Текст книги "На прицеле (СИ)"
Автор книги: Фина Ола
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)
Глава 9
Следующие несколько дней прошли в томительном ожидании. Настя старалась чаще выходить на лестничную клетку под разными предлогами: то мусор вынести, то почту проверить. Однажды она даже спустилась к бабе Клаве специально более длинным путём – через пятый этаж, надеясь хоть мельком увидеть Дмитрия.
И вот однажды, когда она уже почти потеряла надежду, они столкнулись возле подъезда. Дмитрий выходил из припаркованной у дома машины с какими-то папками в руках. Увидев Настю, он просиял.
– Привет, соседка! – окликнул он её. – Как дела?
– Здравствуйте… то есть, привет, – смутилась Настя. – Спасибо, хорошо.
– Слушай, может, поможешь мне? – неожиданно предложил Дмитрий. – Я тут собираюсь устроить небольшую библиотеку в своей комнате, но совершенно не представляю, как лучше расставить книги. Женский взгляд был бы очень кстати.
Настя почувствовала, как сердце подпрыгнуло к горлу. Войти в квартиру Северских? Увидеть комнату Дмитрия? Это казалось одновременно пугающим и безумно заманчивым.
– Я… не знаю… – замялась она. – А ваши родители…
– Они на работе, – махнул рукой Дмитрий. – Вернутся только вечером. Ну что, поможешь?
Настя кивнула, не в силах произнести ни слова. Они поднялись на пятый этаж, и Дмитрий открыл дверь в квартиру. Внутри пахло свежим ремонтом и какими-то цветами. Большие окна пропускали много света, а на стенах висели картины в строгих рамах.
– Проходи, не стесняйся, – улыбнулся Дмитрий, проводя её в свою комнату.
Это было просторное помещение с высокими книжными шкафами вдоль стен. Часть книг уже стояла на полках, но большинство еще лежало в коробках на полу.
– Вот, собственно, моё книжное богатство, – с гордостью произнес Дмитрий. – Начал собирать еще в школе. Тут и классика, и современная литература, и профессиональные издания по юриспруденции: законы, кодексы и прочее.
Настя подошла к одной из коробок и достала книгу. Это был сборник стихов Есенина – её любимого поэта.
– О, ты тоже любишь Есенина? – оживился Дмитрий.
И они незаметно погрузились в разговор о литературе, поэзии, любимых авторах. Время летело незаметно. Настя поражалась тому, как легко общаться с Дмитрием, как много у них общих интересов, как похожи их взгляды на многие вещи.
Мирную беседу о книгах прервал резкий звук открывающейся входной двери. Настя вздрогнула, услышав властный женский голос:
– Дмитрий, ты дома?
В комнату вошла элегантная женщина средних лет. Её безупречная осанка и холодный взгляд мгновенно заставили Настю почувствовать себя неуютно. Елена Марковна окинула девушку оценивающим взглядом, и её тонкие губы сжались в неодобрительную линию.
– Кто это? – спросила она, обращаясь к сыну.
– Мама, познакомься, это Настя, наша соседка с четвертого этажа, – представил девушку Дмитрий. – Она помогает мне разбирать книги.
– Минаева? – В голосе Елены Марковны прозвучало плохо скрываемое презрение. – Та самая, что живет с матерью-одиночкой?
Настя почувствовала, как краска заливает щеки. Она машинально одернула школьную юбку и попыталась придать лицу невозмутимое выражение.
– Да, я Настя Минаева, – ответила она как можно спокойнее.
В этот момент в комнату вошел Александр Владиславович – высокий мужчина с благородной сединой на висках. Его появление немного разрядило напряженную атмосферу.
– А, у нас гости? – произнес он с легкой улыбкой.
– Это не гости, – отрезала Елена Марковна. – Это девочка из квартиры снизу. Почему-то решила, что может запросто приходить в нашу квартиру.
– Мама! – возмутился Дмитрий. – Я сам пригласил Настю помочь с книгами.
– Дмитрий, – строго произнесла Елена Марковна, – нам нужно поговорить. А вы, девушка, – она повернулась к Насте, – думаю, вам пора домой.
Настя поспешно встала, чувствуя, как дрожат колени. Она пробормотала слова прощания и направилась к выходу. Дмитрий попытался её проводить, но мать остановила его властным жестом.
