Текст книги "Торжественное открытие (ЛП)"
Автор книги: Эйва Майлс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
22
Мак молча выругался, заметив на террасе полную канистру с бензином и записку, прикрепленную скотчем «Для косилки». Чертова женщина! Она даже не позволила ему позаботиться о бензине. Он посмотрел на дом, но не увидел ее в окнах. Наверное, она где-то пряталась.
– Дядя Мак, – прошипел Дастин.
Мак резко обернулся.
– Что?
Он рванул вперед, натягивая футболку.
– Я пошел за газонокосилкой и увидел Кита плачущим за сараем. Я не знал, что делать.
Если Кит был за сараем, инстинкт подсказывал ему, что он не хотел, чтобы его мама знала. Дастин всегда прятался так же, когда был чем-то расстроен, но они всегда видели, потому что его ресницы были мокрыми, когда он возвращался.
– Давай выясним, что случилось.
Дастин последовал за ним к сараю, но остановился в нескольких шагах позади, занервничав. Мак услышал тихие всхлипывания мальчика, когда они подошли ближе. Почувствовал, как ужасно сжалось сердце у него в груди. У парня было разбито сердце. Интересно, подумал он, а у женщины внутри дома тоже так же? Пегги никогда бы не причинила такой боли своему ребенку.
Он присел на корточки перед Китом и обхватил его голову руками.
– Что случилось, сынок?
Мальчик бросился с неожиданной силой в объятия Мака, нарушив его равновесие. Он уперся рукой о землю, чтобы поддержать его и себя, а другой обхватил Кита.
– Ш-ш-ш… – Мак погладил его по влажным волосам. – Скажи, что случилось.
Кит фыркнул.
– Мой отец ненавидит меня. – Он поднял голову. Его карие глаза блестели от огромных жирных слез. – Мама так не говорит, но я знаю, что это так.
Мак вспомнил, как давным – давно его потянул за руку другой мальчик, который сказал ему то же самое после очередного отцовского дня «покажи и расскажи» в школе. Он посмотрел на Дастина, который, уставившись в землю, пинал ногой камень. Уши у него покраснели.
Мак прижал малыша к себе.
– Почему ты так думаешь?
Кит судорожно вдохнул.
– Каждый раз… мама звонит ему после того, как я умоляю ее… и просит отца навестить меня, она всегда говорит, что он слишком занят… в полиции. Сегодня она позвонила ему по поводу моего дня рождения в следующем месяце. – Он снова заплакал, намочив рубашку Мака. – Я знаю, что она врет мне о нем, а она ненавидит врать! Она так злится, что рвет бумагу в клочья. Думает, что я не знаю. Она сломала наш шредер, так что она действительно злится. Он… он не хочет меня видеть!
Мак нежно сжал напряженное плечо Кита в том месте, где сходились маленькие косточки. – Разве он не полицейский? Возможно, он сейчас работает над очень тяжелым делом. – Он сомневался в этом, но больше не хотел причинять боль ребенку. Кроме того, он не собирался вставать на пути у Пегги, которая лгала сыну по поводу его отца.
– Он ни разу не навестил меня, пока мы жили в Канзасе! Он никогда не вспоминает о моем дне рождения. Как будто… он совсем забыл обо мне! Как он мог так поступить? Он же мой отец!
Мак боролся, чтобы не начать материться.
– Он ублюдок, – вставил Дастин.
– Дастин! – Укоризненно произнес Мак, но это было именно то слово, о чем он тоже подумал.
Кит с надеждой посмотрел на старшего мальчика.
Дастин двинулся вперед.
– Мой отец тоже ублюдок. Тебе будет лучше без него. – Мак молчал, чувствуя, что что-то изменилось.
Губы Кейта дрогнули.
– Так говорит мой лучший школьный друг, но у него есть отец. Он ничего не понимает. Почему я не нравлюсь своему отцу? Я все пытался понять, что же я сделал не так, когда он ушел, но я был совсем маленький.
– Ты ничего не сделал, – заявил Дастин. – Он просто засранец. Некоторые мужчины не должны быть отцами.
Мак слышал, как в голосе племянника нарастает обида. За эти годы они много раз обсуждали этот вопрос. Боль переросла в раскаленную подростковую ярость.
