Текст книги "Как повергнуть герцога (СИ)"
Автор книги: Эви Данмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
– Солдат должен быть проницательным, потому что сама его жизнь зависит от компетентности командира, – пробормотала она.
Он пожал плечами.
– Как и жизнь женщины зависит от компетентности мужчины.
– В действительности всё может быть наоборот, – сухо проговорила Аннабель, вспоминая Гилберта, которому вечно не хватало денег до конца месяца, или отца, который забывал поесть, потому что с головой уходил в книгу.
– Поэтому вы не вышли замуж? Потому что мужчины в Кенте некомпетентны?
Он так небрежно задал вопрос, будто это не было бесцеремонным вторжением в её личную жизнь.
Она была так ошеломлена, что не нашлась с ответом.
В его глазах плясали блики факелов.
– Мой вопрос был бестактен, – проговорил он, когда Аннабель так и не ответила.
Как проницательно, ваша светлость. Почему-то ей показалось, что он задал вопрос не случайно. Герцог вообще ничего не делал случайно.
– Я не хочу выходить замуж, – сказала она. – У меня на это есть свои причины.
Дверь позади скрипнула, и на террасе появился лакей с её пальто.
Она закуталась в него, как в защитный кокон. Слава богу их прервали, потому что теперь они погрузились в молчание, делая вид, что изучают ночное небо.
– Почему на потолке в вашей библиотеке изображено звёздное небо? – спросила Аннабель.
– Идея принадлежит моему отцу, – ответил он. – Ему нравились такие вещи.
– Он любил астрономию?
Она скорее почувствовала, чем увидела его ироничную улыбку.
– Нет, – ответил герцог, – он любил всё дорогое и эксцентричное.
Возможно, ей бы понравился покойный герцог.
– Но почему зимнее небо?
Монтгомери замолчал, дав понять, что Аннабель задала личный вопрос.
– Потому что я родился зимой, – наконец, произнёс он. – На потолке изображено небо над замком Монтгомери в ночь моего рождения.
Его тон не располагал к продолжению разговора. Возможно, ему, как и Аннабель, не нравилось распространяться о себе. И всё же он только что это сделал. В ответ на её искренность. В конце концов, герцог был честным человеком.
– Неужели вы никогда не видели фейерверк? – спросил он.
– Нет. В сельской местности Кента их не устраивают.
– Тогда оставайтесь на новогодний приём, – проговорил Монтгомери, – если вы простите довольно спонтанный характер приглашения.
Во второй раз за несколько минут он поразил её до глубины души. Голову наводнили тысячи мыслей. Ей не следовало даже рассматривать это абсурдное приглашение. И чем она заплатит Гилберту, если проведёт ещё одну неделю без работы? Возможно, получится продать те платья, которые на ней плохо сидели, но были хорошего качества, швеям…
Дверь, которую лакей за собой закрыл, распахнулась, и на террасу ворвался громкий смех из гостиной. Между Аннабель и Монтгомери упала длинная тень леди Лингем.
– Вот вы где, – сказала она довольным голосом. – Герцог, мне придётся украсть у вас мисс Арчер. Я приглашаю всех дам первыми отведать лингемский херес.
Пока экипаж возвращался в Клермонт, глаза Аннабель слипались, веки приятно отяжелели от лингемского хереса и большого количества мятного джулепа. Завтра утром нужно послать записку Хэтти. Аннабель понадобится платье, потому что, святые угодники, она собиралась на бал.
Лицо Монтгомери хранило всё то же мрачное и задумчивое выражение, что и по дороге на ужин. Зачем он пригласил её на приём? Почему его хмурый вид так привлекал Аннабель? Она представляла, что они находятся в карете одни. Воображение рисовало ей другую жизнь, в которой она могла запросто наклониться и прикоснуться губами к его суровому рту, нежно и настойчиво даря тепло и ласку, пока его губы не смягчатся и напряжение не покинет его плечи. Прошла целая вечность с тех пор, как она целовала мужчину, но, когда Аннабель смотрела на Монтгомери, то вспоминала ту радость, которую дарит поцелуй… прикосновение языка, ощущение твёрдых, напряжённых мускулов под ладонями, как по венам словно разливается горячая патока…
Он повернул в её сторону голову, будто она прошептала его имя.
