Текст книги "Ловушка для графа, или три правила острова Скай (СИ)"

Автор книги: Евгения Бергер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

26 глава

Той ночью Эмилия не сомкнула глаз: подслушанное у камня шарманкой крутилось в ее голове. Она извелась до рассвета, мечась в крохотной хижине от стены до стены, вспоминая каждое слово того разговора.

Как там сказал этот Блэйк? «Теперь в Холле новые люди. И данное обстоятельство мы обратим в свою пользу!»

Что задумали эти странные люди? Этот Блэйк, имя которого – Эмилия помнила это – упоминала в припадке мисс Грейнджер, горничная поместья. Исчезнувшая, нужно заметить, горничная, речь о которой той ночью тоже всплыла в разговоре.

– И как ты хочешь ими воспользоваться? – спросила высокая женщина, стоило Блэйку сказать о гостях. – Эти девицы заняты только собой и, конечно же, графом. Окна по-прежнему крепко-накрепко заперты ночью и днем. Еще эти жуткие псы… В прошлый раз Тристе очень досталось от них!

Все взгляды устремились на Блэйка, Эмили показалось, что несмотря на высказанный вслух скептицизм, в душе этим людям хотелось поверить в самое невозможное. Поверить во всемогущество Блэйка, который, как она уже поняла, являлся их лидером…

Он сказал:

– Я обещаю вам, что окажусь в доме в ближайшее время. А, оказавшись там, посмотрю, что делает граф… Так ли он занят нашей проблемой, как обещал, или разводит танцульки с прибывшими девицами, ничуть не заботясь о нас.

– Уверен, именно так он и делает, – проворчал Грег.

– А я верю нашему графу! – вступился за Эдварда Дерби старик с красным носом. – Он, может, и улыбается редко, зато совестливый. Нам подсобит! – И под общий хор ворчливого негодования: – Не лез бы ты, Блэйк, поперек батьки сам знаешь куда… Добру с этого не бывать. – И говоривший хлебнул из бутылки со счастливой улыбкой.

– Старый дурак.

– Пропойца.

– Совсем мозги пропил! – послышалось со всех сторон разом.

Блэйк усмирил волну негодования в адрес старого пьяницы взмахом руки.

– Не стоит, друзья, – сказал он, – каждый волен высказать свое мнение. Шон так и сделал… Мы выслушали его, а теперь решим точно: хотите ли вы, чтобы я проник в дом или нет. Как решит большинство, так и будет…

Большинство загалдело в едином порыве, и план Блэйка проникнуть в Холл было одобрено единодушно.

– В таком случае, если я не приду следующей ночью, вы знаете, где я буду, – произнес он. – Просто ждите. А главное, не паникуйте!

– А как же Анна? – спросила вдруг девушка по имени Грейс. – Ее нет вторую ночь кряду. Вдруг с ней что-то случилось!

Блэйк кивнул.

– Я выясню все, что смогу, как только попаду в дом, – пообещал он. – Главное, берегите себя! А сейчас я должен уйти. – Он слез с камня и оправил одежду. – Не попадитесь на глаза людям в домике.

– Но куда ты? – спросила высокая женщина. – Дождь вот-вот снова пойдет.

Эмили показалось, что Блэйк не очень хотел откровенничать, но все-таки произнес:

– Я иду в Портри. На почтамте меня дожидается бандероль…

– Что?! – выступил вперед детина Грег. – Ты шляешься в Портри?! В своем ли ты уме, парень? А если тамошние прознают, кто ты… Да и почтамт уж давненько закрыт. Что ты скрываешь от нас, говори.

– Я ничего не скрываю, – спокойно отозвался мужчина. – Я только делаю все, чтобы выбраться с острова. Всё… в отличие от тебя, Грег! – Они стояли один напротив другого и мерились взглядами.

Тот, которого прежде Блэйк назвал Яковом, снова положил руку на плечо брату.

– Перестань, Грег, Блэйк знает, что делает.

