Текст книги "Как повергнуть герцога (СИ)"
Автор книги: Эви Данмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
– Мой отец понятия не имеет о том, который сейчас час, – сказала Катриона.
Люси пожала плечами.
– Я сама за себя отвечаю.
Хэтти хлопнула в ладоши.
– Тогда пойдёмте в гостиную. – Там она принялась открывать большую корзину для пикника, которую принесла из своих апартаментов этажом ниже. Все втроём они наблюдали через её плечо за тем, как она поднимает крышку. – Вуаля!
– Вино, – проговорила Люси, разочарованно глядя на две большие бутылки и четыре внушительных бокала.
– Не просто вино, – фыркнула Хэтти.
– Тогда, что же это? – Люси взяла бутылку и понюхала запечатанную пробку.
– Сухое белое шерри из Хереса, – ответила Хэтти торжественным тоном. – Одну бутылку мы разопьём, вторая останется у Аннабель в качестве подарка.
– Из Хереса?
– Это город недалеко от Кадиса. Родина европейского шерри. Тётушка очень разборчива в шерри, и приберегает его для особых случаев. А сейчас, – она широко развела руками, – особый случай.
Аннабель удивлённо посмотрела на подругу.
– Неужели ты… ограбила запасы тётушки?
– Нет, – сказала Катриона и поправила очки на носу. – Сначала она её усыпила, а уже потом обворовала её тайник.
– Из нас четверых ты, определённо, самая испорченная, Хэтти. Так, кто откупорит бутылку?
Бутылку откупорила Катриона с помощью одного из инструментов, которые Люси вечно носила в карманах юбки, а Хэтти наполнила бокалы до краёв.
– За Аннабель, – сказала она и подняла свой бокал. – Да будет благословен её брак.
– За Аннабель, – присоединилась к тосту Люси. – За отважную женщину.
Катриона кивнула.
– За Аннабель и нашу дружбу, пусть она остаётся крепкой.
– За женщин Британии, – добавила Аннабель. – И за будущее, в котором все будут свободны и равны. – Девушки чокнулись бокалами, как моряки в таверне, и сделали глоток.
Когда Аннабель распробовала шерри, она невольно застонала. В нём совершенно не чувствовался алкоголь, оно приятно обжигало сладостью, вкус был насыщенным и бархатистым. Как жидкая конфета. Божественно.
– Это, – проговорила она, когда снова смогла дышать, – опасный напиток, Хэтти. – И подмигнула. – Согласны?
Щёки Катрионы уже раскраснелись.
– Очень хорош.
Люси сморщила нос.
– И? – Хэтти слегка толкнула её локтём.
– Я пытаюсь понять не слишком ли оно сладкое на мой вкус. – Она протянула бокал. – Можно мне ещё? Чтобы убедиться.
– Конечно.
Катриона сделала глоток.
– В нём присутствует солоноватая нотка, – сказала она.
– Насколько я понимаю, винодельческий регион расположен прямо у моря, – сообщила Хэтти и щедро наполнила свой бокал.
Люси была скептически настроена.
– Я не почувствовала в нём соли.
– Тогда попробуй ещё, – предложила Хэтти.
Вскоре они уже уютно устроились на диване, а Люси в кресле. Их лица порозовели, а глаза подозрительно поблёскивали.
– Аннабель, – сказала Хэтти и положила свою маленькую ладошку ей на плечо. – Мы намерены поделиться с тобой результатами некоторых исследований.
Она опустила свой бокал.
– Исследований?
– Да, – раздался голос Люси. – О герцогах и королях, которые женились, э-э, на женщинах не из своего круга.
– О королях!
Катриона кивнула.
– В 1464 году Елизавета Вудвилл, простолюдинка и вдова, тайно вышла замуж за короля Эдуарда IV.
Аннабель считала себя сведущей в истории, но этот факт оказался для неё открытием.
– Удивительно. Но, если они поженились тайно, откуда вы узнали?
– Потому что она оставалась королевой-консортом до смерти своего мужа в течение почти двадцати лет.
– О.
– В 1660 году, – продолжила Люси, – простолюдинка Анна Хайд вышла замуж за герцога Йоркского. К сожалению, она умерла до того, как он стал королём Яковом II.
