Текст книги "Последнее оружие"

Автор книги: Филипп Ле Руа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

170

Поезд остановился на вокзале Антиб в 19.30. Натан вышел на перрон через три недели после того, как Барсов вопреки тому, что он поведал Ратко Баксишу, наверняка опять присоединился к банде Владимира Коченка. Хотя русский крестный отец и был прикован к инвалидному креслу, он поднялся на самую вершину мафиозной структуры. Год назад попытка Натана привлечь его в качестве обвиняемого по одному уголовному делу потерпела поражение. Коченок был неуязвимым. Его имя наверняка должно быть в списке тех, кого затронула операция «Доллз бэш». Но оказавшись втянутым в судебные распри и будучи одержим Карлой, он устоял против чар ай-ка, которая была ему предназначена. Неужели русский опять захватил ту, которую Натан у него отнял? Не нависла ли над Карлой опасность?

Они добрались до гостиницы; Алек вез за собой дребезжащий чемодан на колесиках. Ночь он провел совсем в другом месте. Не желая подставлять его под удар одного из самых опасных людей этой страны, Натан решил дать ему передохнуть. Юный американец приземлился в «Сиесте» – эдаком казино – баре – ночном клубе, расположенном прямо на берегу. Его подцепила какая-то девица. Ее звали Сандра, у нее были глаза Кэмерон Диас, одежды меньше, чем макияжа, и она беспрерывно хохотала, очевидно, чтобы не бросалось в глаза убожество словарного запаса. Она свозила его в Ниццу, чтобы там он прикупил кокаина, затем привела в «Волюм», где французские рокеры давали концерт, издавая звуки, конкурирующие с визгом электропилы. Простыни гостиницы так и не дождались Алека: ночь он завершил в постели Сандры.

Натан проглотил пару блюд китайской кухни и отправился на Антибский мыс. Перед воротами виллы Коченка в будке сидел вооруженный охранник и обозревал окрестности, как будто дежурил перед входом в Центральный банк. По звукам, доносившимся из парка, Натан определил, что аллеи патрулируют трое часовых. Света в окнах не было. В десять часов вечера это означало, что Коченка нет дома. Натан проанализировал обстановку. Его разведывательная экспедиция грозила превратиться в незаконное вторжение. Он уселся на берегу и стал ждать возвращения русского. Морской воздух был нежным, а само это место – восхитительно красивым. Он коротал время в компании путешествующих автостопом юнцов и бомжей, которые теплую гальку Лазурного берега предпочли мокрым парижским мостовым.

