Текст книги "Последнее оружие"

Автор книги: Филипп Ле Руа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

134

Он почувствовал чье-то присутствие. Перед ним стояла девочка, неподвижная и напряженная, как кукла, у которой сели батарейки. Натан лежал на диване, на эту ночь (вернее, на остаток ночи) служившем ему постелью. Из кухни доносились запахи кофе и поджаренного хлеба Девочка исчезла в том направлении, откуда плыли ароматы, и вернулась с матерью, на которой был теплый пеньюар. Представление друг другу было сделано по-французски специально для Хлои, которая уселась рядом с Натаном на диван с пультом в руке. На телеэкране резвились какие-то странные желтые в черную крапинку существа с длинными хвостами.

– Моя машина цела? – спросила Мари.

– Цела и невредима.

– Ты узнал то, что хотел?

– Мне посоветовали расслабиться и пойти погулять.

Одной из причин, по которой он ввязался в это расследование, уже не существовало. Похоже, девятисот тридцати тысяч долларов гонорара, которые он собирался отдать Шеннен, он не увидит. Оставалась единственная мотивация: продолжать ради Сильви, которая отдала этому делу больше, чем было в человеческих силах. Проблема состояла в том, что теперь он остался один и не располагал средствами.

– Мне надо позвонить по международному.

– Давай, это будет мой скромный вклад в дело спасения мира.

Он попытался дозвониться до агента Джеймса Музеса, но попал на автоответчик. В Вашингтоне была полночь. Натан решил позвонить капитану Санако. В Токио 4 часа дня. Ему ответил капитан Озан:

– Юкико Санако перешел на другую работу.

– Я работал с ним по делу об исчезновении Суйани Камацу.

– Дело закрыто. Извините, я больше не могу с вами разговаривать.

В трубке, которую Натан продолжал держать возле уха зазвучали гудки отбоя. Он позвонил в ФБР. Поскольку ему долгое время пришлось сотрудничать с Федеральным агентством, он знал порядок действий и пароли, позволяющие попасть на нужного ему человека. Ему ответил дежурный Натан услышал, как он стучит по клавиатуре компьютера чтобы добыть нужную информацию.

– Сожалею, но вынужден сообщить вам, что агент Джеймс Музес покончил с собой две недели назад. Его заменил агент Тейлор.

– Каковы причины самоубийства?

– Я не уполномочен сообщать эту информацию.

– Он оставил письмо?

– Я не уполномочен сообщать…

– Дайте мне координаты Тейлора, – оборвал его Натан.

Он повесил трубку с ощущением, что стал еще более одинок.

135

Натан въехал в Брюссель за рулем «фольксвагена-гольф», который одолжила ему Мари. Еще француженка сняла деньги со счета, чтобы он мог позволить себе продолжать расследование. Она слепо доверяла ему, ее вдохновляли пережитые вместе приключения в Эфиопии. Это был способ поддерживать связь с этим человеком, летучим, как эфир.

Свой временный паспорт он отдал на продление американскому консулу и забронировал билет в Дарвин: в один конец, чтобы убедить Фуркада, будто оставил расследование. Информация наверняка дойдет до Управления национальной безопасности, и его, хотя бы на какое-то время, оставят в покое.

Над бельгийской столицей спускалась ночь. Натан припарковался возле дома, где жила Сильви, поднялся и нажал кнопку звонка. Может быть, в квартире сейчас живет ее сын. Позвонил еще раз. Никакого ответа. Поскольку ключей не было, можно было прибегнуть к киме,который выкачал бы всю его энергию, но существовало решение более быстрое. Он встал в нескольких метрах от циновки перед дверью, собрал все физические и душевные силы, сконцентрировал внимание на одной точке – на створке двери чуть выше замочной скважины, подпрыгнул, закрутившись в воздухе спиралью, и резко выбросил правую ногу. Нога пробила дерево, замок поддался, дверь сорвалась с петель. Энергия ворвалась в холл и опрокинула пустую вазу. Натан вторгся в гостиную и убедился, что произведенный им грохот весьма удивил некоего человека, который до этого дремал перед телевизором с мятым пакетом чипсов в одной руке и бутылкой пива в другой.

– Вы кто? – по-английски спросил Натан.

Тип перед телевизором пришел наконец в себя, поднялся и ответил на том же языке, что и самозванец:

– Это скорее я должен задать такой вопрос.

– Сильви работала со мной.

– Она не оставила вам ключей?

