Текст книги "За мгновение до мечты (СИ)"

Автор книги: Галина Мишарина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Я покачала дочку, и она немного успокоилась, но продолжала выть так, словно у нее что-то болело. У меня душа кровью обливалась, а Бьёрн смотрел прямо перед собой отсутствующим взглядом. Я понимала, как ему тяжело. Вот она, малышка, совсем рядом. Протяни руку – и коснешься… но он не смел, не имел права. Он не мог проявить инициативу, и вынужден был изображать туповатого мужика, который идет на поводу у жены. Захотела ребенка? Куплю. Собираешься терпеть его крики? Твоя воля.

– Документы в порядке, – только и сказал он.

– Да. Родителей у нее нет, так что можете не беспокоиться.

– Нет, значит? – с тихой яростью произнес Бьёрн. Меня объял страх. Сейчас ударит!..

И тут двери с грохотом распахнулись.

– Полиция Терры! Всем лечь на пол!

Бьёрн со вздохом закрыл собой Халли, и не подумав выполнить приказ.

– Все. Приехали. Это конец, ребята.

Я могла только надеяться, что правильно поняла его слова…

Глава 17

«Товар» в витринах даже не пошевелился. Люди знали, что не имеют на себя прав, и отданный двумя какими-то странными парнями приказ исполнять нет смысла, пока не поступит другой – от хозяина. Покупатели же, вместо того, чтобы лечь, сгрудились у стены.

– Охрана!.. – визгливо начал один из консультантов, за что и был прерван выстрелом в ногу. Я ахнула, но пришедшие использовали не пули, а дротики со снотворным. Мужчина медленно сел, а затем растянулся на полу и уснул.

– Все здесь присутствующие будут подвергнуты допросу, – сказал один из пришедших. Мне показалось, он смущен своим порывом, тем более что никто не спешил валиться лицом вниз. – Человек, владеющий этим рынком, под подозрением за сбыт терронцев, и, пока ведутся его поиски, никто из присутствующих не должен покидать город!

Дверь позади говорящего снова распахнулась, и вошел отряд из восьми человек. Во главе шагал хмурый невысокий мужчина, чем-то похожий на Бьёрна.

– Людей, что за стеклами, соберите и осмотрите. Этих, что в форме, заковать. Покупателей не троньте, здесь подобные сделки законны.

Он презрительно посмотрел на нас, потом вернулся взглядом к Любиме.

– Верните ребенка. Он вам не принадлежит.

Я прижалась к Бьёрну, и он обнял меня. Любима продолжала завывать, и никто не торопился принести молоко. К нам двинулся один из пришедших, но тотчас остановился под суровым взглядом Бьёрна.

– Не думаю, что это возможно, капитан Мэйкрим.

Тот подобрался и поглядел на него внимательно.

– Мы знакомы?

– Мы служим вместе, – сказал Бьёрн. – И что-то я не в курсе того, чтобы Терра сунула свою пасть за Завесы. К чему это представление? Вы тоже ищете какого-то особого ребенка?

– Капитан Ален! – без наигранности улыбнулся Мэйкрим. – Вот уж не ожидал вас здесь встретить, тем более в таком виде! Отставить. Не трогайте женщину и дитя.

– И побыстрее приведите сюда ту, что ухаживала за девочкой, – сказал Бьёрн. – Ребенок хочет есть.

Он говорил о Любиме как о чужой, и я не понимала этой перемены в его состоянии. Не хотел, чтобы Мэйкрим узнал, что мы отнюдь не вымышленная пара? Боги! Я вдруг вспомнила, что Халли скрывается от Терры! Наверняка бродяга мог быть отдан под суд, а для такого как он потерять свободу значило потерять все. Что же делать? Хорошо еще, Хадра постаралась на славу, гримируя возлюбленного, но если он подаст голос – наверняка раскроет свою истинную личность.

– Этот старик с вами?

– Да. Он надежный человек, но допросить его не получится – он нем.

Я про себя возликовала: отличная отговорка! Слово Бьёрна имеет вес, никто ничего проверять не станет. Вошла Аврора, в глазах которой теперь читалась бледная искра надежды.

