Текст книги "Как повергнуть герцога (СИ)"
Автор книги: Эви Данмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
– Могу я вместо этого попросить наказание розгами? – задал вопрос Перегрин.
Себастьян нахмурился.
– В твоём возрасте? Нет. Кроме того. Тебе понадобится больше пары минут, чтобы обдумать свои дурацкие поступки.
Перегрин опустил глаза в пол.
И всё же Себастьян успел разглядеть вспышку эмоций в глазах брата. Которую можно было принять за ненависть.
Как ни странно, его это задело.
Он откинулся на спинку стула. За те шестнадцать лет, что Себастьян воспитывал Перегрина он, видимо, где-то допустил ошибку, потому что брат явно рос не тем человеком, которым должен был стать. Или, возможно… именно тем. Кем-то наподобие их отца.
"Только через мой труп".
Перегрин всё ещё сидел, склонив голову. Кончики его ушей покраснели.
– Ты свободен, – сказал Себастьян. – На самом деле я не хочу тебя здесь видеть до конца семестра.
Перегрин Деверо оказался совсем не таким, каким ожидала его увидеть Аннабель. С сияющим взглядом зелёно-карих глаз и пепельными волосами он выглядел по-мальчишески дружелюбным… даже симпатичным. Полной противоположностью брату.
Вместе с Катрионой и Хэтти они встретили его у Сент-Джонса, он стоял, прислонившись к колонне с недокуренной сигаретой в руке, которую вежливо погасил, как только к нему подошли девушки.
Он оглядел их троицу с лёгким недоумением.
– Дамы, считайте меня оптимистом, – проговорил Перегрин Деверо, – но благодаря этому ключу мы обгоним все питейные общества Оксфорда, так что я с содроганием представляю себе цену. Что вы хотите взамен? Золотое руно? Голову на блюде? Мою душу?
Он говорил с той же наигранной мелодичностью в голосе, что и молодые лорды, которых Аннабель помнила по званым ужинам в хозяйской усадьбе дома, эти мужчины любили, как звучат их собственные шутливые замечания. Нужно было иметь хороший слух, чтобы уловить скрытую настороженность в вопросе лорда Деверо. Парень не дурак.
Она одарила его, как надеялась, застенчивым взглядом.
– Вашей душе ничего не угрожает, лорд Деверо. Мы просим лишь приглашение на ваш домашний приём в Клермонте.
Он моргнул.
– На приём, – повторил лорд Деверо. – На обычный домашний приём?
– Да. – Интересно, а на что похож "необычный" приём.
– Но почему вы выбрали именно приглашение, если могли попросить что угодно? – Он выглядел искренне озадаченным.
К счастью, Аннабель пришла подготовленной.
– Посмотрите на нас. – Она печально вздохнула и жестом указала на своё старое пальто. – Мы – синие чулки. У нас репутация чудовищно немодных женщин, а вы вращаетесь в самых модных кругах Оксфордшира.
Что являлось чистой правдой. Аннабель не могла позволить себе модную одежду; Катриону, казалось, она совершенно не интересовала, а Хэтти… Ну, у неё были свои представления о моде. Сегодня она прикрепила к своей шляпе гигантский бирюзовый плюмаж, из-за которого при каждом дуновении ветра маленький головной убор едва не слетал с головы.
Именно на это покачивающееся перо и устремился взгляд лорда Деверо.
– Ну, – сказал он. – Понимаю. – Его собственное облачение говорило о деньгах и хорошем вкусе: щегольски сдвинутый набок цилиндр, изящный серый сюртук и свободно обёрнутый вокруг шеи шарф, чёрные начищенные до блеска оксфордские ботинки. Тщательно рассчитанная небрежность, с которой он всё это носил, должна была свидетельствовать о том, что его вообще не волнует мода.
Он снова перевёл взгляд на Аннабель.
– Значит, вы хотите стать модными, попав в определённые круги.
– Да, милорд.
Лорд Деверо кивнул.
– Очень разумно.
Он всё ещё медлил.
Она вытащила из кармана пальто тяжёлый, похожий на средневековый, ключ и эффектно покрутила его на пальце. Перегрин Деверо больше не сутулился. Он сосредоточился на ключе, как его хищный тёзка, сокол6.