– А в восемнадцатом веке принц Генри женился на Энн Хортон, и опять вдове и простолюдинке, – добавила Хэтти, – что, по общему признанию, привело к принятию Акта о королевском браке, который отныне означал, что супругов для членов королевской семьи сначала должен был одобрить правящий монарх.
Аннабель захихикала. Что на неё нашло?
– Но Монтгомери не королевских кровей.
– Ещё шерри? – предложила Хэтти.
– Да, пожалуйста, дорогая.
– Мы нашли подтверждения того, что и герцоги не королевских кровей следовали велению своих сердец, – вставила Катриона. – Герцог Болтон женился на своей любовнице Лавинии Фентон после смерти жены в 1750-х годах. До замужества она была известна под именем Полли Пичум, персонажа, которого играла на сцене.
– На актрисе, – сказала Аннабель. – О боже.
– Почему ты смеёшься?
Она вытерла слезу в уголке глаза.
– Потому что этим историям уже много веков, а они всё ещё не забылись.
Подруги продолжали смотреть на неё с озадаченным видом. Аннабель подняла бокал в их честь.
– Разве вы не понимаете? Я навсегда останусь скандальной герцогиней. До замужества она была известна как Аннабель Арчер, дочь викария и синий чулок.
– Звучит почти так же захватывающе, как Полли Пичум, – согласилась Хэтти.
Аннабель снова чокнулась с ней бокалом, взяла мягкую тёплую ладонь Катрионы и слегка её сжала.
– Спасибо. От всей души. Теперь я буду спокойна, зная, что наш скандал далеко не первый.
Но ведь главное, была ли Лавиния Фентон счастлива? Сожалел ли Болтон о своём решении? Любили ли королевские особы своих жён до конца жизни, и как жилось их жёнам? У Аннабель не получалось всё это осмыслить. Незаметно во время разговора они открыли вторую бутылку. Аннабель откинулась на шёлковые подушки дивана, попивая шерри.
– Мне кажется, я чувствую весь зной Южной Испании в этом вине, – сказала она и подняла бокал к расплывающемуся перед глазами потолку.
Хэтти причмокнула губами.
– А я – сладкий аромат цветов андалузского апельсина в апреле.
– В апреле, – протянула Люси. – Вы, мои дорогие подруги, пьяны.
– Просто тебе, дорогая подруга, не хватает воображения.
– Так и есть, – согласилась Катриона и прислонилась к Хэтти. Её очки уже успели куда-то деться. – Я представляю себе гавань Хереса, где со времён финикийцев не утихает бурная деятельность.
Люси бросила на неё недоверчивый взгляд.
– И ты туда же?
– Попробуй сама, зануда.
– Так и быть. – Люси покрутила вино в бокале, сделала большой глоток и закрыла глаза. – Я вижу диких андалузских лошадей, – наконец, изрекла она, – они скачут галопом мимо меня по песчаному пляжу, их белые гривы развиваются, нет, танцуют на ветру.
– О, молодец!
– Браво!
– На тёплом, южном ветерке, – добавила Аннабель.
– Рыбацкие лодки покачиваются на лазурно-голубых волнах.
– Так и вижу поджаренную рыбу, спрыснутую лимонным соком, м-м.
– Испанские мальчишки с взъерошенными чёрными кудрями и озорными глазами.
– Я думала, тебе больше нравятся белокурые застенчивые джентльмены, Хэтти.
– Тише!
– Определённо лошади, – промурлыкала Люси, не открывая глаз. – Я вижу, как играют их мощные мышцы под блестящими от пота шкурами.
Последовало смущённое молчание.
– Э-э, – протянула Катриона, и Аннабель снова разразилась смехом.
Они всё ещё хихикали, блаженно развалившись, кто на диване, кто в кресле, когда раздался резкий стук в дверь. На пороге появился лакей Джон с паническим выражением на лице.
– Прошу прощения, – пробормотал он.
Аннабель с трудом приняла сидячее положение, в душе закралась тревога.
– В чём дело?
– Его светлость, герцог Монтгомери.
Она тут же вскочила.
– Что случилось?
Джон нервно сглотнул.
– Прошу прощения. Его светлость здесь, мисс Арчер…
– Что?
Он уже маячил за плечом Джона, его светлые волосы были взъерошены, как будто Себастьяна сюда занёс прохладный весенний ветерок.