– Я в этом так не уверен, – проскрежетал зубами мужчина, но взгляд все же отвел.

И Блэйк произнес:

– Если кто-то хочет что-то сказать – говорите. Мы все здесь равны! – И выдержав паузу, которую никто так и не осмелился нарушить: – Чтобы вы знали, я не из собственной блажи наведываюсь в Портри. Помните, рассказ Анны о книге, виденной ей в лаборатории графа? «Алхимическая наука как способ познания мира». Так вот, я написал старому другу, и тот нашел мне точно такую в одном из пыльных завалов в Кэстлхилле. Он отправил книгу мне почтой. Я надеюсь, она даст нам подсказку…

– Пустая затея. – Детина Грег сплюнул на землю. – Пустая затея, – повторил с особым акцентом. – Потом развернулся и зашагал в темноту.

Что же это за книга такая? И причем вообще здесь алхимия? Граф, насколько поняла девушка, ничем подобным не занимался. И все-таки…

– Доброе утро, Спенсер. – Голос мисс Хортон отвлек ее от метущихся мыслей.

– Доброе утро, мисс Хортон, – отозвалась она, слегка улыбнувшись. – Хорошо спали?

– Ужасно. Слегка задремала перед рассветом!

Ну конечно, Эмили слышала ее храп даже на улице, когда возвращалась в дом по-пластунски, страшась выдать себя перед собравшимися в поле людьми. Именно эти рулады заглушили слабый скрип петель приоткрытой двери…

– Как жаль, что наши собственные капризы доставляют нам столькие неудобства, – посетовала она, одергивая сюртук.

Мисс Хортон свесила ноги с постели, одарив Спенсера убийственным взглядом.

– Который час? – спросила она таким тоном, словно насылала проклятие. – Граф Дерби, должно быть, страшно волнуется, разыскивая нас.

– Восьмой час, мисс, – отозвалась Эмилия. – Полагаю, он безутешен!

На этот неприкрытый сарказм мисс Хортон ответилась еще одним взглядом и спросила вдруг:

– Что происходит? Вы хотите мне что-то сказать?

– Только то, что вам пора бы одеться. – И с такими словами молодой Даррен Спенсер подал девушке платье. – И причесаться бы не помешало.

Мисс Хортон ахнула, смутившись и разозлившись одновременно, и, указав пальцем на дверь, приказала:

– Выйдите вон, дайте даме одеться.

– С превеликим удовольствием.

В течение следующего получаса Эмилия слышала из-за закрытой двери поток самой отборной брани в адрес крючков, пуговиц и шнуровки, которую только может придумать изнеженная девица, лишенная помощи горничной при одевании. В конце концов, дверь открылась, и взлохмаченная мисс Хортон вышла наружу, прикрываясь от яркого света рукой. Возможно, надеялась, что секретарь графа Дерби ее тоже таким образом не заметит – не вышло.

Широко улыбаясь, он направился по едва приметной тропинке к выходу из долины.

И только к полудню под стоны и причитания «сбившей в кровь ноги» и «совершенно несчастной» мисс Хортон они добрались до дверей Линдфорд-холла, где их встретили взволнованные мисс Джонстон и Холланд, буквально задушившие товарку в объятиях.

– Вы живы. Какое счастье! – сказала мисс Холланд, в смущении глядя на Спенсера. – Мы опасались самого худшего.

– Это чего же? – улыбнулся он девушке.

Она придвинулась ближе и прошептала:

– Того, что вы пропадете, как прочие люди. Кто знает, что водится в этих местах!

– Где вы были все это время? – Мисс Джонстон не стала шептать, и голос ее прозвучал словно выстрел. – Почему не вернулись вчера? Мы с Амелией места не находили, волновались за вас. А тут еще происшествие с графом… Страшно выглядишь, дорогая! – заключила она свою речь «комплиментом».

Гортензия Хортон пригладила растрепавшуюся прическу, и выглядеть лучше она явно не стала.

