Текст книги "Остров Эллис"

Автор книги: Фред Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Для Тома Беничека это был неправый суд. На следующий вечер он, Делла и тетушка Эдна ужинали на кухне их дома.

– Мы сами убиваем друг друга, – сказал он, держа в руках цыплячью ножку, – но мы не боремся с компанией.

– Я согласна с тобой, – ответила ему тетушка Эдна, – но если ты спросишь меня, я отвечу: Сэм Фуллер получил то, что заслужил.

– Сэм был моим другом, – продолжил Том. – Я работал с ним вместе. Он никогда бы не стал стукачом, если бы его не вынудили. А если бы в компании было все благополучно, им не нужны были быстукачи. Убийство никогда не было верным выходом из положения.

– Ну, может быть, Делла, налей еще кофе.

– Хорошо, мама.

Она сделала буквально два шага, как дом затрясся так сильно, что зазвенела посуда.

– Что это? – выдохнула тетушка Эдна.

Затем взрывная волна достигла их дома, и они услышали сильный глухой удар.

– Номер шесть! – произнес Том, вскакивая из-за стола и подбегая к двери.

– Она взорвалась!

Когда Том добрался до шахты, там уже собрались все жители поселка, наблюдавшие за вырывавшимся из главного входа в шахту пламенем.

– Спасибо Господу, там никого не было, – сказал ему один из шахтеров. – Боже, она, действительно, взорвалась! Я никогда не видел ничего подобного.

Том наблюдал за пламенем, и гнев его нарастал. Затем он увидел «роллс-ройс» Монти Стэнтона, который подъехал к шахте и остановился неподалеку. Чернокожий шофер Монти выскочил из машины и распахнул дверцу перед хозяином. Билл Фарго сопровождал Монти.

Том отделился от толпы и вышел навстречу Монти. Когда они поравнялись, он просто дрожал от ярости.

– Мистер Стэнтон, вы – лжец!

Монти презрительно посмотрел на него:

– А это, черт возьми, что за ублюдок?

– Беничек, – пробормотал Фарго.

– Вы сказали, что компания изучает вопрос о вентиляционной системе. А я говорю, что вы солгали!И я говорю, что вам чертовски повезло, что там никого не было, потому что иначе мы погибли бы все, как погиб мой тесть.

Монти в изумлении уставился на него. Толпа тоже повернулась в его сторону.

– А я говорю тебе, вонючий маленький ублюдок, – закричал Монти, передразнивая акцент Беничека, – что ни один человек на свете не смеет назвать менялжецом!

– Тогда покажитенам результаты исследований! Покажитенам, вместо того чтобы морочить нам голову. Потому что мы – безумные, когда спускаемся в шахты, где нет вентиляции. Безумные!

Он повернулся к шахтерам.

– Вы согласны со мной? – обратился он к ним. – Мы не выйдем на работу, пока нам не покажут результаты исследований.

Никто не ответил.

Монти прошел мимо Тома, упер руки в бока, выставив ногу вперед, и в такой воинственной позе закричал:

– Послушайте! Разве я не обеспечивал вам всегда сносные условия существования?

– Вы обеспечивали нас дерьмом, —отозвался Том.

– Заткнись, ублюдок! – заорал он. – Я заботился о вас, предоставил вам дома, медицинскую помощь и собирался понизить вам норму…

– «Собирался» только потому, что у нас нет профсоюза… – начал Том.

Монти самодовольно улыбнулся.

– Вот это я и желал услышать, – выговорил он. – Ты уволен, ублюдок. И ты занесен в черный список. Ты не получишь никакой другой работы, кроме как чистить сортиры!Ты – уволен.

Том промолчал.

– Фарго, – крикнул он, – выведи его с собственности компании.

– Да, мистер Стэнтон.

Он взял Тома за руку.

– Пошли, ублюдок!

Том оттолкнул его руку:

– Я уйду, – крикнул он шахтерам. – Но рано или поздно я вернусь с профсоюзом. Сэм Фуллер был прав: мы рабы без профсоюза.

– Эй, ты, придурок, – расхохотался Монти. – Почему бы тебе сначала не выучить английский? Это тебе здорово поможет в общении с профсоюзом.