Одновременно произошло несколько вещей: выражение лица Себастьяна сменилось с нетерпеливого на растерянное, а затем на оценивающее, Аннабель мгновенно протрезвела, подруги предприняли героическое усилие и поднялись на ноги. Лакей Джон сбежал.
– Мисс Арчер, – поздоровался Себастьян и снова привёл её в замешательство, почтенно склонив голову. – Леди Люсинда, леди Катриона, мисс Гринфилд.
Они присели в реверансе, подрагивая как желатиновые пудинги.
– Ваша светлость.
Он приехал. Действительно приехал. Как обычно, при виде его знакомой высокой фигуры у Аннабель бешено заколотилось сердце. Но, почему он здесь? Неужели наступило завтрашнее утро? Она словно приросла к месту, не зная, то ли броситься в его объятия, то ли метнуться в противоположную сторону, потому что, хоть она и начала приходить в себя, всё ещё оставалась пьяна, как рабочий из Чорливуда в день получки.
– Прошу прощения, – проговорил Себастьян. В правой руке он держал большой чёрный саквояж, но не сделал ни малейшей попытки поставить его на пол или войти в комнату. – Похоже, мой визит пришёлся некстати. Я вернусь позже…
– О, нет, – выпалила Хэтти. – Мы как раз собирались уходить. Ваша светлость.
– Да, – подтвердила Люси, – считайте, что нас уже здесь нет.
Губы Себастьяна дёрнулись, как будто он с трудом удерживался от смеха.
– Пожалуйста, проходи, – с обманчивым спокойствием проговорила Аннабель, в то время как рядом с ней на диване подруги впопыхах собирали забытые шпильки для волос и очки. – Могу я предложить тебе чаю? – добавила она, когда Себастьян подошёл ближе.
Его взгляд упал на чайный столик.
– Как насчёт шерри из Хереса.
Аннабель издала звук, напоминающий, то ли смех, то ли стон.
В тот момент, когда дверь за подвыпившей компашкой подруг закрылась, Себастьян тут же поставил саквояж на пол, бросился к Аннабель и обнял её. Комната погрузилась в тишину. Аннабель наслаждалась его крепкой мускулистой грудью. Восхитительным ароматом морозной свежести, исходившей от его шеи. Наконец-то, они снова оказались в объятиях друг друга. У неё закружилась голова от внезапной близости, от шерри, от двухнедельной разлуки. Она подняла голову ровно в тот момент, когда он обхватил ладонью её затылок, и их губы тот час слились в страстном поцелуе. Себастьян издал низкий стон, отчего пальцы на ногах Аннабель сжались. Она хваталась за его плечи, затылок, шелковистые волосы. Он нежно прикусил её нижнюю губу, затем провёл по ней языком, и Аннабель тихонько ахнула.
Себастьян отстранился, прерывисто дыша.
– Я не должен был оставлять тебя так надолго, – сказал он, изучая Аннабель своими светло-серыми глазами. – Мне жаль, что прервал вашу вечеринку с шерри, но я приехал намного раньше, чем ожидал, и не мог больше ждать встречи.
Он обхватил её лицо тёплыми ладонями. Несмотря на выпитое вино, Аннабель чувствовала на губах уникальный вкус Себастьяна. Лучший вкус в мире!
– Боюсь, я немного пьяна, – сказала она.
Он тихо рассмеялся.
– Очевидно. – Себастьян осторожно коснулся большими пальцами её скул. – Ты сильно порозовела.
Аннабель закрыла лицо руками. Себастьян отнял их от её лица, переплёл свои пальцы с её и прижал к шёлковому жилету на груди. Теперь под правой ладонью Аннабель уверенно билось его сердце.
– Любовь моя. – На его лице появился герцогский вариант раскаяния. – Погода тормозила меня на каждом шагу. Прости меня.
Она потянула его за пуговицу жилета.
– Я понимаю, что тебе пришлось уехать в угоду обществу. Но меня смутило, что ты вернулся в Англию и уехал в Шотландию.
Он поймал её руку и поцеловал в запястье.
– Я боялся, будет безрассудно оставлять за собой след из писем о деталях моей миссии.
Аннабель нахмурилась. С явной неохотой Себастьян выпустил её из объятий и пошёл за своим саквояжем.
