Текст книги "За мгновение до мечты (СИ)"

Автор книги: Галина Мишарина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 12

В ночь, по песку, в тяжелых ботинках, но во мне откуда-то появилась энергия, мощь, упорство. Когда мрачные строения остались позади, я побежала, стараясь не слишком трясти малышку. Однако Люба проснулась, и пришлось сбавить темп. Эх, если бы я только умела управлять космическим кораблем! Пробралась бы на один из тех, что виднелись в отдалении – и домой! А еще жаль, что Аврора не сбежала со мной. С ней мне было бы намного спокойнее, и я боялась, что женщину раскроют. Что тогда сделают с ней?..

Рюкзак был тяжелым, и лямки терли плечи, но я радовалась боли, она помогала держать тело в тонусе. Прилечь бы, уснуть в тишине, на бодрящем воздухе… Нельзя. Если сяду, то уже не встану, это точно. Тем более что Аврора ясно дала мне понять: это дорога в один конец. Обратно, к работорговцам, нельзя. Если меня схватят, то сразу разлучат с дочкой. Поэтому, удалившись на достаточное расстояние, я прибавила шагу, а потом побежала. Люба уже не плакала, хотя ей явно не нравилась тряска.

Через некоторое время мы достигли потрескавшейся корки соляных пустошей. Там я остановилась перевести дыхание и вытащила компас. Он мягко светился в темноте, и не составило труда выбрать верное направление. Поборов усталость, я пошла на юг. Выжму из себя все соки, но сумею спрятаться до рассвета!

Однако как самонадеянна я была! Солнце уже давно взошло, а серой равнине не было видно ни конца ни краю. Я пила и кормила Любу на ходу, надеясь, что вскоре на горизонте покажется хоть что-то. Нужно было попросить карту, уточнить, сколько идти до заброшенного города? Я остановилась поправить повязку на голове, и решила проверить сумку. И через минуту отругала себя за непредусмотрительность: карта лежала в боковом кармане. Я внимательно осмотрела округу: на востоке холмы, на западе только песок, южнее – леса. Наверняка такие же унылые, как сама пустыня.

Люба никак не могла уснуть, хотя я старательно закрывала ее от солнца и не отнимала грудь. Не знаю, как мы смогли вынести эту кошмарную жару. Я не тратила воду, стараясь пить поменьше, однако в итоге, не выдержав, выхлебала полбутылки.

Наступил вечер, и мы закутались с головы до ног. Я сделала короткий привал, но заснуть не посмела. Так и шагала, не чувствуя ног. Сил хватило до раннего утра, а потом меня просто выключило. Счастье, что стали попадаться камни, за которыми получилось спрятаться. Любе не нравилась сухая духота, она хныкала и постоянно пила. Когда мы тронулись в путь, воды оставалось совсем немного, но думать о худшем было нельзя.

Спустя несколько часов вдалеке возникли светлые силуэты, и я поняла, что путь мой окончен. Однако добраться туда удалось только к вечеру следующего дня, когда я вконец обессилела.

Подобный вид был возможен только на иной планете, у нас ничего похожего я не наблюдала. Высоченные дюны перемежались с голубыми лагунами, и среди этой псевдо-пустыни стояли там и сям недостроенные серые многоэтажки. У них не было оконных и дверных проемов, рядом не виднелось ни одного подъемного крана или прочих атрибутов стройки. Они просто стояли, заметенные песком, окруженные яркими водами, и чего-то ждали.

Это было отличное место, чтобы спрятаться. Вокруг росло несколько видов деревьев и кустарников, лежали большие серые валуны. Я могла подняться наверх, оглядеться, и уж точно увидела бы людей или приближающийся корабль. Всё равно сил бежать дальше не осталось.

Я обустроила жилище, соорудила постель из тонкого одеяла и стол из рюкзака. Теперь следовало подумать о том, что я буду есть в этой пустыне. В воде наверняка была рыба, к тому же я видела огромных крабов. Слабая мама – погибель малышке, а потому я, угнездив Любиму за спиной и вооружившись маленьким ножом, отправилась на промысел. Тут уж не до робости – оголодаю я, пострадает и доча.

