Текст книги "Последнее оружие"

Автор книги: Филипп Ле Руа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 37 страниц)

155

Гордон Райлер показал им то, что осталось от сооружений, в которых проходило обучение ай-ка. Учебные классы и спортивные залы, спрятанные в скале, с гимнастическими снарядами, черными досками и белыми экранами.

– Именно здесь они всему и обучались, – объяснил Райлер. – Иностранные языки, самые сложные экономические концепции, все, вплоть до художественной гимнастики.

– Кто им преподавал?

– Профессора университетов Йеля, Гарварда, Кембриджа, Оксфорда, Беркли.

– Каким образом?

– Нанятые нами студенты тайком снимали лекции на специальные камеры. Затем мы показывали девушкам фильмы.

– А остальное?

– Здесь работали специальные инструкторы, которые поделили между собой четыре департамента: языки, геополитика, координация университетских программ и физическое воспитание. Еще мы преподавали им технику дыхания и массажа.

– В чем заключалось влияние вашего китайского сотрудника?

– Что касается его, то он вел так называемые уроки мудрости.

– А вы играли с ними блюзы?

– Искусство вдохновляет мир. Живопись и музыка дают желание жить.

– Расскажите поподробнее об уроках мудрости.

– Мой друг из провинции Ву-дан внушал уважение к ближнему, чувство самопожертвования, альтруизм, мужество, гуманизм, универсализм.

– А также «жизнь после смерти»?

– Видение потустороннего мира необходимо для мотивации ай-ка.

– Так же как и субъективное видение мира?

– Это принцип всякого психологического воздействия.

– Вы им просто промывали мозги! – воскликнула Лин.

Натан еле оттащил молодую женщину, которая готова была броситься на Райлера. Тому все-таки удалось лишить ее самообладания.

– Вы ошибаетесь, – сказал он.

– Однако это звучит правдоподобно, – поддержал ее Натан.

– Как и многое из того, что на самом деле ложно.

Лин разжала кулаки.

– Вы знаете Гурджиева? – спросил Райлер.

Натан разделял мнение Георгия Ивановича Гурджиева, таинственного армянина, певца «четвертого пути», что человечество живет в своего рода сне, между тем как ему доступны высшие уровни сознания. И напротив, ему казались неприемлемыми цели изменить человеческую природу, подчинив ее некоему божественному бытию, а также средства воздействия, среди которых: подчинение, разрушение системы ценностей, психическое программирование при помощи мистического синкретизма. Все это проповедовалось со свойственным любому гуру стремлением оболванить своих адептов, чтобы в полной мере контролировать их.

– Нет, – ответил Натан, который предпочитал выслушать версию Райлера.

– Гурджиев определил четырнадцать уровней психологического воздействия. Первый уровень соответствует шести тысячам частиц воздействия. Это самый насыщенный уровень – для людей, получивших суровое воспитание, почитающих иерархии. Их жизнь контролируется с помощью страхов, догм, различного рода регламентации. Когда вы начинаете немного «отпускать вожжи» и подвергать сомнению некоторые слова на «изм», вы достигаете второго уровня – там частиц в два раза меньше. Этот уровень для людей, которые еще связаны с традициями, политкорректностью, массовым сознанием, верят в общечеловеческие ценности – воспитание, информацию, демократию, институт государства, социализм, коллективизм, экологию. Здесь уважают законы, здесь вежливы, не совершают преступлений, существуют в пределах установленных границ.

– Многие живут именно на этих двух уровнях.

– Если быть точным, восемьдесят процентов всего человечества.

– А кто остальные двадцать?

– На третьем уровне находятся те, кто подвергает сомнению некоторые ценности. У них полторы тысячи частиц психологического воздействия, то есть в два раза меньше, чем на втором уровне. Они знают, что не обязательно работать, чтобы жить, жениться, чтобы иметь детей, обладать определенным социальным статусом. Они путешествуют, сравнивают цивилизации, они более открыты, у них более выражена индивидуальность. Это маргиналы, художники, хиппи, бомжи.

– А как перейти на четвертый уровень? – спросила, внезапно проявив интерес, Лин.

