Текст книги "Торжественное открытие (ЛП)"
Автор книги: Эйва Майлс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
32
Пегги заметила свое раскрасневшееся лицо в зеркале в прихожей и прижала руки к щекам. Шаги Мака эхом отдавались позади нее по линолеуму.
Что, черт возьми, она делает?
Другая сила, казалось, завладела ее телом. Как еще она могла объяснить, что позволила Трем Большим Словам сделать ее такой мягкой? Ее сердце мгновенно расширилось, совсем как у Гринча из мультфильма доктора Сьюза, который любил смотреть Кит.
Рука Мака накрыла ее руку, когда он догнал ее. Он улыбнулся, крепче сжимая ее руку, когда они вместе поднимались по лестнице. Ее губы задвигались и на них появилось подобие улыбки. Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
Она ускорила шаг, увлекая его за собой в свою спальню. Когда она переступила порог, нервы выступили, как гравий из полуприцепа. Ее неубранная кровать была завалена выстиранным бельем. Она бросилась вперед, чтобы собрать одежду, ее щеки теперь горели, пока она сжимала в одной руке свои чистые, но старые трусики.
Мак подобрал кучу одежды.
– Если бы у нас было больше времени, я бы помог тебе все сложить.
Ее ноги почти подкосились. Мужчина добровольно вызвался разложить выстиранную одежду?
– У меня есть идея получше. – Он свернул одеяло и простыню в комок, напоминающий мешок с фасолью, эффективно собрав все белье с кровати. И бросил мешок в угол.
– Вот так. Теперь у нас свободная зона.
Верно. Не похоже, чтобы им мешал матрас. Ей было почти все равно, на кровати они будут или на полу.
Он протянул ей руку.
– Иди сюда, Пег.
Эта сила снова подтолкнула ее вперед. Он обхватил ее лицо руками, большими пальцами лаская ее щеки, заставляя ее чувствовать себя любимой. О Боже, именно поэтому она сейчас находилась в своей спальни с ним. Никто никогда не делал ничего подобного для нее раньше. Она закрыла глаза, земля снова закачалась у нее под ногами, точно так же, когда он произнес эти три проклятых слова.
Его губы коснулись ее век (немного странно, но приятно) и продолжили движение по ее лбу.
– Я… ты сказал, что у нас не так много времени, – произнесла она дрожащим голосом, который сама и не узнала.
Он издал жужжащий звук, лаская ее лицо, а затем переместился к шее, распространяя огонь по ее коже.
– Я забыл, как сильно Дастин любит поесть и потратить мои деньги. Он выжмет все, что в силах.
Точно. Его веселый племянник сейчас был с ее ребенком. И у его племянника был еще друг, который звонил с угрозой о взрыве. И еще один, который стоял на стороне закона, извлекая собственную выгоду. Дастин был похож на черно – белое печенье. Можно ли ему доверять?
– Может нам стоит поехать к ним и забрать их сейчас.
Он запечатлел поцелуй с открытым ртом на ее шее в том месте, которое сводило ее с ума. Одно колено подогнулось. Его теплые руки обхватили ее бедра, и он прижал свою потрясающую эрекцию к ее паху.
– С ними все будет в порядке. Доверься мне.
Снова эти слова о доверии. Его бархатистый голос успокаивал ее мамочкины нервы и еще больше навевал на нее чары, те самые, которые он наложил на нее, когда они встретились в первый раз.
– Поцелуй меня, черт возьми! – наконец потребовала она, устав от своих блуждающих мыслей.
Он снова ухватил ладонями ее лицо.
– Твое желание для меня закон, любовь моя.
Это слово на букву «Л» потрясло ее до глубины души.
Его губы приникли к ее губам, целуя в уголок рта. Она приоткрыла губы и подняла поцелуй на темный, плотский уровень, потирая свой язык о его в шелковистом танце, посасывая его нижнюю губу. Она потянула его шорты, желая почувствовать его горячую кожу.
Он расстегнул ее шорты и бросил их на пол. Стащил с нее трусики. Она переступила их и сняла рубашку. Он сделал то же самое и подошел к ней, совершенно голый, аппетитный самец. Она прижалась лицом к его груди, покусывая кожу и следуя по темному следу волос вниз к животу.
– О, нет. Я бы не смог этого вынести, и Пег, я планирую заниматься с тобой любовью, пока ты не назовешь мое имя.
