Текст книги "На прицеле (СИ)"
Автор книги: Фина Ола
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)
Глава 42
Север открыл дверь своей квартиры, и Карина скользнула внутрь, наклоняясь для того, чтобы расстегнуть ремешки своих невообразимых туфель. Девушка даже в этот момент соблазняла, выставив на обозрение Севера свою аппетитную пятую точку. Кожаная юбка скорее открывала все её прелести на обозрение, чем прикрывала.
– Выпьешь что-нибудь? – спросил Дмитрий, включая приглушенный свет в гостиной. Вопрос был скорее данью вежливости – он прекрасно знал, что она откажется.
Карина покачала головой, подходя к нему ближе. В её движениях читалось нетерпение, смешанное с привычной уверенностью женщины, знающей свою власть над мужчинами. Она обвила руками шею следователя, прижимаясь всем телом. Аромат её духов – тяжелый, приторно сладкий, обволакивающий – окутал его, вытесняя непрошеные мысли о другой женщине.
– Соскучилась, – прошептала она, глядя ему в глаза. Её зрачки были расширены, губы чуть приоткрыты. Север притянул её к себе, впиваясь в эти губы жестким, почти злым поцелуем. Он целовал её так, словно пытался что-то доказать – себе, Насте, всему миру.
Карина ответила с не меньшей страстью, её пальцы скользнули под воротник его рубашки, оставляя легкие царапины на коже. Они медленно продвигались в глубь комнаты, не разрывая поцелуя. Свет торшера создавал причудливые тени на стенах, превращая обычную гостиную в место, где реальность смешивалась с фантазиями. Диван встретил их мягким прикосновением обивки, и Карина оказалась сверху, оседлав бедра Северского.
Это была её любимая позиция – она давала контроль, возможность наблюдать за выражением его лица. Девушка потянулась к пуговицам его рубашки, медленно расстегивая их одну за другой. Каждое движение было наполнено чувственностью, каждый взгляд обещал наслаждение.
Руки Дмитрия скользнули под её блузку, оглаживая спину. Он чувствовал, как она дрожит от его прикосновений, как изгибается навстречу его ладоням. Но вместо привычного возбуждения он испытывал странную пустоту, словно все происходящее было частью какого-то спектакля.
– Иди ко мне, – хрипло произнес он, притягивая Карину ближе. В полумраке её глаза казались почти черными. В голове взорвалась мысль: «У Насти глаза серые», которая обожгла сознание, заставляя действовать еще более решительно, почти грубо.
Блузка Карины полетела на пол, следом за ней отправилась рубашка Дмитрия. Прохладный воздух квартиры коснулся разгоряченной кожи, но они едва ли замечали это. Поцелуи становились все более требовательными, прикосновения – все более откровенными. Его руки скользили по её телу, губы оставляли следы на шее, но мысли были далеко – в прошлом, где другая женщина точно так же отдавалась его ласкам.
Её пальцы скользнули к пряжке его ремня, ловко справляясь с застежкой. Северский прикрыл глаза, позволяя себе раствориться в ощущениях. Может быть, если не смотреть, станет легче забыть о настоящей причине этой встречи. Но даже сквозь закрытые веки он видел лицо Насти, её улыбку, когда они встретились в клубе «Нау».
Злость вновь накрыла его горячей волной. Он резко сел, удерживая Карину на коленях, и впился поцелуем в её шею. Девушка выгнулась, запрокидывая голову, её ногти впились в его плечи. Она что-то шептала – бессвязные слова, полные желания и нетерпения. Северский едва ли слышал их, полностью погруженный в свои мысли о мести.
В какой-то момент Карина попыталась перехватить инициативу, но он не позволил. Сегодня ему нужен был полный контроль – над ситуацией, над её телом, над собственными эмоциями. Он подхватил девушку на руки, направляясь в спальню. Каждый шаг отдавался глухим стуком сердца, каждый вздох казался оглушительным в тишине квартиры.
Спальня встретила их прохладой и полумраком. Северский опустил Карину на кровать, нависая над ней. В темноте её черты словно размывались, и на мгновение ему показалось, что под ним лежит совсем другая женщина. Эта иллюзия была настолько реальной, что он едва сдержал стон разочарования, когда Карина заговорила своим характерным низким голосом.
