Текст книги "Сад Лиоты"

Автор книги: Франсин Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

15

Энни была на кухне Лиоты, когда раздался звонок в дверь. Она держала поднос с только что испеченным печеньем и не могла сразу подойти к двери.

– Бабушка, одну минутку!

Закрыв дверцу духовки ногой, она поставила поднос на стол, но бабушка уже спешила к двери.

– Я сама открою, дорогая.

– Давайте угощение или пожалеете! – закричали пришедшие дети.

Как раз в этот момент Энни выглянула из кухни. При виде привидений и гоблинов бабушка шутливо подняла руки вверх, сделав испуганное и удивленное лицо. Прихода детей они ждали с самого утра, и Энни оценила бабушкину артистичность. Шум, смех и звонкие голоса продолжали звучать, когда Лиота, наконец, пригласила детей в дом.

– Ну, и напугали вы нас! Молодцы! А теперь проходите и получайте свои угощения.

Энни услышала, как хлопнула дверь-ширма.

– Запах здесь просто божественный. – Арба стояла в дверях кухни, пока дети с радостными возгласами заполняли гостиную. – Печеные яблоки, поп-корн, печенье, горячий шоколад. Дорогая моя, похоже, вы все предусмотрели.

– Надеюсь, – улыбнулась Энни. – Угощайтесь, – предложила она и поставила на стол последний поднос с печеньем.

– Спасибо, – ответила Арба и в то же мгновение оказалась прижатой к дверному косяку целой оравой ребятишек. Впереди всех был Нил, следом – две его сестренки, за ними те, кому Лиота дала имена Том, Дик и Гарри, которых матери называли Ду Ван, Хорхе и Paуль.

Они застыли перед Энни в ожидании и, когда она кивнула им, налетели на угощение, как мухи на мед.

– Никакой другой праздник, кроме Хэллоуина, не пробуждал в детях жадность, – заметила Арба. – Сегодня звонила подружка Тунисы и рассказывала, что ее родители привезли целую толпу ребятишек к богатым родственникам. – Она саркастически улыбнулась. – Родители правильно рассчитали, что там дети получат больше подарков. Некоторые дети даже отправились в гости к соседям и в итоге насобирали сладостей, которых хватит на год целой семье.

– А я рада, что ваши дети проведут этот вечер у нас с Лиотой.

– Должна признаться, мне пришлось проявить настойчивость. – Арба перешла на шепот. – Хочу предупредить, дорогая, они ждут от вас страшных историй о призраках. В прошлый раз вы начали рассказывать им милую, добрую волшебную сказку, а они ждали ужастиков. Настоящих. – Ее черные глаза стали загадочными. – Ведь призраков гораздо больше, чем людей.

Энни наклонилась к ней:

– Не волнуйтесь, Арба. На этот раз я приготовила такую историю, которую они никогда не слышали. И не видели ни в кино, ни по телевизору.

Энни прислушалась к голосу бабушки, доносившемуся из соседней комнаты. Так громко она всегда разговаривала с Хуанитой Алькала и Лин Сансан, видимо, полагая, что так они скорее поймут английскую речь.

Пока Арба разливала горячий шоколад по кружкам и ставила их на поднос, Энни украшала взбитыми сливками приготовленные порции, а дети помогали накрывать праздничный стол, прибегая, чтобы получить очередное задание.

– Ребята, помогайте! Нил, захвати салфетки! Рауль, неси поднос с яблоками. Туниса, возьми печенье, а ты, Джордж, доставай из контейнера влажные салфетки и, пока Кения расставляет на столе чашки с попкорном, раскладывай их на столе. Да поторапливайтесь! Скоро придет время рассказать вам одну историю!

Все расселись. Лиота устроилась в своем кресле. Хуанита и Лин Сансан на диване. Арба села на раскладной стул, чтобы загородить детям проход в ванную комнату и спальню.

– Расставьте все угощения так, чтобы до них можно было легко дотянуться. – Энни с улыбкой смотрела, как дети копошатся, занимая свои места. Когда они довольно быстро расселись, она предупредила: – Придвиньтесь друг к другу, потому что через минуту наступит полная темнота.

Энни погасила свет на кухне лишь после того, как малышка Кения уселась поближе к своей маме, придвинувшись к ее коленям. Затем обошла кресло бабушки Лиоты и направилась к камину.

