились обычными поселенцами, охотились по берегам большой реки, торговали с окрестными племенами да время от времени развлекались набегами на инглистанские фермы. Есунтай не должен был ничем от них отличаться – так мне казалось.

К полудню наши седла были обвешаны добычей, но за все время охоты мы не сказали друг другу и десятка слов. Молчал Есунтай и теперь, когда мы привязывали своих птиц. Но я чувствовал, что он внимательно наблюдает за мной. Возможно, нойон собирался до наступления настоящих холодов устроить еще одну охоту, уже за пределами этого маленького острова. Туземное население не мешало нашим охотникам. Договор с мохауками – стражами Восточных ворот на землях ирокезов – защищал нас лучше любого оружия. Все окрестные племена с давних пор подчинялись Союзу Пяти Племен.

Мы возвращались домой размеренной рысью. Группа пастухов собралась вокруг костра рядом с шалашом из веток и звериных шкур. Они поприветствовали нас и поздравили с удачной охотой. Вдалеке уже виднелись полукруглые крыши Еке-Джерена, над которыми в вечернее небо поднимались струйки дыма.

«Здесь мы построим большой лагерь», – заявил, едва ступив на берег, Черен-нойон, командир первого монгольского отряда, приплывшего в эту страну. Так и назвали это место – Еке-Джерен, Большой Лагерь. И теперь множество полукруглых домов покрывает всю южную часть острова, а на севере пасутся наши стада. Те люди, которые жили здесь раньше, звались маннахата. [63]63
  Маннахата —на голландской карте 1610 г. так названо племя, обитающее в устье реки Гудзон.


[Закрыть]
И у них были почти такие же круглые жилища. Они встретили наш корабль, приютили и накормили экипаж, а вскоре и уступили нам этот остров.

Есунтай придержал коня на въезде в Еке-Джерен. Было заметно, что он не очень-то хочет возвращаться.

– Давненько у меня не случалось такого прекрасного дня, – вздохнул он.

– Я тоже доволен сегодняшней охотой, нойон, – сказал я, остановившись рядом с ним. – Правда, если бы мы переправились на тот берег, добычи было бы больше…

– Я приехал сюда не только ради охоты, багатур. У меня есть более важные дела. Когда я обсуждал их с твоим командиром, он посоветовал обратиться за помощью к тебе. – Он помедлил, подыскивая нужные слова. – Хан, мой отец, встревожен намерениями своих врагов из Инглистана. Сейчас они еще слабы, но со временем могут превратиться в грозную силу. Наши шпионы докладывают, что многие инглистанцы собираются пересечь океан и обосноваться здесь.

Я недоверчиво посмотрел на Есунтая. Все инглистанские поселения, включая порт Плимут, расположены далеко на северном побережье, за большим островом, лежащим к востоку от Еке-Джерена. А несколько крохотных городков и разбросанных вокруг них ферм… Я не понимал, чем они могут беспокоить хана. Конечно, не очень приятно иметь таких соседей, но несколько удачных набегов на пограничные фермы быстро приучили инглистанцев не забредать на чужую территорию. А если они захотят продвигаться дальше на север, им дадут отпор туземные племена.

– Пусть приходят, – сказал я. – Большинство из этих несчастных не переживет здешней зимы. Им не продержаться долго без помощи туземцев.

Местные племена уже дорого заплатили за свое гостеприимство, едва не вымерев от чумы, которую инглистанцы привезли с собой из Европы.

– Они придут сюда не с пустыми руками, а с мушкетами и пушками и осквернят эту страну своим присутствием. Хан, мой отец, намерен завоевать их проклятый остров, а здешние племена должны сами позаботиться о том, чтобы не попасть к ним в рабство. Победа моего отца потускнеет, если инглистанские псы найдут здесь прибежище. Их нужно выкорчевать из этой земли.

– Значит, ты хочешь уничтожить инглистанские поселения, – произнес я, задумчиво теребя перевязь своего сокола. – Но у нас не хватит сил, чтобы справиться с ними.

– У нас не хватит, – согласился нойон. – А у туземцев сил достаточно.

Признаться, он меня заинтриговал. Прежде всего сталью, что звенела в его голосе.

– Только ирокезы способны помочь тебе в этом деле, – подсказал я. – Но я не уверен, захотят ли. Инглистанцы селятся далеко от них и не угрожают их могуществу.

– Мишель говорил, что вы заключили договор с ирокезами.

