Текст книги "На прицеле (СИ)"

Автор книги: Фина Ола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

Глава 45

Неделю спустя.

Настя стояла у окна, глядя на зажигающиеся огни вечернего Вольска. Её пальцы нервно теребили край кожаной куртки, пока она мысленно готовилась к неизбежному разговору с Наумом. Новый заказ… Очередное убийство… Как не вовремя.

Тяжелые шаги за спиной возвестили о его появлении. Наум вошел в кабинет, на ходу ослабляя галстук. Его массивная фигура отбросила длинную тень на стену, когда он приблизился к своему столу из красного дерева.

– Дело срочное, – без предисловий начал он, доставая из ящика стола папку. – Бизнесмен Коростылев. Мешает расширению на север. Нужно устранить в течение двух недель.

Настя медленно повернулась, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.

– Сейчас слишком рискованно, – произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Северский…

– Что Северский? – Наум резко поднял голову, его глаза сузились. – Какой-то мент теперь помеха для моего лучшего исполнителя?

– Он не какой-то мент, – Настя подошла ближе к столу. – Он майор юстиции, и он копает именно на «Призрака». Напомню тебе, что «Призрак» – это я. Нужно выждать, пока…

– Нет! – кулак Наума с грохотом опустился на стул. – Никаких отсрочек!

Настя почувствовала, как её сердце начинает биться чаще. Момент настал.

– Это будет мой последний заказ, – тихо, но твердо произнесла она.

В кабинете повисла тяжелая тишина. Наум медленно поднялся из-за стола, его лицо потемнело от гнева.

– Что ты сказала?

– Ты слышал, – Настя выпрямилась, глядя ему прямо в глаза. – После этого дела я ухожу. Мы договаривались.

– Договаривались? – Наум издал короткий злой смешок. – Ты действительно думаешь, что можешь просто уйти? После всего, что знаешь? – Наум медленно обошел стол, приближаясь к ней.

Настя почувствовала, как по спине пробежал холодок. В его глазах появился опасный блеск, который она хорошо знала. Так смотрит хищник перед броском.

– Мы оба знаем, что я никогда не использую эту информацию против тебя, – она старалась говорить спокойно, хотя каждый нерв в теле звенел от напряжения. – Я просто хочу начать новую жизнь.

– Нет, милая, – Наум схватил её за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. – Ты ничего не решаешь. Ты – моя собственность. Моя игрушка. И останешься ею, пока я не решу иначе.

Настя резко дернула головой, освобождаясь от его хватки.

– Убери руки, – процедила она сквозь зубы. – Я не твоя вещь.

– Нет? – Наум схватил её за плечи, притягивая к себе. – А кто ты тогда? Ты по закону моя вещь!

Его пальцы больно впивались в её плечи, но Настя не показывала боли. Она смотрела прямо в его глаза, в которых клокотала ярость.

– Мы договаривались, – повторила она. – Когда я решу уйти – ты не будешь мешать.

– Договоры меняются, – прорычал Наум, его лицо исказилось от гнева. – Особенно когда одна из сторон забывает своё место.

Настя почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Пять лет она терпела его собственнические замашки, его контроль, его властность. Пять лет она была его идеальным исполнителем, его любовницей, его тенью. Но теперь…

– Моё место? – она оттолкнула его руки. – Моё место там, где я решу быть. Я не твоя рабыня, Наум.

– Ты – моя! – он снова потянулся к ней, но Настя отступила. – Я создал тебя! Я сделал из тебя профессионала!

– Я благодарна за всё, – её голос звенел от сдерживаемых эмоций. – Но долг оплачен. С процентами. Я ухожу.

– Не вынуждай меня применить её. Не вынуждай, Настя. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Ты – моя собственность по закону, – Наум ходил вокруг неё, осторожно прикасаясь то с плечам, то к спине, то к лицу. – И будешь делать то, что я скажу. А я говорю – ты выполнишь этот заказ и останешься со мной. Будешь греть мою постель и выполнять мои приказы.