Аннабель сонно ему улыбнулась.
Его глаза потемнели, как небо перед бурей. Внезапно её охватила неведомая сила и потянула за собой, Аннабель начала проваливаться в таинственные глубины его души, когда Монтгомери на мгновение приоткрыл завесу тайны. Аннабель услышала тихий вздох и поняла, что он сорвался с её собственных губ. Вот тот испепеляющий жаром огонь, который она почувствовала за ледяным фасадом. О, как же ошибались те люди, которые называли герцога холодным и отстранённым. Он был человеком, который не делал ничего наполовину и знал об этом. Поэтому держал себя в узде. Дай Монтгомери себе волю, и он обожжёт своим внутренним пламенем сильнее холода. Бушующая страсть Аннабель обрушится на него, как волна на скалу, но не захлестнёт и не погребёт под собой.
"Он безупречно мне подходит".
Мысль мгновенно привела Аннабель в чувства.
Это уже не просто мечты. Связь между Монтгомери и Аннабель больше не походила на прекрасный сон. Она казалась настоящей. Но не могла случиться наяву.
Аннабель вздрогнула.
На сиденье напротив Монтгомери сжал кулаки.
Еле передвигая ногами от усталости, она с трудом добралась до своей комнаты в Клермонте. И не сразу заметила большой прямоугольный свёрток на краю кровати.
Она подошла поближе.
Он был завёрнут в зелёную бумагу и перевязан красным атласным бантом. Аннабель уже не помнила, когда в последний раз получала подарки, но на ярлычке, прикреплённом к ленте, значилось её имя.
Она развязала бант непослушными пальцами.
Приподняв крышку коробки, Аннабель почувствовала запах новой шерсти.
Пальто. Тёмно-зелёного цвета, с щедрой меховой отделкой на манжетах и воротнике.
Сначала она просто смотрела на него, а затем прочла короткую записку.
"Уважаемая мисс Арчер!
Персонал Клермонта желает вам счастливого Рождества и благополучного Нового года.
Ваш слуга,
Рэмси".
Аннабель просунула руки в рукава, и пальто окутало её, словно пушистое одеяло. Она покрутилась перед зеркалом на туалетном столике. Само совершенство. Классический, неподвластный времени крой, вместо нынешнего модного. Мех кроличий, не норковый, но отличного качества, он не даст ей замёрзнуть. Вполне возможно, это пальто Аннабель будет носить до конца жизни.
Кто-то всё очень хорошо продумал.
Она опустилась на постель.
Персонал был неизменно с ней вежлив, но делать такие щедрые жесты?
Ведь это Монтгомери хмурился каждый раз, когда видел её старое пальто. Но он бы нарушил все правила приличия, сделав ей такой подарок напрямую, лишив тем самым Аннабель возможности его принять.
Она провела пальцами по меховой манжете.
Подарок выходил за рамки вежливости. Сам собой возникал вопрос: чего хотел от неё Монтгомери?
Глава 14
Несколькими днями ранее, сразу после посещения оранжереи, Себастьяну показалось вполне разумным заказать для неё пальто, поскольку старое никуда не годилось, а помочь было в его силах. Он ускорил шаг, стуча каблуками сапог по каменному полу конюшни. Но Себастьян попросту обманывал себя, он понял это в тот момент прошлым вечером, когда ему захотелось выволочь Марсдена из-за стола. Правда заключалась в том, что его безумно влекло к Аннабель Арчер, простолюдинке, синему чулку и суфражистке. Он мечтал оказаться с ней в постели, ощутить под собой её тело с непреодолимым желанием, которого не испытывал с тех пор, как… себя помнил.
Себастьян завернул за угол по дороге к стойлам и остановился как вкопанный. Перед ним стояла она, словно он вызвал её из своего воображения. Из окна позади Аннабель струился утренний свет, создавая ощущение, что вокруг её головы пылает огненный ореол. Она выглядела высокой и ослепительной в том самом тёмно-зелёном пальто.
Себастьян ощутил прилив первобытного удовлетворения. Ему нравилось видеть Аннабель в пальто, которое он для неё выбрал, будучи неуверенным, что она его наденет. Но её взгляд, конечно, оставался настороженным.