Кит кивнул, выглядя намного старше своих лет.
– Если ты думаешь, что не нравишься своему отцу, почему ты все еще надеешься, что он приедет? – Спросил Дастин.
Вытирая рукой мокрый нос, Кит сказал:
– Чтобы увидеть, насколько хорошим я стал сейчас.
Мак положил обе руки на плечи мальчика и заглянул ему в глаза.
– Постой. Ты всегда был хорошим. – Он глубоко вздохнул. Иногда приходится говорить правду. Он научился этому со своим племянником. – Дастин прав. Некоторые мужчины не должны иметь детей. У меня был ужасный отец, пока он не бросил меня и мою сестру. Я ему тоже не нравился.
Глаза Кита стали огромными, как шоколадные круги.
– Он бросил тебя?
– Ага. Но я же хороший человек, верно? – Мак попытался улыбнуться, воспользовавшись той же фразой, что и с Дастином. Эти его слова срабатывала всякий раз.
Дастин положил руку на плечо Мака.
– Ты самый лучший, – ответил он, как всегда.
Он уже давно не слышал этих слов от своего племянника. Забавно, как сильно он в них нуждался. Мак прочистил горло.
– Нужно узнать одно, чтобы понять что-то другое.
– Ты, наверное, тоже плакал из-за этого? – Спросил Кит.
– Да, – прошептал Мак, вспоминая, каково это было, когда тебе всего лишь семь лет. И разница между ними заключалась в том, что мать Мака особо не утруждала себя своим утешением. Он ей тоже не нравился. Дастин был прав. Некоторым людям никогда не стоит становиться родителями.
– А как же ты? – Спросил Кит у Дастина.
Его племянник пнул ногой землю.
– Я уже давно не плакал. – Он еще ниже опустил голову. – Ты теперь входишь в нашу стаю – парней, чьи отцы ненавидят нас. Посмотри на дядю Мака.
Значит, Мак по-прежнему оставался героем в глазах Дастина. Уши племянника вспыхнули, когда их взгляды встретились.
Мак судорожно сглотнул и снова повернулся к Кейту.
– С тобой все будет хорошо. У тебя самый лучший дядя и самая лучшая мама. Кроме того, посмотри на Хейлов. У тебя появилась огромная семья, которая тебя сильно любит.
– Мама говорит, мы должны держаться вместе.
Мак поднял голову и уставился на племянника.
– Да, именно так поступают настоящие семьи.
Дастин наклонил вправо голову. Он делал так только, когда хотел скрыть свои эмоции. Так что сегодня Кит помог всем справиться с их давнишней болью.
Как и во всем, что преподносила жизнь, в этой ситуации была и своя положительная сторона.
– Иди сюда, – позвал он Кита, взяв его на руки, а другой рукой притянул к себе Дастина. Он крепко обнял двух мальчиков, пока те не почувствовали себя неловко. Затем стал их подталкивать взад и вперед. – Ну, все нормально, а?
Мак опустил Кита на землю, Кит взял Дастина за руку. Брови племянника поползли вверх, но он не вырвал руки. Сердце Мака стало таким огромным, что он был не уверен, поместится ли оно в его груди.
– Все нормально, – пробормотал Кит, его футболка с историей игрушек была заляпана мокрыми пятнами. – Да ладно тебе, Дастин. Меня нужно подсадить, чтобы я взобрался на дерево.
Парни ушли вместе, два обиженных мальчика, пытающихся понять, почему их отцы бросили их, при этом, пытаясь, стать теми, кем они должны были стать в этой жизни, несмотря ни на что. Гордость – слово не способное точно описать чувство Мака, но это слово было чертовски близко к гордости.
Дастин помог Киту взобраться на дерево, затем сам вскарабкался вверх. Более высокий голос Кита перемешивался с быстро меняющимся голосом Дастина.
Мак выудил из кармана телефон и сделал снимок. Он запечатлел много сцен из жизни Дастина и своей сестры, но намеревался насладиться именно этим фото. Поставить его в рамку у себя в кабинете.
Теперь пришло время оказать помощь матери Кита, чтобы она тоже выздоровела.
Он направился внутрь дома, чтобы поговорить с Пегги.
***
Пегги еще раз пнула ногой шредер.
– Тупой кусок дерьма.