– Вообще-то, – медленно проговорил он, – на неделе перед Рождеством действительно запланирован домашний приём. Но это маленькое, неофициальное мероприятие, рассчитанное на дюжину джентльменов. И герцога в резиденции не будет. – Он виновато пожал плечами.
Напряжение в груди, о котором Аннабель даже не подозревала, вдруг рассеялось. Если герцога не будет дома, это может значительно облегчить безрассудную миссию для её друзей.
– Его светлость уедет? – повторила она.
Перегрин не отрывал взгляда от ключа.
– Он планирует навестить мать во Франции.
Она повернулась к Хэтти и Катрионе, делая вид, что размышляет.
– А вы как думаете? Будет ли это по-прежнему считаться домашним приёмом?
– Думаю, да, – пискнула Хэтти. Катриона поспешно кивнула.
Хвала небесам, обе девушки раскраснелись и явно нервничали. Оставалось надеяться, что лорд Деверо спишет их реакцию на чрезмерное волнение желтофиолей.
– В таком случае мы выполним нашу часть сделки, – сказала она, протягивая ему на ладони ключ. – У вас есть два часа, чтобы его скопировать.
– Подождите, – вмешалась Хэтти, останавливая руку Аннабель. – Дайте слово джентльмена, – потребовала она у лорда Деверо.
Его губы тронула кривая усмешка. Он прижал правый кулак к сердцу и изобразил поклон.
– Клянусь честью, мисс Гринфилд. Дворец Клермонт вас ждёт.
Глава 6
Декабрь.
Едва они сошли с поезда на вокзале Мальборо и отъехали от станции, как Аннабель признала поражение – переводить Фукидида в громыхающей карете просто невозможно. Она опустила книгу.
– Наконец-то! – радостно воскликнула Хэтти со скамьи напротив.
Аннабель поморщилась. У неё скрутило желудок. Рядом с ней, несмотря на тряску, Катриона спокойно читала книгу, а двоюродная бабушка Хэтти, которая выполняла роль их компаньонки, как ни в чём не бывало похрапывала в углу.
– Ты выглядишь бледновато, даже с зеленоватым оттенком, – подметила Хэтти своим острым художественным взглядом. – Уверена, что читать в движущемся экипаже разумно?
– Мне нужно написать эссе.
– Сейчас у тебя передышка, – мягко сказала Хэтти.
Аннабель кинула на неё мрачный взгляд.
– Вынужденная.
Она всё ещё пыталась примириться с мыслью, что едет на приём к герцогу. Как наивно с её стороны было полагать, что она сможет отделаться лишь добычей приглашения. Люси оставалась непреклонной: Аннабель должна поехать вместе со всеми, ведь два деревянных коня в тылу врага хорошо, а три – лучше, и поскольку Люси отвечала за стипендию, Аннабель отправилась в логово льва. Она попыталась привести несколько вполне разумных аргументов, например, что ей совершенно нечего надеть. И вот теперь на крыше кареты трясся сундук, плотно набитый прогулочными платьями и вечерними нарядами прошлых сезонов леди Мейбл. Сама Люси осталась в стороне, известная своими радикальными взглядами, она бы только вызвала раздражение у герцога.
Герцога в поместье не будет.
Но даже если бы и был, вряд ли он запомнил такую девушку, как она. Наверняка, столкновение с простолюдинами не являлось для него чем-то примечательным. И всё-таки. Неужели её мутило только от чтения Фукидида? В последний раз посещение аристократического дома закончилось для неё катастрофой…
Аннабель отодвинула занавеску и вгляделась в проплывающий мимо пейзаж. За окном летали снежинки, окутывая холмы и широкие хребты Уилтшира белым покрывалом под облачным утренним небом.
– Долго ещё ехать? – спросила она.
– Меньше часа, – ответила Хэтти. – Впрочем, если снег продолжит валить, мы можем застрять.
Оставалось надеяться, что дороги в Кент не занесёт.
"Возвращайся в Чорливуд двадцать второго декабря", – написал Гилберт. Пройдёт чуть больше недели, и она будет мыть полы, печь пироги, таскать дрова, и всё это с капризным, привязанным к спине ребёнком. Хотелось бы надеяться, что три месяца учёбы её не изнежили. Жена Гилберта, нравится это Аннабель или нет, нуждалась в любой помощи.