Аполлон пронзительно заржал, беззастенчиво пытаясь привлечь его внимание.
– Ш-ш-ш… – Он положил ладонь на морду коня, не сводя глаз с Аннабель.
Только когда на её лице появилось озадаченное выражение, Себастьян понял, что до сих пор не сказал ни слова.
– Доброе утро, мисс.
Она сделала реверанс.
– Счастливого Рождества, ваша светлость.
– А… да… – Очень красноречиво. Он откашлялся. – Что привело вас в конюшню в столь ранний час?
Когда они приблизились друг к другу, до него донёсся её приятный цветочный аромат, который выделялся на фоне запаха кожи, лошадей и пыли. Кровь в жилах закипела, как прошлой ночью в карете, когда её сонная улыбка моментально его возбудила… тогда он чуть не сгрёб Аннабель в объятия, как настоящий неандерталец.
Она слегка отступила назад и указала на пальто.
– Я получила рождественский подарок от персонала.
– Понятно, – сказал он. – Вам идёт.
Она чинно сложила перед собой руки, но в глубине её глаз светился огонёк, от которого у него потеплело на душе.
– Пожалуйста, поблагодарите слуг от моего имени, – сказала она. – Они слишком щедры. Но подарок пришёлся к месту.
Он мог бы дать ей гораздо больше.
Но не имел возможности.
Себастьян всегда добивался желаемого, бездействие противоречило его природе, но сейчас другой случай. Она была значительно ниже его по положению и гостила в его доме. Хорошие манеры, если не честь, требовали, чтобы он не беспокоил её своим вниманием, а иначе как она могла ему отказать, если бы захотела?
Хорошо, что их время наедине подошло к концу. На следующие два дня он запланировал встречи в городе, чтобы избежать суматохи перед самым началом новогоднего приёма. До того как Аннабель вошла в его жизнь, идея казалась ему вполне разумной.
– Сегодня я уезжаю в Лондон, – сказал он, она моргнула от неожиданной холодности в его тоне. – Пришло письмо от леди Лингем. Она предлагает вам взять мистера Питера Хамфриса в качестве сопровождающего на бал.
Её глаза потухли, тепло, в котором он купался, исчезло.
– Очень любезно со стороны графини, ваша светлость, – поблагодарила Аннабель. – Мне действительно нужен сопровождающий.
Он смотрел ей вслед, не в силах избавиться от ощущения, что чем-то её обидел.
– Ты сказала, он изумрудно-зелёный. – Взгляд Аннабель метался между Хэтти и открытой коробкой с платьем на кровати.
– Знаю, – ответила подруга, – но разве этот цвет не потрясающий?
– Это… – Она даже не знала, как его назвать. Ярко-розовый – не вполне подходил под описание.
– Пурпурный, – подсказала Хэтти. – Очень современный.
Аннабель медленно дышала через нос. Сегодня вечером она будет выделяться в толпе как павлин. И нет ни единого шанса, что ей удастся вовремя подыскать себе другое платье. Гости начали прибывать вскоре после завтрака, под её окнами тянулся нескончаемый поток экипажей. Ей придётся надеть пурпурное платье, или она вообще не пойдёт на бал.
– Тебе не нравится, – тихо проговорила Хэтти.
– Я уверена, ты хотела как лучше.
– О, нет. Ты действительно сердишься. – Лицо Хэтти вспыхнуло как факел. – Я не хотела… просто все женщины с зелёными глазами будут в изумрудном сегодня вечером, а пурпурный – идеально тебе подходит, он придаст дополнительный контраст твоей внешности. Ты всегда носишь такие унылые платья… О боже, что я говорю. Просто… я ничего не могла с собой поделать. Сама не поняла, как произнесла: "Возьму пурпурный".
Аннабель вынула платье. Под ним лежали тонкая нижняя юбка и пара белых перчаток до локтя. На покрывале осталось ещё две коробочки. В первой находился бархатный чокер с изящной вышивкой, а во второй – серьги: крупные жемчужины в форме капель, прикреплённые к квадратным розовым самоцветам.
– Украшения я одолжу тебе на время, – быстро проговорила Хэтти, – ты же их всё равно не примешь в дар?