– Граф искал нас? – отозвалась она ответным вопросом. И вдруг замерла: – Что, происшествие с графом? Что это значит?

Мисс Холланд кивнула, сделавшись очень печальной.

– Все верно, вчера в доме случилась беда: взрыв в лаборатории мистера Дерби.

– А я знала, что все эти глупости до добра не доводят, – вставила Эмма Джонстон, и под «глупостями», конечно, она имела в виду опыты в лаборатории. – И вот результат.

Эмилия вдруг ощутила, как пол зашатался у нее под ногами, как замерло на мгновение сердце, как… Так, главное взять себя в руки, не позволять неуместным эмоциям управлять ей. Она не для этого здесь…

– Гра… кто-нибудь пострадал? – глухим голосом осведомилась она. – Как все случилось? Когда?

– Граф жив, если вы, конечно, об этом, – первой отозвалась мисс Джонстон. – У него обожжены руки. Но Бартон нас к нему не пускает. И доктора не зовет!

Физиономия девушки красноречивей любых слов сообщала, что именно она думает о таком поведении: безумие чистой воды. Ей даже пальцем крутить у виска не пришлось…

– Отчего же не зовут доктора? – удивилась мисс Хортон. – И расскажите уже, как это случилось.

– Рассказывать особенно не о чем, – подхватила беседу малышка Амелия. – Все случилось так быстро, что мы и понять не успели: как раз переодевались к ужину, когда что-то хлопнуло, звякнуло. Как будто нерасторопный лакей разбил фарфоровую тарелку… А потом завопила миссис Лукас.

– В жизни бы не подумала, что она так умеет, – улыбнулась мисс Джонстон.

– О да, у меня до сих пор стынет кровь от этого крика. – Амелия приложила руку к груди. – Мы подумали, бедная женщина умирает.

– … От сердечного приступа или обжорства, – вставила Эмма, не в силах сдержаться. И на укоризненный взгляд рассказчицы отозвалась вскинутыми бровями: – Что, она действительно слишком много ест булочек! В ее возрасте это вредно.

Мисс Хортон в нетерпении топнула ножкой, устав от неважных ей интермедий.

– Да продолжайте вы уже, наконец. – И Эмилия мысленно ее поддержала.

– Да и продолжать нечего, – сказала Амелия. – Мы побежали на крик, и нашли миссис Лукас в саду, усыпанной осколками стекол от выбитого взрывом окна лаборатории. Так вышло, что она, как нарочно, прогуливалась вдоль дорожки с форзициями (вы, должно быть, заметили, как сильно ей нравятся эти кусты!), когда вылетело стекло… Ей взрывом лицо посекло, бедняжка вопила, как резаная. И кровь утирала платочком…

– Ужас какой! – ахнула обычно невозмутимая Гортензия Хортон, позабыв на какое-то время о собственных горестях. – И что было после?

– После мы позаботились о ней, как могли, но, движимые любопытством, решили нарушить правило графа и побежали в лабораторию. Как раз застали момент, когда Бартон выводил графа Дерби наружу с перевязанными руками…

– Костюм графа был совершенно испорчен, – не удержалась мисс Джонстон от пикантного уточнения.

– Но что там случилось? – не выдержал Даррен Спенсер. Хотелось схватить обеих рассказчиц и встряхнуть хорошенько…

Мисс Джонстон пожала плечами:

– Нам толком не объяснили, – сказала она. – Граф якобы сам виноват: смешал что-то не то с чем-то не тем. А казался всегда таким умным… – в задумчивости присовокупила она. – Я даже побаивалась его. Но оказалась, он такой же, как все… – И дернув хорошенькой головой: – Так где вы все-таки пропадали целую ночь? – спросила, глядя на Даррена и Гортензию Хортон прищуренными глазами. – Граф отправлял за вами этого повара… как его там, но тот вернулся ни с чем. Итак, поведайте нам свою удивительную историю!

