Текст книги "Альтернативная история"

Автор книги: Гарри Гаррисон

Соавторы: Ким Ньюман,Эстер М. Фриснер (Фризнер),Йен (Иен) Уотсон,Кен Маклеод,Джеймс Морроу,Юджин Бирн,Йен Уэйтс,Том Шиппи,Сьюзетт Элджин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)

Это облегчало бомбометание. Любые поправки на боковое смещение бомбы становились необязательными.

– Дженьюэри, измени настройки. Скорость – двести тридцать одна миля в час.

– Два тридцать один.

– Всем, кроме бомбардира и штурмана, надеть очки! – приказал Фитч.

Фрэнк поднял с полу затемненные очки. Они требовались для защиты глаз, чтобы хрусталик не расплавился. Он надел их. Видимость почти нулевая. Дженьюэри поднял очки на макушку. Когда он снова посмотрел на экран прицела, под линиями перекрестия проплывала суша. Он взглянул на часы: ровно восемь. Время вставать, пить чай и читать газеты.

– Десять минут до ТП, – доложил Мэтьюс.

Точкой прицеливания был т-образный мост Айои. Он находился в центре города и соединял четыре района. Легкоузнаваемый ориентир.

– Внизу сильная облачность, – произнес Фитч. – Фрэнк, ты сможешь что-нибудь разглядеть?

– Трудно говорить наверняка, – ответил Дженьюэри. – Сначала нужно попробовать.

– Если понадобится, мы зайдем на второй круг и воспользуемся радаром, – сказал Мэтьюс.

– Фрэнк, не сбрасывай бомбу, пока не будешь уверен, – добавил Фитч.

– Так точно, сэр!

Между рваными облаками Дженьюэри видел скопления крыш и нити дорог. Вокруг них простирался зеленый лес.

– Приготовьтесь, мы подлетаем! – предупредил Мэтьюс. – Капитан, сохраняй этот курс! Скорость – двести тридцать одна миля в час.

– Есть тот же курс! – отозвался Фитч. – Фрэнк, не подведи! Всем приготовиться к развороту.

Мир Дженьюэри сузился до обзорного экрана: поле облаков и лес под черными пунктирными линиями. После небольшой гряды холмов открылся водораздел Хиросимы. Широкая мутно-коричневая река. Затуманенная светлой дымкой зеленая земля с плотной сетью серых дорог. Под прицелом проплывали крохотные прямоугольники зданий. Их стало очень много. Они заполнили собой почти всю сушу. А вот и сам город с его узкими островами, тянувшимися к темно-синей бухте. Они скользили на обзорном экране – остров за островом, облако за облаком. Фрэнк затаил дыхание. Его пальцы, сжимавшие тумблер, онемели от напряжения. Наконец он увидел цель! Мост Айои. Его крохотная т-образная форма отчетливо виднелась в разрыве облаков под перекрестием прицела. Пальцы Дженьюэри мяли переключатель. Он сделал глубокий вдох. Под перекрестием уже белели облака. Приближался следующий остров.

– Еще чуть-чуть, – произнес он спокойным голосом. – Внимание!

Он совершал преступление. Его сердце гудело, как райтовский мотор. Фрэнк сосчитал до десяти. Под перекрестием прицела плыли облака. За ними начинался лес и несколько полосок серых дорог.

– Я щелкаю тумблером, но не слышу сигнала! – хрипло прокричал он в микрофон.

Его пальцы удерживали переключатель на месте. В шлемофоне раздался голос Фитча, но слова пилота утонули в громких проклятиях Мэтьюса.

– Я переключаю тумблер вперед и назад! – крикнул Фрэнк, прикрывая обзорный экран своим телом. – Но по-прежнему не могу… Секунду!

Он щелкнул переключателем. В наушниках послышался низкотональный гул.

– Получилось!

– И куда она теперь упадет? – спросил Мэтьюс.

– Приготовьтесь к сбросу! – крикнул Дженьюэри.

