Текст книги "Как повергнуть герцога (СИ)"
Автор книги: Эви Данмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Нужно оставить девушкам записку. Аннабель снова достала бумагу.
– Что, если написать так, – пробормотала она. – Я в лицо оскорбила герцога Монтгомери, и он считает меня гулящей женщиной, поэтому я решила, что лучше мне удалиться.
Оставалось догадываться, какое замешательство вызовет это послание… Аннабель чиркнула пару безобидных строк и оставила записку на столе.
Она зашнуровала ботинки и подошла к окну. Солнце только-только ушло из зенита, значит у неё оставалось в запасе три-четыре часа, прежде чем оно зайдёт за горизонт. Вполне выполнимая задача.
Внизу, во дворе, показались два всадника, они оставляли за собой тёмные пунктирные линии на девственно-белом снегу.
Бегущий впереди, лоснящийся белый жеребец, словно выскочил прямиком из зимней сказки. Он поигрывал мощными мускулами и двигался так грациозно, словно танцевал поверх снега. Хэтти, без сомнения, изобразила бы на нём своего проклятого сэра Галахада.
Странно, что конь не чёрный как смоль, чтобы быть под стать своему хозяину, которым являлся не кто иной, как сам Монтгомери. Её рука вцепилась в плотную бархатную штору. Герцогская поза, ловкость, с которой он управлял гарцующим животным… заставили Аннабель снова воспылать гневом. Вот бы этот красавец-скакун сбросил герцога, и тот свалился на пятую точку.
Герцог резко повернул голову в её сторону, и Аннабель застыла, затаив дыхание. На мгновение её пронзило яркое воспоминание, она словно вновь почувствовала его аромат.
Аннабель схватила свои пожитки и сбежала.
Глава 89
Было бы мудрее сослаться на недомогание и спрятаться в своей комнате. Пробираясь по дороге по колено в снегу, Аннабель понимала насколько это решение сейчас казалось более прагматичным. К сожалению, и мудрость, и прагматизм покинули её не прошло и половины дня. Вот, что случается, когда прошлое неожиданно сталкивается с настоящим: оно возрождает призраков, и человек становится непредсказуемым.
Семь лет прошло с тех пор, как она вот так же стояла в большой библиотеке, а аристократ разбирал её по косточкам. Семь лет можно счесть долгим сроком, но правильная речь герцога и презрение в его голосе словно ударили Аннабель под дых.
И всё же ей не следовало вступать с ним в перепалку. Всё дело в галльской гордости. Тётя Мэй частенько говорила: "Обуздай свой галльский темперамент, деточка, ты не можешь себе его позволить".
Семь лет назад, когда отец любовника Аннабель назвал её жадной до денег шлюхой и отправил жить к тёте Мэй, этот галльский темперамент молчал, словно пойманный в силок кролик. С тех пор Аннабель редко проявляла гордость.
Тяжело дыша, она остановилась, чтобы поправить котомку. Тропинку впереди едва можно было отличить от белых холмистых полей, тянувшихся по обеим сторонам, но облака рассеялись, и ветер стих. На фоне тускнеющего неба тёмные неподвижные очертания деревьев на гребне холма казались словно вырезанными из бумаги. Аннабель знала, что осталось всего пять миль, она умела с точностью оценивать расстояния. Ведь такие женщины, как она, повсюду ходили пешком.
Не успела Аннабель пройти и мили, как позади послышался приглушённый стук копыт.
Она обернулась.
По тропинке в её сторону мчался всадник, прижимаясь к шее большой гнедой лошади.
Аннабель оцепенела. Лошадь была дорогая явно из аристократической конюшни. К тому моменту, когда она подъехала совсем близко, желудок Аннабель скрутило.
– Мисс. Мисс Арчер. – Молодой человек спешился и снял кепку, обнажив торчащие вверх, мокрые от пота рыжие волосы. – Макмахон, грум-садовник, к вашим услугам. Меня послали за вами, мисс.
Нет.
Нет, обратно она не вернётся.
– Я ценю ваши хлопоты, – сказала Аннабель, – но я направляюсь в деревню. – Она указала большим пальцем через плечо.
На лице слуги промелькнуло удивление.
– В Хоторн? Но до неё ещё далеко. На улице холодно, вы простудитесь.
