Текст книги "Ловушка для графа, или три правила острова Скай (СИ)"

Автор книги: Евгения Бергер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

49 глава

Они возвращались из грота тайным проходом, соединявшим купальню с лабораторией графа. Теперь стало ясно, где именно пропадал граф, когда всем казалось, что он трудится в лаборатории… Купальня была его тайным злодейским логовом, в котором создавался фотоновый переносчик материи для миледи Дерби. Он объяснил, что, долгое время исследуя этот вопрос, пришел к заключению, что тела призраков излучают особые электромагнитные волны, которые при возбуждении атомами определенных металлов как бы притягиваются к определенным местам или людям. Иногда это притяжение настолько сильное, что призраки не способны покинуть «притянувшие» их места… На основе сделанных выводов, граф решил, что способен создать тот самый состав химических элементов, который, помещенный в тело определенного человека, поспособствовал бы через воздействие электрического заряда имплантации призрака в тело возможного донора… Создать верный состав оказалось сложнее всего, он много и кропотливо трудился, пока сумел подобрать верные компоненты, и буквально недавно добился успеха. Но, конечно, он всё же не был уверен, что всё вместе – состав и фотоновый передатчик – сработают так, как хотела графиня.

Графиня, тем временем, в теле мнимого инспектора Галлахера плелась следом за всеми, казалось, с трудом переставляя длинные ноги. Все равно что новорожденный жеребенок, только-только опробовавший ходьбу…

– Проклятое тело, – бубнила она себе под нос. – Несуразное и громоздкое… Я не смогу в нем прижиться. Я вообще не хочу быть мужчиной! – сжимала она кулаки.

– Ты сама виновата, – спокойно произнес граф. – Подлила разработанный мной проводник в заварной чайник. Подумать только! Луч передатчика мог сработать на любого из нас, но Галлахер оказался ближе всего. Тебе некого винить, кроме себя.

– Ну уж нет, – у графини… встопорщились усы, – это ты во всем виноват. Это ты отстегнул эту Хартли… И вот результат.

– Эта Хартли, как ты изволишь о ней говорить, – живой человек. Ты не имела морального права делать с ней это!

– Но именно для того ты и создал свой передатчик, так что не строй из себя невинного агнца.

Граф покачал головой, признавая вину.

– Знаю, что не стоило даже думать о чем-то подобном. Признаю, был неправ… Поначалу, движимый жалостью и любопытством, я не задумывался о возможных последствиях (просто не был уверен, что у нас действительно что-то получится), после увлекся настолько, что не смог вовремя остановиться. Как любому ученому, мне хотелось узреть результат своих долгих трудов… И в этом была моя основная ошибка.

Они как раз вышли из тайного хода в лабораторию, и больше не призрачная рука толкнула графа в плечо, явно не рассчитав свои больше не женские силы.

– Ну уж нет, Эдвард Дерби, ты клялся перед людьми и богом, что будешь со мной в горе и радости, – прорычал «инспектор» в лицо графа. – Клялся, что позаботишься обо мне, а теперь заявляешь, что все, что ты делал ради меня, пустая затея?! Ты сожалеешь о ней?

– Прости, Розалин.

Графиня покосилась на руку, которой пригвождала супруга к стене, в отчаянии прикрыла глаза и, выпустив графа, схватилась за голову.

– Ты должен ЭТО исправить! – заявила она. – Сделать хоть что-то. Я не могу оставаться вот этим! – Она посмотрела на свое нынче тело. – Это абсурд. Нонсенс! И почти плача: – Я хочу носить свои платья, свои украшения. Я хочу… чтобы мы были вместе… – Она с мольбой посмотрела на мужа, и тот опять покачал головой.

– Аппарат сломан, ты сама это видела, и даже будь оно по-другому, я не стал бы его восстанавливать. Больше нет! Тебе придется смириться с таким положением дел…

Графиня рыкнула, продолжая метаться вдоль полок с флаконами и, смахнув одну на пол, ощутила приятное удовлетворение. Ей хотелось рвать и метать, крушить…

Орать во все горло.