«Лаки Страйк» вздрогнул и подскочил на десять-двадцать футов вверх. Фрэнк прильнул щекой к прозрачной грани «фонаря». Взглянув вниз, он увидел бомбу, летевшую под самолетом. Внезапно она вильнула в сторону и понеслась к земле. Б-29 дал правый крен и круто пошел на снижение. Центробежная сила прижала Дженьюэри к плексигласовым пластинам. Сбросив высоту на пару тысяч футов, Фитч выровнял самолет, и они помчались на север.

– Вы что-нибудь видите? – спросил пилот.

Стрелок Коченски, сидевший в хвостовом отсеке, дал отрицательный ответ. Фрэнк выпрямился в кресле и вспомнил о защитных очках. Их больше не было на его голове. Наверное, слетели при крутом вираже.

– Сколько времени осталось до взрыва? – спросил он.

– Тридцать секунд, – ответил Мэтьюс.

Дженьюэри закрыл глаза. Его веки осветились красной вспышкой, затем белым сиянием. Треск в наушниках сменился хаосом голосов: «О мой бог!», «Вот это да!», «Помилуй меня господи!» Самолет подпрыгнул вверх и с металлическим скрежетом рухнул в воздушную яму. Фрэнку снова пришлось отжиматься от плексигласа.

– Сейчас будет еще одна ударная волна! – крикнул Коченски.

Б-29 вновь жестоко закачало. «Похоже, нам конец!» – подумал Дженьюэри. – «Во всяком случае, это спасет меня от трибунала». Но, открыв глаза, он обнаружил, что ничего не изменилось. Он по-прежнему мог видеть, моторы ревели, а винты вращались.

– Две ударные волны! – прокричал Фитч. – Мы в полном порядке. Вы только посмотрите, что эта сучка натворила!

Фрэнк последовал его совету.

Слой облаков разорвало на части. Внизу разрастался шар красного огня, от которого поднимался огромный столб черного дыма. Вершина этой колонны уже достигала их высоты. В наушниках звучали восклицания восторга и ошеломления. Дженьюэри перевел взгляд на огненное основание столба. Там, на земле, бушевали десятки пожаров. Внезапно в прогалине, возникшей среди облаков, он увидел дельту реки с шестью широкими протоками. Его ногти впились в ладони. Слева от массивной колонны дыма и огня виднелась нетронутая Хиросима.

– Мы промахнулись! – закричал Коченски. – Черт! Мы промахнулись!

Фрэнк пригнулся, скрывая лицо от пилотов. Они сошли бы с ума, увидев его растянутый в усмешке рот. Он расслабился, наслаждаясь волной облегчения. Затем все снова стало мрачным.

– Будь ты проклят! – прокричал ему Фитч.

Макдональд попытался успокоить первого пилота:

– Дженьюэри, поднимитесь сюда.

– Слушаюсь, сэр!

Его ждали большие неприятности. Он встал и повернулся на дрожавших ногах. Кончики пальцев на его правой руке болезненно пульсировали. Остальные члены экипажа заглядывали в кабину пилотов и смотрели на феерическое зрелище, которое разворачивалось перед ними за плексигласовыми стеклами. Фрэнк тоже бросил взгляд в том направлении.

Взрыв бомбы сформировал грибовидное облако. Казалось, оно могло разрастаться до бесконечности, расширялось, питаемое адским огнем и колонной черного дыма. Огромная махина в две мили шириной и в полмили высотой. Поднявшись выше самолета, это облако своими размерами как бы подчеркивало мизерность тех, кто его породил.

– Парни, как вы думаете, мы теперь станем импотентами? – спросил Мэтьюс.

– Я чувствую вкус радиации, – заявил Макдональд. – А вы? У нее привкус как у свинца.

Непрерывные взрывы пламени в основании колонны придавали облаку пурпурный оттенок. Оно переливалось и сияло, словно живое и злобное существо в шестьдесят тысяч футов ростом. Подумать только – одна бомба! Фрэнк, абсолютно ошеломленный и подавленный этим зрелищем, протиснулся в штурманскую рубку.

– Капитан, мне записывать отчеты членов экипажа? – спросил Бентон.

– К черту отчеты! – прорычал Фитч, идя следом за Дженьюэри.

Однако Шепард опередил пилота. Он спустился из штурманского купола, метнулся к бомбардиру и схватил его за плечо. Фрэнк, сделав шаг назад, отбил его руку в сторону.