Разве она так делала не всегда?
Он подтолкнул ее к кровати. Она опустилась, и он последовал за ней, раздвигая ее ноги. Его рот взял ее грудь, посасывая сначала мягко, затем с возрастающим нажимом. Руки в локтях подогнулись. Она упала обратно на матрас, пятками, вонзившись в кровать. Его палец погрузился в ее середину, лаская с безошибочной нежностью.
Эмоции, жар и похоть довели ее до быстрого оргазма. Она тяжело дышала, когда его прикосновения усилились.
– Кончи еще, – приказал он.
Как будто у нее был выбор.
Рывок его пальцев подтолкнул ее выше, удовольствие заставило все внутри пульсировать долго и сильно.
Раздался звук разрываемого пакета из фольги. Она открыла глаза, видя, как он надевает презерватив. Приподнявшись на локтях, она коснулась его эрекции. Он убрал ее руку и схватил за другую. Растянулся на ней во всю длину и медленно вошел, растягивая, наполняя ее до краев. Он поцеловал ее в губы, а затем отодвинулся на фут от ее лица.
– Не закрывай глаза, – вкрадчиво потребовал он и начал двигаться.
Ее бедра раскрылись шире, чтобы обхватить его тело, позволяя ему углубить проникновение. Его зеленые глаза удерживали ее в плену, заставляя стонать с каждым толчком.
– О Боже. Еще, – крикнула она.
Его темп ускорился, и она обхватила его ногами за талию, прижимаясь. На этот раз огонь был раскален докрасна, стал неудержимым, угрожая перекинуться на новую территорию. Он мог пробить любые барьеры, которые она когда-либо воздвигала против него.
– Мак, – закричала она.
Он остановился. Ее мышцы дрожали в ожидании.
– Я люблю тебя, – пробормотал он, заглядывая своими глазами прямо ей в душу, нежность и похоть сливались воедино в его взгляде.
Ее сердце взорвалось, послав крик из горла к губам.
– О, Мак. – Затем ее тело тоже взорвалось, извиваясь и дрожа в его объятиях.
Он безумно вонзился в нее и получил собственное освобождение, выкрикивая ее имя. Она обхватила его пальцы своими и позволила всему вокруг превратиться в одно розовое мягкое сияние.
Его учащенное дыхание щекотало ей ухо, но она не двигалась, не хотела двигаться. Она прижалась головой к его голове, углубляя их связь. Вдохнула запах пота и одеколона на его коже.
Наконец он отстранился и перевернул их на бок. Его пальцы откинули волосы, прилипшие к ее щеке, и прошлись по ее губам.
– Я люблю тебя. Когда ты начнешь думать обо всех причинах, по которым у нас ничего не получится, вспомни мои слова.
Да, она ненавидела его способность читать ее мысли. Он слишком хорошо ее изучил.
Его большой палец провел по области вокруг ее сердца.
– Если ты позволишь себе, думаю, ты тоже признаешься, что любишь меня.
Она отвела взгляд. Говорить об этом после того, что она почувствовала в его объятиях, было слишком запутанно.
– Ты можешь довериться своему сердцу, Пег. Я знаю.
Орган, о котором он говорил, стрельнул в ребро, как будто ему требовалось больше места. Она снова перевела взгляд на него.
– Я не знаю.
Он наклонился и легко поцеловал ее в губы.
– Ты храбрая и сильная. И когда ты решаешь кого-то полюбить, ты идешь ва-банк. – Его губы приподнялись в уголках. – Я уважаю это. Я такой же.
От его упоминания о покере у нее зачесались лопатки. Ей хотелось бы свалить все на постельных клопов.
– Ты хочешь сказать, что мы не так уж сильно отличаемся.
Он выскользнул с кровати и избавился от презерватива. Затем притянул ее к себе на грудь.
– Кроме физиологии, нет.
– Ты чертовски рисковал, рассказав мне о Дастине. – Разве поэтому она не выгнала его из своего дома? Она знала, что значила для него его семья, и, рассказав ей, он доказал, как много Пегги значила для него и как сильно он ей доверял. Боже, неудивительно, что она превратилась от этого в большую размазню.
Его рука убрала челку у нее со лба.
– Если бы я попросил тебя пообещать никогда ничего не делать с тем, что тебе рассказал, ты бы пообещала?