Том начал что-то говорить, но остановился. Он понял, что он слаб. Но он может стать силой. На это уйдут годы, но он будет силой! И тогда он вернется в долину и сразится с Монти Стэнтоном на равных. Но сейчас силы у него не было. Он повернулся и пошел прочь.

– Посмотрите на нашего героя, – крикнул ему вслед Монти. – Он лает, но не кусает. Все в порядке, расходитесь по домам. Спектакль окончен.

– А как насчет вентиляции, мистер Стэнтон? – спросил один из шахтеров.

Улыбка сползла с лица Монти.

– Мы изучаем этот вопрос, – сказал он. – Кстати, мистер Фарго знает все ваши имена. И, если вы не хотите попасть в черный список, как Беничек, я советую вам тихо и спокойно разойтись по домам. Понятно?

Шахтеры смотрели на него. Вырывавшееся из шахты пламя драматически освещало фигуру Монти, которая отбрасывала длинную тень.

– Пошли домой, – сказал один из шахтеров своей жене. – Все это бесполезно.

Они медленно двинулись в сторону поселка.

Монти Стэнтон был удовлетворен.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
НИКТО, КРОМЕ НЕЛЛИ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Песня Джейка «Мой музыкант в стиле рэгтайм» стала настоящим хитом и приобрела огромную популярность. Вопреки совету Роско, который терпеть не мог Шульмана, Джейк отдал ее для распространения именно Абе. К весне 1910 года было распродано более двух миллионов экземпляров песни. Песня слышалась повсюду: в клубах, в водевилях, в кафе, на улицах, в исполнении струнных и духовых оркестров, а также в исполнении пианистов.

Было продано более трехсот тысяч пластинок в то время, когда граммофоны еще считались чудом техники. Простенькая мелодия околдовала Америку, а Джейк Рубин вдруг проснулся богатым человеком. Для него все улицы стали вымощены золотом.

К удивлению и разочарованию Джейка невероятная популярность песни мало способствовала успеху карьеры Флоры Митчум, впервые представившей эту песню. Джейк отчаянно воевал со всеми компаниями, записывавшими песню на пластинки. Он хотел, чтобы ее исполняла только Флора, но музыкальные заправилы и слушать не желали о «цветной» певице, а Абе предостерег Джейка, что лучше было бы, чтобы публика не заподозрила, что это была песенка «ниггеров», – иначе пострадают и издатели…

Впервые Джейк стал осознавать силу американского расизма и предубеждения против черных (была даже такая популярная песенка с названием, в которое трудно поверить: «Если бы люди на луне были неграми», и в нее входили разные шуточки о «негритятах», но наряду с этим существовал и суд Линча). Теперь он понял причину, по которой Роско покинул Америку. Джейк попытался вознаградить Роско за его участие в выходе песни, но тот отказался от всего, приняв только золотые часы.

Однако, под нажимом Джейка, Абе организовал для Флоры выступления с этой песенкой в Париже. Джейк оплатил каюту первого класса на английском лайнере «Мавритания», спущенном на воду три года тому назад. Машинное отделение лайнера сжигало в день тысячу тонн угля и обслуживалось трехстами двадцатью четырьмя кочегарами и грузчиками. «Мавритания» была не только самым красивым, но и самым быстроходным судном, и свое первенство в водах Атлантики удерживала в течение двадцати двух лет. И хотя еще надо было устроить так, чтобы «цветная» пара обедала и ужинала в своей каюте, а не в ресторане парохода, в апреле 1910 года Джейк все же провожал их с пристани на Четырнадцатой улице.

– Ребята, первый класс! – с чувством достоинства и гордости за себя воскликнул Роско, открывая бутылку шампанского, которую специально по этому случаю принес Джейк.

Все трое находились в гостиной каюты первого класса, стены которой были отделаны панелями в стиле Тюдор.

– Этот номер, черт возьми, выглядит, как Букингемский дворец.

Роско наполнил три бокала.

– У меня твидовый костюм и смокинг, – фыркнул он, – а у Флоры – вечернее платье! Знаете что?! Народ на этом лайнере подумает, что мы какие-нибудь английские пэры. Да, да, сэр, они подумают, что мы герцог и герцогиня!

Это так его позабавило, что он чуть не пролил свое шампанское.

– Герцогиня, не могу ли я пригласить вас на вальс? – спросил Роско и изящно поклонился.