– Трусливый подонок! – закричал ученый. – Совсем от страха голову потерял?

Дженьюэри, радуясь возможности «выпустить пар», сжал кулаки и двинулся к Шепарду. Фитч вклинился между ними. Схватив Фрэнка за ворот, он притянул его к себе. Капитан сердито шикнул на Шепарда и, глядя в глаза Дженьюэри, сердито спросил:

– Это правда? Ты нарочно промазал?

– Нет, – хрипло ответил Фрэнк, отдирая руку Фитча от своего воротника.

Он размахнулся и ударил пилота по лицу, разбив ему губу. Фитч отшатнулся, встряхнул головой и собрался броситься на Дженьюэри с кулаками. Но Мэтьюс, Бентон и Стоун удержали его, призывая капитана к дисциплине и порядку.

– Эй, вы, драчуны! – крикнул Макдональд из кабины пилотов. – Успокойтесь!

Это помогло разрядить обстановку. Фитч позволил друзьям удержать себя. Макдональд продолжал ворчать на распоясавшихся офицеров, а Фрэнк, опустив руку на кобуру, проскользнул между креслами пилотов в носовой отсек самолета.

– Когда мост попал в перекрестие прицела, я нажал на тумблер, – сказал он Макдональду. – При первом щелчке ничего не случилось…

– Это ложь! – закричал Шепард. – Переключатель работал нормально. Я лично его проверял. А бомба взорвалась за несколько миль от Хиросимы. Посмотрите сами! Он задержал сброс бомбы на целую минуту. Или две! – Ученый вытер слюну с подбородка и указал рукой на Дженьюэри. – Ты нарочно промазал!

– Голословное обвинение, – ответил Фрэнк.

Тем не менее он видел, что остальной экипаж был на стороне Шепарда. Поэтому ему пришлось прибегнуть к угрозам:

– Если вы можете подтвердить ваши слова, передайте меня в руки военного трибунала. А до той поры оставьте меня в покое. – Он злобно взглянул на Фитча, а затем на Шепарда. – Если вы еще раз прикоснетесь ко мне, я пристрелю вас, к чертовой матери!

Он повернулся и гордо сел в кресло, чувствуя себя таким же уязвимым и выставленным напоказ, как енот на дереве.

– Буду рад, если тебя расстреляют за саботаж! – прокричал Шепард.

– Неподчинение приказу… – вторили Мэтьюс и Стоун. – Предательство…

– Летим домой, – прервал их голос Макдональда. – Неужели вы не чувствуете привкуса свинца? Это точно радиация.

Дженьюэри посмотрел на землю через плексигласовый «фонарь». Гигантское облако по-прежнему пылало и бурлило. Один атом… Но они расщепили его в лесу. Фрэнк едва не рассмеялся. Он воздержался от смеха, потому что боялся впасть в истерику. Через разрыв в облаках он впервые увидел всю Хиросиму. Уцелевший город распростерся на своих островах как карта, разложенная на столе. Беда обошла японцев стороной. Адское пламя в основании грибовидного облака бушевало в десяти милях от бухты. Участок леса в пару миль диаметром исчез с лица планеты. Пусть теперь япошки съездят туда и оценят ущерб. Если им скажут, что это была демонстрация силы и своеобразное предупреждение (и если генералы будут действовать быстро), у них появится шанс на выживание. Возможно, они поступят правильно. После сильного эмоционального всплеска Фрэнк чувствовал тошноту. Ему вспомнились слова Шепарда о расстреле. То есть, как бы ни поступили японцы, его ждали большие проблемы. И трибунал. Пожалуй, это самый худший вариант. Он снова проклял желтокожих негодяев и на миг даже пожалел, что не сбросил бомбу на их город. На него накатила усталость. Фрэнк без сопротивления отдался отчаянию.

Довольно длительное время он просто сидел в своем кресле и грустил. Дженьюэри вновь оказался зверьком, попавшим в капкан. Но постепенно он начал вырываться на свободу и придумывать планы – один за другим. Весь обратный полет, проходивший в унылой атмосфере, он размышлял о собственной защите. Его ум крутился на скорости винтов и даже выше. Когда их Б-29 приземлился на острове Тиниан, он разработал схему действий. Шанс на успех выглядел очень сомнительным, но это было лучшее из всего, что ему удалось придумать.