– Не приму, – согласилась Аннабель. Раздражение в ней боролось с каким-то щемящим чувством в груди. Хэтти так хорошо продумала весь ансамбль. Как ей объяснить, что в этом платье Аннабель будет выглядеть самозванкой? Дочерью викария, которая разыгрывает из себя леди.
Она посмотрела на платье. Теперь оно казалось менее ярким, но выглядело ужасно узким, такой фасон Аннабель встречала только в журнальных вырезках в общей комнате колледжа.
– Под него нужен… корсет, доходящий до середины бедра?
Глаза Хэтти расширились при упоминании нижнего белья.
– Да, а что?
Аннабель посмотрела на неё с комическим отчаянием.
– Мой заканчивается на талии. – Такой корсет вышел из моды много лет назад, но подходил под её старомодные платья.
Хэтти заломила руки.
– Одолжить тебе мой?
– Но ты гораздо ниже меня ростом.
– А если мы попросим…
– Я же не могу попросить незнакомую женщину одолжить мне… нижнее белье, – прошипела Аннабель. Теперь они обе покраснели.
– Чёрт! – Хэтти резко опустилась на кровать. – Я и правда всё испортила. Ведь я так надеялась, что, по крайней мере, одна из нас сегодня будет выглядеть потрясающе.
Аннабель села рядом.
– Что ты имеешь в виду?
Подруга провела рукой по пурпурному шёлку.
– Я буду выглядеть ужасно. Мама выбирает мне наряды, а она ничего в них не понимает. Моё платье в пастельных тонах, без малейшего намёка на декольте.
Неохотная улыбка тронула уголок рта Аннабель.
– Поэтому ты выбирала мне наряд, как себе?
Хэтти угрюмо пожала плечами.
Аннабель взяла её за руку и крепко сжала.
– Ты подобрала мне… полный ансамбль, и я искренне благодарна тебе за это.
Хэтти нерешительно сжала её ладонь в ответ.
– А как же… нижнее белье? – прошептала она.
Аннабель поступит так, как поступала всегда.
– Буду исходить из практичных соображений.
То есть оставалось надеяться, что платье сядет на её естественные формы, и, помоги ей бог, возможно, придётся отказаться от панталон на случай, если они собьются в складки и будут видны под облегающей юбкой…
В дверь ворвалась Катриона, дико озираясь по сторонам.
– Вы не видели мои очки?
– Катриона! – воскликнула Хэтти. – Ты совсем другая.
Катриона повернула голову в сторону подруги и моргнула. Её лицо выглядело поразительно обнажённым. Оно сильно отличалось от того, которое они все знали. Хоть и значительно похорошело. Очки скрывали большие кельтские голубые глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами.
– Ничего не понимаю, – проговорила Катриона. – Я сегодня ужасно рассеянная.
И она выскочила из комнаты.
Хэтти бросила на Аннабель многозначительный взгляд.
– Мне кажется, она питает нежные чувства к Перегрину Деверо, – пробормотала она. – Я думаю, Катриона сняла очки, чтобы попрактиковаться обходиться без них на сегодняшнем балу.
Аннабель нахмурилась.
– Но лорд Деверо отбыл в Уэльс около часа назад. – Она видела, как он забрался в дорожную карету с каким-то каменным лицом.
А вот его брат ещё не вернулся в Клермонт.
По её спине пробежала дрожь предвкушения.
– О боги, пожалуйста, пусть платье мне подойдёт, – взмолилась Аннабель и резко встала.
В приёмной Клермонта собралось нескольких сотен людей, все они о чём-то переговаривались в ожидании развлечений и танцев. В приглушённом свете поблёскивали драгоценные камни и бокалы для шампанского. Обстановка совсем не напоминала деревенские мероприятия. Настоящее море незнакомых бледных лиц. Аннабель ощущала на себе их взгляды, словно пальцы, которые ощупывали её всю.
– Смотри. Это Селеста, – сказала одна дама. – Нет, я уверена, что платье от Селесты… Но кто эта женщина?
"Я женщина, которая носит платье от Селесты без нижнего белья".