– Люди, которые находятся на четвертом уровне, теоретически осознают абсурдность мира, отсутствие свободной воли. К этой категории относятся эрудиты вроде философов, которые покупают себе комфорт, при этом продавая вам разъяснения: что есть мир и что есть смысл жизни.

– А более высокие уровни?

– Их достигают, когда пытаются отыскать ответы в самом себе.

– Это ведет нас к медитации.

– На пятом уровне человек обладает тремястами шестьюдесятью частицами психологического воздействия и задает себе главные вопросы: откуда мы? кто мы? куда идем? Это самая неудобная стадия, потому что ответов на эти вопросы нет. Что заставляет либо вновь спуститься на низший уровень, либо подняться на шестой.

– А чему соответствует он? – спросила Лин.

– Это фаза, когда вы понимаете, что все, что вас окружает, – не более чем иллюзия. И тогда вы либо кончаете самоубийством, либо осознаете, что истина находится в вас самих. Это понимание вынуждает вас потерять половину частиц и перейти на седьмой уровень. Те редкие индивидуумы, которые его достигают, отличаются очень высоким уровнем сознания. Они черпают счастье в себе, а не в обладании материальными благами.

– И после этого еще остается семь уровней? – удивилась Лин.

– По достижении которых исчезают девяносто самых стойких частиц духовного воздействия – морального, физического, поведенческого или эмоционального.

– Поскольку четырнадцатый уровень – это пробуждение, – заключил Натан.

– Вы пережили пробуждение? – спросил Райлер.

– Да.

– Значит, вы на самом высоком уровне.

– А я?

– Эта лестница – всего лишь средство для анализа психологического воздействия и его влияния на наше существование. В течение жизни можно переходить с уровня на уровень, зная, что для того, чтобы подняться, необходимо заниматься медитацией, отказаться от осуждения, познавать себя, быть открытым для других. Иногда это бывает очень трудно. Вот почему необходим проводник.

Натан напоролся на секту, проповедующую взрывную смесь «четвертого пути», ооновской геополитики, тантрического индуизма и таоистского либерализма.

– Сколькими частицами обладают ай-ка? – спросил он.

– Именно это я и собирался сказать. Мы предпочли не разбирать и анализировать законы психической деятельности взрослого человека, не искоренять то, что внушалось с детства, не стирать индивидуальность, сформированную социальным окружением, мы создавали психику, знания и эго девственного разума.

– Мозг младенца?

– Этот способ оказался более трудоемким, но при этом более действенным и менее травматичным.

– Менее травматичным? – воскликнула Лин.

– Вы когда-нибудь слышали об ихогланларах?

И Лин, и Натан слышали это слово впервые.

– Это означает «доверенное лицо» по-турецки. В четырнадцатом веке турки забирали из крестьянских семей детей-христиан, чтобы после строгой селекции отдать их в обучение, которое должно было сделать из них ихогланларов. Их запирали в Топкапи, [47]47
  Топкапи– дворец османских султанов в Стамбуле, в настоящее время – крупнейший музей исламского искусства.


[Закрыть]чтобы обратить в ислам и дать образование, а также физическое и военное воспитание, с тем чтобы они впоследствии могли занять самые высокие посты в государстве. И знаете что? Никогда Османская империя не одерживала столько побед, как в те времена, когда его управляли специальным образом обученные, дисциплинированные рабы. Так вот, ай-ка были нашими ихогланларами, за тем исключением, что их не обращали ни в какую религию и они не подвергались травматичной фазе деконструкции.

– А пластические операции? – спросила Лин.

– Их производилось крайне мало, и не только потому, что красоте можно научиться, но потому, что она была первым критерием при отборе.

– Полагаю, вы помещали ай-ка на первый уровень? – поинтересовался Натан.

– Для них нам пришлось изобрести нулевой уровень. Они обладают двенадцатью тысячами частиц психологического воздействия. Они ни в коей мере не осознают, кем являются на самом деле.

– А куда ты, подонок, помещаешь себя? – бросила Лин Райлеру в лицо.