– Она вовсе не собиралась умирать на прошлой неделе.

– Я ее предупреждал. Нечего было связываться с психопатами.

– А какого черта вы тут делаете?

– Смотрел Европейский кубок. Выигрывают англичане.

– У вас что, телевизора нет?

– Нет канала «Евроспорт».

– Вы должны мне помочь.

– Я не собираюсь вмешиваться в дела Сильви.

– Идите сюда.

Натан продемонстрировал ему, как теперь выглядит дверь.

– Это я сделал ударом ноги. Можете себе представить, что будет с вами.

– Вы такой же псих, как она.

Натан толкнул его к клетке лифта и поймал удивленный взгляд соседа по площадке, привлеченного шумом. Натан ослабил хватку.

– Сильви не была сумасшедшей.

– Проблемы, господин Вольштейн? – осведомился сосед.

– Мы как раз сейчас их решаем, – вежливо ответил Натан.

Он втолкнул Вольштейна обратно в квартиру и, пристроив Дверь на место, прислонил к ней швабру, которая упала бы при малейшем движении.

– Чего вы от меня хотите?

– Поработайте переводчиком.

Натан включил компьютер Сильви.

– Вы пароль знаете?

– Кристоф. Это имя ее сына.

– А ваше?

– Ален.

– Кристоф и ваш сын тоже?

– Это сынее бывшего мужа. От меня она не хотела.

Натан вошел в почтовую программу.

– Сильви часто посылала сама себе записки для памяти, – сказал Ален. – А по возвращении сортировала их.

В голосе Алена Натан расслышал неподдельное волнение. Он сожалел, что вспылил. Последнее письмо было от 11 апреля, в этот день Сильви встречалась в Риме со Слоан Риччи. В отчете превозносились внешние данные и интеллектуальные возможности любовницы Эрнесто Бернелли. Она была красива до умопомрачения, имела дипломы лучших европейских университетов и занимала один из ключевых постов в нефтяном консорциуме своего любовника, который только что принял решение свернуть свою деятельность в экваториальных джунглях, чтобы не осквернять священную землю индейцев. «Мы будем инвестировать в новые энергоресурсы», – заявила Слоан Риччи.

На основе данных, которые она собрала об Аннабель Доманж, Галан Райлер, Суйани Камацу и Слоан Риччи, Сильви составила единый психологический портрет всех молодых женщин:

Аннабель, Галан, Суйани и Слоан осознавали возложенную на них задачу: обустроить мир и воссоздать новую реальность согласно собственной системе ценностей.

Их университетское образование и социальное положение дали им ощущение силы, которую они поставили на службу своей «щели». Власть, которой они обладают благодаря своим связям, усиливает их амбиции и способствует развитию мании величия.

Отказ от жизни в социуме и от брака, отсутствие друзей и семьи, общение с единственным мужчиной, который дает им возможность удовлетворить амбиции, способствуют развитию параноидальных наклонностей. У Слоан Риччи отчетливо выявляется мания преследования, которую усиливает нависшая над ней реальная угроза.

У всех этих женщин выявлено стремление к жертвенности, они всецело отдаются работе. Ни для чего другого места нет. Ни свободного времени, ни развлечений, ни общения.

Четкое представление о добре и зле, ощущение власти, мания величия, неспособность жить в обществе, склонность к паранойе, дух жертвенности – все факторы указывают на наличие психологического воздействия.

Для того чтобы выявить источник этого психологического воздействия, необходимо обнаружить очевидные факторы. Для всех этих женщин очевидным является то, что мир болен и его следует лечить. Лидер, сформировавший их образ мыслей, – это человек или организация, стремящиеся изменить мир.

Чтобы быть эффективной, психологическая обработка должна осуществляться с раннего детства. Эта та самая обработка, которую практиковали нацисты, большевики, мусульманские фанатики. Следовательно, следует искать «приемных родителей» этих молодых женщин. Речь, возможно, идет о некой секте, которая и является источником психологического воздействия: разрыв с внешним миром, которым завладел дьявол, обожествление идеала, восхваление жертвенности ради великой цели. Аннабель была воспитана в секте. Провести расследование относительно секты Доманж.

В результате психологического воздействия появляются неприспособленность к жизни в обществе, сомнения в смысле жизни. Адаптация в социуме может быть осложнена объективными (нищета, отсутствие перспектив) или субъективными (внушенными целиком и полностью) факторами. Если речь идет о девушках, получивших дипломы самых дорогих учебных заведений в мире и имеющих доступ в высшие сферы власти, очевидно, что им все эти «комплексы» быт внушены. Вопрос – кем?