Настя замерла, прекрасно поняв, о чем говорит Наум. Внутри все бурлило от негодования, снова он дергает за этот рычаг, снова он её шантажирует.

– Готов согласиться на твой отпуск, но только вместе со мной. Улетим на месяц, ты отдохнешь, восстановишься. – Наум остановился позади неё, осторожно приобнял за плечи, прошептав в самое ухо, вызывая волну мурашек.

Настя почувствовала, как её всю затрясло от этой ласки любовника. И вовсе не от страсти, а скорее от гнева и ненависти. Всё это время она думала, что контролирует ситуацию, что у неё есть выбор. Но Наум просто позволял ей так думать.

– Я найду способ, – тихо произнесла она. – Я найду способ освободиться от тебя.

Наум улыбнулся:

– Убьёшь? И что с тобой будет дальше, ты подумала? Ты окажешься взаперти до конца своих дней – не думаю, что такой выбор ты хочешь сделать!

Его рука взметнулась для удара. Пощечина обожгла левую щеку огнем. Голова дернулась, но Настя устояла.

– Это чтобы ты помнила своё место, – процедил Наум, нависая над ней.

Настя медленно посмотрела на своего любовника, осторожно потирая ушибленное место. Не говоря ни слова, она направилась к двери. В голове билась только одна мысль – бежать. Бежать как можно дальше от этого человека, от этой жизни, от этого кошмара.

Она вылетела из здания, чувствуя, как адреналин пульсирует в венах. Её любимый черный байк стоял на парковке – верный друг, готовый унести её прочь от этого кошмара. Она накинула шлем, завела мотор и рванула с места, оставляя позади особняк Наума и весь этот безумный вечер.

Вечерний город встретил её россыпью огней и пустынными улицами. Дождь, который зарядил с утра, к вечеру уже был не таким сильным, оставляя после себя свежесть и прохладу. Настя гнала на предельной скорости, чувствуя, как ветер бьет в куртку. Каждый поворот, каждый светофор, каждая улица – всё казалось размытым пятном в этой безумной гонке за свободой.

Мысли путались в голове, словно осенние листья на ветру. Пять лет… Пять долгих лет она была его тенью, его оружием, его игрушкой. Она убивала по его приказу, грела его постель, выполняла любой каприз. А он… он просто позволял ей думать, что у неё есть выбор.

Байк летел по ночному шоссе, унося её всё дальше от центра города. Она нуждалась в этой поездке, в этом чувстве скорости и свободы, пусть даже иллюзорной. Байк взревел, взлетая на очередной поворот. Настя чувствовала, как дрожит каждый мускул в теле. Адреналин постепенно отступал, уступая место холодной ярости и отчаянию.

Она точно знала, куда направляется – к своему месту силы, смотровой площадке за городом. Там, на высоте, глядя на раскинувшийся внизу город, она всегда могла думать яснее.

Дорога петляла между холмов, поднимаясь всё выше и выше. Настя чувствовала, как постепенно успокаивается сердцебиение, как проясняются мысли. Она должна найти выход. Должна вырваться из этой паутины, которую Наум плел вокруг неё все эти годы.

Дима… Майор Северский. Его появление перевернуло всё с ног на голову. Двенадцать лет она пыталась забыть его, похоронить воспоминания глубоко внутри. А теперь он здесь, в её городе, расследует её преступления.

Байк взлетел на последний подъем, и Настя увидела впереди знакомый силуэт смотровой площадки. Здесь, на высоте, город казался россыпью драгоценных камней на черном бархате ночи. Здесь она всегда чувствовала себя ближе к небу, дальше от земных проблем.

Она заглушила мотор и медленно пошла к краю площадки. Ветер трепал её волосы, приносил запахи ночного города. Где-то там, среди этих огней, был Дима. Где-то там был Наум, плетущий свои интриги. А она стояла здесь, между небом и землей, пытаясь найти свой путь к свободе.

Настя обхватила себя руками, пытаясь согреться в прохладном ночном воздухе. Воспоминания накатывали волнами, словно прибой, принося с собой и боль, и нежность, и отчаяние.