27 глава

– Мистер Спенсер! Вы вернулись, – прозвучал голос дворецкого, спасая секретаря от пронзительных глаз юной мисс Джонстон. – Хозяин о вас волновался. Где вы запропастились?

– Это все дождь… – начал было молодой человек, но Бартон остановил его взмахом руки.

– Объясняться будете с графом Дерби, это ваши проблемы. Я доложу, что вы появились! А сейчас… приведите себя в должный вид и вообще, унесите эту корзину на кухню. – Он указал на корзинку для пикника в руках Даррена.

Тот покраснел, словно нашкодившее дитя.

– Да, сэр, будет сделано, сэр.

– «Да, сэр, будет сделано, сэр», – передразнила секретаря Эмма Джонстон, как только дворецкий удалился по коридору. – Иногда кажется, что этот дряхлый старик – истинный хозяин поместья. Как только я стану графиней Дерби, ноги его здесь больше не будет… – категорично заявила она. – И их взгляды с мисс Хортон скрестились.

Похоже, в своей нелюбви к острову и обитателям Линдфорд-холла они были полностью солидарны, осталось поделить жениха, между прочим, пострадавшего от пожара, о чем они, кажется, напрочь забыли, или просто не считали сей факт достаточно важным.

А вот Эмили отчего-то разволновалась…

Кто знает, вдруг граф умирает в этот самый момент. Как ей тогда оправдаться? Как объяснить… Эмили дернула головой, отгоняя недобрые мысли.

– Я на кухню, – сказала она. – Отнесу пустую корзину.

Робб Маккинни колдовал над кастрюлями, исходящими паром и волшебными ароматами специй. Кажется, даже произошедшее с Эдвардом Дерби не застопорило работу на его кухне. Мальчишка-подручный чистил картошку, лущил орехи и надраивал стол как-то одновременно… По крайне мере, девушке так показалось. А повар священнодействовал, кидая в котлы то одно, то другое…

– Спенсер! Рад, что вы заглянули, – откликнулся он на приветствие девушки. – Как прошла ваша прогулка по Скаю? Кажется, она затянулась. Дождь лил всю ночь…

– Почти всю ночь, – поправила она повара. – Мы с мисс Хортон нашли прибежище в старом домике в Бриттл.

Здоровяк Робб только глаза округлил.

– Разве вы пошли не к Дантульму? – спросил он. – Граф посылал меня вас поискать, едва небо начало хмуриться, я проехал почти до самого замка, но вас и следа не нашел. Теперь понимаю, что послужило причиной: вы сбились с дороги и ушли в другом направлении.

Мисс Хартли честно призналась:

– Мы, действительно, посетили Дантульм, но после мисс Хортон взбрело в голову осмотреть волшебные водоемы. Там нас дождь и застал…

Последнее прозвучало как-то невесело, словно с тоской, и Маккинни, отвлекшись, наконец, от плиты, пристально на нее посмотрел. Что он хотел в ней увидеть, сложно сказать…

Но спросил следующее:

– И как, вам понравились виды? Приметили что-то… особенное?

Эмили тоже на него посмотрела, и не так, как смотрят, чтобы просто увидеть, а именно со значением. Робб Маккинни знает о людях в лесу, поняла она в миг… Вот о чем он на самом деле спрашивает ее: «Не встречала ли она кого-то особенного во время прогулки по Скаю?»

И вместо ответа она тоже спросила:

– Вы разузнали, где живет доктор Реми? Мы, я помню, договаривались об этом.

Мистер Маккинни спал с лица еще больше и, подхватив Спенсера под руку, вдруг поволок его с кухни.

– Послушайте, Спенсер, – произнес он, когда они оказались одни в коридоре, – не лезли бы вы в это дело. Не к добру это!

– О чем вы? Не понимаю, – изобразила Эмилия полное недоумение. – Я только хочу навестить бедняжку мисс Грейнджер. Что в этом предосудительного?