Психологическая обработка подразумевает наличие лидера. В случае, который мы рассматриваем, речь идет не об аятолле, не о гуру, не о фюрере, не о священнике, поскольку отсутствует политическая или религиозная маркировка. Если между красивыми ученицами и лидером, озабоченным состоянием мира, существовал психологический союз, из этого можно сделать вывод, что ученики укрепляют своего лидера. Искать человека, чья власть усилилась в результате деятельности учеников.

И наконец, коль скоро речь идет о психологическом воздействии, должен существовать незыблемый письменный источник, содержащий фундаментальные идеи. Как в случае с Библией, Кораном или Маленькой красной книжечкой, содержание значения не имеет. На психику учеников воздействует именно то, что он собой представляет. Необходимо искать универсальный текст, который имел бы равноценный смысл в Америке, Европе, Азии и Африке. Я жду известий от Натана из Сомали, чтобы узнать, соответствует ли данной психологической характеристике портрет Эзиан Зави.

Сильви проделала колоссальную работу. Ее записка наводила на след, задавала направление и подкрепляла доказательствами сведения, выуженные у персоны номер один во французской полиции. Они имели дело с армией террористов нового типа, которые стремились перевернуть мир вверх дном, Натан поблагодарил Алена за перевод. Тот вы шел на кухню за пивом. Когда Ален вновь появился в комнате, Натан обратил внимание на его заплаканные глаза.

– Вам это поможет? – спросил он дрогнувшим голосом.

– Это просто золотая жила.

– Все-таки чертовски хорошая женщина.

– Мы можем быть счастливы, что были знакомы с ней.

– Я самый настоящий кретин.

Он залпом выпил полбутылки и с трудом подавил отрыжку.

– Я ведь не ценил ее. Все время называл ненормальной.

– Дурак дурака видит издалека.

– На что это вы намекаете?

– Свой своего ищет.

– Так я могу считать это комплиментом?

– Это и есть комплимент.

– Что вы теперь будете делать?

– Оставлю вас досматривать матч.

– А что будем делать с дверью?

– Мне нужно позвонить.

– Вы собираетесь прямо сейчас звонить слесарю?

– Нет, в ФБР.

В Вашингтоне было два часа дня. Агент Тейлор поднял трубку и подтвердил, что он заменяет Джеймса Музеса.

– Какова причина его самоубийства? – спросил Натан.

– Я не уполномочен отвечать на этот вопрос.

– Поскольку я не уполномочен вам его задавать, это останется между нами.

– Он оставил письмо. Он не мог больше выносить своего гомосексуализма.

– Что?!

– Музес был педерастом.

– Я знал об этом, но это не повод для самоубийства.

– Я сказал вам то, что написано в рапорте. Так что если хотите проводить расследование гибели Музеса, это ваша проблема.

– Теперь вы занимаетесь этим делом?

– Каким?

– Серийные исчезновения.

– Дело забрал себе начальник.

Натан услышал, как в вестибюле упада прислоненная к двери швабра. Возле уха просвистело два раза. Три дырки в перегородке. Оружие с глушителем. Он отпрянул в стенной шкаф и увлек за собой Вольштейна.

Струйки штукатурки падали на письменный стол в скачкообразном ритме приглушенных выстрелов. Невидимые убийцы стреляли, нисколько не заботясь о том, куда попадают пули. После очередной серии выстрелов разлетелись вдребезги компьютер и телефон. Темноту шкафа пронизывали светящиеся точки.

Потом все стихло.

Скорчившийся под грудой бумаг Ален решил выбраться. – Не сейчас – прошептал Натан.

Взрыв вырвал из пазов раздвижные двери шкафа, стекла разлетелись вдребезги, по комнате пронесся смерч из осколков стекла, бумаг и пыли. Натан выскочил из укрытия, споткнулся о кресло с развороченными внутренностями, бросился в ту сторону, где, по его мнению, должен был находиться выход, и наткнулся на внезапно выросший перед ним силуэт. Выбросив вперед руку, он ударил в обтянутое маской лицо, почувствовал, что под пальцами захрустели кости, сорвал маску, натянул себе на голову и выскочил на лестничную площадку. Там дожидались двое сообщников. Прежде чем они смогли заметить подмену, двойной удар выброшенной в прыжке ноги вытолкнул их на лестницу. Натан пролетел десяток ступеней и приземлился прямо на физиономию того, кто делал попытки подняться. Опять хруст костей. Он завладел его оружием, разрядил его возле уха второго, с которого сорвал шерстяной шлем, чтобы приложить горячее дуло к щеке. Тот немедленно стал исповедоваться на языке, похожем на хорватский или албанский.