– Милые дамы, – обратилась она к женщинам, – пожалуйста, выключите лампы, которые находится рядом с вами.

Единственная полоска света проникала из ванной, и сквозь шторы пробивался свет уличных фонарей.

– Все готовы услышать правдивую историю?

– Страшную? – нетерпеливо спросил Нил, не сводя глаз с Энни.

– Я расскажу вам, как зло пришло на землю, и о том, кто принес его.

Энни подошла к каминной полке, где были выставлены в ряд тыквы с вырезанными на их стенках фигурками. В каждой из тыкв стояли свечи, которые она будет зажигать одну за другой по ходу своего рассказа.

– Вначале, когда еще не было ни земли, ни небес, был только один Бог. Не было дня и ночи, солнца и луны, звезд в вышине. Не было цветов и деревьев, птиц, зверей и рыб. И людей тоже не было. Одна пустота и безмолвие.

Энни помедлила несколько секунд. Как жаль, что шум машин, доносившийся с улицы, мог рассеять атмосферу тайны, которую она постаралась создать в своем рассказе.

– И тогда Бог сказал: «Да будет свет». И стал свет!

Она чиркнула длинной спичкой и поднесла ее к свечке, стоявшей внутри первой тыквы.

– Бог отделил свет от тьмы и создал день и ночь. Он отделил воду от земли, и между ними появилось воздушное пространство. По Божьей воле расступились воды, и на земле выросли горы. Бог создал солнце, луну и звезды. И времена года. Он сделал так, чтобы по небесным знамениям люди могли узнавать, когда происходит нечто важное.

Одна за другой загорелись свечи внутри тыкв с силуэтами солнца, луны и звезд.

– И потом по слову Божьему появились фруктовые деревья и растения. По Его слову воды океанов наполнились живностью, от мельчайшего планктона до гигантских морских существ, живущих на самом дне океана. По слову Бога землю населили живые существа: тигры и медведи, кролики и мыши, слоны и гепарды, лягушки, кузнечики и муравьи. И все было хорошо, совершенно и прекрасно.

Энни зажгла свечу в той тыкве, на стенках которой были вырезаны фигурки зверей, птиц и рыб. И все они будто побежали, полетели и поплыли.

– И когда все пришло движение, когда растения выделили необходимый для дыхания кислород, когда звери, птицы и рыбы зашумели и задвигались, вот тогда Бог поднял с земли кусок глины и слепил человека. Он создал его по Своему образу и подобию и вдохнул в него жизнь. Он привел мужчину в приготовленный для него сад, наполненный живыми существами, и позволил ему дать им имена. Потому что все живое принадлежало Ему, как вы принадлежите вашим родителям, которые дают вам имена. Но среди созданных Богом существ не было ни одного помощника мужчины, поэтому Бог сделал так, чтобы человек заснул, потом взял его ребро и сотворил из ребра женшину. Плоть от плоти и кровь от крови его. И они стали совершенным дополнением друг друга.

Энни зажгла тыкву, на стенках которой были вырезаны силуэты державшихся за руки мужчины и женщины.

– Человека звали Адамом, а его жену Евой, и жили они с Богом в Эдемском саду. Их жизнь была счастливой.

– А что в этом страшного? – проворчал недовольный Нил. – Я сто раз слышал эту историю в воскресной школе. Скучно!

Энни присела на корточки и продолжала рассказывать, понизив голос:

– Бог создал и другие существа, которых назвал ангелами, серафимами и херувимами. И они должны были служить Богу, прославлять Его и восхвалять и помогать всем людям, потомкам Адама и Евы. Самым прекрасным из созданных Богом существ был Люцифер. Возгордившись своим совершенством, он посчитал себя равным Богу по силе и развязал войну на небесах. За это Бог изгнал Люцифера и тех ангелов, которые встали на сторону возмутителя спокойствия. Он сбросил их с неба на землю.

Энни зажгла свечу в следующей тыкве с изображением фигурок падших ангелов.

– До сих пор эти ангелы на земле. И они все еще воюют с Богом. Люцифер получил много других имен. Имена эти ужасны: сатана, веельзевул, змей-искуситель. Его помощники были названы… бесами.