Оказавшись за дверью, Настя услышала приглушенные голоса. Елена Марковна говорила что-то резким тоном, Дмитрий возражал. Девушка поспешила спуститься к себе, чувствуя, как к горлу подступают слезы.
Дома она застала маму, которая готовила ужин. Увидев расстроенное лицо дочери, Ольга Васильевна встревожилась:
– Что случилось, солнышко?
Настя не выдержала и разрыдалась, рассказывая о произошедшем. Мама молча обняла её, гладя по голове.
– Некоторые люди считают, что могут судить других по их происхождению или достатку, – тихо сказала она, когда Настя немного успокоилась, – Но это их проблема, не твоя. Ты замечательная девочка, и никто не имеет права заставлять тебя чувствовать себя хуже других.
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стоял Дмитрий с виноватым выражением лица.
– Настя, прости за маму, – начал он. – Она иногда бывает… резкой. Но это не имеет никакого значения. Я сам решаю, с кем мне общаться.
Ольга Васильевна с интересом наблюдала за молодым человеком. В его искреннем раскаянии и прямом взгляде чувствовалась порядочность, которая не могла не располагать к нему.
– Проходите, Дмитрий, – пригласила она. – Выпьете с нами чаю?
– Если можно, то кофе. Простой черный.
Настя вызвалась сама приготовить для Дмитрия кофе. Турка уже стояла на плите, начищенная до блеска. Она налила воду, стараясь сделать все правильно. Слишком много воды – кофе получится жидким, слишком мало – слишком крепким. Всё должно быть идеально. Руки Насти слегка дрожали, когда она потянулась к банке с кофе. Металлическая крышка поддалась с тихим щелчком, густой аромат кофе обволакивал и дурманил. Насыпая молотый кофе, она задержала дыхание, словно это могло помочь ей отмерить точное количество. Ложечка за ложечкой, порошок падал в воду, образуя на поверхности темную шапку. Настя помешала смесь три раза по часовой стрелке. Включив конфорку на минимум, она неотрывно следила за туркой. Поверхность воды начала едва заметно подрагивать. Пузырьки, крошечные, как булавочные головки, поднимались со дна. Настя чувствовала, как по спине стекает капля пота. Нельзя пропустить момент, когда кофе начнет подниматься. Секунда промедления – и всё испорчено.
Первая пенка появилась неожиданно, хотя она не отводила взгляд ни на мгновение. Настя потянулась к ручке турки и поспешно сняла турку с огня, стараясь не расплескать ни капли.
Пока кофе отстаивался, она достала белую чашку с золотым ободком, она была самой красивой в их разношерстном наборе столовой посуды. Она начала медленно переливать кофе в чашку, стараясь, чтобы гуща осталась на дне турки. Струйка черной жидкости казалась неестественно тонкой, почти призрачной в утреннем свете. Запах наполнил кухню – терпкий, насыщенный.
Дмитрий следил за манипуляциями Насти и улыбался, он не прерывал её действия, он просто наслаждался моментом.
Белая чашка с ароматным напитком через несколько минут стояла перед ним. Он взял чашку, поднес к носу, глубоко вдохнул аромат. Настя следила за каждым его движением, как завороженная. Его пальцы – длинные, ухоженные – обхватывали фарфор с какой-то особой элегантностью. Время, казалось, замедлило свой ход, растягивая секунды в вечность.
Первый глоток. Дмитрий прикрыл глаза, словно сосредотачиваясь на вкусе.
– Спасибо, – произнес он после паузы, которая показалась ей бесконечной. – Кофе очень вкусный. Он продолжал пить, делая маленькие глотки, растягивая процесс.
Северский едва сдержался, чтобы не выплюнуть содержимое у него во рту и не очистить язык от этой горечи. Но он сдержался, демонстрируя улыбку и удовольствие от напитка.
Они говорили обо всем на свете: о книгах, о музыке, о планах на будущее. Дмитрий рассказал, что учится на юридическом факультете, мечтает стать адвокатом, хотя родители были против его выбора.
Когда он ушел, Настя долго стояла у окна, глядя на вечерний город. Она понимала, что влюбилась – сильно и, возможно, безнадежно. Ведь родители Дмитрия никогда не примут её. Но сердцу не прикажешь, и она ничего не могла с этим поделать.