Двенадцать лет назад… Она была совсем другой – молодой, наивной, влюбленной. Дима был её миром, её вселенной. Они планировали будущее, мечтали о доме, о детях. Беременность была неожиданной, но желанной. Они оба были счастливы, готовились стать родителями. А потом… А потом всё рухнуло в одночасье.

Настя провела пальцами по браслету на запястье – широкий браслет из белого золота скрывал шрамы двенадцатилетней давности. Шрамы от той ночи, когда она осознала, что потеряла всё – любовь, ребенка, надежду на счастье.

Настя помнила ту ночь – холодную ванну, лезвие, красные разводы в воде. Помнила, как теряла сознание, думая, что наконец-то всё закончится. Но судьба распорядилась иначе. Её нашли, спасли. А потом появился он – Наум. Предложил выход, новую жизнь, цель. Она согласилась, не понимая, что продает душу дьяволу.

Настя закричала в ночное небо. Крик боли, ярости, отчаяния эхом разнесся над пустынной дорогой. Она упала на колени, чувствуя, как слезы катятся по щекам.

Что она наделала? Во что превратила свою жизнь? Каждое убийство, каждая жертва – всё это преследовало её в кошмарах. Но она научилась жить с этим, научилась подавлять голос совести. До внезапного появления Димы.

Пять лет она была «Призраком» – идеальным исполнителем, не оставляющим следов. Каждое убийство было чистым, профессиональным. Никаких улик, никаких свидетелей. Только холодный расчет и отточенное мастерство.

– Дима… – прошептала она в ночную тьму. Его образ стоял перед глазами – такой, каким она увидела его после долгой разлуки. Возмужавший, с легкой сединой на висках, но всё такой же притягательный. А в глазах – та же теплота, от которой её сердце начинало биться чаще.

Их первая встреча после двенадцати лет разлуки… Его взгляд – ошеломленный, недоверчивый, изучающий. Северский изменился – возмужал, стал жестче. Но глаза… глаза остались прежними.

Настя обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Не от холода – от воспоминаний. О его руках, его губах, его теле… О той ночи, когда они встретились снова. Она не планировала этого, не хотела. Но когда он прижал её к стене, когда его губы нашли её губы… Всё вернулось – страсть, желание, любовь, которую она так старательно хоронила все эти годы.

Она прикоснулась к рукаву куртки, туда где была её татуировка – «North». Такая же была у него. Их тайный знак, их связь, которую не смогли разорвать ни годы разлуки, ни боль потерь. Север… Её личный север, её путеводная звезда.

А теперь он здесь, в её городе, идет по её следу. Профессиональный следователь, майор юстиции – её Дима ищет «Призрака». Ищет её. И что будет, когда он найдет? Когда поймет, кем она стала? Сможет ли он простить? Понять? Или арестует, выполняя свой долг?

Настя медленно поднялась с колен. Она должна что-то решать. Нельзя больше метаться между прошлым и настоящим, между любовью и долгом, между Димой и Наумом. Пора сделать выбор. Но какой? Как вырваться из этого замкнутого круга? Как начать всё заново?

Мелкие капли дождя упали на лицо, смешиваясь со слезами. Настя подняла голову к небу, позволяя дождю омыть лицо. Может быть, он смоет её грехи? Очистит душу? Даст силы начать заново?

Глава 46

Наум смотрел на закрывшуюся за Настей дверь, чувствуя, как внутри закипает неконтролируемая ярость. Он резко схватил со стола хрустальный графин и швырнул его в стену.

– Сука! – прорычал он, сметая со стола бумаги. – Думает, что может просто так уйти?

Он достал телефон и набрал номер Черепа.

– Следи за ней, – приказал он, когда на другом конце ответили. – Хочу знать каждый её шаг.

Наум подошел к бару и налил себе коньяк. Восемь лет он владел Настей, три года он видел, как Швец делает из неё идеального киллера и пять лет – он сам лепил то, что хотел видеть рядом с собой. Руки слегка подрагивали от гнева. Она была идеальна: опасная, страстная, своенравная, а главное – самая желанная для него. Он вкладывал в неё деньги, время, силы. И теперь она решила, что может всё бросить?