– Оставлю вас, – сказал Мэйкрим. – С тобой, Ален, побеседуем после.

Я отважилась на откровения только когда он отошел достаточно далеко.

– Аврора, это я, Таиса! Пожалуйста, скажи, что с Любимой? Кажется, она просто хочет есть, но я не уверена…

– Таиса? Неужели? – слабая улыбка тронула ее губы. Она разглядывала меня с минуту. – Дело в лекарствах, которыми здесь детей пичкают…

– Что еще за лекарства? – спросил Бьёрн.

– Успокоительные, – тихо ответила женщина. – Я старалась давать как можно реже и снизить дозу, но не имела возможности быть с Любимой постоянно. Она привыкла… – и поспешно добавила, видя ярость Бьёрна и мой нескрываемый ужас: – Но быстро перестроится, если снова будет сосать грудь. Просто будь готова к тому, что девочка не слезет с рук. Носите ее по очереди. Вот, – и дала теплую бутылочку. – Вам лучше вернуться в безопасное место.

– А как же ты?

– Я уже не принадлежу себе, Таиса. Я подписала договор, так что, можно сказать, все законно. Только если кто-то меня наймет, то есть купит.

– Мы это устроим, – кивнул Бьёрн. – Спасибо, что заботилась о нашей дочери.

– А, – уже более явно улыбнулась Аврора. – Значит, отец нашелся! Берегите друг друга.

И она отошла к остальным.

– Значит, их всех заставили подписать какие-то бумажки?..

– И тебя бы заставили, если бы не посчитали погибшей.

Я вздохнула и дала Любиме бутылочку. Она еще немного покричала в соску, но вскоре успокоилась и задремала.

– Тебе нужно вернуться на корабль вместе с Абхамом. Вам обоим здесь опасно оставаться.

Халли, все время молчавший, кивнул, потом показал на себя, на меня и в сторону двери.

– Да. Ты отвезешь ее. Мне придется остаться, иначе все будет выглядеть подозрительно. Я свяжусь с Маррогом, и мы придумаем, как выручить Аврору.

– Я бы хотела вернуться вместе…

– Главное сделано. Сейчас мне нельзя побыть с вами. – Он скользнул взглядом по мирному личику малышки. – Я скоро вернусь, Тая. Все будет хорошо. Никуда не уходи из моей каюты, и ни в коем случае не позволяй Бэрду к себе приближаться. Халли, проследишь?

Тот кивнул и улыбнулся. На прощание Бьёрн меня даже не коснулся. Я подозревала, что он не хочет выдать перед Мэйкримом нашей прочной связи, тем более чем-то доказать, что Любима – его дочь. Но почему?

Но вскоре я отбросила тяжелые мысли и сосредоточилась на ребенке. Халли деликатно приобнял меня за плечо и молчал всю дорогу до летучей машины. И только когда мы поднялись и вошли в поток, я спохватилась:

– Халли, нам нужно залететь в магазин. На корабле нет ничего для малышки.

– С чего ты взяла? Бьёрн мне говорил, что заранее затарился, еще когда о твоей беременности узнал.

– Вон оно что… – протянула я в радостном удивлении. – Это здорово. Первый приятный сюрприз за долгое время!

– Хах! – фыркнул мужчина. – Неужели Бьёрник ни разу не признался тебе в любви?

– Признавался, но мне слова не нужны.

– Они нужны всякой женщине. Клятвы – своего рода цемент. Как ты будешь строить, не скрепляя?

– Сруб, в котором я живу у себя на родине, построен без единого гвоздика.

Халли тепло улыбнулся.

– Ты поразительная.

– Отнюдь. Я просто сказала как есть.

– А могла бы начать извиняться за него, сказать, что бравый капитан Ален еще успеет признаться, когда будет готов.

– Я люблю его и знаю, что он счастлив со мной. Думаю, это можно назвать ответным чувством – когда мужчина смотрит с восхищением, прощая тебе недостатки или вовсе их не замечая.