– Расскажи, чем тебя заинтересовала Древняя Греция? – Взгляд Хэтти устремился на "Историю Пелопоннесской войны", лежавшую у Аннабель на коленях.
– По правде говоря, не думаю, что у меня был выбор. Отец начал преподавать мне древнегреческий, как только я научилась читать, он специализировался на Мессенских войнах, – стараясь не смотреть на пляшущие буквы, ответила Аннабель.
– Он тоже посещал Оксфорд?
– Нет, Даремский университет. Отец был третьим сыном, поэтому стал священником. В основном учился сам.
– Если бы женщинам разрешили получать образование раньше, – сказала Хэтти, – у нас бы было меньше книг о кровавых бойнях и больше о романтике и красивых вещах.
– Но в этих книгах много романтики. Возьмём, например, Елену Троянскую, Менелай снарядил тысячу кораблей, чтобы её вернуть.
Хэтти поджала губы.
– Лично я всегда считала, что тысяча кораблей это немного чересчур. А Менелай и Парис дрались за Елену, как собаки за кость, и никто не спросил, чего хочет она. Даже её одержимость Парисом была вызвана отравленной стрелой, что в этом романтичного?
– Страстью, – сказала Аннабель, – стрелы Эроса пропитаны страстью.
– О, страсть, отрава, – проговорила Хэтти, – и то, и другое сводит людей с ума.
В её словах была доля истины. Древние греки считали страсть формой безумия, заражающей кровь, и по сей день она вдохновляла людей на побеги, незаконные дуэли и бульварные романы. Даже вполне разумную дочь викария страсть смогла сбить с толку.
– Зато Платон был романтиком, – сказала Хэтти. – Разве не он говорил, что душа раскалывается надвое ещё до нашего рождения, и мы всю жизнь ищем свою вторую половину, чтобы снова почувствовать себя целыми?
– Да, это он сказал.
Только Платон находил предположение нелепым, поэтому его пьеса о родственных душах была сатирической. Аннабель оставила этот факт при себе, потому что на лице Хэтти появилось мечтательное выражение, которое она не решилась стереть.
– Я так жду встречи со своей потерянной половинкой, – вздохнула Хэтти. – Катриона, а как выглядит твоя родственная душа? Катриона?
Катриона оторвалась от книги, медленно моргая, как испуганная сова.
– Моя родственная душа?
– Твоя вторая половинка, – подсказала Хэтти. – Твой идеальный муж.
Катриона шумно выдохнула.
– Ну, я не уверена.
– Но женщине нужно знать, каким должен быть её идеальный мужчина!
– Наверное, мой должен быть учёным, – проговорила Катриона, – тогда он позволит мне заниматься исследованиями.
– Ага, – кивнула Хэтти. – Значит, он – прогрессивный джентльмен.
– Безусловно. А твой? – быстро спросила Катриона.
– Молодой, – сказала Хэтти. – Он должен быть молодым, титулованным и блондином. С волосами насыщенного тёмно-золотого оттенка, как у старинной римской монеты.
– Довольно… специфичный запрос, – сказала Катриона.
– Он станет позировать для моих картин, – сказала Хэтти, – я же не могу изобразить сэра Галахада престарелым. Ты когда-нибудь видела рыцаря в сияющих доспехах, который не был бы молод и красив?
Аннабель еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. О рыцарях и принцах грезили маленькие деревенские девочки. С другой стороны, такой девушке, как Хэтти, рыцари и принцы не казались какими-то сказочными существами, её родители приглашали их к себе на ужин в Сент-Джеймсе. А если кому-то из них посчастливится жениться на Хэтти, он будет её холить и лелеять, потому что ему придётся держать ответ перед Жюльеном Гринфилдом.
При таких обстоятельствах даже Аннабель рассмотрела бы возможность выйти замуж, она бы получила заботливого супруга, а в её распоряжении оказалась бы целая армия прислуги, которая присматривала бы за домом. Но в данный момент, брак с родственной душой или нет означает бесконечную уборку, починку одежды, упорный труд всей семьёй и обязательство допускать мужчину к телу для удовлетворения его собственных нужд… Её пальцы впились в бархатное сиденье кареты. Что хуже? Делить постель с мужчиной, которого не любишь, или с тем, кто способен разбить тебе сердце?