Краб встретился нам неподалеку от облюбованного дома. Важный, с огромными клешнями, он ходил вдоль берега и не обращал на нас внимания. Однако стоило подойти опасно близко – повернулся, угрожающе поднял клешни…

Я убила его с третьего удара. На всякий случай подождала – вдруг очнется? – и понесла в дом. Я боялась разводить костер, а потому первый раз ела сырое мясо – по чуть-чуть, медленно. Как оказалось, оно вполне пригодно в пищу, как и прочая рыба, что я впоследствии добывала. Рыбалка получилась хитрая: я рыла большую яму, загоняла туда мальков, а потом ловила их в тонкую ткань собственной блузки.

Первые дни я голодала, не зная, как лучше охотиться. К тому же малышку приходилось носить на руках постоянно, чтобы она своим плачем не привлекала внимания. Никогда ещё у меня не было таких сильных рук! И никогда ещё у меня так не болела спина, пальцы, ноги и всё тело… Этот месяц дался мне нелегко, но вместе с улыбчивым, хотя и капризным чудом, мы справились. Быт наладился, мы часто купались в лагунах и обе загорели, несмотря на то, что в самые жаркие часы я пряталась в тени.

Я хотела как можно скорее отправиться в город, к бункеру, но понимала, что лучше отсидеться, и надеялась, что нас не будут искать. К исходу третьего месяца Люба стала спать лучше, и я ощутила прилив сил. За эти восемь с лишним недель мимо дважды пролетал корабль, но я не знала, враги это или друзья, а потому не высовывалась.

Я решила отправиться в путь ночью. Пусть холодно, зато темно и потому безопасно. Уже удалившись на достаточное расстояние от временного убежища, я осознала всю наивность своих рассуждений. Наверняка у злодеев есть сканеры – например, тепловые – и мы с Любимой будем светиться во тьме как две большие лампочки. Однако возвращаться я не хотела. Возле лагун было хорошо, но там меня рано или поздно обнаружат. Да и нельзя все время питаться рыбой – я была худа как никогда прежде.

Путешествие было нелегким, но я и не ждала, что доберусь скоро и без проблем. Стерла ноги? Не беда. Постоянно болят плечи? Привычно. Хочется есть и мучает жажда? Потерплю. Каждый последующий шаг давался труднее предыдущего, и пустыня казалась бесконечной.

К исходу третьего дня я возненавидела себя за то, что рискнула прежним убежищем ради нового. Любима сделалась вялой, и мне было страшно, что она перегрелась и недоедает. К счастью, на четвертый день я добралась до леса, где голыми руками поймала какую-то небольшую птицу. Что было дальше, помню плохо. Знаю только, что жарила я её уже мертвую… жизнь зверя или моего ребёнка? Для меня выбор был очевиден.

Потом я часто била птиц, и, хотя краем сознания мне было живностей жалко, все же они оставались добычей, которую можно съесть, а не забавными птичками и грызунами. Это пугало. Я понимала, что могу запросто ожесточиться и никогда не стать прежней, но уговаривала себя не паниковать. В любом случае, мясо было не капризом, а необходимостью.

Мне везло, и я поверила, что доберусь. Согласно карте, оставалось пройти всего пару десятков километров. Люба как будто немного прибавила в весе и повеселела, став ещё красивее. Чего стоили одни только громадные фиалковые глаза! А ещё щёчки в небольшими ямочками, сильные ножки, которыми она любила дрыгать, и кудряшки мягких волосы, обрамляющих лицо…

Невозможно передать словами, как я обрадовалась, увидев вдалеке город! Словно гора упала с плеч. Однако радость не дала наделать глупостей, уступив место рассудительности и спокойствию. Дождусь ночи, тогда и пойду к бункеру. Не нестись же галопом, наплевав на осторожность!

Под деревьями было хорошо, солнце не пекло, песок не летел в глаза. Я думала о том, что, если смогу сберечь Любиму, то не посмею сердиться на Бьёрна. Пусть он меня бросил, но ведь пытался вернуть! По крайней мере, в этом я себя убеждала. А ещё шептала Любиме, что мы обе должны быть храбрыми, и непременно вернёмся домой. Так, за разговорами, наступил вечер, и я, укачав малышку, медленно двинулась в сторону города.