– Не выйдет, – пробормотал он, делая глоток. – Ты моя, Настя. Навсегда.

Он подошел к окну, глядя на город. Где-то там, среди огней, металась его птичка, думая, что может вырваться из клетки. Глупая, наивная девочка.

Швец сам отдал ему документ, который позволял управлять его дочерью, который позволял держать её возле себя, укрощать, руководить. Да, Науму тоже пришлось кое-чем пожертвовать ради этого, но это того стоит.

– Ты моя вещь, – прошептал он, прижимаясь лбом к холодному стеклу. – Моя игрушка. И я докажу тебе это. Даже если придется сломать тебя окончательно.

– Босс, – в кабинет заглянул помощник. – Есть информация о Северском. Он запросил материалы по всем нераскрытым убийствам за последние три года. Теперь он пытается связать их в одно дело, так как нашел совпадения в способе убийств и оставленных уликах. Один точный выстрел, мгновенная смерть и больше никаких улик: ни гильзы, ни свидетелей, ничего! Он поднимает протоколы, сверяет улики, в Москву уже ушло несколько рапортов о некомпетентных действиях сотрудников – наших людей.

Наум выругался. Этот мент становился реальной проблемой. И почему молчит Карина, которой он поручил соблазнить Севера и через постель добывать ему информацию. Раздражение от всей этой ситуации нарастало. Наум отправил Карине сообщение, чтобы та принесла свою задницу в его кабинет и потрудилась пояснить свое недельное молчание!

Карина, как только получила сообщение от шефа сразу же направилась в кабинет к Науму. Она неделю собиралась с силами и придумывала как все, что она узнала совместить и выгодно для себя преподнести Науму. Неделю она не находила в себе силы, целую неделю она избегала Наума и молчала. А сейчас она просто обязана сказать Науму о том, что нашла, о своей догадке, она должна поквитаться с этой выскочкой Швец Настей. Девушка улыбнулась, представив как разозлится Наум, когда она ему скажет, что этих двоих что-то связывает! Одинаковые татуировки Севера и Насти – это шикарная зацепка! Этих двоих явно что-то связывает, а значит Настя наставляет Науму рога с Северским, мало того – с майором юстиции Следственного комитета Северским Дмитрием Александровичем!

Наум будет в ярости! А уж каким Наум может быть в гневе Карина знала не понаслышке, все прочувствовала на своей шкуре. После вспышек гнева Наума синяки и ссадины на её лице и теле приходилось долгое время замазывать толстым слоем тонального крема, чтобы синие и багровые пятна не пугали посетителей.

Войдя в кабинет к Науму, Карина даже обрадовалась, не увидев там Настю. Это ей было на руку, она может накрутить Наума без лишних проблем.

– Наум, – голос Карины от адреналина дрогнул.

– Какого хрена тебя нужно вызывать? Почему не докладываешь сразу? – Наум явно показывал свою ярость и злость.

Карина осеклась. Задача становилась немного сложнее, Наум явно был зол, а доносить информацию, когда он в таком состоянии – сложная и порой непосильная задача.

– Прости, Наум, – тихо произнесла Каро, показывая свою покорность, чтобы хоть как-то сгладить настроение Наума.

– Вначале Швец мне кровь сворачивает, а теперь еще и ты… Обе забыли свое место! – Наум налил себе еще коньяка.

Карина в глубине души усмехнулась – значит Наум сейчас зол на Швец – это ей на руку!

– Наум, просто я решила, что теперь Настя ментовской подстилкой работает, – наивно произнесла девушка, хлопая своими кукольными ресничками.

– Что? – рыкнул Наум, – Ты что-то попутала? Спать с Северским – твоя работа!

– Тогда как объяснить тот факт, что у майора и нашей Швец есть общее прошлое, а может быть и настоящее?