– Да, это и есть истинное чувство, – мрачно подтвердил Халли. – Я и сам был таким, все прощал. Допрощался до того, что превратился в лжеца. Порой человеку стоит знать, что он делает не так, и говорить об этом нужно прямо.

– Так было с твоей возлюбленной?

– Так было всегда, и до, и после нее. Просто остальных я с легкостью забыл, а эта заноза как впилась, так до сих пор и торчит.

– Бьёрн сказал, что она твое сердце растоптала.

– Ну, вовсе без него не проживешь. Я сунул его обратно, и только потом обнаружил, что в нем осталась эта колючая гадина.

– Нужен доктор.

– Высококвалифицированный и смелый хирург… а! Ты намекаешь, что это должна быть хирургиня? – он рассмеялся. – Все женщины одинаковы. Сестры милосердия, чтоб вас! Космические целительницы. С чего ты взяла, что любовь подходит абсолютно всем? Я добровольно отказался от подобной участи, Таиса, и не собираюсь снова подставлять грудь для удара.

– Печально.

– О, для меня одиночество – величайшее счастье!

Дальше мы летели в молчании, и я наслаждалась теплом маленького тельца на моих руках. Любима подросла, но пухлым младенцем не стала. На ней была серая пижама и шапочка в белый горошек. Я сняла ее, провела ладонью по пушистым кудряшкам… Пусть бы Бьёрн поскорее вернулся и наконец-то взял дочку на руки! Меня объяло сонное блаженство, и вскоре я задремала под приятный шум двигателя.

– Таиса, – позвал меня Халли.

Я разлепила глаза: Любима уже проснулась, елозит, выворачивается, пытаясь разглядеть Халли. Мы приземлились неподалеку от корабля, и я поспешно вылезла, желая поскорее оказаться в безопасности каюты. И тут неподалеку приземлилась еще одна машина. Элиас и Глайм!

– Ну-ка поддай ходу, мамочка, – сказал Халли, и мы чуть ли не бегом бросились к кораблю.

– Таиса! – звал Глайм, но я почему-то боялась даже обернуться.

Когда они почти нагнали нас, путь агатам преградил Халли.

– Еще движение – и пристрелю обоих! Скажу потом, что это была самооборона.

– И на тебе будет висеть помимо прочего убийство, – отозвался Бэрд.

Я очень хотела услышать весь разговор, но устремилась по трапу вверх.

– Таиса! – позвал Элиас. – Не ошибись в выборе тюрьмы!

Я резко развернулась.

– Ты достал говорить загадками, Бэрд! Тебя что, заклинило на мне?..

– Я расскажу правду, если Бьёрн до сих пор этого не сделал!

– Таиса, внутрь. Быстро, – приказал Халли, и я послушалась.

С чего было верить человеку, который подверг мою жизнь и жизнь моей дочери такой опасности? К тому же он угрожал убить Бьёрна всего лишь за то, что бывшая жена смастерила за его спиной ребенка!

Я все же не выдержала и вернулась, и Халли не прогнал, только занял удобную позицию между мной и мужчинами.

– Ничего себе справедливость, Бэрд! – едва сдерживая гнев, произнесла я. – Ты ради своей родни готов мстить невинным людям?

– В этом я ошибся и прошу прощения.

– Засунь свои извинения в задницу и скажи мне лучше, что такого наболтала о Бьёрне твоя сестрица? Ты же знал, что ее мальчик сделан искусственно, и что Бьёрн был не в курсе этого?

– Дело в другом.

– Нет, для меня главное это! Ты защищаешь эту змеюку, идешь ради нее на подобные извращения, рискуешь мной, словно я вещь! Она просила?

– Да. Я следил за Бьёрном и ждал подходящего момента. Я не могу предать близких.

– В этом ваше главное различие – Бьёрн судит о людях честно, и, если бы его сестра попросила о подобном, он бы ей отказал!

– Неправда.

– Правда, – сказал Халли. – Тем более что он однажды был в похожей ситуации и действительно отказался ловить ухажера своей Буи. Точнее, он парня выследил, но во всем разобрался и встал на его сторону.

– Значит, он не любит свою сестру.