С округлившимися от удивления глазами она наблюдала за тем, как он ставит саквояж на диван и достаёт из него чёрный бархатный футляр. Когда Себастьян открыл крышку и показал содержимое, Аннабель невольно ахнула. Внутри лежало бриллиантовое ожерелье с изумрудными подвесками размером с детский кулачок.
– Что всё это значит? – с трудом выдавила она.
– Изумрудное ожерелье из фамильной коллекции драгоценностей.
Всё ещё ослеплённая великолепием украшения, Аннабель посмотрела на саквояж.
– Есть и… другие?
– Да.
– Но…
– Я хотел, чтобы ты успела выбрать одно для свадебной церемонии.
Она покачала головой, совершенно сбитая с толку.
– То есть… ты был… не в изгнании, а отправился за драгоценностями?
– Это не просто драгоценности, – осторожно проговорил он. – А символы. Фамильные реликвии. И на данный момент они по праву принадлежат тебе. Все женщины Монтгомери надевали одно из коллекции в день своей свадьбы.
Реликвии. Вне всякого сомнения, бесценные. Они будут принадлежать ей до тех пор, пока их старший сын не станет герцогом и не женится. Аннабель оказалась совсем не готова к тому, как быстро к ней приближалось будущее. Дети. Их свадьба… внуки…. Что, если она не сможет подарить ему сына? Что тогда? Желая успокоить, Себастьян взял её за руку.
– В чём дело, дорогая? – Его голос был спокоен, но глаза прищурились. – Ты выглядишь встревоженной.
Она встревожилась не на шутку.
"Я не хочу тебя подвести, – подумала Аннабель, – не хочу, чтобы мы о чём-то пожалели. Я готова вступить в этот странный новый мир, но что, если нам не позволят стать счастливыми?"
Херес взбунтовался в желудке. Она сделала глубокий вдох. Себастьян здесь, он вернулся, а Аннабель собиралась свалить на него все свои невзгоды. Едва ли поведение достойное герцогини.
– Просто разволновалась, – ответила она. Что не было ложью.
Он явно раздумывал, следует ли на неё надавить, чтобы добиться всей правды. Наконец, Себастьян проговорил:
– Я понимаю, о чём тебя прошу. Понимаю, что прошу о многом. – Его глаза метнулись к ожерелью, мирно поблескивающему на красной бархатной подушечке.
Внезапно она всё поняла, сердце сжалось. Аннабель переплела свои пальцы с его.
– Ты должен знать, что я предпочла бы провести лишний день с тобой, чем получить саквояж с бриллиантами.
Он одарил её самой нежной из улыбок.
– Я знаю. – Такие простые, но очень многозначительные слова. Сопоставимые с признанием в любви.
Тиски, которые сжимали её грудь весь день, даже когда она радовалась платью, пила шерри и смеялась, нет, с того самого момента, когда Себастьян уехал, наконец разжались. Аннабель улыбнулась.
– Изумруды прекрасно подойдут к моему платью, – сказала она. – Идут ли серьги в комплекте?
После того как Себастьян помог ей спрятать серьги в сейфе в спальне, он ушёл. Слишком быстро. Но по негласной договорённости они решили не делить постель, пока не станут по-настоящему принадлежать друг другу.
– Можно подумать, что мы собираемся ограбить банк, а не на свадьбу, – пробормотала Хэтти, пытаясь разглядеть Вестминстер сквозь сетку на окне кареты. Они ехали по одному из четырёх маршрутов в одной из четырёх карет без опознавательных знаков, направлявшихся к регистрационному бюро. В здание девушки должны были попасть через чёрный вход, скрываясь под чёрными зонтами, но не от неожиданного ливня, а от тех журналистов, которым удалось выяснить дату и место самой скандальной свадьбы. Как Хэтти удалось убедить мать позволить ей присоединиться к процессии, никто не знал. Скорее всего, она просто сбежала.
Хэтти оглянулась на Аннабель, её карие глаза заискрились любопытством.
– Как ты себя чувствуешь на пути к вечности?
Аннабель издала сдавленный смешок. Всё будет хорошо. Её ладони в белых атласных перчатках вспотели. Лиф платья так тесно облегал грудь, что она чувствовала каждый нервный удар сердца. Вечность. Казалось, эта непостижимая мысль вытеснила весь воздух из кареты. Сидящая рядом Катриона взяла Аннабель за руку. Глубокий вдох. И у неё закружилась голова от сладкого аромата цветов апельсина в венке на голове.