– Герцог, – ответила Флора, – понимаете ли, вы выглядите слишком важным. Вам надо чуть-чуть расслабиться, иначе люди могут подумать, что вы – сноб.

– Я? – он в ужасе ткнул себя в желтый галстук. – Сноб?Герцогиня, дорогая, я из простых.Да, мэм, простите этому простому парню его оплошность. И при этом… —тут он хитро улыбнулся Джейку, – с дороги, деревенщина!

И тут все трое расхохотались. Роско выпил свое шампанское, затем прошелся быстрым шагом по каюте.

– Мы возьмем Париж штурмом!Подожди, когда они увидят Флору! Подожди, когда они услышат твою песню, Джейк! Эй, парень…

Он перестал танцевать и остановился перед Джейком.

– А что это такое, почувствовать себя до отвращения богатым человеком?

Они оба смотрели на улыбающегося Джейка.

– Это просто замечательно, —крикнул он, и они все вместе вышли, напевая и насвистывая.

– Ну, хорошо, – прошептал Марко Джорджи, – помнишь, что одиннадцатая серия закончилась тем, что Элен находилась на вершине горы в орлином гнезде и на нее напал гигантский орел.

– Да, – так же шепотом ответила Джорджи.

Они были снова в «Хале» на Шеридан сквер, куда ходили раз в неделю вот уже одиннадцать недель. С тех пор, как Джорджи втянулась в удовольствие ходить в синематограф, там открыли продажу сладостей и попкорна в фойе. Именно отсюда началось сохранившееся на всю жизнь пристрастие Джорджи к поп-корну. У нее на коленях стояла сумка, из которой она одной рукой доставала поп-корн, а другой – сжимала руку Марко.

Она с живым интересом прислушивалась к тому, как ее лишенный зрения мир наполнялся мрачными приключениями Дьявола Алая Маска и его бесстрашных противников – Элен Бродерик, дочери археолога из Гарварда, нашедшего карту древних китайских сокровищ, и Дирка Дерринга, детектива из полицейского управления Сан-Франциско, который пытался разбить порочный круг китайских опиумных дельцов и белых рабов.

– Вот снова появился орел, – шептал Марко. – О Боже, какой он огромный! Элен вскрикнула, пытаясь высвободиться… орел пошел вниз и стал бить ее своими огромными крыльями… О, теперь он схватил ее когтями… и уносит. Это фантастика! Элен борется… подожди! Смотри! А вот и Алая Маска у подножия горы… он видит орла… и свистит… он свистит орлу… Орел дрессированный!

– Он, что, броситЭлен? – прошептала Джорджи.

– Нет, он принесет ее прямо к Алой Маске… О, Боже, она опятьего пленница!

– И он снова будет ее мучить? – спросила, дрожа от возбуждения, Джорджи.

По ходу сериала Элен Бродерик бросали на шпалы перед несущимся поездом, кидали вниз с самолета, сажали в пещеру со змеями и даже держали над открытым огнем.

– Да, – шепнул Марко, – он приковал ее цепями к башне своего замка. Ох, он разорвал ее платье.

– Ох, – вторила ему Джорджи, жуя поп-корн.

– У нее совершенно голая спина… Он берет большой кнут… сейчас он будет бить ее!

– О, нет…

– Он поднимает кнут…

– Марко, не надо дальше…

– Ты должна видеть это. А, вот появляется и Дирк Дерринг…

– А откуда он узнал, где она находится?

– Он следил за орлом, понимаешь? Он бросается на Алую Маску, который пытается ударить его кнутом.

– Ох!

– Подожди… Алая Маска убегает… О, Боже!

– Что случилось? Что случилось?

– Большие стальные двери сомкнулись за ним… Дирк и Элен оказались запертыми… о, нет…

– Что теперь?

– Это газ… он попадает в комнату по трубе… это, наверно, яд… Дирк подбегает к Элен… развязывает ее… они кашляют от газа… О, нет!Он целует ее. Эй, кретин!Выбирайтесь сначала оттуда!

– А по-моему, это правильно. Ведь он любит ее.

– Когда комната наполнена отравляющим газом?

– Ты не веришь в любовь?

– Конечно, верю. Я люблю тебя. Смотри! Это Алая Маска! Он наблюдает за ними из окна… Он смеется… этот чертов подонок…

– Что ты сказал? – прошептала она.