– Только с одним из пяти племен, с мохауками. В прежние времена ирокезы враждовали между собой, пока великие вожди, Дагейноведа и Гайавата, не объединили их. Сейчас Союз Пяти Племен настолько силен, что может не обращать внимания на инглистанцев.

Есунтай перевел взгляд на сокола, крепко вцепившегося в его перчатку.

– А если их убедить, что инглистанцы опасны?

– Тогда ирокезы могут напасть на них, – ответил я. – У Союза Пяти Племен нет никаких соглашений с этим народом. Однако они могут решить, что от живых чужеземцев больше пользы, чем от мертвых. Мы не продаем туземцам огнестрельное оружие, а инглистанцы делают это с большой выгодой для себя. Необдуманно начав войну, ты добьешься лишь того, что они заключат договор с ирокезами и подвластными им племенами. И тогда станут по-настоящему опасны.

– Мы должны ударить так, чтобы уничтожить их всех, – решительно заявил он. – Только так можно гарантировать, что ни один инглистанский пес больше не ступит на эту землю.

– Без помощи ирокезов тебе не справиться.

– Я обязан справиться, с помощью или без. Хан, мой отец, уже объявил о своих планах. Я привез с собой приказ, скрепленный его печатью. Хан, мой отец, разгромит инглистанцев в Европе, а мы уничтожим их владения здесь. В мире не должно остаться места для тех, кто не признает нашу власть, – так предписывает Яса. Инглистанцы отказались подчиняться, но мы заставим их склонить голову.

Я подумал, что Сугедей-хан слишком беспокоится из-за какой-то горстки островитян. Несомненно, Испания представляет большую угрозу, пусть даже на ее престоле сидит брат нашего правителя. Я слышал много рассказов о роскошном дворе Сулейман-хана, о золоте и рабах, текущих непрерывным потоком в Кордобу и Гранаду с континента, находящегося к югу от нас, и о диковинных странах, завоеванных испанскими конкистадорами. С ничуть не меньшей страстью и упорством испанцы насаждают в этих землях свою веру. Прошло немногим больше шестидесяти лет после падения столицы ацтеков, Теночтитлана, а по количеству мечетей она теперь не уступит самой Кордобе. Сулейман-хан при поддержке африканских вассалов и с сокровищами Нового Света мечтает править всей Европой. Вряд ли он так легко позволил бы нам обосноваться на севере, если бы мы позарились на его богатые южные земли.

Однако я всего лишь багатур из Еке-Джерена, понаслышке знающий о том, что происходит в Европе. Я почти не помню страну в которой появился на свет, а древняя прародина монголов для меня не более чем собрание сказок и легенд. Европейские ханы по-прежнему отсылают дань в Каракорум, [64]64
  Каракорум– столица Монгольской империи.


[Закрыть]
но предписания Ясы – закона, который дал нам величайший из людей, – все меньше отягощают их плечи. Они могут на словах подчиняться Великому Хану с далекой прародины, но сами правят странами куда более обширными и богатыми. Недалеко то время, когда правители Запада окончательно разорвут все связи с Востоком.

– Европа! – хрипло проговорил я, прочищая горло. – Иногда я задумываюсь, что будет делать наш хан, когда победит там всех врагов.

Есунтай покачал головой:

– Я скажу тебе так: мой предок Чингисхан должен был предугадать, что случится с нами. Я знаком с нойонами, не выезжающими на охоту дальше парка своего дворца, и с другими, которые предпочитают парчу и надушенные кружева плащам из овчины и войлочным сапогам. Европа изнежила нас. Мне хотелось бы, чтобы мы снова стали такими, как прежде, но это вряд ли возможно.

С неба посыпались тяжелые хлопья снега, и я подхлестнул коня. Есунтай держался вровень со мной.

К тому моменту, когда мы добрались до моего курена, [65]65
  Курен (курень) – монгольское кочевое стойбище с характерным круговым расположением юрт или кибиток.


[Закрыть]
снег уже валил плотной стеной, скрывавшей от взгляда все, кроме ближайших домов. Обычай требовал, чтобы я предложил гостю поужинать и даже заночевать, если погода не улучшится. Нойон согласился без долгих уговоров, – вероятно, у него оставалось ко мне еще много вопросов.

Мы остановились возле одного из домов. Мимо проехал запряженный лошадьми фургон с винными бочками. Я позвал слуг; тут же подскочили двое мальчиков и приняли у нас соколов и добычу. Какая-то тень шевельнулась чуть в стороне от дома. Я пригляделся и узнал одного из своих слуг, туземца из племени маннахата. Он лежал прямо на снегу и сжимал в руке бутылку.