От страха Кения прижалась к матери, и Арба, чтобы успокоить дочь, погладила ее по спине.

– Сатана принял обличив змея и проскользнул в сад, где жили Адам и Ева. Там он заговорил с Евой: «Разве Бог запретил тебе есть плоды деревьев?» Ева помнила слова Бога о том, что им можно есть плоды всех деревьев, кроме плодов древа познания добра и зла. Ни есть его плодов, ни прикасаться к нему было нельзя. Иначе – смерть. А змей нашептывал: «Съешь плод, и ты не умрешь, а станешь подобной Богу». Ева подумала, что это замечательно – быть подобной Богу. К тому же это дерево выглядело великолепнее всех остальных в райском саду. Сорвала Ева плод с этого дерева и попробовала его.

– Какая она глупая, – проронил Нил.

Энни повернула тыкву другой стороной, и все увидели изображение женщины, протягивающей мужчине плод.

– Она дала отведать запретный плод своему мужу. И хотя Адам понимал, что нарушает волю Бога, он все равно попробовал плод. Эго был первый и единственный грех, который сделал людей смертными в наказание за их непослушание.

Лиота видела, как менялось выражение лиц ребятишек в то время, как Энни рассказывала им эту библейскую историю. Она оценила ее умение привлекать внимание слушателей разнообразной интонацией, жестами, выразительной речью и даже сравнила внучку с Пайдом Пайпером [25]25
  Пайд Пайпер – герой поэмы английского поэта Р. Браунинга «Дудочник в пестром костюме из Гамельна» («Pied Piper of Hamelin»). Согласно легенде, избавил город Гамельн от крыс, уведя их звуками своей дудочки к реке, где они утонули. Затем на зов его дудочки собрались все дети города.


[Закрыть].

– А сатана действительно существует? – недоверчиво спросил маленький Гарри, не сводя с Энни своих миндалевидных глаз.

Энни торжествующе кивнула:

– Да, малыш. Все, что я говорю, – правда. Но сатана – это не рогатый черт с вилами, одетый в красную мантию. Это дух, который рыщет по свету, как лев в поисках жертвы. Бесы помогают ему. Сатана – отец обмана и убийства. Он никому не делает добра.

Лин Сансан выглядела подавленной, потому что ее маленькая дочка Ким готова была заплакать. Она подбежала к матери и забралась к ней на колени. И мать не могла решить: оставаться им или уходить. Она смотрела на Лиоту, Хуаниту и Арбу, пытаясь понять, как ей поступить. Но всем своим видом Лиота показывала, что уйти сейчас означало бы нарушить правила приличия, и женщина осталась. Однако Лиота поняла, что мать и дочь были по-настоящему напуганы такой страшной историей. Она подсела к девочке, крепко обняла ее, и все продолжили слушать рассказ Энни.

– А что случилось, когда Бог узнал обо всем?

Задав свой вопрос, маленький Ду Ван от любопытства весь подался вперед.

– Бог был очень опечален и рассержен, но все же продолжал любить и Адама, и Еву. Он принес в жертву первое животное, чтобы из его шкуры сделать для них одежду. После этого он изгнал обоих из рая. С тех пор люди вынуждены проводить время в тяжких трудах, чтобы выжить. Это приносит им много боли и печали. Их мучают страхи. Они огорчают друг друга. Мы все как Адам и Ева. Во всех нас живет греховное начало. Даже зная, что такое добро, мы иногда творим зло. Стоит согрешить один раз – и другого греха не избежать. Адам и Ева не могли больше жить рядом с Богом, как это было в Эдемском саду, когда Он разговаривал с ними.

Ким еще сильнее прижалась к своей маме:

– Бог нас ненавидит?

– Ну, что ты, дорогая! Бог – наш Отец, Он любит всех нас и хочет, чтобы мы вернулись к Нему. С самого начала Он знал о том, что мы можем сделать плохой выбор, поэтому указал нам путь, по которому можно прийти к Нему. Еще Адаму и Еве Бог обещал, что они получат прощение, когда Он пошлет на землю Мессию.

Лиота была довольна, что Энни произнесла слово Мессия.И то, как она загадочно и таинственно произнесла это слово, вызвало у детей желание повторить его вслед за ней.

