Текст книги "Как повергнуть герцога (СИ)"

Автор книги: Эви Данмор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

В глубине души Себастьян знал, что это Аннабель. Но всё равно удивился её появлению.

На мгновение в голове не осталось ни одной связной мысли.

Аннабель распустила свои роскошные каштановые волосы, и теперь они струились до талии. Из одежды на ней практически ничего не было.

Себастьяна окатила волна жара.

Тонкий белый халат облегал все её изгибы. Когда она медленно направилась к нему, из-под подола показались бледные уязвимые ступни…

Его плоть набухла и напряглась от возбуждения. Себастьян с трудом перевёл взгляд снова на её лицо.

– Аннабель, – резко проговорил он. – Что-то случилось?

Она встала между его коленями, окутав Себастьяна своим ароматом.

Он разом ослабел.

– Боюсь, что да, – ответила она.

Аннабель осторожно забрала из его рук книгу и присела на его колено. Каждый мускул в теле Себастьяна напрягся.

– В чём дело? – хрипло спросил он. Её мягкие женские формы возбуждали до предела.

– Я соскучилась, – пробормотала она.

Её взгляд прошёлся по его шее, плечам, груди, подмечая каждую деталь, а пальцы проникли в вырез небрежно запахнутого халата.

Сам того не осознавая, он грубо обхватил её за плечи, сминая между пальцами тёплый шёлк.

– Если ты здесь из благодарности…

Она широко распахнула глаза.

– Нет, – запротестовала Аннабель, – нет.

Её взгляд скользнул вниз по его торсу к выпуклости между ног. Себастьян еле сдержал стон. С таким же успехом она могла бы положить руку на его возбуждённую плоть.

Она подняла глаза, её скулы окрасил розовый румянец.

– Я хочу тебя, Монтгомери.

"Я хочу тебя, Монтгомери".

Он ослабил хватку на её плечах, Аннабель придвинулась ближе и поцеловала его в губы.

– Я так скучала по тебе, – прошептала она у его рта.

Аннабель опустилась на колени между бёдер Себастьяна. Его дыхание участилось, когда её изящные пальцы начали развязывать кушак. Себастьян взял её за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Я не могу предложить тебе больше, чем уже предложил.

Её глаза слегка сузились.

– Я знаю.

Она распахнула его халат.

Долгое мгновение в тишине слышались только прерывистое дыхание и потрескивание в камине.

Когда она снова посмотрела на него, её глаза блестели от волнения.

Аннабель наклонилась и прикоснулась губами к его груди, он издал грудной звук, она двинулась ниже, провела ртом по напряжённым мышцам его живота… Правая рука по собственной воле обхватила её затылок.

Она замерла, обдав тёплым дыханием его ноющий член.

– Аннабель…

Она сомкнула рот на его возбуждённой плоти.

Его тело пронзило внезапное удовольствие, и он выгнулся ему навстречу.

– Боже.

Её влажный, горячий рот нежно дарил настоящее блаженство. Себастьян застонал, запутавшись пальцами в её волосах. Он никогда бы не попросил Аннабель об этом, но, видит бог, не раз представлял. Порочные фантазии бледнели по сравнению с ощущениями, которые охватили его сейчас. При каждом прикосновении её языка по венам словно растекалась лава.

Аннабель начала скользить ртом вверх-вниз по всей длине его члена. Себастьян покрылся испариной. У основания позвоночника уже зарождалось знакомое напряжение. С титаническим усилием он отстранился, поднялся на ноги и подхватил её на руки.

Взгляд Монтгомери был прикован к огромной кровати, занимавшей большую часть комнаты. Аннабель прижалась к нему, смущённая и взволнованная тем, как он нёс её, словно награду за победу. Он с величайшей осторожностью опустил её на край матраса, но его глаза горели обжигающим синим пламенем.

Она поёжилась. Вот, что значит быть центром его внимания. Время и здравый смысл вспыхнули искрами и растворились, имело значение только здесь и сейчас, и их взаимная потребность быть вместе.

Монтгомери обхватил лицо Аннабель ладонями, поглаживая большими пальцами уголки её рта.

– Я так хочу тебя, – проговорил он, наклонился и поцеловал.