– Что Алая Маска смеется…

– Нет, обо мне?

Он взял ее руку и поцеловал ладошку.

– Я люблю тебя, – прошептал он. – Я хочу всегдалюбить тебя. Я хочу всегда заботиться о тебе. О, смотри!

Он разжал руку и обнял ее за плечи, прижимая ее к себе. Джорджи быстро положила пакетик с поп-корном под сидение.

– Это Уонг Фу! Он врывается в комнату, где находится Алая Маска… Они начинают драться… теперь он врывается в другую комнату… Дирк и Элен уже еле дышат… они обняли друг друга… они сейчас умрут…

Он поцеловал ее. Джорджи радостно вздохнула. Марко прекрасно дополнял фильм.

– Смотри! Уонг Фу толкнул Алую Маску, и тот упал на другой выключатель… О, Боже, Боже,газ перекрыт… Элен и Дирк спасены! Как тебе это понравилось? Мне понравилось!

Он опять поцеловал Джорджи.

– О, о… новые приключения! Алая Маска подбегает к окну и видит, что Дирку и Элен удалось сбежать… О, как он сходит с ума!

«Он любит меня, —мечтательно подумала Джорджи. – И я люблю его. Я влюбилась в человека, которого я могу только слышать. Но я вижу его! Он так мне приятен. Он так добр ко мне. И я так сильно люблю его. О, Джорджи, удача повернулась к тебе лицом».

– Итак, Алая Маска садится в машину… и какая машина! Он мчится по дороге за Элен и Дирком… это охота, Джорджи! А ты любишьохоту! Смотри! Он стреляет из окна своей машины по машине Дирка! Он прострелил шину… машина Дирка теряет управление… О, Боже, она упадет сейчас со скалы!

Возможно, Абе Шульман был не человеком, а карликовым монстром, страдавшим манией величия, но при этом он был предельно честным в ведении своих дел. И, когда в мае он передал Джейку третий королевский чек на сорок три тысячи долларов, Джейк решил отметить это событие ужином в первоклассном ресторане.

Америка подходила к концу своего полувекового неуклонного подъема экономики. Были нажиты огромные свободные от обложения налогами состояния, которые растрачивались легкомысленным образом. На Пятой авеню, начиная от Сороковой и кончая Девяностой улицей в ряд выстроились виллы в псевдофранцузском стиле, напоминавшие рейнские замки.

– Мы вовсе не богаты. У нас всего несколько миллионов, – жаловалась миссис Стьювизант Фиш. Закатывались празднества в сотни тысяч долларов, в то время как дворецкий зарабатывал в год шестьсот, и принадлежности к обществу уделялось особое внимание.

Джейку доставало ума, чтобы сразу не превратиться в сноба, но у него появилось естественное желание попробовать то, что доступно только людям из высшего общества. Он прекрасно понимал, что совершенно не знаком с правилами хорошего тона и поведения за столом, что не имеет представления о блюдах и винах, а потому было вполне понятно его волнение относительно первых шагов по terra incognita [19]19
  Неизведанная земля (лат.)


[Закрыть]жизни высшего света. Но он решительно настроился попробовать. Он купил себе фрак и цилиндр, заказал столик в ресторане «У Шерри» на Пятой авеню и Тридцать четвертой улице и пригласил Марко не только потому, что считал его своим лучшим другом, но и потому, что Марко, благодаря Мод Чартериз, приобрел некоторый светский лоск и он сможет удержать его от грубых просчетов, как, например, перепутать полоскательницу для рук с бокалом с водой.

Вечер в ресторане «У Шерри» был в разгаре, и метрдотель провел двух хорошо выглядевших молодых людей к столику рядом с дверью в кухню. Ни один из них даже не подозревал, что это самые плохие места в ресторане. Усевшись за столик и заказав бутылку шампанского, они огляделись вокруг – ресторан был полон знаменитостей и светских франтов. Все мужчины в белых галстуках, а женщины – в вечерних платьях, с султанами из перьев, усыпанные драгоценностями, которые стоили, должно быть, не меньше пяти миллионов долларов. И двое молодых людей, кормившихся три года назад селедкой в третьем классе парохода, в полной растерянности уставились на меню блюд французской кухни, уместившихся на четырех листах.

– Предоставь это мне, – прошептал Марко. – Мод говорила, что она всегда просит фирменное блюдо.