– Значит, ты просто не способен отличить хорошее от плохого! Если бы Ханна попросила убить Таю или прикончить ее дочку – убил бы? Кровные узы для терронца значат многое, но мы никогда не забываем о чести! Кто бы он ни был, твой проситель – друг, знакомый, любимый – ты должен, прежде всего, холодно и трезво оценить ситуацию!

– Не говори мне, как поступать! Анни во многом не права, но Бьёрн действительно испортил ей жизнь!

– Тем, что был предан флоту? Она знала, что идет за военного и исследователя, нечего винить мужика за то, что он предпочитал свободу жизни под ее шпилькой!

– А Таиса, значит, каблуков не носит?

– Э… – начала было я, но на меня уже не обращали внимания. Тот же Глайм смирно стоял по правую руку от Элиаса и понимающе мне кивнул.

– Таиса не ограничивает его. Да, она очень расстроится, узнав, по скольку дней в году он будет проводить с семьей, но примет это как должное. Это и есть любовь, агат. Печальное, мать его, ожидание! Долгая, будь она неладна, разлука! И счастливые встречи, то немногое, что люди друг другу отдают – свое время, свое чувство. Она родила ему дочь.

– И не знает, что ее ждет.

– Все. Больше до прихода Бьёрна я ни слова вам не скажу.

Он взял меня под локоть и повел за собой.

– Эгоист хренов!

– Он ведь не зря меня пугает?

– Тайнами-то? А у кого их нет?

Это был не ответ, и я знала, что Бьёрн расскажет лишь тогда, когда будет готов.

Чуть ли не вся команда вышла посмотреть на Любиму. Дочка выспалась в летучке, и теперь вертела по сторонам головой, отчего ее пушистые рыжеватые кудряшки то и дело лезли в глаза. Наверное, стоило бы постричь ее, но мне безумно нравилась такая прическа.

– Она прямо вылитый капитан, – сказал кто-то. – Только более глазастая и симпатичная.

– Это потому что черты у нее от папаши, а овал лица и улыбка Таисы, – хмыкнул Халли. – Ну, что вылупились? Еще успеете посюсюкаться, а сейчас им обеим отдых нужен.

Он провел меня в каюту Бьёрна, и сам лично порылся во встроенных шкафах, пытаясь отыскать детские вещи.

– Ага, все здесь. Ты уж дальше сама разбирайся, я в этом во всем не шарю.

– Спасибо тебе.

– Да ладно уж, было бы за что, – хмыкнул он и вышел.

Я всхлипнула несколько раз, но наткнулась на недоуменный взгляд Любимы, и заставила себя улыбнуться.

– Папа нас не бросит, мой котенок. Ничего больше не бойся.

Верила ли я в это? Был ли страх повержен? Нет, он все еще копошился в сердце, и хотелось снова прижаться к Бьёрну, угнездиться в его руках. Чтобы он сокрыл нас обеих, спас от жестоких секретов и последствий правды. Однако проблема была в том, что главную тайну носил сам Бьёрн, и я не знала, что случится, когда она будет раскрыта.

Я дремала возле Любимы на большой капитанской кровати. Бьёрн проявил фантазию и запасся не стандартными одежками вроде белых и с рюшами, а веселыми, цветными, с рисунками в виде радужных зонтиков, или попугайчиков, зеленых хамелеонов и каких-то уморительных желтых глазастиков. Были там пеленки, средства по уходу за кожей и прочая необходимая малышу всячина. Я представила, как мужчина ходил по магазинам, и улыбнулась. Впрочем, он, скорее всего, заказал это через сеть. У них же был интернет? Наверняка имелся вместе со множеством онлайн-магазинов, а, возможно, было и что-то получше. Например, продукты попадали в холодильник по трубам. Я улыбнулась своим мыслям. Зачем это нужно, если можно выйти на крыльцо и сорвать яблоко прямо с ветки, а рано утром забрать свежее молоко и навести чай из трав, собранных на лугу?