– Спасибо, – произнес мягкий бархатный голос у нее за спиной.
Она резко обернулась.
– Я не с тобой разговариваю.
– Знаю. Подумал, что юмор поможет. Шредер не виноват, что его заклинило. – Он направился к ней, остановившись напротив, слишком близко, он вторгся в ее личное пространство, не чувствуя от этого комфортно, но отступать не собиралась. Она была готова к ссоре. Она хотела поругаться.
– Что ты здесь делаешь? Почему не косишь?
Он скрестил руки на груди и одарил ее тем терпеливым взглядом, который она слишком хорошо знала, будто ему принадлежало все время в мире.
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Следовало постучать прежде, чем входить.
– Я так и сделал. Но ты, наверное, не услышала, потому что пинала шредер.
– У меня нет времени с тобой разговаривать. Давай коси и убирайся с моей лужайки!
Она попыталась обойти его, но он легко схватил ее за руку.
– Мы с Дастином обнаружили Кита плачущим за сараем.
– Что? – Она вырвала руку и тут же направилась к двери.
– Пег, он не хотел, чтобы ты об этом узнала. Может, он и маленький, но у него есть своя мужская гордость. Мы с Дастином поговорили с ним. Ему уже лучше. Смотри, – он указал в окно, где мальчики играли на дереве, свесив ноги.
Каким-то образом их вид заставил ее задохнуться. Они так мило смотрелись вместе. Она раскинула руки, и давление в ее груди усилилось.
– Он не должен был с тобой об этом разговаривать! Он должен был поговорить со мной. Я его мать.
Мак провел ладонью по ее руке.
– Он знает, что ты шпыняешь шредер только в том случае, если сильно расстроена.
– Дерьмо. Он знает…
– Да.
– Мне хотелось что-нибудь разорвать на части, но это будет не хорошим примером, если я разрушу стул.
В уголках его зеленых глаз появились морщинки.
– Понимаю. Я обычно ходил на стадион и бил по мячу с такой силой, как только мог. Я даже гольф из-за этого не люблю. Эбби же начинала отдраивать ванную.
Плечи Пегги поникли. И все же ей хотелось закричать, нанести ущерб. Черт бы побрал Фрэнка за то, что он довел Кита до слез.
– И что же он сказал?
Мак приложил руку к сердцу.
– Я не стану разглашать тайну твоего сына. В глубине души, думаю, ты догадываешься.
– Его отец – полный придурок, и это разбивает ему сердце.
– Как и тебе.
Она задвигалась по комнате.
– Его отец-придурок больше не разбивает мне сердце, только своему сыну. Кит никогда не делал ничего плохого этому засранцу.
– На самом деле его отец-придурок разбивает тебе сердце каждый раз, когда говорит «нет» твоему сыну.
Ей пришлось сморгнуть слезы, она отвернулась. Почему он всегда так четко и ясно видит ее ситуацию?
– Так ты мне ничего не расскажешь?
– Если он захочет рассказать тебе, то расскажет все сам. Не торопи его. Знаю, тебе трудно в это поверить, но у Дастина доброе сердце. Он понимает то, что переживает Кит. Они… подружились сегодня.
Она сжала кулаки, не уверенная своим эмоциям по этому поводу.
– Иногда полезно узнать, что ты не единственный, кто прошел через что-то подобное.
Она дотронулась до своего ноющего горла.
– Ты никогда не рассказывал мне о…
– … потому что ты была слишком занята, выдвигая мне обвинения в избиении отца Дастина на глазах у всего города. Я не делюсь подробностями… никогда, но так как хочу, чтобы ты была в моей жизни, ты должна узнать всю историю.
Ее ноги задрожали. Нет, он не должен хотеть, чтобы она была в его жизни постоянно.
– Кажется мне нужно устроить стирку.
– Я никогда не выставлял тебе счет за это.
– Хорошо, но твой рассказ ничего не изменит.
– Продолжай твердить себе это. А теперь закрой дверь, – сказал он бархатисто-мягким и опасным голосом.
Дрожь поднялась по ее ногам к животу. Но она сделала, как он просил.
Он прислонился к столу, но даже она заметила, как напряглось все его тело.