– Аннабель, – не унималась Хэтти. – Расскажи о своей второй половинке.
– Судя по всему, она занята где-то в другом месте? Хорошо, что я полагаюсь на ту, с которой родилась.
Аннабель проигнорировала неодобрительный взгляд Хэтти, снова посмотрев в окно. Мимо проплывала деревня. Вдоль улицы выстроились каменные домики медового цвета. С покрытыми снегом крышами и верхушками дымоходов они выглядели вполне съедобно. По тротуару прохаживались упитанные свиньи. По крайней мере, герцог заботился о своих арендаторах.
Боже мой!
– Это Клермонт? – Она прикоснулась пальцем к холодному оконному стеклу.
Хэтти наклонилась вперёд.
– Он самый. Какой чудесный дом.
Описание "чудесный дом" совершенно не подходило появившемуся вдалеке зданию. Клермонт возвышался над землёй, как заколдованная огромная скала, искусно высеченная и неприступная. Раскинувшись на пологом склоне, особняк, словно правитель на троне, оглядывал просторы своих земель. Какое пугающе великолепное зрелище.
Необъятный мощёный двор, казалось, поглотил цокот лошадиных копыт. Но у подножия серой известняковой лестницы, ведущей в особняк, карету ожидала одинокая фигура. Перегрин Деверо. Его взгляд был слегка затуманенным, а галстук помят, но, когда он помогал гостьям выйти из кареты, его рука оставалась тверда.
– Как замечательно видеть вас здесь, леди, – сказал он, взяв под руку покрасневшую Катриону с одной стороны, а тётушку Гринфилд – с другой, и повёл их вверх по лестнице. – Джентльмены с нетерпением ждут вашего приезда.
Холл Клермонта возвышался на три головокружительных этажа, а венчал его куполообразный стеклянный потолок. Балюстрады верхних этажей украшали статуи. Пол был выложен чёрными и белыми мраморными плитами, напоминая гигантскую шахматную доску. Вполне закономерно для одного из любимейших стратегов королевы.
Аннабель глубоко вдохнула и выпрямилась. Ничего страшного. Она сможет продержаться здесь несколько дней. Аннабель знала, в каком порядке пользоваться ножами и вилками и кому какой делать реверанс. Она прекрасно владела французским, латынью и греческим, умела петь и играть на пианино, могла вести беседы об истории Востока и Запада. Её помешанный на древностях отец и прабабка по материнской линии об этом позаботились. С галльской решимостью бабушка-француженка передала королевский этикет всем своим потомкам вплоть до семьи викария. Поэтому в Кенте Аннабель считали чудачкой и, как она призналась Хэтти, ужасным синим чулком. Кто бы мог подумать, что теперь это поможет ей избежать роковых ошибок в герцогском дворце?
Лорд Деверо подвёл их к группе слуг у подножия парадной лестницы.
– Нас вот-вот завалит снегом, – сказал он, – поэтому предлагаю в течение часа отправиться на конную прогулку по садам.
Катриона и Хэтти отнеслись к приглашению с энтузиазмом, но ведь они умели скакать верхом. Опыт Аннабель ограничивался поездками на старой пахотной лошади, сидя по-мужски прямо. Едва ли у неё получится справиться с чистокровной кобылкой в дамском седле.
– Я, пожалуй, откажусь, – сказала она. – Мне нужно поработать над переводом.
– Конечно, – вежливо ответил Перегрин. – Джинни покажет вам вашу комнату. Не стесняйтесь спрашивать, если вам что-то понадобиться. Что бы вы ни пожелали, будет тотчас исполнено.
– Тогда я буду осторожна в своих желаниях, – сказала она.
На его лице появилась уже знакомая ухмылка.
– Деверооо.
Пьяный рёв эхом отразился от стен холла, и улыбка тут же исчезла с лица Перегрина.
– Прошу прощения, мисс. Дамы. Похоже, джентльмены нашли бренди.
Кровать с балдахином в её комнате для гостей выглядела неприлично роскошной: огромная, с изумрудно-зелёными занавесями из плотного бархата и кучей шёлковых подушек ярких цветов. Аннабель не терпелось растянуться на мягком чистом матрасе.