Отложив меню, он сделал знак глазами надменному официанту.

– Мы хотим заказать фирменное блюдо, – величественно произнес он.

– Какое именно?

Марко подавил возникшую было панику.

– А что вы посоветуете?

– Действительно, – рискнул Джейк, – почему бы вам не удивить нас.

Метр ухмыльнулся и, поклонившись, отошел. Марко поднял бокал.

– За величайшего автора песен, известных всему Нью-Йорку, – сказал он и с усмешкой добавил, – и лучшего в Нью-Йорке «жиголо».

– Водителя грузовика! – поправил Джейк, и оба рассмеялись.

Она сидела на противоположной стороне комнаты за одним из лучших столиков ресторана «У Шерри», ужиная со своим любовником Терри Биллингсом, когда заметила их.

– Это он! – воскликнула Нелли Байфилд.

– Кто?

– Джейк Рубин!

– А кто это, Джейк Рубин?

– О Боже, Терри, неужели ты не знаешь ничегокроме своих банковских дел? Джейк Рубин написал песню «Мой музыкант в стиле рэгтайм». И можешь себе представить, я назвала его паршивым еврейчиком. Интересно, помнит ли он…

– Сомневаюсь, чтобы он забыл это.

– Конечно нет, Нелли. Нелли, какая же ты идиотка.Извини…

– Ты куда?

– Куда, куда? Поздороваться с ним.

Она прошла через зал ресторана, ловя на себе завистливые взгляды женщин и восхищенные взгляды мужчин. Нелли любила, когда ей завидовали и когда ею восхищались. «Когда она станет «звездой», думала она, ее будут боготворить». Но пока еще до этого было далеко.

– Мистер Рубин, – улыбнулась она. – Вы меня помните? Нелли Байфилд. Я так грубо обошлась с вами в клубе «Кавендиш».

Джейк и Марко встали.

– Я помню, – без выражения ответил Джейк.

– Конечно, вы помните. И мне так стыдно за свое поведение – я ужасно себя вела. А вы были правы, конечно. Мне следовало прислушаться к вашему совету.

Она обольстительно улыбнулась.

– Извините, не буду больше утомлять вас – сядьте. Я просто хотела сказать вам, что в восторге от вашей песни. Вы, должно быть, самый счастливый человек в Нью-Йорке.

Она поколебалась, а потом томно добавила:

– Я бы хотела, чтобы вы написали песню для меня.

Еще одна улыбка. Затем кивнув в сторону Марко, она вернулась к своему столику. Джейк проводил ее взглядом.

– Она – роскошна! – воскликнул Марко.

Джейк молча наблюдал за Нелли. Он думал, какой она была на самом деле: очаровательной и необычайно соблазнительной как в ресторане «У Шерри», или той, которая ударила его по лицу и оскорбила.

Может, это не имело значения.

* * *

Нелли снимала небольшой двухэтажный домик на Мэррей Хилл, в квартале Сниффен Корт. Утром, когда она пила кофе у себя в гостиной, раздался звонок. Через несколько секунд ее молоденькая чернокожая горничная Фанни принесла в гостиную длинную белую коробку.

– Это цветы, мисс Нелли, – сказала она. – У вас появился новый поклонник. Мистер Терри слишком скупой, чтобы покупать цветы.

– Не надо так говорить, Фанни. Мистер Терри был очень добр к тебе в прошедшее Рождество.

– Вы считаете эти десятидолларовые бусики хорошим подарком? При том, что этот человек, можно сказать, живет здесь! Нет, он должен был купить мне, по меньшей мере, кольцо с бриллиантом, за всю ту выпивку, которую я подаю ему. Так от кого это?

Нелли открыла коробку. В ней лежала дюжина роз и визитная карточка.

На карточке было написано: «Я уже написал мелодию, которую вы скоро услышите. А если вы поужинаете со мной сегодня вечером «У Шерри», я покажу вам и слова». И подпись: Джейк Рубин.

Большое окно гостиной Нелли выходило во двор, и звуки скрипки заставили Нелли прислушаться. За окном молодой человек наигрывал на скрипке мелодию.

– Вот она! – воскликнула Нелли, вскочив и подбежав к окну. – Песня, которую он написал для меня.

– Кто написал песню для вас? – спросила, следуя за ней, Фанни.