А наверху, в квартире Северских, разгорался скандал. Елена Марковна отчитывала сына за неподобающее поведение, напоминала о статусе их семьи и о том, что ему нужно думать о будущем. Александр Владиславович молча курил в кабинете, не вмешиваясь в конфликт. Дмитрий же впервые в жизни чувствовал, что готов пойти против воли родителей ради того, что считает правильным.
На следующее утро Настя проснулась с тяжелым чувством. События вчерашнего дня не давали ей покоя. Собираясь в школу, она услышала, как на лестничной площадке раздались знакомые голоса Северских. Елена Марковна громко отчитывала кого-то из работников, которые заносили в квартиру последние предметы мебели. Настя намеренно задержалась дома, дожидаясь, пока все стихнет.
Вечером того же дня в их квартире раздался звонок. На пороге стояла Елена Марковна собственной персоной. Она буквально втолкнула Ольгу Васильевну в квартиру, даже не дожидаясь приглашения.
– Послушайте меня внимательно, – начала она без предисловий. – Я не знаю, на что вы рассчитываете, позволяя вашей дочери крутиться возле моего сына, но это должно прекратиться. Знаю я вашу породу – найти того, кто побогаче и охомутать. Ничего не выйдет, зарубите себе это на носу и вертихвостке вашей скажите!
Ольга Васильевна побледнела, но держалась с достоинством:
– Елена Марковна, дети сами вправе выбирать себе друзей.
– Друзей? – презрительно усмехнулась та. – Вы действительно думаете, что между ними может быть дружба? Дмитрий – будущий юрист из приличной семьи. А кто ваша дочь? Девочка без отца, живущая на пособие…
– Вы ничего не знаете о нас, – тихо, но твердо произнесла Ольга Васильевна. – И я попрошу вас покинуть нашу квартиру.
– О, я знаю достаточно! – воскликнула Елена Марковна. – И меня очень интересует, откуда у вас деньги на эту квартиру? Как вам удается оплачивать все счета? Может быть, есть какой-то тайный благодетель?
Настя, слышавшая весь разговор из своей комнаты, увидела, как мама побелела еще сильнее.
– Это не ваше дело, – отрезала она. – А теперь прошу вас уйти.
Елена Марковна окинула квартиру презрительным взглядом и направилась к выходу. У двери она обернулась:
– Подумайте над моими словами. И держите свою дочь подальше от моего сына. Окрутить своего мальчика я не позволю! Знаю я все ваши уловки – в подоле принести тоже не выйдет!
Последняя фраза Еленой Марковной была брошена специально для Насти.
Когда дверь закрылась, Ольга Васильевна без сил опустилась на стул. Настя выбежала из комнаты и обняла маму:
– Мамочка, не слушай её! Она просто злая и высокомерная!
– Все хорошо, солнышко, – прошептала мама, гладя дочь по волосам. – Все будет хорошо.
Но Настя чувствовала, как дрожат мамины руки, и понимала, что слова Елены Марковны задели что-то глубоко спрятанное, какую-то тайну, о которой она ничего не знала. Что скрывает мама? Откуда действительно берутся деньги на их жизнь? И почему она никогда не говорит об отце?
Глава 10
Несмотря на явное неодобрение семьи Северских, Дмитрий не собирался прекращать общение с Настей. Наоборот, он стал чаще «случайно» сталкиваться с ней в подъезде, придумывая разные поводы: то нужно было одолжить соль, то спросить про ближайшую аптеку, то поинтересоваться расписанием автобусов.
Каждая такая встреча приносила Насте одновременно радость и тревогу. Радость от того, что может видеть Дмитрия, слышать его голос, замечать теплоту в его взгляде. И тревогу – потому что за каждым углом могла появиться Елена Марковна с её презрительным взглядом и язвительными замечаниями.
Однажды Дмитрий подкараулил Настю возле школы. Он стоял, прислонившись к своей машине, и читал какую-то книгу. Увидев выходящую из школьных ворот девушку, просиял улыбкой:
– Подвезти?
– А как же… – начала было Настя, оглядываясь по сторонам.
– Мама на работе до вечера, – подмигнул Дмитрий. – Не переживай.
По дороге домой они говорили обо всем на свете. Дмитрий рассказывал об учебе, о своих планах стать адвокатом, о том, как важно для него помогать людям. Настя слушала, затаив дыхание, поражаясь тому, насколько его взгляды не совпадают с позицией родителей.