Двумя этажами ниже под высокими окнами располагался внутренний двор, в центре которого стоял недействующий фонтан в окружении аккуратно подстриженных тисов. Вдалеке раскинулся огромный заснеженный парк, который Перегрин называл садом.
– Что-нибудь ещё, мисс?
Аккуратно сложив руки поверх фартука, горничная Джинни терпеливо ждала ответа.
Казалось, всё это великолепие быстро опьянило Аннабель. Зачем работать над переводом здесь, когда есть ещё двести комнат?
Она потянулась за Фукидидом и блокнотом.
– Не могли бы вы показать мне библиотеку?
– Конечно, мисс. Которую?
Здесь несколько библиотек?
– Ну, самую красивую.
Джинни кивнула, как будто это была весьма разумная просьба.
– Следуйте за мной, мисс.
Та самая библиотека скрывалась за арочной дубовой дверью, которая распахнулась со скрипом. Через широкое витражное окно напротив, между двумя рядами тёмных деревянных полок лился свет, словно пропущенный через призму. Дорожка из восточных ковров вела к потрескивающему камину у окна, где стояло большое кресло с подлокотниками и так и манило в него сесть.
Аннабель неуверенно шагнула через порог. Когда она оглядела комнату из дерева и камня, её охватило странное чувство, как будто кто-то воссоздал идеальную библиотеку из её воображения.
– Особенно красив потолок, правда, мисс?
Аннабель запрокинула голову. Сводчатый потолок был выкрашен в насыщенный тёмно-синий цвет и напоминал небо в безлунную ночь, на котором слабо мерцали звёзды.
– Он прекрасен. – Она будто смотрела на кропотливое изображение настоящего неба, зимнего неба, если быть точной.
– Настоящее золото, – гордо проговорила Дженни. – Позвоните в колокольчик, если вам что-нибудь понадобится, мисс.
И дверь за служанкой мягко закрылась.
Тихо. Как же здесь тихо. Если задержать дыхание, то, наверняка, можно услышать, как танцуют пылинки.
Аннабель побрела к огню, попутно проводя кончиками пальцев по кожаным корешкам книг, гладкой поверхности глобуса, чёрному отполированному дереву. Всё здесь говорило о богатстве и комфорте.
Массивное кресло явно принадлежало мужчине. Мягкая скамеечка располагалась так, чтобы длинные ноги хозяина находились ближе к каминной решётке, а рядом очень удобно стоял маленький столик. В воздухе витал слабый запах табачного дыма.
Она застыла в нерешительности. С её стороны было бы дерзко воспользоваться креслом хозяина.
Но он ведь отсутствовал.
Со стоном наслаждения Аннабель опустилась на мягкую обивку.
Ещё минутку, и Аннабель откроет книгу. Уже очень много лет она не позволяла себе просто сидеть без дела.
Её начало окутывать приятным теплом. Взгляд полуприкрытых глаз Аннабель скользнул по изображению на витраже, по таинственным птицам и цветам, причудливо переплетённым друг с другом. За окном беззвучно, не переставая, кружились снежинки. В камине тихо-тихо потрескивал огонь…
Она вздрогнула и проснулась. Кто-то находился совсем рядом. Её глаза распахнулись, а сердце грохотало в груди. Над ней нависал мужчина. Аннабель уставилась на его грудь. В ушах глухо стучал пульс, но она всё-таки заставила себя поднять глаза. Чёрный, идеально завязанный шёлковый галстук. Накрахмаленный белый воротничок. Суровый подбородок.
Она уже знала, кто это. И всё же. С упавшим сердцем она наконец встретила взгляд бледных глаз герцога Монтгомери.
Глава 7
Его глаза слегка расширились, а зрачки сузились до маленьких точек.
Тонкие волоски по всему телу Аннабель встали дыбом, как шерсть на шипящей кошке.
О, герцог явно её не забыл, он смотрел на Аннабель сверху вниз, раздражение исходило от него волнами, словно испарение от тающего льда.
– Что вы делаете в моём доме?
Его голос был таким же напористым, как она и запомнила, холодный строгий тон пробился сквозь её лихорадочно мечущиеся мысли. Этого мужчину не получится контролировать.
