Текст книги "На прицеле (СИ)"
Автор книги: Фина Ола
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)
Глава 60
Дмитрий Александрович Северский планировал вернуться в Вольск на заседание суда по Насте, через три дня должны были зачитать решение суда. Финал его расследования.
Руководство в Москве требовало скорейшего завершения и возвращения его в Центральный аппарат Следственного комитета. Сейчас Северский стоял у окна своего нового кабинета, рассеянно глядя на московский пейзаж. Новенькие подполковничьи погоны непривычно давили на плечи, а в душе царила пустота. То, что должно было стать триумфом его карьеры – повышение до руководителя Управления по расследованию особо важных дел – оставляло лишь горький привкус во рту.
Он машинально провел рукой по папке с личным делом, лежащей на столе. «Дело №2769. Швец Анастасия Станиславовна» – гласила надпись на обложке. Каждая буква этого имени отзывалась болью в груди. Северский до сих пор помнил её улыбку, тепло её рук, те редкие моменты счастья, которые они разделили. И вот теперь она за решеткой, а он получил повышение за её поимку.
Собранные им улики против «Призрака» оказались неопровержимыми. Каждый документ, каждая деталь складывались в идеальную картину обвинения. Он был лучшим следователем, он делал свою работу безупречно. Но какой ценой? Предательство любимой женщины стало той монетой, которой он заплатил за карьерный рост. Дополнительно, всплыли некие доказательства причастности Насти в шантаже следователя Пронина, а также последующее его убийство, теперь уже в качестве «Призрака». Это все красиво ложилось на собранные им доказательства участия Насти в схеме, разработанной Наумом по шантажу неугодных или мешающих бизнесменов. Только вот адвокат Наума предоставил все доказательства того, что шантаж и вся подготовка были придуманы и реализованы Анастасией, как некая месть…
Северский тяжело опустился в кресло. Перед глазами снова всплыла картина суда: растерянный взгляд Насти, её дрожащие руки в наручниках, беззвучный вопрос в глазах – «Как ты мог?» Он знал, что действовал по закону, что преступления должны быть наказаны, но сердце отказывалось принимать эту логику.
Особенно мучительным было осознание того, что материалы дела были украдены из его сейфа. Кто-то намеренно организовал утечку информации так, чтобы всё выглядело, будто он сам слил данные следствия. Северский сжал кулаки. Он догадывался, кто стоит за этим, но доказательств пока не было.
Новый кабинет, новая должность, новое звание – всё это казалось насмешкой судьбы. Он получил всё, к чему стремился в карьере, но потерял то единственное, что действительно имело значение. Настя никогда не простит его, даже если узнает правду о краже документов. В её глазах он навсегда останется предателем, который методично собирал улики против неё, готовил ловушку, притворяясь влюбленным.
Телефон на столе зазвонил, вырвав Северского из тяжелых мыслей. Он механически поднял трубку, выслушал поздравления с повышением от очередного коллеги. Дежурные слова благодарности давались с трудом. Каждое «Поздравляю с заслуженным повышением» звучало как «Спасибо, что предал любимую женщину».
Вечерело. За окном зажигались огни большого города, а в душе Северского сгущалась тьма. Он знал, что впереди его ждет еще более сложное испытание – нужно докопаться до правды о том, кто действительно стоит за всем этим делом. И начать придется с человека, которого он давно подозревал – подполковника МВД города Вольска Рощина.
Северский методично раскладывал документы на столе, выстраивая сложную схему связей. В центре находилось фото подполковника Рощина – человека, чья причастность к делу «Призрака» становилась все очевиднее с каждым новым фактом. Дмитрий Александрович потратил месяцы, собирая информацию по крупицам, анализируя каждую деталь в деятельности вольского управления МВД.
Картина вырисовывалась неприглядная. За последние пять лет в Вольске произошло семнадцать заказных убийств, предположительно связанных с «Призраком». И ни одно из них не было раскрыто местной полицией. Более того, в каждом случае ключевые улики таинственным образом исчезали, свидетели меняли показания, а материалы дел оказывались неполными или противоречивыми.
Северский достал из сейфа особую папку – результат его негласного расследования финансового положения Рощина. На официальную зарплату подполковника тот умудрялся содержать роскошный особняк, две элитные иномарки и регулярно отдыхать на дорогих курортах. Происхождение этих средств вызывало серьезные вопросы, ответы на которые, Северский был уверен, крылись в связях Рощина с криминальным авторитетом по кличке Наум.