– Мне достаточно тепло, и я иду быстро.
– Вы ушли гораздо дальше, чем мы предполагали и, должно быть, совершенно вымотаны, – проговорил он. – Я отвезу вас обратно.
Он не слушал. Они никогда её не слушали.
Она широко ему улыбнулась, и конюх моргнул, как обычно моргали мужчины, которым она широко улыбалась.
– Макмахон, с вами нет второй лошади.
Его лицо просветлело.
– Не беспокойтесь, мисс, вы поедете на этой.
– Но нам понадобится два часа, чтобы вернуться, а до Хоторна я доберусь примерно через столько же.
Макмахон оценил ситуацию, нахмурившись ещё сильнее, вероятно, понимая, что если Аннабель откажется наотрез, то он не сможет просто взять и погрузить её на лошадь.
– Его светлость будет недоволен, – наконец, проговорил он.
Его светлость? Зачем герцог вообще за ней послал, если не желает видеть под крышей своего дома?
Потому что этот властный тиран хотел прогнать Аннабель на своих условиях.
– Передайте его светлости, что я отказалась.
У Макмахона отвисла челюсть.
– И что была ужасно упрямой, – добавила она, – настоящей мегерой.
Конюх медленно покачал головой.
– Я н-не могу ему этого передать, мисс.
– Он нисколько не удивится.
– Послушайте, мисс…
– Всего доброго, Макмахон.
Она не повернулась к нему спиной, потому что была хорошо воспитана, превосходно, если быть точной.
Макмахон по-прежнему выглядел расстроенным. Выместит ли герцог злость на юноше? Аннабель сжала губы. Она следовала инстинкту самосохранения.
Пробормотав что-то себе под нос, Макмахон, наконец, попрощался, приподняв кепку, вскочил в седло и развернул лошадь. Вскоре он превратился в тёмную точку на фоне белого пейзажа.
С удвоенной решимостью Аннабель зашагала вперёд. Её охватило нервозное желание двигаться быстрее. Герцог хотел вернуть Аннабель, а он был человеком, который всегда получал желаемое. Нужно спешить. Но тело покрылось испариной, сорочка прилипла к спине, а на замёрзшем лице выступил иней. Ей необходимо оказаться в тепле.
Не прошло и получаса, как снова послышался стук копыт.
Аннабель обернулась, приготовившись увидеть большую гнедую лошадь.
Лошадь оказалась ослепительно белой.
Чёрт побери!
Прямую осанку быстро приближавшегося всадника ни с чьей не перепутать. Это был сам Монтгомери. Позади неслась ещё одна лошадь.
Аннабель резко развернулась, и внезапно её разум, как и лицо, сковал мороз.
За ней явился сам Монтгомери.
Герцог настиг её, как шквалистый ветер. В вихре движений, разгорячённых мускулов и грохочущих копыт, он совершил манёвр, ловко управляя лошадьми и преградил Аннабель путь.
Как будто она настолько глупа, чтобы спасаться бегством в такой момент.
Когда она поднялась из реверанса, герцог смотрел на неё сверху вниз с высоты своего седла. Именно так выглядели бы его предки на поле боя. Восседающие на грозных ратных конях властные мужчины, чей боевой клич заставляет солдат поднимать мечи и мчаться навстречу опасности и славе. Сегодня опасность угрожала Аннабель. Лицо у герцога было каменным.
– Добрый день, мисс Арчер, – сказал он обманчиво непринуждённым тоном. – Итак, чего именно вы надеялись этим добиться?
Герцог сделал круговое движение пальцем, указывая на Аннабель и снежную дорожку.
– Я выполняю ваш приказ, ваша светлость. Дорога позволяет путешествовать, поэтому я покинула ваш дом.
– Вы могли с уверенностью предположить, что речь шла о путешествии в карете, а не пешком.
– Я бы не рискнула делать такие смелые предположения, ваша светлость.
Он сжал челюсти.
– То есть, если бы я чётко и ясно дал понять, что исключаю возможность путешествия пешком, вы бы остались?
Теперь неважно, что она скажет или откровенно солжёт. Они оба знали, что Аннабель всё равно бы ушла.