– Знаешь, – говорил он, – меня с детства учили, что главное – это статус, положение в обществе, престиж. Но чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, что все это – мишура. Важно то, какой человек внутри, его душа, его стремления.
Их встречи становились все чаще. Они могли часами гулять в парке, говорить о книгах, мечтах, делиться самыми сокровенными мыслями. Дмитрий оказался не только красивым, но и удивительно глубоким человеком. Он умел слушать, понимать, поддерживать.
Баба Клава, наблюдая за развитием их отношений, только качала головой и улыбалась. Однажды она поймала Настю в подъезде:
– Ох, девонька, светишься вся, как солнышко. Влюбилась?
Настя покраснела, но отрицать не стала. Старушка погладила её по щеке:
– Хороший он парень, Дмитрий. Не такой, как его родители. В нем доброты много, человечности. Только тяжело вам придется, голубки мои.
Однажды вечером, когда они сидели на скамейке в парке, Дмитрий неожиданно взял Настю за руку. Её словно током пронзило от этого прикосновения.
– Настя, – тихо сказал он, – я знаю, что мои родители против нашего общения. Знаю, что мама обидела тебя и твою маму. Но я хочу, чтобы ты знала: мне все равно, что они думают. Я вижу тебя – настоящую, искреннюю, светлую. И я…
Он не договорил. В этот момент мимо проходила соседка с верхнего этажа. Увидев их вместе, она многозначительно покачала головой. Настя поспешно отдернула руку.
– Прости, – прошептала она. – Я просто боюсь, что твоей маме доложат…
– Не извиняйся, – твердо сказал Дмитрий. – Пусть говорят что хотят. Я взрослый человек и сам решаю, с кем мне общаться.
Но Настя видела, что ситуация становится все сложнее. Елена Марковна, узнав о том, что сын продолжает встречаться с «этой девчонкой», устроила грандиозный скандал. Она кричала, что он позорит семью, что эта связь ни к чему хорошему не приведет, что Настя наверняка охотится за их деньгами и положением.
Чем больше времени Настя проводила с Дмитрием, тем сильнее становились их чувства. Они научились находить короткие моменты для встреч: пересекались «случайно» в магазине, сталкивались в парке, где Настя якобы готовилась к урокам, а Дмитрий – к семинарам. Каждая такая встреча была как глоток свежего воздуха, как луч солнца в пасмурный день.
Ольга Васильевна видела, как меняется её дочь. Настя словно расцвела, в её глазах появился особый блеск, даже походка стала легче. Мать переживала за дочь, понимая, что эти отношения могут принести ей боль, но не решалась вмешиваться. Она слишком хорошо помнила свою молодость и цену запретов.
Однажды вечером, когда Настя делала уроки, в дверь постучали. На пороге стоял Дмитрий с небольшим букетом полевых цветов.
– Простите за поздний визит, Ольга Васильевна, – начал он, – но я хотел поговорить с вами. Официально.
Мама Насти пригласила его войти, и они долго беседовали на кухне. Настя прислушивалась к их разговору, но могла уловить только отдельные фразы. Дмитрий говорил серьезно и уверенно, Ольга Васильевна отвечала тихо и задумчиво.
– Я понимаю, что мои родители создают проблемы, – донесся до Насти голос Дмитрия. – Но я хочу, чтобы вы знали: я серьезно отношусь к Насте. Я буду защищать её, что бы ни случилось.
После этого разговора Ольга Васильевна стала относиться к Дмитрию теплее, хотя в её глазах иногда мелькала какая-то затаенная тревога. Она разрешала молодым людям встречаться у них дома, когда Елены Марковны не было в городе.
В один из таких вечеров Дмитрий рассказал Насте о своем детстве. О том, как родители всегда пытались втиснуть его в определенные рамки, как мечтали сделать из него продолжателя академической династии. О том, как он впервые осмелился пойти против их воли, выбрав юридический факультет вместо исторического.
– Иногда мне кажется, что родители живут в каком-то своем мире, – говорил он, глядя в окно, – мире, где главное – это статус, деньги, положение в обществе. Они не видят настоящей жизни, настоящих чувств.