Каким-то образом Аннабель удалось подняться на ноги.
– Ваша светлость. Я думала, вы во Франции.
Ну, и зачем она это сказала?
Выражение лица герцога сменилось с потрясённого на скептическое.
– Вы – мисс Арчер? – почти ласково спросил он. Что весьма нервировало.
– Да, ваша светлость.
Герцог не отступил. Он стоял слишком близко, возвышаясь над ней почти на голову. Если герцог намеревался запугать её своим внушительным видом, то очень зря, потому что запугивание вызывало в ней сильное желание дать отпор.
Он не производил на неё впечатление человека, который станет это терпеть.
Его сшитый по фигуре чёрный пиджак облегал удивительно широкие, прямые плечи и подтянутую талию. Коротко подстриженные светлые волосы в лучах декабрьского солнца казались почти белыми. Суровый и лишённый красок, он выглядел, как сама зима. Возможно, был даже способен заморозить Аннабель до смерти.
– Полагаю, вы – спутница моего брата, – сказал он.
Ей не понравилось как он выделил интонацией слово "спутница".
– Да, мы знакомы с лордом Деверо, ваша светлость.
Она слегка подалась вперёд, чтобы проверить, проявит ли он вежливость и отстранится. Но герцог не шелохнулся. Она почувствовала, как его взгляд скользнул по её лицу, затем вниз по шее. Презрение в его глазах говорило о том, что он подмечает все нюансы: осунувшиеся щёки, серьги из искусственного жемчуга, старое прогулочное платье леди Мейбл, которое Аннабель перешила сама и его цвет, который совсем ей не шёл.
Она внутренне содрогнулась.
– Какая наглость заявиться в мой дом, – сказал он. – Подобное поведение необычно даже для такой женщины, как вы.
Аннабель моргнула. Для такой женщины, как она?
– Мы… знакомые, – повторила она странным отстранённым голосом.
– "Знакомые", – проговорил Монтгомери, – значит, вот как вы это называете, мадам. Но вы выбрали не того человека, с которым стоит водить знакомство. Я контролирую финансы лорда Деверо. Имейте в виду, что ваши усилия ни к чему не приведут.
Её кинуло в жар.
Он разозлился не потому, что обнаружил её спящей в своём кресле, герцог принял Аннабель за любовницу брата.
Она и Перегрин Деверо? Просто смешно!
Бросив на неё один лишь взгляд, его светлость решил, что она продажная женщина.
В ушах начала стучать кровь. Словно растревоженное змеиное гнездо в Аннабель зашевелился давно сдерживаемый гнев. И овладел ею. Она отвела бедро в сторону и окинула герцога внимательным взглядом, от угловатого лица до начищенных ботинок, и снова посмотрела ему в глаза, оценивая как мужчину. Она не смогла сдержать полную сожаления ухмылку, которая говорила о том, что Аннабель нашла его желанным.
– Ваша светлость, – пробормотала она, – я уверена, что ваши финансы… впечатляют. Но меня вам не купить.
Он застыл.
– Вы намекаете на то, что я сделал вам непристойное предложение?
– Разве не по этой причине джентльмены обычно упоминают свои финансы в разговоре с такой женщиной, как я?
Мускул на его щеке дёрнулся, и Аннабель словно окатило холодной водой.
Дело плохо.
В конце концов, герцог был одним из самых влиятельных людей в Англии.
Неожиданно он наклонился ещё ближе.
– Вы покинете моё поместье, как только позволят дороги, – тихо проговорил он. – Вы уедете и будете держаться подальше от моего брата. Я ясно выразился?
Аннабель не нашлась, что ответить. Герцог находился так близко, она остро чувствовала его будоражащий мужской аромат, смесь крахмала и мыла для бритья.
Аннабель с трудом кивнула.
Он отступил назад, и едва заметно указал глазами на дверь.
Герцог выставлял её вон.
Её рука дёрнулась в безумном порыве дать ему пощёчину. Аннабель хотелось увидеть, как с его благородного лица исчезнет высокомерное выражение. Но что толку, если высокомерие пронизывало герцога до мозга костей.
Она схватила со столика Фукидида и блокнот.
Пока Аннабель шла к выходу, его жёсткий и холодный взгляд упирался ей в спину, как дуло пистолета.