Монтгомери коротко кивнул в уже знакомой ей манере, а затем плавно спрыгнул с седла. Держа в руке хлыст, он двинулся на Аннабель. Под его сапогами угрожающе захрустел снег.
Она сильнее упёрлась каблуками в землю. Теперь они находились под открытым небом, и могли вести себя на равных в отличие от его библиотеки, но герцог всё равно выглядел обескураживающе неприступным в своём плотном тёмно-синем пальто с двумя рядами сверкающих серебряных пуговиц. Он даже не потрудился привязать свою лошадь. Она послушно стояла на месте. Бедное животное, без сомнения, давным-давно научили с полуслова подчиняться хозяину.
Монтгомери остановился всего в футе от Аннабель. Его глаза раздражённо сверкали.
– Я бы никогда не приказал женщине отправиться куда-то пешком, – сказал он, – так что будьте так любезны, забирайтесь в седло. – Герцог указал хлыстом на вторую лошадь.
Аннабель посмотрела на коня. Он был размером с небольшой дом и явно нервничал. Кроме того, она всё равно не поехала бы никуда с герцогом, даже если бы он появился в шикарном экипаже, запряжённом четвёркой лошадей.
– Я доберусь до деревни Хоторн через час, ваша светлость.
– Нет, не доберётесь, скоро стемнеет, и вы простудитесь. – Он сказал это с такой уверенностью, будто не просто предвидел обстоятельства, а мог управлять естественным ходом вещей. – Вы даже можете потерять несколько пальцев на ногах, – на всякий случай добавил герцог.
Её пальцы в ботинках тут же сжались. Чёрт, она их почти не чувствовала.
– Я ценю вашу заботу…
– Я не допущу, чтобы на моей земле женщина попала в беду, – сказал он. – Забота здесь ни при чём.
Естественно, ни при чём.
– У меня нет никакого желания попадать в беду, я просто хочу добраться до деревни.
Он бросил на неё ледяной взгляд.
– Вы ставите гордость выше безопасности, мисс.
Что ж, с этим не поспоришь. Она стиснула зубы, изо всех сил стараясь сдержать незнакомое ей до сих пор желание огрызнуться.
– Забирайтесь на лошадь, – приказал Монтгомери.
– Я, пожалуй, откажусь. Она огромная.
Герцог похлопал хлыстом по сапогу, но у Аннабель возникло ощущение, что он с удовольствием похлопал бы им по чему-нибудь другому.
– В деревне есть гостиница, где я планирую остановиться, – быстро сказала она, – и…
– И потом пойдут слухи, что я выгоняю своих гостей на мороз? – отрезал Монтгомери. – Исключено. На вас даже нет подходящего пальто.
Она посмотрела на себя вниз.
– Нормальное пальто.
– И совершенно непригодное для восьмимильного похода в таких условиях, – бросил он в ответ. Слова "глупая женщина" остались невысказанными. Конечно, герцог никогда не произнесёт их вслух, да ему и не нужно. Он прекрасно донёс свою мысль одной лишь презрительной интонацией, окрасившей его культурную речь.
Она оглядела его широкоплечую фигуру, он явно превосходил её по весу и силе. Аннабель гадала, что сделает герцог, если она попытается его обойти.
– Ну ладно, – сказал он и сделал нечто неожиданное. Снял шляпу.
– Место неподходящее, – продолжил Монтгомери, – но, похоже, мы пробудем здесь некоторое время.
Он сунул шляпу под мышку и встретился взглядом с Аннабель.
– Мисс, я прошу прощения за то, что повёл себя ранее слишком бесцеремонно. Пожалуйста, окажите мне честь остаться в Клермонте до завтрашнего вечера, когда завершится приём.
На этом уилтширском безветренном холме было очень тихо. Так тихо, что Аннабель слышала звук собственного дыхания и медленный стук сердца, пока пристально смотрела на герцога, который стоял перед ней, держа шляпу под мышкой в официальной манере. Его дыхание, как и её, вырывалось изо рта белым паром.
Ни один мужчина никогда не приносил ей извинений.
Теперь, когда это случилось, она поняла, что не знает как действовать дальше.
Монтгомери нетерпеливо приподнял бровь.
В конце концов, он был герцогом и, вероятно, не имел привычки извиняться. Никогда.