– Ничего. – Маккинни покачал головой. – Совсем ничего. Но вы не глупы, я это вижу, а значит, успели понять, что некоторые порывы… лучше бы сдерживать.

– Вы о порывах моего сердобольного сердца?

– Я – о вашем чрезмерно развитом любопытстве. В Линдфорд-холл не любят проныр!

А вот это было уже оскорбительно. По-настоящему оскорбительно и премерзко!

Эмилия набрала в легкие воздух и на выдохе процедила:

– Я кое-кого повстречал в долине… Людей. И они не из Портри…

И ровно в этот момент, когда они с Роббом сошлись в молчаливой дуэли глазами, заголосил колокольчик, призывавший слугу в комнату графа. Маккинни дернулся, словно деревянный болванчик, и отстранился.

– Мистер Спенсер, – произнес он, – наш разговор не окончен, и я очень прошу вас дождаться меня. Пожалуйста, ради собственной безопасности… никому о том не рассказывайте. – И встрепенувшись: – Мисс Хортон тоже видела их… этих людей? – В его глазах мелькнул страх.

– Мисс Хортон спала. Я ей ничего не сказал!

– Это к лучшему.

Колокольчик продолжал надрываться, и Маккинни, кивнув сам себе, отдал распоряжение поваренку и поспешил на хозяйскую половину.

Мисс Хартли глядела, как он уходил, со смесью тревоги и изумления. Почему эти люди так напугали Маккинни? И могло ли быть так, что пропавшие слуги… совсем непропавшие… А если так, почему они прячутся и ведут себя как заговорщики?

Какой во всем этом смысл?

Маккинни не возвращался, и Эмили, посчитав, что не сделает большого вреда, если воспользуется моментом, чтобы переодеться. Вдруг граф ее позовет, а она не чесаная с утра, в мятой одежде… И пусть узнать тайну поместья хотелось до дрожи в коленях, все-таки десять минут погоды не сделают. Кроме того, от нетерпения ей не стоялось на месте…

И мисс Хартли припустила по коридору, благо, здесь не было ни дворецкого, ни миссис Лукас, чтобы урезонить ее, а Маккинни по-прежнему не возвращался. Она легко взлетела по лестнице на этаж и уже собиралась войти в свою комнату (читайте: осторожно скользнуть), как вышедшие из комнаты графа мужчины – Бартон и Робб Маккинни – застали ее буквально врасплох, как воришку, перебиравшего связку отмычек. И пусть отмычек у Эмили не было, но ощутила она себя именно так – злостной преступницей – особенно под укоряющим взглядом Маккинни, которым тот смотрел на неё. «Ну вот, почему вы меня не дождались, как мы с вами условились? – вопрошал он безмолвно. – Что за ребячество?»

– Вы-то мне и нужны, мистер Спенсер, – произнес между тем старый дворецкий. – Граф желает вас видеть. – И он отступил, приоткрывая дверь графской спальни.

Опустив голову, незадачливый секретарь прошел между Бартоном и Маккинни и вошел в комнату.

Ничего, как только граф отпустит ее, Эмили сразу же отправится к Роббу и узнает, что он хотел ей сказать. А пока…

Она задержала дыхание и как будто нырнула под воду; выдохнув, увидела графа, сидящим в кресле в домашнем шлафроке и с кое-как перевязанной головой. Курсы сестер милосердия Бартон явно не посещал… Левая рука Эдварда Дерби, лежавшая на подлокотнике кресла, тоже была столь же небрежно перебинтована. У Эмилии дрогнули пальцы от желания привести всегда идеального графа в приличествующий порядок: даже бинтам не пристало быть повязанными на нём кое-как. Это претило всем ее представлениям об этом мужчине!

И, наверное, она слишком долго думала о бинтах, так как граф Дерби сказал:

– Гадаете, что под ними, не так ли? Не бойтесь, ожоги почти пустяковые. Я привык за годы работы в лаборатории справляться с подобными неудобствами.

