Текст книги "Эринкаль"

Автор книги: Евгения Березенкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

Глава 10

– Аль, стой! Не трогай их!

Я резко остановился и замер в нерешительности. С одной стороны, следовало по-быстрому разобраться с врагами, с другой, мне абсолютно не хотелось делать это на виду у Иссы и Рона… Кстати, где это наш охотник запропастился? Тем временем, девушка встала прямо передо мной, крепко вцепившись в руки. Честно говоря, подобное ее поведение не доставляло особой радости, ведь если кто из этих наемников решит напасть, удар придется как раз по ней. С другой стороны, никто из них скорее всего и не будет нападать, пока перед ними стоит девушка… Ну, вот сейчас и посмотрим, только расслабляться не стоит, чтобы успеть вовремя ее оттеснить.

– Леди, вам лучше отойти от него…

– Да что вы говорите? – Пропела Исса, напрягаясь и явно заводясь. – А для вас безопаснее оставить нас в покое и убираться восвояси!

– Леди, вы не понимаете…

– Единственное, что мне нужно понять, так это ваши извинения!

– Леди, мы здесь вовсе не по собственной прихоти и хотите вы того или нет, но вынуждены настаивать на выполнении своего задания.

– Да? – Девушка до дрожи сжала мои запястья, словно я сопротивлялся. – И что же за задание, могу я поинтересоваться?

– Можете, – кивнул предводитель, – наше задание уничтожить отступника.

– Хм… и вы надеетесь его выполнить?

– Мы попытаемся…

Интересно, мне почему-то даже приглянулся этот серьезный дядя, жалко его будет. Обычно люди не могут трезво оценивать собственные силы, это является для них нормой, а тут, за последнее время, сразу два вполне трезвых попалось, даже необычно как-то…

– Аль не причинил никому вреда, зачем он вам понадобился?

– Значит Аль, – мужик удивленно приподнял брови, наблюдая за мной, а в особенности, за моими руками, все еще находящимися в захвате Иссы. – Леди, а что вас с ним связывает? Уж не угрожает ли он вам чем? – Странный вывод, особенно если учесть, что Исса зовет меня по имени…

Я резко вскинул голову и уставился в глаза собеседнику девчонки. Это был рослый мужик, шириной плеч вполне достойный называться «медведем». Глубоко посаженные умные глаза смотрели с острой настороженностью, на лице не дрогнул ни один мускул, даже тогда, когда я бережно переложил руки на талию девушки и, притянув ее к себе, принялся нашептывать той на ухо. Его светлые, поседевшие на висках волосы, были аккуратно подстрижены по военной моде, одежда в полном порядке, а амуниция начищена до блеска, что могло послужить доказательством недюжинного упорства, явно плюс не в мою сторону.

– Исса, прошу тебя, уходи…

– Нет, – она вывернулась так, чтобы заглянуть мне в лицо, – я останусь с тобой. Пока я рядом, тебя не тронут!

– С чего ты взяла, что я боюсь за себя? Но если ты останешься, мне придется все время отвлекаться, чтобы с тобой чего не случилось.

– Я могу помочь, меня между прочим мастера меча учили!

– Исса! Ты не профессионал! Как ты думаешь, может ли новичок тягаться с профессионалом?

– Их тут только десяток, мы справимся…

– Их тут два десятка и да, я справлюсь…только, без тебя!

– Аль, я…

– Все, хватит! Кто-то обещал мне слушаться?

– Вам так захотелось умереть? – Девушка нервно дернулась вперед, резко выпуская мои руки, и половина наемников тут же нацелила на меня свои арбалеты. – Он не отступник, неужели вы не видите?

– Честно говоря… – ветеран задумался, поигрывая пальцами с гардой своего двуручника, – он действительно не похож на монстра…

– Тор, ну чего ты с ней возишься? Просто убьем его, и весь морок с девчонки свалится!

– А ты считаешь это морок?

– А что же еще? Разве ж нормальная девка позарится на клыкастое уродство? – Сплюнул себе под ноги тощий детина с не менее тощей алебардой в руке.