– Эбби начала встречаться с первокурсником университета, когда училась в последнем классе школы. Он взял ее на студенческую вечеринку. Она немного выпила, и он изнасиловал ее. Она была девственницей. Она ничего не рассказала, даже мне, но когда узнала, что беременна, рассказала. Я хотел его убить. Отправился к нему домой. Он сказал, что это не было изнасилованием, что она была шлюхой, и ребенок может быть чьим угодно. Я дал волю кулакам. Остальное ты знаешь.
Она слышала подобные истории, будучи полицейским, но на этот раз, все было похоже, будто кто-то прожег дыру у нее в животе сигаретой.
– Почему его семья сняла с тебя обвинения? – спросила она срывающимся голосом.
Он развернулся из своей обычной позы, как пантера, готовая к нападению.
– Я угрожал выдвинуть обвинение в изнасиловании. Я знал, что у нас нет никаких доказательств, но они были довольно известной семьей в городе. Они не хотели, чтобы их имя было запятнано. Я сказал, что мы никогда не попросим у них ни пенни, если они оставят нас в покое. Они так и сделали.
– Если он так поступил с ней, то поступал так и с другими. Ты должен был выдвинуть обвинения.
– У нас не было доказательств, помощник шерифа, – резко произнес он. – Кроме того, Эбби не хотела, чтобы ее имя полоскалось в суде, она не хотела даже вспоминать об этом, и у нас не было денег на адвоката.
– Суд мог бы назначить вам городского адвоката.
– Верно, – усмехнулся он. – У них был семейный адвокат. Они бы съел нас живьем. Я не собирался заставлять свою сестру проходить через всю эту грязь. Иногда, несмотря на то, что ты веришь в закон, не совсем правильный путь.
От яда в его голосе волосы у нее на затылке встали дыбом. Она не хотела с ним спорить. Она изучала напряженную линию его губ, а также сжавшиеся мускулы на руках и груди сквозь простую футболку цвета лесной зелени.
– Прости, мне очень жаль.
Он испустил резкий выдох.
– Дастин не знает подробностей. Скоро мы ему все расскажем, но не так-то просто сказать все это ребенку.
Она отрицательно покачала головой.
– Совсем не просто, даже не могу себе это представить.
– Он знает, что что-то произошло, но не думаю, что догадывается, что все было так плохо. У меня кишки вырываются, когда я представляю, как ему будет больно. – Он отвернулся и уставился в окно.
Она протянула руку, чтобы помассировать его напряженные плечи, но потом резко спрятала руку за спину. Она не должна его успокаивать. Это было был слишком… интимный жест. Они станут друзьями или что-то в этом роде. Она встала рядом с ним, напротив окна. Мальчики сидели на широкой ветке дерева и разговаривали. Даже с такого расстояния лицо Кита сияло.
– Дастин на удивление хорошо с ним поладил. – Мэйвен встретился с ней взглядом. – Иногда мы привязываемся к какому-то человеку, когда меньше всего этого ожидаем. – Поскольку она была почти уверена, что он говорит о них, она отвела взгляд.
– Ты расскажешь мне, что сказал твой бывший?
Она снова пнула шредер.
– Почти то же, что он всегда говорит. Вот почему я так разозлилась. Я почему-то все время жду, что он придет в себя и поймет, что у него самый лучший сын в мире, который ждет встречи с ним, ждет, когда он приедет и осыпет его подарками на День рождения.
– Потому что ты умная, а он, если процитировать Дастина, ублюдок. – Он поднял руки, словно ожидая пощечины от нее за свой грязный рот.
Уголки ее губ приподнялись, но она подавила улыбку.
– Я больше не хочу ему звонить и умолять. Каждый раз его отказ разбивает сердце Киту.
– И твое, когда тебе снова приходится лгать своему ребенку, почему к нему не приезжает отец.
– Ненавижу врать.
– Знаю. – Он прислонился спиной к оконному косяку. – Помнишь то, что ты сказала мне в моем кабинете после гонки, которую устроил Дастин?
Она попыталась вспомнить. Но первое, что вспомнила, как Мак пожирал ее рот в своих объятиях. Она быстро потерла руки и еще раз попыталась вспомнить.
– Я много чего говорила. Что конкретно?
– Когда я спросил тебя, беспокоишься ли ты о том, что он растет без отца, ты ответила, что больше беспокоишься, как бы он лажал, если бы его отец был рядом.
