Текст книги "Торжественное открытие (ЛП)"

Автор книги: Эйва Майлс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

15

Лающий непристойный смех заставил Эбби сжать ручку сковороды. Итак, он был здесь, в их новом доме. Она посмотрела на часы. На этот раз Ретт приехал вовремя. Она сняла фартук в горошек и разгладила лацканы своего желтого жакета. Забавно, она предполагала, что солнечный наряд улучшит ее настроение.

– Мама! Дядя Ретт приехал, – крикнул Дастин, громко смеясь посреди мужской потасовки. – Скажи мне, что ты привез с собой Рая Креншоу. – Она замерла, молясь, чтобы он не привез лишних гостей к ним, особенно тех, кто преуспел, доставляя им неприятности.

– Нет. Он сегодня утром на какой-то большой встрече в Нэшвилле, но я получил от него автограф на его новом диске для тебя.

– Круто! – закричал ее сын.

Ее каблуки застучали по мрамору, когда она подошла к двери. Ретт крепко обнимал Дастина, полностью оторвав его от пола. Ее живот перевернулся, вспомнив, как он проделывал то же с ней, перед тем, как зацеловать ее до потери сознания. Или бросив на кровать.

О небеса!

Вместо того чтобы обмахиваться, она натянула на лицо улыбку.

– Ретт. Добро пожаловать. – Она не могла заставить себя сказать: «Как я рада тебя видеть».

Его дьявольская ухмылка заставила ее подумать, что он прочитал ее мысли.

– Эбби. Разве ты не похожа на луч солнечного света?

Она не закатила глаза, но ей очень этого хотелось. Пусть Ретт и умел придумывать поэтические комплименты. Большинству мужчин этого не удавалось, но Ретт каким – то образом проникал под кожу женщин своим старомодным ухаживанием. Что ж, больше она на это не купится.

– Ты, как всегда, преувеличиваешь. Цинс, ты не поможешь мне на кухне?

– Я помогу тебе, – объявил Ретт, заставляя ее выпрямиться.

– Нет, ты лучше пообщайся с Дастином.

Мак бросил на нее быстрый взгляд. Чем больше она боролась, тем хуже все выглядело.

Ретт сжал плечи Дастина.

– У меня в машине есть кое-что для тебя, малыш. Почему бы тебе не сбегать и не забрать? И, может после завтрака ты покажешь мне, что умеешь делать за рулем.

Дастин обнял Ретта одной рукой.

– Потрясающе. Смотрите! Кто-то все же доверяет мне свою машину.

– Это потому, что кто-то спонсирует его машину, поэтому Ретт не будет платить за нее, если что-то с его машиной случится, – ответил Мак. – Это не меняет того факта, что ты не будешь водить машину еще месяц.

Ретт взъерошил Дастину волосы и выудил из кармана тесных джинсов ключи от машины. Она безуспешно пыталась не смотреть на его джинсы. Неужели он должен выставлять напоказ… свои фамильные ценности перед всеми?

Это не ее дело.

– Цинс, пойдем посмотрим его «Бентли», – предложил Мак.

Она одарила брата своим лучшим взглядом, потому что он оставлял ее наедине с Реттом. Цинс приложил палец ко лбу. Значит, он тоже знал о них? Боже, а она-то думала, что они вели себя так осторожно. Почему у нее не было гена бесстрастного лица, как у Мака?

Мак закрыл за собой входную дверь, Ретт двинулся к ней с раскинутыми руками, кривоватой ухмылкой на лице.

– Отлично. Теперь я могу поздороваться с тобой по-настоящему.

Его тон выстрелил чистой похотью по ее бедрам. Он собирался поцеловать ее, если она не остановит. Она хотела поджать хвост и убежать, но Ретт бы погнался за ней. Она и раньше убегала, но он всегда ее догонял.

И бросал на кровать.

Почему она не может перестать думать о кровати?