Уходя, женщина, как щит, держала перед собой книгу. Во всём её теле читалось напряжение. Она очень осторожно закрыла за собой дверь, но почему-то ему это напомнило прощальный залп.
Себастьян согнул и разогнул пальцы.
Он узнал её, как только она подняла на него глаза.
Зеленоглазая незнакомка была в его доме.
Зеленоглазая незнакомка крутила интрижку с его братом.
Она невинно спала в его кресле, подтянув колени к груди, подложив руку под щёку и обнажив шею, где легко бился пульс. Словно высеченный из мрамора профиль, делал её похожей на прерафаэлитскую7 музу. От этого зрелища опешил даже Себастьян. Она не напоминала женщину, которая заманивает в ловушку несчастных аристократов, что свидетельствовало о её мастерстве.
Её выдавал проницательный, хладнокровный и едва ли невинный взгляд, а поведение развеяло любые сомнения. Ни одна благородно воспитанная женщина не отреагировала бы дерзостью на его недовольство. А эта хотела дать ему пощёчину, он почувствовал её намерение всем своим существом. Безумие.
Себастьян направился к выходу.
Получить приказ королевы немедленно вернуться из Бретани8 на экстренную встречу было неприятно. Обнаружить, что его дом кишит пьяными лордами после двадцатичетырехчасового путешествия, было неприемлемо. Но нежданно-негаданно встретить в собственной библиотеке эту девчонку – переходило уже все границы.
Когда он вышел в коридор, его встретило длинное озабоченное лицо.
– Да, Бонвиль.
– Ваша светлость. – Дворецкий, которого Себастьян в обычных обстоятельствах описал бы как невозмутимого, выглядел обезумевшим. – Я беру на себя всю ответственность за эту… ситуацию.
– Сомневаюсь, что в этом есть необходимость, – сказал Себастьян, – но я хочу услышать полный отчёт.
Когда он без предупреждения ворвался в парадную дверь, его экономка сильно разволновалась. Но ей удалось предоставить список гостей, и Себастьян отправился на поиски гостьи, чьё имя значилось первым и было ему незнакомо.
– Вчера вечером без предупреждения прибыла дюжина джентльменов, – сказал Бонвиль, – лорд Деверо хлопнул меня по спине и сказал: "Бонвиль, будь паинькой. Ты и так готовишься к большому приёму, в доме должно быть много еды и спиртного". Дюжина, ваша светлость! Кухонный персонал…
Ах, Перегрин, Перегрин. На мгновение Себастьяну захотелось разыскать брата, притащить в кабинет и всё-таки высечь. Позже. Он разберётся с братом позже, когда гнев перестанет бурлить в венах. Тем более сейчас ему нужно играть роль хозяина для своих незваных гостей, в противном случае это было бы равноценно открытому признанию в том, что восемнадцатилетний мальчишка ни во что не ставит герцога Монтгомери. Только благодаря железному самообладанию Себастьян не заскрежетал зубами в присутствии дворецкого.
– А сегодня утром прибыли ещё гости, – торопливо продолжил Бонвиль. – Три юные леди и их компаньонка, но мы даже не уверены, что одна из них леди.
– Она не леди, – мрачно проговорил Себастьян.
Стоп. Компаньонка?
– Я тоже так решил, – сказал Бонвиль. – Зачем дочери графа Уэстер-Росса кутаться в ужасный плед и разгуливать, как какая-нибудь якобитка?
Себастьян поднял руку.
– Здесь леди Катриона?
– Предположительно, ваша светлость.
Чёрт. Нужно было выслушать список гостей до конца, прежде чем отправляться на поиски девицы.
– Ты упомянул трёх леди, – сказал он. – Кто две остальные?
– Мисс Харриет Гринфилд и её тётушка, миссис Гринфилд-Каррутер. Мы поселили их в комнатах с позолоченными потолками.
Дочь Гринфилда и леди Катриона. Их компанию нельзя счесть неподобающей. Так что, очевидно, Перегрин не поселил свою любовницу в доме Себастьяна. А учитывая то, как отреагировала мисс Арчер, вряд ли она была профессиональной содержанкой.