Ангар, где находился зал совещаний, вновь был окружен вооруженными морскими пехотинцами. Дженьюэри выпрыгнул из кузова грузовика и вместе с остальными вошел в помещение. Он, как никогда раньше, чувствовал на себе суровые и неодобрительные взгляды людей. Однако он слишком устал, чтобы тревожиться об этом. Фрэнк не спал больше тридцати шести часов, а всю прошлую неделю – после последнего совещания в этом зале – его мучили ужасные кошмары. Теперь в помещении царила звонкая тишина. Сегодня самолеты не взлетали с острова, и отсутствие их привычного гула еще больше сгущало тревожное безмолвие. Дженьюэри решил придерживаться своего плана. Враждебные взгляды Фитча и Шепарда, болезненное непонимание Мэтьюса – все это нужно было выбросить из головы. Он с облегченным вздохом прикурил сигарету.

В череде вопросов и громких выкриков из зала остальные члены экипажа описывали их неудачный полет. Затем Скоулз, с почерневшим от усталости лицом, и один из офицеров разведки приступили к расспросам о бомбометании. Фрэнк настаивал на своей версии:

– Когда цель находилась под перекрестием прицела, я щелкнул тумблером, но сигнала не последовало. Тогда я начал переключать тумблер взад и вперед – до тех пор, пока не послышался тон. Ровно через пятнадцать секунд произошел сброс бомбы.

– Вы считаете, что это была неисправность тумблера? Или какие-то неполадки в схеме тонального сигнала?

– Сначала я сам не понял, но потом…

– Он лжет! – перебил его покрасневший от ярости Шепард. – Перед полетом я лично проверял бомбоприцел. Переключатель работал нормально. К тому же сброс бомбы произошел через минуту после пролета намеченной цели…

– Капитан Шепард, – рявкнул Скоулз, – вас мы уже выслушали!

– Но он лжет!

– Капитан Шепард, не все так очевидно. И впредь помалкивайте, пока вас не спросят!

– В любом случае я заметил кое-какие странности в том, как падала бомба, – продолжил Дженьюэри, стараясь обойти вопросы о причинах длительной задержки сброса. – Возможно, это объяснит ее пролет мимо цели. Мне хотелось бы высказать свои наблюдения одному из ученых, знакомых с ее конструкцией.

– Что за странности? – спросил Скоулз.

Фрэнк смущенно понурил голову:

– Вы же будете проводить расследование моих действий, верно?

– Это и есть расследование, капитан Дженьюэри, – нахмурившись, ответил Скоулз. – Рассказывайте, что вы видели.

– Но после вашего расследования мое дело передадут в другую инстанцию, не так ли?

– Да, капитан. Вами займутся следователи военного трибунала.

– Так я и думал. Тогда я буду говорить только со своим адвокатом и с учеными, которые разбираются в конструкции бомбы.

– Я ученый, знакомый с бомбой! – крикнул Шепард. – Можешь говорить со мной, если тебе действительно есть что сказать…

– Нет, мне нужен ученый, а не чертов механик! – ответил Фрэнк.

Он поднялся, чтобы посмотреть в лицо разъяренному Шепарду. Тот начал выкрикивать оскорбления, к которым присоединились другие офицеры. Зал зашумел. Пока полковник Скоулз наводил порядок, Фрэнк сел на скамью. Он напрочь отказался от участия в дальнейших расспросах.

– Мне придется инициировать заседание военно-полевого суда, – с откровенным разочарованием сказал ему Скоулз. – До тех пор вы будете находиться под арестом. В ближайшие дни вам предоставят адвоката. Вы подозреваетесь в неподчинении приказам при выполнении боевого задания.

Фрэнк кивнул, и Скоулз подозвал охрану из морпехов.

– Последняя просьба, полковник, – сражаясь с усталостью, произнес Дженьюэри. – Передайте генералу Ле Мэю мои слова. Если японцам скажут, что взрыв бомбы был предупреждением, – это вызовет тот же эффект…

– Я же говорил! – закричал Шепард. – Я же говорил, что он сделал это нарочно!