Когда они подъехали к регистрационному бюро, из-за облаков выглянуло солнце и задул тёплый весенний ветерок. Хэтти и Катриона хором пробормотали, что это очень хорошее предзнаменование. Люси и Уэстер-Росс ожидали их в фойе. На губах Люси играла задумчивая улыбка, а в серых глазах графа горел огонёк. Опираясь на его крепкую руку, Аннабель проследовала по коридору к массивной двери. Последнему бастиону на пути к замужней жизни.
Дверь распахнулась, как по волшебству, и Аннабель заморгала от яркого света. Солнечные лучи проникали внутрь через высокие окна слева и справа и образовывали размытые ореолы вокруг белокурых голов двух мужчин, стоявших перед столом. У неё пересохло во рту. Мужчина справа, широкоплечий, но всё же долговязый, в отличие от брата, очевидно, был лордом Перегрином. А мужчина слева был её мужчиной. Комнату наполнили приятные звуки виолончели.
Когда Себастьян повернулся, всё внимание Аннабель сосредоточилось на его до боли знакомом лице. Солнечный свет падал на его ресницы, отчего их кончики казались золотистыми. Светло-серые радужки его бездонных глаз окаймляли тёмные ободки. На переносице рассыпалась горстка бледных веснушек. От её взгляда не ускользнула ни одна деталь, хотя она и находилась в дюжине футов от него. Должно быть это душа Аннабель первая поспешила к нему на встречу, как будто ни время, ни пространство не могли их разлучить. На мгновение покинув своё тело, Аннабель показалось, что солнечные лучи прошли сквозь неё, и она стала с ними единым целым. Именно таким она увидит лицо Себастьяна в последние мгновения своей жизни. Когда их взгляды встретились слово "вечность" превратилось в обещание, в уверенность в том, что частички их души, которые способны так беззаветно любить, будут существовать нетронутыми временем, за пределами безжалостно меняющего мира и всего в нём. Всё встало на свои места. Они были на своих местах.
Должно быть, она парила в воздухе, когда направилась к нему. Аннабель запомнила лишь уверенность, с которой он надел ей кольцо на палец, и выражение неподдельного восторга в его глазах, когда она сказала: “Да”.
Когда Аннабель оказалась в уединении герцогского личного вагона, приятные ощущения от церемонии сменились внутренним напряжением. Оно нарастало, когда Себастьян положил ладонь Аннабель на поясницу, пульсировало в горле и внизу живота. Она ретировалась в свои покои, где её ожидала горничная, но порочное обещание в глазах мужа сказало ей о том, что он очень скоро к ней присоединится.
Нанетт попросила Аннабель присесть на вращающийся стул перед туалетным столиком, чтобы помочь раздеться.
Справа на роскошной кровати уже было разложено лёгкое дорожное платье.
В отражении зеркала Аннабель заметила, что её щёки раскраснелись. Под ногами стучали колёса поезда, который уносил её навстречу новому и прекрасному периоду жизни. Сначала они с Себастьяном проведут два месяца на континенте. Аннабель будет скучать по Хэтти, Люси и Катрионе. Они так крепко обняли её на прощание, что она всё ещё чувствовала их ароматы роз, лимона и лаванды. Аннабель будет скучать и по учебе, суфражистской работе и шпилям Оксфорда. Она взяла с собой целый чемодан, набитый только книгами и писчей бумагой. Но прямо сейчас её кожу покалывало от предвкушения.
– Ты рада вернуться во Францию? – спросила Аннабель Нанетт, когда горничная аккуратно сняла фату и венок из цветов.
– Да, мадам. – Счастливая улыбка озарила голубые глаза горничной. – Бретань очаровательна весной. Не могли бы вы, пожалуйста, поднять руки, мадам.
Когда тяжёлое платье наконец-то соскользнула с её плеч, Аннабель с облегчением вздохнула. В ближайшее окно лилось солнце и приятно согревало, а нижнее бельё было блаженно лёгким и воздушным. При виде легкомысленных прозрачных сорочки и панталон Нанетт понимающе улыбнулась. Она как раз собиралась ослабить шнуровку красивого корсета, когда раздался стук, и дверь отворилась.