Миссис Лукас, наблюдавшая за метаниями своего больше не брата, громко всхлипнула:

– Это несправедливо. Вы должны вернуть Сэма… – прошептала она. – Это нечто… – вороватый взгляд на графиню, – эта… ваша жена не может занять тело брата, будто надела новое платье. Мне нужен мой брат! Если с ним что-то случится, сердце мамы не выдержит… – Еще недавно такая решительная, сейчас миссис Лукас казалась совершенно раздавленной горем. – Вам, может быть, не понять, но мы с Сэмюэлем все это делали ради нее: врач сказал, ей осталось жить меньше года. Мол, ее спасет только чудо! И мы нашли свое чудо – животворящий источник на Скае – но вы вмешались и помешали нам купить дом.

– Мне очень жаль, миссис Лукас, – с искренним сочувствием произнес граф.

Она с горечью отозвалась:

– Вам жаль, как же… В итоге я лишусь сразу обоих: и брата, и матери. И все ради чего? Ради безумной затеи вашей жены снова стать человеком. – И сжав кулаки: – Как будто такие пустышки, как эта дрянь, вообще достойны второго шанса!

Их с «братом» глаза молча встретились.

– Ты что-то имеешь против меня? – осведомилась графиня, сверкая глазами и медленно подступая, как дикая кошка.

– Ты – не мой брат. Хочешь услышать другие причины, беспринципная дрянь?

– Да кто бы рот открывал: не ты ли всадила Маккинни нож в сердце?

Миссис Лукас видимо побледнела, ее губа затряслась, словно она собиралась заплакать.

И мисс Хартли, все еще отчасти одурманенная наркотиком и потому воспринимавшая все несколько отстраненно, догадалась вдруг:

– Маккинни убил ее брат. Когда он понял, что тот не пойдет на сотрудничество, испугался разоблачения и…

– Я этого не хотела, – всхлипнула женщина, и лицо ее скуксилось. – Я не думала, что он вообще на такое способен. – Она упала на стул и, уткнувшись в ладони лицом, все-таки разрыдалась.

Графиня, глядя на эту картину, констатировала без всяких эмоций:

– То есть он получил по заслугам. – И тут же уставилась на свои мужские ладони, словно ища на них следы пролитой крови.

Эмилии показалось или она, действительно, улыбнулась?

– Я знаю, это вас мало утешит, – сказал граф, – но купчая на Линдфорл-холл, которую я подписал, по-прежнему в силе. Можете привезти сюда мать и оставаться на Скае, сколько заблагорассудится. Я не желаю ни владеть им, ни возвращаться сюда когда-либо в жизни…

– А я пока остаюсь, – категорически заявила графиня. – Здесь все мои книги и вещи. И все мои разработки! Я не сдаюсь, чтобы ты знал, – поглядела она на супруга. – Я… не… сдаюсь… – повторила с особым акцентом, и мужчина нахмурился.

– Ты не станешь экспериментировать на живых людях. Обещай мне! – с явной угрозой потребовал он.

– Обещаю, – легко согласилась графиня.

– Обещай, что начнешь новую жизнь…

– Без тебя?

– Без меня. Я возвращаюсь в Лондон.

– Один или?.. – Бывший Оуэн Галлахер подошел совсем близко и глянул из-за плеча графа на непривычно тихую Хартли. Все-таки жаль, что ей не досталась эта миленькая мордашка!

– Один. Нам с графом Солсбери есть, о чем перекинуться словом!

– И даже не станешь скучать обо мне? – Мужские пальцы легли на его грудь.

Граф Дерби прокашлялся, словно воздухом поперхнулся, и, взяв эту руку, демонстративно отвел ее от себя.

– Извини, мы не в тех… хм, обстоятельствах, чтобы быть вместе. Кроме того, – он сделался совершенно серьезным, – мы никогда не любили друг друга.

– Говори за себя…

– … Это и к лучшему, что нам дан второй шанс.