Люди, сидевшие вокруг Шепарда, усадили его на скамью. Но он успел убедить многих из них. Даже Мэтьюс смотрел на Фрэнка с удивлением и гневом. Дженьюэри устало покачал головой. Ему вдруг показалось, что его план – пусть пока и достаточно успешный – все-таки не был хорош.

– Полковник Скоулз, просто сделайте, что сможете.

Ему потребовались все остатки сил, чтобы с гордостью и достоинством выйти из штабного ангара. Его поместили в пустой офис, где прежде размещалась каптерка интенданта. Морпехи приносили ему еду. Первые двое суток он почти все время спал. На третий день, взглянув в зарешеченное окно, Фрэнк увидел трактор, тянувший из лагеря накрытую брезентом тележку. За ней следовали джипы с вооруженной охраной. Зрелище напоминало военные похороны. Дженьюэри подбежал к двери и заколотил по ней, пока не появился молодой пехотинец.

– Что они там делают? – спросил Фрэнк.

Окинув его холодным и надменным взглядом, солдат нехотя ответил:

– Готовится еще одна атака. На этот раз бомбу сбросят правильно.

– Нет! – закричал Дженьюэри. – Нет!

Он набросился на часового, но тот оттолкнул его и запер дверь.

Нет!

Фрэнк с руганью молотил кулаками по двери, пока не заболели руки:

– Вам незачем делать это! Они и так сдадутся.

Его защитная раковина треснула. Он рухнул на койку и заплакал. Все сделанное им оказалось бессмысленным. Он пожертвовал своей жизнью практически ни за что.

Через пару дней морпехи впустили в его камеру полковника с седыми волосами, похожими на сталь. Тот подошел к столу и, приветствуя Фрэнка, стиснул его руку, словно тисками. Его голубые глаза искрились как лед.

– Я полковник Дрей, – сказал он. – Мне приказано защищать вас в военно-полевом суде.

Дженьюэри почувствовал неприязнь, исходившую от мужчины.

– Для этого мне нужен каждый факт, который вы сможете привести в свое оправдание. Поэтому приступим.

– Я не хотел бы говорить с кем-либо, пока не увижусь с учеными, создававшими атомную бомбу.

– Я ваш адвокат по защите…

– Я знаю, кто вы такой, – ответил Фрэнк. – Однако ваш успех в моей защите будет зависеть только от того, удастся ли вам доставить ко мне одного из ученых. Чем выше он будет рангом, тем лучше. И я хочу поговорить с ним один на один.

– Мне нужно присутствовать.

Ах, ему нужно! После таких слов адвокат автоматически перешел в разряд его врагов.

– Естественно, – согласился Дженьюэри. – Вы же мой адвокат. Но других людей мы приглашать не будем. Нам следует заботиться об атомных секретах Америки.

– Значит, вы обнаружили какой-то саботаж?

– Ни слова больше! Подождем приезда ученого.

Полковник сердито кивнул и удалился.

На следующий день он вернулся в компании высокого мужчины.

– Это доктор Форест.

– Я принимал участие в создании бомбы, – сказал его спутник.

Короткая стрижка, гражданская одежда. Однако для Дженьюэри его выправка выглядела еще более армейской, чем у полковника. Фрэнк подозрительно прищурился и попеременно осмотрел обоих визитеров.

– Вы можете дать слово офицера, что этот человек действительно ученый? – спросил он у Дрея.

– Конечно, – обиженным тоном ответил адвокат.

– Итак, вы хотели сообщить мне о какой-то странности, – произнес доктор Форест. – Расскажите о том, что вы видели.

– Я ничего не видел, – хрипло проворчал Дженьюэри. – Он глубоко вздохнул. Пришла пора компрометировать себя. – Я хочу, чтобы вы передали вашим коллегам мое сообщение. Вы, парни, годами создавали эту бомбу. У вас было время подумать над тем, как ее использовать. Неужели вы не догадались, что одна демонстрация взрыва могла бы убедить японцев сдаться…

– Минутку! – прервал его Форест. – Вы хотите сказать, что ничего не видели? То есть никакой неисправности не было?

– Не было, – прочистив горло, ответил Фрэнк. – Но не обязательнобыло уничтожать целый город, вы понимаете?