Не успела Карина моргнуть, как Наум уже стоял возле неё:

– Не смей! – прокричал мужчина ей в лицо, резко схватив пальцами правой руки её за щеки, вдавливая их с обеих сторон. Карина всхлипнула от боли, готовая вот-вот разрыдаться, но это никак не подействовало на Наума.

– Еще раз я услышу или узнаю, что ты открываешь свой поганый рот в сторону Насти, Карина, лучше не зли меня!

Наум резко оттолкнул её, разжав пальцы. Девушка не удержалась на ногах и отлетела в угол, плюхнувшись ягодицами на пол. Из глаз брызнули слезы. Карина, отталкиваясь ногами об пол, забилась в угол, поджав колени к груди и с опаской смотрела за действиями Наума. Получить очередную порцию синяков ей не хотелось!

Наум громко дышал носом, сжав кулаки и глядя на забившуюся в угол Карину.

– Наум, но у них одинаковые татуировки. Ты же знаешь тату у Насти на предплечье, так вот я аналогичную видела у Северского и на том же самом мете! – Карина размазывала по щекам катившиеся слезы и хлюпала носом.

Наум посмотрел на рыдающую девушку, забившуюся угол, и молчал. Он пытался переварить информацию, но не знал, как её расценить.

Одинаковые тату, на одном и том же месте.

– Что там за татуировка? – спросил он Карину уже заметно смягчив тон.

– North

– Север, – произнес Наум. Обычное слово, обозначающее сторону света, но в свете текущих событий – не обычное слово. Север – сокращенно от фамилии майора юстиции Следственного комитета Северский. Значит Настя и Северский знакомы?

Наум медленно подошел к Карине и протянул ей руку, помогая подняться. Карина осторожно вложила в его ладонь свои похолодевшие от страха пальчики и встав с пола, обвила его шею руками, прижавшись к Науму всем телом.

– Прости, Наум!

Наум обнял девушку в ответ, но мысли его крутились вокруг Насти. Как она посмела? Если то, что сказала Карина правда, значит слежка, которую он поручил Черепу должна в короткие сроки дать результат. Он подождет!

Глава 47

Северского Дмитрия трясло. Он сидел в своем черном BMW ×6, припаркованном в тени деревьев напротив её дома, и не мог совладать с собственным телом. Пальцы, стискивающие руль, подрагивали, а в висках стучала кровь в такт безумному сердцебиению. Он снова здесь. Снова, как последний псих, караулит её возвращения домой.

«Что со мной творится?» – мысль проносится в голове, но ответа нет. После той единственной ночи с Настей его словно подменили. Ни одна женщина раньше не вызывала в нем такого дикого, всепоглощающего желания. Он, привыкший всегда держать все под контролем, теперь не мог справиться с собственными инстинктами.

Север откинулся на кожаном сиденье и прикрыл глаза. Перед внутренним взором тут же возникла она – стройная фигура в обтягивающем черном платье с открытой спиной, в котором он впервые увидел её в клубе «Нау», длинные светлые волосы, небрежно рассыпанные по плечам, и эти глаза… Дерзкие, с каким-то хищным прищуром, они преследовали его даже во сне.

Он попытался отвлечься, включил радио, но музыка только усилила внутреннее напряжение. Каждая романтическая нота казалась насмешкой над его состоянием. Последние две недели превратились в настоящий ад. Он погряз в бумагах по делам заказных убийств, погряз в документах по Науму и его бизнесу, но стоило остаться наедине с собой – и мысли неизменно возвращались к ней. К её запаху, к вкусу её губ, к тому, как она стонала под ним той ночью.

Та единственная ночь с Настей перевернула его мир с ног на голову. Он помнил каждую секунду, каждое прикосновение, каждый вздох – всё отпечаталось в памяти, словно выжженное каленым железом.