– Он спустился на шестой уровень, – ответил за него Натан, – когда заметил, что то, во что он верил, не более чем иллюзия, что миром управляет горстка властителей, а ООН всего лишь раздутое маразматическое учреждение.

Лин бросила на Райлера презрительный взгляд и вышла из бунгало.

– Что на нее нашло? – спросил тот.

– Узнать подругу – это как узнать самое себя. Представьте себе, что происходит, когда узнаешь, что эта подруга не более чем иллюзия.

– И все-таки это странно.

– Что странно?

– Ай-ка воспитывались так, что у них не должно было быть друзей.

156

Над бушующим морем спускались сумерки. Свое возвращение вплавь Натан решил отложить на завтра.

– Надеюсь, что ваши пираты все еще там, – сказал Райлер.

– Чтобы все погрузить, одной ночи им не хватит. Он смотрел на черный силуэт первого острова в окружении бурлящей пены.

– Зачем такое расточительство?

– Поначалу этот остров был нашей материально-технической базой. Потом возникла идея устроить что-то вроде курорта для миллиардеров, которые прикрывали бы нас от китайских властей и снабжали информацией о клиентуре, с которой нам предстояло иметь дело.

– Как называется ваша организация?

– ARK.

– Новый ковчег Завета?

– Можно понимать и так.

– И много вы привлекли людей вроде Доманжа и Шарлье?

–  Околодесяти.

– Кто это?

– Надежные люди, у которых вызывал раздражение консерватизм ООН. Талантливые, блестящие молодые офицеры, принимавшие участие в операциях, которые я разрабатывал на базе Департамента по поддержанию мира Они разыскивали будущих ай-ка и через двадцать лет опекали их на завершающей стадии обучения.

– Что это за люди?

– Кроме Доманжа и Шарлье были еще лейтенанты Дроздов, Хо Сун, Тагава, Тейга, полковник Самблас, майор Веллер, капитаны Фут, Блейк и Талман.

Натан постарался запомнить одиннадцать имен.

– Всех национальностей?

– Так же, как и ай-ка.

– Доманж мертв, Шарлье переметнулся, что стало с остальными?

– После начала операции «Невидимый захват» я разорвал все контакты.

– Кроме Шарлье, кто-нибудь мог заговорить?

– Я был сторонником строгой конспирации. Мои люди были мало информированы. Они не знали, кто двое моих компаньонов и даже о самом существовании триумвирата, не знали, где находятся острова…

– Шарлье знал, что они в южной части Китайского моря.

– Наверное, он узнал это от секретных служб.

– Могли заговорить ваши компаньоны – китаец или индиец.

– Возможно.

– Что стало с инструкторами?

– Они умерли.

– От чего?

– От старости. Персонал острова состоял из пожилых людей, которым, учитывая среднюю продолжительность жизни, оставалось лет двадцать, не больше. Становясь преподавателями, они должны были соблюдать два условия: до конца жизни не покидать острова и никогда не пытаться вступить в связь с какой-либо из девушек. Последний из них умер здесь полгода назад. Последняя ученица уехала отсюда полтора года назад.

– По выходе ай-ка отправлялись в один из ваших центров, чтобы усовершенствовать сексуальную практику. У вас имелась коммуна Доманжей во Франции, публичный дом Камацу в Японии…

– Еще секта в Соединенных Штатах и ашрам, монастырь в Индии, – добавил Райлер.

– И ни одна из них не пыталась бежать с острова?

– Куда? Не забывайте, что они были обучены нести покой и любовь в мир, в котором не хватает покоя и любви. С какой стати было им желать покинуть этот рай ради ада? Разве только для того, что выполнить свою миссию.

– Однако по крайней мере один раз этот рай все-таки превратился в ад. Когда на вас обрушился тайфун.

– Вы неплохо осведомлены.

– У всех ай-ка был страх перед дождем.

– Девятнадцать лет назад буря разрушила здесь все, тогда погибли двадцать шесть девочек. Жестокая гроза заставила нас несколько дней прятаться в гротах. Это нанесло сильную травму ай-ка, которым в ту пору было лет пять-шесть.

– Похитители хорошо знали об этой фобии, потому что большинство похищений произошло во время дождя.