Особенно подозрительным выглядело дело трехлетней давности. Тогда погиб крупный бизнесмен, конкурировавший с Наумом за контроль над местным рынком. Свидетели указывали на характерный почерк «Призрака», но Рощин лично настоял на версии несчастного случая. А через месяц его жена стала владелицей бутика в самом престижном торговом центре города.
Дмитрий провел рукой по лицу, пытаясь сосредоточиться. Все указывало на то, что Рощин годами «крышевал» деятельность Наума и его киллера – Насти. Но одних косвенных улик было недостаточно. Нужны были прямые доказательства, которые заставили бы столичное начальство обратить внимание на ситуацию в Вольске.
Попытки достучаться до руководства в Москве пока не приносили результата. Каждый раз он слышал одно и то же: «Это не наша территория», «У Рощина все под контролем», «Не стоит вмешиваться в чужую юрисдикцию». Бюрократическая машина работала как часы, отфутболивая неудобные вопросы обратно в Вольск.
Северский понимал, что времени остается все меньше. Пока он пытается пробить стену равнодушия в столице, в Вольске готовится судебный процесс над Настей. И Рощин, похоже, уже привел в действие свой план по её «спасению» – принудительное лечение в подконтрольной Науму клинике. Это означало бы фактическое похищение Насти из-под стражи под видом медицинской необходимости.
Глядя на фотографии роскошного особняка Рощина, Северский чувствовал, как внутри закипает ярость. Этот человек годами покрывал убийства, наживался на крови невинных людей, а теперь собирался использовать свое влияние, чтобы помочь Науму заполучить Настю обратно. И все это происходило у всех на виду, прикрытое званием и должностью.
Оставался единственный путь – личная конфронтация. Северский понимал, что это рискованно, что он играет с огнем, но других вариантов не было. Нужно было заставить Рощина раскрыть карты, спровоцировать его на ошибку. Возможно, прямой разговор с угрозой разоблачения заставит подполковника занервничать и совершить промах.
Решение пойти на прямой контакт с Рощиным созрело не сразу. Северский долго взвешивал все за и против, понимая, что одно неверное движение может разрушить всю операцию. Он тщательно подготовился к этой встрече, собрав все имеющиеся материалы в отдельную папку – своеобразное оружие против зарвавшегося подполковника.
Особенно интересными оказались данные о недвижимости Рощина. Помимо известного особняка, на его семью было оформлено еще несколько объектов через подставных лиц. Квартира в элитном жилом комплексе записана на двоюродную сестру жены, загородный дом – на тестя, который никогда не имел официального дохода выше пенсии. Все эти приобретения точно совпадали по времени с крупными операциями Наума.
Северский провел несколько бессонных ночей, анализируя телефонные соединения. В дни, когда происходили убийства, связанные с «Призраком», Рощин всегда находился в определенном районе города, хотя по документам в это время должен был быть совсем в другом месте. Это могло быть совпадением, но таких совпадений набралось слишком много.
Он обнаружил закономерность – все жертвы «Призрака» так или иначе мешали бизнес-интересам Наума. Конкуренты, несговорчивые чиновники, журналисты, готовившие разоблачительные материалы – все они исчезали после визита киллера, а расследования неизменно заходили в тупик под руководством Рощина.
Он понимал, что разговор с Рощиным – это игра ва-банк. Если подполковник действительно связан с Наумом, то он опасен и непредсказуем. Но другого выхода не было. Нужно было действовать быстро, пока процесс над Настей не перешел в активную фазу. Если Рощин успеет реализовать свой план с психиатрической экспертизой, вытащить её из лап Наума будет практически невозможно.
Собранные материалы давали надежду на успех. Даже если Рощин не признает свою вину, сам факт существования компромата мог заставить его занервничать и совершить ошибку. А это все, что нужно было Северскому – одна ошибка, одно неосторожное слово или действие, которое можно использовать как рычаг давления.
Он назначил встречу на нейтральной территории – завтра в небольшом кафе на окраине Вольска. Место было выбрано неслучайно: достаточно людное, чтобы исключить открытый конфликт, но при этом достаточно уединенное для серьезного разговора. Северский знал, что рискует, но риск был оправдан. На кону стояла не только судьба Насти, но и справедливость, которой он посвятил всю свою жизнь.