– Зачем? – тихо спросила она. – Зачем вам приглашать такую женщину, как я, к себе домой?
Он бросил на неё непроницаемый взгляд.
– Я не допущу, чтобы в моём поместье пострадала женщина. И наш предыдущий разговор был основан на недоразумении. Ясно, что мой брат в полной от вас безопасности.
Она сконфузилась. Неужели он расспросил Перегрина о природе их отношений? Или, что ещё хуже, Хэтти или Катриону? Эти вопросы могли вызвать…
– Никто мне ничего не говорил, – сказал он. На его лице появилось новое выражение, Аннабель определила его как слегка удивлённое.
– Это обнадёживает, – совсем неуверенно проговорила она.
Его губы дрогнули.
– Я применил простую дедукцию, логику, если хотите знать.
– Разумный метод, – признала она, гадая, куда он, чёрт возьми, клонит.
– Вы дали ясно понять, что герцоги вас не интересуют, – сказал он. – Из этого следует, что кандидатура моего брата даже не обсуждается.
Она моргнула. Он что, пытался… пошутить?
Его лицо ничего не выражало, и поэтому Аннабель осторожно спросила:
– Но разве это не индукция, ваша светлость?
Он замер. В глубине его глаз вспыхнул огонёк.
– Дедукция, я уверен, – спокойно сказал герцог.
"Дедукция, я уверен". То есть предположение, что женщина всегда предпочтёт герцога любому другому мужчине, было для него так же естественно, как и тот факт, что все люди смертны. Высокомерие герцога поистине не знало границ.
– Ну, конечно, – пробормотала она.
Он улыбнулся одними уголками глаз, но её внимание привлёк рот. При ближайшем рассмотрении его губы выглядели интригующими. Привлекательными, чётко очерченными, а когда он собирался улыбнуться, в глаза бросалось, как сразу смягчалась нижняя губа. Если задуматься, этот рот можно было назвать даже соблазнительным, он словно уверял, что сдержанный герцог знал, как доставить им удовольствие женщине… Внезапно Аннабель пронзила догадка, что они сейчас поцелуются, такая яркая и молниеносная, словно вспышка на периферии сознания. Скорее даже уверенность, чем просто мысль.
Сердце Аннабель растерянно ёкнуло.
Она отвела взгляд, потом снова посмотрела на герцога. Нет, перед ней продолжал стоять этот новый Монтгомери, с его привлекательным ртом и глазами, в которых искрился юмор.
И тут Аннабель поняла, что ей никогда не забыть этого зрелища.
Она покачала головой.
– Я не могу с вами вернуться, – сказала она, слава богу, твёрдым голосом. – Я не умею ездить верхом.
Он нахмурился.
– Совсем?
– В дамском седле.
Чёрт. Меньше всего ей хотелось, чтобы он представил, как она, высоко задрав юбки, садится верхом по-мужски.
– Понятно, – проговорил он. Герцог цокнул языком, и его конь, перестав обнюхивать снег, потрусил к нему, ведя за собой вторую лошадь.
Монтгомери сжал в кулаке поводья.
– Вы поедете со мной на одной лошади, – сказал он.
Аннабель клонила совсем не к такому выводу.
– Вы опять шутите, ваша светлость?
– Я не шучу, – сказал он слегка шокировано.
То есть ей придётся сидеть рядом с герцогом на лошади, прижимаясь к нему, как героиня бульварного романа?
Женская интуиция кричала "нет", и он, должно быть, об этом догадался, потому что сразу посерьёзнел.
– Мне кажется это небезопасно, – попыталась отказаться она.
– Я хороший наездник, – сказал он и сунул хлыст под стремя. Чтобы освободить руки и подсадить её в седло, предположила Аннабель.
По её телу пробежала дрожь, то ли от холода, то ли от жара. Она всё ещё могла обойти его и продолжить свой путь в деревню, чтобы оказаться как можно дальше от этого человека.
Он бросил на неё мрачный взгляд.
– Подойдите сюда.
Невероятно, но она шагнула к нему, словно он потянул её за руку. Не медля, герцог взял Аннабель за локоть и развернул, прижав спиной к тёплому телу коня. Она почувствовала запах пота, кожи и шерсти. Аромат шерсти, должно быть, принадлежал Монтгомери, потому что герцог снова стоял слишком близко, зажав её между собой и жеребцом.