– Ты сегодня какой-то странный, – прошептала она, проводя ладонью по его груди. – Что-то случилось?
Вместо ответа он снова поцеловал её, не желая продолжать разговор. Слова были лишними в этом спектакле мести и желания. Руки Карины скользили по его телу, лаская и дразня, но Северский едва ли замечал эти прикосновения. Все его существо было сосредоточено на одной мысли – заставить Настю почувствовать боль, узнав о его связи с танцовщицей из клуба «Нау».
Простыни шуршали под их телами, словно осенние листья под порывами ветра. Комната наполнилась звуками тяжелого дыхания и приглушенных стонов. Карина полностью отдавалась моменту, но Северский оставался наблюдателем, словно смотрел кино про самого себя. Он механически выполнял все привычные движения, говорил нужные слова, но его разум был где-то далеко.
Время растянулось, как резина, превращая минуты в часы. Каждое прикосновение, каждый поцелуй казались бесконечными. Северский чувствовал, как напряжение нарастает в его теле, но это было чисто физическое ощущение, не затрагивающее душу. Он словно выполнял важную миссию, и каждое движение приближало его к цели – заставить Настю ревновать, страдать, чувствовать ту же боль, что испытывал он сам.
Внезапно Карина выгнулась дугой, впиваясь ногтями в его плечи. Её тихий стон эхом отразился от стен спальни. Северский почувствовал, как её тело содрогается в экстазе, но сам оставался странно отстраненным. Он наблюдал за её реакцией с холодным интересом исследователя, отмечая, как подрагивают её ресницы, как прерывисто вздымается грудь.
Простыни под ними сбились в комок, влажные от пота тела скользили друг по другу. Северский двигался механически, словно выполнял хорошо знакомый танец. Его руки блуждали по телу Карины, находя все чувствительные точки, но в этих прикосновениях не было настоящей страсти.
– Дима, – выдохнула Карина, обхватывая его бедра ногами. – Посмотри на меня.
Он открыл глаза, но взгляд его был направлен куда-то сквозь неё. В полумраке спальни её черты казались размытыми, нечеткими, и на мгновение ему показалось, что под ним лежит Настя. Эта мысль прошила его насквозь, заставляя действовать более агрессивно, почти грубо.
Время словно застыло в душной темноте спальни. Северский чувствовал, как напряжение нарастает в его теле, но это было чисто физическое ощущение, не затрагивающее душу. Он словно наблюдал за происходящим со стороны, отмечая каждую деталь: как капельки пота стекают по шее Карины, как её пальцы судорожно сжимают простыни, как прерывисто вырывается дыхание из приоткрытых губ.
В какой-то момент Карина попыталась перехватить инициативу, но он удержал её руки над головой, прижимая к подушке. Это был демонстративный жест доминирования, который обычно заводил их обоих, но сегодня в нем было что-то по-настоящему властное, почти пугающее.
– Дима, – снова позвала она, ей нравилась его игра с жесткого и властного любовника, это придавало остроту.
Он не ответил, только ускорил темп, словно пытаясь заглушить физической близостью тот ураган эмоций, который бушевал внутри. Перед глазами мелькали образы: Настя, смеющаяся двенадцать лет назад; Настя, в объятиях Наума; Настя, которая сейчас, возможно, лежит в постели того самого криминального авторитета.
Оргазм накрыл их внезапно и мощно: Дмитрия почти болезненно. отчего мужчина сдавленно застонал, и в этом звуке было больше разочарования, чем удовольствия, его тело содрогнулось несколько раз, а потом обмякло, придавливая Карину к матрасу. То Карину накрыла мощная волна экстаза, опустошив полностью, на секунду она потеряла связь с реальностью, перед глазами все поплыло, а тело словно провалилось куда-то в бездну. На несколько секунд в спальне повисла тяжелая тишина, нарушаемая только их тяжелым дыханием.
Северский медленно перекатился на спину, глядя в потолок невидящим взглядом. Физическая разрядка не принесла ожидаемого облегчения – наоборот, он чувствовал себя еще более опустошенным, чем раньше. План мести через постель внезапно показался ему мелким и недостойным, но отступать было уже поздно.