Ее локти прижались к бокам, пока она обдумывала. Могла ли она действительно дать ему это обещание?
Что у них было после всех проведенных расследований? Ничего. Понятно, что угроза была ложной. В этом он был прав.
И разве он не наказал этого сопляка? Он воспользовался услугами своего адвоката. Это было похоже на использование закона, верно? Это не было похоже на то, что ребенок выйдет сухим из воды, женщина внутри нее рационализировала обстоятельства.
Но в этом были замешаны федералы. На поиски были потрачены тонны денег. Это был ее долг – выполнять свою работу, возразил в ней помощник шерифа.
– Хорошо, обещаю, – заявила она, удивляя саму себя.
Когда он поцеловал ее, ее проклятое сердце засияло, как рождественские огни. Даже пальцы на ногах подогнулись. Она хотела лежать здесь с ним вечно. Он держал ее в своих объятиях, пока их тела не стали такими разгоряченными, целуя ее долго и глубоко. Наконец-то включился ее счетчик матери. Она посмотрела на часы и прижала руки к его груди.
– Нам пора одеваться. Киту скоро пора ложиться спать.
Его палец скользнул по ее предплечью, когда она села.
– Кит сказал бы об этом Дастину?
Смех, который она издала, был самым легким из всех, что был у нее в его присутствии. Ее улыбка хотела расшириться, пока не стала размером, как у клоуна. Отлично, она могла бы работать в цирке.
– Скорее всего, нет.
Он оттолкнулся от кровати и стал натягивать одежду, ухмыляясь. Когда он взял большой ком постельного белья и бросил его на кровать, любовный пузырь лопнул, обнажив будни. Она вздохнула. Прачечная. Боже, еще одна неразбериха, с которой нужно разобраться после того, как Кит уснет. Скорее всего он будет так возбужден от сладкого, что ей повезет, если он уснет до десяти часов. Летние часы были отстойными.
Мак вытащил простынь и аккуратно сложил ее. Затем он принялся вытягивать из общего комка ее джинсы, идеально сложив их.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась она хриплым голосом от шока.
– Помогаю тебе разложить выстиранное белье. На это потребуется немного времени. А потом мы сможем отправиться за Дастином и Китом.
– Ты не настоящий, – сказала она, наблюдая, как он быстро и эффективно сортирует носки, рубашки и брюки в две стопки – ее и Кита.
От его мегаваттной ухмылки у нее перехватило дыхание.
– Скажи мне, как ты думаешь, кто стирает у нас в доме?
Она приподняла плечо.
– Горничная?
– У нас нет горничной. Приходит только уборщица каждые две недели. Я, Эбби и Дастин – все делают работу по дому. Мы хотели, чтобы Дастин вырос, занимаясь домашними делами, тем самым научившись ответственности.
– Понятно, – ответила она, как деревенская идиотка.
– Ты оденешь ту же одежду, что была на тебе, или хочешь, чтобы я ее тоже сложил? – В его голосе звучали нотки веселья. Она скомкала свою рубашку и ударила его ею по груди, он сложил ее с ухмылкой на лице. – Мне нравится видеть эту твою сторону.
Она потянулась за другой рубашкой и присоединилась к нему в раскладывании белья.
– Честно говоря, мне нравится эта твоя сторона. – Пот, высыхающий на его висках от их занятий любовью. Складывая одежду на ее кровати, ее расслабляло и в какой-то мере очаровывало.
– Я буду рад показать ее тебе в любое время, когда ты захочешь.
– Иногда я думаю, что ты слишком хорош, чтобы быть правдой, – призналась она.
Он замер на секунду, а затем продолжил складывать одежду.
– Видно это длится не долго, потому что потом ты вспоминаешь, что я игрок в покер. Пег, я доверяю тебе, ты должна взглянуть на картину в целом, прежде чем делать какие-либо выводы обо мне.
– Я удивлена, что ты заговорил об этом. – Она предпочла бы стать страусом и запрятать голову в песок.
– Тебе придется смириться с тем, кто я есть и чем занимаюсь.
Она опустилась на кровать, ее колени ослабли на этот раз по другой причине – мысли о том, что она может потерять его.
– А кто ты?
Футболка Кита «История игрушек» упала на колени. Это выглядело нелепо рядом с его массивным телом, но почему-то мило.