– Неудобствами, сэр? – переспросила мисс Хартли. – Я слышал, взрыв был достаточно сильным, так что выбило стекла, а внутри загорелось.

Граф помолчал, как бы раздумывая о чем-то, а потом с наигранным равнодушием произнес:

– И все-таки вам нечего беспокоиться, мистер Спенсер. Окна починят, а я… просто-напросто прокрастинирую. Иногда это даже полезно! – И поспешил сменить тему: – Так где же вы все-таки пропадали всю ночь? Будь вместо мисс Хортон нежнейшая мисс Амелия я заподозрил бы нечто скандальное…

– Мы прятались от дождя в старом домике в Бриттл, – поспешно ответила девушка. – Мисс Хортон непременно приспичило посетить волшебные водоемы. Там-то дождь нас и застал…

Граф, против всякого ожидания, не выказал ни раздражения, ни разразился укорами в адрес ослушавшихся туристов, сказал только:

– Бриттл, значит. По крайне мере, с вами ничего не случилось… Я отправлял на ваши поиски Роба Маккинни, но он вернулся ни с чем. – И чуть насмешливо: – Я опасался, что мне придется объясняться с мистером Хортоном и искать нового секретаря… К счастью, вы возвратились и тем самым избавили меня от излишних забот.

«Излишние заботы», как же. Эмилия видела, или, может, хотела увидеть, что граф, придавая случившемуся незначительную окраску, лукавит самым бессовестным образом. Если потеря секретаря его, быть может, не сильно обеспокоила бы, то вот потеря одной из невест вряд ли прошла бы для него безболезненно. Если Гортензия Хортон хоть немного похожа на собственного отца – графу было чего опасаться.

– Сэр, что сталось бы с вами, пропади одна из неве… девушек, подобно прочим из Линдфорд-холла? – все-таки не сдержалась она. – Сюда прислали бы детективов, вопросов было б не избежать?

Ну вот, хотела раздраженного графа – получи, так сказать, в удвоенном количестве.

– Что вы себе позволяете, Спенсер? – пророкотал тот, вскакивая на ноги. – Мы, кажется, уже обсуждали, что никаких исчезновений на острове нет и не было. Это все глупые сплетни! Наветы невежественных людей. Веря им, вы страшно меня разочаровываете, Спенсер! Я полагал вас человеком разумным и умным.

– Так и есть, сэр, – отозвалась мисс Хартли, стараясь не дрогнуть перед нависшим над собой графом. Его тень черным вороном расползлась по стенам, как будто предрекая недоброе… – Именно потому я и склонен им верить. Слухам, сэр. Слишком много свидетельств, чтобы оставить их без внимания.

«Не говоря уж о подслушанном в ночи разговоре», – мысленно присовокупила она.

Граф сделался белым, так что пробившаяся за ночь щетина отчетливей проступила на коже. Дыша тяжело и с натугой, он прибег к привычному средству: сарказму:

– Да вы никак испугались, молодой человек. Желаете получить расчет и сбежать подобру-поздорову?

«Какие темные, однако, глаза… Под стать самой тени за спиной».

– Вовсе нет, но хотелось бы разобраться… вот хотя бы с этой повязкой! – не выдержав графского взгляда, выдала девушка, спохватившись, что опять слишком долго на него смотрит. При этом она схватила графа за руку и подергала перекошенные бинты…

– Что с ней не так? – граф искренне удивился резкой смене их разговора. – Бартон старался, как мог!

Мисс Хартли почти закатила глаза, выражая тем самым свое отношение к навыкам Бартона, но вовремя спохватилась: мужчинам закатывать глаз не пристало, – а потому свела брови на переносице.

И скомандовала:

– Садитесь, я наложу повязку, как должно. Бартону по рукам следует дать за такую работу!

Эдвард Дерби, до этого мрачный как туча, неожиданно хмыкнул и, послушно вернувшись в кресло, сказал:

– Что ж, хотел бы я это увидеть. Приступайте, Спенсер! – Он положил на подлокотник обожженную руку.