Она скрестила руки на груди, представляя, что так поступила бы чопорная тетушка, хотя у нее в роду такой тетушки никогда не было.

– Ты, должно быть, попал в аварию и повредил мозги во время поездки за границу, если думаешь, что я позволю тебе поздороваться со мной «должным образом».

Он даже не замедлил шага, его ковбойские сапоги из змеиной кожи остановились напротив, коснувшись ее сандалий из жонкиля. Его белая кожаная куртка, расшитая бисером, привлекла ее внимание к его массивной груди. Она вспомнила пульсирующие мышцы, жар и пот. Ей хотелось рвануть в ванную, но другая ее часть хотела рвануть в его объятия, и никогда не покидать их.

Он приподнял ее подбородок. Его золотистые глаза с таким вниманием изучали ее лицо, такое внимание он обычно уделял картам и то в конце турнира, когда все были уже на взводе.

– Я скучал по тебе, Эбби.

У нее разорвалось сердце на две части. Она боролась, пытаясь вздохнуть, но не смогла сделать глубокий вдох. Еще сильнее обхватила себя руками.

– Не говори так.

Он погладил ее пальцем по щеке.

– Я всегда говорю правду. Так меня воспитали.

– Блеф, – выдавила она.

Он опустил руку.

– Ты же знаешь, что бывает, когда мне говорят, что я блефую.

У нее пересохло горло, она точно знала, что он скажет. Он положил руку ей на плечо, словно почувствовав, что она вот-вот даст от него деру.

– Я иду ва-банк, – он поднес ее руку к губам и поцеловал.

Ее браслеты звякнули, у нее дрожала рука.

– Знаю, что тебе потребуется некоторое время свыкнуться с тем, что я скажу, но так как я знаю, что ты за женщина, то просто скажу.

Ее грудь сжалась.

– Я ничего не понимаю.

– Я сказал Маку, что влюблен в тебя. Я уехал за океан, чтобы быть как можно дальше, чтобы не было соблазна вернуться и просить у тебя благосклонности ко мне. – На его напряженном лице появилась жесткая улыбка.

У нее перехватило дыхание.

– Что ты сказал?

Он нахмурился.

– Я сказал: «Я люблю тебя», и я не уеду отсюда, пока ты не согласишься выйти за меня замуж. Ты не сможешь заставить меня снова уехать. Не думаю, что будет столько же боли, чем уже я пережил. Прожив без тебя целый год, я готов пойти на все, что ты мне предложишь. Меня волнует – быть рядом с тобой.

Она причинила ему боль? Она поняла, что стоит с открытым ртом, но ничего не могла с собой поделать. Она то думала, что слегка задела его гордость. Она боялась лелеять себя надеждой, что он ее по-настоящему любит, такая надежда напоминала темные, коварные воды, в которых она боялась утонуть.

– Ты с ума сошел.

Он глубоко вздохнул, выпятив свою массивную грудь.

– Да, сошел. Видит Бог, есть женщины и попроще, но мне они не нужны. Я хочу тебя. Я арендовал здесь домик и собираюсь остаться, пока ты не дашь согласия. Мы построим свой дом или купим там, где ты захочешь. Я даже позволю тебе взять меня с собой в магазин за новой одеждой, но никаких рубашек поло или докеров – это выносить я не могу.

– Нет, я…

– Успокойся и послушай хоть раз. – Он сверлил ее взглядом, который она уже знала, тогда он выиграл Мировую серию покера два года назад, проиграв половину своих фишек. Решительный взгляд. – Я не оставлю тебя, Эбби. Больше никогда. Я не причиню тебе боль и не брошу тебя, – у нее стали скапливаться слезы. Она быстро сморгнула, молясь, не заплакать.

Его лицо смягчилось.

– Я намерен доказать, что могу быть хорошим мужем для тебя и отцом для Дастина.

– Ты… ты…

Он снова поцеловал ее руку, его теплые губы задержались, вызывая мурашки.