– Я человек, который любит свою семью и готов пожертвовать ради них многим. Мне пришлось рисковать, чтобы защитить Эбби и Дастина, и в процессе я обнаружил, что мне нравится играть на удачу и зарабатывать деньги в игре с высокими ставками и таким же высоким психологическим давлением, такой как покер. Но я хотел быть чем-то большим, чем Майвен Мэверик. Я специализировался на инженерии в Принстоне до того, как мне пришлось бросить учебу, поэтому неудивительно, что я объединил свой талант к покеру с желанием что-то построить. Я нашел свою нишу в строительстве отелей-клубов, и мне это нравится.
Ее первоначальная проверка его биографии дала ей большую часть этой информации, но, услышав ее от него, ее проклятое сердце забилось сильнее, как старый Светлячок Кита. Она потерла рукой грудь.
– А у тебя есть недостатки?
– Ну, я слишком забочусь о своей семье. – Он склонил голову набок, размышляя. – Я, как известно, вовсю веселился с Реттом, когда находился вдали от дома, особенно когда был моложе и мне необходимо было выпустить пар. Я не всегда думаю, что закон – лучший способ справиться с ситуацией. Раньше у меня был чертовски вспыльчивый характер, но я смягчился с годами. Я могу быть нетерпеливым, когда чего-то хочу, но работаю над терпением, стал лучше выжидать того, чего действительно хочу.
Складывая одежду и слушая историю его жизни, Пегги задалась вопросом – может ли моя жизнь стать еще более странной?
– Тебе следует расспросить Эбби или Дастина. Они скажут, что у меня полно недостатков.
Она сомневалась в этом. Чем больше она узнавала его, тем больше понимала, что он всегда старался делать то, что считал правильным.
– А что насчет тебя? В чем твоя слабая сторона? – спросил он.
– Моя что? – Боже, она надеялась, что это не игра в покер.
Он рассмеялся.
– Области, которые тебе не нравятся. Мне эта фраза нравится больше, чем недостатки. Недостатки кажутся постоянными.
Говорить о ее недостатках? Боже, это было похоже на собеседование? Она глубоко вздохнула.
– Ну, как ты знаешь, у меня иногда бывает однобокое мышление на разные проблемы или вопросы.
– И когда это связано с сексом, я от всего сердца одобряю.
Его легкий юмор ослабил узел у нее в груди, мешавший говорить о себе.
– Ха! Я могу погрузиться в работу с головой. Все стало лучше с тех пор, как у меня появился Кит, потому что мне нравится проводить с ним время. Он мой парень.
– Ты замечательная мать. Расскажи мне о себе что-нибудь такое, чего я не знаю.
– Откуда мне знать, что это?
Его терпеливый взгляд заставил ее аккуратно сложить брюки сына.
– Хорошо. Мне нравилось играть на пианино в музыкальной комнате в старшей школе. Часть ее не могла поверить, что она только что это сказала ему. Даже Таннер не знал. Она не хотела, чтобы ее брат брался за дополнительную работу, чтобы оплачивать ей уроки по музыке, которые они не могли себе позволить.
– Итак, у тебя есть музыкальный слух. Я бы хотел как-нибудь послушать, как ты играешь.
Она возилась с какой-то ворсинкой на своей одежде, жар пробежал по ее шее.
– Прошли годы. Я, наверное, отстойно играю.
– Может ты немного забыла, но именно это и забавно, чтобы заново открыть для себя старую страсть. Это возвращение к самой себе. У меня в отеле есть рояль. Ты можешь пользоваться им в любое время.
Это означало бы, что ей придется переступить порог его отеля по причинам, отличным от дел шерифа.
– Хорошее предложение, – сказала она, хотя знала, что никогда им не воспользуется.
– Ну что, ты готова забрать мальчиков? – спросил он, складывая последнюю рубашку и кладя ее на стопку Кита.
Отчего стопка закачалась и чуть не упала, прежде чем он ее не поправил, это было скорее похоже на то, что Пегг чувствовала внутри, когда он предложил ей забрать их мальчиков, как будто они были семьей.
– Конечно, – ответила она.
– Пег, – тихо позвал он, когда она подошла к двери. – Я имел в виду то, что сказал… Я научился быть терпеливым.