Карина повернулась на бок, подперев голову рукой, и внимательно посмотрела на Северского. В тусклом свете, проникающем сквозь неплотно задернутые шторы, его профиль казался высеченным из камня – такой же холодный и неприступный.
– Может, расскажешь, что случилось? – мягко спросила она, осторожно касаясь его плеча.
Северский дернулся от этого прикосновения, словно оно причиняло ему физическую боль. Он резко повернулся на другой бок, повернувшись в Карине спиной, показывая всем телом, что разговора по душам ей не стоит ждать.
Глава 43
Карина медленно выплыла из сна, чувствуя тепло чужого тела рядом. Сквозь полуприкрытые веки она разглядывала спальню следователя Северского, залитую мягким утренним светом. Тяжелые портьеры цвета графита лениво колыхались от легкого ветерка, проникающего через приоткрытое окно. Дорогая мебель из темного дерева, минималистичный дизайн – всё говорило о безупречном вкусе хозяина квартиры.
Она осторожно повернула голову, стараясь не потревожить спящего мужчину. Дмитрий Александрович лежал на спине, его правильные черты лица были расслаблены во сне, придавая ему почти мальчишеское выражение. Карина невольно залюбовалась им – сейчас, без привычной маски холодной сдержанности, он выглядел совсем иначе.
В голове пронеслись воспоминания о прошедшей ночи. Второй раз… Это был уже второй раз, когда следователь выбрал её своей ночной спутницей. Внутри разлилось приятное тепло – значит, первая встреча произвела на него впечатление. Наум будет доволен, очень доволен. План работал как часы.
Лёжа в шелковых простынях его кровати, Карина анализировала ситуацию. Два раза – это уже не случайность, это закономерность.
Наум учил её терпению. «Мужчины как дикие животные», – говорил он, – «спугнешь – больше не подойдут. Дай ему почувствовать себя охотником, пусть думает, что это он тебя выбирает, что это его решение». И Карина училась, впитывала каждое слово своего любовника.
Сейчас, глядя на спящего следователя, она чувствовала удовлетворение от хорошо выполненной работы. Северский был непростой целью – умный, осторожный, привыкший анализировать каждую мелочь. Но даже такие мужчины становятся уязвимыми, когда дело касается постели. Особенно если рядом оказывается девушка, точно знающая, как разбудить в них желание.
В этот момент Дмитрий Александрович слегка пошевелился во сне, и Карина замерла, боясь нарушить его покой. Его дыхание оставалось ровным и глубоким. Лучи утреннего солнца становились всё ярче, пробиваясь сквозь щели между портьерами. Скоро следователь проснется, и начнется новый акт их маленькой пьесы. Карина знала свою роль наизусть – нежная, страстная, немного загадочная. Такая, какой он хочет её видеть. Такая, какой ему нужно её видеть.
Она чувствовала, как внутри растет уверенность в успехе. Два раза – это только начало. Скоро Северский не сможет представить свои ночи без неё, станет зависимым от её прикосновений, от её ласк. И тогда она сможет получить то, что нужно Науму. Информацию, доступ, влияние – всё то, ради чего затевалась эта игра.
Не желая больше лежать без движения, Карина осторожно выскользнула из-под шелковой простыни. Её взгляд упал на аккуратно сложенную белоснежную рубашку Северского, висевшую на спинке стула. Соблазн был слишком велик – она накинула её на обнаженное тело, наслаждаясь мягкостью дорогой ткани и едва уловимым ароматом мужского парфюма.
Рубашка доходила ей почти до середины бедра, создавая тот самый небрежно-соблазнительный образ, который так нравится мужчинам. Подумаешь, одна рубашка – у него их целый шкаф, все такие же идеально белые, безупречно отглаженные. Карина улыбнулась своему отражению в зеркале – даже после бурной ночи она выглядела восхитительно.
Бесшумно ступая по мягкому ковру, она обошла кровать, чтобы лучше рассмотреть спящего мужчину. Простыня сползла, обнажая его торс, и Карина невольно залюбовалась. Северский был в прекрасной физической форме – широкие плечи, рельефная грудь, плоский живот с четко очерченными мышцами. Годы тренировок явно не прошли даром.