– Чего болтать, – пробасил еще один удалец из шайки и, не слушая окрика, выдвинулся вперед, – кончать надо…

Он двинулся прямо ко мне. В этот момент арбалетчики спустили тетиву и окружающее пространство словно зазвенело от пронзающих его болтов. Мне даже нравился иногда этот звук, к тому же, настоящая тренировка нужна была уже очень давно, только кто бы ее организовал? Единственное, что беспокоило и не давало драться в полную силу, присутствие Иссы. Обернувшись вокруг оси и сделав сразу несколько сальто в сторону девушки, я резким ударом раскрытой ладони отправил в полет какого-то смельчака, решившего схватить ее за руку, и рванул к себе за спину, попутно почти увернувшись от блеснувшего меча еще одного удальца и тут же поймав рукой неосторожный болт у ее горла.

В этот миг все вокруг словно замерло. Я так и остался стоять с болтом в правой руке, загораживая девушку от окружающих своей спиной. Капитану наемников кое-как удалось более-менее успокоить собственных подчиненных и сейчас они уже не так уверенно посматривали на мою спину. Один, правда, попытался нанести мне подлый удар, но был тут же отправлен на тот свет метким броском болта, прошившим шею насквозь.

О, Ларох, а вот это я, похоже, зря, уж больно подозрительно смотрит капитан на результаты моего последнего броска. Неужели этот ветеран что-то знает? Хотя… ему где-то лет под пятьдесят, люди живут совсем не долго… война кончилась почти тридцать лет назад, значит, он вполне мог на ней быть, может быть, даже что-то видеть… Не хотелось бы, конечно, чтобы он так уж запросто меня классифицировал, хотя… с другой стороны, это может здорово помочь… точно не захочет связываться!

– Опустить оружие! – Так я и думал, а? – И советую всем держать руки на виду…

– Ты чего это, Тор?

– Я такое видел лишь однажды… много лет назад… на Райнаде. Если этот парень захочет, он нас всех здесь положит особо не напрягаясь!

Я только согласно усмехнулся и посмотрел в недоверчиво расширившиеся глаза Иссы. Она все еще стояла, заслоненная мною от остальных, но теперь уже тряслась от любого шороха, и не собираясь геройствовать, чему я был несказанно рад. И именно этот момент выбрал Рон для своего появления.

– Исса, Аль! Что тут происходит?

– Хм… – усмехнулся наемник, – ты его друг? – Он кивнул на меня.

– Да, что вам от нас угодно?

– Если твой друг обещает не причинять вреда деревне и ее жителям, мы сейчас уйдем…

– Но капитан… – начал здоровяк, тут же перебитый своим начальником.

– Заткнись и слушай приказ! Так как?

– Аль? – Рон повернулся ко мне. – Они о чем? Какая деревня? Какой «вред»?

Я решил, что стоять ко всем спиной и дальше смысла не имеет, поэтому взял девушку за руку, так, чтобы она оставалась под прикрытием моего тела, и обернулся, почувствовав, как ее руки цепляются за мой пояс. Потом осмотрел всех присутствующих по очереди, очень довольный результатом, то есть начиная от нервного подергивания рук на рукоятях кинжалов, до еще более нервного переступания с ноги на ногу, и остановился на капитане. Ветеран, в отличие от своих подчиненных, взгляд не отвел, напротив, ответил мне столь прямым, что вызвало на моих губах непроизвольную усмешку.

– Что ж, – я передернул плечами, – обещаю.

– Хорошо, – кивнул наемник, резкими окриками разворачивая отряд и заставляя забрать убитого и раненных.

Через пару минут на поляне мы остались в гордом одиночестве. Рон удивленно переводил взгляд с меня на сестру, я не спешил что-либо объяснять, а сама Исса угрюмо молчала. Подхватив вещи, я заткнул за пояс потерянный кем-то из наемников кинжал, и отправился в противоположную отбывшим сторону. Постояв еще немного, друзья направились следом за мной.