– Не торопись. Знаю, ты думаешь, что я не могу измениться, но я смогу. Других женщин нет и не было, Эбби. Не было почти десять месяцев – рекорд. Я понял, что не могу выкинуть тебя из головы, и возненавидел себя за то, что попытался.

Она пошатнулась на своих туфлях. Он соблюдал целибат? Ретт Батлер Блейлок?!

– Пока ты не решишь выйти за меня замуж, я не прикоснусь к тебе. Я буду ухаживать за тобой как джентльмен. Если ты захочешь, чтобы я поцеловал тебя или занялся с тобой любовью, тебе придется попросить меня об этом.

Наконец она высвободила свою руку, толкнув его в грудь.

– Прекрати! Прекратите это безумие.

Своими словами он разрушил годы тщательно выстроенного ею самоконтроля.

– Я попросил у Мака благословения. Я больше не буду ухаживать за тобой тайно. В том, что происходит между нами, нет ничего постыдного.

– Это не тебе решать.

– Не мне, но я не стану скрывать своих чувств к тебе. Ты можешь рассказать Дастину или позволить ему самому все увидеть. Ты его мать, так что тебе лучше знать, но этот мальчик любит меня, а я люблю его!

Она молчала, дрожа от эмоциональной перегрузки.

– Черт возьми, Эбби, ты же знаешь, что мой наряд – по большей части игра. У моих покерных девочек шикарные дипломы Гарварда.

Она отступила на шаг, глотнув воздуха, нуждаясь в личном пространстве.

– Дело не в этом.

Он вытянул руки, напоминая ей белоголового орлана, которого она видела парящим над их домом сегодня утром.

– Тогда в чем?

– Я не… – Она не могла солгать, только не ему. – Я не должна любить тебя!

Тишина осыпалась на комнату как песок. Он склонил голову набок, наблюдая за ней. Уголки губ приподнялись.

– Ты уже любишь. Я готов поспорить на свою жизнь. – Он обошел ее, направляясь на кухню. – Так в чем тебе нужно помочь?

Она прикусила губу, борясь с желанием броситься в его объятия.

Вместо этого выпрямилась. Надела фартук. Разгладила его. Развернулась и последовала за ним, на ее лице появилась улыбка.

– Мне нужен хлеб, намазанный маслом для французских тостов.

Он возился с ножом на столешнице, аккуратно разрезая хлеб пополам, точно так же, как разрезал ее чувство покоя и безопасности. Она даже не потрудилась сказать ему, что он неправильно нарезал хлеб.

– Я профессионал на кухне, если ты помнишь.

И она отругала себя, что вспомнила, в чем еще он был профессионалом не только на кухне, усаживая ее на гранитную столешницу и заставляя кричать от удовольствия.

Никто никогда не скажет, что Ретт Батлер сама невинность.

16

Покерные турниры проверяли характер каждого игрока. Мак смаковал звук клик-клик-клик, сгребая очередную стопку фишек. Это была не просто победа. Было что-то первобытное в том, чтобы противостоять другому мужчине или женщине, если выпадал такой случай. Постоянное напряжение на турнире истощало большинство игроков. Необходимость постоянно оценивать соперников, взвешивать различные стратегии ставок друг против друга, постоянное стремление к победе.

Он был не похож на большинство игроков.

Физическая сторона игры тоже была утомительной, подумал он, потягивая коктейль здоровья в передней части комнаты, наблюдая, как все настраиваются на игру. Изнурительные дни напряженной игры по восемь– двенадцать часов с небольшими перерывами открывали слабые стороны организма.

Маку нравилась мысль, что за покерным столом выживал сильнейший, и он планировал выжить так же, как и всегда по одной полной раздаче за раз.