Попытки найти утешение в других женщинах с треском провалились. Элитные проститутки, стриптизерши, светские львицы – этот контингент «хищниц» его никогда не интересовали, все они казались пресными и безвкусными в сравнении с Настей. Карина была последней попыткой излечиться от наваждения. Роскошная брюнетка с точеной фигурой, безотказная и всегда готовая для него. Север заплатил втридорога за их первую ночь в гостинице, надеясь, что её прикосновения помогут забыть пьянящий вкус Настиных поцелуев. Но когда Карина оказалась в его объятьях, он почувствовал только отвращение. От приторного запаха её духов, от заученных движений, от фальшивой страсти в глазах.

«Ты совсем с катушек слетел, Дима», – усмехнулся он сам себе, понимая, что впервые в жизни абсолютно бессилен перед своими желаниями. Настя стала его наваждением, его personal brand of heroin, как пелось в какой-то старой песне. И сейчас, сидя в машине у её дома, он понимал – сопротивляться бесполезно. Он должен увидеть её. Должен почувствовать. Должен обладать.

Время тянулось мучительно медленно. Стрелки часов на приборной панели, казалось, застыли на месте, издеваясь над его нетерпением. Но Север знал – она появится. Рано или поздно.

Ночь медленно опускалась на город, окутывая улицы синеватой дымкой. Северский почувствовал, как напряглись все мышцы, когда вдалеке послышался характерный рокот мотоцикла. Он подался вперед, вглядываясь в сумрак. Звук приближался, становился отчетливее, и его сердце заколотилось как безумное.

Фара байка прорезала темноту, и Север сразу узнал её силуэт. Настя. В обтягивающей кожаной куртке и в черной воздушной юбке в горошек, с распущенными волосами, выбивающимися из-под шлема. Она двигалась с какой-то хищной грацией, словно большая кошка, вышедшая на охоту. Припарковав мотоцикл у подъезда, она сняла шлем, тряхнув головой, и светлые волосы рассыпались по плечам.

Северский почувствовал, как пересохло во рту. Каждое её движение отзывалось в нем острой болью желания. Он смотрел, как она достает ключи, как поправляет куртку, как проводит рукой по волосам – и каждый жест казался невыносимо эротичным. В паху потяжелело, дыхание стало рваным и неглубоким.

Север до боли стиснул руль, пытаясь сдержать порыв выскочить из машины и схватить её прямо здесь, у всех на виду. Воспоминания нахлынули с новой силой. Вкус её кожи, солоноватый от пота. Её стоны, хриплые и низкие. То, как она выгибалась под ним, царапая спину ногтями. Как кусала губы, сдерживая крики наслаждения. Как смотрела потом – с какой-то дикой смесью удовлетворения и вызова.

Настя направилась к подъезду, и Север почувствовал, как его тело само потянулось следом. Словно между ними натянулась невидимая нить, и она тащила его за собой, как послушную марионетку. Он открыл дверь машины, стараясь двигаться бесшумно. Холодный ночной воздух ударил в лицо, но не принес облегчения – внутри всё горело. Северский даже не задумывался о последствиях – инстинкты взяли верх над разумом. Он успел схватить дверь за мгновение до того, как она захлопнулась, и шагнул в полумрак подъезда.

То, что произошло дальше, застало его врасплох. Молниеносным движением Настя развернулась и прижала его к стене. Холодное лезвие ножа у горла отрезвило на мгновение. В её глазах читался немой вопрос и настороженность загнанного зверя. Профессиональная часть его сознания отметила нетипичную для обычной девушки реакцию и отточенность движений, но страсть затмила все тревожные сигналы.

– Какого черта ты здесь делаешь? – прошипела она, сильнее надавливая лезвием. – Следишь за мной?

Северский мог бы легко обезвредить её – годы тренировок не прошли даром. Но он стоял неподвижно, завороженный этой опасной близостью. Её дыхание обжигало его кожу, а тело, прижатое к нему, излучало жар, от которого плавились остатки здравого смысла.

– Я должен был увидеть тебя, – хрипло произнес он, глядя в её серые глаза. – Ты же знаешь, что я не могу иначе.

Нож дрогнул в её руке. Настя колебалась, борясь с собственными демонами. А потом время словно остановилось – их губы встретились в яростном поцелуе, полном отчаяния и необузданной страсти.