Себастьян нахмурился. Усталость от путешествия, видимо, наложила свой отпечаток, раз он допустил такую ошибку. Однако присутствие этой женщины в его кресле объяснить было нечем.
– Они все из Оксфорда, – вдруг сказал он.
– Ваша светлость?
– Женщины, – объяснил Себастьян. – Дочь Гринфилда, леди Катриона, подозреваю, что и третья тоже – синие чулки. Поэтому их манеры и вкусы в одежде могут быть… отвратительными.
– Понимаю, – фыркнул Бонвиль, что уже гораздо больше на него походило.
– Бонвиль, ты же один из самых компетентных дворецких в Англии?
Впалые щёки Бонвиля залил смущённый румянец.
– Я стремлюсь к этому, ваша светлость.
– Самый. Поэтому подойди к этой ситуации компетентно. И сообщи кухонному персоналу, что в течение следующих двух дней им заплатят двойное жалованье.
Вновь обретя свою строгую осанку, дворецкий зашагал прочь.
Оставалась ещё одна проблема: он только что выгнал гостью из своего поместья, которая, несмотря на свой дерзкий язычок, имела полное право рассчитывать на гостеприимство Себастьяна. Просто замечательно. Он очень, очень редко менял решение. Себастьян подумал, что маленькая строптивица может немного потомиться в ожидании, и велел лакею послать за конюхом. Ничто так не успокаивало, как долгая верховая прогулка по полям.
«Вы покинете моё поместье…»
Слова, произнесённые тихим голосом, звенели в голове Аннабель, как пожарный колокол. Герцог Монтгомери выгнал её из своего дома.
Она даже не успела распаковать вещи.
Войдя в свою комнату, Аннабель обнаружила, что вещи всё-таки уже распакованы. Флакон с жасминовыми духами и старая мамина щётка находились на туалетном столике, а бумага и книги, в том числе учебник по этикету, который она старательно изучала, чтобы не опростоволоситься во время приёма, лежали на письменном столе.
Прищурившись, Аннабель посмотрела на папку с анкетами на влиятельных мужчин.
Сделав три быстрых шага, она подошла к столу.
"Общие характеристики джентльмена".
Сняв колпачок, Аннабель обнажила остриё чернильной ручки, как рапиру, и нацарапала на листе:
Герцог М: Невозможный, надменный, бесцеремонный, напыщенный осёл!
Тяжело дыша, она смахнула с лица локон. Неожиданно Аннабель поймала своё отражение в зеркале и ахнула. В её глазах поблёскивал нездоровый огонёк, а каштановые волосы с красным отливом растрепались во все стороны. Настоящая Медуза Горгона, а не Елена Троянская.
Аннабель прижала ладони к горящим щекам. Что пошло не так? Она же умела вести себя с необузданными мужчинами, знала, что можно, и в особенности, что нельзя говорить. И дураку понятно: не стоит дразнить сильных мира сего, даже если они настоящие ослы. В особенности если они ослы.
Из зеркала на Аннабель с досадой смотрело её же собственное отражение, как бы говоря: "Всё-таки у тебя есть темперамент, и ты только что проявила свою истинную натуру".
Она закрыла глаза. Эмоции и раньше брали над ней верх. И своего места Аннабель не знала. Ситуации, в которых надлежало бояться, она странным образом воспринимала как вызов.
Аннабель всеми силами пыталась искоренить в себе этот недостаток.
Но герцог знал. Любой джентльмен пришёл бы в ужас, оскорбив невинную женщину, но этот разглядел в Аннабель гнильцу.
О, нет. Хэтти и Катриона… Что она им скажет? Их дружба ещё не успела окрепнуть, ведь они только познакомились.
"Мне нужно уехать".
В пряничной деревушке, мимо которой они проезжали, был постоялый двор. Аннабель запомнила кованую железную вывеску. Как далеко он может находиться? Не больше семи миль. Семь миль вполне возможно преодолеть.
На первое время ей вполне хватит нескольких вещей: флакончика с жасминовыми духами, щётки для волос, писчей бумаги, ночной рубашки и запасной сорочки. Книги шли в последнюю очередь. Пока она быстро и аккуратно собиралась, лицо продолжало пылать. Присутствие герцога не давало покоя. Под крышей его дома от него никуда не деться, ведь здесь ему принадлежало всё и вся.