Форест посмотрел на полковника Дрея. Тот раздраженно пожал плечами:

– Он сказал мне, что заметил следы саботажа.

– Я хочу, чтобы вы вернулись и попросили ваших коллег вступиться за меня, – продолжил Дженьюэри. – Мне не выстоять против обвинений трибунала. – Чтобы привлечь внимание мужчины, ему пришлось повысить голос. – Если вы, ученые, встанете на мою защиту, меня не расстреляют, понимаете? Я не хочу погибнуть от пули за то, что выполнил вашу работу. Ведь это вы должны были подумать о применении бомбы.

Форест откинулся на спинку стула. Краснея от ярости, он тихо спросил:

– Значит, вы решили исправить нашу ошибку? Вы пришли к выводу, что мы не продумывали разные варианты? Что план утверждали люди менее квалифицированные, чем вы? – Он с негодованием взмахнул рукой. – Проклятие! Почему вы втемяшили себе в голову, что ваша компетенция позволяет решать столь важные вопросы?

Реакция мужчины напугала Фрэнка. Он думал, что все будет по-другому. В отчаянии он ткнул пальцем в направлении Фореста:

– Потому что я тот человек, который изменил ваши чудовищные планы! И теперь вы пугливо отступаете в сторону и притворяетесь, что это не ваше дело. Так легче и проще. Но я там был!

При каждом его слове румянец на щеках мужчины разгорался все сильнее. Казалось, еще немного – и вены на шее доктора разорвутся от напряжения. Дженьюэри снова попытался достучаться до его разума:

– Вы когда-нибудь пытались представить себе, что ваша бомба сделает с городом, в котором живут тысячи людей?

– Достаточно! – вскричал мужчина. Он повернулся к Дрею. – Я не обязан соблюдать конфиденциальность этой беседы. Будьте уверены, что мои показания в суде станут еще одним свидетельством вины вашего подзащитного.

Он бросил на Дженьюэри взгляд, полный ненависти. Фрэнк с огорчением пожал плечами. Для таких людей признание его правоты означало бы раскаяние в собственных ошибках. Ведь каждый из них нес ответственность за создание адского и мощного оружия, которое он, Дженьюэри, отказался использовать. Поэтому Фрэнк понял, что был обречен.

Уходя, доктор Форест так сильно хлопнул дверью, что стены офиса задрожали. Дженьюэри сел на койку и потянулся за пачкой «Кэмел». Под пристальным и холодным взглядом полковника он прикурил дрожащими руками сигарету, затянулся горьким дымом и посмотрел на адвоката.

– Я надеялся, что он поймет, – сказал Фрэнк. – Это был мой последний шанс.

Его слова возымели действие. Впервые за время их знакомства ледяное презрение в глазах полковника сменилось искрой уважения.

Полевой суд длился два дня. Вердиктом стало обвинение в неподчинении приказам и помощи врагу при проведении боевой операции. Дженьюэри приговорили к расстрелу.

Большую часть оставшихся дней он хранил молчание, прячась за маской безразличия, которая годами скрывала его настоящий характер. К нему прислали священника, но это был капеллан 509-й авиагруппы, благословлявший экипаж «Лаки Страйк» на выполнение секретной миссии. Фрэнк послал его подальше. Затем к нему пришел Патрик Гетти – молодой католический священник, маленький и коренастый безусый мужчина. Честно говоря, он немного побаивался Дженьюэри. Фрэнк отнесся к нему дружелюбно. Они поговорили. Когда на следующий день священник вернулся, Дженьюэри побеседовал с ним еще немного, затем еще и еще. Их встречи вошли в привычку.

Обычно Дженьюэри говорил о детстве. Он рассказывал, как вспахивал поле на черной низине, шагал за плугом и мулом. Или как бегал к почтовому ящику по гаревой дорожке. Или как читал книги при свете луны вопреки родительским приказам спать. Однажды мать даже отшлепала его туфлей с высоким каблуком. Он поведал священнику историю о том, как обжег руку на кухне… И рассказал об аварии на перекрестке Форс-стрит.

– Представляете, отче? Я запомнил лицо того водителя!

– Да, представляю, – отвечал священник. – Подумать только!