В этом мире он обрел свое блаженство, и все благодаря капризу судьбы. Если бы у Эбби не случились бы осложнения при родах Дастина, он никогда бы не вошел в «Тадж-Махал» в Атлантик-Сити с отчаянной идеей заработать денег, необходимых для оплаты медицинских счетов. Он сделал больше, чем просто оплатил медицинские счета. Он вдруг понял, что не похож на своего отца, который всю жизнь проигрывал деньги в казино, высасывая из семьи все соки вместе со своей женой – картежницей.

Мальчик так и не понял, в чем тут дело. Он ненавидел карты, благодаря своим родителям.

Сейчас мужчина в нем был благодарен им за обучение, которое он получил, сидя у них на коленях, не потворствуя их ошибкам. Искупление приходило в неожиданных местах. Он был не из тех, кто плюет в лицо судьбе.

– Ты готов, парень? – Протянул Ретт, положив огромную руку ему на плечо и оглядывая комнату.

Мак толкнул его локтем в грудь.

– Всегда.

Ретт протянул руку – их ритуал.

– Удачи. Как я только что сказал Райю, в течение следующих нескольких часов мы больше не друзья.

– Почему ты всегда говоришь эту фразу? – Мак замолчал, пожав плечами. Ретт каждый раз, когда они играли вместе, говорил эту фразу. Мак схватил его за руку. – И тебе удачи, Ретт.

– Встретимся за последним столом, – бросил Ретт через плечо, Рейвен и Виксен кружили вокруг него в платьях с глубоким вырезом.

– Можешь не сомневаться, – пробормотал он, потирая свою счастливую фишку, отправившись искать номер своего места, помахав Райю и его приятелям, которые тоже направились за свои столы.

Первый стол Мака подвел его итог к полудню. Восемь парней, сидевших вокруг, смотрели, как он медленно приближался к победе. Ему нравилось наблюдать за их реакцией. Половина из них мгновенно теряла свои бесстрастные лица. Кто-то пробормотал: «Вот дерьмо», кто-то ухмыльнулся, вероятно, представив, как будет рассказывать за ужином, что обыграл самого Мака Мэйвена. Оставшиеся смотрели на него с пламенной решимостью, готовые доказать, что они могут победить. Он кивнул и вытащил свой талисман – покерную фишку девятнадцатого века с парохода на Миссисипи.

Затем он начал собирать свои стопки фишек.

Его мир сузился до стола. Блеск от рубашек карт, когда их сдавали. Его интуитивное чутье на чужие карты на руках. Короткая молитва, которую он иногда читал про себя, когда дилер сдавал последнюю карту. Игра на пароходе могла заставить взрослых мужчин плакать, как вечная песня. Она меняла судьбы и разбивала сердца.

Он сбросил несколько комбинаций на ранней стадии, но не много.

Стопка фишек росла. Наблюдал за своими противниками. Усилил давление, повысив ставки. Доил игроков, заставляя их перебить ставку или пассануть в течение часа.

Затем он перешел к следующему столу и проделал все снова, делая перерыв на предписанные тридцать минут за каждые два часа игры.

Он играл в течение десяти часов, собрав солидные стопки. Когда у него был перерыв, он подошел к своей семье, которая наблюдала со стороны вместе с остальной толпой. Он поцеловал Эбби в щеку. Схватил Дастина в медвежьи объятия, тот сопротивлялся. Вся эта история с общественными работами только усилила раздражительность племянника. Мак был удобной мишенью.

– Ты играл очень жестко, – заметила Эбби.

– Ты был потрясающим! – Воскликнула Джилл, обнимая его и придвигаясь ближе. – Я никогда раньше не видела игру воочию, для меня это совершенно ново. Я имею в виду, что у тебя на лице не двигается ни один мускул. Это невероятно.

Джилл продолжала болтать, Мак кивнул проходящему мимо Ретту, зажатому своими покерными малышками, при этом говоря что-то репортеру, который снимал его для каких-то новостей. Он извинился и поспешил поздороваться с Эбби, у нее отвисла челюсть, когда подошел Рай и по-медвежьи обнял Ретта. Вспышки фотоаппаратов слепили глаза.