Любима стала нервной и плакала по любому поводу. А еще от нее невозможно было отойти – она начинала орать так, словно ее резали. Я целовала ее, баюкала, пыталась научить снова смеяться тем особым детским хихиканьем, который может быть вызван самыми неожиданными вещами. В итоге в ход пошла рубашка Бьёрна – я накидывала ее на голову, потом резко сдергивала, корчила рожи – и дочка начинала гоготать, пуская слюни.

– Я мог бы смотреть на это вечно.

У меня защипало в носу – сколько любви было в его голосе! Бьёрн подошел, присел на край рядом со мной, и поглядел на Любиму. Он долго и внимательно, с привычной тщательностью изучал ее, одетую в пижаму со зверушками, потом осторожно протянул руку, но так и не коснулся дочки.

– Ну, чего ты? – хрипло спросила я. – Не бойся.

– А можно? Вдруг она испугается? Я же незнакомый дядька.

– Ты ее папа. Попробуй.

Он протянул малышке палец, улыбнулся… Любима также сосредоточенно изучала его лицо, как прежде он рассматривал ее. Уголки ее губ на мгновение опустились, но Бьёрн пощекотал дочку за пяточку, и она широко открыла рот, произнеся что-то вроде «Гих!».

– Привет, солнце, – сказал он. – Ты такая красавица! Не плач, а то я начну суетиться и паниковать…

– Тебе еще придется, и не раз, услышать ее рев.

Любима схватила большой палец Бьёрна и потянула его в рот.

– Меня едят, – сказал мужчина таким счастливым шепотом, что я не сдержала довольного смеха. – Тая, она меня натурально жует! Маленькая кусака, может, у тебя зубки режутся?

– Возможно. Ты такой молодец, все купил. Спасибо тебе за заботу!

– Да ладно, так бы любой отец поступил.

– Вот уж не скажи.

Я обняла его сзади, и с упоением наблюдала, как Бьёрн ворчит дочке разные нежные глупости.

– А можно я ее на руках подержу? – спросил он через несколько минут.

– Ну конечно! Ты можешь не спрашивать, она ведь наша общая.

Через минуту он уже показывал дочке каюту, давая ощупывать все, к чему она тянула ручонки. И периодически смотрел на меня, словно ожидая одобрения.

– Вы такие милые, – сказала я с тихим восторгом. – Я счастлива.

– И я тоже.

– А что Мэйкрим?

– Они ищут похищенного терронца. Это мальчик-подросток, он сбежал из дома на грузовом судне.

– Значит, сбежать можно.

– Запросто. Вернуться куда сложнее. У пятнадцатилетнего трудностей не возникнет.

– А вот Халли путь домой заказан.

– Верно. Его ждет суд. – Он широко улыбнулся, потому что Любима щупала его бороду. – Боже, я и не думал, что дети такие чудесные! Она действительно самая красивая малышка на свете.

– Ты ее папа, поэтому так считаешь.

Он подошел и обнял меня одной рукой. Удивительно, как ловко ему удавалось держать дочку на локте!

– Ты первый раз ребенка на руках держишь?

– Ага! Она легонькая и теплая. И это ты ее мне подарила, Тая. – Он посмотрел на меня с такой страстью, что тело сразу отозвалось дрожащим желанием. – Спасибо, мое счастье!

– Теперь мы можем поговорить о будущем?

– Поговорим вечером. Сейчас я слишком доволен настоящим, чтобы строить планы на завтра.

Через некоторое время Любима начала хныкать, и я дала ей грудь. Однако молока было совсем мало, и пришлось суетиться с бутылкой и сухой смесью. Бьёрн усиленно помогал, с некоторым испугом глядя на плачущее дитя.

– Жалко ее.

– Ничего страшного. Она просто голодна.

– Страшновато. Это же не корабль, который легко починить. Она и сказать-то не может, что ее беспокоит…

Так началась наша семейная жизнь. Почти весь день Бьёрн опекал Любиму чрезмерно, и постоянно спрашивал меня, не нужно ли чем-то помочь. Он отлучился дважды, а под вечер предложил взять дочку в кают-компанию, где собрались остальные. И, конечно, сам понес ее в одной руке, чтобы второй обнять меня за плечи.