Как бы мне ни хотелось поскорее оказаться за надежной толстой дверью, под защитой прочных стен, да еще и с изрядными запасами еды и воды, я шла медленно, крадучись. Смотрела по сторонам, прислушиваясь к малейшему шороху, но вроде бы всё было нормально.

Я легко отыскала нужный дом, огляделась, и тихонько вошла внутрь. В темном коридоре пахло песком. Я сделала два шага… тишина. Сердце стучало, Люба тихонько посапывала.

И вдруг кто-то больно схватил меня за руку и сдавил с такой силой, что я вскрикнула. А потом зажегся свет, и я на мгновение прикрыла глаза. Судорогой свело живот, руки похолодели: это был мой бывший владелец, и с ним – еще несколько ухмыляющихся товарищей.

– Ну ты зараза! – сказал он. – Как ловко от нас улизнула! Однако твоя удача иссякла, помогать больше некому.

У меня защемило сердце от ужаса: я поняла, о чем он.

– Выходи, – сказал мужчина, по-прежнему держа меня за запястье. – У нас здесь кое-кто, кого ты будешь рада видеть.

Я едва сдержала слезы, увидев Аврору: ее лицо было синим от побоев, она прихрамывала и дышала хрипло.

– Таиса, не… – начала было она, но тотчас получила по голове.

– Молчи, тварь! Еще слово – и лишишься своей никчемной жизни. А ты, – он поглядел на меня, – пожалеешь. Но для начала скажи-ка нам код от двери. – И добавил, равнодушно взглянув на Любиму: – Я знаю, как заставить тебя говорить. Тут и придумывать ничего не нужно, я просто тресну твою козявку как следует о стену…

Я задохнулась, чувствуя, как начали дрожать колени. Пробормотала цифры, ни на кого кроме дочки не глядя. Я знала, что произойдет, могла догадаться, что за судьба нас ожидает. Мучитель решил растянуть мгновения своего торжества:

– Я не знаю точно, что с ней сделают. Возможно, подождут, пока вырастет, и отдадут на органы. Или сделают малолетней рабыней где-нибудь в захолустье. А, может, принудят всю свою жизнь, годов этак с двух, работать не покладая рук. Знаешь, такие рабы не доживают до шестнадцатилетия.

– Убейте лучше меня, – произнесла я тихо.

– Возможно. Но сначала найдем для такой милашки хорошего хозяина. Светленькие весьма ценятся в домах терпимости за завесой! И, кстати, дочь ты больше не увидишь.

Любиму грубо вырвали у меня из рук, и малышка зашлась в отчаянном крике. Только младенцы могут так орать, но я орала ничуть не тише. Почему же, научившись садоводству, плаванию, езде на мотоцикле я не позаботилась узнать, как нужно бить? Я бы удушила их, растерзала, раскидала, отняла дочку… Я бы убежала прочь, спаслась и её спасла… Но не вышло. Меня с силой ударили по лицу, потом в живот, и что было дальше – не помню, хотя сознание я потеряла только после шестого удара.

Я очнулась через какое-то время и, приподнявшись, огляделась. В ушах все еще стоял крик малышки. Солнце пекло нещадно, голова кружилась, и небо путалось с землей. Казалось, что я не лежу, а кувырком качусь вниз по раскаленному противню. Меня бросили в пустыне умирать?

Нет. Разве отказались бы они от денег, что принесет очередная сделка? Неподалеку тлели остатки корабля, и я, рыча поползла вперед. Пусть она будет жива, пожалуйста! Из груди вырывались глухие всхлипы, рыдать было больно.

Но внутри кроме трех обгоревших трупов взрослых людей никого не оказалось, и следов вокруг тоже не было. Значит, Любиму и Аврору увезли на другом корабле или оставили в бункере. Где же я? Как далеко улетела от города? И куда мне теперь идти?