Настя слушала его, положив голову ему на плечо. В такие моменты казалось, что весь мир существует только для них двоих, что нет ни осуждающих взглядов, ни злых сплетен, ни социальных барьеров.
Но реальность всегда возвращалась. Однажды утром Елена Марковна подкараулила Настю у подъезда. Её глаза метали молнии:
– Я предупреждала тебя держаться подальше от моего сына. Ты думаешь, я не знаю о ваших встречах? О том, как ты заманиваешь его в свою квартиру?
– Я никого не заманиваю, – тихо ответила Настя. – Дмитрий сам…
– Дмитрий молод и наивен! – перебила её Елена Марковна. – Он не понимает, что такие как ты только и ждут случая зацепиться за обеспеченного мужчину. Но я не позволю тебе разрушить его будущее!
Эта сцена не осталась незамеченной. Соседи выглядывали из окон, кто-то даже вышел на балкон, чтобы лучше слышать. Настя чувствовала, как горят щеки от стыда и обиды. Но в этот момент на лестнице появился Дмитрий.
– Мама, прекрати, – его голос звучал твердо и холодно. – Ты позоришь не Настю, а себя.
Он взял Настю за руку и увел её, оставив мать стоять с открытым ртом посреди двора. Это был первый раз, когда Дмитрий открыто выступил против матери, защищая их отношения
Глава 11
12 лет назад.
Два года Елена Марковна вела настоящую войну против семьи Минаевых. Она писала жалобы в управляющую компанию, требовала проверить законность их проживания в доме, распускала слухи среди соседей.
Каждое утро Настя находила в почтовом ящике анонимные записки с оскорблениями. Соседи, прежде дружелюбные, стали отводить глаза при встрече. Даже уборщица, раньше всегда приветливо здоровавшаяся с девушкой, теперь демонстративно начинала мыть пол, когда Настя проходила мимо.
Ольга Васильевна держалась стойко, но Настя видела, как тяжело даются матери эти испытания. Да и ей самой было тяжело терпеть безосновательные нападки и оскорбления, выслушивать кучу гадостей про себя и маму…
Дмитрий, узнав о происходящем, пришел в ярость. Он устроил родителям серьезный разговор, во время которого впервые повысил голос на мать:
– Что ты о себе возомнила? Думаешь, твои деньги и положение дают тебе право издеваться над людьми? Ты даже не знаешь Настю, не пытаешься узнать! Ты просто решила, что она недостойна, потому что живет скромнее нас!
Елена Марковна побледнела от гнева:
– Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Я твоя мать! Я всю жизнь положила на то, чтобы ты получил лучшее образование, чтобы у тебя было будущее! А ты готов все разрушить из-за какой-то…
– Не смей! – прервал её Дмитрий. – Не смей даже думать сказать о ней что-то плохое! Я люблю её, понимаешь? Люблю! И если ты заставляешь меня выбирать между семьей и Настей, то я…
– Что ты? – презрительно усмехнулась Елена Марковна. – Уйдешь? Куда? На какие средства будешь жить? Думаешь, эта девчонка сможет обеспечить тебе достойную жизнь?
– Я сам могу себя обеспечить, – твердо ответил Дмитрий. – У меня есть образование, есть работа. И я не собираюсь жить по твоим правилам.
Тем временем в доме начались странные события. Кто-то регулярно отключал электричество в квартире Минаевых, причем только у них. Коммунальщики, вызванные для проверки, только разводили руками – все провода были в порядке. В почтовом ящике появлялись «случайно» перепутанные письма с неоплаченными счетами на огромные суммы.
События с каждым днем принимали все более агрессивный оборот. Елена Марковна, поняв, что не может разлучить молодых людей давлением и угрозами, перешла к решительным действиям. Она наняла частного детектива, чтобы выяснить все о прошлом семьи Минаевых.
Частный детектив оказался дотошным и настырным. Он ходил по соседям, расспрашивал о Минаевых, копался в старых документах. Особенно его интересовало происхождение денег, на которые Ольга Васильевна с дочерью жили все эти годы.
– Странно, – докладывал он Елене Марковне, – каждый месяц на счет поступает определенная сумма. Достаточная, чтобы оплачивать все счета и скромно жить. Источник перевода скрыт, но явно кто-то обеспечивает их существование.