Шёлковая верхняя юбка оказалась слишком тонкой для панталон, она вплотную прилегала к нижней. Ощущение наготы усугублял узкий лиф с глубоким вырезом, который довольно эффектно подчёркивал верхнюю часть её груди. И кроме кружевной отделки на оборках небольшого шлейфа, других украшений, которые могли бы отвлечь внимание от самой Аннабель, не было. Из зеркала на неё смотрела богатая, модная незнакомка, которая имела полное право присутствовать на именитом балу. Как только она спустилась по парадной лестнице, лицо Питера, её сопровождающего, приобрело свекольный оттенок.
– Аннабель. – Из толпы появилась Хэтти под руку с красивым молодым джентльменом с каштановыми волосами. Она отошла от него и бросилась к ней.
– Ты выглядишь просто потрясающе! – воскликнула она, прижав руку к сердцу. – О боже. Закари, – Хэтти повернулась к своему сопровождающему, – разве она не потрясающе выглядит? Я ужасно завидую. Аннабель, позволь представить тебе моего брата, Закари Гринфилда.
Блеснув глазами, молодой человек поклонился.
– Мисс Арчер. Вы грациозны, словно лоза винограда, и завораживаете, как цветок лотоса.
Когда они с Питером начали обмениваться мнениями по поводу бренди, Хэтти взяла Аннабель под руку и отвела в сторонку.
– Я же говорила, – пробормотала она, указывая на своё платье. Её аппетитные формы утопали в каскаде бантов и воланов то ли бежевого, то ли жёлтого цвета. – Абрикосовое, – простонала Хэтти, – а эти многослойные оборки… я похожа на рисовый пудинг.
– Ты прекрасно выглядишь, – солгала Аннабель.
Хэтти бросила на неё выразительный взгляд.
– Я уверена, мой брат заплатил друзьям, чтобы они вписали свои имена в мою танцевальную карточку.
По крайней мере, у Хэтти была карточка. Аннабель же придётся весь вечер наблюдать за балом со стороны. Ни один аристократ не мог пригласить её на танец, не вызвав пересудов, а Питер сообщил, что, как священнослужителю, ему не положено танцевать. Она попыталась уговорить его на кадриль, но он твёрдо стоял на своём, хоть и слегка заикаясь. Поэтому Аннабель весь вечер просидит на стуле у стены, как пурпурная желтофиоль.
Робко подкравшись, Питер предложил ей руку.
– Не пройти ли нам в бальный зал, мисс Арчер? Я слышал, что частью украшений являются живые северные олени.
Из распахнутых настежь створчатых дверей доносилась мелодия "Зимы" Вивальди. Декорированный в прохладных тонах бальный зал ярко сверкал, как настоящий ледяной дворец: хрустальные люстры, искрясь и переливаясь, парили под светло-голубым потолком. Серебристые блики отражались от вёдер с охлаждающимися бутылками шампанского и многоярусных блюд на столах с закусками. С верхних балконов ниспадало множество белоснежных орхидей.
Но её внимание привлёк только мужчина, приветствовавший гостей у входа.
Пульс ускорился. А тело сковало острое напряжение.
Монтгомери выглядел до боли красивым. Его худощавая фигура и строгое лицо идеально сочетались с резкими, элегантными линиями чёрно-белого вечернего костюма.
Когда настала очередь Аннабель поприветствовать герцога, Монтгомери удивлённо посмотрел на неё, будто сначала не узнав. На мгновение он замер, как одна из ледяных скульптур, выставленных вдоль стен. Но она заметила, как его взгляд скользнул по её декольте. Видимо, с этим рефлексом он, как и любой другой мужчина, не мог совладать.
Его скулы окрасил слабый румянец.
– Мисс Арчер, – отрывисто произнёс он.
– Ваша светлость.
Герцог уже поворачивался к её сопровождающему.
– Мистер Хамфрис. Добро пожаловать в Клермонт.
И всё.
Такое отношение её задело.
Первые мгновения она слепо шла под руку с Питером, чувствуя себя глупо. А чего она собственно ожидала? Что с губ Монтгомери слетят высокопарные слова наподобие: "Вы грациозны, словно лоза винограда"? По правде говоря, да. Очевидно, теперь Аннабель думала о нём исключительно как о человеке, с которым обрела особую связь, и надеялась на какое-то подтверждение этому с его стороны. Она резко выдохнула. Снова галльская гордость? Нет, галльские иллюзии!