– Какая покладистость, мисс Арчер, – пробормотал он, пристально глядя ей в лицо. – Видимо, вы совсем замёрзли.
Она посмотрела ему в глаза. Аннабель ничего не могла с собой поделать. Вблизи Монтгомери её взгляд переставал ей подчиняться. Она будто забывала, что глаза людей не созданы по единому образу и подобию. Возможно, дело в том, что Аннабель привлекали контрасты: кристально-чистый цвет, тёмные ободки вокруг радужек, вспышки сдерживаемых эмоций в холодных глубинах… Его внимание переключилось на её губы.
Во рту Аннабель пересохло.
Он стиснул зубы, явно придя в раздражение.
– У вас зубы стучат, – проговорил герцог. – Это просто смешно.
Рука Монтгомери инстинктивно потянулась к верхней пуговице пальто. Аннабель замерла. Герцог тоже, рука зависла в воздухе. Его лицо было до смешного непроницаемым. Она знала, что его желание согреть её застало их обоих врасплох. Хотя он мог считать своим долгом спасти Аннабель от гибели на своей земле, но укутывать в своё пальто, как благородную леди, выходило за рамки приличий. Она не благородная леди. И не его забота её оберегать.
Он начал развязывать шарф.
– Возьмите. – Его голос прозвучал суровее, чем прежде. Не время затевать новую битву. Она обернула шарф вокруг шеи и попыталась не обращать внимания на аромат кедрового мыла и мужчины, который исходил от мягкой шерсти.
Руки Монтгомери крепко обхватили её за талию, и в следующее мгновение она уже сидела наполовину на шее, наполовину в седле нервно пританцовывающего жеребца, сжимая в кулаках блестящую белую гриву. Боже милостивый!
В следующее мгновение Монтгомери оказался позади неё, возмутительно близко.
– Позвольте. – Он снова ошеломил её, обняв за талию и прижав к груди. К примечательно твёрдой груди. Аннабель бросило в жар. Она так надеялась, что больше никогда не испытает этого чувства.
Но оно захлестнуло с головой. Её тело приятно обмякло в ответ на мужскую несгибаемую силу, в чьей власти сейчас находилось.
Нужно было дойти до деревни. Ведь это такое простое решение.
Аннабель проигнорирует то чувство, ничего сложного в этом нет…
Левое бедро герцога прижалось к её бедру, и она ахнула.
– Подождите, пожалуйста.
Он натянул поводья.
– В чём дело?
– Пожалуйста, отвезите меня в деревню, ваша светлость, в гостиницу. Это намного ближе.
На мгновение он замер, а затем крепче сжал её талию.
– Теперь уже поздно.
Герцог пришпорил коня и пустил его в галоп.
Глава 9
Она благоухала жасмином. Сладкий аромат напомнил о летней ночи в Испании. Что совершенно не вязалось с пролетающими мимо заснеженными полями и, уж подавно, с дрожащим, упрямым созданием в его объятиях. Она шла по сугробам с решимостью небольшого батальона и отвергала его помощь до тех пор, пока у неё не застучали зубы. Упорное сопротивление оставило ему два варианта. Первый: как варвар, перекинуть строптивицу через плечо. И второй: договориться. Себастьян раздражённо поджал губы. Он никогда не затевал переговоры, если оппоненту было нечего ему предложить. А она заставила его принести извинения прямо на холме и попытаться сломить её оборону шуткой. И даже шутка вышла из-под контроля, когда эта женщина неожиданно ловко ему парировала. Не мудрено, что синий чулок знает разницу между дедуктивной и индуктивной логикой.
К тому времени, как они въехали во двор, уже стемнело, фонари на стенах дома проливали тусклый жёлтый свет на брусчатку. Его конь решил проявить неповиновение и повернул к конюшне. Себастьян наклонился вперёд взять поводья. В этот момент мисс Арчер повернула голову, и он уткнулся носом в мягкие кудри, а ртом в холодное ухо.
Она замерла.
Он выпрямился.
– Прошу прощения.
На его губах остался холодный след.