Как скоро.
Себастьян прислонился к дверному косяку, он уже успел снять пиджак и галстук. Когда его полуприкрытые глаза встретились с её глазами в зеркале, Аннабель обдало жаром.
Нанетт бросила на неё быстрый взгляд.
– Почему бы тебе не уделить немного времени себе, Нанетт, – пробормотала Аннабель. Девушка исчезла со скоростью света.
Когда Себастьян подошёл ближе, она оглянулась на него через плечо.
– Мы ещё даже не в Дувре, – проговорила Аннабель не в силах сдержать в голосе ни смех, ни желание.
Он остановился так близко, что она чувствовала тепло его тела. Зеркало обрамляло их неподвижные отражения. Их можно было принять за картину, они застыли, упиваясь друг другом. Удивляясь тому, что сбылось самое невероятное.
На мгновение пальцы Себастьяна зависли в воздухе, а затем осторожно опустились на обнажённый изгиб её плеча.
– Наконец-то, – хрипло проговорил он. Себастьян наклонился и нежно поцеловал Аннабель в шею, в самое чувствительное местечко. Её губы приоткрылись, и она беззвучно ахнула. Аннабель не могла отвести взгляд от зеркала, когда ресницы Себастьяна опустились, и он медленно начал прокладывать чувственную дорожку из поцелуев по её шее, а затем вдоль линии подбородка. Слишком медленно… она повернула голову, желая ощутить его язык у себя во рту. Он сильнее сжал её плечо и подчинился. Перед глазами всё поплыло. От возбуждения и острой муки у Аннабель перехватило дыхание. В какой-то момент она почувствовала, что корсет ослаб. Она приоткрыла глаза и обнаружила, что Себастьян смотрит на неё затуманенным взором. – Жена моя, – пробормотал он.
Её тихий смешок подозрительно походил на всхлип.
– Да.
– Жизнь моя, – сказал он.
Корсет упал, и ей показалось, что она расправила крылья, о существовании которых даже не подозревала.
Себастьян выпрямился, и Аннабель прислонилась лбом к его животу, нуждаясь в небольшой передышке.
Его пальцы запутались в её волосах.
– Откуда он? – полюбопытствовал Себастьян. Она подняла на него глаза, и он кивнул на украшенный драгоценными камнями гребень на столе, которым был заколот венок.
– Он принадлежит Люси, – прошептала Аннабель. Ничего не могло ускользнуть от внимания Себастьяна. И она обожала его за это. – Она мне его одолжила, у невесты ведь должно быть что-то взятое взаймы.
Уголок его рта приподнялся.
– Я подумал, что, возможно, он своего рода твоя фамильная драгоценность. Я полагаю, платье – это что-то новое?
– Да.
Он осторожно вытащил лепесток, запутавшийся в её волосах.
– А что-то старое?
Она коснулась изумрудной серёжки в ухе.
– Ну, конечно. А голубое? – Она медленно улыбнулась, ничего не ответив.
Его глаза полыхнули огнём.
– Понятно, – пробормотал он.
У неё снова участился пульс и пересохло во рту, когда он полностью развернул её кресло к себе и опустился перед ней на колени.
Она не знала, чего от него ожидать, но он привёл ее в замешательство, сняв её новые красивые, но неудобные туфли и приподняв ступни. Себастьян надавил большим пальцем на подошву левой ноги, и Аннабель беспомощно застонала.
– Мне нравится, когда ты так делаешь, – сказал он, внимательно за ней наблюдая. – В ближайшие пару лет я намерен частенько заставлять тебя стонать.
– Как я могу возражать, – вздохнула она. С какой стати ей это делать?
– Ты можешь и должна возражать, когда пожелаешь, – серьёзно сказал Себастьян. Она положила руку ему на щёку.
– Я знаю.
На мгновение он замолчал, сосредоточенно массируя ступню по бокам, затем просунул кончики пальцев между её пальцами, насколько позволял шёлковый чулок. Интимное местечко между ног начало приятно пульсировать. Аннабель прикусила губу, стараясь не шевелиться.
– Я рад, – тихо проговорил Себастьян.
– По поводу? – невнятно спросила она, будто снова захмелев от шерри.