Она неловко опустилась в бархатное кресло у дальней стены, где ей предстояло провести весь вечер. Питер остался стоять. Вытянув шею, он оглядывал бальный зал.
– Думаю, что слухи об оленях сильно преувеличены, – проговорила Аннабель.
Он моргнул.
– Конечно. – Питер коротко рассмеялся. – Я хочу сказать, что их присутствие было бы просто возмутительным и непрактичным…
Она прикусила губу. С её стороны дурно вымещать свою неуместную досаду на человеке, который проявлял по отношению к ней исключительно доброту. В отличие от Монтгомери с его переменчивым настроением. Сейчас он беседовал с величественной дамой и хорошенькой девушкой в белом, которая время от времени робко на него посматривала.
– Графиня Уэрхем, – пробормотал Питер, проследив за её взглядом, – говорят, что её дочь, леди Софи – одна из потенциальных кандидаток на роль новой герцогини.
Горло неприятно сжалось.
– На роль новой герцогини?
Питер снова посмотрел на Аннабель.
– Герцог снова женится в следующем году. Принести вам сэндвич?
– Да, пожалуйста, – пробормотала она, не чувствуя даже намёка на аппетит.
Вскоре бальный зал наводнили танцующие пары, от чего воздух наполнился ароматами духов и пота. В толпе мелькнуло жёлто-бежевое платье, когда Томлинсон закружил Хэтти в кадрили. А Питер Хамфрис тем временем читал Аннабель лекцию о благородном олене, обитающим в Уилтшире.
До полуночи оставалось ещё два часа.
– Хотите я принесу ещё сладостей? – Питер, как и всегда, смотрел на неё, не отрываясь.
– Нет, спасибо.
– Тогда ещё один сэндвич?
– Нет, спасибо, последний был довольно сытным.
Монтгомери не танцевал. Он стоял на краю бального зала, заложив руки за спину, и разговаривал с гостями, среди которых было чересчур много мамаш с дочерьми-дебютантками или мужчин, жаждущих обсудить политику.
Закончился ещё один танец, и к Аннабель подошла Хэтти. Её рыжие волосы слегка растрепались, она энергично обмахивала блестящую от испарины шею.
– Могу я принести вам прохладительные напитки, леди? – тут же бросился предлагать Питер.
– Немного розового шампанского, пожалуйста, – быстро ответила Аннабель.
Чаша с розовым шампанским находилась в другом конце зала.
– Ваше желание для меня закон! – воскликнул викарий и ринулся в толпу.
Хэтти быстро взяла Аннабель под руку.
– Должна признаться, Томлинсон был очень ко мне внимателен, – пробормотала она. – И даже, – Хэтти многозначительно пошевелила рыжевато-коричневыми бровями, – упомянул, что хочет подышать свежим воздухом на террасе.
– Не ходи с ним на террасу, – чересчур резко бросила Аннабель.
Лицо Хэтти вытянулось.
– Просто… не ходи, – уже мягче повторила Аннабель.
– Но она же хорошо просматривается из окон бального зала.
– Ещё хуже. Хочешь выйти за него замуж?
Хэтти вздрогнула.
– Замуж? Нет, конечно. У него нет титула. – Она украдкой взглянула на молодого человека, который в этот момент хлопал лорда Палмера по спине, громко смеясь. – И не особо он похож на архангела Гавриила, – признала Хэтти.
– Тогда ты вряд ли захочешь, чтобы вас застукали в компрометирующей ситуации.
– Но…
– Никакой террасы. Никаких альковов. Никаких тёмных, пустых коридоров, – настаивала Аннабель. – Прости, что говорю как гувернантка, – добавила она, стараясь не сгущать краски.
– Ты сейчас действительно напомнила мисс Майер, – проговорила Хэтти голосом очень красивой и очень богатой девушки, которая раздумывает, стоит ли прислушиваться к совету женщины на две дюжины ступеней ниже неё по социальной лестнице.
Её тон, как маленький кинжал, больно уколол Аннабель.
– Я просто не хочу, чтобы ты пострадала, – тихо сказала она.
Будто почувствовав, что он стал предметом обсуждения, Томлинсон полуобернулся и поднял в их сторону бокал шампанского. С его блестящими глазами и взъерошенными волосами он выглядел не опаснее щенка пуделя.