– А как же наш второй шанс? – раздался голос молчаливого наблюдателя, того самого незнакомца, напавшего на графиню в купальне. – Вы что же, так и бросите нас прозябать где-то межу людьми и животными? – Он шагнул ближе к свету, глядя на графа в негодовании. – Мне, признаться, осточертело питаться мышами и бегать по лесу нагишом, припоминая из раза в раз, где именно я припрятал одежду? Я хочу вернуться к семье. Мы все хотим… И вы обещали помочь.

– И я это сделаю. – Граф подошел к запертому шкафу и, сняв с шеи ключ, отпер его. Вынув прозрачный флакон, он протянул его Блэйку. – Спасибо, что помог нам сегодня, – с чувством произнес он.

– Помог… – хмыкнула бывшая леди Дерби. – Если по правде, он всё испортил и заслуживает оставаться котом до конца своих дней. Кстати… котик из тебя получился прекрасный! – насмешливо заключила она.

Блэйк окатил ее таким презрительным взглядом, что мерзавка прикусила язык.

– Обещай, что случившееся сегодня и эксперименты графини в алхимии останутся тайной, Блэйк, – попросил граф. – Ты помнишь наш уговор: я помогаю вам перестать обращаться, вы уезжаете с острова и никому не рассказываете о произошедшем на нем.

– Я помню, граф Дерби. – Блэйк стиснул в пальцах флакон. – И ручаюсь за каждого человека. Они не станут болтать! Благодарю.

– А если станут, – как бы между прочим вставил… Оуэн Галлахер, – на этот раз превращу их в лягушек. Или… в летучих мышей. Говорят, на Скае они особенно агрессивны…

– Перестань, – граф одернул ее. – Скоро рассвет. Оставим совместные пикировки и отправимся спать! Вам, миссис Лукас, предстоит телеграфировать родителям подопечных и отправить их по домам. Кстати, надеюсь, мисс Хортон в добром здравии?

– С ней все в порядке. Она думает, мы… с мистером Галлахером любовники… Большее ей не известно.

– Хорошо. Случившееся на Скае должно здесь же и оставаться! Никому из нас разглашение ни к чему.

– Но как быть с убийством Маккинни? – спросила мисс Хартли. – От него не получится отмахнуться.

Граф кивнул.

– Завтра прибудет мой друг из Скотленд-Ярда, ему я на самом деле и телеграфировал в Портри. Он поможет во всем разобраться!

– Вы расскажете ему правду?

– Вряд ли он поверит в нее.

Граф подал Эмилии руку, и все участники бурной ночи в Линдфорд-холл на Таинственном острове потянулись к дверям лаборатории.

50 глава

Мисс Хартли не думала, что уснёт, но усталость и пережитое взяли своё, и она провалилась в обморок-сон, от которого пробудилась с ощущением смутной тревоги и… облегчения.

Время тяготившего душу притворства прошло, но от правды не сделалось лучше: на душе словно кошки скреблись и орали на разные голоса. В самом деле, орали да так, что звенело в ушах…

Чем опоила ее вчера леди Дерби? И как она так бездарно попалась в эту ловушку?

Эмилия застенала, спрятав разочарованное в себе же лицо под подушку, и попыталась не думать о случившемся ночью, но, конечно, безрезультатно.

Как не думать о едва миновавшем часе своей собственной смерти?

О графине, снова обретшей телесную форму, но не ту, о которой мечтала…

О крике инспектора…

Обо всём.

Она сама только чудом осталась жива. И всё – смешно и подумать! – благодаря Блэйку, тому самому котику, который прятался в доме все это время. Это он подкинул ей книгу об алхимической магии… Сказал, что хотел направить ее мысли в правильно направлении. Что давно, еще в первую встречу, догадался, что новый секретарь графа «разумный и правильный человек».

На этом моменте мисс Хартли опять нырнула головой под подушку: как раз-таки разума ей прошлой ночью и не хватило. Доверилась леди Дерби, посчитав, что раз она ей открылась, то они на одной стороне. Ан-нет, эта доверчивость чуть не стоила девушке жизни…

Сейчас бы в этой постели могло лежать то же самое тело, но… без Эмилии в нём. Мысль была настолько абсурдной и дикой, что не укладывалась в голове… Воистину только на Скае с ней могло приключиться нечто настолько иррациональное и нелепое. И, наверное, стоит ей только покинуть его, как все приключившееся в эти пару недель, покажется ей замысловатой фантазией воспаленного разума!