Сравнение с Наумом напрашивалось само собой. Её любовник тоже поддерживал себя в форме, но в Северском чувствовалась какая-то особая стать, военная выправка. Каждое его движение, даже во сне, выдавало человека, привыкшего к дисциплине и контролю. Это чувствовалось и в постели – страсть, помноженная на выдержку, создавала взрывоопасную смесь.
Воспоминания о ночных ласках заставили её тело отозваться предательской дрожью. Северский оказался именно таким любовником, о котором мечтает каждая женщина – страстным, но внимательным, умеющим доставить удовольствие, не забывая о собственном наслаждении. Он точно знал, где и как прикоснуться, чтобы заставить её стонать от желания.
Между ног сладко заныло при воспоминании о том, как умело он использовал свои природные данные. Размер его мужского достоинства был идеальным – ни слишком большим, ни маленьким, именно таким, чтобы заполнить её полностью, даря максимальное удовольствие. Дело было не только в технике или физических данных – от него исходила какая-то первобытная сила, магнетизм, перед которым невозможно устоять. Карина невольно облизнула пересохшие губы, вспоминая, как он двигался внутри неё, как заставлял её извиваться от наслаждения.
В полутьме спальни его кожа казалась золотистой, мышцы рельефно выделялись, создавая игру света и тени. Карина залюбовалась тем, как мерно поднимается и опускается его грудь при дыхании, как слегка подрагивают длинные ресницы.
Она могла бы стоять так часами, впитывая каждую деталь его внешности, запоминая каждый изгиб его тела. Эта информация могла пригодиться позже – Наум учил её, что нет ничего незначительного, когда речь идет о работе. Любая мелочь может оказаться важной, любая деталь может стать ключом к успеху операции.
Карина осторожно присела на край кровати, стараясь не потревожить спящего мужчину. От его тела исходило приятное тепло, и ей хотелось прижаться к нему, почувствовать его объятия. Но это было бы ошибкой – нельзя позволять себе подобные слабости, нельзя путать работу с удовольствием. Даже если удовольствие оказывается таким острым и желанным.
Но даже наслаждаясь видом спящего мужчины, Карина не забывала о своей миссии. Она внимательно изучала каждую деталь спальни, подмечая всё, что могло бы заинтересовать Наума. Расположение мебели, содержимое прикроватных тумбочек, книги на полках – всё могло оказаться важным. В их деле мелочей не бывает.
На прикроватной тумбочке лежала потрёпанная книга – что-то из поэзии, какой-то Есенин. Карина пожав плечами вернула книгу на место. Отсутствие семейных фото – Северский держал личную жизнь подальше от места своих любовных утех. В воздухе витал едва уловимый аромат его парфюма – дорогого, но не кричащего. Мужчина, выбирающий подобный аромат, ценит качество и статус, но не стремится выставлять их напоказ. Это говорило о хорошем вкусе и уверенности в себе.
Она осторожно провела рукой по шелковой простыне – белье явно было дорогим, из хорошего магазина. Северский не экономил на комфорте, но и не выставлял напоказ свой достаток. Всё в его спальне говорило о сдержанной элегантности и хорошем вкусе. Такие детали складывались в портрет человека, знающего себе цену.
Взгляд Карины скользнул по его крепким рукам, по широкой груди, по плоскому животу. Даже во сне в нём чувствовалась сила и властность. Внимательно разглядывая спящего мужчину, Карина заметила что-то необычное на внутренней стороне его предплечья. Северский спал, закинув руку за голову, словно нарочно выставляя напоказ темное пятнышко на коже. Любопытство взяло верх, и она осторожно наклонилась, чтобы рассмотреть получше.
Это оказалась татуировка – небольшая, аккуратная надпись на английском языке. «North». Карина замерла, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Что-то знакомое мелькнуло в сознании, какое-то важное воспоминание пыталось пробиться сквозь утреннюю дымку.
Нор… Нор… Внезапно в голове словно щелкнул переключатель. Норс! Английское слово «North» – это же «Норс»! Точно такая же татуировка была у Насти, в том же самом месте. Карина почувствовала, как участился пульс. Совпадение? Вряд ли. Слишком много деталей сходилось – идентичная надпись, одинаковое расположение, даже шрифт казался похожим.