– Т-ш-ш!

Они внимательно вслушивались в доносившуюся снизу приятную мелодию. Закончив играть, скрипач низко поклонился обеим женщинам.

– Как это романтично, —проворковала Нелли. – Фанни, беги вниз и дай ему доллар – как это романтично! Мне это нравится.И какая песенка! Какая мелодия!

– Мисс Нелли, у меня пока не открыт долларовый счет, – заметила Фанни.

– Фанни, заткнись и дай ему свои четыре четверть-долларовые монеты. Я потом тебе верну.

– Хорошо, мисс Нелли.

Когда Фанни выскочила из комнаты, Нелли подошла к пианино и не очень удачно попыталась наиграть мелодию.

«Этот придурок попался на крючок, —подумала она. – Он попался на крючок».

«Несравненная» Нелли Байфилд, «певчая птичка из Флашинга», которая последнее время часто оставалась без работы, надеялась начать все сначала.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

– На прошлой неделе я получила письмо от Бернарда Шоу, – сказала Мод Чартериз, лежа в постели рядом с Марко. – Ты знаешь, кто такой Джордж Бернард Шоу?

– Это тот, который пишет пьесы?

– Браво, Марк, ты делаешь большие успехи. Он пишет мне, что работает сейчас над новой пьесой для мисс Патрик Кэмпбелл, которая называется «Пигмалион». Герой этой пьесы – профессор фонетики, который взял в ученицы простую цветочницу из Ковент Гарден и научил ее говорить и вести себя так, что на балу высший свет принял ее за графиню. Он пишет, что еще не знает, как закончит эту пьесу, но он подсказал мне замечательную мысль.

– Какую?

Она наклонилась к нему и поцеловала.

– Я могла бы дать образование моему итальянскому садовнику и выдать его за американского бизнесмена или за врача, адвоката… Разве это не забавно?

– О чем ты говоришь?

Она встала с постели, накинула пеньюар и закурила сигарету.

– Произошли некоторые вещи, о которых я не говорила тебе, – продолжала она. – Во-первых, «Леди Фредерикс» завершается на следующей неделе. Во-вторых, Фиппс сделал мне предложение, и я ответила согласием.

Марко привстал.

– Он?!Да он годится тебе в отцы!

– А я гожусь тебе в матери, дорогой. Но Фиппс очень мил со мной, он занимает очень высокое положение в обществе, и он безгранично богат. Безгранично.

– Но ты сама богата. Ты великая актриса.

– Как долго еще я буду великой актрисой? К сорока моя карьера закончится. Я видела слишком многих «звезд», которые увядали после сорока, и я не хочу быть среди них. Мы с тобой, Марко, мы оба – аутсайдеры. Ты, определенно, не джентльмен, а я – не леди. Да, я говорю, как леди, я знаю все правила игры, ведь, кроме всего прочего, я – актриса, но в душе я презираю все их светские претензии и запреты. Между нами, я думаю, что половина тех леди, которых я знаю, предпочла бы вести такой образ жизни, как я, но они не решаются. Но, так или иначе, при моем образе жизни мне надо думать о безопасности. Фиппс и есть моя безопасность. Он даст мне также прочное положение в обществе, и, как заявил однажды дорогой Оскар, над светом смеются только те, кто не может туда попасть. Но это означает,что мне надо будет расстаться с тобой, милый мальчик. Моя любимая игрушка, мой красивейший порок…

Она посмотрела на него с нескрываемой нежностью.

– Я была жестока с тобой, – продолжала она. – Я унижала тебя и обращалась с тобой, как с вещью. И хочу за это искренне извиниться. Но ирония в том, что меня очень тянет к тебе, хотя, может, «тянет» это современное обозначение «люблю». Кто знает? И больше я не хочу быть с тобой жестокой. Надеюсь, я привила тебе вкус к хорошей жизни, и я старалась помочь тебе с твоим бизнесом…

– Помочь? Ты основалаего! Я был бы выброшен на помойку, если бы не ты. Ты была единственным человеком, кто хорошо отнесся ко мне в Америке.

– Что ж, я рада, что отношения, которые начались столь напряженно, перерастают теперь в настоящую дружбу. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из священников захотел прочитать проповедь на тему нашей небольшой саги. Но она была. Все обернулось хорошо, несмотря на мои предсказания, и я бы хотела, чтобы все хорошо закончилось. Я хочу отправить тебя в школу, Марко.