Она фыркнула от смеха.
– Забавно. Я забыла об этом. Мне нужно напечатать эти слова и положить в сумочку.
Он указал на ее компьютер.
– Ты можешь это сделать.
– Мне хочется убить его отца.
– Понимаю твое желание.
Он точно понимал, что она чувствовала. Разве его рассказ не помог ей лучше понять его? Ее сердце сжалось. Ох – ох, она не хотела чувствовать его понимание… что бы у него не произошло в прошлом, только не с ним.
– Через некоторое время Эбби должна отвезти Дастина на футбольную тренировку. Почему бы тебе не позволить Киту поехать с ними?
Она могла бы заняться кое-какими делами по дому, пока его не будет. Пнуть очередной раз шредер, но уже не сдерживаясь.
– Она согласится?
Он покачал головой.
– Возможно. Тогда ты сможешь пойти куда-нибудь со мной.
Ее бедра сжались от приглашения, прозвучавшего бархатным голосом.
– Я не хочу никуда с тобой идти, – его улыбка стала шире, пока не растянулась по всему лицу.
– Я не стану называть тебя вруньей, во всяком случае, в лицо. – Он подошел и подтолкнул измельчитель для бумаг. – У меня есть идея получше, как ты можешь высвободить свой гнев.
Она скрестила руки на груди.
– Как же?
– Лучше я тебе покажу.
– Тебе сначала придется продать мне свою идею.
Он приложил палец к губам.
– Справедливо. Я скажу, что она будет сочетать в себе один из твоих лучших навыков с потрясающим видом на окрестности. Обещаю, что ты не будешь разочарована. Держу пари, что мой «шредер» тебе понравится.
– Перестань меня дразнить!
Он достал свой телефон.
– Можно я позвоню Эбби? Думаю, Дастин хотел бы провести какое-то время с Китом. Мы все нуждаемся в небольшом поклонении какому-то герою. – Ее взгляд метнулся к окну.
– Кит смотрит на Дастина снизу-вверх, как на настоящего героя. – Она боролась со своим защитным синдромом мамочки.
– Это касается их отцов. Не беспокойся, все будет хорошо.
– Хорошо, но лучше бы все и правда было хорошо.
Его глаза затуманились, и ей захотелось взять огнетушитель.
– О, так и будет, Пег. Так и будет.
– И перестань называть меня Пег! – вскипела она, выбегая из кабинета.
Выйдя в коридор, она посмотрела в сторону своей спальни, раздумывая не взглянуть ли ей в зеркало, чтобы убедиться, что выглядит она неплохо. Потом она дернула себя за волосы. Все было так, как и сказала Джилл. Мак заставлял ее почувствовать себя девчонкой.
И привычка Эбби в трудную минуту драить ванную комнату звучала сейчас привлекательно, поэтому она направилась в ванную, при этом заставляя себя не смотреть в зеркало. Сила ее желания, вызывали у нее страх остаться с ним наедине.
Ее эмоции и страсть явно выходили из-под контроля.
23
Когда она сказала Киту, что он может поехать с Дастином на его футбольную тренировку, лицо ее ребенка засияло, будто он направлялся в Диснейленд. Мэйвен ничего не произнес, но она заметила улыбку на его лице, прежде чем он опустил голову.
Проводив их, Мэйвен открыл пассажирскую дверь своего внедорожника и жестом пригласил ее садиться.
Она отрицательно покачала головой.
– Я хочу поехать на своей машине.
– В этом нет необходимости. – Он похлопал по мягкому коричневому кожаному сиденью для большей выразительности.
– Но тогда тебе придется привезти меня обратно домой.
– Без проблем, – сообщил он ей, прислонившись к машине, как будто готов был ждать ее вечность.
Они оба понимали, что она пытается тянуть время. Без Кита во дворе стало тише. Мурашки по коже заскользили по рукам. Поскольку на ней была футболка с короткими рукавами, он мог их увидеть. Черт возьми. И этот проклятый зуд на спине начался снова. У нее на Мэйвена явно аллергия. Черт побери.
– Куда мы поедем?
– К другу.
Чем дольше она колебалась, тем спокойнее он себя чувствовал. Она шагнула вперед.
– У тебя есть друзья?
Его губы изогнулись.