Когда первый шок прошел, я поняла, что вряд ли доберусь куда-либо. Во-первых, меня мучила жажда, а воды не было. Во-вторых, болела голова и подташнивало, возможно, это был солнечный удар или сотрясение. Я ненадолго спряталась внутри корабля, но там отвратительно пахло, и пришлось вылезти наружу, под безжалостное солнце. Самым правильным было как можно скорее убраться с места крушения, и я осмотрела остов корабля, ища, что можно использовать. В качестве оружия сгодился острый кусок обшивки, внутри удалось найти металлический ящичек со всякими лекарственными штуками и зловещего вида механизмом, которым я не умела пользоваться. Я прикрыла голову куском собственной блузки и поплелась на восток. Нужно было выбрать какое-то направление и придерживаться его. Песок забивался в ботинки, губы потрескались, горло саднило. Я понимала, что слезы не помогут, лишь отнимут силы, но остановиться не могла. А когда выплакала какую-то незначительную часть горя, дала себе слово убить того мужчину. И пусть он перед смертью орет, просит пощады, только бы увидеть его глаза, полные ужаса. Только бы ударить его в мерзкую рожу, как можно сильней и жестче, до капель крови на пальцах, до хруста!

Насытившись гневом, я задумалась о том, реально ли происходящее. Вдруг это была сама смерть? А если все происходило в действительности, как, упав с такой высоты, я осталась жива? Неужели меня выбросило из корабля, да притом столь удачно, что ничего не сломала? Невероятно! Я не учитывала мелкие ссадины на лице и боль в плече, потому что идти это мне не мешало. Куда сложнее было терпеть обезвоживание.

Через час мучений мне несказанно повезло: я напоролась на остатки какого-то сооружения. Доплетясь до крытого сарая, я рухнула в теньке, думая переждать пик жары, хотя и знала, что по холоду идти будет не намного легче. Забылась, устало привалилась к ветхой стене, и только боль спасала от забытья. Я сама не заметила, как уснула.

Уже поздно ночью меня разбудил холод. Пришлось тотчас встать и заставить себя шагать дальше. Я наугад нащупала склянку с какой-то микстурой и выпила немного. Наверняка она от боли.

Напиток оказался бодрящим, я шагала и чувствовала, как разбегается по жилам живительная вкусная сила лекарства. Это было приятное ощущение, и мне нравились легкость и тепло, охватившие тело. Так я бежала всю ночь и до полудня, когда жажда снова дала о себе знать. Наверное, если это и была смерть, то я уж точно оказалась не в раю.

Любима. Родная моя. Что она сейчас чувствовала? Кто заботился о ней, кормил, согревал? Наверняка она плакала, искала грудь, искала маму… При мысли об этом слёзы начинали литься из глаз, но были сухими, как и гнев, распирающий изнутри. Я должна была бороться, а не рыдать. Я должна была справиться, а не отступить! Найти её, вернуть любой ценой, чем бы ни пришлось пожертвовать. Если бы мне сказали ради ребёнка торговать собой – я бы согласилась, не раздумывая…

Мне было страшно. Злая пустыня отлично знала, как убивать, и не предвиделось на километры вокруг ни рек, ни лесов. Поэтому я бежала. Боялась, что, если остановлюсь, то сдамся. Я уговаривала себя верить, что совсем скоро куда-то да приду.

Однако снова все пошло не по плану, каким бы кривым и недоработанным он ни был. Я увидела человека на вершине следующей дюны. Он лежал ничком, завернутый в темный плащ, и не двигался. Я ускорила шаг, надеясь, что не обнаружу под плотной, заметенной песком тканью высохший труп.

Но это была девочка лет четырнадцати, темнокожая, черноволосая, с густыми пушистыми ресницами. Я пощупала пульс: медленный и ровный. Лицо ее не было обожжено, но губы потрескались, и, судя по всему, незнакомке предстояло умереть от жажды, как и мне.

Я знала, что должна думать о дочери. А еще я понимала, что не брошу чужого ребенка умирать. Я взвалила девочку на плечи и понесла. Будет нужно – выпью еще лекарства, но отыщу воду! Я попыталась напоить незнакомку, но она так плотно сжала зубы, что не проглотила ни капли. Бывает ли так, что ад становится испытанием на двоих?

На закате я предприняла новую попытку, и смогла влить ей в горло несколько капель. Через несколько минут девочка открыла глаза.

– Ты кто? – сипло спросила она.

– Друг. Я из города на «корже».

– Далековато отсюда, – пробормотала она и попыталась встать. – Поможешь?

Я протянула ей руки и придержала за плечи, когда девочка покачнулась. Она была с меня ростом и теперь, прямая и серьезная, не казалась подростком.