Кафе встретило Северского приглушенным гулом голосов и запахом свежесваренного кофе. Рощин Виктор Петрович уже ждал его за дальним столиком, демонстративно поглядывая на часы. Его холеное лицо выражало плохо скрываемое раздражение – столичный гость посмел нарушить привычный распорядок дня местного начальника.
– Дмитрий Александрович, какими судьбами в наши края? Неужели в столице дел не хватает? – Рощин растянул губы в неискренней улыбке, жестом приглашая Северского присесть. В его голосе сквозила едва уловимая насмешка.
Северский опустился на стул, внимательно изучая собеседника. Дорогой костюм, массивные золотые часы, перстень с бриллиантом – все кричало о благосостоянии, явно превышающем возможности честного служителя закона.
– Виктор Петрович, давайте без церемоний. Я здесь не протокол светской беседы соблюдать.
Официантка подошла принять заказ, но Северский отмахнулся – не до кофе сейчас. Он достал из портфеля тонкую папку и положил её на стол.
– Знаете, что здесь? Полный отчет о вашей деятельности за последние пять лет. Каждая встреча с Наумом, каждый счет в банке, каждая необъяснимая покупка.
Рощин даже не взглянул на папку, продолжая сверлить Северского насмешливым взглядом.
– И что дальше? Решили поиграть в благородного рыцаря? Не многовато ли на себя берете, товарищ подполковник?
– Сколько? – Северский подался вперед, понизив голос до шепота. – Сколько Наум платит вам за крышевание? За то, что закрываете глаза на убийства? За то, что уничтожаете улики?
На лице Рощина дрогнул желвак, но он быстро взял себя в руки.
– Осторожнее с обвинениями, Дмитрий Александрович. Вы сейчас на моей территории. Здесь ваши столичные погоны мало что значат.
– Угрожаете? – Северский усмехнулся. – Думаете, если я сейчас в Вольске, то вам все сойдет с рук? Одно мое слово нужным людям в Москве – и вся ваша империя рухнет. А на зоне, знаете ли, не особо жалуют продажных ментов.
Рощин медленно отпил кофе, его глаза сузились.
– Какие громкие слова. А доказательства у вас есть? Реальные, а не эти бумажки с домыслами?
Он небрежно подтолкнул папку обратно к Северскому.
– Думаете, вас кто-то станет слушать после того, как вы собственную женщину упекли за решетку?
Эти слова ударили больнее, чем ожидал Северский. Он почувствовал, как кровь приливает к лицу, но заставил себя сохранять спокойствие.
– Не пытайтесь перевести стрелки, Рощин. Речь сейчас не о Швец, а о вашей преступной деятельности.
– А по-моему, именно о Швец, – Рощин откинулся на спинку стула, явно чувствуя свое преимущество. – Она ведь верила вам. Действительно верила. А вы все это время собирали на нее материал. Красиво сработано, ничего не скажешь.
Северский стиснул кулаки под столом. Каждое слово Рощина било точно в цель, бередя незаживающую рану. Но он не мог позволить себе поддаться эмоциям. Слишком много стояло на кону.
– Давайте начистоту, Виктор Петрович, – Северский подался вперед. – Я знаю о ваших связях с Наумом. Знаю о пропавших уликах, о запуганных свидетелях, о странных совпадениях в ваших финансах. Вопрос только в том, хотите ли вы, чтобы об этом узнали другие?
Рощин неторопливо промокнул губы салфеткой, его лицо оставалось непроницаемым.
– Знаете, Дмитрий Александрович, в чем ваша проблема? Вы все еще верите в справедливость. Думаете, что правда всегда побеждает. А в реальной жизни все немного сложнее.
– Даже если бы у вас были реальные доказательства – продолжил Рощин, явно наслаждаясь ситуацией, – это ничего бы не изменило. В столице сейчас никому нет дела до провинциальных разборок. У них своих забот хватает.
Он сделал паузу, внимательно наблюдая за реакцией Северского.
– К тому же, ваша репутация после истории со Швец… скажем так, не располагает к доверию. Собрать компромат на любовницу, а потом пытаться её спасти – как-то непоследовательно, не находите?