На его губах заиграла печальная улыбка.
– Я не был до конца уверен, что ты появишься сегодня на церемонии.
Аннабель моргнула.
– С чего ты так решил?
– Когда два дня назад я привёз тебе драгоценности, ты выглядела явно обескураженной.
– Я и была немного обескуражена, – призналась она после паузы.
– Хуже того, ты не захотела поделиться со мной своими тревогами.
– Да, не захотела. – Она выдержала его пристальный взгляд. – Я испугалась. – Наконец, теперь она чувствовала, что может рассказать ему о своих опасениях. Может рассказать обо всём на свете. – Я испугалась, что разочарую тебя. Что подведу нас. Я ведь и раньше разочаровывала близких… Я боялась, что ты пожалеешь или что я всё-таки потеряю себя и стану несчастной.
Он уверенно обхватил её лодыжку.
– Ты знаешь, в чём твоя сила, – сказал он. – И не потеряешь себя. Но временами ты будешь меня разочаровывать, как и я буду разочаровывать тебя. Но я ни о чём не пожалею.
– Смелое заявление.
Себастьян покачал головой.
– Мы разделим целую жизнь. Я думаю, что мы неизбежно станем время от времени друг друга разочаровывать, поскольку проведём бок о бок много лет. Но до тех пор, пока мы уважаем друг друга, всё можно простить.
– Полагаю, что очень утомительно всегда вести себя наилучшим образом и быть постоянно осмотрительным, – признала она.
Аннабель тонула в его бездонных глазах.
– Мир сам по себе и так утомителен, дорогая, – сказал он. – Пусть наша любовь станет местом отдохновения.
В груди до боли защемило. Аннабель положила ступню ему на колени.
Себастьян замер. Опустив голову, он следил за тем, как её пальцы в чулках медленно скользят по его возбуждённой плоти, вырисовывавшейся под брюками. Когда он снова посмотрел на Аннабель, от голодного выражения на его лице у неё загорелись щёки.
– Как насчёт того, чтобы заняться любовью в поезде? – хрипло предложил он.
– Средь бела дня, ваша светлость?
– Чтобы лучше тебя видеть. – Он уже поднимал прозрачные нижние юбки всё выше и выше, пока они не сбились в кучу вокруг её талии, а затем медленно раздвинул колени Аннабель.
– Думаю, – проговорила она, – без этого не обойтись.
– Возмутительно, ваша светлость, – сказал он и с ухмылкой, которую она никогда раньше у него не видела, добавил: – Нашёл. – Себастьян склонил голову, и Аннабель почувствовала его горячий язык на кружевной голубой подвязке высоко на бедре. Она вцепилась рукой в его затылок. Её сердце переполняли чувства.
Ни место, ни время, ни пункт назначения не имели значения. Когда через несколько мгновений их тела наконец соединились, Аннабель почувствовала себя дома.
Бонусная (8) глава
– Ваша светлость. Похоже, что мисс Арчер… пропала.
– Пропала, – растерянно повторил Себастьян. Он стоял возле своего стола, всё ещё держа левую руку за спиной согласно правилам приличия, ожидая, что увидит дворецкого в компании мисс Арчер.
На длинном лице Бонвиля снова появилось то измученное выражение лица, которое присутствовало на нём час назад. Он не справился с очень простой задачей: привести мисс Арчер, чтобы Себастьян принёс свои извинения.
– Мы нашли записку, – неловко проговорил Бонвиль. – На туалетном столике в комнате мисс Арчер.
– Записку, – как попугай повторил Себастьян и нахмурился.
– Ваша светлость. – Бонвиль протянул маленький серебряный поднос, который сжимал кончиками пальцев. Удивившись внезапной пропаже мисс Арчер, Себастьян не сразу обратил внимание на поднос и записку. До этого момента. Он в два шага пересёк ковёр и взял листок тонкой бумаги, сложенный в четыре раза. Послание было не запечатано и содержало несколько нацарапанных наспех строчек прилежным почерком, лишённым эстетической привлекательности, но очень практичным. Вот она, обратная сторона автора этой записки: мисс Арчер в высшей степени радовала глаз, но рациональное мышление у неё отсутствовало напрочь. Она не просто пропала из своей комнаты. Она ушла из Клермонта. Пешком. Внезапно Себастьяна охватила тревога, и он сжал губы, чтобы сдержать проклятие.