– Что с тобой произошло? – спросила я, и вздрогнула, когда незнакомка огрызнулась. – Ладно, я ведь не из любопытства.

– Знаю, – сказала она беззлобно, пытаясь одновременно поправить волосы и одежду, и держась за мое ноющее плечо. – Что ты мне дала?

– Лекарство.

– Ага, – усмехнулась девушка. – Белую или желтую таблетку?

– Микстуру из аптечки. Послушай, ты не знаешь, в какой стороне город?

– Ты туда без транспорта не доберешься, а мой плюхень подох. Ты, кажись, вообще не местная… Из-за Завесы что ли?

– Да. И у меня украли дочь.

Я нахмурилась, соображая, можно ли ей доверять. Нет, скорее всего, она-то мне совсем не доверяла. Но сказанного не воротишь.

– Работорговцы совсем стыд потеряли! Твари! Эх, придется все-таки к отцу вернуться. – Она поморщилась. – Меня Хадра зовут. Спасибо, что выручила. Теперь бы нам обеим здесь копыта не откинуть.

Она говорила как взрослая и вела себя соответственно. Я даже смутилась своим первоначальным выводам.

– Я – Таиса. А сколько тебе лет?

– Шестнадцать, – ответила девушка и скорчилась. – Ты раны умеешь перевязывать? Здесь неподалеку колодец есть.

Мне пришлось тащить ее на себе, потому что, как ни старалась, идти сама она не могла. Я не разбиралась в травмах, но, кажется, Хадра сломала ногу. Ее «недалеко» растянулось на сутки, и когда мы, едва плетущиеся по холоду, смогли напиться, тотчас дал о себе знать и голод.

– И снова облом. Можно было бы поохотиться на скалах, но я потеряла лук. Впрочем, кое-что мы сделать в состоянии. Ты говоришь, дочку твою украли? Если поможешь мне до маяка доковылять, я попрошу отца помочь ребенка вернуть. Ей сколько?

– Три месяца, – сказала я тихо. – Ты сама еще ребенок…

– Глупости! Я два года как совершеннолетняя.

Вот так-то! Значит, я была по их меркам пожилой женщиной, к тому же поздно родила.

– Чем твои родные помогут? Не хотелось бы их втягивать.

– А ты мне помогаешь по доброте душевной? – ядовито улыбнулась она.

– Когда я тебя подобрала, ни о какой выгоде не думала и не рассчитывала на награду. Единственное, что мне важно: я могла бы с твоей помощью связаться с одним человеком? Он с Терры и…

– Терронец? Этого отец не позволит.

Я сжала зубы. Будь все проклято!

– Я лишь хочу вернуть дочку. Как – не важно.

– Поняла. Знаю уж, каково тебе. Когда мою младшую сестру забрали, я тоже надеялась. Но вряд ли ты свою дочь еще раз увидишь… Ой, прости, – без особого раскаяния произнесла она. – Сделаю, что в моих силах!

Я покачала головой. Почему-то отпало всякое желание с ней разговаривать. Наверное, страшную правду не хочется принимать до последнего. И все же зря она пугала меня безысходностью!

– Я не намерена сдаваться, Хадра.

– Я тоже к этому не привыкла. Ладно, поборемся! Нам два дня тащиться до маяка.

– Боюсь, это расстояние невозможно преодолеть, не жрамши, – сказала я, и девушка рассмеялась.

– Верно, но, надеюсь, ты умеешь пользоваться этой острой штукой. Там неподалеку есть гнездо черноголовок.

– Что за звери?

– Это ящерицы. Вполне съедобные.

– За неимением лучшего придется согласиться, хотя я никогда не пробовала ящериц.

– Вряд ли они тебе понравятся, ты, наверное, к фруктам привыкла.

– Да. Есть такое. Только вот давно уже ни яблок, ни груш не ела.

Она мечтательно улыбнулась.

– Вот если ты могла взять меня с собой на свою планету... Там наверняка много зелени.

– Почему ты так решила?

– По тебе видно. Люди, не привыкшие к пустыне, выглядят иначе. В них соку больше, а мы – сухие.

– Тогда почему вы не покинете это место?

– А кто нас примет с распростертыми объятьями? – нахмурилась она. – Ты не смекаешь, что ли? «Оазисов» несколько сотен в «Большом Котле»... А! Ты же ни черта не разбираешься в пустынных группировках. Ладно, пока плетемся, я тебя просвещу. Авось, повеселеешь.