Когда они выходили из ее дома, его рука коснулась ее руки. Она оглянулась. В его глазах был вопрос. Была ли она готова держать его за руку перед своим домом? На публике?
Ее пальцы напряглись, она не могла взять его за руку.
Его лицо вытянулось, прежде чем он изобразил улыбку. Проблема была не в его терпении. В глубине души она знала, что проблема была в ней. Способна ли она примирить мужчину, в которого влюбилась, с игроком в покер, которого боялась?
У нее не было ответа. Она была уверена в одном – в глубокой тоске, которую испытывала по успокаивающему теплу его руки в своей, когда солнце начало опускаться за горы.
33
Друзья имели обыкновение появляться совсем неожиданно и в неподходящий момент, поэтому Пегги не удивилась, когда Джилл и Мередит появились на пороге ее дома на следующий вечер. Кит кричал и вопил, купаясь в их поцелуях, объятиях и «дай пять», как какой – то сумасшедший щенок. Она же скрестила руки на груди и прищурилась. Две сестры хотели с ней по девичьи поболтать. Она не собиралась облегчать им задачу.
– Мы принесли еду на вынос от Брайана и вино для тебя и Мэре, – объявила Джилл, используя свой беременный живот, которым подтолкнула Пегги в дом. Это был грязный, подлый ход.
– Таннер собирается повезти этого маленького парня на стадион, – сообщила ей Мередит, толкая Джилл в спину, как будто они стояли в очереди в горячий клуб, и вышибала только начал впускать людей внутрь.
– «И ты, Брут?» – зарычала Пегги на Таннера, задаваясь вопросом, когда он начал поддаваться эстрогену и плясать под желание Мэре.
Ее брат скрестил руки на груди. Уставился на нее в ответ.
– Как будто я мог их остановить. После того как я услышал о твоем незабываемом выходе из отеля Maка, возможно, вам стоит поговорить об этом.
Придерживаться расплывчатых фраз в присутствии Кита было оценено по достоинству, но их неожиданный визит все еще раздражал ее до чертиков.
Кит перестал прыгать вверх-вниз рядом с Таннером, пытаясь привлечь его внимание.
– Почему ты так злишься на мистера Мейвена, мама? Мне нравятся он и Дастин.
Заметка для себя. Туманные намеки больше не действовали на ее ребенка. Черт возьми.
Его широко раскрытые глаза заполнили ее стыдом. Ей нравился Мак. Ей не нравился Мак. Дерьмо.
– Это сложно.
Кит согнул палец. Таннер опустился на колени, пока ее сын не смог прижаться губами к его уху.
– Они так громко кричали вчера, что Дастин забрал меня в город. Он сказал, что они кричали из-за мороженого, но я знаю почему.
Его сценический шепот требовал некоторой доработки, потому что она слышала каждое слово.
– Ты умница, – прошептал Таннер в ответ. – Почему бы тебе не сесть в машину? Я буду там через секунду.
Кит переводил взгляд с одного из них на другого.
Она почти слышала, как маленькие шестеренки вращаются у ее сына в голове.
– Подойди и обними меня.
Он бросился к ней и обнял за талию.
– Я люблю тебя, мама. Пока.
– Я тоже тебя люблю, – крикнула она, когда он убежал. Все знали, что она была большим клубком беспорядка?
Таннер ткнул в нее пальцем.
– Поговори с Мере и Джилл, Пег. Тебе нужно все это выложить. Я уже много лет не видел тебя такой взвинченной. Я не хочу, чтобы ты взорвалась, когда приедет Дэвид.
Она вздернула подбородок, властность старшего брата давила на нее.
– Если я решу, что мне нужно устроить ядерную атаку с Дэвидом, это мой выбор. Я не так снисходительна, как ты.
– Нет, не так снисходительна, но я все равно люблю тебя. Если ты хочешь поговорить со мной о том, что тебя действительно беспокоит – не о Маке, не об отеле, не о Дэвиде, ты знаешь, где меня найти. – Он повернулся и направился прочь.
– И о чем же это? – спросила она, чувствуя себя кошкой, попавшей в бумажный пакет.
– О нашем придурке отце, о чем же еще? – крикнул он через плечо.
Что-то щелкнуло внутри нее, как резиновая лента. Нет, дело было не в нем. Ее отец был мертв. Все было кончено. Не было никакой необходимости ворошить старые обиды. Она стала взрослой и смирилась с этим.