Ночь наступила бы задолго до того, как мисс Арчер успела добраться до деревни. Она могла заблудиться, а на утро её нашли бы замёрзшую насмерть, лежащую ничком в залатанном пальто на одном из его полей.
Себастьяна охватило абсурдное желание её встряхнуть.
– Ваша светлость. – У его левого колена стоял конюх, с явным изумлением рассматривая женщину в объятиях Себастьяна.
– Стивенс, – коротко бросил он, – вторая лошадь.
Мисс Арчер пошевелилась, теснее прижавшись своими округлыми ягодицами к его паху. Выругавшись про себя, Себастьян спрыгнул с седла, как только Стивенс отошёл в сторону.
Её застывшее и бледное, как лунный свет, лицо оказалось прямо над ним. Он поднял руки, чтобы помочь ей спешиться, но она не сдвинулась с места, всё ещё цепляясь за гриву лошади.
– Пожалуйста, мисс. – Она что там, окаменела? Мисс Арчер подозрительно хранила молчание.
Пританцовывая, конь начал отходить в сторону, стремясь поскорее оказаться в конюшне. Мисс Арчер так и не шелохнулась.
Он положил руки туда, где под слоями одежды должна была находиться талия, приготовившись вынуть строптивицу из седла, но услышал слабый всхлип.
– Что случилось?
– Я не уверена, что смогу устоять на ногах, – раздался её раздражённый голос.
Себастьяна осенило, вероятно, она никогда раньше не ездила на лошади галопом. Бешеная скорость может испугать новичка. Его собственное лицо онемело от сильного встречного ветра.
– Не переживайте, я вас поймаю, – хрипло сказал он.
Она практически упала в его объятия и неуклюже сползла вдоль тела Себастьяна. Когда её ноги коснулись земли, она вцепилась руками в его плечи. Мисс Арчер моргнула, посмотрев ему в лицо, при свете газовых ламп цвет её глаз невозможно было определить. Однако он точно знал, что они зелёные, удивительно спокойного, приглушённого оттенка, как лишайник. Себастьян успел их хорошо разглядеть раньше.
Она напряглась, и он понял, что продолжает крепко сжимать её талию. Разжав руки, он отступил назад, взяв мисс Арчер под локоть
– Вы можете стоять?
– Да, ваша светлость.
Мисс Арчер выглядела потрясённой. Без сомнения, она привыкла твёрдо стоять на ногах.
На всякий случай он положил её руку себе на предплечье. Перчатки мисс Арчер были порядком изношены, и Себастьяна охватило нелепое желание накрыть её ладонь своей и не отпускать, пока Стивенс, самый медлительный конюх в мире, не заберёт его лошадь.
Себастьян практически затащил её вверх по главной лестнице. В ярко освещённом тёплом доме их ожидала небольшая группа встречающих: миссис Бичем стояла поблизости, а в дальнем конце холла находились две молодые леди, готовые ринуться на помощь подруге, как только Себастьян исчезнет из поля зрения.
Мисс Арчер убрала ладонь с его руки, выражение её лица оставалось холодным, как и бесполезное пальто на ней. Но это ничего не меняло. Она была прекрасна.
Он заметил это ещё на холме. Даже лишённая арсенала пышных нарядов, который смог бы обмануть менее проницательного мужчину, с покрасневшим носом и развевающимися на ветру волосами, она оставалась прелестной. Её классическая красота не имела отношения ни к моде, ни к социальному положению: точёные скулы, элегантная шея, нежные губы. Эти розовые полные губы могли принадлежать французской куртизанке, а не англичанке, или синему чулку, или деревенской девушке… Себастьян вдруг поймал себя на том, что смотрит на неё, не отрываясь, и пытается отнести к одной из известных ему категорий женщин, но, как ни странно, не может.
Она не сняла его шарф, и теперь вышитый на нём герб Монтгомери лежал на её левой груди, словно отличительный знак. При виде этого Себастьяна накрыли непонятные, горячие эмоции, которые уничтожили хладнокровие и все сознательные мысли. Собственнический инстинкт. На мгновение он полностью завладел Себастьяном. Его пронзило жгучее желание и, как магнитом, потянуло к ней.
Господи!
Он сделал шаг назад.
Светло-зелёные глаза подозрительно за ним проследили.