В четверть второго ночи возле виллы затормозил «лексус», остановился перед решеткой, помигал фарами сторожу. Ворота медленно открылись. Натан подобрал пару камней и подбежал к машине. Как все богатые люди, Коченок был нетерпелив, и бампер почти касался решетки. Натан бросил камень в крыло автомобиля, въезжавшего в ворота. Услышав визг тормозов, охранник смутился и решил осмотреть машину сзади, чтобы оценить ущерб, нанесенный ей при столкновении. Шофер вышел тоже. Натан пересек аллею и бросил второй камень в спину одного из склонившихся над кузовом мужчин. На шум оба они обернулись, а он тем временем уже пробирался внутрь здания. Он проскользнул за бамбуковую портьеру, покатился по земле, поднялся на ноги возле пальмы в кадке, схватил пригоршню щебенки и бросил ее перед собой. Ослепленный охранник выпустил очередь из автомата прямо в облако пыли. Сильный удар в солнечное сплетение лишил его возможности дышать. Натан завладел курткой и фуражкой часового, схватил его «узи» и побежал дальше, огибая виллу. По пути он выпустил три очереди в никуда и вскоре оказался там, откуда пришел, – на центральной аллее. Цербер уже вернулся в свою будку, «лексус» стоял теперь возле самого входа в дом. Шофер толкал кресло Коченка к пандусу. Их сопровождали две девушки с точеными фигурками. Шофер вернулся в машину, собираясь ее припарковать, Натан спокойно пересек двор, чтобы не привлекать внимания дежурного и не встревожить того кто Дремал сейчас у экрана камеры наблюдения. Он толкнул входную дверь прямо перед лицом опешившего дворецкого, отключил его ударом кулака в висок, запер в гардеробной и остановился посреди гигантского холла. Ему не удавалось справиться с волнением. Именно здесь он впервые встретил Карлу. Он дождался возвращения шофера, который рухнул возле дворецкого, и направился в просторную гостиную привлеченный звуками сталкивающихся шаров. Гостиная примыкала к бильярдной. Натан различил два голоса. Значит, ему предстояло драться с двумя мужчинами, вооруженными бильярдными киями; главное – не дать им возможности заменить эти палки огнестрельным оружием. Если память ему не изменяет, кии стояли вдоль правой стены, прямо у входа. Он глубоко вздохнул и стал дожидаться, пока установится тишина: это означало бы, что игроки полностью сосредоточены на процессе. Затем медленно вошел. Высокий здоровяк с курчавыми волосами и козлиной бородкой склонился над зеленым столом напротив лысого, как бильярдный шар, типа. Натан взял кий за тонкий конец и раскрутил его над головой. Другой, толстый конец пронесся над головой склонившегося над столом игрока и ударил в лоб его партнера; тот пошатнулся. Натан перебросил деревянную палку в левую руку, и после очередной раскрутки она опустилась на голову курчавого, который даже ее успел выпрямиться. Он вскочил на стол, отразил боковой удар и вновь раскрутил палку, которая ударила лысого в висок. Твердо стоя на согнутых ногах, он ткнул палку вперед, и она отпечатала синий кружок у него на лбу, затем кий метнулся в обратную сторону и раздробил кадык курчавому. Избавившись от двоих подручных, Натан спрыгнул на землю и поспешил в холл. Никакого подозрительного шума. Он поднялся по лестнице и остановился перед дверью, из-за которой доносилось звяканье стаканов, стук опускаемой в ведро с колотым льдом бутылки, негромкая симфоническая музыка, грубый смех и притворные стоны. Он отступил, чтобы разбежаться. Дверная створка затрещала, брызнув щепками и металлическими обломками. На огромной кровати лежал Коченок, на него взгромоздились два очаровательных создания. Одна из девиц оседлала его член, другая – лицо. Они сидели друг напротив друга и томно целовались. Не успел русский и глазом моргнуть, как Натан оказался возле кровати. Девицы синхронно завопили, разрушили равнобедренный треугольник и по приказу Натана заперлись в ванной комнате. Коченок был ошеломлен больше, чем если бы в его комнату ворвался сам дьявол. Для него Лав был хуже Люцифера. Его появление означало неприятности с правосудием, уход Карлы и инвалидное кресло. Он последовал за ним на край света, чтобы через год ворваться в самый момент оргазма. Натан выдернул подушки из-под головы русского и схватил спрятанный под ними автомат.

– Привет, Влад. Вот мы и встретились.

В ответ он встретил взгляд еще более мрачный, чем прогнозы экономического форума. Он перекатил его на живот и поясом от пеньюара связал за спиной руки. Задавать вопросы было нельзя, чтобы у Коченка не создалось впечатления, будто тот может ему быть чем-то полезен. Воспользоваться эффектом внезапности, извлечь выгоду из его неудобного положения. И напугать его, очень сильно напугать.

Разорвав наволочку пополам, Натан заткнул Коченку рот, взвалил, почти голого, на плечо и спустился в гостиную. Он оторвал шнур от занавески и вышел через застекленную дверь. За террасой находился внутренний дворик, за ним бассейн, окруженный пышно разросшимся садом. За тропической растительностью ухаживали профессиональные садовники, сюда привозилась специально подобранная рассада. Натан увидел такие же бамбуковые заросли, что и при входе. Он бросил русского в воду, взял тростниковый стул, кулаком пробил в нем дыру и наполовину углубил в землю, как раз над бамбуковым побегом. Потом выловил из бассейна Коченка.

Он вынул кляп, чтобы отжать воду, затем засунул его обратно, чтобы подавить неизбежный приступ кашля. Посадил парализованного на углубленный в землю стул и крепко привязал, проследив за тем, чтобы побег бамбука был направлен прямо в задний проход. Лицо русского исказила усмешка. Натан объяснил ему ситуацию:

– Что растет в твоем саду, ты знаешь. Побег, который прорастает сейчас через твою задницу, родом из Китая Растет он стремительно. Как раз для такого торопыги, как ты, который, похоже, не слишком ценит медлительность природы. Стебель увеличивается в неделю приблизительно на метр. То есть четырнадцать сантиметров в день. Значит, только за ночь в твой кишечник воткнется семь сантиметров бамбука. Через четыре дня побег окажется у твоего горла. Это будет очень больно, особенно когда он будет протыкать кишки.