– Мессию, – произнесли они с той же интонацией, что и Энни.

Часы пробили семь, но никто из детей не обратил на это внимания. Наоборот, они придвинулись ближе, когда Энни стала рассказывать о том, как Каин совершил убийство своего брата Авеля… как зло торжествовало на земле, пока Бог не решил наказать всех людей, кроме Ноя и его семьи. Энни рассказала детям об Аврааме и его сыновьях, потом об Иосифе в Египте. С большим вниманием они выслушали историю о Моисее, об освобождении иудеев и о дарованном Богом законе.

– Данный Богом закон был правильным и совершенным, но исполнять его было нелегко. Людям нужны были законы, чтобы научиться снова слушаться Бога, и эти законы направляли мужчин, женщин и детей. Выполнять все эти законы было трудно. Кое-кто даже и не стремился к этому, но некоторые хотели угодить Богу. Трудно было тем, кто хоть один раз преступил закон. Наказанием за этот грех была…

– Смерть, – хором ответили дети, когда Энни зажгла свечу в тыкве с изображением черепа и костей.

– И люди вопрошали: «О, Боже, когда же придет Мессия?»

Энни улыбнулась и попросила детей повторить эти слова.

– О, Боже, когда же придет Мессия? – прозвучали, как эхо, детские голоса, когда Энни зажгла свечу в следующей тыкве и все увидели фигурку человека, воздевшего руки к небу.

– Сотни лет шли кровопролитные войны, свирепствовали засухи и наводнения. Смерть и сатана трудились без устали. Люди старались соблюдать Божьи законы и быть праведными, но временами они забывали делать это и поступали очень-очень плохо. Бог посылал людям пророков, чтобы они призывали людей вернуться к Богу.

Я Отец ваш. Я люблю вас. Придите ко Мне. Придите ко Мне.

Порой люди слушали пророков и раскаивались в своих грехах. Если они не раскаивались, то темные силы забирали их и делали своими рабами. Тогда несчастные снова взывали к Богу и спрашивали: «О, Боже, когда же придет Мессия?»

Лиота заметила, что Лин Сансан повторила этот призыв вслед за своей маленькой дочкой, и Арба, и Хуанита.

– Так было тысячи и тысячи лет. Когда Бог решил, что пришло время, Он послал архангела Гавриила сообщить юной деве Марии, что у нее родится Младенец, единородный Сын Божий – Иисус, Мессия.

Крошка Ким выглянула из-под маминой руки, как из укрытия.

– Что значит единородный Сын Божий?

– Это значит, что Дитя Марии было от Бога. Отцом Иисуса стал Бог, а не человек. Мария тоже была сконфужена, Ким. Она спросила архангела Гавриила, как она родит ребенка, если у нее нет мужа, и Гавриил сказал ей, что Сам Бог, Святой Дух, спустится к Марии и она забеременеет. Так оно и случилось. Бог оберегал Марию и послал ей благочестивого мужа по имени Иосиф. Он был плотником.

Лиота закрыла глаза. Силы ее истощились. Возможно, оттого что она помогала Энни вырезать так много тыкв и готовиться к приему гостей. И все же ей было приятно видеть детей в своем доме. Когда Эйлинора и Джордж были маленькими, дети редко приходили к ним в гости. Мама Рейнхардт никогда их не приглашала, считая, что и двоих детей вполне достаточно. А Лиота всегда мечтала, чтобы ее дом был таким, как сегодня. Наполненым друзьями и соседями.

– Когда Мария и Иосиф добрались до города Вифлеема, Марии пришло время родить, – продолжила свой рассказ Энни. – Им нужно было найти место, где они могли бы остановиться на ночлег. Они увидели хлев, который представлял собой небольшую пещеру в скале. Мария и Иосиф были настолько бедны, что, когда родился Младенец Иисус, им ничего другого не оставалось, кроме как завернуть Его в старую одежду и положить на сено в ясли, куда обычно клали корм для домашних животных.