Нахмуренный взгляд сестры почти заставил Мака улыбнуться. Когда Ретт снова обнял своих покерных крошек, он смотрел не на них. Он смотрел прямо на Эбби, которая смотрела на него не мигая.

– Как сегодня Ретт? – тихо спросил он сестру.

Она облизнула губы, прерывая зрительный контакт с Реттом.

– Хорошо, но он казался… рассеянным.

– Он все время смотрел на маму, когда она проходила мимо, – добавил Дастин, толкая Мака локтем.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – чопорно ответила Эбби, натягивая пиджак. – Не говори глупостей.

Дастин усмехнулся.

– Он всегда был неравнодушен к тебе.

Эбби тут же выпрямилась.

– С чего ты решил?

Парень закатил глаза.

– Я не слепой. Это уж я точно вижу. Ты тоже всегда была неравнодушна к нему. Когда ты собираешься признаться в этом всем остальным?

Мак переступал с ноги на ногу, наблюдая, как мышцы лица Эбби напряглись от шока, а затем от отчаяния. Значит, парень знал и давал как бы свое согласие. Ну и ну.

– У меня есть обязанности. Мак, ты зайдешь проверить сегодняшнюю статистику. – Она расправила плечи и направилась прочь.

Глупая ухмылка племянника говорила сама за себя.

– Никто так не проникал ей под кожу, как Ретт.

Мак внимательно посмотрел на Дастина. Насколько ему было известно, никто не говорил с племянником о намерениях Ретта. Возможно, пришло время прощупать эту ситуацию.

– Похоже, ты не против, если они будут вместе, – бросил он.

Ухмылка племянника могла бы зарядить энергией весь отель, непохожая на его обычную угрюмую улыбку.

– Я люблю дядю Ретта! Маме нужно больше радости. Ретт из тех парней, с которыми невозможно не веселиться.

Так и есть. Они вдвоем неплохо веселились год назад.

– Но твоей маме нужно нечто большее, чем просто веселье.

Племянник пожал плечами.

– Большую часть времени она слишком серьезна. Я не хочу, чтобы она в конечном итоге осталась одна. Через два года я уеду в колледж. И что она тогда будет делать?

Грудь Мака сжалась. Два года? Как быстро летит время?

– Наверное, как и я будет сходить по тебе с ума. – Что, черт возьми, он будет делать? Образ, как он и Эбби живут вместе и вместе стареют, как в каком-то ужасном старом готическом фильме, появился в его сознании. Этого просто не должно быть.

Дастин снова надулся.

– Угу, конечно.

Мак притянул его к себе, обхватив одной рукой.

– Ты сомневаешься в моих словах?

Дастин уставился в пол.

– Итак, что ты сегодня увидел? – спросил он, чтобы отвлечь его.

Глаза парня на долю секунды расширились. Затем он начал тараторить. Дастин обладал потрясающим наблюдением, когда дело касалось покера. Может когда-нибудь он и станет игроком. Мак был не уверен, вернее не знал, как к этому относиться. Эбби ненавидела эту идею, но Мак знал одно.

Каждый должен выбрать свой путь в жизни.

Он обнял Дастина, внимательно слушая, пока они шли в свой семейный номер, наслаждаясь мгновенной близостью с племянником.

17

Пэгги всматривалась в тени около дома Джилл, направляясь на барбекю 4 июля. После инцидента с лосем она не собиралась повторять свою ошибку, теперь ее никто не застигнет врасплох. Кит сжал сильнее ее руку, нежели обычно, когда они вышли из машины. То, что он держал ее за руку, говорило, что он тоже не забыл о лосе.