– Больше, чем ты думаешь. У это друга есть кое-что, думаю, тебе понравится.
Она остановилась перед ним. Его горячие глаза сверкали в летнем свете.
– Почему-то твои слова звучат зловеще.
– Думаю, ты одобришь его снаряжение.
– Это что, шутка такая?
Он закрыл дверь, когда она, наконец, запрыгнула внутрь машины.
– Мой друг с этим не любит шутить. Пристегнись.
– Я полицейский, всегда пристегиваюсь. И если ты превысишь скорость, я выпишу тебе штраф.
Он включил музыку, конечно, рэп.
– Я никогда не гоняю, если еду не один. А теперь перестань тыкать в меня пальцем.
Насколько она могла судить, он никогда не делал того, что могло бы подвергнуть опасности его семью или кого-то другого. Поэтому его ответ был в самую точку.
Она откинулась на спинку и позволила первобытному ритму рэпа и басов пульсировать в салоне, стараясь не замечать, как ей нравилось ощущение гладкой кожи кресла, на голых ног в шортах. Почему-то она тут же вспомнила о его руках, касающихся ее, поэтому отвернулась к окну, чтобы отвлечься. Деревья вспыхивали ярко-зеленым, пока он мчался вверх по горной дороге. Интересно, куда они направляются? Она слышала, как он разговаривал по мобильнику перед тем, как они выехали, и смеялся, как сумасшедший. Она пожалела, что у нее нет пистолета.
Они свернули на частную подъездную дорогу. Он нажал на газ, поднимаясь по неровной дороге. Кто бы здесь не проживал, ему будет чертовски трудно выбираться отсюда, как только пойдет снег. Простая деревенская хижина ей понравилась, но, когда он заглушил мотор, она одарила его своей лучшей ухмылкой.
– Почему меня не удивляет, что у тебя имеется pied—à-terre?[14]14
pied—à–terre (фр.) – временное пристанище, холостяцкое убежище
[Закрыть]
Он усмехнулся.
– Холостяцкое убежище обычно находятся в больших городах, но я понимаю, что ты имеешь в виду. Думаешь, я привожу сюда женщин?
Укол ревности ее ошарашил и удивил. Почему она не может держать свой рот на замке?
– Это твое личное дело.
Он подошел к ее стороне, чтобы помочь ей выйти из машины, хотя она не нуждалась в этом. Он поставил руку на бок машины, заключив ее в клетку.
– Раз уж ты заговорила об этом, я проясню. В конце концов, прояснять ситуацию – это проявление заботы. – Он долго смотрел на нее, словно взвешивая то, что хотел сказать.
Она даже поежилась. О, это было совсем не то, что она хотела услышать.
– С тех пор как я тебя встретил, у меня не было никого. Мне не нравится то, что мы не можем договориться, но я смирился с этим. – Его слова ударили ее, как пуля в полицейский жилет.
– Ты, должно быть, шутишь? – Он ведь точно шутит, да?
– На самом деле, ты веришь мне, иначе бы твой голос так не звучал. Ты можешь проанализировать мои слова позднее. Пошли.
Не дожидаясь ее, он поднялся по ступенькам на крыльцо. Открыл дверь. Господи, кто не запирает двери в доме? Она последовала за ним, потрясенная его словами. Как такой парень, как он, выживал все эти месяцы, а? Ведь природа должна брать свое.
Ей не следует думать об этом. Ее руки и другие части тела даже вспотели от его слов. Она потерла ладони о джинсовые шорты и побежала за ним.
Интерьер дома был выполнен из богатой текстуры кожи, замши и полированного дерева. Камни в камине выглядели так, словно пролежали под водой сотню лет, гладкие, как попка младенца. Никаких фотографий или безделушек здесь не было.
– Кто здесь живет?
– Ретт арендует этот лесной домик, но не волнуйся, сейчас его здесь нет. – Мэйвен подошел к бару и достал бутылку газированной воды. – Что бы ты хотела?
– Кока-колы будет вполне достаточно.
Он протянул ее банку.
– Давай найдем для тебя сюрприз.
Она попятилась, находя жутковатым оставаться с ним наедине в этом доме. Обычно у нее было всегда при себе оружие. Ее взгляд упал на его твердую как камень задницу. Боже, она явно сходит по нему с ума. Ее мышцы напряглись, как только она представила его накаченное тело. В постели он точно не будет слабаком.