Энни зажгла свечу в следующей тыкве:

– В тот момент, когда на свет появился Иисус, произошло чудо. Новая звезда вспыхнула на небесах. Это был знак от Бога, что Он наконец послал на землю Мессию. Печально только, что не все люди заметили эту звезду. Наверное, в тот момент они сидели в своих домах и не обратили на нее внимания. Но те, кто изучал звездное небо, поняли, что новая звезда говорит о рождении великого или близкого к Богу человека. Поэтому они отправились за звездой, чтобы найти его. И не знали они тогда, что идут к Самому Богу, к Богу, Который создал все, что есть и всегда будет на земле…

Лиота продолжала слушать рассказ Энни о царе Ироде, погубившем младенцев, о бегстве Марии и Иосифа в Египет…

Египет. Страна печали.

– Из Египта был призван Мессия.

Разве эта страна не напоминает образ моих мыслей, Господи? Как долго я была в таком Египте, пока Ты не послал Энни, чтобы она вернула меня в землю обетованную? Теперь я живу, Иисус. И мой дом наполняют детские голоса. И я так долго жду и так хочу, чтобы мои собственные дети вернулись в мой дом. Так, должно быть, страдал и Ты сотни и сотни лет. Как мне докричаться до моей Эйлиноры и до моего Джорджа? Мне хочется плакать. Почему они такие упрямые? Почему не возвращаются ко мне? Почему не ищут правды и не могут меня понять?

Временами Лиота подумывала о том, что лучше бы у нее вообще не было детей, и всякий раз испытывала угрызения совести.

А Ты, Господи, чувствовал когда-нибудь что-то подобное? Нет, если бы у меня не было Эйлиноры, то не было бы и любимой Энни. Этой чистой души. И не сидела бы я сейчас и не слушала, как она рассказывает о сотворении мира. Без Энни, так почитающей Бога, я бы жила в одиночестве, ожидая смерти.

Наверное, стоило так долго страдать, чтобы дожить до счастливого момента, когда на свет появится внучка, которая будет любить свою бабушку. Чтобы подарить ту любовь, которую не могла дать ей родная дочь. Чтобы стать смыслом жизни на склоне ее лет и единственным утешением за годы страданий.

Но как это может быть, Бог мой? Она так молода и так красива. Я вижу, как она притягивает к себе взгляды молодых людей. Ею увлечены и Сэм, и даже Корбан, у которого есть девушка. Как долго сможет она быть рядом со стареющей женщиной, не скучая и не тяготясь ее обществом?

– «Распять Его!» – закричали люди. – Энни возвысила голос, и он вернул Лиоту к действительности. – Ученики Иисуса разбежались, испугавшись за свою жизнь. Правители Иудеи боялись потерять свое влияние. Народ иудейский был рассержен, потому что не увидел в Иисусе долгожданного Мессию. Римляне боялись потерять завоеванную власть и хотели сохранить мир любой ценой, даже ценой смерти невиновного. Все были безучастны к Нему. Даже мы с вами, хотя нас там не было. Мы грешны в этом так же, как были грешны все они. Наверное, в тот день, когда Иисус был распят, сатана думал, что одержал победу. Наверное, он торжествовал, когда сняли с креста Иисуса, Которому было тридцать три года, и понесли Его хоронить. И все, кто любил Его, потеряли надежду, спрятались и проливали слезы. О, как сатана, должно быть, торжествовал над мертвым телом Иисуса!

Лиота закрыла глаза, чтобы никто не видел ее слез.

Не так ли и со мной случилось, Господи? Я потеряла надежду? Я покинула Тебя? Перестала верить в Твою любовь и Твои обетования? Сейчас я слушаю мою Энни и знаю, что Ты рядом и слышишь мои молитвы. Ты всегда слышал меня. И пусть я не всегда понимала это. Может, Ты слышал и мою дочь, которой есть что Тебе сказать.

Господи, зачем Ты наделил нас свободной волей? Зачем дал нам право выбора? Любить или не любить Тебя! Почему не захотел начать все сначала, чтобы другой мужчина и другая женщина не повторили грех Адама и Евы? Как часто мы делаем неправильный выбор и потам пожинаем его плоды. Боже, я пыталась поступать правильно, но Ты знаешь, как мне было трудно делать это. Неужели я ошиблась? Если я была права, почему мои дети не понимают этого? А если я была не права, то в чем?

Часы пробили один раз. Половина девятого. В голосе сокрушавшейся Энни звучало такое же отчаяние, как в словах старого пророка: «Когда же, Господи, когда Ты пошлешь нам Спасителя?»