Мак сказал Джилл, чтобы она взяла выходной, пока они играют в покер, и вместо того, чтобы отдыхать, она уговорила Брайана в последнюю минуту устроить барбекю у них во дворе. Брайан сетовал на нехватку времени на подготовку, но в конце концов сдался. Джилл точно знала, как получить то, что хотела.

Мередит открыла дверь, как только Пегги постучала.

– Привет! – воскликнула она. И принялась осыпать лицо Кита поцелуями. Тот хихикал, но выносил стойко.

Когда невестка выпрямилась, подавшись к Пегги, та одарила ее недобрым взглядом.

– Даже не думай об этом.

– Как насчет простого объятия? – Спросила Мередит, протягивая руки.

Закатывание глаз казалось единственным подходящим ответом.

Мередит легонько сжала ее в объятиях.

– Видишь, это совсем не страшно.

– Эй, там! – раздался громкий голос из-за спины Пегги, и Таннер схватил ее, отрывая с пола.

Ее ноги болтались над полом. Было странно, что ее держат, как ребенка.

– Отпусти меня, Таннер.

– О, ты такая суровая сестра.

– А ты стал очень странным с тех пор, как женился, – ответила она.

– Знаю, – сказал он, ставя ее на землю и поднимая Кита.

– С Днем Независимости, малыш.

Он схватил Таннера за плечи.

– И тебя тоже! Можно я потом буду запускать петарды?

Таннер отрицательно покачал головой.

– В этом году их запретили из-за засухи.

Лицо Кита вытянулось.

– Но мы что-нибудь придумаем.

Они схватили друг друга за руки и вошли в дом.

Джилл прыгнула вперед, выглядя как один из тех милых гиппопотамов в фантастическом фильме, который любил смотреть Кит. Пегги поняла, что этого лучше не говорить беременной женщине.

– Привет! – Джилл схватила ее и прижала к своему животу.

– Не дави на детей, – предупредила Пегги.

– Не могу. Мой живот тверд как камень. – И тут же схватила за руку Пегги, положив ей на свой выпирающий живот.

Пегги тут же отдернула руку. Трогать живот другой женщины было… ну, странно.

– Слушай, у меня уже есть один ребенок, так что я знаю эту примету. Не думай.

Джилл хихикнула.

– Прекрасно. Оставайся такой колючей. Давайте поедим.

Пегги посмотрела на часы.

– Прямо сейчас?

– Да. Когда я узнала, что Мак играет в последнем раунде, предложила всем пойти и посмотреть игру. Это лучше, чем сидеть без дела дома.

В животе у нее все горело. Она планировала провести тихий вечер за барбекю на заднем дворе, наблюдая, как нарушители в лице ее брата и сына запускают петарды, игнорируя запрет на фейерверки.

– Я пас.

Рыжие кудри Джилл качнулись, как только она качнула головой.

– Ты должна пойти, Пег! Они играют больше чем на два миллиона долларов.

– Закрой входную дверь.

– Да, и это всего лишь первый приз! Можешь себе представить? Серьезно, ты никогда не видела ничего подобного. Мак просто неотразим. Он играет, как в каком-то фильме. Ты увидишь его в совершенно новом свете.

Ее первоначальным желанием было оставаться твердой в своем решении, но она все обдумала. Может, увидев его там, играющим в азартные игры, он погасит пламя, которое в ней разжег. Она ведь почувствует отвращение, верно?

– Хорошо, если все пойдут, – кивнула она, втайне надеясь, что приняла правильное решение. – Но мне не с кем оставить Кита.

Джилл захлопала в ладоши.

– Уверена, мы найдем кого-нибудь, кто присмотрит за ним.

Пегги последовала за Джилл на праздник во дворе. От запаха жареного мяса у нее потекли слюнки. Каждый нашел себе место за огромным столом с красно – белой клетчатой скатертью, на котором красовалась ваза с подсолнухами. Брайан снова превзошел самого себя, пожарив целую груду цыплят и ребрышки. Она была не уверена, что именно он положил в соус для барбекю, но он был очень вкусным, заставив ее окунуть мясо во второй раз.