Натан оставил пленника и вновь поднялся в комнату. Две путаны сидели там, где он им велел. Он вызвал такси, подарил каждой по яйцу Фаберже, которые были выставлены в витрине, и проводил их до решетки ворот. Охранник смотрел на них без всякого подозрения, его взгляд был прикован к невероятно длинным ногам девиц. Только через несколько минут он взглянул в лицо сопровождавшего их мужчины и едва успел заметить взметнувшуюся ногу, которая опрокинула его вглубь будки. Девицы отвернулись и сели в такси.

Натан решил немного прибраться. Он побросал в бассейн оружие и шмотки персонала, запер тела в винном погребе, оставил себе два автомата, завладел ключами от «лексуса» и мобильным телефоном Коченка. Затем вернулся к русскому, чья физиономия была краснее армии Сталина.

– Пока это не больно, – сказал Натан. – Не больнее, чем та штука, которую ты собирался засунуть в своих девиц. Я только что их проводил, а твоего цербера отправил в карантин. Сейчас я тоже туда отправлюсь. И последнее: где бы мне найти немного наличных?

Он вынул кляп, и на него обрушился град русских ругательств. Дав выход энергии, Коченок наконец вспомнил английский.

– Чего ты хочешь, Лав?

– Со времени нашей последней встречи ты здорово продвинулся в английском.

– Блин, чего тебе от меня надо?

– Ничего. Все, что мне надо, я возьму сам. Единственное, что мне от тебя нужно: будь любезен сообщить, где ты держишь деньги. Это избавит меня от ненужных телодвижений.

– У меня в кабинете сейф. Код пять тысяч шестьсот двадцать девять эл шесть тысяч шестьсот тридцать два.

Натан опять засунул кляп и ушел. Коченок пытался что-то сказать ему в спину, используя возможности чревовещания. Вернувшись назад, Натан освободил ему рот.

– Чего тебе надо, Лав?

– Я же тебе сказал, у меня уже все есть.

– Зачем тогда все это, задница?

– В настоящий момент задница – это ты.

– Я буду тебя мучить, Лав, пока ты не сдохнешь.

– Это твое последнее желание?

– Это все из-за Карлы, да?

Коченок проговорился, но это было не то, на что рассчитывал Натан. Чтобы узнать больше, он решил следовать в том же направлении.

– Какая проницательность.

– Эта сука получила то, чего заслуживала.

Покалывание в сердце, выброс адреналина, холодный пот, колики в животе. Спокойствие. Задержать дыхание. Жить бесцельно, но решительно.

– Прощай, Коченок.

Он набил рот русского землей, вставил кляп и стал снимать со стенки Матисса, закрывающего сейф. Внутри находились полицейский кольт, бухгалтерские документы, блокнот, килограмм кокаина, пачки евро, рублей, долларов. Он оставил на месте рубли, пистолет и девятьсот граммов кокаина, остальное засунул в рюкзак, выключил свет, запер дом и направил «лексус» в сторону гостиницы. Было уже три часа ночи, но спать Натану не хотелось.

171

В бухгалтерских книгах Коченка содержалась информация об инвестициях «Истланд кор» в страну. Русский привез с собой на Лазурный Берег миллионы евро, полученные от продажи наркотиков, проституции, рэкета и игры. Грязные деньги русской мафии подпитывали французскую экономику через скупку недвижимости, предприятий и финансирование политических кампаний. С помощью коррупции Коченок внедрялся в государственный аппарат, влиял на политические решения на местном и национальном уровне. В блокноте было много имен. Полицейские, высшее руководство предприятий, агенты по торговле недвижимостью, банкиры, московские олигархи, представители гебистско-мафиозных структур, китайские, колумбийские, японские, итальянские крестные отцы. Настоящий каталог планетарной власти. Коченок был связан с большинством бонз, которые являлись целью программы. Не будучи подвержен влиянию ай-ка, он, вероятно, с гораздо большим рвением, чем остальные, участвовал в операции по их уничтожению. Была задействована сеть его сутенеров.

Натану с трудом удалось сконцентрироваться и сообразить, что ему делать дальше. Он не мог отделаться от мыслей о Карле. Фраза «Эта сука получила то, чего заслуживала» звучала у него в голове. Что имел в виду Коченок? Что произошло с Карлой?

Вытянувшись на постели, Натан посмотрел на часы. 6.30. Алек не возвращался. 6.31. Бамбук уже вырос на сантиметр. Но сейчас, должно быть, страх гораздо сильнее боли. Было самое время попытаться разговорить Коченка. Причем не задавая никаких вопросов. Натан сел в «лексус» и вновь направился к мысу Антиб. Улицы были пустынными, море спокойным, солнце еще не взошло, а Коченок сидел на стуле, как на насесте. Он обделался прямо на бамбук. Натан вынул у него изо рта клян.