– Но не первые. Сириана, любовница Уоррена Андерсона, была похищена солнечным днем.

– Выходит, она заговорила.

– Ай-ка воспитывались так, чтобы даже под пытками ничего не выдавать.

– Вода и огонь – стихии, которые часто используют во время пыток. Возможно, в один из таких моментов об их фобиях и стало известно.

Натан набрал полную грудь йодистого воздуха и почувствовал, что ветер пронизывает его насквозь, как будто он лишен плоти.

– Вы не одобряете моих действий, не так ли?

– Я никогда никого не осуждаю.

– Ах да, ведь вы достигли четырнадцатого уровня, – улыбаясь, ответил Райлер.

– Ваши ай-ка напоминают мне гейш, которых воспитывали для того, чтобы развлекать богатых бизнесменов. Они тоже владели различными искусствами, их просвещали и учили, чтобы обольщать и соблазнять.

– В начале пути террориста и тирана почти всегда лежит какое-нибудь любовное разочарование. У этих людей комплекс фрустрации. Подослать к ним гейшу – значит избавить их от комплекса и улучшить их природу.

– Разве мы имеем право бросить этих женщин на произвол судьбы?

– Я помогу вам их найти, даже если это будет стоит мне жизни.

– Это самое малое, что вы можете сделать. На кон судьба вашей дочери.

– Знаю.

– Почему в их именах всегда присутствует один и тот же слог?

– В честь Анны, моей супруги, – это лучший человек из всех, кого я знал. Всю свою жизнь она делала добрые дела, помогала людям, улучшала мир. Она умерла при рождении Галан. Я был так потрясен ее смертью, что принял решение вложить свое состояние в проект, который позволил бы мне продлить ей жизнь. Рождение двухсот восьмидесяти ай-ка стоило потери Анны Райлер.

Натан подумал о том, как сам он пережил смерть жены и гибель Сильви, подарив им Душу. Гордон Райлер тоже словно вдохнул душу в свою жену, начав операцию «Доллз бэнг».

– Вы могли бы опознать еще не арестованную ай-ка?

– Кто угодно может опознать ай-ка. Их красота, доброта, их ум вне всяких сравнений. Вы это чувствуете, едва лишь входите с ними в контакт.

Натан подумал об Эзиан Зави.

– Самое трудное – как раз войти в контакт, – сказал он. – Мы даже не знаем, о ком именно идет речь.

– Может, она была схвачена позднее.

У вас есть что-то вроде альбома с их фотографиями, именами, а также именами тех, с кем они работали?

– Я дам вам.

– Как вы рассчитываете найти девушку, находясь здесь?

– В одиночку у меня нет никаких шансов.

– У вас есть деньги?

– У меня кредитная карта.

– Когда вы ею пользовались в последний раз?

– Четыре дня назад в Нью-Йорке.

– Уничтожьте ее. Сколько у вас наличных?

– Девять тысяч долларов. Они в камере хранения конгского порта.

Натан почувствовал, как ему что-то суют в ладонь. Синий ключ.

– Ячейка сто семьдесят два, – сказал Райлер.

– Вы мне доверяете? – спросил Натан.

– Вы ведь на четырнадцатом уровне, да?

157

Они легли спать в домике, где когда-то жили инструкторы. Он был больше по размеру и лучше обустроен, чем тот, что предназначался для пансионерок. На полу лежала циновка из кокосовых волокон, по стенам множество полок, на которых теснились труды по психологии, геополитике, экономике, прикладной философии, духовные наставления, пособия по дзен, книги Георгия Гурджиева, научно-фантастические романы… Компьютеры и телевизоры со спутниковыми антеннами и солнечными панно покрывал толстый слой пыли. В глубине домика в ряд стояло пять кроватей. На одной из них лежала Лин, которая уснула, держа в руках «Работать и жить с чистого листа» Крейса.

– Двести сорок восемь ай-ка из двухсот восьмидесяти, которых вы обучили, успешно работали, – сказал Натан. – Что стало с остальными?

– Двадцать шесть погибли во время тайфуна, одна девочка умерла на острове от кровоизлияния в мозг, а пяти не удалось завладеть своими целями.