Артур рассказывал Киту истории о прошлых праздниках 4 июля, когда Джилл и Мередит были еще маленькими, их родители вставляли фразы, добавляя детали. Кит сидел на коленях у Таннера, кивал с широко раскрытыми глазами, обожая эти рассказы. Она несколько раз ловила взгляд Таннера. Его ухмылка говорила сама за себя. Да, у них была семья. Хотя это все еще заставляло ее иногда чувствовать себя странно, но она была рада, что ее любимые мужчины были счастливы.

Мама Джилл вызвалась угостить Кита мороженым, чтобы все остальные смогли посмотреть турнир по покеру. Пегги колебалась, беспокоясь, что ей придется отправиться со всеми.

– И сколько нам сидеть здесь? – спросила она Джилл.

– Не больше двух часов. Я попросила Эбби написать мне. Осталось только четыре игрока из финальной девятки – Мак, Ретт, Цинс и парень по имени Лэнс. Они устроят фейерверк после окончания турнира.

Она нахмурилась.

– Как Мэйвену удалось пробить фейерверк?

– Он представил планы городскому совету и получил специальное разрешение, – ответил Артур. – Загородный клуб тоже получил разрешение, поскольку они следуют процедуре.

Ну, разве это не замечательно?

– Я приведу Кита на фейерверк, – предложила Линда Хейл. – Будет весело.

«Только не в отель», – чуть не сказала она.

– Вы уверены?

– Она уверена, – закончила Джилл за мать. – А теперь давай нарядим тебя во что-нибудь другое.

Пегги посмотрела на свои шорты и футболку.

– А что в этом плохого?

– Ты не можешь пойти в шортах в отель. – Она схватила ее за руку и потащила в спальню. – Уверена, что у меня найдется что-то для тебя.

Пегги уперла руки в бока, пока Джилл рылась в шкафу, похожем на коробку с мелками «Крайола».

– Ты это серьезно? У нас разный размер и определенно разный стиль.

Это было самое милое, что она могла сказать. Она почти гордо похлопала себя по спине.

Джилл скривила рот.

– Я знаю одно…

Мередит вошла в комнату и присоединилась к ним. Пегги заметила, что на обеих сестрах были сарафаны и сандалии. На Мередит был темно-синий. На Джилл неоново-зеленый. Пегги посмотрела на дверь. Боже, она не хотела превращаться в третьего члена «Клуб сестер в сарафане».

– Хватай ее, Мере, пока она не сбежала. – Джилл вытащила желтое с красным рисунком.

Мередит крепко сжала руку Пегги.

– Мы можем сделать это трудно или можем сделать легко.

– Трудно – моя линия поведения. Я могла бы уложить вас обеих на пол за тридцать секунд.

– Но ты этого не сделаешь. Кит и Таннер слишком любят нас, – ответила Джилл. – Теперь, если мы подпоясаем ремнем, все будет отлично.

Пегги поморщилась.

– Но это же желтое. И что такое на нем нарисовано?

– Это вышитые драконы. – Она сунула платье Пегги в нос. – Оно наводит на мысль о Брюсе Ли, верно? Или ты боишься носить то, что показывает, что можешь надрать задницу любому?

Драконы заинтриговали ее. У них были широко раскрыты пасти, выдувая огонь. Но человек, который это придумал и сотворил, явно был не в своем уме.

– Я никогда не носила ничего желтого. Я буду выглядеть как большая птица.

– Ты даже толком и не различишь цвет драконов, – сказала Мередит. – Джилл, где твой красный пояс? Он будет идеальным аксессуаром.

– В шкафу Брайана. Я туда его засунула. Итак, раздевайся, сестра. Мы должны быть в отеле через двадцать минут.

Пегги скомкала платье в руках.

– Ммм… позвольте мне воспользоваться ванной комнатой.