Фрэнк рассказал ему о своей игре, в которой каждый совершенный им поступок влиял на мировой баланс международных дел.

– Когда я вспоминаю эту игру, она кажется мне идиотской. Идешь по тротуару, наступаешь на трещину – и это может вызвать землетрясение. Звучит по-дурацки, но мальчишкам нравятся подобные фантазии.

Священник кивнул.

– Хотя теперь я думаю, что если бы каждый человек жил по таким законам и считал свои поступки важными для всей планеты… это изменило бы мир. – Он вяло взмахнул рукой, отгоняя от лица сигаретный дым. – Все отвечали бы за свои действия.

– Да, – согласился священник. – Но и сейчас все отвечают за свои дела.

– То есть если вам прикажут сделать что-то неправильное, вы по-прежнему несете ответственность за свои поступки, правда? Приказы не меняют сути?

– Верно.

– Хм… – Фрэнк сделал несколько затяжек. – Да, так многие говорят. Но посмотрите, что случилось. – Он обвел рукой офис. – Мне нравился парень в одном романе, который я читал. Он думал, что все написанное в книгах являлось чистой правдой. И после нескольких вестернов попытался ограбить поезд. Его поймали и посадили в тюрьму. – Он печально хохотнул. – В книгах столько ерунды…

– Не во всех, – возразил священник. – К тому же вы не пытались ограбить поезд.

Они дружно рассмеялись.

– Вы читали эту историю?

– Нет.

– Та книга показалась мне очень странной. Она состояла из двух сюжетных линий, которые чередовались глава за главой. Но сами истории не были связаны друг с другом. Я так и не понял, в чем заключалась идея.

– Возможно, писатель хотел показать, что в тех сюжетах имелось нечто общее.

– Наверное, вы правы. Но он выбрал для этого странный способ изложения.

– А мне понравилась его затея.

Так они и проводили время – за дружескими разговорами. И именно Гетти принес печальную весть о том, что президент отклонил просьбу Дженьюэри о помиловании. Священник смущенно развел руками:

– Похоже, президент Америки одобрил этот приговор.

– Он просто ублюдок, – усевшись на койку, печально согласился Фрэнк.

Они немного помолчали. Это был жаркий и душный день.

– Ладно, – наконец произнес священник. – Учитывая вашу ситуацию, я решил порадовать вас другой новостью. Меня просили не говорить о ней, но я думаю, что вам будет приятно услышать. Она касается второй бомбы… Вы знаете, что планировался новый удар?

– Да, знаю.

– Они тоже промахнулись.

– Что?! – вскочив с койки, вскричал Фрэнк. – Вы шутите!

– Нет, не шучу. Парни полетели к Кокуре, но там их встретила плотная облачность. То же самое было над Нагасаки и Хиросимой. Поэтому они вернулись к Кокуре и сбросили бомбу, используя радар. Из-за какого-то сбоя в аппаратуре она пролетела мимо города и упала на остров.

Дженьюэри открыл рот и снова сел на койку:

– Значит, мы еще не…

– Вы правы. Мы пока не разрушили ни одного японского города. – Гетти усмехнулся. – После этой неудачи, как я слышал от моего начальства, они направили японскому правительству послание. В нем говорилось, что оба взрыва были предупредительными и что в следующий раз, если японцы не сдадутся к сентябрю, мы сбросим бомбы на Киото и Токио. А затем еще куда-нибудь. Ходят слухи, что император лично поехал в Хиросиму, оценил ущерб и велел военному совету признать капитуляцию Японии. Фактически война закончена…

– Значит, все получилось! – вновь подскочив, закричал Дженьюэри. – Все вышло по-моему!

– Да, получилось.

– Все вышло так, как я говорил!

Фрэнк со смехом запрыгал перед священником. Гетти тоже попрыгал вместе с ним, и вид скакавшего священника оказался таким большим потрясением для Дженьюэри, что он повалился на койку и заплакал под раскаты собственного хохота. Слезы радости и печали катились по его щекам.

– Но это не повлияет на мой приговор… – успокоившись, промолвил он. – Трумэн все равно расстреляет меня?

– Да, – огорченно ответил священник. – Я думаю, что так оно и будет.

На этот раз в смехе Фрэнка прозвучала злость.