– И что с ними стало?

– Прошли переподготовку. Получили различные посты в ООН.

– Разве ваш проект предусматривал не единственную возможность?

– Нашей задачей было устроить всепланетный путч а не организовать школу дляюных девиц.

– Спокойной ночи, Гордон.

– Знаете, господин Шота, до ай-ка мы доберемся не через бонз. А через их подручных.

Райлер закрыл глаза, усмиряя кипение мыслей, и постарался освободить от них часть сознания, чтобы обрести покой, необходимый для сна. Его последняя фраза все еще звучала в голове Натана, который должен был сделать то, чего избегал, с самого начала. Ступить в грязь испачкать руки, выйти навстречу новым демонам. Направить луч свет на гнусность и низость.

158

Натан спал несколько часов. Море лизало остров с чуть меньшим аппетитом, чем накануне. Он вышел, чтобы помочиться и размяться. Джонка капитана Тана по-прежнему болталась там, где и вчера. Буря не способствовала разграблению туристического комплекса.

Он вернулся в домик, чтобы разбудить Лин и Гордона. Американца в кровати не было. Он потряс Лин за плечо:

– Где Райлер?

– Мне наплевать, – пробормотала она.

Обследовав бунгало, они достигли противоположного склона холма, с которого можно было бы перебраться на соседний остров. Райлер исчез так же таинственно, как и его ай-ка. На краю скалы они немного помедлили.

– Задержите дыхание и на счет «семь» прыгайте, – сказал Натан, прежде чем броситься в воду.

Вода пронзила его ледяным холодом до самых костей. Он довольно быстро овладел окоченевшим телом, активизировал правое полушарие мозга, то, которое отвечало за инстинкт и интуицию, стал думать всеми клетками организма, наподобие рыбы. Задерживая дыхание, он пронзил телом толщу воды, затем вынырнул на поверхность, чтобы глотнуть кислорода, погрузился вновь и повторил это несколько раз. Полчаса спустя он оказался на скалах соседнего острова Его сильно ударило в пах, затем по ребрам и по голове, он наглотался соленой воды, долго кашлял, поднял руку над водой, и его выхватили из моря, как рыбу. Человек, который схватил его за запястье, был Чан, помощник боцмана.

– Вы ищете смерти?

– Где Лин?

Она, согнувшись пополам на берегу, пыталась избавиться от попавшей в легкие воды и наладить нормальное дыхание.

– Мы уж собирались отправляться без вас, – сказал, присоединяясь к ним, Тан.

– Спасибо, что подождали.

– Благодарите плохую погоду. Из-за нее мы так задержались. Нашу лодку опрокидывало два раза. Этой ночью был настоящий ад. Части добычи лишились.

– И когда собираетесь поднять якорь?

– Подождем, когда лодка вернется с последним грузом.

Натан посмотрел в направлении Ай-каша, острова ай-ка. Позади он оставлял Гордона Райлера с его демонами. Понемногу восстановилась способность двигаться и заработало левое полушарие. Он сунул руку в карман брюк. Синий ключик по-прежнему был там.

Пока моторная лодка пробиралась к джонке, пираты потеряли еще один ящик. Наконец Лин и Натан, промокшие до костей, оказались в своей каюте. Она приняла горячий душ и завернулась в протертое до дыр полотенце.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– О Райлере.

– Подонок!

– Я привык к тому, что ты умеешь сдерживаться.

– Я узнала, что из-за него моя лучшая подруга – всего-навсего машина с жестким диском вместо мозга и имплантированными в тело чипами, которую двадцать лет программировали. И ты хочешь, чтобы я оставалась невозмутима?

– Если Аннабель твоя подруга, значит, она подходит тебе такой, какая есть.

– В какой-то момент надо прекратить резонерствовать. Я не могу быть такой отстраненной, как ты.

Она шагнула к нему, обняла, зашептала на ухо:

– И потом, я сейчас так испугалась, что угоду.