Она потрясла головой, отгоняя мысли. Прошла за ним через прихожую, где у задней двери стояли грязные походные ботинки.
От открывшегося вида у нее перехватило дух. Возможно, это были два белоголовых орлана, кружащих над головой. В небольшой долине росло одно-единственное дерево, а затем отвесно вздымалась к небу следующая горная вершина, усеянная шалфеем, вечнозелеными растениями и скалистыми, покрытыми мхом скалами.
Мэйвен подошел к столу и указал на него.
– Вот твой сюрприз, Миледи.
Ее глаза остановились на трех пистолетах, которые были разложены под точными углами – пистолет Макарова ПМ 4,5 мм, Беретта Элит II 9 мм и потрясающий Винчестер 12 калибра, инкрустированный вишневым деревом и серебряным узором с эмблемой.
– Ретт не знал, что тебе понравится больше. Он всегда возит с собой несколько штук оружия.
Она закрыла рот, уверенная, что напоминает какую-то сумасшедшую рыбу в поисках Немо.
– Он просил передать, что разрешения у него лежат на столе в кабинете, если ты вдруг захочешь на них взглянуть.
– А? – Где же ее здравый смысл? Ее способность думать на ходу?
– У него остались только пивные бутылки, но он сказал, что стрелять в них довольно весело. Он также сказал, что ты можешь расстрелять и полные бутылки пива, которые имеются в холодильнике, если все еще будешь злиться после того, как пустые бутылки закончатся. Но он не разрешает брать только одно – банку с маринованными огурцами. Он очень любит маринованные огурцы с укропом. И может съесть целую банку в перерыве на турнире.
Она снова открыла рот. Если она не прекратит постоянно стоять с открытым ртом, то в рот залетит жук, бесконечно здесь летающие. Было бы неловко, если бы она начала ужасно кашлять, пытаясь выплюнуть этого жука. Он тогда прижмется к ее спине и будет давить ей на грудь, чтобы она выплюнула этого жука. Она содрогнулась при мысли, что он прижмется к ее стене. Возьми себя в руки, Пег.
Мэйвен жестом указал на стол, стоявший в нескольких ярдах от нее, который она почему-то не заметила. Конечно же, на нем находились коричневые, зеленые и прозрачные бутылки.
– Он сказал, что пришлет кого-нибудь потом все убрать, поэтому ты можешь не беспокоиться. Просто стреляй. Он хочет изучить твое количество точных выстрелов. Ретт также сказал, что присоединится к тебе как-нибудь пострелять, если ты будешь хорошо себя вести.
Она попыталась что-то сказать, но сумела только фыркнуть, как автомобиль, дающий задний ход.
Его улыбка ни на минуту не сходила с лица.
– Почему бы тебе не выбрать? У Ретта имеется только одна защита для ушей, но он сохранил беруши, которые не использовал в бизнес-классе из Гонконга, поэтому я воспользуюсь ими. Я приготовлю нам что-нибудь перекусить.
И Мэйвен направился в дом прежде, чем она смогла обрести дар речи. Она двинулась вперед, пытаясь все осознать. Он устроил мини-стрельбище для нее? Боже милостивый, это был самый приятный сюрприз, который когда-то ей преподносили.
Она подняла каждый пистолет, оценивая его вес. Все они были только что вычищены.
Мэйвен вернулся с тарелкой яблок, сыра и винограда.
– Ретт не самый здоровый едок, но кто бы ни совершал для него покупки, видно лелеял надежду, что вкус Ретта можно как-то изменить.
Он протянул ей поднос, как официант на модной вечеринке. Из вежливости она взяла маленькую гроздь винограда. Хрустнув несколькими ягодками, он откусил яблоко. Она заметила, что он не выбросил огрызок, как все время говорила Киту этого не делать, а завернул в салфетку, как Мистер Ответственность.
Почему он продолжает ее удивлять с каждым разом все больше и больше?
– Ну что, его коллекция подойдет? Я понятия не имею, что тебе может понравиться.
Она почувствовала, как он встал рядом, они вместе стали изучать оружие.