Я была рада не застать Элиаса, и счастлива увидеть Аврору. Женщина обняла меня крепко и отчаянно, но не проронила ни слезинки. Рассказа о том, что ей пришлось пережить, не последовало даже после того, как я поведала о своих похождениях.

– Ты бы хотела вернуться на Мурцу? – спросил Бьёрн.

– Вряд ли. Я еще не решила, где буду жить, но Маррог обещал помочь определиться в новой жизни. Спасибо вам за спасение. Тебе, Бьёрн, особая благодарность за Таису. Я еще не видела, чтобы она так улыбалась.

– Это я должен благодарить тебя. Ты помогла ей выносить и родить ребенка, и потом оберегала нашу дочку от всего плохого.

– Как уж вышло, – слабо улыбнулась Аврора. – Хорошо, что теперь все хорошо.

– Я доставлю тебя, куда пожелаешь.

– Спасибо, Бьёрн, я подумаю, покидать ли Завесу. Таиса, я бы хотела поговорить о Любиме. Перво-наперво дома покажите ее хорошему педиатру…

Она говорила, а я все смотрела на папу и дочку. Родную кровь не спрячешь, и мне захотелось непременно взяться за фотоаппарат и сделать альбом, где будет много их совместных портретов. Про себя я почему-то не думала.

Интересно, где мы будем жить? Согласится ли Бьёрн вернуться на Алькор, в нашу усадьбу, или предпочтет Терру? А вдруг придется осваивать какой-то дальний мир? Но мне не было страшно. Глайм подошел поздравить со счастливым воссоединением, Гарож, посмотрев на Любиму, сказал, что она куда больше похожа на маму. Хадра держалась в стороне, и я знала, что она думает вовсе не о нашей удаче. Девушка не отводила глаз от Халли, который смыл грим и снова стал красавцем.

– Ну, ребята, надо отчаливать, – сказал Маррог. – Хотя бы до первой Завесы, а там проще будет. Хади, вам с Гарожем пора домой, да и Бэрду с Глаймом вернуться бы на корабль.

– У меня скоро полугодовой отпуск, – во весь рот улыбнулся Глайм. – Хотелось бы поскорее добраться до Агаты!

– Я готов лететь, но где Элиас?

– Он пошел по делам, – немного смутился Глайм. – Я не знаю подробностей.

– Интересно, что у агата могут быть за дела за Завесой? – сощурился Халли.

– Те же, что и у беглого терронца, – произнес голос за нашими спинами. – Я готов вернуться на Мурцу.

Я встретилась с Бэрдом взглядом и нахмурилась – он что-то планировал за нашими спинами, или у меня воображение разыгралось?

– А что Мэйкрим? – спросил Халли. – Он тебя не допрашивал?

– Не имеет права, – сказал Бьёрн. – Мы отбываем сейчас – и точка.

Я облегченно выдохнула и прижалась к любимому. Бьёрн передал мне Любиму, которая начала похныкивать.

– Отдохните, а я займусь кораблем.

На том и расстались, но на прощание мне достался внимательный, напряженный, хотя и не враждебный взгляд Элиаса. Я не хотела говорить с ним, а потому просто попрощалась со всеми и покинула каюту.

Любима уснула достаточно быстро, хотя и повыла с закрытыми глазами, и я оставила ее на нашей постели. Тоже, что ли, лечь? Я не хотела оставлять малышку одну, по крайней мере, не теперь. Постоянно чувствовать ее присутствие значило дышать умиротворением и радостью. Замечательное чувство, по которому я так скучала.

Телом овладело сильнейшее расслабление. Я села на край кровати и долго водила расческой по волосам. Причесывать было особо нечего, но щетка была массажная и помогала справиться с лишними беспокойными мыслями. Теперь никаких пустынь, никаких крабов и плюхней. Хватит с меня путешествий!

Раздался стук в дверь, и я пошла открывать, чертыхаясь: разбудят ведь! Это был Элиас.

– Все нормально? – спросил он дружеским тоном. Нет, свою злобу я оставила в прошлом, и бить мужчину уже не хотелось.

– Да. И Любима спит. У тебя что-то срочное?