И все же Мак сказал, что она была далеко не взрослой в своих эмоциях и чувствах. Черт бы его побрал.
Она стиснула руки, наблюдая, как ее брат и племянник уезжают. Она подумала, чтобы незаметно проскользнуть за ними в открытую дверь и улизнуть из дома, Джилл не смогла бы ее поймать со своим животом, а вот Мередит смогла бы. Она быстро пнула ближайшее кашпо с красной геранью и вошла внутрь.
Сцена на кухне остановила ее. Они украсили стол в стиле Марты Стюарт. Боже, почему некоторые девушки такие… ну, прямо совсем девушки?
Они выглядели как два взрослых стриптизера с конфетами – один, попавший в беду (по-семейному), а другой, который только хотел вызвать раздражающие вспышки хорошего настроения.
Джилл сложила салфетки в какое-то непонятное животное.
– Иди сюда, садись. Мы не уйдем, так что ты можешь съесть то, что приготовил для нас Брайан.
Она с трудом волочила ноги по линолеуму, так часто делал Кит.
– Ты думаешь, если ты дашь мне поесть, все будет менее странно?
Мередит схватила Джилл за руку, когда та открыла рот – вероятно, чтобы выплюнуть очередной джиллизм, будто странность, как вы знаете, что может быть лучшими друзьями.
– Хорошо, мы понимаем, что ты не хочешь, чтобы мы были здесь, но мы твои друзья. Это то, что делают друзья. Разговаривают.
Ее глаз дернулся, когда она села.
– Зачем?
– Затем, – ответила Джилл, пододвигая к ней блюдо с курицей в вине.
– Ешь! – приказала Мередит. – Мы здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой определение дружбы.
Джилл взяла курицу.
– Нет, мы здесь, чтобы помочь тебе найти выход из твоего Любовного Замешательства. Это безопасная зона.
– Моего что? – спросила Пегги, решив списать эти слова на еще один джиллизм.
Она откусила кусочек курицы и застонала.
– Мак влюблен в тебя. Это написано у него на лице. Он не отвечает ни на один из моих вопросов. Как будто он потерял дар речи от любви или что-то в этом роде.
Пегги протянула ей тарелку.
– Во-первых, перестань говорить с набитым ртом.
– Я умираю с голоду.
– В этом нет ничего нового, – бубнила Мередит, суетясь, раскладывая еду.
– Подожди, Мер. Ты следующая.
Мередит приготовила себе тарелку, а затем начала накладывать тарелку для Пегги.
– Мы не торопимся. Пегги, что ты говорила?
Она вернулась к тому, что говорила.
– Во-вторых, – продолжила Пегги, подняв палец. – Перестань говорить о любви, хорошо? Может, ты и беременна, Джилл, но я должна где-то подвести черту.
Джилл подняла палец, продолжая жевать. Они ждали.
– Ты хочешь сказать, что так расстроена из-за того, что Мак снял награду и решил жить дальше? Когда ты собираешься признаться, что испытываешь к нему сильные чувства? Я не буду использовать слово на букву «Л», так как знаю, что ты фрик.
Пегги взяла тарелку с едой и бокал вина, которые Мередит протянула ей, решив избежать любого обсуждения своих чувств.
– Что вы знаете о том, что он снял награду?
– Ты меняешь тему. Я позволю тебе на секунду. Мак объявил персоналу, что власти и наша служба безопасности зашли в тупик. Поскольку у него никогда раньше не было угроз ни одному из объектов Майвен Индастриз, и это скорее всего была ложная тревога, мы двигаемся дальше.
Пегги уже собиралась проглотить цыпленка, но остановилась. Сейчас она не могла есть, понимая, что Мак даже не рассказал правды Джилл, одному из своих ближайших друзей и старших сотрудников.
Он доверял ей, только ей. Он не преувеличивал. Разве часть ее не догадывалась об этом?
Ее спина начала чесаться, как будто у нее началась крапивница. Она задрала рубашку и почесала то место ногтями.
– Тебя кто-то укусил? – спросила Мередит.
Да, почти ответила она. Дилемма доверия. Она все еще не была уверена, что чувствует по поводу того, что Мак рассказал только ей. Неужели она пренебрежет своим долгом перед законом, сохранив его тайну?