Она попыталась успокоиться, глубоко вдохнув. В конце концов, мало ли людей делают себе татуировки с английскими словами? Но внутренний голос настойчиво твердил – это не случайность.
Карина осторожно отстранилась, стараясь не разбудить Северского. Мысли лихорадочно метались в голове. Если между следователем и Настей существует какая-то связь, это могло полностью изменить расстановку сил. Наум должен узнать об этом как можно скорее.
Карина почувствовала, как по телу пробежала дрожь возбуждения – не физического, а того особого, которое появляется, когда нападаешь на след важного открытия. Она была уверена – эта татуировка не просто украшение. Это метка, знак принадлежности к чему-то или кому-то. Что-то связывало следователя и Настю, что-то важное.
Северский слегка пошевелился во сне, и Карина мгновенно отпрянула, готовая сделать вид, что просто любуется спящим мужчиной. Но он лишь повернулся на бок, продолжая спать. Она облегченно выдохнула – сейчас было не время для объяснений.
Она еще раз взглянула на спящего мужчину, но теперь её взгляд был другим – оценивающим, настороженным. Кто ты на самом деле, Дмитрий Александрович? Что связывает тебя с Настей? И главное – какую роль ты играешь во всей этой истории?
В жизни может быть много совпадений, думала Карина, разглядывая татуировку. Люди могут быть похожи как две капли воды, носить одинаковую одежду, даже говорить одними и теми же фразами. Но идентичные татуировки у двух разных людей, расположенные в одном и том же месте? Это уже выходило за рамки простого совпадения.
Мужчина рядом с ней начал проявлять признаки пробуждения, и Карина мгновенно натянула на лицо привычную маску соблазнительницы. Пора было начинать новый день, новый акт в этом спектакле. Только теперь она знала немного больше, чем должна была знать. И это знание могло стать как её козырем, так и причиной больших неприятностей.
Глава 44
Сутки спустя.
Север сидел в своем кабинете, нервно постукивая пальцами по столу, когда дверь распахнулась, и вошел Михаил Старостин. Его друг выглядел обеспокоенным, что было редкостью для обычно невозмутимого оперативника.
– Ну и какого хрена ты творишь? – без предисловий начал Михаил, плюхнувшись в кресло напротив. – Я видел, как она на тебя действует, ты на ней совсем с катушек слетел.
Север поморщился, словно от зубной боли.
– Миш, ты же меня знаешь. Я не…
– Знаю я тебя, именно поэтому я никуда не уехал и здесь. Когда ты в последний раз так на бабу залипал? Никогда! А тут – на глазах у Наума крышу рвет.
– Да пошел ты! – огрызнулся Север, но в его голосе не было настоящей злости. – Ты не понимаешь…
– Так объясни мне, друг, что я не понимаю? Почему ты как пацан себя ведешь? Я тебя знаю давно, на моих глазах ты никогда таким не был, как в тот раз в клубе «Нау», ты тогда просто обезумел, у видев Настю с Наумом. Ты едва не подставил и её, и себя. А потом эта хрень с Кариной. Для чего? Стало ли тебе после ночи с другой легче?
Север встал и подошел к окну, его плечи были напряжены.
– Нет. Какой там! Мне тошно: от себя, от своих поступков, от того, что она с ним…Почему она с ним? Почему не уйдет? Что за тайна их отношений? Знаешь, в ней что-то осталось… От той Насти, которую я знал 12 лет назад. Что-то настоящее, черт возьми. Под всей этой маской холодной стервы – живой человек, который просто загнан в угол.
– О, началось! – театрально всплеснул руками Михаил. – Только не говори, что ты в нее влюбился!
– А если и так? – резко развернулся Север. – "Да, я знаю, как это выглядит со стороны. Знаю, что она связана с Наумом, что вокруг нее куча дерьма. Но я чувствую – она не такая, как кажется. Да и не влюбился я, все эти 12 лет я любил только одну её.
Михаил внимательно посмотрел на друга.
– Ладно, допустим. Но ты же понимаешь, что это может быть ловушкой? Красивая девочка, печальные глаза – классический развод.