– Нет. Я лишь хотел удостовериться, что с ребенком ничего страшного не произошло.

– А?

– Аврора сказала, что девочке давали успокоительное. В таком возрасте это не шутки.

– Она капризничает, но все будет хорошо. Отвыкнет потихоньку.

– Эм… Ладно.

Он повернулся, собираясь уйти, и я выскользнула за дверь.

– Подожди.

– Что?

– Скажи правду, Элиас. О своей семье. Почему ты помогаешь сестре, хотя она лгунья и лицемерка? На кону судьба человека, который виноват лишь в том, что утратил любовь. А еще моя. И Любимы. Нашей семьи! Я понимаю, Анни дорога тебе, но стоит ли продолжать ненавидеть Бьёрна за его честность?

– Ничего ты не понимаешь, Таиса.

– Так расскажи!

Он потер лоб, вздохнул и привалился к стене.

– Здесь?

– Я не могу оставить дочку.

– Хорошо. В конце концов, без разницы, мы ведь не среди толпы болтаем.

– Ну? Неужели это нечто действительно жуткое?

– С какой стороны посмотреть…

– Бога ради, Элиас! Хватит нагнетать!

– Она не сестра мне. Ни по крови, ни названная.

Такого я не ожидала, хотя его безумная преданность сестре и постоянное желание ей угодить могли бы насторожить с самого начала.

– О… Ясно. Это многое объясняет. А Бьёрн знает?

– Нет.

– Я могу сказать ему?

Бэрд передернул плечами.

– Говори, что считаешь нужным. Между нами все равно не убавится ненависти.

– Значит, все дело в чувствах? Ты презираешь его за то, что он бросил женщину, которую ты считаешь замечательной?

– Я хочу счастья для нее, Таиса. Всего лишь.

– И поэтому заставляешь Бьёрна принять сына? Может, он и не его вовсе!

– Я не знаю точно. Никто, кроме нее, не знает. Анни – лгунья, но мы знакомы с детства, и я принимаю ее такой, какая она есть.

– А меня корил за подобные чувства! – шепотом возмутилась я.

– Я не хотел причинять тебе боль. Все пошло наперекосяк.

– Ты вел себя нагло и грубо. Хорошо хоть, понимаешь, что в этом был не прав. И все же действовать наперекор обстоятельствам – тупость. Ты для Анни самая подходящая пара, забирай ее себе!

– Я бы с радостью, – мрачно усмехнулся Бэрд. – Но она упрямая и считает, что должна вернуть Бьёрна.

Меня насквозь прожгло яростью. А чего хочет сам Бьёрн, она спросила?

– Так не позволяй ей. Докажи, что Бьёрн – болван! Если вся эта история построена на лжи, еще немного вранья никому не навредит.

Он вздохнул.

– Я постараюсь доказать ей свою верность, Таиса. Любым способом. Прости, я слишком долго ждал, чтобы теперь все бросить. Какие-то жалкие мгновения отделяли нас с ней от исполнения желаний, но я каждый раз проигрывал времени. Один шаг – и шанс упущен. Всего-то на пару секунд замешкался – и ветер потерян, корабль стоит. Полный штиль. Ничего не поделаешь.

– Я понимаю. Правда. Счастье ускользало от меня постоянно. Я протягивала руку, казалось, схвачу – а оно уже умчалось. Я успевала лишь коснуться, но этого не хватало для прочной радости. Мне хотелось поймать его, прижать крепче, оставить себе навсегда…

Он смотрел так, словно я говорила не от сердца, а о чем-то крайней неприятном. Ну что за человек такой!

– Решай, Элиас, как лучше для тебя. Если ты попробуешь воссоединить Бьёрна и Ханну, они оба пострадают, но виноваты будете вы с «сестрой».

– Не стану ничего обещать.

– А я и не прошу давать мне слово или клясться. Но коли ты любишь эту женщину – завоюй ее, забери себе, если нужно, укради!

Элиас усмехнулся.

– Глупости все это, Таиса.

– А то, что предлагаешь ты, умно?

– Я лишь открыл правду, и тебе решать, что с ней делать.

И пошел прочь, не прощаясь.