Но всё же он оставался мужчиной.
– Хэтти, – сказала Аннабель. – Мужчины… иногда они совершают возмутительные поступки, когда оказываются наедине с дамой.
Хэтти нахмурилась.
– Моя дорогая, возможно, я не столь находчива, как ты, в обращении с джентльменами, но уверяю тебя, я знаю, как дать отпор поклоннику.
– А что, если ты не захочешь давать ему отпор?
Глаза Хэтти расширились.
– Ты намекаешь на то, что я… позволю ему лишнее?
– Нет, нет, не совсем так, – поспешно проговорила Аннабель, – просто бывают джентльмены, которые пообещают всё что угодно, вообще что угодно, и если по своей натуре ты сама не вероломный человек, то вряд ли сможешь разглядеть всю его подноготную.
Губы Хэтти растянулись в лёгкой улыбке.
– Он может обещать мне всё что угодно. До тех пока не пытается, ну, ты знаешь, – она понизила голос до шёпота, – меня поцеловать.
– А если он тебя всё-таки поцелует, и тебе это так понравится, что ты забудешь дать ему отпор, а когда придёшь в себя, то поймёшь, что он заманил тебя за тисовую изгородь.
– За… тисовую изгородь?
Аннабель вспыхнула.
– За любую изгородь.
Глаза Хэтти смягчились и стали мечтательными, а не испуганными.
– Что это должен быть за поцелуй, – вздохнула она. – О, каждую женщину хоть раз в жизни нужно поцеловать так, чтобы она забылась. – Хэтти наклонилась ближе и полюбопытствовала: – Откуда ты всё это знаешь, Аннабель?
Чёрт возьми!
От вопиющей лжи её спас лорд Палмер, он подошёл к Хэтти, чтобы пригласить её на следующий танец.
Питер ещё не вернулся. Вместо того чтобы снова сесть, Аннабель сделала несколько шагов, чтобы размять ноги… и оказалась лицом к лицу с леди Лингем.
В бледно-голубом шёлковом платье, с веером и серьгами в тон, графиня выглядела очень миловидно, но её несомненно затмевал молодой джентльмен, стоявший рядом. Господи. Аннабель никогда не встречала таких красивых мужчин. Он был внушительного роста, но не грузный и не долговязый, его телосложение словно представляло собой образец с идеальными пропорциями. Блестящие каштановые волосы мягкими волнами обрамляли его высокие скулы и идеальную линию челюсти. Его лицо могло принадлежать архангелу. Но кричащий розовый жилет говорил о том, что он совершенно точно не имеет отношения к небесным созданиям. Если присмотреться, цвет жилета был пурпурным.
Должно быть, она слишком долго смотрела на мужчину, потому что его янтарные глаза переместились на неё и тут же загорелись. Аннабель узнала в нём хищника. Живот неприятно сжался.
– Мисс Арчер.
К несчастью, леди Лингем помахала веером, подзывая подойти к ним.
Аннабель нехотя подчинилась.
Графиня окинула её оценивающим взглядом и улыбнулась, словно встретила давно потерянного друга.
– Мисс Арчер. Вы выглядите великолепно, – сказала она. – Это ведь Селеста?
– Да, миледи.
– Считайте, что вам повезло, – сказала леди Лингем. – Её творения поразительны. – Она указала веером на своего потрясающего спутника. – Мисс Арчер, позвольте представить вам лорда Тристана Баллентайна. Лорд Тристан, рада познакомить вас с мисс Арчер.
Лорд Баллентайн склонил голову. В его правом ухе блеснула бриллиантовая серьга.
– Лорд Тристан только что вернулся с ужасной маленькой войны в колониях, – сообщила леди Лингем. – Несколько дней назад он получил Крест Виктории за выдающуюся храбрость на поле боя.
– Вы меня смущаете, миледи, – совершенно беззастенчиво ответил Баллентайн, изучая глазами декольте Аннабель. – Почему я никогда раньше вас не встречал, мисс? Обычно я знаю всех красавиц на балах.
Леди Лингем поджала тонкие губы.
– Мисс Арчер приехала из провинции.
Он поднял глаза и выгнул бровь.
– Из провинции? Откуда конкретно?