– В школу? – переспросил он, не веря своим ушам.

Она снова легла в постель.

– Дорогой, у тебя хорошая голова. Ты мог бы достичь большего, чем быть просто водителем грузовика, но тебе необходимо получить образование. Я могла бы дать тебе это, оплатитьего…

– Но мне уже двадцать три.

– И что?

– Никто не ходит в школу в двадцать три года. Кроме того, мне нравитсямой бизнес. Я зарабатываю хорошие деньги. Нет, к черту школу. Я ценю твое предложение, но, спасибо – я не хочу в школу.

Она печально посмотрела на него.

– О, Марко, – сказала она, – как ты ошибаешься. Если ты отклонишь это предложение, ты сделаешь величайшую ошибку в жизни.

Он с любопытством посмотрел на нее.

– Как-то раз ты говорил мне, что не хотел бы, чтобы тебя называли «тупым итальяшкой», – продолжала она. – Но никто и никогда не назовет образованного итальянца «тупым». Все в этом городе зависит не от того, какой ты национальности или расы, но от того, к какому классуты принадлежишь. Я предлагаю тебе билет в высший класс, Марко. И ты не будешь таким дураком, чтобы отказаться от него. Нет – ты будешь «тупым итальяшкой», если откажешься от него.

– Тогда, – мягко, стараясь сдержать ярость, сказал он, – я – тупой итальяшка.

Он выскочил из постели и стал одеваться.

– И мне надоело быть твоим «жиголо», – крикнул он. – Давай, выходи замуж за своего богатого сенатора и будь великосветской дамой. Кто этого не хочет? Ты была добра ко мне – не отрицаю. Ты заботилась обо мне, желая, чтобы я стал твоей собственностью, а я позволял тебе делать это. Но Марко Санторелли – мужчина,а не собственность.

– Бог мой, – проговорила она. – Вот опять твой характер. Полагаю, итальянец обязательнодолжен устроить сцену. Хорошо, я ранила твое самолюбие, и я извинилась. Но, по крайней мере, давай останемся друзьями. И все-таки подумайнад моим предложением.

Он медленно застегивал рубашку. Затем непроизвольная улыбка тронула его губы.

– Допускаю, что мне нравится устраивать сцены, – сказал он. – И мы останемся друзьями.

Она подошла к нему. Он обнял ее и поцеловал.

– Спасибо за все, – прошептал он.

– Дорогой мальчик, – произнесла она, скрестив пальцы у него на лбу. – Дорогой Марко. Ты был моей молодостью, а теперь моя молодость закончилась.

Он удивился, увидев на ее глазах слезы. Он никогда не видел, чтобы Мод Чартериз плакала.

После двенадцатой серии «Дьявола в алой маске» Марко повел Джорджи прогуляться по Вашингтон сквер. Дул прохладный майский ветер, на Джорджи было белое платье и легкое пальто. Как и обычно, когда она гуляла с Марко, она держала его за руку. Сначала он был ее поводырем – теперь же это был жест привязанности. Слепота обострила остальные чувства Джорджи, и она почти чувствовала возникшее между ними напряжение. Марко молчал, пока они не дошли до площади. Затем он помог ей сесть на скамейку и сам сел рядом.

– Что мучает тебя? – мягко спросила она, взяв его за руку.

– О, я не могу тебе сказать. Нет, могу. Я даже хочутебе сказать. Послушай Джорджи, я влюбился в тебя. Мне так приятно было с тобой все эти прошедшие недели, что я… – он остановился, подыскивая слова. – Я, вот что, пытаюсь сказать: ты так прекрасна в своей слепоте, что я, правда, думаю, что я… я могу помочь тебе, и я хочупомочь тебе… Я хочу быть не только твоим любовником, но и больше.Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Если ты хочешь сказать, что ты мне нужен, ты абсолютно прав. Мне нужны твои глаза, мой дорогой Марко. И мне нужно твое сердце. Ты знаешь, я схожу по тебе с ума! – она улыбнулась. – И это происходит во время каждого похода в синематограф.

– Но есть кое-что обо мне, чего ты не знаешь. Я не Дирк Дерринг, чистый и отважный, никогда не совершающий грязных поступков. Я – Марко, а Марко делал в своей жизни не только благочестивые вещи.