Нож со звоном упал на пол. Руки Насти скользнули под пиджак Северского, пока его пальцы путались в её волосах. Они целовались как безумные, забыв обо всем на свете. Здесь, в полутемном подъезде, существовали только они и это сводящее с ума влечение.

Настя укусила его за губу, но тут же застонала, когда его язык ворвался в её рот. Её руки уже не отталкивали, а притягивали его ближе, зарываясь в волосы, царапая шею.

Мир вокруг перестал существовать. Были только они двое, их тяжелое дыхание, смешивающееся в одно, их тела, прижатые друг к другу так тесно, словно пытались слиться в единое целое. Север чувствовал, как она дрожит в его руках – от страсти, от ярости, от невозможности сопротивляться этому притяжению.

– Ненавижу тебя, – простонала она между поцелуями, покусывая его шею. – Ненавижу за то, что ты со мной делаешь.

– Врешь, – выдохнул он, запуская руку в её волосы и оттягивая голову назад, чтобы получить лучший доступ к её шее. – Ты хочешь этого не меньше моего.

Её ответом был новый стон – протяжный, глубокий, полный невысказанного признания. Она впивалась ногтями в спину через тонкую ткань рубашки. Каждое её прикосновение было как удар тока, посылающий волны удовольствия по всему телу.

Его рука скользнула между её бедер, и Настя выгнулась, прикусив губу. Северский знал её тело наизусть, знал, как довести её до края. Она цеплялась за его плечи, пока его пальцы творили свою магию, заставляя её дрожать от наслаждения.

Где-то наверху хлопнула дверь, и они замерли, тяжело дыша. Реальность на мгновение ворвалась в их маленький мир страсти. Настя первой пришла в себя, схватила Северского за руку и потянула к лифту. Они ввалились в кабину, и как только двери закрылись, снова набросились друг на друга, словно изголодавшиеся хищники. Остановившись на нужном этаже, двери раскрылись и два человека, связанных запретной страстью, спотыкаясь, двигались к двери квартиры, не в силах оторваться друг от друга даже на секунду.

Настя едва успела вставить ключ в замок, как Северский прижался к ней сзади, покрывая поцелуями её шею. Его руки скользнули под куртку, заставляя её дрожать от предвкушения. Дверь наконец поддалась, и они буквально влетели в квартиру, захлопнув её за собой.

В темноте прихожей они срывали друг с друга одежду, не заботясь о пуговицах и молниях. Кожаная куртка Насти полетела на пол, следом за ней отправился пиджак Северского. Он прижал её к стене, жадно целуя, пока его руки исследовали каждый изгиб её тела, такого желанного, такого родного.

– Дима… – выдохнула она, когда его губы скользнули по её ключице. Это имя, произнесенное её голосом, сводило его с ума.

Их первое соитие случилось прямо там, в прихожей – быстрое, яростное, почти животное. Они не могли насытиться друг другом, не могли остановиться. Настя царапала его спину, а он оставлял следы поцелуев на её коже, метя территорию, словно первобытный хищник.

После они добрались до ванной. Горячие струи воды смешивались с их страстью, пар окутывал их тела, сливающиеся в единое целое. Северский не мог насмотреться на неё – мокрые волосы липли к спине, капли воды стекали по коже, делая её похожей на русалку, вышедшую из морских глубин.

– Ты сводишь меня с ума, – прошептал он, прижимая её к прохладному кафелю. – Я не могу без тебя…

Настя ответила новым поцелуем, таким глубоким и чувственным, что у него закружилась голова. Её руки скользили по его телу, изучая каждый шрам, каждый мускул, словно хотела запомнить его навсегда.

Они перебрались в спальню, оставляя мокрые следы на паркете. Лунный свет, проникающий через окно, рисовал причудливые узоры на их влажной коже. Северский уложил Настю на кровать, любуясь её красотой. Она была подобна языческой богине – опасной и прекрасной одновременно. Дмитрий навис над ней, упираясь руками по обе стороны от её головы. Она потянулась к нему, но он перехватил её запястья, прижал к постели над головой.