– Из Кента, милорд, – ответила Аннабель.
– Прелестно, – любезно проговорил он. – Не окажете ли мне честь принять приглашение на следующий танец и рассказать всё об этом живописном местечке?
Это было последнее, чего она хотела. Он выглядел ненамного старше Аннабель, но изгиб его губ хранил какой-то порочный намёк, свидетельствующий о жизни, проведённой в разврате.
– Боюсь, у меня немного болит голова.
Его губы дрогнули.
– От того, что ещё не станцевали ни одного танца?
Вопрос лишил её дара речи. Джентльмену не пристало давить на женщину, леди она или нет. Как и не пристало открыто заявлять, что наблюдал за ней. С другой стороны, похоже, лорд Тристан не придерживался правил приличия, судя по серьге в ухе.
– Я весьма неуклюжий партнёр, – сказала она. – Боюсь, что танец со мной поставит под угрозу ваши ноги.
– Красивые женщины так или иначе подвергают мужчин опасности, – ответил он. – Я склонен считать, что риск того стоит.
– Как доблестно. Теперь я понимаю, как вы получили Крест Виктории.
Это было ошибкой. Губы Баллентайна растянулись в медленной улыбке, такая улыбка могла принадлежать превосходящему по силе сопернику, который принимал вызов.
– Действительно, – протянул он, – доблесть у меня в крови. Видите ли, это мой семейный девиз: "Cum Vigor et Valor10".
Без сомнения, он считал себя неотразимым, и кому-то, кроме Аннабель, так вполне могло показаться.
Он протянул ей руку.
Аннабель уставилась на его ладонь. Теперь не получится отказаться от приглашения, не устроив сцены.
– О, сделайте нам всем одолжение и потанцуйте с этим мужчиной, дитя, – проворковала леди Лингем. – Баллентайн не принимает отказов, нам придётся вести шутливую беседу до самого утра, если вы не согласитесь.
Возможно, в учебнике по этикету и существовал раздел о том, как отразить совместную атаку графини и виконта. Но ей он не попадался.
Она медленно положила руку на ладонь Баллентайна.
Леди Лингем улыбнулась и похлопала плута веером по плечу.
– Веди себя прилично.
Послышались первые ноты мелодии танца.
Вальс.
Аннабель тут же позабыла о раздражении и почувствовала укол паники. Она не танцевала вальс больше семи лет.
На её талию легла большая тёплая ладонь.
– Смотрите на меня, дорогая, – донёсся откуда-то сверху шелковистый голос Баллентайна. Аннабель запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Виконт был до абсурда высоким.
И тут у неё оборвалось сердце.
Поверх правого плеча Баллантайна она встретилась взглядом с Монтгомери.
Он стоял прямо над ней у балконных перил, его глаза превратились в две щёлочки, которые сверкали серебряным огнём.
Она быстро отвела взгляд и переместила его на загорелую шею лорда Баллентайна. Шея была красивой, но сумела удержать её внимание секунды на три, Аннабель снова посмотрела наверх.
Монтгомери исчез.
Музыка зазвучала громче. Лорд Баллентайн сделал первый поворот, и Аннабель перестала волноваться о том, что забыла все шаги. Виконт мог бы запросто вальсировать с мешком муки. Он уверенно вёл её в танце, с необычной для человека его роста томной грацией.
– Значит, вы действительно понятия не имеете о том, кто я? – спросил он. – И слухи не омрачили ваше первое впечатление обо мне? – Виконт смотрел на неё львиным взглядом.
Сколько длится вальс? Пару минут она вполне способна пережить.
– Я знаю, что вас удостоили высочайшей воинской чести, что в этом предосудительного?
Уголок его рта приподнялся.
– Вы сильно восхищены?
– Конечно, – ответила Аннабель. – Какая женщина не станет восхищаться храбрым мужчиной в военной форме?
– Ах да, форма. Увы, но ярко-красный цвет абсолютно мне не идёт.
Он ей подмигнул.
Против её воли Аннабель заинтриговало его возмутительное тщеславие.
– Вы воевали… против вторжения зулусов? – спросила она.
Под её ладонью его плечо напряглось
– Нет, – сказал он. – В Афганистане.
О.
– Я слышала, это была ужасная война, – серьёзно проговорила она.