Поцелуй был глубоким, требовательные губы Монтгомери задавали ритм и дарили удовольствие. Он целовался как мужчина, который знал, что ему не придётся останавливаться. Ему и не придётся останавливаться. В затуманенном страстью сознании всплыло видение: его крепкое тело накрывает её. У Аннабель перехватило дыхание, и она обмякла.

Когда он отстранился, оказалось, что она уже лежит на спине, тяжело дыша, но её ноги всё ещё свисают с края кровати. Халат был расстёгнут и распахнут. Монтгомери нависал над Аннабель, с медленным наслаждением изучая все интимные местечки, которые всегда так интригуют мужчин.

Она должна была возмутиться, попытаться прикрыться. Увы, Аннабель успела позабыть все свои моральные устои, поэтому она вздёрнула подбородок, открывая его взору шею.

Монтгомери перестал улыбаться. Он отступил назад и скинул халат, который с тихим шуршанием упал на пол.

Аннабель сглотнула. Её мог соблазнить один вид его грациозного мускулистого тела, полного жизненной энергии. Его кожа была светлой, поросль волос на груди песочного цвета спускалась по плоскому животу к мужскому органу. В возбуждённом состоянии, напряжённый от желания он выглядел великолепно…

Монтгомери резко втянул носом воздух, и внимание Аннабель переключилось на его лицо. Прищурившись, он уставился на её колени.

– О, – проговорила она, – всё в порядке.

Но Монтгомери уже осторожно поворачивал её ногу, чтобы осмотреть синяки каждый размером со сливу.

– Кто это сделал?

– Никто… Я упала во время ареста, – добавила она, когда он посмотрел на неё с беспощадным выражением на лице.

Аннабель вздрогнула, странным образом возбудившись ещё больше.

Она протянула к нему руку.

– Пожалуйста, – прошептала Аннабель, – иди ко мне.

Его взгляд прошёлся по её обнажённому, распростёртому на постели телу, как она и надеялась, Монтгомери отвлёкся, и из его глаз исчезла жажда крови.

Он опустился на колени и припал губами к её голени, к местечку прямо под синяком. Обычно его поцелуи были полны желания и жажды обладания. Но этот казался нежнее, чем прикосновение пёрышка. Благоговейным. Как будто Аннабель – хрупкая драгоценность. Монтгомери запечатлел ещё один поцелуй на её бедре и погладил пальцами чувствительную кожу под коленями. По телу разлилось тёплое и сладостное ощущение. Она почувствовала его язык на внутренней стороне бедра, нежное посасывание, лёгкое покусывание и беспокойно заёрзала на простынях. Другая его рука устремилась к местечку между её ног, Монтгомери развёл пальцами нежные лепестки… обводя большим пальцем её плоть. Аннабель дёрнулась. Он повторил умелый манёвр, её губы приоткрылись в беззвучном стоне. Повсюду, где бы ни прикасались его ловкие пальцы или шелковистый рот, разливался жар. Монтгомери целовал её между ног, ласкал тёплым искусным языком. И она окончательно потеряла голову. Он усердно подводил Аннабель к разрядке, пока её руки не вцепились в простыни, и она с криком не выгнулась ему навстречу.

Аннабель всё ещё не до конца пришла в себя, когда Монтгомери поднялся над ней, упёршись локтями по обе стороны от её головы. Почувствовав его горячий твёрдый член у самого входа в тело, она стряхнула с себя блаженную негу.

Аннабель положила ладонь ему на грудь.

– Пожалуйста.

Он издал сдавленный звук, его красивое лицо напряглось, пока Монтгомери силился держать себя в руках.

– Пожалуйста, не награди меня ребёнком, – быстро проговорила она.

По его лицу пробежала тень. Он кивнул.

Когда Монтгомери подался вперёд, Аннабель ахнула. Она давно не занималась любовью, а его плоть была внушительных размеров. Женский инстинкт воздвиг барьер на пути интимного проникновения.

Он почувствовал её сопротивление и смягчил натиск, его движения стали неимоверно нежными и медленными.

– Не надо, любовь моя, – прошептал он, – просто позволь мне войти… да…

Язык тела Монтгомери противоречил ровному голосу. Аннабель чувствовала под ладонями, как дрожат его мышцы на спине.