Двигаться становилось все труднее. Проблема заключалась в том, что от меча я увернулся именно «почти». Тот пропахал мне бок, основательно взрезав кожу, и теперь я постоянно терял кровь, не зная как лучше поступить. От того скажу я спутникам или нет ничего ведь не изменится. Кровь пить все равно не буду, разве что перевязать могут, хотя, я бы предпочел просто полежать, все равно как на собаке заживет если лишний раз не тревожить.

Сразу после отбытия наемников, мы похватали мешки и отправились дальше. Даже Исса ненадолго растеряла свою самоуверенность и поддержала это общее решение. Но видимо за последние пару часов пути, а именно столько прошло со знаменательной встречи, мое поведение сильно изменилось, поскольку я уже раза три ловил на себе внимательные взгляды Рона. В конце концов, парень не выдержал и объявил привал при первых же признаках приближающегося заката.

– Аль, пойди сюда.

Я исподлобья взглянул на товарища, но все же послушно двинулся к нему.

– Бок покажи!

Хм, значит, все-таки догадался. Не торопясь, я приподнял рубашку (благо она, как и брюки, была черной) и, стараясь заслониться от Иссы, позволил Рону внимательно осмотреть порез. Немного похмурившись, парень все же позволил мне отойти и развалиться прямо на земле. Сегодня у меня не было сил больше ни на что, даже на еду, которой, по иронии, у нас и не было. Расслабленно закрыв глаза, я уже совсем было приготовился уснуть, когда почувствовал касание легких пальчиков и приступ вполне терпимой боли при надавливании на рану.

Взглянув на врачевателя, я наткнулся на обеспокоенный взгляд девушки, которая, закусив губу, сосредоточенно вытирала смоченной водой тряпкой подсохшие потеки крови на моем боку. Странно, не замечал за ней пристрастия к лекарству. Что это? С чего бы наша эгоистка вдруг в альтруистки заделалась?

– Аль, а почему ты раньше не сказал? Тебе ведь больно было идти…

– Бывало и хуже, – я попробовал пожать плечами, но лежа это было почти не возможно.

– Я могла бы остановить кровь раньше.

– Ты можешь лечить?

– Тебя не смогу… наверное…

– А людей?

– Людей в основном могу, – девушка вновь уморительно закусила губу, вызвав у меня непроизвольную улыбку, и принялась промокать рану какой-то жидкостью из небольшой баночки раньше помещавшейся в одном из мешков. – Я не все могу вылечить, только то, что не смертельно. Это что-то вроде семейного дара… я так думаю… моя кормилица говорила, что у мамы тоже такие способности есть.

– А твоя кормилица знала твою мать?

– Да, когда отец увез меня от мамы, то решил, что в дороге кто-то должен заботиться о ребенке и прихватил с собой рабыню. Позже Карну ко мне почти не подпускали, но если мне удавалось ускользнуть, то я всегда бежала к ней… она любила меня… единственная, кто меня искренне любил!

– Ты не права, – я ласково улыбнулся, удивившись, как давно Исса научилась не вздрагивать при виде клыков? – Рон тебя любит. Поверь мне, он вполне искренен, я это точно знаю.

– Ты эмпат? – Девушка склонила голову на бок с интересом рассматривая меня.

– Не совсем… то есть в буквальном смысле нет, но все перворожденные могут чувствовать некие отголоски чувств. Не всегда и не по заказу, но иногда ярче, иногда хуже. Если общаешься с кем-то длительное время, поневоле настраиваешься на него и чувствуешь лучше, чем незнакомца.

– Значит, ты знаешь, о чем я думаю? – Девушка потянула меня за руку, предлагая сесть, и вынула из мешка бинты. Хм, а она не плохо подготовилась и почему я не видел всего этого, когда мешки шерстил с ее тряпками?

– С чего ты взяла? Я же не телепат!

– Потому что по эмоциям можно прочитать мысли, так говорил наш учитель.

– О! – Появление Рона почему-то стало для нас неожиданностью. – Неужели ты слышала хоть что-то, о чем он говорил? Не верится даже!

– Иногда мне было интересно, – Исса старательно делала равнодушный вид, не показывая, как ее обидело замечание брата.