– Слушай, тут что-то не сходится, – Север начал расхаживать по кабинету. – В деле Призрака появились странные детали. Мы нашли женскую одежду в мусорном баке возле места последнего преступления. И знаешь что? Я начинаю думать, что Призрак – женщина.
– Женщина? – Михаил подался вперед. – Погоди-ка… Ты же не думаешь…
– Нет! – Север резко оборвал его. – Даже не произноси этого вслух. Я знаю, к чему ты клонишь, но Настя тут ни при чем.
– Ты уверен? Или просто не хочешь видеть очевидного? Она же из окружения Наума, у нее есть мотив, возможности…
– Заткнись! – Север ударил кулаком по столу. – Просто… заткнись. Лучше помоги мне кое с чем. Мне нужно, чтобы ты покопал информацию о Швец. Настя сейчас носит эту фамилию, но я хочу знать – кто это? Почему она взяла эту фамилию?
Михаил помолчал, внимательно глядя на друга.
– Ладно, я посмотрю, что можно найти. Но ты должен мне пообещать одну вещь.
– Какую?
– Что не наделаешь глупостей, пока я буду искать. Держи свои чувства при себе, хотя бы попытайся.
– Обещаю, – кивнул Север, хотя они оба понимали, что это обещание будет чертовски трудно сдержать.
Михаил встал и подошел к окну, где все еще стоял Север.
– Слушай, друг, я понимаю твои чувства. Правда понимаю. Но ты же опер со стажем, ты должен смотреть на ситуацию трезво.
– Думаешь, я не пытаюсь? – Север провел рукой по лицу. – Каждый день говорю себе, что нужно держаться подальше от этого дела, от нее… Но не могу, понимаешь? Что-то здесь не так. Я видел ее глаза, когда она говорила о Науме. В них был страх, настоящий, животный страх.
– А может, это все игра? Ты же знаешь, какие артистки бывают…
– Нет, Миш, не в этот раз. Я столько лет в органах, я научился различать, когда человек врет. Она… она как птица в клетке. И эта клетка – Наум.
Старостин тяжело вздохнул.
– Ладно, допустим. Но что ты собираешься делать? У тебя нет никаких доказательств, никаких зацепок. Только твои чувства и подозрения.
– Поэтому мне и нужна твоя помощь, – Север повернулся к другу. – Ты можешь копнуть глубже, у тебя связи в других отделах. Мне нужно знать все о семье Швец, о том, как Настя оказалась связана с Наумом.
– А если я найду что-то, что тебе не понравится? – осторожно спросил Михаил. – Если окажется, что она не та, за кого ты ее принимаешь?
Север долго молчал, глядя в окно на вечерний город.
– Тогда я приму это. Но сейчас… сейчас я должен знать правду.
– Знаешь, что меня больше всего беспокоит? – Михаил присел на край стола. – То, как ты изменился за последнее время. Раньше ты был как скала – спокойный, рассудительный. А теперь…
– А теперь что? – огрызнулся Север.
– А теперь ты как пороховая бочка. Достаточно одной искры – и рванет. И я боюсь, что эта искра уже появилась в виде Насти Швец.
– Может, иногда нужно, чтобы рвануло? – тихо произнес Север. – Может, только так можно докопаться до истины?
Михаил покачал головой.
– Только не говори потом, что я тебя не предупреждал. Ладно, я посмотрю, что можно найти. Но ты держи себя в руках, хорошо? Не лезь на рожон.
– Спасибо, друг, – Север положил руку на плечо Михаила. – Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
– Да уж, куда я денусь, – усмехнулся Старостин. – Только помни – если что-то пойдет не так, я первый надеру тебе задницу.
– Договорились, – впервые за весь разговор Север улыбнулся. – Только найди мне информацию. Что-то подсказывает мне, что времени у нас немного.
Михаил направился к выходу, но у двери остановился.
– Знаешь, что еще странно? То, как быстро все это закрутилось. Призрак, Наум, Настя – словно кто-то специально все подстроил.
– Вот и выясни, кто этот кто-то, – ответил Север. – И почему именно сейчас все начало всплывать на поверхность.
Когда за Михаилом закрылась дверь, Север еще долго стоял у окна, глядя на огни города. Где-то там, среди этих огней, скрывались ответы на все его вопросы. И он был готов найти их, чего бы это ни стоило.