Натан сжал ее в объятиях. Через полотенце, тонкое, как папиросная бумага, он почувствовал влажное тело Райлер закрыл глаза, усмиряя кипение мыслей, и постарался освободить от них часть сознания, чтобы обрести покой, необходимый для сна. Его последняя фраза все еще звучала в голове Натана, который должен был сделать то, чего избегал с самого начала. Ступить в грязь испачкать руки, выйти навстречу новым демонам. Направить луч свет на гнусность и низость.

158

Натан спал несколько часов. Море лизало остров с чуть меньшим аппетитом, чем накануне. Он вышел, чтобы помочиться и размяться. Джонка капитана Тана по-прежнему болталась там, где и вчера. Буря не способствовала разграблению туристического комплекса.

Он вернулся в домик, чтобы разбудить Лин и Гордона. Американца в кровати не было. Он потряс Лин за плечо:

– Где Райлер?

– Мне наплевать, – пробормотала она.

Обследовав бунгало, они достигли противоположного склона холма, с которого можно было бы перебраться на соседний остров. Райлер исчез так же таинственно, как и его ай-ка. На краю скалы они немного помедлили.

– Задержите дыхание и на счет «семь» прыгайте, – сказал Натан, прежде чем броситься в воду.

Вода пронзила его ледяным холодом до самых костей. Он довольно быстро овладел окоченевшим телом, активизировал правое полушарие мозга, то, которое отвечало за инстинкт и интуицию, стал думать всеми клетками организма, наподобие рыбы. Задерживая дыхание, он пронзил телом толщу воды, затем вынырнул на поверхность, чтобы глотнуть кислорода, погрузился вновь и повторил это несколько раз. Полчаса спустя он оказался на скалах соседнего острова Его сильно ударило в пах, затем по ребрам и по голове, он наглотался соленой воды, долго кашлял, поднял руку над водой, я его выхватили из моря, как рыбу. Человек, который схватил его за запястье, был Чаи, помощник боцмана.

– Вы ищете смерти?

– Где Лин?

Она, согнувшись пополам на берегу, пыталась избавиться от попавшей в легкие воды и наладить нормальное дыхание.

– Мы уж собирались отправляться без вас, – сказал, присоединяясь к ним, Тан.

– Спасибо, что подождали.

– Благодарите плохую погоду. Из-за нее мы так задержались. Нашу лодку опрокидывало два раза. Этой ночью был настоящий ад. Части добычи лишились.

– И когда собираетесь поднять якорь?

– Подождем, когда лодка вернется с последним грузом.

Натан посмотрел в направлении Ай-каша, острова ай-ка. Позади он оставлял Гордона Райлера с его демонами. Понемногу восстановилась способность двигаться и заработало левое полушарие. Он сунул руку в карман брюк. Синий ключик по-прежнему был там.

Пока моторная лодка пробиралась к джонке, пираты потеряли еще один ящик. Наконец Лин и Натан, промокшие до костей, оказались в своей каюте. Она приняла горячий душ и завернулась в протертое до дыр полотенце.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– О Райлере.

– Подонок!

– Я привык к тому, что ты умеешь сдерживаться.

– Я узнала, что из-за него моя лучшая подруга – всего-навсего машина с жестким диском вместо мозга и имплантированными в тело чипами, которую двадцать лет программировали. И ты хочешь, чтобы я оставалась невозмутима?

– Если Аннабель твоя подруга, значит, она подходит тебе такой, какая есть.

– В какой-то момент надо прекратить резонерствовать. Я не могу быть такой отстраненной, как ты.

Она шагнула к нему, обняла, зашептала на ухо:

– И потом, я сейчас так испугалась, что утону.

Натан сжал ее в объятиях. Через полотенце, тонкое, как папиросная бумага, он почувствовал влажное тело и ощутил мгновенное желание. Внезапно все пришло в движение. Корабль поднимал якорь. Натан коснулся губами лица Лин, изъянов которого он больше не видел.

– Не надо заставлять себя, – отступила она.

– Я так хочу.

Она натянула джинсы с таким проворством, что он едва успел увидеть мелькнувшие перед ним длинные ноги и округлые ягодицы.

– Я подожду, пока ты меня захочешь еще больше. А пока нам есть чем заняться.