Воспаленного и… самую малость влюбленного.

Малость? Ну вот зачем она себе лжет? Давно понятно, что ее чувство к графу сильнее банальной симпатии подчиненного к нанимателю. Она, кажется, угодила в ловушку еще тогда, в доме мистера Солсбери, под дверью гостиной, услышав голос Эдварда Дерби: «Если решите навестить меня в Линдфорд-холле, милости прошу: двери моего дома всегда открыты для вас. Для вас, но не для мисс Эмилии или какой-либо другой особы женского пола. Так и запомните!» Она тогда едва отскочила от двери, когда граф выскочил за порог… Пронесся мимо, не глядя по сторонам, а потому не заметил ее.

В тот момент, провожая глазами его широкую спину, Эмилия ощутила трепет внутри…

Что-то вроде предчувствия.

Предвкушения…

Она дернула головой: глупость какая – и выбралась из постели. Пора одеваться и начинать паковать чемодан! Женского платья у нее все равно не было, а потому она снова преобразилась в Даррена Спенсера, даже волосы собрала, как и прежде, в косицу, хотя хотелось… самую малость… чего-то более женственного. И нет, не из-за графа!

Хотя, конечно, ради него, но признаваться себе в очевидном никак не хотелось.

В итоге она вышла из комнаты, опасаясь, во-первых, встретиться с графом, во-вторых, – с тремя юными мисс, особенно с Амелией Холланд. Вспомнился целомудренный поцелуй, которым она ее одарила… Ей, должно быть, мучительно стыдно даже думать о нем! Впрочем, мисс Хартли и себя ощущала не лучше…

– Это тоже уложи сверху, – донеслось до нее из-за двери соседней комнаты. Голос мужской, но не графа… – Да что ты как неживой, развалина старая.

Ну, конечно, это графиня голосом Оуэна Галлахера шпыняла по обыкновению Бартона. Эмилия стукнула по косяку и вошла в комнату…

– Доброе утро… мистер Галлахер. Бартон.

– Скорее уж, добрый обед, – сварливо отозвался мужчина. И окинул ее завистливым взглядом… Будь он, действительно, тем, кем казался по виду, Эмилия бы оскорбилась, но сейчас ощутила затаенную радость. – Долго ж вы спали. Бартон хотел было вас разбудить, но граф не позволил: мол, вам надо выспаться. – Галлахер очень по-женски тряхнул головой. – Можно подумать, нам всем нужно что-то другое!

Эмилия улыбнулась.

– Вам бы, инспектор, не помешало избавиться от женских ужимок. Боюсь, их могут превратно истолковать!

Мнимый инспектор и теперь уже мнимый мужчина, нацелив взгляд как прицел охотничьего ружья, ударил словом:

– На вашем месте, мисс Хартли, я бы поостерегся от насмешек в мой адрес, – процедил он с явной угрозой. – Могу не сдержаться. – Он сжал и разжал кулаки.

Эмилия поразилась беспринципности некоторых людей, в частности одного конкретного представителя, стоявшего перед ней.

– Вы использовали меня и едва не убили, а еще смеете угрожать, – ответствовала она. – Как по мне, так вы получили даже больше того, что заслуживали. Надеюсь, мы никогда не увидимся, мистер Галлахер!

– Стентон, – поправил ее собеседник. – Моя настоящая фамилия Стентон. И мы с миссис Лукас, моей кровной сестрой, скоро отправимся в Кент за нашей хворой мамашей! Привезем ее в Линдфорд-холл и вылечим от болезни. – И с театральной ужимкой: – Ах, к чему это я? Да к тому, что мы еще встретимся… мистер Спенсер. Это я вам обещаю! – И переключившись на Бартона: – Тащи сундук на чердак, старикашка. Нам еще собирать вещи в дорогу!