– Ладно, извини, я не хотел тебя обидеть, но ты ведь действительно не слишком хотела учиться…

– Да, – девушка старательно закрепила край бинта и с удовольствием посмотрела на свое творение, – о чем сейчас очень жалею. Если бы я больше слушала Поланэля, многих проблем удалось бы избежать.

– Хм, сестренка, а что это на тебя нашло?

– Ничего! – Девушка резко вскочила на ноги и унеслась в лес, крикнув, чтобы не смели соваться за ней.

Переглянувшись, мы синхронно покачали головами, и Рон растянулся на земле рядом со мной, точно также устало прикрыв глаза.

Глава 11

Три месяца назад

Проснувшись, я не сразу открыл глаза. Просто восхитительно лежать под одеялом на теплой мягкой кровати и ни о чем не думать! Вот только не думать у меня получалось не так уж и долго, а когда мысли все же навалились всем скопом, стало не до расслабления. Подскочив, я как обычно поморщился от резкой боли и замер, настороженно осматриваясь. Нет, я конечно же помнил где нахожусь, почему и как тут оказался, вот только осторожность еще никому не мешала.

Комната, как я и предполагал, была пуста, не считая меня, разумеется. На окнах развевались легкие летние занавесочки приятного желтого цвета, словно для контраста с мебелью. Вся обстановка целиком и полностью была старинной, причем выполнена в одном стиле, очень мне приглянувшемся. Мне вообще всегда нравилась мебель, которую делали люди, быть может потому, что они вкладывали в нее душу? В отличие от светлых, дроу не свойственно обожествление деревьев, а если еще учесть и наши условия проживания (то бишь горы), то становится ясным, что приоритеты совсем другие. Так, например, мой клан издревле считался наместником Бога горы – Тартуса, о чем все свое существование спорил с гномьими общинами, правда, зная нашу репутацию, старавшимися держаться подальше от поселений темных.

Кровать стояла ровно посередине, чуть ближе к противоположной от входа стене и была приукрашена огромным никчемным балдахином. Отойдя к окну, я расслабленно прислонился к холодной каменной стене и принялся осматриваться дальше. С левой стороны от входа стоял одинокий стул, странной изогнутой формы. Он был выполнен в виде кленового листа, причем каждая прожилка, словно живая проявлялась на теплого цвета древесине. С правой возвышался гигантский шкаф, полностью распространившийся в углу. Интересно, кому только нужен подобный монстр? Дальше по стене, немного не доходя до окна, притулился чуть скособоченный трухлявый стол, еле стоящий на тоненьких фигурных ножках, почему-то пяти. На столе почти ничего не было, кроме старой заляпанной чернильницы и нескольких чистых листов бумаги, что я проверил единственным брошенным в ту сторону взглядом.

Обернувшись в другую сторону, я снова чуть задержал глаза на привлекательном стуле, стоял бы он поближе, обязательно опробовал, и внимательно всмотрелся в висящую за кроватью картину, поскольку ничто больше не могло развлечь усталое сознание.

Рама была небольшой, что удивительно, учитывая все остальное, без всевозможных изысков принятых в оформлении. Самая обыкновенная древесина аккуратно порезана лентами и выложена по краям холста. Само же творение неизвестного автора, не оставившего потомкам подписи, меня почти не заинтересовало. В бытность ребенком, я часто посещал дворцовые галереи, их у нас, как ни странно, было три. В основной, самой богатой и посещаемой были представлены работы известных мастеров, достойные художники требовали достойных затрат, а потому, под их работы отводилось семь обширных залов.

Вторая галерея была семейной. Туда напротив не допускались посторонние, поскольку никому кроме потомков не интересны лики давно сгинувших предков. И третья – самая интересная на мой взгляд – стихийная. Картины здесь не были подобраны специально, не имелось тематического путеводителя и даже оформление у некоторых хромало на все конечности, но все же… не знаю почему, но именно в эту галерею я ходил чаще всего. Конечно, не все картины имели художественную ценность, зато стиль и качество имели точно. Наверное, меня туда тянуло еще и потому, что история попадания в дом почти каждого произведения мне была доподлинно известна.