Она вздрогнула:

– Что?

– Есть английская актриса… мисс Чартериз…

– Да, я помню, ты говорил о ней на пароходе. Это ведь она недавно вышла замуж за сенатора Огдена?

– Верно. Два дня назад. Я был ее садовником в Италии, и она мне сделала определенного рода предложение… а, черт, короче, она предложила мне стать ее «жиголо». Я отказался, но, когда в Нью-Йорке я очутился совершенно без средств и без надежды получить их, я пришел к ней. За то, что я занимался с ней любовью, она дала мне много денег – теперь ты понимаешь, что я хотел сказать, когда заявил тебе, что я – не Дирк Дерринг.

«Он итальянец, – подумала она. – Они думают совершенно по-другому…»

– И ты думаешь, я раскаялся? – спросил он.

– Нет, – ответила она. – Думаю, что Папа вряд ли удостоил бы тебя за это награды, но я могу понять, почему ты это сделал… Но сейчас ведь она замужем…

– О, не беспокойся. Теперь я – экс-«жиголо». Но есть кое-что, что меня смущает. Дело в том, что Мод, действительно, любитменя, и она предложила мне устроить меня в колледж. Я отказался, но… – он сделал отчаянный жест. – …Я все время ловлю себя на мысли, что она была права,черт ее возьми! Это потрясающая возможность, и я буду идиотом, если упущу ее.

– Конечно,она права! – воскликнула Джорджи. – В этом нет никакого сомнения. Может, она и порочная женщина, но она – права.

– А что ты скажешь о нас с тобой? О тебе?Получение образования – это годы.О Боже, все было так просто, пока я не задался этим вопросом.

– Годы? Сколько?

– Не знаю. Много. Я ведь почти неграмотный. Я, конечно, могу оставаться таким, какой я есть, и, наверное, буду хорошо заниматься своим бизнесом… но она открывает дверь в совершенно иной мир… – он вздохнул, взял ее руку и встал. – Не знаю. Давай прогуляемся еще.

– Марко, ты долженучиться! Должен! Это самое важное, что могут предложить человеку: образование. И если на это уйдет время, что ж… Оно того заслуживает.А я всегда буду здесь, буду тебя ждать.

Он бросил на нее взгляд.

– Правда? Ты будешь ждать годы?

Она улыбнулась.

– О, ты, глупый мужчина. Кто еще у меня есть, кто водит меня в синематограф?

Он остановился под фонарем и обнял ее.

– О, Джорджи, Джорджи, – прошептал он, целуя ее, – я так люблю тебя…

Еще какое-то время они стояли под фонарем и целовались. По силе и горячности поцелуев она почувствовала любовь в его глазах, любовь, которую она никогда не сможет увидеть.

И вдруг он сделал шаг назад.

– О, какой же я идиот! – воскликнул он. – Конечно!Мы не будем ждать. Мы можем пожениться прямо сейчас.

– Пожениться?

– А почему бы и нет? Мы поженимся, и я пойду в школу. Все будет просто.

– Но… дорогой, я очень рада, что ты хочешь жениться на мне, поверь,но…

– Ты согласна? – прервал он ее, взяв за обе руки. – Джорджи, скажи «да»! Ты должна сказать «да».

– Конечно,я скажу «да».Думаешь, я сумасшедшая?

Он чуть улыбнулся и снова поцеловал ее. Потом она слегка оттолкнула его.

– Но сможешь ли ты содержать нас обоих? – спросила она. – Я имею в виду, если ты будешь получать образование…

– О, я займу деньги у Мод. Она теперь богата, как Крез, – сказал он.

– Да, она будет платить за тебя,но у меня такое странное чувство, что она не будет очень счастлива платить за меня, —сказала она.

– Она будет платить, – мягко прервал ее Марко, – чтобы заткнуть мне рот, если не за что-либо еще. Вряд ли она захочет, чтобы ее муж узнал обо мне правду.

– Но это будет шантаж! – воскликнула Джорджи.

– Ну, это будет не так, как я сказал. Ладно, оставь это мне, Джорджи. Мы с тобой собираемся выиграть целыйпирог. Они отправляются в Европу на медовый месяц на его яхте, а когда они вернутся, я заключу с Мод соглашение, а мы к тому времени уже поженимся.