– Все верно. Он законченный гад и гордится лишь теми, кто превратил бы города в пустые пепелища. – Дженьюэри покачал головой. – Вот если бы Рузвельт был жив…

– Все было бы по-другому, – согласился Гетти. – Да, жаль, что Трумэн не таков. – Священник сел рядом с Фрэнком. – Хотите сигарету?

Он вытащил пачку, и Дженьюэри, заметив зеленую обертку с бычьим глазом, нахмурился:

– Вы не достали «Кэмел»?

– Извините. Были только эти.

– Ладно. И так сойдет.

Дженьюэри взял «Лаки Страйк» и прикурил сигарету.

– Вы принесли мне хорошие новости. – Он выпустил клуб дыма. – Я никогда не верил, что Трумэн подпишет мое помилование. Поэтому в целом вы меня обрадовали. Надо же – промахнулись! Вы не понимаете, какое счастье я сейчас испытываю.

– Мне кажется, что понимаю.

Дженьюэри сделал пару затяжек.

– На самом деле я хороший американец. Я действительно хороший американец! И не важно, что думает Трумэн.

– Да, – покашляв, ответил Гетти. – Вы лучше Трумэна в сто раз.

– Следите за тем, что говорите, отче. Нас могут подслушивать.

Он посмотрел в глаза священника, и то, что он увидел за стеклами очков, заставило его замолчать. Потому что в те дни каждый взгляд, направленный на Фрэнка, был наполнен презрением и ненавистью. Он так часто встречался с ними во время трибунала, что научился не замечать злобные эмоции. И вот теперь он увидел что-то новое. Священник смотрел на него как на кумира… Словно он был героем. Конечно, Гетти ошибался, но, учитывая его ситуацию…

Дженьюэри не дожил до послевоенных лет. Он не узнал, какие перемены в мире были вызваны его поступком. Он отказался от своих фантазий, посчитав их бессмысленными грезами, и его жизнь подходила к концу. В любом случае он вряд ли мог представить себе дальнейший ход событий. Хотя Фрэнк догадывался, что мир быстро вернется к вооруженному противостоянию, балансирующему на грани атомной войны. К сожалению, он так и не узнал, что к возникшему Обществу Дженьюэри присоединилось множество людей. Не узнал, какое влияние это общество оказало на Джона Дьюи во время корейского кризиса. Не узнал, что успешные акции общества инициировали запрет на испытание ядерного оружия и что благодаря его последователям великие державы мира подписали договор о ежегодном сокращении количества атомных бомб до их полного уничтожения.

Фрэнк Дженьюэри не узнал об этом. Однако в тот миг, глядя в глаза молодого Патрика Гетти, он каким-то образом догадался о грядущих переменах и почувствовал импульс истории. И тогда он расслабился.

В последнюю неделю его жизни каждый человек, встречавшийся с Фрэнком, пропитывался тем же настроением: гневом на Трумэна и безжалостных генералов, но еще и спокойствием бесстрашного солдата – каким-то широким и объективным мировоззрением. Патрик Гетти, позже ставший одним из основателей Общества Дженьюэри, говорил, что Фрэнк, узнав о несостоявшейся атаке на Кокуру, превратился в веселого и словоохотливого собеседника. Однако перед казнью он снова погрузился в мрачное безмолвие. Утром, когда его разбудили, чтобы вывести под быстро возведенный навес для казни, морпехи пожимали ему руки. Священник находился рядом с ним, пока он курил последнюю сигарету. Затем Фрэнку предложили надеть на голову капюшон.

Он спокойно посмотрел на Гетти и спросил:

– Наверное, морпехам сказали, что одна из винтовок заряжена холостыми патронами?

– Да, – ответил священник.

– Чтобы каждый парень в расстрельной команде мог верить, что это не он убивал меня, верно?

– Да.

На лице Дженьюэри появилась напряженная улыбка. Он бросил сигарету, затоптал ее и похлопал Гетти по руке:

– Но я-то знаю,что это не так!

Затем его маска безразличия вернулась на место, сделав капюшон излишним. Фрэнк твердым шагом направился к стене. Можно даже сказать, что он покинул нас с миром.

перевод С. Трофимова