– Надеюсь, мы увидимся за ужином, мисс. – Его холодный голос превратил пожелание в команду, губы мисс Арчер едва заметно дёрнулись.
Себастьян зашагал прочь, представляя как прикусывает её пухлую нижнюю губу и получает низменное удовольствие.
Час спустя он смотрел на своё обновлённое отражение в зеркале умывальника. Горячая ванна, бритьё, знающий своё дело камердинер, и вот уже внешне ничто не напоминало о том, что сегодня утром Себастьян сел на паром в Дувре, а позднее пустился в погоню за невероятно упрямой женщиной. Но в груди поселились пустота и тревога. Возможно, годы начали брать своё.
– Я слышал, что молодые джентльмены обрадовались столь неожиданному ужину в компании с вами, ваша светлость, – заметил Рэмси, воткнув булавку в галстук.
Себастьян наблюдал, как его губы изгибаются в иронической улыбке. Один молодой джентльмен точно не обрадовался перспективе ужина в компании герцога. Не беря в расчёт Перегрина, Себастьян прекрасно понимал, что, хотя его присутствие делало приём более значимым, навряд ли кому-то добавляло удовольствия. Когда он входил в комнату, разговоры прерывались, смех стихал и окружающие становились более собранными. Каждый мог что-то получить от герцога, а мог из-за него потерять. В его присутствии людей словно окутывала паутина настороженности, в которой застревали их истинные намерения и импульсивные порывы, как своенравные мухи в паучьем логове. В жизни любого герцога наступал момент, когда он переставал сталкиваться с честным мнением, и тогда он мог бы катиться в тележке прямиком в ад, а все вежливо бы расступались и желали ему удачи.
– Рэмси, – проговорил он. Камердинер отряхивал и без того чистый рукав смокинга.
– Ваша светлость?
– Если бы ты вошёл ко мне в кабинет и увидел, что я стою посреди огромного беспорядка, а из-под стола торчат чьи-то ноги, что бы ты сделал?
Рэмси замер. Он осторожно поднял глаза, оценивая настроение хозяина, хотя и так знал, что не увидит на лице Себастьяна ничего из того, что тот не хотел бы демонстрировать.
– Ваша светлость, – ответил слуга, – я бы принёс метлу.
Неудивительно.
– Это всё, Рэмси.
Себастьяну нужно было проводить гостей в столовую и провести следующие три часа, не задушив брата.
Перегрин подошёл к месту за столом, где сидел Себастьян, как благовоспитанный человек к позорному столбу: собранный, бледный, еле передвигая ноги. Его обычно непослушные волосы были тщательно прилизаны и разделены пробором. Но он трусливо избегал встречаться взглядом со старшим братом. Не дай бог завтра Себастьян свалится с лошади и восьмисотлетнее наследие Монтгомери перейдёт в руки этого мальчишки. Замок Монтгомери навсегда канет в лету. Придётся проявить некоторое усилие, чтобы не задушить Перегрина.
Пока гости рассаживались за столом, повсюду слышались скрежет мебели и шарканье ног. На другом конце стола возник небольшой переполох, когда лорд Хэмпшир и лорд Палмер начали наигранно хлопать глазами, глядя на мужчину слева от них, а Джеймс Томлинсон сделал вид, будто обмахивается веером. Если бы приём организовывал не полоумный, они бы не сидели на местах, по правилам этикета предназначенных для дам. Как бы то ни было, пожилая тётя Джулиана Гринфилд и три синих чулка всё-таки сумели рассредоточиться среди тринадцати джентльменов. Себастьяну даже не хотелось рассуждать на этот счёт.
– Как приятно, что за одним столом собралось столько молодых людей, – громко сказала тётя Гринфилд справа от него.
– Абсолютно согласен, – спокойно ответил он.
Перегрин завороженно уставился в свою пустую тарелку.
Выстроившиеся в ряд лакеи сняли серебряные крышки с первого блюда, которым являлись отборные кусочки фазана в кроваво-красном соусе.
Зазвенели столовые приборы, в свете свечей поблёскивали бокалы.
Перегрин всё ещё не набрался смелости посмотреть на брата. Находясь на грани ярости, Себастьян впился взглядом в его профиль.