Эти слова отозвались в сердце Лиоты.

Я знаю, Господи, что Ты – наш Спаситель. Но, Отец, враг так силен. И он находит возможность уязвить нас, лишить надежды, разрушить семейные узы. И наша семья пострадала, и разрушились наши узы. Слишком поздно я попыталось восстановить их. Слишком отдалились от меня мои дети.

Может, нельзя было сдаваться и отказываться от своих намерений? Но она, обиженная и отчаявшаяся, уходила от борьбы, как делали это ученики Иисуса, пока Бог не послал им Духа Святого.

О, Господи, Ты не дал мне сил сказать моим детям правду! Haверное, они снисходительнее отнеслись бы ко мне, если бы узнали, почему я так поступила. Эйлинора вся опутана ложью. И я не могу не страдать от чудовищного взаимного непонимания. Сначала Бернард мог рассказать правду, но постыдился. Или гордость заставим его молчать, Господи? И это связало нас крепче, чем цепи. Проклятая гордость. И моя, возможно, в большей степени.

– Иисус воскрес! Он не умер! Смерть не смогла взять Его в могилу. Сатана и все его бесы не могли убить Его. Он воскрес! Он и сейчас с нами! И все, кто верит в Него, никогда не умрут и будут иметь жизнь вечную! – Голос Энни тонул в радостных возгласах детей, которые восторженно хлопали в ладоши. – Когда наша душа покинет тело, она воссоединится с Богом на небесах!

Смерть – это нечто далекое. Особенно для молодых, у которых вся жизнь впереди. И время бесконечно, и жизнь кажется вечной. Лиота отвернулась от гостей, чтобы никто не мог угадать ее печальных мыслей. Она с каждым днем чувствовала приближение смерти и страшилась ее. Порой смирялась с ее неизбежностью, ибо никто не в силах предотвратить это. И что лучше для человека: знать свой срок или оставаться в неведении? А что будет с тобой потом, после смерти?

Эти размышления почему-то напомнили Лиоте о ее первой беременности. Когда они с Бернардом ехали в поезде, она поняла, что подошло время родов. Поезд мчался на огромной скорости, и ее пугали ожидание и неизвестность. Он пробовал успокоить ее, говорил о сотнях младенцев, родившихся раньше положенного срока. Но это были слабые утешения. Ведь это онарожала. Как было не страдать, не кричать пронзительно в страхе за свою жизнь? А что если она умрет!

И до сих пор она боится, не понимая, куда мчится время. Как было бы хорошо однажды заснуть и наутро проснуться совсем в другом месте, не осознавая, что с тобой произошло.

Сейчас она прекрасно понимала, что такая легкая смерть не для нее. Может быть, она уснет ночью в своей постели и проснется утром где-то там? Хорошо ли это будет, если она умрет во сне и не испугается того, что с ней случилось?

Лиота прекрасно помнила первые дни жизни Джорджа. Как тревожно и трепетно билось ее сердце всякий раз, когда она брала сына на руки. От звучания голоса малыша у нее прибывало молоко, и он изо всех сил трудился, добывая себе драгоценное питание. Она прижимала его к себе и не могла на него наглядеться. И Эйлинора доставляла ей радость. Как Лиота любила наряжать ее и показывать всем свою маленькую красавицу. До того, как Бернард ушел на войну они утром брали детей в свою кровать. О, как они играли и смеялись, прижимаясь друг к другу!

«Папа нуждается твоей помощи», – написал ей Бернард. А смогла бы она поступить иначе, если бы только знали, что эти четыре коротких слова навсегда изменят ее жизнь?

Мой Бог, я всегда хотела поступать правильно. Смотреть позитивно на жизнь и думать, что мы будем вместе работать для нашего общего блага.

«Мама! Мама!»

Зовущий голос прозвучал в памяти так же отчетливо, как в тот день, когда Лиота впервые услышала его. Это плакала Эйлинора, вырываясь из рук державшей ее бабушки Рейнхардт. Дочь тянула свои маленькие ручки и смотрела наполненными страхом глазенками. Но бабушка говорила девочке что-то на немецком языке. Лиота не понимала смысла сказанных слов, но ей достаточно было одного ее сурового взгляда, чтобы хранить молчание, оберегая гордость папы Рейнхардта.