– Ох, Господи! У нас у всех одинаковые женские части.

Разочарованно вздохнув, Пегги стянула с себя одежду.

Джилл присвистнула.

– Хорошая фигура, но, черт возьми, ты когда-нибудь думала надеть нормальный бюстгальтер? В этом ты похожа на Йентл [9]9
  «Йентл» (англ. Yentl) – музыкальная мелодрама режиссёра Барбры Стрейзанд, вышедшая на экраны в 1983 году. Фильм раскрывает историю еврейской девушки, которая после смерти отца, раввина, переоделась в парня и поступила учиться в иешиву. При жизни отец обучал Йентл закону Моисея, изучая Тору вместе с дочерью, как будто она была мальчиком. Йентл идет по стопам отца вопреки еврейской традиции, пока жизнь не расставляет все на свои места.


[Закрыть]. Отлично, теперь они сравнивали ее с героиней Барбры Стрейзанд.

– Я работаю с парнями, поэтому не выпячиваю свои женские части. Не могу позволить, чтобы они прыгали, как мячики, пока я буду гнаться за преступником.

– Нам нужно опять съездить в «Виктория Сикрет» в Денвер, – объявила Джилл.

Пегги вздрогнула.

– Я бы предпочла получить пулю в ногу, нежели ехать в этот магазин. – В последний раз, когда они втроем ходили туда, Пегги все время наблюдала за извращенцем, который лапал женские трусики.

Мередит хихикнула.

– Прости. Я так и представила, как ты преследуешь подозреваемого, а твои сиськи подпрыгивают вверх и вниз.

Джилл издала язвительный смешок.

– Похоже на плохой порнофильм, – закончила Пегги, натягивая через голову платье.

Их веселье пропало. Рты приоткрылись. Глаза расширились.

– Что? – спросила она, ерзая под их пристальным взглядом.

– Желтый тебе очень идет, – задумчиво произнесла Мередит.

– Ты прекрасно выглядишь! – Выпалила Джилл, подпрыгивая на месте, на сколько могла, учитывая ее вес. – Тебе следует почаще носить платья.

Пегги дернула плечом.

– Оно немного длинновато.

– Отлично, оно скроет твои сандалии. – Джилл вытащила толстый красный пояс, который достала из другого шкафа. – Вот.

Застегивая ремень, Пегги разглядывала драконов на рукавах. Они трепетали каждый раз, когда она двигала руками.

– Посмотри, – скомандовала Джилл, указывая на старинное зеркало у дальней стены.

Пегги не сдвинулась ни на дюйм, ее ладони внезапно стали влажными.

– Я выгляжу презентабельно?

– Абсолютно, – заверила ее Мередит.

– Тогда пошли. Мне нет необходимости пялиться на себя в зеркало. – Она вышла из спальни, потирая горящую грудную клетку. Она боялась взглянуть на себя в зеркало, и, черт возьми, это ее бесило.

Когда она вышла, ошеломленные лица ей сказали многое. Она выглядела полной идиоткой в этом платье.

Кит бросился вперед.

– Ух ты, мам! Ты выглядишь такой красивой. Не так ли, дядя Таннер?

Таннер изучал ее, пока подходил. Наклонился, поцеловать в щеку.

– Думаю, что с тех пор не видел тебя в платье.…

В день ее свадьбы, поняла она. Она не позволяла носить себе платья из-за этого.

– Ты прекрасно выглядишь, Пег, – пробормотал он.

– Поразительное превращение, моя дорогая, – добавил Артур.

Она боролась с желанием поднять руки к небу и закричать. «Мы уже можем идти?»

Всезнающая улыбка Таннера вывела ее из себя.

– Абсолютно.

По дороге в отель, она поняла, что ступает по тонкому льду. Она была одета в платье и должна была присутствовать на финальном турнире по покеру.

Неужели ее тело и разум захватили инопланетяне?