Бартон, захлопнувший крышку наполненного доверху сундука, взялся за одну ручку и волоком потащил его по полу. Галлахер-Стентон даже и не подумал ему помогать, и Эмилия, с осуждающим видом посмотрев на него, подхватила сундук с другой стороны.

– Почему вы ей позволяете помыкать собой? – спросила она уже в коридоре. – Эта женщина невыносима. Бессердечная… – «стерва» почти сорвалось с её языка, но Бартон, не дав ей закончить, заговорил.

– Понимаю, как это выглядит со стороны, мисс Хартли, – да я и сам не в восторге, поверьте, – но я терплю ради мистера Эдварда. Только ради него! – вздохнул дворецкий. – Уж сколько он натерпелся от этой ужасной кокотки, вам и не снилось. Что ж мне бы тоже не потерпеть? Она с самого первого дня их с хозяином свадьбы изводила его своими придирками, недовольством, попреками. Он якобы все делал не так, всё не то… А после и вовсе меняла любовников, как перчатки. – Эмилия ахнула, и старик на это кивнул. – Да-да, он узнал об этом совершенно случайно, и это разбило мальчику сердце. С тех пор он сделался мрачным и желчным, пристрастился к своей жуткой трубке и отгородился от прочих людей такой высокой стеной, что, мне казалось, никому до него не докричаться. – Сказав эти слова, он посмотрел на Эмилию: – Вы докричались, мисс Хартли. Я сразу эту заметил, и… даже когда разгадал вашу тайну, не стал ничего ему говорить.

– Вы знали, кто я? – удивилась Эмилия.

– Уже очень давно, – признался старик. – И хозяин бы догадался, но эта фурия с ее вечным «Я устала быть призраком, Эдвард, найди мне новое тело. Доделай уже аппарат!» сводила бедняжку с ума. Он перестал быть собой! Как будто лишился части души. И пусть маялся неуместной симпатией к мистеру Спенсеру, – улыбнулся дворецкий, – это все-таки было лучше полной бесчувственности, в которую мальчик впал в последние месяцы. Вот поэтому я и молчал! К тому же, – он опустил сундук на ступеньку и перевел дух, – даже самым умным из нас подчас только на пользу ощутить себя дураками!

Эмилия, сильно смущенная, поспешила сместить акцент на другое:

– Бартон, а что же вы с Роббом Маккинни несли в ночь, когда привезли доктора Реми? Горничная мисс Джонстон, уверяла, что тело. – И с легкой заминкой: – Что сталось с мисс Грейнджер?

– Она умерла, – ответил старик. – Стрела мисс Хортон оказалась для нее роковой. Бедная белочка… девочка, – дернул он головой, исправляясь. – Она слишком любила блестящие вещи. Часто крутилась у зеркала в Малой гостиной, прикладывая к себе разные побрякушки. Должно быть, графиней себя представляла… Граф, когда понял, в кого попала эта девица, аж белый стал, целый день делал, что мог, но, понимаете сами, позвать доктора до заката мы не могли, а когда пришел доктор… В общем, прогноз он сделал неутешительный и хотел увезти бедняжку с собой, но мы не могли это позволить. В любой момент могло рассвести, и доктора Эдвард спровадил, велев нам с Роббом отнести бедняжку к её товарищам по несчастью. Проститься, так сказать.

– Вы успели?

Бартон покачал головой.

– Еще в саду она обратилась и это, должно быть, отняло у мисс Грейнджер последние силы: она испустила дух в ту же минуту. Мы с Роббом стояли над мертвой белкой и рыдали, как два дурака… – Старик шмыгнул носом. – Это он предложил схоронить ее возле клумбы с лилейниками: бедняжка, как он сказал, любила эти цветы.

Всю оставшуюся дорогу до чердака мисс Хартли с дворецким молчали, погруженные в свои мысли, и только на обратном пути Бартон снова сказал:

– Вы не серчайте на графа, мисс Хартли: дайте время ему чуток отойти и осознать, что случилось. Он ведь сам не свой… Ночью глаз не сомкнул. Все ходит и ходит из угла в угол! Тяжело ему.