То ли от этого, то ли благодаря хриплому шёпоту у её уха, то ли лёгкому прикосновению его щеки к щеке Аннабель, но она открылась ему навстречу, его глаза заволокло дымкой, и он наконец погрузился внутрь.

Монтгомери окончательно завладел её телом и душой, он входил всё глубже, пока не заполнил до конца. Аннабель не сводила глаз с его напряжённого от первобытной муки лица в то время, как он двигался глубоко внутри. Вскоре все существующие границы пали, и мир вокруг перестал существовать. Она почувствовала, как он вздрогнул и вышел из неё, и в тот момент Аннабель опять достигла пика.

Его голова упала в углубление между её шеей и плечом, и Монтгомери тяжело навалился на Аннабель.

Она положила руку на его влажный затылок.

Монтгомери скатился с неё и без сил упал на кровать.

Аннабель проследила за тем, как он пересёк комнату к тазу с кувшином в углу и умылся, а затем вернулся к кровати с влажным отрезом ткани. Она должна была почувствовать себя неловко, наблюдая, как он расхаживает перед ней совершенно обнажённый. И совершенно точно смутиться, когда он осторожно вытирал следы их страсти. Но, судя по всему, Аннабель потеряла стыд где-то между дверью в его комнату и креслом.

Она положила руку на живот, куда Монтгомери излил своё семя.

Он сдержал слово. Оградил её от нежелательных последствий. Даже стаду диких лошадей было бы не под силу свернуть Аннабель с пути к экстазу, к которому её подводил Монтгомери благодаря своему талантливому рту, поэтому она могла себе представить, чего ему стоило сохранить способность трезво мыслить. Какой потрясающий, надёжный мужчина.

Матрас прогнулся, и Монтгомери снова растянулся рядом с ней.

Приподнявшись на локте и подперев подбородок ладонью, он изучал её из-под полуприкрытых век. Сейчас Монтгомери выглядел по-другому. Моложе. Аннабель не удержалась и провела кончиком пальца по изгибу его нижней губы. Его губы тоже выглядели по-другому: мягкими и полными. Вот он, момент настоящей близости. Очень немногим людям удавалось увидеть его таким: человеком, а не герцогом. Как бы ей хотелось, чтобы он был обычным человеком.

Монтгомери поймал её любознательные пальчики и начал с ними играть. Слишком поздно она спохватилась. Теперь он не отпустит её руку.

– Ты всегда стараешься спрятать руки, – сказал он. – Почему?

Аннабель вздохнула.

– Они не идеальны.

Он осторожно разжал её кулак.

– Отчего же?

– Из-за чернильных пятен, – пробормотала она.

Он поцеловал их.

– Вряд ли это можно считать изъяном.

– Они в мозолях, – продолжила Аннабель, внезапно испытав непонятное желание указать ему на свои недостатки.

– Мои тоже, – сказал Монтгомери.

Она удивлённо на него посмотрела.

Он широко развёл пальцы на правой руке и указал на небольшую шишку на кончике среднего пальца.

– Эта от пишущей ручки. – Он поместил палец Аннабель между своим средним и безымянным. – Эта от вожжей.

Наблюдая за тем, как переплетаются их пальцы, Аннабель почувствовала, что в ней снова просыпается желание. Она и вправду была ненасытной, особенно когда дело касалось Монтгомери.

– А эта от чего? – Аннабель коснулась затвердевшего места на его ладони.

– От молота.

– От молота?

– Да. От большого молотка, которым я вбиваю столбы для забора в землю.

– И часто вы вбиваете столбы в землю, ваша светлость?

Уголки его рта дёрнулись.

– Достаточно часто. Физический труд отвлекает от размышлений.

– Теперь понятно, откуда это, – пробормотала она и провела пальцами по изгибу его бицепса, мышцы рефлекторно затвердели. Аннабель улыбнулась ещё и потому, что теперь имела полное право к нему прикасаться.

– Ты действительно разбила мужчине нос? – спросил Монтгомери. Он перевернул её руку и внимательно осмотрел розовые костяшки пальцев.

Улыбка исчезла с её губ.

– Да.

Она чувствовала, как истома покидает его тело.

– Почему? – спросил Монтгомери.

– Полагаю, всё дело в том, что деревенские мальчишки, с которыми я играла в детстве, не научили меня давать пощёчины, как подобает леди.

Он склонился над ней, глядя на Аннабель абсолютно серьёзными глазами.

– Что сделал полицейский?

Аннабель отвела взгляд в сторону.

– Он… приставал к подруге.

Лицо Монтгомери ожесточилось.

– Понятно.

– Я не буду возражать, если ты разгромишь всю Лондонскую столичную полицию, – тихо сказала она, – но может это подождать до завтра?

Только когда Аннабель игриво провела ногой по его икре, хмурый взгляд Монтгомери смягчился.

– Шалунья, – пробормотал он, поднёс её руку к губам и поцеловал в ладонь, затем осторожно вернул на место. – Очень талантливая рука. Не смей её прятать.

Аннабель сжала кулак, чтобы сберечь его поцелуй. Как она могла считать Монтгомери холодным и суровым, он, конечно, проявлял себя и с этой стороны, но в данный момент он заставлял её чувствовать себя самой желанной и драгоценной женщиной на свете.

И всё же. Он совершил несколько бессердечных поступков, и это факт, а не мнение.

– Монтгомери. Могу я тебя кое о чём спросить?

– Себастьян.

– Прошу прощения?

– Зови меня Себастьян.

Она замялась.

– Почему?

– Потому что это моё имя.

Аннабель знала. Его полным именем было Себастьян Александр Чарльз Эйвери, за которым следовал длинный ряд значимых и не очень титулов. Она запомнила это из "Альманаха аристократии". И Аннабель не сомневалась, что только его самые близкие друзья и, возможно, жена называли Монтгомери Себастьяном.

– Боюсь, я ещё недостаточно хорошо тебя знаю, – возразила она.

Его губы изогнула ироничная улыбка.

– Я только что был внутри тебя. И намерен повторить это минут через пятнадцать.

Аннабель почувствовала, как её лицо заливается румянцем.

– Это другое.

– Вряд ли, – сказал он. – Но сделай мне одолжение. И тогда можешь задавать вопросы.

Она вздохнула.

– Себастьян.

Его ресницы опустились, и он издал звук, подозрительно напоминающий мурлыканье.

– Себастьян, – хрипло повторила она, просто чтобы посмотреть на его реакцию.

Он приоткрыл глаза.

– Я тебя забавляю?

Аннабель захихикала, чего в своей жизни ни разу не делала. Он медленно улыбнулся в ответ, обнажив ровные белые зубы, в уголках его глаз собрались еле заметные морщинки. Когда Себастьян улыбался, то производил неизгладимое впечатление.

Она почти пожалела о своём вопросе.

– Себастьян. Почему ты развёлся?

Глава 25

В его спальне стояли часы. И Аннабель отчётливо слышала, как они громко тикают, отсчитывая минуты неловкой тишины, пока Себастьян безмолвно лежал рядом. Проведённая с ним ночь, очевидно, не давала ей права задавать личные вопросы.

– У меня не было особого выбора, – наконец, ответил он, уставившись на балдахин над кроватью. Выражение лица Себастьяна скорее было задумчивым, нежели раздражённым. – Через шесть месяцев после свадьбы она сбежала с другим мужчиной. С младшим сыном баронета из поместья, граничащего с поместьем её отца. Оказалось, она с детства воображала, будто влюблена в мальчишку. Я нагнал их в гостинице по дороге во Францию.

Ох.

– Какой ужас, – наконец, проговорила Аннабель.

Он пожал плечами.

– Ничего не попишешь.

Перед глазами Аннабель встала чёткая картинка: Себастьян поднимается по скрипучей лестнице, за ним спешит обеспокоенный хозяин гостиницы… Себастьян врывается в тускло освещённую комнату под крики перепуганных любовников…

– Почему ты не… – Её горло сжалось.

Он обвил её талию сильными руками и притянул к себе. Ощутив под собой его мощное тело, Аннабель позабыла обо всём. Но выражение лица Себастьяна оставалось задумчивым и ироничным, сейчас он явно думал не о занятиях любовью.

– Почему я не застрелил их, когда нашёл? – спросил он.

Она еле заметно кивнула.

– Потому что это не стоило того ни в этой, ни в следующей жизни.

О, Себастьян. Что могло заставить его потерять голову?

Лицо Аннабель начало гореть. Что ж, теперь она знала одно средство.

– Большинство мужчин не стало бы заглядывать так далеко в будущее, – сказала она. – Большинство вообще бы не задумалось.

Он провёл руками по её бокам, намеренно с усилием прижимая ладони, словно черпая успокоение в прикосновениях.

– Я стоял в изножье кровати, а они смотрели на меня так, будто действительно ждали, что я их застрелю, – сказал Себастьян. – Но в тот момент я ничего не чувствовал. Абсолютно. Поэтому мог взвесить своё решение. Я поставил условие, чтобы она переехала в Италию и не возвращалась. Но я и пальцем никого не тронул. Жена всегда считала меня бессердечным и, к своему счастью, оказалась права.

– Нет, – возразила Аннабель, – не могу поверить, что ты бессердечный. Какие… вероломные слова.

Его руки принялись беззастенчиво ласкать её ягодицы.

– Как яростно ты кинулась на мою защиту, – пробормотал он. – Да, она была вероломной особой, но самое главное чересчур эмоциональной, и мне не стоило на ней жениться.

– Должно быть, ты очень её любил, раз сделал предложение, – предположила Аннабель, почувствовав пустоту внутри, и тут же разозлилась на свою реакцию.

Он покачал головой.

– Я женился на ней, потому что мой отец продал её отцу одно из наших поместий, и этот человек хорошо знал, как разыграть свою карту. Он хотел сделать из дочери герцогиню, а мне нужна была жена, так что я счёл вполне разумным приобрести супругу с приданым в виде моего бывшего поместья.

– О.

– Мой стратегический ход обернулся против меня.

Какие расчётливые слова. Но ведь именно так аристократы использовали брак? Вступали в союзы, которые приносили им ещё больше денег, власти и земель. А ради удовольствия или любви мужчина мог завести любовницу.

– Я думала, что наличие любовников на стороне – обычное дело?

Его взгляд помрачнел.

– Нет, пока не появится наследник. Любой мальчик, которого она зачала бы, будучи замужем за мной, официально считался бы моим, но, кроме как заточить её в её же собственных покоях, я никак не мог гарантировать, что наследником станет именно мой сын. Она уже доказала, что готова рискнуть всем. Кроме того…

Себастьян погрузился в задумчивое молчание, но его тело напряглось. Аннабель коснулась губами его шеи. Когда это не помогло, она пустила в дело язык.

Он тихо застонал, и его член напрягся. Между ног Аннабель возникло ответное трепетание. Она поднялась, оседлала его и начала бесцельно двигаться, пока Себастьян не положил этому конец, крепко сжав её бёдра.

Он уставился на Аннабель, его щёки пылали.

– Я ничего не замечал. Она либо ненавидела меня настолько, что рискнула всем ради побега, либо очень сильно любила того парня. В любом случае, я не ожидал такого развития событий.

Аннабель так и подмывало сказать, что мужья и не должны ожидать от жены побега во Францию, но за его словами крылось нечто большее.

Она провела ладонями по его рукам, которые лежали на её бёдрах и переплела свои пальцы с его пальцами.

– Как ты вообще можешь кому-то доверять? – прошептала она.

Себастьян вдруг пришёл в действие: уложил Аннабель на спину, а сам накрыл её своим телом. Она попыталась пошевелиться, но не смогла сдвинуться с места. Его возбуждённая плоть уткнулась между её бёдер, её колени инстинктивно согнулись, предоставляя ему больше места. Она застонала. Да, когда дело касалось Себастьяна, Аннабель покидали последние остатки морали и скромности.

Его глаза порочно сверкнули.

– Я тщательно подбираю людей, вхожих в мой близкий круг, – сказал он, – и когда они смотрят мне в глаза и, не сдерживаясь высказывают своё мнение, я склонен выдать им кредит доверия.

Она рассмеялась.

– Не распространяйся на этот счёт. Иначе твоя жизнь усложнится в несколько раз.

Внезапно появившаяся напряжённость в его взгляде должна была насторожить Аннабель.

Но она лишь ощутила трепет предвкушения.

Он перевернул её на живот.

Себастьян перекинул спутанные волосы Аннабель ей через плечо и прикоснулся горячим языком к её шее. Его поцелуи были ненасытными, губы исследовали бархатистую кожу и чувствительные местечки, которые вновь пробудились к жизни. Она выгнула спину, упиваясь ощущением его крепких мышц и жёстких волосков на груди.

– Обожаю звук твоего смеха, – пробормотал он между поцелуями.

– Больше, чем Мендельсона?

Когда он слегка прикусил изгиб её шеи, она ахнула.

– Да, – ответил он, – больше.

Его ладони нащупали её грудь и принялись ласкать возбуждённые розовые вершинки. У Аннабель вырвался удивлённый стон. Он знал о её теле больше, чем она сама, и чем усерднее Себастьян применял свои навыки, тем быстрее она отдавалась ощущениям… его бёдра прижались к ней сзади, раздвигая её ноги, чтобы занять исходную позицию.

Она застыла, когда поняла его намерение.

– Позволишь мне войти? – проговорил он порочным шелковистым голосом ей на ухо.

Аннабель сглотнула.

Его мягкие нетерпеливые губы прижались к её подбородку, он нежно прикусил нежную кожу, задев её золотистой щетиной.

– Да, – прошептала она в ответ. Да, да и ещё раз да.

Теперь, когда он так прочно засел в её сердце, Аннабель согласилась бы на что угодно.

На этот раз её тело больше не сопротивлялось, он плавно вошёл внутрь, и Аннабель почувствовала облегчение от того, что они снова стали единым целым. Когда Себастьян приподнял её бедра немного выше, она зарылась пылающим лицом в прохладные простыни и беспомощно вцепилась пальцами в матрас.

Платон ошибался. Недостающая половинка души существовала на самом деле. Когда Себастьян вошёл в Аннабель, она почувствовала себя целой и испытала хоть и пугающий, но радостный прилив эмоций. Таких правильных и неподдельных, что захотелось остановить время. Но Себастьян настойчиво вёл её к разрядке, не сбавляя темпа. Его пальцы без устали ласкали её между ног, пока Аннабель не растворилась в отдалённом эхе своих собственных криков. В плену удовольствия она на миг пожалела, что он отстранился в последний момент, а не излился внутри неё.

После они утомлённо лежали в объятиях друг друга, он – на спине, а она – прильнув к нему сбоку и перекинув одну ногу через его бёдра. Её щека покоилась на груди Себастьяна. Казалось, его восхитительный аромат целиком сконцентрировался именно там.

"Всё дело в волосках", – подумала она, перебирая их пальцами. Как удобно мужчинам иметь на груди источающую благоухание поросль, к которой по обыкновению прижимается женская голова.

Он лениво водил пальцами по её затылку, нежно почёсывая голову. Аннабель захотелось замурлыкать, словно довольной кошке. Конечно, через несколько часов наступит утро. Но она не чувствовала такого удовлетворения вот уже много лет, а то и никогда. На неё снизошло полное спокойствие, как будто она, наконец, получила ответ на постоянно мучающий вопрос, и теперь всё встало на свои места. У Аннабель ещё будет время на сожаления о том, что она снова не смогла устоять перед искушением. Но не сейчас.

Она провела пальцами по груди Себастьяна, прямо по тому месту, где ровно билось его сердце.

– То, что я сделала тогда, – сказала она. – Когда пришла к тебе…

Он приподнял её подбородок большим пальцем.

– Да?

Это было труднее, чем она ожидала.

– Пока ты сидел в кресле, – уточнила Аннабель.

– А, – догадался он, и его глаза вспыхнули. – Вот ты о чём.

– Да, – сказала она, – я никогда… В смысле я только читала об этом. Случайно наткнулась.

– Случайно, – повторил он, выгнув бровь.

– Да. Иногда можно случайно наткнуться на… изображения… в древнегреческих манускриптах. Или на греческих вазах.

– Тогда я в долгу перед греческой керамикой, – пробормотал Себастьян, опустив взгляд на губы Аннабель.

Невероятно, но она без колебаний снова занялась бы с ним любовью прямо сейчас, если бы Себастьян пожелал.

Одной рукой он собрал непослушные локоны за её головой.

– Кто он? – тихо спросил Себастьян.

Сердце ёкнуло. Аннабель не ожидала, что он когда-нибудь заведёт этот разговор.

В горле пересохло. Вероятно, когда она по глупости решила убедить Себастьяна в том, что на самом деле не такая уж и опытная, то ненароком дала повод для обсуждения её прошлого.

Но как рассказать ему об Уильяме?

От одной мысли становилось тошно.

Аннабель чувствовала, что он ждёт ответа, и чем дольше молчала, тем сильнее ощущала себя настоящей мегерой после всего того, что Себастьян рассказал ей о своей жене. Но он спрашивал о самых постыдных поступках Аннабель. Она лежала обнажённой в его объятиях и всё ещё не отошла от произошедшего между ними. Сегодня она просто не сможет выдержать его презрения.

– Он не имеет значения, – выдавила Аннабель.

Он начал разминать её плечи, и только тогда она поняла, что всё тело одеревенело.

– Он не имеет значения, – тихо повторил Себастьян, – если только ты не хочешь, чтобы я вмешался.

– То есть?

Выражение его глаз невозможно было разгадать.

– Ты не девственница, но не замужем и не вдова. Значит, тот мужчина поступил с тобой неправильно.

Неправильно. Но Себастьян спрашивал не об этом.

– Я сделала то, что сделала, потому что хотела, – сказала она.

Себастьян заметно расслабился.

То есть он рассчитывал на худшее.

Интересно, что бы он сделал? Аннабель вспомнила, с каким убийственным выражением на лице Себастьян рассматривал синяки на её коленях. Вполне вероятно, что он уничтожил бы Уильяма.

– Когда мы познакомились, мне только исполнилось семнадцать, – сказала она. – Поскольку отец был викарием, его иногда приглашали на обед или балы в поместье, которое владело нашим приходом, и он брал меня с собой. Однажды летом хозяину поместья нанёс визит гость. Уильям. Двадцатиоднолетний второй сын виконта.

– Дворянин, – тихо проговорил Себастьян.

– Да. У него был лихой вид. Зелёный бархатный пиджак и вихор, как у Байрона. Культурная речь.

Себастьян усмехнулся.

– Именно так. Он сразу же меня очаровал, – продолжила Аннабель. – Пригласил на танец, и я пала жертвой его изысканных манер и своевольного локона уже под конец второго па.

– Он тебя соблазнил, – мрачно констатировал Себастьян.

– Я неимоверно облегчила ему задачу, – сказала она. – Он не был похож на других молодых людей. Он завораживал. Спрашивал моё мнение о литературе и политике, и я чувствовала себя ужасно важной. Видишь ли, наша деревня очень маленькая, и после смерти мамы отец перестал выезжать в город, но я и не подозревала, насколько мне этого не хватало, пока не встретила Уильяма. Во мне как будто что-то… надорвалось.

– Лондонский повеса положил глаз на дочь викария? У тебя не было ни малейшего шанса устоять перед ним в семнадцать лет, милая.

– Но я знала, что поступаю скверно. Каждая девушка понимает, как это скверно.

– И он тоже это понимал, – возразил Себастьян. – Он сделал тебе предложение?

Она неискренне рассмеялась.

– Он сделал всё, чтобы мне так показалось. Попросил меня сбежать с ним в Америку, где хотел сколотить своё собственное состояние, подальше от отца. И Уильям действительно уехал в Америку, когда наступила осень. Но даже письма мне не оставил.

Последовала небольшая, лаконичная пауза.

– Ты его любила, – холодно проговорил Себастьян, заставив Аннабель поёжиться.

– Мне так казалось, – сказала она. – Он превосходно за мной ухаживал.

Он сказал, что любит её. Признание взволновало Аннабель, но она не сразу произнесла слова любви в ответ, а прошептала их ему на ухо, как священную клятву, когда Уильям весь в поту пыхтел над ней. По прошествии недели и нескольких совокуплений он исчез из её жизни навсегда.

Она вся сжалась. Только через несколько дней до Аннабель дошло, что нет никакой ошибки: он покинул Кент, оставив её и даже не попрощавшись. Она была всего лишь приятным летним развлечением для богатого аристократа.

– Что случилось потом? – с подозрением спросил Себастьян.

Она закрыла глаза.

– Самое ужасное.

– Пошли слухи?

Она мрачно на него посмотрела.

– Я обнаружила, что нахожусь в положении.

Себастьян сделался бледным как полотно.

– Где, – спросил он, – где ребёнок?

Аннабель покачала головой.

– Он так и не родился. Я потеряла его вскоре после того, как отец отправил меня в Йоркшир к своей тёте. Тётушке Мэй. – Тётушка тогда намекнула, что Аннабель должна радоваться такому удачному стечению обстоятельств. Вот только она успела полюбить малыша. Но её тело подвело их… Аннабель подвела всех.

Себастьян коснулся губами её волос, и только тогда она поняла, что вся дрожит и цепляется за него, не в силах остановить поток слов.

– После того, как я наконец во всём призналась, отец, первым делом, потащил меня в Лондон. Он был убеждён, что виконт заставит Уильяма поступить по совести. Конечно, лорд обозвал меня шлюхой, которая безуспешно пыталась подцепить на крючок богатого аристократа, и заявил, что ему не нужен внук от простолюдинки.

Повисла тишина. Когда Себастьян снова заговорил, его голос звучал пугающе мягко.

– Назовёшь его имя?

Ни за что.

– Большинство людей на его месте сказали бы то же самое.

– Вовсе нет… – начал Себастьян, но внезапно замолчал. – Чёрт, – выругался он, – я предъявил тебе практически те же обвинения, когда мы впервые встретились в Клермонте.

– Да.

Он резко выдохнул.

– Это многое объясняет. Знаешь, у меня сложилось тогда впечатление, что ты хочешь дать мне пощёчину. И решил, что ты не в себе.

– О, я и была не в себе. Мне показалось, что я вновь стою в кабинете виконта.

Он сел и посмотрел на Аннабель.

– Назови мне его имя.

– Я бы предпочла этого не делать. Он ужасно со мной поступил, но не виконт разрушил мою жизнь. Это моих рук дело.

– Разве твоя жизнь разрушена? – Себастьян нахмурился. – Ничего подобного. Я никогда не встречал такой отважной женщины, как ты.

Она быстро заморгала, глядя на бархатный балдахин.

– Пострадала не только я. Но и отец… Нужно было видеть выражение его глаз, когда я ему призналась…

Словно он лишился последних сил, которые остались после смерти матери.

– Думаю, что перед смертью он так и не простил меня, – хрипло проговорила Аннабель. – Коронер потом сказал, что его кончина была внезапной, сердце не выдержало. Но, Себастьян, папа никогда не умел о себе заботиться, он нуждался во мне. Вероятно, даже не заметил, что ему нездоровится, и если бы я присутствовала…

– Нет, – перебил Себастьян и обнял её. Аннабель окружили его тепло, сила и уверенность. – Твой отец был взрослым мужчиной, – проговорил он. – Ты сделала свой выбор, он сделал свой. Не бери на себя чужие грехи. Человек может отвечать только за свои собственные поступки.

– Но я не отвечала за свои поступки, – прошептала она, уткнувшись ему в грудь, – я поступила опрометчиво.

И всё потеряла. Свою добродетель на пыльном полу конюшни. Ребёнка, уважение отца. А после его похорон пришло известие, что тётя Мэй, какой бы закалённой северянкой ни была, скончалась от хронического кашля. И вот Аннабель снова лежит обнажённая в объятиях аристократа.

Она напряглась, и Себастьян выпустил её из объятий.

– Я вела себя глупо и импульсивно, – сказала она. – Я удивлена, что именно ты даруешь мне прощение.

Он надолго замолчал.

– Тебе нужно не моё прощение, – проговорил Себастьян, – мне нечего прощать.

Он откинул покрывало и сдёрнул одеяло.

Аннабель не стала сопротивляться, когда Себастьян прижал её спиной к своей груди и уткнулся носом в затылок, обняв обеими руками и укутав одеялом. Теперь она находилась в его плену. И ей было абсолютно всё равно. Словно трясина, Аннабель затягивала усталость, пока её веки не опустились.