Она не понимала, что меня ничто не развеселит в ближайшее время. И даже увидев дочку, я не засмеюсь, а заплачу. Слишком много испытаний для одной непривыкшей к трудностям души.

– Мой отец – Вожак, все подчиняются его воле. Его слово – закон для всех. Кроме меня, конечно, ведь я наследница…

Значит, своенравная, непослушная дочь, решившая доказать родителям, что не зависит от них. Хадра говорила быстро, порой вставляя незнакомые мне слова. Я слушала рассеянно, поглощенная мыслями о предстоящих трудностях, и гоня прочь яд отчаяния. Как там моя крошка? Что она кушает, кто ее баюкает? А если она лежит, всеми покинутая, и плачет, ревёт до хрипоты… Господи, дай мне сил!..

–…признаюсь честно, я не ожидала, что появятся шакалы. Плюхень у меня был надежный, но даже ему подобная гонка оказалась не по силам. Уже потом, на скалах, я ногу-то и подпортила слегка…

Вот уж точно «слегка»!

– Всего лишь сломала, – кивнула я. – Сильно болит? Как ты вообще в пустыне оказалась?

– Приползла. Мне нужно было попасть к колодцу.

– А вещи где?

– В седле забыла. Но у меня есть нож и пустая фляга. Я вообще-то не надеялась выбраться. Ты вовремя свое зелье влила.

– Родители тебя выпорют за такой опрометчивый поступок.

– Это точно, мне достанется, – рассмеялась она. – Всыплют, будь здоров! Но это не страшно. Я сама виновата, заслужила.

– Значит, хотела к парню из другой группы сбежать? И что, он того стоил?

– Угу. Я попробую еще раз, когда выздоровею.

– Замечательное решение, – тяжело дыша, усмехнулась я. Хадра была отнюдь не легкой.

– Знаю, я упряма, как мул. Но оно того стоит. Что же поделаешь, если мне никто из своих не приглянулся?

– Понимаю.

– Понимаешь? – фыркнула она.

– Я выбрала мужчину с другой планеты.

– А-а-а…

Мы надолго замолчали. Я думала о дочке, Хадра, судя по выражению лица, о своем избраннике. Она не стеснялась опираться на мое больное плечо, но я молчала. Судя по всему, человеческая слабость была у пустынных жителей не в чести. Девушка могла умереть страшной смертью, но испуганной не выглядела. Она принимала мгновения как данность и жила настоящим.

Через пару часов мы доковыляли до лежбища ящеров. Едва их увидев, я пожалела, что у нас нет ружья, а еще лучше пушки. Ничего себе зверушки на обед! Они были длиной с мою руку от кончиков пальцев до плеча, шипастые, синеглазые, с острыми когтями на лапах.

– Кусаются, – как ни в чем ни бывало предупредила Хадра.

– Отлично. И как ты прикажешь завалить эту тварь?

– Я отвлеку, ты прирежешь, – спокойно заявила она. – Они неповоротливые. Ну же! Ты голодная или как?

– У меня пропал аппетит.

Девушка рассмеялась, наверняка думая, что я шучу.

– Дам нож.

– Обойдусь своей тыкалкой.

– Боишься?

– Еще чего! Просто сомневаюсь, что они вкусные. К тому же у нас огня нет.

– Они и сырые неплохи.

– Угу. Разделывать сама будешь.

– Почему это?

– Руки у тебя целые, вот почему.

Она пожала плечами.

– Я вообще-то не против. Ты, главное, в голову попади, а еще лучше в глаз. Тогда она сразу сдохнет.

Если действовать решительно, получится с первого раза. Так я решила, и никак не ожидала, что Хадра будет над моей неудачей смеяться. Противное существо, борясь за жизнь, плюнуло в меня какой-то красной штукой, развернулось – и побежало прочь с такой скоростью, что я бы не догнала его и в лучшей форме. Мне было немного обидно слышать надрывный хохот, но я испытала и облегчение. Есть этого ящера несмотря на урчание в животе мне не хотелось.

– Ты – классная! – заявила девушка. – Я в жизни так не смеялась. Может, повторим?