– Как и всем нам, – кивнула Эмилия. – Как и всем нам.

С тремя юными мисс Эмилия встретилась на веранде, где они утешали мисс Хортон, в очередной раз повторявшую, как ее похитил коварный любовник их компаньонки.

– Знала ведь, что не стоит выходить ночами из дома, – и вот тебе, – говорила она, – стоило Спенсеру… или кем он там оказался, подняться на лестницу, как я заприметила две фигуры в кустах. Мужчину и женщину. Как же я испугалась! Чуть сердце не выскочило наружу. Но, взяв себя в руки, решила узнать, кто они есть. Была совершенно уверена, граф со своею любовницей, – понизила она голос. – Подумала, именно потому граф наплел нам про летучих мышей: ночами у них с этой девицей свидания в парке. – Гортензия вскинула бровки. – Но оказалось все много хуже: любовника завела миссис Лукас.

Амелия и мисс Эмма скривились одновременно.

– Она ведь старая, – прокомментировала вторая. – Ей не меньше сорока лет. Какой кошмар!

– Неловко даже представить, – совсем тихо поддакнула первая.

– Но ты видела, как он выглядит, этот мужчина?

Мисс Хортон помотала отрицательно головой.

– Я и опомниться не успела, как он метнулся ко мне, зажал рот ладонью и потащил куда-то в кусты.

Девушки снова заохали-запричитали, да так, словно слышали это впервые. Довольная произведенным эффектом, мисс Хортон поведала, как просидела целые сутки с кляпом во рту в одном из чуланов в глубине Линдфорд-холла и как ее – дивный момент! – вызволил сам Эдвард Дерби. Только поэтому, и не иначе, миссис Лукас не окажется за решеткой… И допытываться о личности ее полюбовника тоже не будут. Хотя, в свете новых событий, может, и стоило бы…

Девушки враз подхватили, заголосив об убийце «бедняжки Маккинни», чье имя при жизни ни одна из них точно не знала: мол, этот ужасный контрабандист, поставлявший графу опасные реагенты для его опытов в лаборатории, поплатится за свое преступление. Инспектор Галлахер якобы так и сказал: «Во всем виноваты контрабандисты. И мы их изловим!»

Эмилия слушала, прячась в кустах рододендронов, и поражалась, как ловко у графа все получилось: и миссис Лукас оправдана, и убийца как будто бы найден. Знали бы эти девицы, как все обстояло на самом деле!

– Добрый день, мисс! – Она наконец осмелела настолько, чтобы предстать перед ними лицом к лицу. – Рада видеть вас всех в добром здравии. Особенно вас, мисс Хортон.

Её причесало три пары глаз от макушки до пят.

– Значит, это все правда: вы вовсе не Спенсер, – первой сказала мисс Джонстон. – Всё это время вы притворялись! Хотелось бы знать, почему.

Мисс Хортон расплылась в широкой улыбке и подхватила:

– Что за странный вопрос, дорогая. Здесь как раз-таки всё очень просто, – проворковала она, – мисс Хартли, если не ошибаюсь, хотела привлечь внимание графа в обход наших стараний, и она это сделала. Переоделась мужчиной, крутилась возле него… якобы помогала. А сама исподволь приманивала его… Та самая, пятая, это ведь вы? – спросила она.

Эмилия не могла сказать девушкам правды, а потому только кивнула.

– Как низко! – припечатала Эмма Джонстон.

– Я думала, вы хороший, – прошептала Амелия.

Но мисс Хортон вскинула голову:

– И все-таки вы проиграли, – заявила она, – граф выбрал меня.

– Ты не знаешь, – возразила ей Эмма.

– Но я чувствую…

Эмма закатила глаза. Эмилия попрощалась со всеми тремя, и те продолжили препираться в своей привычной манере.

Чуть позже она наблюдала, как в сопровождении миссис Лукас и Галлахера они покидали поместье. Лодка уже дожидалась на берегу.

Через час и она покинет сумрачный Скай, чтобы никогда сюда не вернуться…