Эта информация только подлила масла в огонь. Елена Марковна теперь при каждом удобном случае намекала соседям, что Минаевы живут на «сомнительные» доходы. Сплетни расползались по дому, обрастая все новыми подробностями.
В один из вечеров Настя случайно услышала разговор соседок у подъезда:
– А я вам говорю, тут что-то нечисто! Может, они на шантаже кого-то держат? Или того хуже – криминалом промышляют?
– Да нет, я слышала, у дочери богатый любовник есть, он и содержит их. Там жуткая история – продажа девственности или что-то в таком роде. Сейчас у молодых девок совсем чести и совести не осталось…
Настя бросилась домой в слезах. Ей было больно не столько от сплетен, сколько от того, что она сама ничего не знала о том, откуда берутся деньги на их жизнь. Мама никогда не говорила об этом, уходила от ответов, менялась в лице при любых вопросах о прошлом.
Дмитрий, узнав о действиях частного детектива, пришел в бешенство. Он ворвался в кабинет отца, где в тот момент находились оба родителя:
– Вы совсем с ума сошли? Шпионить? Копаться в чужом грязном белье? Вам не стыдно?
– Стыдно должно быть тебе! – парировала Елена Марковна. – Якшаться с девицей неизвестного происхождения! А вдруг она действительно из преступной семьи?
Мама, ты себя слышишь? Какая преступная семья? Настя учится в обычной школе, её мама работает… Они просто живут скромно, но честно!
Честно? – взвилась Елена Марковна. – А откуда деньги? Почему Ольга никогда не говорит об отце девочки? Почему они живут в этом доме, который им явно не по карману?
Дмитрий просто махнул рукой, поняв что переубедить родителей ему не удастся, они так и будут продолжать собирать сплетни, пытаться разлучить их с Настей. Единственным выходом он считал побег. Поделившись с девушкой своими планами: сбежать из города, осесть в другом месте, он к тому времени начнет юридическую практику, они сумеют выжить, главное что они будут вместе и подальше от всех этих склочников.
– Убежим? – вопросительно сказала девушка.
– Ты против?
– Нет, Дима, что ты. Я согласна! Только…
Дмитрий напрягся, осторожно взяв Настю за руку, он расправив её ладонь прислонил к своему сердцу, чтобы она почувствовала его удары.
– Только давай после выпускного. Пара месяцев осталось, я получу аттестат и мы сможем уехать. Я тоже найду работу, может переводчиком, может преподавателем пойду, да даже официанткой. Только рядом с тобой! – в её глазах искрилась надежда на лучшую жизнь рядом с её Севером.
Приняв непростое решение, Настя решила сделать себе татуировку на внутренней стороне предплечья. Слово «North» – чтобы всегда помнить свой путь. Дима не понял её смысла вначале:
– Зачем? – недоуменно спросил он.
– Чтобы всегда помнить свой путь, – ответила ему Настя.
– На север?
– К тебе.
Дима сделал аналогичную татушку «North» – Север, он и есть Север.
После всех событий Настя и Дмитрий поняли, что открыто встречаться становится все опаснее. Елена Марковна, казалось, имела глаза и уши по всему дому. Любая их встреча мгновенно становилась достоянием общественности, обрастая новыми подробностями и домыслами.
Поэтому они разработали целую систему тайных встреч. Дмитрий обнаружил, что на крыше дома есть небольшая техническая площадка, куда редко кто заглядывал. Они стали встречаться там по вечерам, любуясь закатом и разговаривая обо всем на свете. С высоты город казался особенно красивым, а все проблемы – менее значительными.
Баба Клава, зная об их встречах на крыше, всегда держала наготове горячий чай и печенье. Если погода не позволяла подниматься наверх, она принимала молодых людей у себя, предварительно убедившись, что никто из соседей их не заметит.
– Только через черный ход, голубки мои, – приговаривала она, впуская их в квартиру. – И шторы задернем, от греха подальше.
У них появились особые знаки и условные сигналы. Если Дмитрий оставлял в почтовом ящике Минаевых рекламную листовку, сложенную особым образом – это означало, что вечером он будет ждать на их тайном месте. Иногда они встречались в городской библиотеке, где Настя якобы готовилась к экзаменам, а Дмитрий работал над дипломом. Там, среди высоких стеллажей с книгами, они могли спокойно разговаривать, не опасаясь чужих взглядов.