Ярость захлестнула меня. Я приказал мальчишкам занести маннахата в дом, а сам помчался вслед за фургоном. Заметив меня, возница притормозил. Я ухватил его за воротник и потянул на себя. Он растянулся на снегу.

– Я ведь предупреждал тебя, – оборвал я его проклятия, – чтобы ты не привозил сюда свое вино.

Он с трудом поднялся на ноги, придерживая одной рукой шляпу:

– Не привозил для твоих маннахата – вот что ты мне сказал, багатур. Я просто проезжал мимо и подумал, а вдруг кто-то из других твоих слуг захочет немного освежиться? Неужели я виноват в том, что пожалел туземца, умолявшего меня…

– Я предупреждал тебя, – повторил я, замахиваясь на него плетью. – А теперь предупреждаю в последний раз.

– Ты напрасно гневаешься…

– Только появись еще раз в моем курене, Жерар, – и я угощу тебя камчой. Если очень повезет, ты даже останешься в живых…

– Тебе не победить их пристрастие к вину, багатур. – В тусклых глазах торговца сверкнула ненависть. – Как бы ты ни оберегал их, в следующий раз они сами разыщут меня.

– Но я не собираюсь облегчать им задачу. – Я снова схватился за плеть, и торговец испуганно отшатнулся. – Ступай прочь.

Он прошлепал по снегу к фургону, а я развернулся и поехал домой. Есунтай уже привязал своего скакуна к коновязи и не проронил ни слова, пока я расседлывал своего.

Я пригласил его в дом. Моя жена Елджигетай вышла нам навстречу. Больше в доме никого не было, но остекленевший взгляд и невнятная речь жены подсказали мне, что она тоже пила вино. Мы с Есунтаем сели на скамью возле очага. Елджигетай подала к столу тарелки с ухой и бутылку вина. Я ожидал, что она присоединится к нам, но жена не рискнула лишний раз попадаться мне на глаза и устроилась на полу возле колыбели нашего сына. Ее мать была из племени маннахата. Смуглое лицо и тугие черные косы Елджи-гетай напоминали мне о Дасиу, моей первой жене, оставшейся у мохауков. Они были одинаково красивы, но Елджи-гетай портила общая слабость всех маннахата, сгубившая многих из них, – тяга к вину. Она с безразличным видом сидела в своем укромном уголке, затем склонилась над колыбелью Аджираги и зашептала что-то по-маннахатски. Я никогда не испытывал желания выучить этот язык – язык племени, которое скоро перестанет существовать.

– Позволь предложить тебе заночевать в моем доме, – обратился я к нойону.

– Благодаря этому бурану мы можем продолжить разговор. Мне бы хотелось подробнее расспросить тебя об ирокезах, – ответил он, прислонившись к стене. – В Ханбалыке, [66]66
  Ханбалык– монгольское название столицы государства Юань, современного Пекина, переводится как «Обитель хана».


[Закрыть]
при дворе Хитан-хана, собралось множество ученых мужей. И они утверждают, что предки здешнего народа много веков назад пришли сюда из страны, расположенной к северу от Китая. Возможно даже, что с нашей прародины. По их словам, в давние времена далеко на севере существовал перешеек, соединяющий эту страну с Сибирью. Так мне рассказывали путешественники, побывавшие в Китае.

– Это очень интересно, нойон.

– Если в жилах этого народа течет кровь наших предков, значит, они могли сохранить и наше величие.

Я отхлебнул вина.

– Но конечно, ни один народ не может быть так же велик, как монголы.

– Величие ускользает из наших рук. Самим Менгкэ-Кеке-Тенгри, Вечно Синим Небом, нам предназначено было править миром, но у нас уже не хватает сил, чтобы удержать его.

Я склонил голову, когда нойон назвал имя нашего древнего бога. Есунтай удивленно приподнял брови:

– А я думал, что ты христианин.

– Да, я принял крещение, – согласился я. – И теперь молюсь по-другому. Ирокезы называют бога Великим Духом Гитчи-Маниту, но это просто другое имя Тенгри. Не важно, как молится человек, он все равно обращается к единому Богу.