К нему подослали дешевых копов-недоучек, которые сработали топорно и, похоже, мало что смыслили в этом деле. Ничего общего с изысканными методами похитителей женщин. Он поднялся по заваленной обломками лестнице под пристальным взглядом соседа, следившего за ним из приоткрытой двери. Вольштейн был еще жив. По лбу текла кровь. Рука была покалечена. Натан оценил ущерб.

– Пожалуй, слесаря вызывать не стоит.

136

Ночью он выехал из Брюсселя в южном направлении, в поисках одного из указанных Сильви следов, а именно секты семьи Доманж. У них воспитывалась Аннабель. Подвергалась психологической обработке? А кто были родители других девушек, например Суйани Камацу в Японии? Участвовали ли они в этом планетарном заговоре, имеющем целью опрокинуть систему? Было очевидно, что чета Доманж сказала далеко не все. Их рассуждения о свободной любви нужны были лишь для того, чтобы пустить пыль в глаза. Натан злился на себя, что во время своего первого посещения проницательность отказала ему.

Он сделал остановку в окрестностях Лиона, добрался до Средиземноморского побережья одновременно с солнцем, около десяти часов утра миновал Канны и поехал в направлении города Грасс. Если само побережье было плотно застроено, пронизано автострадами, национальными автомагистралями, скоростными шоссе, линиями железных дорог, то стоило удалиться вглубь материка, как дороги почти пропадали. Извилистые тропинки, по которым приходилось пробираться, только увеличивали расстояния – они вились вокруг хребтов, пересекали каньоны, связывали друг с другом группы домов, разбросанные по склонам холмов, как если бы сама природа воздвигла барьер на пути вторжения торговцев земельными участками.

Сначала Натан направился по автостраде «Наполеон», затем возле Сен-Валье-де-Тей свернул, чтобы оказаться на Д-5. Он пробрался через горы Дублине, Тей, Одиберг, Торан к Шарамелю, где обитало семейство Доманж. Солнце било в стекло машины. По мере того как автомобиль спускался с предгорий, все сильнее становились ароматы лаванды, тимьяна, розмарина, дрока. Он проезжал мимо средневековых деревушек, притулившихся на склонах, нежно-зеленых лугов среди лесных зарослей с яркими пятнами примул и сальданелл, где паслись стада баранов. Он перенесся в эпоху замков и крытых соломой сараев, мощеных улочек и каменных домов, пасторальной жизни и обширных летних пастбищ, девственных долин игустых лесов.

Стремительный поток, спускающийся водопадом в ущелье, навел его на мысль, что он забрался слишком далеко. Он развернулся и вскоре узнал хребет, мимо которого проезжал месяц назад. Под дубом не было дежурной полицейской машины. Он припарковался возле фермы Доманжей, подальше от посторонних взглядов, и взялся за массивный дверной молоток в форме горгоны. Стук, разнесшийся далеко над лугами, был, разумеется, услышан и в доме: там кто-то завозился. Он узнал Курта, который принимал его в прошлый приезд.

– Я хотел бы поговорить с Мартеном Доманжем.

– Его нет.

– Тогда с Клеа Доманж.

– Катитесь к черту.

От былой любезности Курта не осталось и следа. Натан просунул ногу в щель приоткрытой двери, не дав ее захлопнуть. Хиппи, вскормленный соей и накурившийся, не смог сопротивляться решительному посетителю.

– Здесь никого нет, парень. Все драпанули.

– А что случилось?

– Двор видишь?

Огромный внутренний двор фермы был пуст.

– Как-то вечером сюда сел вертолет, как огромная куча навоза. Оттуда выскочили с пушками какие-то психи в черном, вроде боевой группы национальной жандармерии. А мы в это время все уже были под кайфом. И не надо им было орать, чтобы мы не двигались. Только Дум-Дум у нас ЛСД перебрал и не послушался. Ему пришло в башку, что это нападение марсиан или не знаю что там еще, в общем, они его скрутили мордой в пол.

– Что им было нужно?

– Клеа и Мартен.

– Они их арестовали?