– Подозреваю, что мисс Арчер не просила приготовить для неё карету, – уточнил он. Если бы она сама отдала приказ его персоналу, это и то было бы не так странно, чем просто… уйти пешком.
Бонвиль покачал головой.
– Нет, ваша светлость.
– Остальные дамы уже вернулись? Леди Катриона и мисс Гринфилд?
Дворецкий опять покачал головой.
– Дамы всё еще катаются верхом в парке с лордом Перегрином.
Перегрин. Корень всего зла. Ну, возможно, не совсем всего. В дом мисс Арчер привёл его взбалмошный брат, но именно Себастьян неверно оценил ситуацию и слишком резко обошёлся с девушкой. Он был не совсем в себе. Когда Себастьян пришёл к ошибочному выводу, что мисс Арчер – любовница брата, его обуяло какое-то примитивное раздражение. И это задало тон всего их разговора в библиотеке. Себастьяна задело то, что она начала над ним насмехаться, хотя её дерзость и отрицательное суждение не должны были сказаться на его настроении.
И всё же окончательное решение в этой цепочке глупых решений, которая обычно предшествовала катастрофе, осталось за мисс Арчер: она ушла одна в самый сильный снегопад за последние десятилетия. Ходячая неприятность на территории его поместья, которая сама для себя представляет опасность. Подумать только, а ведь она могла сейчас находиться в своей тёплой и уютной комнате и не причинять ему неприятностей…
Он глубоко вздохнул.
– Она отправилась в Хоторн, – сообщил Себастьян Бонвилю, держа записку между пальцами. – Скажи Стивенсу, чтобы послал за ней кого-нибудь. Компетентного человека верхом на лошади, – пояснил он, потому что последнее, в чём он сейчас нуждался – это новые недоразумения, которые приведут к задержке в поисках мисс Арчер. Солнце начнёт садиться через несколько часов. Хотя сможет ли человек, незнакомый с поместьем, вообще различить заснеженную грунтовую дорогу?
Бонвиль долго колебался, явно желая задать вопрос.
– Поскольку мадам отправилась в опасный путь без компаньонки, – сухо сказал Себастьян, – я предполагаю, что она не испытает никаких угрызений совести, если мой слуга проводит её обратно в Клермонт также без компаньонки.
Бонвиль поклонился.
– Немедленно вышлю за ней поисковика, ваша светлость.
Тишина, наступившая после ухода Бонвилля, показалась Себастьяну оглушительной. И давящей, как чувство вины, которое было ему совсем не свойственно. Он редко ошибался, или, по крайней мере, ему нравилось так думать, но, когда это всё-таки случалось, Себастьян признавал это и исправлял ситуацию. Извинение всего лишь загладит вину перед мисс Арчер, но не изменит того факта, что он позволил незнакомке повлиять на его поведение. Одним из первых навыков, который приобретал человек, занимающий определённое положение в обществе, была невосприимчивость к посторонним суждениям, потому что, если бы он позволил мнениям малозначимых или даже важных людей на него влиять, он мог бы и вовсе не вставать с постели. Видимо, Себастьян сильно устал после своего путешествия из Бретани, поэтому сделался раздражительным.
Перед его мысленным взором возникло лицо мисс Арчер: поразительное сочетание нежных линий и чётких контуров, но лучше всего ему запомнились осунувшиеся щёки. От усталости? Она проявила стальной характер, но вряд ли была крепка телом. И всё равно ушла. Пешком. Он потёр виски. Что с ней не так? Она была либо невероятно порывистой, либо слишком гордой. Назло лицу отрезала нос. Оба варианта казались одинаково непривлекательными. Себастьян одёрнул себя. Привлекательность мисс Арчер не должна его волновать.
Он поудобнее устроился за своим столом в кресле из тёмной скрипящей кожи, здесь Себастьян был единственным, кто отвечал за сюрпризы. Кроме того, за его двухдневное пребывание во Франции накопилась довольно большая кипа корреспонденции, и у него не так много времени, чтобы всю её просмотреть. Даже если мисс Арчер и не сбилась с пути в Хоторн, она вряд ли далеко ушла. Ему не придётся долго ждать её благополучного возвращения.