Очень медленно Перегрин поднял на него глаза.
Когда их взгляды встретились, по телу брата пробежала заметная дрожь.
Себастьян слегка ему улыбнулся.
– Как тебе фазан?
Глаза Перегрина расширились.
– Превосходно, спасибо. – Он ткнул вилкой в мясо. – Надеюсь, путешествие прошло без особых событий, сэр?
– Без, – ответил Себастьян, сделав глоток воды. – Всё самое интересное началось, когда я приехал.
Перегрин громко сглотнул.
Гости оживлённо беседовали. Себастьян различал спокойный голос мисс Арчер, доносившийся с другого конца стола, за которым следовал взрыв хохота нетерпеливых молодых людей, сидевших вокруг неё. Он чуть не фыркнул. Ни одному из этих мальчишек не под силу по-настоящему увлечь такую женщину, как она.
– Завтра я уезжаю в Лондон, – сказал он Перегрину, – а когда вернусь в понедельник, жду тебя в моём кабинете в шесть часов.
Это казалось невозможным, но лицо брата побледнело ещё сильнее.
Ради забавы, Себастьян взял нож и насадил на него кусок мяса со своей тарелки.
Вилка Перегрина со стуком упала на стол.
Шестнадцать голов повернулись в их сторону, словно в столовой раздался выстрел.
Глава 10
Аннабель разбудило тихое позвякивание неизвестного происхождения. Она решила не обращать на него внимания, потому что её голова покоилась на невероятно мягкой, словно облако, подушке.
Что было… весьма непривычно.
На часах явно больше шести часов утра, она чувствовала это всем своим существом.
Проспала.
Аннабель резко села. В потёмках послышался чей-то писк.
Очертания комнаты стали более чёткими: роскошные столбики кровати, высокие окна, слабый блеск люстры… Она находилась в доме герцога Монтгомери, а у камина стояла горничная с кочергой.
Аннабель откинулась на подушки. Ей не нужно разводить огонь, лицезреть кузена или полдюжины детей, просящих завтрак…
Она провела рукой по лицу. На лбу выступила испарина.
– Который сейчас час?
– Около половины седьмого, мисс, – ответила горничная. – Хотите, я пошлю за чаем?
Выпить чаю в постели звучало очень заманчиво. Несмотря на лишние полчаса сна, Аннабель чувствовала себя вялой. Но, прежде чем погрузиться в суматоху дня, ей ещё предстояло сделать перевод. Она с трудом свесила с кровати ногу, которая показалась тяжёлой, словно налитой свинцом.
– Накрывают ли завтрак в столь ранний час? – спросила она.
Глаза служанки расширились, когда девушка поняла, о чём спрашивает Аннабель. Горничная, вероятно, никогда не видела, чтобы гости просыпались до рассвета. Аристократы не вставали раньше полудня, Аннабель это прекрасно знала.
Первым в столовую прошёл лакей, затем резко остановился и щёлкнул каблуками.
– Ваша светлость, мисс Арчер, – объявил он.
Она чуть не замерла на полпути.
Во главе стола, и правда, уже кто-то сидел. Его было не видно за раскрытой газетой, которую он читал, но хозяина поместья ни с кем не перепутать.
Судя по всему, Аннабель стала гостьей единственного аристократа в Англии, который вставал не в полдень.
Монтгомери посмотрел на неё поверх газеты, несмотря на ранний час, его взгляд был на удивление внимательным. Внизу её живота тут же разлилось приятное тепло. Аннабель крепко сжала руки перед собой.
Прямая бровь Монтгомери взметнулась вверх.
– Мисс Арчер. Что-нибудь случилось?
Да.
Он её нервировал.
Его чертовски умные глаза и непринуждённая самоуверенность уже произвели на Аннабель неизгладимое впечатление, а теперь и её тело не могло избавиться от воспоминаний о нём: от ощущения его руки, обнимающей её за талию, твёрдой груди, прижимающейся к её спине, прохладного прикосновения губ к её уху… Едва уловимый, но притягательный аромат герцога преследовал Аннабель до тех пор, пока она не приняла ванну прошлым вечером. Теперь её тело знало о нём многое и было заинтриговано. Чего просто не могло происходить. Ей ведь даже не нравился этот мужчина.