– Не так быстро, – прошептал он, наслаждаясь её нетерпеливым стоном. – Я хочу насладиться каждой секундой.

Его губы начали медленное путешествие по её телу – шея, ключицы, ложбинка между грудей. Настя выгибалась навстречу его поцелуям, пытаясь высвободить руки, но он держал крепко.

– Дима, – простонала она, когда его язык очертил контур её пупка, – Пожалуйста! – мольба сорвалась с её губ.

Север провел языком по внутренней стороне её бедра, и Настя издала такой звук, от которого у него помутилось в глазах. Её тело отзывалось на каждое прикосновение, как идеально настроенный инструмент. Он чувствовал, как она дрожит под ним, как пульсирует кровь в её венах, как часто бьется сердце.

Внезапным движением она вывернулась из его хватки, толкнула его в грудь, опрокидывая на спину. Теперь она оказалась сверху, прижимая его руки к постели. Её волосы упали вперед, создавая темный занавес вокруг их лиц.

– Моя очередь, – прошептала она с хищной улыбкой, и от этого выражения её лица у Севера перехватило дыхание.

Её поцелуи были как укусы – жесткие, собственнические, оставляющие метки на его коже. Она словно метила территорию, заявляла свои права на его тело. И он позволял ей это, наслаждаясь этой сменой ролей, этим танцем власти и подчинения.

Каждое её прикосновение было как пытка – сладкая, мучительная, доводящая до грани безумия. Она знала, где и как коснуться, чтобы заставить его стонать, чтобы довести до той точки, когда реальность начинает плыть перед глазами.

– Настя, – выдохнул он, когда её губы спустились ниже его пупка. – Господи, Настя…

Когда страсть достигла своего пика, когда их тела слились в единое целое, время словно остановилось. В тишине спальни слышалось только их тяжелое дыхание, прерывистые стоны и шелест простыней. Лунный свет играл на их влажной от пота коже, превращая каждое движение в завораживающий танец теней.

Настя впивалась ногтями в его плечи, оставляя красные полосы – метки страсти, которые еще долго будут напоминать об этой ночи. Север целовал её шею, вдыхая запах её кожи, смешанный с ароматом духов и кожаной куртки. Этот коктейль сводил с ума, заставлял терять последние крупицы самоконтроля.

– Посмотри на меня, – прошептал он, замедляя движения. – Хочу видеть твои глаза.

Настя подчинилась, и их взгляды встретились. В полумраке её глаза казались почти черными, затопленными желанием. Она закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать стон, но он не позволил – накрыл её рот своим, впитывая каждый звук, каждый вздох.

Их движения стали синхронными, как будто они годами практиковали этот интимный танец. Каждый толчок, каждое прикосновение было идеально выверенным, направленным на то, чтобы доставить максимальное удовольствие друг другу.

– Не останавливайся, – выдохнула она ему в губы. – Пожалуйста, не останавливайся…

Её мольба была как спусковой крючок. Север ускорил темп, чувствуя, как она отзывается на каждое движение. Её ноги обвились вокруг его талии, притягивая ближе, глубже. Они больше не были двумя отдельными людьми – они стали единым существом, движимым первобытной страстью.

Комната наполнилась их стонами, шепотом имен, бессвязными просьбами и проклятиями. Настя выгибалась под ним, запрокидывая голову, подставляя шею под его поцелуи. Её волосы разметались по подушке, а на коже выступили капельки пота, блестевшие в лунном свете как крошечные бриллианты.

Север чувствовал, что она близка к пику – её движения стали более хаотичными, дыхание сбилось, а пальцы судорожно сжимали простыни. Он и сам балансировал на грани, удерживаясь только невероятным усилием воли. Хотел продлить этот момент, растянуть удовольствие до предела возможного.

– Смотри на меня, – повторил он, когда почувствовал, что она начинает теряться в ощущениях. – Хочу видеть твое лицо, когда ты кончишь.