К примеру, одна картина, написанная молоденькой девушкой, не имевшей даже зачатков профессионального образования, но оттого не менее прекрасно обращающейся с палитрой. Изображение жеребца приглянулось мне на центральной площади провинциального человеческого городка, название которого я выпустил из головы почти сразу, как его покинул, зато память о девушке, понуро сидевшей на буртике фонтана осталась на долгие года. Она тогда так обрадовалась, что кто-то прельстился ее «мазней», что отдала мне картинку почти бесплатно, сказав «на память». Да, именно память и сохраняется в веках. На полотне маслом изображен конь. Темной масти, он не имел особой стати, запоминающейся расцветки или выдающегося сложения. Нет, конь был самым обыкновенным, потрепанным жизнью, я бы сказал. Но что-то в его взгляде так и говорило о гордости, не сломленной воле и свободе. Вокруг бушевал ветер, клоня к самой земле верхушки деревьев, а он стоял, крепко привязанный к перевязи и единственное что позволил себе, это прижать к голове уши.

Еще одна картина попала к отцу через нескольких перекупщиков, потому автора определить так и не удалось, зато изображение цепляло душу. На холсте словно живые предстали горы. Пологие, покрытие зеленью с левой стороны и отвесные каменистые с правой. Между ними располагалось озеро. Тишь прозрачной воды не нарушал даже легкий ветерок, отчего отраженные в нем горы казались еще прекраснее. Или, может быть, так казалось оттого, что в отражении не было симметрии. Горы словно перемешались, стали более органичны и даже снежные вершины казались ближе и доступнее. В общем, в той галерее каждое полотно было со своей историей, что само по себе и привлекательно.

Вновь вернувшись в настоящее, я чуть более внимательно всмотрелся в холст перед собой. В нем и на второй раз не было ничего особенного. Напротив, теперь я отчетливо видел, что кое-где мазки некрасиво перекрывают друг друга, тень от одного из канделябров смещена под невозможным углом, а девушка, взятая за основу, не так стройна, как оказалось к окончанию работы. Фигура явно была доработана уже после высыхания изначального варианта, отчего и образовался контур, не слишком бросающийся в глаза, зато прекрасно видный при вглядывании. Но все же, что-то в манере письма было такое приятное, наивное даже, что общее впечатление скорее ладное.

От любования, меня отвлек легкий шорох шагов и тихий скрип открываемой двери. Повернувшись на звук, я с удивлением наблюдал за маленькой девочкой, проскальзывающей внутрь. Осмотрев комнату, ребенок чуть нахмурился и, наконец, заметил меня, стоящего за кроватью. На лице малышки лет пяти отразилось сначала удивление, потом нерешительность и лишь напоследок восторг, отчего личико медленно вспыхнуло, позволив заметить лишь секунду колебания. Помявшись на пороге, видимо ожидая моего приглашения, девочка все-таки решила быть смелее и, припрыгивая, двинулась ко мне. Почему-то начинать разговор посетительница не спешила, я же, как ни пытался, так и не смог выдавить ни слова. Нет, какие-то изменения с момента снятия уздечки точно произошли и я их явно чувствовал, вот только она, по всей видимости, так долго была частью меня, что и последствия не испарились моментально. Ладно, чего мне стоит подождать?

С легкой улыбкой, я обошел кровать и, приблизившись к ребенку, уселся на краешек ложа, чуть склоняясь к посетительнице.

– Привет, – выдавила она, – ты кто? – Я осторожно пожал плечами, стараясь не шевелиться слишком резко.

– Ты не будешь со мной разговаривать? – Девочка вновь сморщила носик, повернув голову чуть на бок и внимательно разглядывая мое лицо.

– Аааа! – Наконец выдала малышка. – Я поняла, ты не хочешь разговаривать потому, что мы не знакомы. Мама всегда говорит, что с незнакомыми разговаривать нельзя, вот! – Девочка протянула вперед руку, причем делая это по-мужски и веско добавила. – Меня зовут Корделия, только все почему-то сокращают до Делии. А тебя как?

Осторожно взяв руку малышки, я несколько секунд соображал что мне с ней делать, а потом склонился пониже и чмокнул, решив, что лишним не будет. Правда, это мое действие хоть и рассмешило посетительницу, явно не сняло вопрос с моим представлением. И вот тут я задумался сильнее, говорить точно не получится, в комнате больше никого нет, а обижать ребенка ах как не хочется! Что делать?

Ситуацию спасло появление в комнате незнакомой женщины. На вид ей можно было дать как тридцать, так и пятьдесят. Неопределенные черты лица, словно сама обладательница никак не может решить, смеяться ей или плакать, а может и вовсе равнодушно отвернуться. Полноватая, роста чуть выше моего локтя, ну, или на полголовы ниже своей хозяйки. Серое платье мешком свисало по бокам, только подчеркивая полное отсутствие талии, а как следствие, делая фигуру похожей на бревно, круглое и толстое. Жидкие волосы, удивительно красного цвета, собраны на затылке в низкий хвост, опускающийся чуть ниже лопаток. Темно карие глаза, смуглая кожа, широкие скулы и широкий, почти плоский нос, выдавали в ней островитянку. Судя же по тому, что ее соплеменникам покидать родовой остров не позволяла религия, сюда она попала не по своей воле, значит, является служанкой и, что удивительно, не рабой.

Да, рабство в нашем мире вполне официально, это как раз тот факт, который мне жутко не нравится. Хотя, быть может, я просто принимаю его слишком близко к сердцу, ведь сам являюсь чем-то похожим. С одной стороны, военнопленный, причем, судя по приложенным усилиям, очень ценный для Империи (или самого Императора?), с другой же, самый обыкновенный нелюдь, да еще и принадлежащий к расе объявленной вне закона… В общем, все равно что раб!

Итак, женщина. Приоткрыв дверь, она сначала просто заглянула внутрь, проверяя наличие в комнате искомого, а потом, со скорбным взмахом, вошла, принимаясь за выговор.

– Делия! Снова вы бродите по дому, как неприкаянная! Ваша мама с ног сбилась, пытаясь вас разыскать! К тому же, разве вам не было наказано не ходить на третий этаж?

– Но почему? – Девочка невольно повторила жест своей воспитательницы. – Почему я не могу ходить там, где мне нравится? К тому же, тут мне интересно!

– Молодая леди, но вам нельзя сюда ходить! А теперь идемте, не будем заставлять вашу маму волноваться.

– Нет, – девчонка вдруг вцепилась в мою руку, – я не хочу! Скажи маме где я и она перестанет волноваться.

Женщина вновь всплеснула руками, потом встретилась с моим удивленным взглядом и нахмурилась еще пуще.

– Делия, но вам не стоит утомлять нашего гостя. Он болен, а вы ему мешаете…

– Вот пусть он сам мне об этом и скажет! – Вздернула остренький подбородок будущая хозяйка, вызвав мою неподотчетную улыбку.

– Как же он вам скажет, если не может говорить?

– О! – Девочка вдруг резко повернулась ко мне. – Ты поэтому со мной не разговаривал, да? Ты просто не можешь?

Я осторожно кивнул, стараясь улыбаться, не раскрывая губ.

– А я думала, ты не хочешь… вот и хорошо, я буду сама говорить, а ты просто кивай, идет?

Я вновь кивнул, устраиваясь поудобнее, и наблюдая, как служанка потихоньку покидает комнату.

Девочка оказалась забавной и умненькой. Некоторые суждения и выводы ребенка были настолько близки к истине, что я невольно все более внимательно вслушивался в ее слова. В какой-то момент, сам не знаю как это вышло, Корделия забралась ко мне на колени и я чуть склонился к ней, внимательно вслушиваясь в рассказ о маленьком щенке, живущем на кухне, а потому не сразу заметил появления в комнате старого эльфа и девушки, спасшей мне жизнь. Они остановились на пороге, не мешая нам общаться и рассматривая меня как некую диковинку. Не люблю подобный взгляд, словно мнение о тебе уже сложившееся меняется прямо на глазах, а вот в какую сторону не знает никто, даже его обладатель.