– Осторожно, Влад, дерьмо – это удобрение.

Русский выплюнул комок грязи, откашлялся, задохнулся, грязно выругался.

– Мерзкий ублюдок, ты сам не знаешь, с кем связался.

– Твой блокнот навел меня на кое-какие мысли.

– Так денег тебе оказалось мало, засранец?

– А тебе-то что? Через несколько дней ты уже подохнешь.

– Да пошел ты на х…

Чтобы ничего не сказать, Коченок должен был перестать говорить. Натан взял пригоршню экскрементов, зажал русскому нос и, заставив его проглотить его же собственные испражнения, завязал рот куском тряпки. Мафиозо замычал как бык, его физиономия приобрела сиреневый оттенок, ноздри широко раздулись. Натан блефовал, стараясь подбирать подходящие слова:

– Интерпол сообщил мне о смерти Карлы. Я решил, что без тебя не обошлось. Радуйся этому дню, он один из твоих последних. Скоро дождь пойдет, это полезно для бамбука.

Натан вымыл испачканную ладонь в хлорированной воде бассейна. Он только что сделал решительный шаг. Он выбрал Карлу, а не ай-ка, Любовь, а не сочувствие. Вопреки буддистским предписаниям, он выбрал страдание.

Его ожидания оправдались: вылезшие из орбит глаза пленника умоляли выслушать его. Натан посмотрел на часы, чтобы убедиться, что других дел у него пока нет. Коченок мычал так, что казалось: у него вот-вот лопнут вены. Он вполне созрел для того, чтобы сообщить подробности судьбы Карлы, но перед этим выплюнуть свой дерьмовый яд прямо в лицо Лаву. Это было единственное оружие, которым располагал русский. Пытаясь обуздать свои чувства, Натан вынул кляп. Предварительно встав у Коченка за спиной, чтобы на него не попали брызги.

– Я тебя слушаю и ухожу.

– Ты меня слушаешь? – захохотал Коченок, несмотря на свое весьма невыгодное положение и мерзкий вкус во рту.

Натан ожидал самого плохого. И оказался прав.

– Я не знал, что эта сука сдохла. Хотя чему удивляться? Если каждый день на ней ездит сотня психов, какие шансы дожить до конца года? Ты забыл еще кое о чем.

– О чем же?

– О ее суке-дочери. С ней то же самое.

– Врешь. Интерпол не упомянул о ней.

– Ты что думаешь, в Албании хорошо налажена инвентаризация?

Это было самое страшное, что он только мог себе представить.

– Я тебе не верю. Леа была тебе как дочь. А педофилия – это не твой профиль.

– Ты еще глупее, чем я думал. Тысячам проституток нет еще и тринадцати лет. А если Леа накрасить, ей можно дать и больше. А молоденькое мясо стоит бешеных денег. Если не веришь мне, можешь ее поискать. Такому мудаку, как ты, жизни не хватит, чтобы ее найти. Тем более что она растет. Ты ее даже не узнаешь.

– Соблазнительно, Коченок, но это больше не пройдет.

– Слушай меня, ублюдок. Ты можешь еще раз накормить меня дерьмом и засунуть мне его в глотку. Но только пораскинь мозгами: я единственный, кто мог бы найти Леа.

– «Кто мог бы»? Ты что, не знаешь точно, где она.

– Откуда? Как только девка проходит через этот канал, ее могут продать еще раз двадцать и раз десять поменять страну.

– Тогда на фиг ты мне нужен.

– Я знаю, к кому обратиться.

– Я тоже.

Ты учти: каждые четверть часа – это еще один клиент. Не торопись, пораскинь мозгами как следует. Но только если ты думаешь, что на верном пути, значит, ты полный мудак.

Натан услышал уже достаточно. Он опять накормил его экскрементами, завязал рот тряпкой и ушел, слыша за спиной сдавленные смешки.

Значит, Карлу отправили в какой-то албанский бордель, из тех, что контролировала банда Коченка. Значит, лучший способ найти ее – это отправиться по следам ай-ка. Она, конечно, была старше, чем этим камикадзе из «Доллз бэнг», но, учитывая ее физические данные, главный критерий для торгашей, в сравнении с ними она отнюдь не проигрывала.