– Святая правда. Но многие из тех, кто поклоняется кресту или полумесяцу, считают иначе, – вздохнул Есунтай. – Много лет назад мой предок Чингисхан задумал превратить весь мир в пастбища для наших коней. Но потом понял, что нельзя управлять завоеванными странами, не зная их обычаев. А теперь эти обычаи сами управляют нами. – Его темные глаза с беспокойством смотрели на меня. – Когда мы разгромим инглистанцев, многие наши люди захотят переселиться сюда. Это потребует немалых средств, но если все пойдет как задумано – сыновьям и внукам нашего хана достанутся все богатства этой страны. Сюда придут и священники, чтобы распространить веру в Христа среди туземцев, и торговцы, чтобы купить все, что нельзя взять просто так. Как тебе нравится такое будущее?

– Я служу моему хану, – ответил я.

Нойон прищурил глаза, и мне почудилось, будто ему известны мои тайные мысли. В последнее время я часто подумывал о том, чтобы бросить все свое имущество и скрыться в северных лесах.

– Океан отделяет нас от Европы, – заметил Есунтай. – Это очень удобно для тех, кто хочет забыть о нашем хане.

– Пожалуй, что так.

– Я слышал, – сообщил он затем, – что ты провел какое-то время среди ирокезов.

У меня перехватило горло.

– Да, я жил в племени мохауков, Людей Кремня. Вероятно, Мишель-багатур все тебе уже рассказал.

– Нет, он только упомянул, что ты там жил.

– Это очень долгая история, но я постараюсь сделать ее короче. Я и мой отец появились на этом острове вскоре после его открытия. Мы приплыли на одном из кораблей, посланных вслед за первым. К тому времени Черен-нойон уже основал Еке-Джерен. Мне исполнилось девять лет, и я был младшим из сыновей. Отец не взял с собой ни мою мать, ни вторую жену – он надеялся вернуться во Франкию богачом.

Я мало что запомнил из того путешествия. Только вид безбрежного океана с пенными гребнями огромных волн, пугавший меня всякий раз, когда я выбирался на палубу. Возможно, Есунтай испытывал точно такой же трепет, плывя по бесконечной водной равнине, но я не собирался делиться с ним своими страхами.

– Спустя год после приезда, – продолжил я, – Черен-нойон задумал послать корабль вверх по реке. Капитан, голландец Хендрик, должен был нанести реку на карту, дойти до ее истоков и выяснить, нет ли там удобного пути дальше на запад. Моему отцу приказали отправиться в путь на этом корабле, и он решил взять меня с собой. Я был счастлив, что могу пойти в поход вместе со взрослыми воинами.

– Как и любой монгольский мальчишка на твоем месте, – вставил Есунтай.

– Мы плыли на север, пока не добрались до места, которое мохауки называют Скенектади – Напротив Ущелья, – и не обосновались там. Нам было известно, что Люди Кремня – свирепые воины. Живущие к югу племена называли мохауков Пожирателями Плоти и приходили в ужас при одном лишь упоминании о них. Но мы знали также, что ирокезы радушно встречают тех чужестранцев, кто приходит к ним с миром. Хендрик рассудил, что перед продолжением похода следует заключить соглашение с мохауками, которое позволит нам договориться и с другими племенами ирокезов.

Я сделал еще один глоток. Есунтай сидел тихо, но не спускал с меня глаз. Он пытался определить, что я за человек и можно ли мне довериться. Впрочем, я тоже его изучал. Судя по всему, нойон хотел не только найти союзников в войне с инглистанцами. Но эти мысли он пока скрывал.

– Отряд наших воинов подплыл к берегу на баркасе, – вспоминал я. – Мохауки увидели их и с помощью жестов сумели объясниться. Нас проводили в селение. Мохауки тепло приветствовали чужаков и приглашали в свои дома. Все шло хорошо, но потом, в разгар пира, мы угостили их вином. Нам следовало бы вспомнить, как действуют крепкие напитки на маннахата. Мохауки быстро опьянели, да и нам было бы лучше оставаться трезвыми.

Я уставился в земляной пол и замолчал.

– Не знаю точно, что произошло дальше, – произнес я наконец, – но пир превратился в кровавую схватку. Нескольким нашим воинам тут же рассекли голову томагавками. Оставшиеся в живых бросились назад к баркасу. Ты можешь назвать их трусами, но вид рассвирепевших и потерявших голову от вина мохауков смутил бы и самого отчаянного храбреца. Вино для них – такая же отрава, как для маннахата. Только мохауки не сделались от него вялыми и безвольными, готовыми за выпивку продать собственных детей. Наоборот, они превратились в диких кровожадных зверей.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю