Текст книги "Эринкаль"

Автор книги: Евгения Березенкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Глава 16

– Аль, Аль, ну не спи, пожалуйста, – ритмичное подергивание за плечо могло бы разбудить и мертвого.

Отведя глаза от огня, я ласково улыбнулся девочке, тут же, подхватив ее на руки, закружил по комнате. Коди заверещала, а тьма вокруг меня резко схлынула, словно и не держала в своих объятиях не далее как несколько минут назад. Не позволяя себе раздумывать о грустном, я все вертелся, наращивая темп, сначала произвольно, потом, словно подчиняясь только мне слышной музыке, а потом под ту мелодию, что звучала у меня в голове и срывалась с уст Коди. Я уже не первый раз замечал, что малышка спокойно читает мои мысли, если я не стараюсь закрыться от нее. Врожденная способность, которая передавалась через поколение в семье ее отца и была утеряна с его гибелью. А вот и нет, как выяснилось, не утеряна, правда, определить наличие способности пока что удалось только мне, другие же, в том числе и Лионэль, попросту не обращали внимания на гиперактивного ребенка, списывая некоторые странности на «растущий организм».

– Коди ты уже завтракала?

– Завтрак был два часа назад! Аль, как ты мог уснуть и все проспать?

– Я не спал, – моя усмешка всегда вызывала дикий восторг у девочки, вот и сейчас она тут же сунула пальчик мне в рот, – просто очень глубоко задумался.

– О чем? Мама, когда задумается, тоже всегда становится такой грустной-грустной, а иногда плачет. – Очень тихо призналась малышка, а я склонился к ее уху и зашептал в ответ.

– По секрету тебе скажу – я тоже.

– Неа, – как любой ребенок, Коди не могла долго грустить, и потому счастливо рассмеялась, – ты же мужчина, ты не умеешь плакать! Лионэль сказал, что ты даже раненный не кричал.

– Я просто приспособился, а вообще, плакать можно, я точно знаю.

Коди завертелась на руках и, заставив меня повернуться боком к двери, махнула в ее сторону рукой.

– Пойдем в библиотеку? Ты мне почитаешь сказку!

– Коди, может не стоит? Я тебе и так уже их столько прочитал…

– Нет, пошли! Лионэль сказал, что тебе нужно читать вслух, чтобы восстановить голос. И мне нравится, как ты читаешь! – Добавила девочка лести, сдобрив ее такой милой улыбкой, что я самым натуральным образом не в силах был сопротивляться.

После того, как отправил маленькую компаньонку спать, а от прослушанных сказок она засыпала прямо на глазах, я направился в столовую, решив перекусить, прежде чем вернуться в комнату, и вновь погрузиться в свое обычное состояние полусна-полуяви, когда одно за другим приходят воспоминания (не особо приятные, но какие есть) и тянет завалиться под одеяло с головой, спрятавшись под ним ото всего мира. Спокойно поесть, правда, на этот раз не вышло. За столом, рассчитанным как минимум едоков на пятьдесят, спокойно сидело пятеро. Мужчины оккупировали ближайший конец стола и сблизив головы о чем-то спорили. Сказать, что мне было интересно, значит сильно преувеличить, поэтому я не раздумывая прокашлялся, привлекая внимание и под перекрестным взглядом недовольных глаз направился к противоположному концу стола.

– Надеюсь, я вам не помешаю, господа?

– Зря надеешься, – прошипел Калиэль, отношения с которым у меня так и не наладились.

Пираэль равнодушно пожал плечами, по-моему, ему вообще не было дело ни до чего, если это не являлось приказом. На редкость тупой эльф, наверное, действительно весь ум ушел в рост.

Рядом с Калиэлем сидел высокий статный мужчина довольно приятной наружности. Одет он был по военному просто: темные штаны, чуть собранные к низу, чтобы не мешали верховой езде, рубашка из плотной ткани с высоким воротничком для защиты шеи и чуть более свободная, чем необходимо куртка, которая при необходимости вполне может заменить дождевик. В его лице, если не обращать внимания на презрительную гримасу, адресованную мне, не было ничего отталкивающего. Узкие высокие скулы, тонкие упрямо сжатые губы, прямой аристократический нос и несколько глубоковато посаженные светло серые глаза. Про возраст не могу сказать ничего определенного, ну где-то около сорока я бы дал.

С другой стороны стола восседал не слишком приятного вида здоровяк. Хотя, для разнообразия, на его лице не было ни ненависти, ни равнодушия, скорее искреннее любопытство. Мы с ним пристально осмотрели друг друга и одновременно фыркнули, за знакомство.

Рядом с толстяком сидел худенький невысокий парнишка лет пятнадцати и бросал в мою сторону многообещающие улыбки, причем, почему-то, от них мороз пробирал по коже. На парнишке одежда была дорогой и явно почти не ношенной, а на юном лице, не смотря на возраст, уже успел оставить свою печать порок. Пухлые, как у девчонки, губы, маленький толстый вздернутый кверху носик, отчего и так высокомерное выражение лица кажется еще более отталкивающим, чрезмерная худоба и некоторая неуклюжесть движений – вот весь портрет человека, с которым мне не хотелось бы еще раз встретиться.

Наверное, я слишком привык к этому замку, считая его чем-то вроде дома. Или, может быть, просто просыпающиеся от долгого сна чувства несколько обострены, но за последнюю неделю моя эмпатия стала просто невростенической. Я постоянно дергаюсь от малейшего шороха, мания преследования не дает минуты покоя, если я не в собственной комнате, а взгляды постояльцев Катрин, запертых в тесноте замка из-за осады, доводят до белого каления. Вот только иного выхода, кроме как терпеть, почему-то не находится.

Первым не выдержал высокомерный аристократ. Я как раз накладывал себе вторую порцию тушеной картошки, благо в погребе этого добра было запасено как раз на подобный случай на год вперед, когда увидел приближающегося человека, и чуть заметно сместившись в сторону, уселся на лавке. Какое-то время мужик просто рассматривал меня в упор, словно рассчитывал, что его внимание отобьет аппетит, но мой голод, закаленный перебоями, такой мелочью было не унять. Поняв, что так ничего не добьется, мужик медленно обошел меня вокруг и небрежно расположился на лавке напротив, чуть склонившись ко мне.

– Почему ты все еще здесь?

М-да, умеет мужик удивлять, ничего не скажешь! Уж чего-чего, а такого вопроса я точно не ожидал.

– Полагаю по воле хозяйки замка, как и вы.

– Я не о том, – отмахнулся аристократ. – Тебе ведь известно, что нас осаждают чуть более месяца из-за тебя?

– Да, – не стал строить тугодума, в конце концов, чем быстрее закончится разговор, тем лучше для всех нас.

– А тебе известно, что в случае твоей выдачи, нам обещали амнистию?

– Мммм, – удивленно протянул я, поскольку об этом пункте договора с армией за воротами мне никто сказать не удосужился. – И вы решили, что купите себе свободу сдав меня армейцам?

– Ты – несчастное животное! Наш Император прав, от вас одни несчастья!

– Не думаю, что могу с вами согласиться, – чуть более напряженно, чем обычно, проговорил я.

– А кто спрашивает твое согласие? Ты просто сейчас пойдешь с нами к воротам, и Император получит то, что мы подобрали по ошибке.

– Вы ошибаетесь, – я резко поднялся и, наклонившись к собеседнику, резко выдохнул, – не вам решать мою судьбу!

– Это мы еще посмотрим, – проговорил малолетка, перепрыгивая через стол и обнажая клинок.

К сожалению (или счастью?), клинка у меня не было, как собственно и вообще никакого оружия, поэтому я принялся осторожно отступать в сторону двери, стараясь не упускать из виду никого из присутствующих. Долго так, естественно, продолжаться не могло, поскольку комната, наконец, кончилась и моя спина коснулась стены. Противники мгновенно рассредоточились, стараясь обойти со всех сторон, но напасть не успели.

Двери распахнулись и в комнату с воплем «Аль, а я тебя нашла!» влетела моя вездесущая подружка. Мужики, как по команде, прыснули в стороны, сгоряча плюнули прямо на пол и по одному покинули столовую, напоследок бросив на меня многообещающие взгляды.

– Аль а ты чего тут стоишь?

– Да так, тебя жду.

– Правда? – Удивилась Коди. – А как ты узнал, что я приду?

– А я и не знал, но очень надеялся.

– Тогда идем в библиотеку, я очень хочу узнать конец истории про Клауса.

– О, нет, – простонал я. – Опять? Ты поэтому не стала спать?

– Ага. Я честно-честно пыталась, веришь? – Дождавшись моего кивка, девочка продолжила. – Но он все время стоит перед глазами и не дает мне спать.

– Ладно, вымогательница, идем в библиотеку.

– Ура!

Коди скакала впереди меня, то вися на руках, то, как по столбу, забираясь на руки, а то просто нарезая круги и вертясь под ногами. Мне же было не до того. Я серьезно обдумывал сложившуюся ситуацию и причины, побудившие моих спасителей молчать о требовании выдачи. Неужели им самим осада не доставляет никаких проблем? Всего-то делов, выдать вампира и жить спокойно, ан нет, оберегают. Нет, конечно же приятно и очень лестно, что обо мне так заботятся, правда, паскудная мысль, что это только благодаря имени и происхождению не дает покоя.

Ладно, сейчас это не важно, главное теперь я знаю то, что от меня утаили и просто обязан сделать выводы, вот только их осуществление оставим на вечер, когда вновь останусь наедине с огнем в собственной комнате.

За час до ужина я наконец-то остался один. Заглянувшая в дверь Эйнир, увела девочку в комнату. Та, честно говоря, не сильно-то и сопротивлялась. Историю про Клауса я ей дочитал, потом мы поболтали о том, что может поджидать Клауса и Верин на пути к Коргарду, построили догадки, подпитывая их небывалыми выдумками и предположениями, в общем, давно я так не веселился. А последние полчаса я тихонько читал эльфийский магический справочник, изредка поглядывая на сонно щурившуюся на картинки девчонку, старательно прикрывающую ладошкой зевок.

Этот справочник я читал уже ни раз, но все же упорно штудировал его по новой, стараясь запомнить вплоть до запятой, чтобы в свободное время попытаться воспроизвести и применить. Пусть моя магия возможно никогда не отзовется, но все же, я хотя бы попытаюсь, и быть может смогу воссоздать простейшее «разжигание огня»?

Ужинать я тоже остался здесь. За окном, которое выходило на стену, слышались мерные металлические удары, это стражник прогуливался по вверенному участку, звеня кольчугой. На высокой бойнице громко курлыкала какая-то птица, мне было лень встать и посмотреть какая именно, в камине жарко пылал огонь, на который мне почему-то стало совсем не интересно смотреть. Ужин плотно уместился в желудке, тут же напомнив о себе невероятной тяжестью и желанием поспать. За тот месяц, что я прожил в замке Катрин, меня раскормили до небывалых размеров, поверить только, ребра почти не выпирали и обтянутый кожей скелет почти превратился в привлекательного молодого эльфа с аристократически правильными чертами лица, темными волосами, отросшими до плеч, с завивающимися без всякой меры жесткими локонами и черными, блестящими глазами на пол лица. В общем, сейчас я почти походил на представителя правящего темноэльфийского дома, пусть и в опале.

Поднявшись на ноги, чтобы хоть немного размять затекшие конечности, да заодно утрясти съеденное поплотнее, я принялся медленно обходить стеллажи, расположенные со всех четырех сторон комнаты. Не считая окна и двери, стены были плотненько заставлены от пола и до потолка. Полки располагались даже над проемами, отчего вполне могла произойти ситуация, когда входящий стукался лбом о прислоненную к притолоке двери лестницу. Проводя рукой по корешкам всевозможных талмудов, я изредка останавливался, наткнувшись на что-нибудь интересное, какое-то время вертел произведение в руках, а потом либо откладывал на стол, для более подробного просмотра, либо ставил на место, возвращаясь к поиску.

Странная книга, словно приклеенная к месту сразу привлекла мое внимание. Она стояла на пятой полке снизу, то есть примерно на уровне моего пояса и выглядела как новенькая. Сразу же оговорюсь, библиотека Катрин представляла собой любопытное собрание сочинений. Почти все книги здесь были куплены на скупке, то есть с распродажи, а значит, имели как минимум одного читателя. Поэтому, окидывая помещение взглядом, казалось, что ты попал в зал раритетов публичной библиотеки. А тут вдруг такая красота – совершенно новая, ни разу не открытая книга, привлекающая своим серым нетронутым корешком.

Попытавшись взять книгу в руки, чтобы изучить более пристально, я не сразу понял, что она не вынимается, поскольку служит механизмом открытия потайной двери, когда же до меня дошло, то я перестал тупо тянуть корешок на себя и стал аккуратно раскачивать его из стороны в сторону. Нужным движением оказался наклон обманки от себя на угол примерно в тридцать градусов, после чего с легким щелчком сработал давно не смазываемый механизм и с зубосводящим скрежетом шкаф соизволил отъехать в сторону окна.

Не решаясь начинать экскурсию, я осторожно заглянул в темноту открывшегося прохода, сдвинув паутину в сторону и держа в руках почти погасшую свечку, потом с сожалением поцокал языком, обдумывая полезность находки, и выдвинул книгу из паза, вернув на место. Дверь несколько секунд постояла неподвижно, словно обдумывая возможные действия, а потом, с чуть менее душераздирающим скрежетом, встала на место, вернув стене нетронутый вид. Я постоял с минуту, глядя в окно на вновь появившегося в поле зрения стражника, потом подхватил отобранное чтение на вечер и более не задерживаясь, пошагал в комнату. Сегодня мне предстояло слишком многое обдумать.

Глава 17

Путь по лесу доставлял удовольствие. Шагая впереди я был избавлен от постоянных жалоб Иссы и вторившего ей писклявого голоса малыша Тани. Хоть мальчишка и шел самостоятельно, он постоянно ныл. Сначала о том, что устал, потом переключился на боли в ноге и в итоге просто отказался идти самостоятельно. Не желая портить отличное настроение, приобретенное благодаря утренней разминке и совсем детскому восторгу девушки, получившей временно палку Рона, я молча подхватил пацаненка на руки и продолжил продвижение к вожделенной деревне.

Издалека поселение не производило впечатления. Когда мы часа через три с половиной все же достигли его окраин, нас встретил разве что собачий лай и ни одной души на пустынных улочках. Грязь, развезенная колесами телег и шедшими последние пару дней дождями, налипла на обувь, делая ее неподъемной, чавкая и заставляя ноги непрестанно разъезжаться. Я кое-как пересек извечную грозу подобных окраин – лужу на главных воротах, потом вовремя подхватил чуть не севшую в самый центр Иссу и лишь после этого получил возможность полноценно осмотреться. Мальчишки вели себя тихо и незаметно, народу так и не прибавилось, а гнетущая тишина начинала надоедать, хотя опасности я не чувствовал.

Деревенька и впрямь была небольшой. По крайней мере, стоя у ворот, через которые мы в нее попали, я прекрасно видел противоположный край с точно такими же. Ближайшие дома роскошью не поражали, да и от чего бы, если учесть не самое удачное расположение в стороне от наезженных путей, да с не шибко богатой землей. Разве что трудом своим чего заработают. Например, чуть в стороне был расположен цех с несколькими столами, на которых было накидано добро для изготовления флюгеров. При должной сноровке занятие это не особо сложное, разве что творческого подхода требует, ну да это от таланта зависит. Взглянув на крышу того самого домика, я несколько секунд понаблюдал за вращением очень даже приличного петушку, выполненного в объеме и с такого расстояния, да при не слишком отличном зрении, вообще вполне сошедшего за живого, и повернулся к детям.

– У вас всегда так многолюдно?

– Да нет, – Ганс удивленно повертел головой. – Обычно у нас гостей привечают, никай купец поедет?

– Откуда ж ему взяться в такой глуши? – Рон раздраженно отряхивал грязь с измазанных штанов и с ужасом посматривал на собственные военного образца сапоги. – Разве ж нормальный человек по такой дороге поедет?

– Вот и папка наш так говорит, – согласился мальчик, серьезно кивнув, – да только на то она и надежда, что не помирает в людских сердцах.

– Ладно, пусть так, – подключилась Исса, брезгливо осматриваясь, – нам-то от того что? Где все-то?

– Не знаю, – Ганс вновь почесал макушку и кивнул в сторону вторых ворот. – А пойдем сразу к нам? Там и дождемся.

– Идем, – Рон первым направился по дороге, не забывая постукивать ногами, чтобы грязь сама осыпалась. – Чего тут торчать?

Деревенская площадь, как и следовало ожидать, оказалась в самом центре деревни. Единственное, чего мы не ждали, так это присутствующей на ней толпы, да еще и с сельхоз инвентарем в придачу. Уж и не знаю против кого они так грозно вооружались, но произвести впечатление на нашу троицу явно смогли. Молча переглянувшись, мы сделали несколько шагов назад и приготовились к отступлению «если что». Ситуацию, вполне вовремя, разрядил Ганс, вдруг заверещавший не хуже собственного братишки, так и сидящего у меня на руках.

– Папка, ты только не ругайся на нас, а? Мы заблудились немного, а вот они нас из лесу вывели! – Тут он махнул на нас рукой и стрелой полетел в объятия статной зареванной бабенки, с трудом удержавшей равновесие от столкновения с отпрыском.

Мужик тем временем с чуть большим интересом и меньшей опаской смотрел на нас. Судя по фактуре, дядя ни мало занимался физическим трудом, поскольку представлял собой почти идеальный кубик из одних мышц и маслов, с длинными руками, привычными к подъему тяжестей и накачанным прессом, от махания молотом. Скорее всего, он являлся местным кузнецом, что следовало из его прокопченного кожаного передника и сеточки шрамов на руках от залеченных ожогов.

– Пап, познакомься, это Аль, он вампир! – Проорал Тани, изворачиваясь в моих руках, чтобы видеть родителей, но при этом, не желая выпускать из тесных объятий моей шеи.

Хм, лучшего варианта для знакомства, пожалуй, и не представишь. Думаю, бедного кузнеца удар на месте не хватил только потому, что он прекрасно видел абсолютно счастливое выражение лица собственного младшенького. Какое-то время крепкий мужичок, не особо великого роста, но зато с таким размахом плеч, что и великан бы позавидовал, усердно пытался набрать в грудь воздуха, как рыба, открывая и закрывая рот. Потом, видимо, справился с собой и тихо переспросил.

– Вампир?

– Ага, – подтвердил счастливый малыш, с удивлением и восторгом глядя на отца.

После столь скорого представления, я, честно говоря, просто молчал, не зная, что и сказать. Про отношение людей к представителям моей расы, да и расы вампиров, что почти равнозначно для многих, никаких иллюзий у меня не было. Как отнесутся ко мне представители этой конкретной деревни, тоже в принципе я себе представлял, так что, оставалось только смотреть и ждать развития событий, а там уже решать, что делать дальше.

Рон и Исса, напротив, непонимающе хлопали глазами. До них все никак не доходило, почему после объявления о моей расовой принадлежности вдруг наступила такая странная тишина. Первым, как ни странно отреагировал старший мальчишка. Ганс вдруг вывернулся из загребущих рук перепуганной матери и подбежав к отцу вцепился тому в руку, заведя речитативом.

– Папка, ты не сердись на нас. Мы правда-правда не хотели! Просто играли с ребятами, а спрятаться решили понадежнее. Я в лес побежал, увидел, что Тани за мной увязался, вот и забежал далеко. Когда темнеть стало, я брата-то нашел, а вот выход из лесу нет. Потом мы долго там бродили, только Аль сказал, что не в ту сторону пошли. Он хороший, пап, ты не смотри что вампир. Когда Тани ногу подвернул, да чуть с обрыва не сорвался, Аль следом прыгнул и вытащил, а потом еще всю дорогу на руках нес. Пап, он нам друг, это все не правда, что о них говорят, да?

– Ну, не знаю, – протянул кузнец, отмерев, наконец, и почесав заросшую макушку, – правда, не правда, не нам о том судить! А что брата твоего непутевого спас, это ему конечно спасибо. Ладно, в дом идем, там и поговорим!

– Пошли, – кивнула мать мальчиков, подбегая ко мне и буквально выхватывая собственное чадо.

– Мама, пусти, я с ним хочу! – Тут же завопил обиженный ребенок, а мать, с перепугу, чуть и правда не выпустила его из рук, благо я рядом был, успел поймать.

– Кхм, – прокашлялся на такую картину кузнец и вновь запустил руку в волосы. – Гхм, пошли что ли. А вы, люди добрые, – тут он оглядел окружавших со всех сторон селян с «оружием» наперевес, – по домам расходитесь, нету тут ничего интересного!

– Как же нету-то? – Прошамкал старик в первом ряду. – А ну как часто к нам в деревню вампиры являются?

– Не часто, дед Ваней, не часто, – твердо отрезал папаша, – только вот не по твою душу! Пошли по домам, я сказал! – Рявкнул мужик и все дружной толпой кинулись в рассыпную.

– Папка старостой в нашей деревне, – гордо заявил Ганс, явно довольный последним выступлением отца. – Ох и боятся же его все…

– А ты, – тут же отреагировал родитель, – а ну марш домой и чтоб из комнаты ни ногой. Теперь месяц сидеть дома будешь, на хлебе и воде. Маришка, все поняла?

– Да поняла я, – проворчала женщина, усиленно пыхтя, поскольку отрок явно перевешивал вперед и глядя в след удаляющемуся с понурой головой сыну. – Не слишком ты жесток?

– Ничего, ему во благо пойдет! – Жестко ответил отец, с теплом посматривая на спину сына.

Дом оказался почти у противоположного края деревни. Тылом он выходил на самую стену, отчего представлял собой несколько скособоченный барак. Судя по строению, к архитектуре у кузнеца душа явно не лежала, поскольку более унылого, неказистого и запущенного дома я отродясь не видывал. Кроме собственно жилой части, под одной крышей располагались: хозяйственные постройки, загоны со скотиной, кузня, баня, отдельное помещение под склад и конюшня. Причем последняя занимала приличный участок и была самым чистым и опрятным местом во всем обиталище, явно являясь любым местом хозяина.

По двору бродила совершенно бесхозная живность, в загонах громко ржали кони, а на моих руках (отобрал все-таки), боязливо посапывал мальчишка, не решаясь пока напоминать о собственном существовании.

– Проходите, гости дорогие, – сказав ритуальную фразу, кузнец неуверенно посмотрел на меня, а потом на подкову, висящую прямо над входом.

Все верно, в деревнях издревле подкова считалась не только символом, приносящим удачу, но и отличным оберегом от нечисти, да от нежити. Вот только вампиры не являлись ни тем, ни другим, чтобы об этом не выдумывали необразованные людишки. Вампир – это точно такая же раса, как люди, эльфы, дроу, гномы, да мало ли кто еще! А потому, такими вещами нас не испугать. Криво усмехнувшись, я совершенно спокойно перешагнул порог, полностью проигнорировав удивление, отразившееся на лицах хозяев, и без спросу двинулся в жилую часть дома, определив ее по запаху.

Тани, едва я сгрузил его на лавку, молнией вскочил на ноги, словно и не он только что страдал от вывиха, и ловко полез на печь, стремясь спрятаться понадежнее, пока отец не заметил. Вот только просчитался малец, отец, не будь дураком, именно на такое его поведение и рассчитывал, быстро схватил постреленка за пятку, да так и выволок вопящее чудо в сени вниз головой. Сам воспитательный процесс нам слышен не был, поскольку хозяйка изо всех сил стараясь замять неприглядную ситуацию громко гремела посудой, вытаскивая на стол всю снедь, какую только могла добыть. Стараясь не смущать женщину, я осторожно принялся помогать.

Все дело в том, что хоть я и принадлежал к высшему сословию, но у нас порядки несколько отличались от людских и мне с детства до автоматизма вдолбили в голову, что женщины – это самая большая драгоценность расы, значит, о них просто необходимо заботиться. У нас вообще женщины редкость, с рождаемостью тоже проблемы, а учитывая врожденные учтивость и заботливость, на нас часто клюют представительницы других рас, так что полукровок развелось… Честно говоря, иногда я даже опасаюсь, как бы дроу со временем совсем не вымерли как раса, чистокровных и так почти нет. Ну, не считая меня разве что! Те несколько капель вампирьей крови, что передаются у нас веками, не в счет!

– Не стоит, я сама справлюсь, – раскраснелась селянка, пытаясь удержать тяжеленный горшок, – вы лучше присядьте, отдохните с дороги.

– Простите, – Исса вежливо улыбнулась, отводя мои руки от ухвата, – где у вас тут умыться можно?

– Ох, конечно, – тут же вскричала женщина, – идемте, я покажу.

Нас отвели в небольшую каморку без окон, расположенную в задней части дома, где было установлено какое-то устройство типа «рукомойник». Огромная деревянная конструкция была сколочена точно так же грубо и не аккуратно, как и все вокруг, но зато чан, установленный вверху агрегата и кран, расположенный как и положено на уровне талии, являлись самыми настоящими произведениями искусства. Сразу видно – в доме живет кузнец, причем явно прирожденный!

Пока Исса приводила себя в порядок, мы с Роном расслабленно привалились к стене рядом с дверью и синхронно осматривались, при этом не разговаривая. Не сказать, что я чувствовал опасность, но почему-то сразу отказываться от осторожности и начинать разговаривать с домочадцами мне не хотелось. Рон, видимо понимая мои опасения, этого и не требовал, изредка бросая в мою сторону осторожные взгляды. Уж и не знаю, почему молчал он, у людей то таких предрассудков, вроде слова чести, не было!

Едва успев умыться, мы были приглашены к столу, который просто ломился от приготовленных яств. Сильно сомневаюсь, что кто-то из нас в состоянии столько съесть, но попытаться, наверное, стоит, сколько времени уже не ел нормально. Осторожно опустившись на лавку, напротив хозяина, мы с Роном синхронно переглянулись, и парень все же решился завести разговор.

– Надеюсь, мы не сильно стесним вас своим присутствием, если попросим кров на эту ночь?

– Это не достаточная плата за жизнь моих детей, – глубокий и сильный голос кузнеца разносился в полупустом помещении, подавляя. – Но я плохой хозяин, раз до сих пор не представился сам и не узнал имен своих гостей. Простите мне столь досадный промах, старею видимо. Мое имя Мартен, а это, – он махнул в сторону присевшей на самый краешек его лавки женщины, – моя жена – Мариша.

– Меня зовут Рон, это моя сестра Исса и наш друг Аль. Мы идем в Брияр.

– Друг говоришь? – Кузнец в упор посмотрел на меня, поймав взгляд. – А не боишься иметь рядом столь опасного друга?

– Он – мой друг! – В голосе Рона прорезалась сталь, удивившая даже меня, отчего я первым прервал гляделки и перевел взгляд на парня. – Если вам неприятно наше общество, мы покинем этот дом.

– Что вы, – на этот раз усмешка мужика вышла очень даже приятной, – я не хотел вас обидеть. У нас в деревне гости редко бывают, – тут же тон кузнеца стал серьезным, отчего все присутствующие насторожились, – но иногда и к нам заходят. Несколько годков назад, детей тогда еще и в помине не было, да и сам совсем молодым был, да… Многие, наверно, и не помнят, заглянул к нам податник. Много чего он тогда говорил, весь народ на площади вокруг себя собрал. А потом, вечерком, собрал вокруг себя всех мужиков в трактире и давай байки травить о том, как кровососы людей пьют. Это я сейчас понимаю, что врал он все, но многие тогда поверили, даже за оружие похватались…

– Не все его слова ложь, – тихо вставил я, отчего все взгляды быстро переключились на меня. – Вампиры действительно опасны для людей, особенно отступники, но это не повод считать всю расу подлежащей уничтожению. Я не буду вам врать, среди нас встречаются отступники, чаще всего это просто слабые личности, не справившиеся с собственным голодом. Мы сами уничтожаем подобных, для этого среди нас есть специальный клан.

– Значит, не врал податник?

– После войны многие вампиры стали отступниками, – я пожал плечами. – Тогда это было чем-то вроде защиты. Не все из нас смогли сохранить разум, потеряв родных и родину.

Уже отворачиваясь, я наткнулся на полный сочувствия взгляд Иссы, под столом она поймала мою руку и сжала ее, делясь теплом. Моя эмпатия вновь прорезалась, видимо под воздействием ярких чувств присутствующих, моментально позволив мне просканировать всех. Не сказать, чтобы я был удивлен, но в чувствах кузнеца не было ненависти, скорее светлая грусть и печаль, словно он искренне сочувствовал моей боли. Друзья и так все это понимали, растя при дворе сложно остаться не в курсе. С одной стороны жаль, что никому неизвестно кто я на самом деле, им ведь не понять, что благодаря своему не последнему месту в этом мире, я чувствую за всех. Каждый погибший, пострадавший, сошедший с ума соплеменник – теперь на моей совести. Каково это, нести подобный груз?

Опустив голову, я глубоко вздохнул, не позволяя себе расклеиться, и так только и делаю, что занимаюсь самокопанием. Сейчас совсем не время тратить нервы на всякие глупости. За столом тем временем что-то неуловимо изменилось, и напряжение постепенно отпустило, позволив приступить к еде.

– Что-то мы не с того начали, – грубовато пророкотал мужик, беря с огромного блюда кусок почти целиком зажаренного поросенка, – давайте лучше есть.