– Да. Ты ненавидишь оружие. – Отчего такой сюрприз был еще более неожиданным…
– Ну, я понял, что ты не можешь использовать свое табельное оружие, чтобы выпустить пар, так что мне показалось это хорошей идеей. Кроме того, ты не сможешь пнуть их ногой, как свой шредер.
Она таяла от его слов, превращаясь в лужу у его ног, если он не прекратит говорить, она совершит что-то безумное, поэтому поскорее надела специальные очки и наушники. Она взяла пистолет, не зная, что сказать. Повернувшись, увидела, он вставлял желтые беруши в уши. Он показал ей поднятые вверх большие пальцы.
Она развернулась лицом к стоящим банкам, прежде чем позволила себе легкомысленную улыбку. Подняла 9-миллиметровый пистолет и выпустила шесть пуль, выбив все шесть бутылок слева направо, разрывающиеся взрывом стекла.
Мэйвен присвистнул.
– Я знал, что ты выбьешь все, – крикнул он из-за затычек в ушах.
– Ты что заключил пари с Реттом? – прокричала она в ответ.
Он взмахнул своими темно-коричневыми волосами.
– Конечно, мы частенько с ним этим балуемся.
Она подняла пистолет. Каждый патрон разряжался на несколько секунд дольше, чем из ее служебного пистолета, но ей нравилась отдача. Это заставило ее расставить ноги, чтобы подготовиться к выстрелу. Бутылки разлетались вдребезги. Часть ее наслаждалась разрушением. А мамочка внутри кричала от радости, что не придется ничего убирать.
Пистолет лег в ее ладонь, будто ему там было самое место. Она проверила барабан, взглянув на оставшиеся бутылки из-под пива. Она встала в позу. Затем расстреляла всю партию справа налево, как метроном, щелкающий назад и вперед.
Она сорвала с себя защитные очки и наушники, готовая пуститься в пляс. Кровь пела, пробегая по телу. Кожа впитывала ветер, несущийся вниз по каньону. Солнечный свет придавал всему кристальную ясность.
Мэйвен подошел к линии стрельбы.
– Кажется, у тебя закончились бутылки. Как насчет того, чтобы я держал это яблоко за стебель? Посмотрим, сможешь ли ты попасть в него?
Ее голова откинулась назад, когда он взял яблоко за стебель, при этом выглядя таким расслабленным, каким она никогда его не видела.
– Ты с ума сошел! Ты настолько уверен, что я не попаду в тебя.
– Ты хороший стрелок. Кроме того, разве моя готовность не доказывает, как сильно я доверяю тебе?
Его слова обожгли ей горло, как порох, кружащийся в воздухе. Он ведь правда доверяет, да?
Она подняла оружие, перезарядила, наблюдая за ним из – под тяжелых век. Конечно, он отступит в последний момент. Даже ее коллеги офицеры не стали бы совершать таких безумных поступков.
Он не шевельнул ни единым мускулом. Просто продолжал улыбаться, глядя на нее, ничего не говоря.
Ну, разве он не сказал уже все, что хотел?
И тут ее осенило. Он ждал, когда она сделает свой ход. Разве он не показывал этого ей все время?
Тоска поднялась в ней в долгий мучительный крик, начавшийся от пальцев ног, поползший вверх по телу, набирая скорость. Она поставила пистолет на предохранитель и опустила его. Она сделала несколько шагов в его сторону. Его улыбка заставила ее ускорить шаг, она побежала. Он отбросил яблоко в сторону и раскрыл объятия, она бросилась к нему.
– Я должна была догадаться, что ты блефуешь.
Он погладил ее по щеке.
– Я бы все равно не сдался. Это слишком важно для меня. – Затем он медленно опустил голову, не сводя с нее глаз, и поцеловал ее.
Его нежность должна была прекратиться, поэтому она зарылась руками в его волосы. Пожирая его зубами и языком.
Она оторвала свои губы и обхватила его лицо, взглянула в его зеленые глаза.
– Я хочу тебя.
Он взял в руки ее голову, поглаживая пальцами кожу на щеке.
– Ты помнишь, что я сказал? Ничего не изменилось.
Ее кожа казалась обожженной солнцем. Внутри мышцы напряглись. Сдвинулись. Выжидая.
Она больше не могла сдерживаться. Она должна была быть с ним, не зная, куда это ее приведет, но зная одно.