Эйлинора, я вернусь вечером. Бабушка побудет с тобой.

Плач дочери до сих пор звучал у нее в ушах.

«Мама!»

Тревога закралась в сердце Лиоты еще до того, как она осознала, какая тяжесть легла на ее плечи. Каждое утро изо дня в день повторялись эти мучения. Каждое утро она уходила на работу, и каждое утро ее душили слезы. И так весь первый месяц.

– Бабушка, – ласково позвала ее Энни и нежно погладила по волосам.

Она открыла глаза и увидела, что в опустевшей комнате горит свет. Лиота поудобнее устроилась в кресле.

– Дети ушли?

О Господи, я потеряла их. Я потеряла их давно, а тяжело так, как будто это случилось вчера.

– Да, около часа назад. Завтра они придут поблагодарить тебя. По-моему, все прошло чудесно. Правда, бабушка?

– Я потеряла их. Всех потеряла, – Лиота говорила, и слезы текли из ее глаз.

Я пропустила все самое главное в их жизни, потому что все время работала. Я старалась, чтобы у них была крыша над головой и кусок хлеба. Пропустила их школьные годы с играми и вечерними беседами. Я не видела, как они учились танцевать, как выступали на школьных концертах. Не видела их прощального шествия на выпускном вечере. Я не заметила, как они стaли взрослыми. О, Отец, я все упустила.

Ты пожертвовала их любовью ради того, чтобы они смогли выжить.

Энни села рядом с бабушкой и взяла ее за руку.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Я скучаю по детям. – Голос Лиоты звучал приглушенно.

– Они завтра вернутся.

– Я так скучаю…

Лиота заметила беспокойство Энни и, не желая, чтобы внучка приняла ее за сумасшедшую, предпочла не объяснять вещей, которые той сложно будет понять. Не надо обременять милое дитя тем, что она не в силах изменить. Лучше уж молчать и скрывать свою боль. Кому захочется выслушивать человека, который причитает и сокрушается о прошлом? Но как трудно сдержаться, когда слова сами рвутся из груди, и сознавать, что осталось так мало времени.

Времени, чтобы побыть одной, у нее будет достаточно. В очередной раз она останется одна.

Лиота вздохнула и попробовала подняться с кресла:

– Хорошо. Мне пора отдохнуть. Я полагаю, мне лучше перенести свое бренное тело в кровать и дать ему передышку. – Она все же позволила Энни помочь ей подняться с кресла. – Все хорошо, родная. Я справлюсь сама. Спокойной ночи.

Она шла медленно, опираясь на клюшку, которую принесла Энни, и старалась не выдавать своей боли. Около спальни Энни заключила ее в объятия.

– Я люблю тебя, бабушка, – со слезами на глазах сказала она. – Ты ведь знаешь об этом? Очень-очень люблю.

О, сколько нежности было в этих словах! Растроганная Лиота погладила внучку по голове и долгим взглядом посмотрела ей в глаза. Голубые, красивые, по-детски чистые глаза, такие же, как у Эйлиноры.

– Моя дорогая! Я тоже тебя люблю!

– Извини, что я не приходила к тебе раньше.

Лиота поняла, что хотела сказать внучка.

– Бог послал мне тебя в нужное время. – И она поцеловала Энни в щеку.

– Бабушка, все еще переменится. Я знаю это. Бог нам поможет.

– Да. Бог нам поможет.

Лиоте хотелось успокоить Энни. Девочка должна верить, что у ее бабушки достаточно сил, чтобы справиться с трудностями. И она действительно верила, что Бог не оставит ее. Верила, пока готовилась ко сну, переодевалась и разбирала постель. Но как только оказалась в темноте, к ней вернулись прежние сомнения, и ее сердцем завладела печаль.

Бог никогда не оставит тебя.

Но люди могут.

Корбан вошел в квартиру, удивляясь, почему не горит ни одна лампа. Где же Рут? В такое время она всегда была дома. Он зажег свет, прошел в свою комнату и положил сумку с книгами на компьютерный стол. Надо серьезно поработать, чтобы не было отставания по предметам. Последнее время он повторял и пересматривал материалы по философии, чтобы все усвоить. На следующей неделе ему придется заниматься еще больше.