– Тебе нужно помазать «Бенадрилом»? – Мередит потянулась за своей сумочкой.
– Нет, я в порядке, – ответила она, как будто засунуть руку под рубашку во время ужина, чтобы почесать спину, можно было считать нормальным.
– Мак не укусил тебя снова, не так ли? – пропела Джилл нараспев с глупой ухмылкой на лице.
– Нет. Почему бы тебе не занять свой рот еще курицей? – выпалила она в ответ.
– Спасибо, я так и сделаю. Итак, тогда почему ты такая бледная и чешешь спину?
Она бледная? Вероятно, сказывался шок от осознания того, насколько сильно Мак доверял ей.
– Хорошо, я спрошу по-другому. Ты наконец поняла, что влюблена в него? – спросила Мередит, потягивая рубиново-красное вино.
Этот вопрос заставил ее вздрогнуть.
– Что? Нет! Ах. – Боже, почему все вдруг заговорили о любви? Это не было похоже на то, что она жила в 60-е годы в юрте.
– Ах… – пропела ободряюще Джилл.
Пегги бросила на нее испепеляющий взгляд.
– Когда ты беременна, то совсем себя не контролируешь.
Она производила впечатление барабанной дроби на своем животе.
– Знаю. Разве это не здорово? Это прорывается у тебя само собой сквозь всю эту чушь. Итак, Мак уже сказал тебе, что любит тебя? Когда парень говорит об этом, это означает, обычно, что он серьезно относится к вашим отношениям.
Пегги больше не могла сидеть спокойно. Она встала и стала ходить вокруг стола, дергая себя за волосы.
– Да! Ладно, он мне сказал. Это заставит тебя оставить меня в покое?
Мередит встала и положила руки на плечи Пегги, и та перестала кружить, как волчок.
– Совершенно нормально чувствовать, что ты не в себе, когда связываешь себя с новым человеком, особенно когда ты так занята борьбой с собой, как сейчас.
Джилл потянулась за еще одной курицей.
– Вот именно! Разве ты не помнишь, какой я была растерянной, сама не своя, когда мы с Брайаном впервые встретились?
– От твоих воплей могло бы свернуться молоко, – сухо заявила Пегги.
– Вот видишь! Вот о чем мы говорим. – Джилл положила себе на тарелку несколько причудливых картофельных чипсов с корочкой, присыпанных травяной приправой. – Ты почти готова воспламениться.
– Пег, – мягко произнесла Мередит. – Мы всего лишь пытаемся помочь.
– Я знаю, что пытаетесь. Но все эти разговоры – не мое. Мне нужно подумать об этом самой.
– Ты не можешь думать, не включая чувства, – прокомментировала Джилл, открывая крышку банки с самыми маленькими солеными огурцами, которые Пегги когда-либо видела.
– Могу. Я полицейский. Я все время думаю о своих чувствах.
– Это не работа, Пег. Не могла бы ты, прошу тебя, сесть обратно за стол?
Она протянула руку к столу.
– Что? И вы будете говорить о моих личных чувствах за курицей, картошкой и солеными огурцами? Нет, спасибо. Мак и я делаем то, что считаем нужным. Это все, что я собираюсь сказать.
– Ты назвала его Маком! – воскликнула Джилл. – Это огромный шаг вперед. – Она встала, подошла и обняла ее, толкнув своим животом. Один из близнецов пнул ее, явно недовольный тем, что его сильно прижали к телу Пегги.
Ее щеки пылали.
– Да, я называю его Маком… иногда. Ты счастлива?
– Да, особенно, как ты покраснела, – проворковала Джилл.
– Джилл, оставь ее в покое. Ты ведешь себя как надоедливая муха. – Мередит протянула ей один из маленьких соленых огурцов. – Лучше съешь это.
Она закатила глаза, но сделала так, как предложила ее сестра.
– Таннер мне немного рассказал о твоих родителях, особенно о твоем отце, – продолжила Мередит.
– Остановись прямо сейчас. – Ее сердцебиение участилось, как будто она пробежала вверх по лестнице. – Таннер может говорить с тобой о чем угодно, но я не обязана. Эта тема закрыта. – Даже упоминание об ее отце вызывало у нее кислоту в желудке.
Лицо Мередит вытянулось. Джилл вгрызлась в свой маринованный огурец.