– Делия, – наконец заговорила Катрин, – разве я не просила тебя не ходить на третий этаж?

– Но мама, почему ты хотела спрятать его от меня? – Нахмурился ребенок. – Он такой хороший!

– Да, – Лионэль открыто улыбнулся, усаживаясь на понравившийся мне стул, – он очень хороший. Но не стоит утомлять нашего гостя, он все-таки болен.

– Тебе больно? – Повернутое ко мне личико с таким участием в глазах я просто не мог проигнорировать, а потому отрицательно помотал головой и шутливо щелкнул девочку по носу. – Ой! Ты чего, я тоже так могу!

В течении следующей минуты я старательно отворачивался, не подпуская малышку к собственному шнобелю, а она весело смеясь и подпрыгивая все больше наваливалась на меня, пока не опрокинула навзнич.

– Делия, прекрати сейчас же! Я же просила тебя быть осторожнее. Хочешь, чтобы у Аля раны открылись?

– А его зовут Аль?

Я согласно кивнул, глядя в небесно голубые глаза нависшей надо мной девочки.

– Тебе больно? – Я задумался, и этого вполне хватило для скоропалительных выводов. – Ой, прости, я больше не буду, – она скатилась с меня словно мячик, – честно-честно не буду! Если ты не сердишься, можно я еще приду? – Я вновь согласно кивнул и, забывшись, открыто улыбнулся. – Ух, ты! Какие у тебя зубы! А у меня тоже такие будут когда вырасту? – Девочка восторженно захлопала в ладоши и запрыгала вокруг матери.

– Нет, дорогая, – сочувственно проговорил эльф, ловя малышку и усаживая к себе на колени. – Такие зубки бывают только у вампиров и их ближайших родственников дроу.

– А Аль вампир?

– Нет, он дроу или темный эльф, как принято называть эту расу среди твоего народа.

– Ты ведь тоже эльф?

– Да, только светлый.

– А чем вы отличаетесь? Аааа! Нет-нет, молчи, я знаю! У тебя волосы светлые, а у него черные!

– Не совсем… но в чем-то ты права. Хочешь, я расскажу тебе все-все, только не сейчас, а завтра?

– Почему завтра? – Удрученно протянула Корделия, сползая на пол и вновь запрыгивая на меня. – А можно мне их потрогать?

С сомнением покосившись на ребенка, я все же отрицательно помотал головой, а видя проявившуюся обиду на детском личике, просительно уставился на Лионэля.

– Понимаешь ли Делия, эти зубы не просто украшение. С их помощью обладатель может очень больно кусаться. Скорее, они являются оружием… вот как клинок, например. И почти так же как клинок, они остры. Аль не хочет причинить тебе вред и потому не согласен. Поэтому ты не должна на него обижаться.

– Но я осторожно! Правда-правда!

Лионэль взглянул на меня и неопределенно пожал плечами, предлагая разобраться с возникшей проблемой самостоятельно и я, после недолгих колебаний, все же приоткрыл рот, позволяя девочке там пошуровать. Ее прикосновения были легкими и почти незаметными, а отразившийся в глазах восторг елеем разлился по моей многострадальной душе. Хоть кто-то рядом был искренне счастлив. Как странно, давно я не ощущал такого единения ни с кем… о. Боги, да это же эмпатический криз! Не может быть! Значит Лионэлю и правда удалось снять уздечку, а стихийный всплеск – первое проявление утерянных чувств?

Я счастливо и открыто улыбнулся, сдержавшись, чтобы не рассмеяться в голос, который, кстати, пока не прорезался, и с благодарностью кивнул эльфу. В ответ, старик лишь довольно, словно мартовский кот, потянулся, потом поднялся на ноги и предложил девушкам спуститься в столовую, а мне вернуться в постель. Спорить совсем не хотелось, поскольку я и действительно почувствовал, как сильно устал. Проследив за моим неспешным утрамбовыванием под одеялом, посетители пожелали скорейшего выздоровления и шумной компанией покинули комнату, а я впервые спокойно закрыл глаза и сходу провалился в оздоровляющий сон без сноведений.