Что касается судьбы Леа, он предпочитал об этом не думать.

Задержать дыхание. Жить бесцельно, но решительно.

172

Натан спустился в подвал. Семь из восьми пленников уже успели прийти в себя. При виде направленного на них «узи» они застыли на нижней ступеньке лестницы.

– Я освобожу того, кто скажет мне, где Барсов, – заявил Натан.

Ответа не последовало. Натан погасил свет, выпустил очередь из автомата, затем опять включил свет.

– Где Барсов?

Он вновь выключил лампу и, опустив оружие, выпустил еще одну очередь. Когда он в очередной раз щелкнул рубильником, внизу валялся один из пленников, раненный в ногу.

– Желающие есть?

Двое вцепились друг в друга у подножия лестницы. Более сильному удалось оттолкнуть противника; Натан подхватил его и быстро захлопнул за собой и за ним дверь. Он узнал часового из будки, с низким лбом и рельефными мускулами.

– Как тебя зовут?

– Михаил.

– Где Барсов?

– Хозяин отправил Барсова к себе.

– Одного?

– С другим человеком.

– К себе – это куда?

– На восток.

– А точнее?

– В Югославию.

– Такой страны больше нет.

– Ну, я не знаю.

– Скажи что-нибудь еще, а то отправлю назад.

– Барсов хвастался, что пытался убить президента.

– Какого президента?

– Горова или Гурова, что-то в этом роде.

– Ругова?

– Точно.

– Как зовут другого?

– Кого «другого»?

– Того, кто поехал с Барсовым.

– Башким. Я знаю только имя.

– Можешь идти.

– Куда?

– Можешь одеться и отправляйся куда хочешь.

– А господин Коченок?

– Тебе придется искать другого хозяина.

– Я не могу бросить господина Коченка.

– Идем со мной.

Михаил отправился за ним в сад. Натан развернул «тюрбан» Коченка, который почти потерял сознание от удушья, приставил пистолет к виску и выпустил две пули, прежде чем тот успел хоть что-то проговорить. Голова бандита разлетелась и превратилась в фонтан крови, мозгов и дерьма.

– Так понятнее?

– Да, хозяин.

– Я не твой хозяин.

Михаил ринулся прочь со всех ног. Натан опять спустился к пленникам.

– Еще есть желающие?

На этот раз свои услуги предложил тот, кого оттолкнул Михаил: тот самый, который лишился щитовидной железы.

– Имя.

– Игорь.

– Кто такой Башким?

– Он уехал вместе с Барсовым в его страну.

– А какая у него страна?

– Восточная страна, там, где была война.

– Михаил мне это уже сказал. Если не хочешь вернуться назад, сообщи что-нибудь новенькое.

– А где он?

– Сейчас одевается. Он свободен.

– А Коченок?

– Я только что прикончил его, и теперь вопросы задаю я.

– Башким никогда не говорил, как его фамилия. Известно только, что он был в Албанской национальной армии.

– Он был членом АОК? [51]51
  АОК– Армия освобождения Косова.


[Закрыть]

Тот ничего не понял, как будто Натан говорил по-китайски. Он задал вопрос по-другому.

– Он был террористом?

– Он как-то говорил, что будто бы встречался с каким-то помощником Бен Ладена.

– Ты свободен.

Третьим, кто рискнул подняться по лестнице, оказался мажордом. Он назвался Максом, но настоящее его имя было Марик. Он был сербом. Он сообщил Натану, что Барсов когда-то лежал в психиатрической больнице. Натан проводил его до гардеробной Коченка, где Михаил и Игорь одевались как на свадьбу. Они набили чемоданы всем, что, на их взгляд, было ценным. При виде Натана они застыли на месте. Тот поспешил их успокоить. Они могут унести все, что хотят. Компенсация за увольнение. Четвертым бандитом, покинувшим подвал, оказался шофер. Именно он месяц назад провожал Барсова и Башкима на вокзал в Ницце, с билетом до Триеста в кармане.

Из тех пленников, что оставались в подвале, один еще не пришел в сознание, двое не говорили по-английски, а четвертый, получивший пулю в ногу, ничего не знал. Натан отпустил их на все четыре стороны и склонился над тем, что лежал на земле. На лбу у него была синяя отметина. Тот лысый из бильярдной. Он, шатаясь, направился к выходу, даже не замечая, что голый. Натан поднялся в кабинет Коченка и вышел в Интернет, чтобы дополнить имеющуюся у него информацию. Он уже знал свой следующий пункт назначения.