Северский почувствовал, как внутри все переворачивается от этих слов. Каждая фраза Рощина была как удар под дых, но он не мог позволить себе показать слабость.
– Вы ведь понимаете, что я не отступлю? – тихо произнес Северский, глядя прямо в глаза собеседнику. – Рано или поздно правда выплывет наружу. И тогда никакие связи вас не спасут.
Рощин рассмеялся – открыто, без тени смущения.
– Правда? А вы уверены, что хотите её узнать? Например, правду о том, как материалы из вашего сейфа оказались в нужных руках? Или о том, почему именно сейчас всплыло дело Швец?
Северский почувствовал, как по спине пробежал холодок. Рощин знал больше, чем показывал, и явно наслаждался своим преимуществом.
– Видите ли, Дмитрий Александрович, – продолжил Рощин, понизив голос, – в нашем деле главное – знать свое место. Вы хороший следователь, даже отличный. Но некоторые вещи лучше оставить как есть. Для всеобщего блага, так сказать.
– Для чьего блага? – процедил Северский сквозь зубы. – Для Наума? Для вас? Для тех, кто наживается на чужих смертях?
– Для системы, – спокойно ответил Рощин. – Она как живой организм – все взаимосвязано, все работает по определенным правилам. Нарушьте одно звено – и начнется хаос.
Северский почувствовал, как внутри закипает ярость.
– И Швец – часть этой системы? Просто разменная монета в ваших играх?
– Настя? – Рощин усмехнулся. – Она профессионал своего дела. Таким как она всегда найдется применение. Вопрос только в том, на чьей стороне они работают.
– И вы думаете, что сможете её контролировать? После всего, что произошло?
– О, не беспокойтесь об этом, – Рощин допил кофе и аккуратно промокнул губы салфеткой. – У нас есть свои методы. Психиатрическая экспертиза – удивительно полезная вещь, когда нужно… скорректировать чье-то поведение.
Северский начинал понимать масштаб происходящего. Это была не просто коррупция или прикрытие преступлений. Это была целая система, отлаженный механизм, где каждый знал свою роль.
– И что дальше?" – спросил он, пытаясь сохранить самообладание. – Просто закроем глаза на все убийства? Сделаем вид, что ничего не происходит?
– А что вы предлагаете? – Рощин развел руками. – Разрушить то, что годами выстраивалось? Ради чего? Справедливости? Она у каждого своя, Дмитрий Александрович. И поверьте, наша версия устраивает гораздо больше людей, чем вы думаете.
В этот момент Северский особенно остро ощутил свое бессилие. Он мог собрать все улики мира, но система была сильнее. Она защищала своих и безжалостно уничтожала тех, кто пытался ей противостоять.
– Давайте я дам вам дружеский совет. – Рощин поднялся из-за стола, одергивая пиджак. – Возвращайтесь в Москву. Занимайтесь своими делами. Забудьте о Вольске, о Швец, о Науме, обо всем этом. Так будет лучше для всех.
Рощин уже направился к выходу, когда Северский резко поднялся со своего места.
– А как насчет психиатрической экспертизы? В какой именно клинике вы планируете «корректировать» поведение Швец?
Подполковник остановился, медленно повернулся и окинул Северского оценивающим взглядом. На его губах играла самодовольная улыбка.
– Ах, вот оно что… Беспокоитесь о судьбе вашей ненаглядной? Не стоит. Всё будет проведено строго по закону. Экспертиза будет сделана в клинике «Светлый путь». Стандартная процедура.
– В клинике Наума, – процедил Северский. – Где любой диагноз можно купить за нужную сумму. Где из человека сделают овощ, если потребуется.
– Какие громкие заявления, – Рощин покачал головой. – У вас есть доказательства связи клиники «Светлый путь» с Наумом? Нет? Тогда это всего лишь домыслы обиженного любовника.
Северский почувствовал, как кровь приливает к вискам.
– Вы действительно думаете, что сможете это провернуть? Что я позволю вам упрятать её в эту клинику?
– А у вас есть выбор? – Рощин шагнул ближе, понизив голос. – Что вы можете сделать? Написать жалобу? Подать рапорт? Все документы будут в полном порядке. Заключение о необходимости принудительного лечения подпишут лучшие специалисты. Комар носа не подточит.
– Я добьюсь перевода экспертизы в Москву, – твердо заявил Северский. У меня есть связи в столице.