– Нет. Клеа и Мартен испарились.

– А другие?

– Эти бородатые повели нас в фургоны и там допрашивали по одному.

– О чем?

– Где Доманжи, что делается в общине, знаем ли мы их дочь Аннабель…

– И что вы им ответили?

– Мы просто хотим, чтобы нас оставили в покое, парень. Они угрожали, что арестуют нас за торговлю и использование наркотиков, но когда поняли, что мы и правда ничего не знаем, то всех отпустили.

– Что вы здесь делаете?

– Я не могу поверить, что все кончилось. Я охраняю территорию, пока не вернутся Доманжи.

– Вы думаете, что они вернутся?

– Они ведь ждут мессию.

– Вы до такой степени их почитаете?

– Они же крутые.

– Вы уже видели Аннабель?

– Лучше бы вам уйти отсюда.

Натан никак не мог довольствоваться такой ничтожной информацией. Курт это почувствовал.

– Я же понимаю, что вы сильнее. Можете пытать меня, чтобы что-то выведать, это иногда получается, ведь у каждого есть предел терпения, и человек признается в чем угодно. Но я так мало смогу вам рассказать, что вы пожалеете, что затеяли это.

– Вы помните женщину, которая в прошлый раз приезжала вместе со мной?

– Ну да, блондинка.

– Она убита.

– Жалко.

– Вы ограничитесь этим высказыванием?

– А что я еще могу сделать?

– Провести меня в дом.

– Провести я вас могу, но там мало что можно увидеть Те типы увезли все, что показалось им подозрительным.

Курт провел его в дом. Они осмотрели вестибюль, будуар и две спальни. Интерьер был оформлен в стиле ретро: каменные стены, пол, выложенный керамическими плитками, трухлявые балки, старинный камин, кровать под балдахином, на которой хозяин этого дома, должно быть, провел в молодости немало счастливых ночей, подсвечники на ночном столике, трельяж, кресло в стиле Людовика XIII у ножек которого валялись книги и бумаги. Смятое покрывало было сброшено на пол, у вешалки были разбросаны одежда и белье. Натан узнал джеллабу Мартена Доманжа.

– Мне некогда было убрать тут, – признался Курт.

А супругам, похоже, некогда было одеться. Разве что им была нужна специальная одежда.

– Вы не могли бы заварить чай? – попросил Натан.

– Зачем?

– Чтобы попить.

Натан растянулся на кровати, и его нервная система вобрала в себя остаточную возбудимость тех, кто когда-то лежал здесь. Концентрация сознания вытолкнула его в другое измерение: он ощутил острое наслаждение переплетенных тел, необузданную любовную схватку втроем, невысказанные фантазмы. Никакого намека на причину бегства. Натан вернулся к реальности и осмотрел одежду. Внезапно он почувствовал какой-то химический запах. Это был неопрен.

Курт сидел, уставившись на чайник, подобно зомби, голова его была окутана облаками дыма. Когда Натан подошел, он подскочил.

– А что, Доманжи занимались подводным плаванием?

– Э, вроде нет.

– У них имелись комбинезоны из синтетического каучука.

– Это чтобы спускаться по каньонам.

– Каньонам?

– Это такой спорт: когда плывут по реке с крутыми ответ ними берегами. Нужно иметь соответствующую экипировку.

– Что за экипировка?

– Шлем, комбинезон, веревки, спасательные пояса, рюкзак, ну и все такое. Я не знаю, там много всякого барахла нужно. Я предпочитаю тай-чи, это китайская гимнастика.

– Здесь неподалеку есть такой каньон?

– Ущелье Эглон. Вскипел.

Он снял чайник с огня и, положив в чашки пакетики с заваркой, налил воды.

– Сахар?

– Нет, спасибо… Расскажите все-таки, что вы знаете про Аннабель, пусть даже совсем немного.

– Когда Я попал в эту общину, она была уже здесь. Аннабель была не похожа на других. Вначале у нее все было по уставу, а потом она ни во что не вмешивалась. Она только один раз участвовала в оргии, и могу вам сказать, там было полно народу в тот день. Это было незадолго до того, как она уехала. Но не ее красота поражала меня больше всего.

– А что же?

– Ее родители, ее отношения с ними.

– Она подвергалась психологическому воздействию со стороны Клеа и Мартена, – попытался помочь ему Натан.

– Скорее наоборот.

– То есть?

– Это Клеа и Мартен находились под ее влиянием.