– Я не хочу тебя расстраивать, – сказала Пегги, ее щеки стали пунцовыми, – но я не хочу говорить о нем. Хорошо?
Джилл накручивала салфетку на палец, когда снова села за стол. Мередит присоединилась к ней, так что Пегги почувствовала себя неловко, вставая. Она тяжело опустилась на стул.
– Люди по всему городу увидят вас вместе и будут задавать вопросы, – сказала Джилл. – Я просто хочу, чтобы ты была готова. Мы боимся, что ты можешь кого-нибудь ударить.
Очевидно, ей нужно было немного спустить пыл, если ее близкие уже боялись, что она так легко выйдет из себя.
– Никто ничего не спросит, потому что нас не увидят вместе.
Мередит нахмурила брови.
– Но вы спите. Это значит, что все откроется рано или поздно.
– Нет. Не откроется. У нас с ним нет такой договоренности.
– Вы просто приятели по траху? – Рот Джилл сложился в букву «О».
– Боже, ну, это слишком прямолинейно. – Она не думала об этой фразе. У нее и раньше были друзья без тормозов, когда она была моложе. Сейчас было совсем не так. – Я бы так нас не назвала. – Она понятия не имела, как их назвать.
– Какой термин ты бы тогда использовала?
На Джилл всегда можно было положиться в том, что она выйдет за рамки дозволенного.
– Не знаю. Ты кто? Взяла на себя роль Шерлока Холмса?
– Нет, но мне нравится версия этого фильма Би-би-си. Бенедикт Камбербан чертовски горяч.
– Его зовут Камбербэтч, идиотка. – Пегги наконец-то загребла курицу с вином. Боже, она была очень вкусной, но нарезанный лук кольцами казался ей глазными яблоками. – Перестань, пожалуйста, – сказала она, когда закончила жевать. – Ты меня сбиваешь с толку.
– Итак, Мак влюблен в тебя. Вы спите вместе, но никуда вместе не выходите. Это звучит как…
– … это «не твой пчелиный воск», – перебила она, цитируя Кита.
– Кит, похоже, действительно без ума от Мака и Дастина… Ты уверена, что не хочешь поговорить, к чему вас все это приведет? – спросила Мередит.
– Я могу справиться со всем сама. Спасибо. – Она наложила себе в тарелке кучу еды, чтобы чем-то занять рот, и ей не пришлось бы разговаривать. В отличие от Джилл, она не собиралась болтать с набитым ртом.
– Ты крепкий орешек, Пег, но мы тебя любим. Если ты передумаешь, дайте нам знать. – Мередит указала на Джилл, когда та открыла рот, чтобы возразить. – Нет. Это все, сестренка. Пег ясно дала понять, что не хочет говорить, так что давай просто поедим.
Джилл издала кудахчущий звук себе под нос.
Мередит бросила на нее предупреждающий взгляд.
– Ты съела так много курицы, что сама начинаешь походить на курицу, – прокомментировала Пегги.
– Ха-ха, – ответила Джилл.
– Я думаю, что это ку-ка-ре-ку, – идеально имитировала Мередит.
Разговор о цыплятах напомнил ей, как Мак изображал Фоггорна Леггорна с ней, с Китом, и с Дастином. Приятель по траху не стал бы озвучивать героев «Луни Тьюнс» тебе и твоему ребенку.
С другой стороны, она знала об этом с самого начала.
Они ели вкусную еду, обсуждая более безопасные темы – проделки Артура на вечере бинго и лучшую историю Джилл за неделю из «Без сои со мной».
Пока Кит не ворвался в дверь час спустя со словами:
– Мама! Ты никогда не догадаешься, кого мы встретили в кафе мороженого.
Таннер настороженно посмотрел на нее.
– Кого?
– Мистера Мейвена, Дастина и Эбби. Она сказала мне, что я могу называть ее так, когда я сказал, что странно называть ее мисс Мейвен, так как она и мистер Мейвен не женаты. Они брат и сестра, и это было бы так мерзко. – Он издал рвотный звук, как делали актеры. – Мистеру Мейвену нравится «Черри Гарсия», как и мне, Дастин позволил мне попробовать его мороженное с хлопьями и арахисовым маслом. Эбби даже дала мне попробовать свой лимонный сорбет. На вкус похож на пирог без корочки. Мистер Мейвен и Дастин дразнили ее за то, что она ест девчачье мороженое.