Рощин рассмеялся.
– Да неужели? И как вы это объясните? «Простите, но я не доверяю местным врачам, потому что они могут быть связаны с криминалом»? Без доказательств? Вас просто пошлют куда подальше. И правильно сделают.
– Я не остановлюсь. Буду копать дальше. – Северский шагнул вплотную к Рощину. – Найду доказательства. Рано или поздно правда всплывет.
– А вот это уже похоже на угрозу, – глаза Рощина опасно сузились. – Дмитрий Александрович, не лезьте в это дело. Вы уже сделали свою работу – собрали улики, поймали преступницу. Теперь позвольте системе работать так, как она должна.
– Системе? – Северский горько усмехнулся. – Той самой системе, которая позволяет таким как вы прикрывать убийц? Которая превращает правосудие в фарс?
– Той самой системе, которая сделала вас подполковником, – парировал Рощин. – Или вы думаете, что ваше повышение – это исключительно заслуга ваших профессиональных качеств? Нет, дорогой мой. Вы просто сыграли свою роль в нужный момент.
Эти слова ударили больнее, чем любой физический удар. Северский почувствовал, как земля уходит из-под ног. Неужели все было подстроено с самого начала? Его отношения с Настей, расследование, повышение?
– И вы думаете, что я просто буду стоять в стороне? – тихо спросил он.
– А у вас есть выбор? – Рощин пожал плечами. – Подумайте сами: любая ваша попытка вмешаться только навредит Насте. Чем больше вы будете дергаться, тем жестче будут меры. А если совсем заиграетесь… что ж, несчастные случаи случаются даже с подполковниками юстиции.
Северский почувствовал, как внутри все переворачивается от бессильной ярости. Он понимал, что Рощин прав – система была отлажена до мелочей, и любая попытка противостоять ей могла обернуться катастрофой не только для него, но и для Насти.
– Возвращайтесь в Москву, подполковник Северский. Занимайтесь своей работой. Забудьте о Насте, о Вольске, обо всем этом. Живите дальше. В конце концов, у вас теперь отличная должность, новое звание… Зачем рисковать всем этим?
– А как же справедливость? – тихо спросил Северский. – Как же закон?
– Закон? – Рощин рассмеялся. – Закон – это инструмент, Дмитрий Александрович. И как любым инструментом, им нужно уметь пользоваться. Мы умеем. А вы… вы просто идеалист, живущий в мире иллюзий.
Он поднялся, застегивая пиджак.
– Подумайте над моими словами. У вас есть время до завтра. Потом начнется процедура психиатрической экспертизы, и остановить её будет уже невозможно.
Северский смотрел вслед уходящему Рощину, чувствуя, как внутри все холодеет. Он понимал, что проиграл. Система оказалась сильнее. Она использовала его, манипулировала им, а теперь собиралась уничтожить единственного человека, которого он по-настоящему любил.
Северский медленно брел по ночным улицам Вольска, не замечая моросящего дождя. Разговор с Рощиным окончательно выбил почву из-под ног. Все, во что он верил, чему посвятил жизнь, оказалось иллюзией. Система, которой он служил, использовала его как пешку в своей игре.
В кармане лежало удостоверение подполковника юстиции – символ его достижений, которые теперь казались насмешкой судьбы. Каждая ступень карьерной лестницы была частью чужого плана. Даже его чувства к Насте стали инструментом в руках тех, кто на самом деле управлял происходящим.
Остановившись у парапета набережной, Северский долго смотрел на темную воду. Где-то там, в следственном изоляторе, была Настя. Уже завтра начнется процедура её «лечения» – методичного уничтожения личности под видом медицинской помощи. И он, человек, поклявшийся защищать закон и справедливость, не мог ничего сделать.
Телефон в кармане завибрировал – очередное поздравление с повышением от коллег из столицы. Северский усмехнулся горькой иронии: его хвалили за раскрытие дела «Призрака», не подозревая, что он стал всего лишь орудием в чужих руках.
Где-то вдалеке забрезжил рассвет. Новый день нес с собой начало конца – для Насти, для его веры в справедливость, для всего, что имело значение. Северский поднял воротник пальто и медленно побрел к гостинице. Ему предстояло вернуться в Москву и продолжать играть свою роль в этом фарсе, называемом правосудием.