Вдруг Корбану показалось, будто он услышал тихое кошачье мяуканье, и что оно раздалось из спальни. Он осторожно подошел к двери и заглянул в комнату. Свет из гостиной позволил ему рассмотреть, что на кровати кто-то лежит.

Он включил свет.

– Рут?

– Выключи! Выключи! – попросила она плачущим голосом.

Он выполнил ее просьбу.

– Что случилось? Ты заболела?

Войдя в комнату, он сел на краешек кровати. Когда он коснулся ноги Рут, она вся сжалась, отодвинулась от него и заплакала.

– Рут, что с тобой? – Его охватил страх. – Это из-за ребенка?

– Ребенка больше нет, – отрезала она.

Корбан почувствовал себя так, словно получил удар в живот.

– Ты… сделала аборт? – спросил он с замиранием сердца.

Рут плотнее завернулась в одеяло.

– Я говорила тебе, что не буду рожать. Говорила, только ты не понимал почему.

Корбан медленно встал и попятился от кровати.

– Они обманули меня. Сказали, что это не больно, а я чуть не умерла от боли, – сквозь рыдания рассказывала Рут. – Когда я пришла туда, меня поместили в комнату с шестью другими женщинами. Я попросила сделать анестезию, но мне сказали, что это будет стоить еще пятьдесят баксов. Можешь себе представить, какое равнодушие?

Эмоции захлестывали его, жгучие, неистовые эмоции. Он не мог оставаться в одной комнате с Рут. Он должен был уйти от нее. Выйдя в гостиную, он стоял с закрытыми глазами, не в силах открыть их. Ему хотелось стукнуть изо всех сил кулаком и разбить что-нибудь. Отсюда он мог слышать голос Рут. Теперь это были не тихие всхлипывания, а резкие, громкие, продуманные обвинения. Кого она обвиняла? Ребенка, которого сама убила? Егоребенка? Или себя, потому что все оказалось не так легко, как бы ей хотелось?

– Кори, ты нужен мне.

Схватив свою куртку, он выскочил из квартиры и захлопнул за собой дверь. Пройдя квартал, свернул за угол той кофейни, где обычно любил посидеть с друзьями. Кто-то окликнул его, но он даже не остановился. Не разбирая дороги, он не шел, а почти бежал. Ему хотелось уйти как можно дальше от Рут Колдуэлл.

Ноги сами принесли его к кампусу. Он миновал университетские корпуса, в которых учился последние три года, обошел вокруг стадиона и стал подниматься еще выше, туда, где обычно сидели безбилетники, наблюдая за игрой.

Обессиленный и опустошенный, он остановился на самом верху и стал смотреть на Беркли и огни далекого Сан-Франциско. Отсюда все выглядело красивым, чистым и мирным, но он чувствовал, что его глаза застилают слезы и ком подкатывается к горлу.

Где-то рядом жила Энни. Ему захотелось позвонить ей, поговорить, спросить у нее, что ему теперь делать. За то, что он мог бы сейчас совершить, его арестовали бы и посадили в тюрьму. Почему Рут сделала это? Он дал слово позаботиться о ней и все устроить. Сцепив на затылке пальцы, он опустил голову и закрыл глаза.

– Иисус! – прошептал он, не зная, что сказать. Еще несколько недель назад он сам был сторонником абортов. Как быстро все может измениться! Корбан не понимал, как за него можно было решить, жить или умереть маленькой частичке его плоти и крови.

«Я имею право на свою собственную жизнь», – вспомнил он слова Рут. Даже ценой жизни его ребенка? В памяти пронеслись все философские постулаты, но ни один из них не дал успокоения.

– Иисус! – снова прошептал он и заплакал.

Когда Корбан отпер дверь и показался на пороге, Рут лежала на диване, завернувшись в одеяло.

– Где ты был? – Она пристально посмотрела на него.

– На прогулке.

– Сейчас одиннадцать часов. Тебя не было целых четыре часа.

Бледное лицо, покрасневшие от слез глаза, сбившиеся на одну сторону волосы. Такой он увидел Рут. Она, казалось, не двинулась с места за время его отсутствия. Корбан отвел глаза: