Текст книги "Ловушка для графа, или три правила острова Скай (СИ)"

Автор книги: Евгения Бергер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

42 глава

Инспектор Оуэн Галлахер, въедливый, словно щелочь, мучил Эмилию битый час кряду, выспрашивая обо всех событиях в доме, начиная с их с девушками приезда и заканчивая сегодняшним утром, когда он нашел Даррена Спенсера на лужайке без чувств.

Мисс Хартли отвечала четко по делу, придерживаясь раз сочиненной легенды и следуя ей, несмотря на кавардак в голове, вызванный откровениями графини.

Графини-призрака, посчитавшей, что ей, Эмилии Хартли, можно довериться.

Знала ли она правду о ней?

Будучи бестелесной и умея проходить через стены, она имела возможность давно ее разгадать. Но разгадала ли? В какой-то момент девушке показалось, что да, но после, пораженная всем услышанным, она просто забыла за ней наблюдать. Мимика многое может сказать, если знать, как смотреть…

А тут еще этот навет.

– Вы знали мистера Робба Маккинни? – спрашивал Галлахер, сверля ее взглядом. – Как близко? Между вами случился конфликт? Нет? Тогда, может, случайная ссора? Вы уверены, что не видели это оружие раньше?

Под взглядом инспектора у Эмилии заломило виски, и она, приложив ко лбу холодную руку, твердила, как заправский болванчик: да, знала… не близко… конфликта не было… ссоры тоже. Оружие это она прежде не видела!

А Галлахер не отставал:

– Вы видели что-то странное в доме?

«Кроме раненой белки, которая даже не белка? Кроме стуков в оконную раму и вороха чемоданов пропавших людей?»

– Нет, сэр, не видел.

– У графа повязка на правой руке. Что с ним случилось?

«Кто-то желал ему навредить, ясное дело».

– Несчастный случай в лаборатории, сэр. Случайность, которая может с каждым случиться!

– Зачем вы с мисс Хортон посреди ночи выходили из дома?

«Хотели поймать привидение».

– Ветка стучала в оконную раму, её это нервировало. Я вызвался подсобить!

Прищуренный взгляд недоверчивых глаз, упертых меж глаз, заставлял нервничать.

– Где в таком случае девушка? Вы причастны к ее исчезновению, Спенсер?

«Не я, но кто-то причастен: возможно, та же графиня со своими бесчеловечными опытами».

– Я ничего об этом не знаю. Я всего лишь секретарь графа, переписывающий бумажки…

И так снова и снова, пока Галлахер, наконец-то, не сдался и не вышел из комнаты, заперев её на замок.

Только тогда Эмилия выдохнула и перевела дух. Наконец-то одна! Она рассеянным взглядом скользнула по стенам, своему чемодану, по стопке книг на секретере… Ее комната перестала быть местом, в котором можно укрыться от происходящего в доме, ее осквернили чьи-то коварные руки, спрятавшие кинжал под половицей, чтобы подставить ее. Кроме того, призрак графини мог в этот самый момент скользнуть к ней через стену…

Расслабляться нельзя.

Вообще.

И с графом поговорить было б не лишним! Их беседа в библиотеке прервалась так внезапно, что Эмилия не успела спросить самого главного: где, собственно, мисс Гортензия Хортон? Уж графиня-то должна была знать.

И, хотелось бы верить, что птица, щебечущая в саду, не мисс Хортон, обращенная в воробья! С этой женщины станется. Вдруг она, не послушавшись мужа, снова экспериментировала на людях?!

Бедный граф, она-то ужасы про него напридумывала, каких только собак не навесила, а он-то, по сути, такая же жертва, как и все эти слуги, застрявшие с ним и графиней на Скае.

Он: то ли вдовец, то ли нет…

Они: то ли люди, то ли все-таки звери…

Она и сама: то ли женщина, то ли мужчина. То ли добрый приятель, то ли… влюбленная девушка…

Она в такт собственным мыслям ходила по комнате, прибирая на ходу учиненный в комнате беспорядок. Вот, например, в шкафу смяты вещи, а стопка книг на секретере составлена не идеально… Она поправила книги корешок к корешку и вдруг замерла: стоп, это еще что такое? Такой книги у нее точно не было.

Эмилия вытащила из стопки солидного вида том в обложке из телячьей кожи и воззрилась на витиеватые буквы готического шрифта «Алхимическая наука как способ познания мира» значилось на обложке.

Это точно была не её книга! И откуда она здесь взялась, оставалось загадкой. Неужели подарочек от графини? Но для чего? Эмилия не разбиралась ни в химии, ни тем более в пресловутой алхимии, от которой признания леди Дерби отвратили её ещё больше.

Так откуда тогда эта книга? И почему ей вдруг кажется… она слышала прежде это название?

Мисс Хартли опустилась на стул и погрузилась в содержание книги.

Некий Раймонд Лулли на тридцатой странице писал: «Чтобы приготовить эликсир мудрецов, или философский камень, возьми, сын мой, философской ртути и накаливай, пока она не превратится в зеленого льва. После этого прокаливай сильнее, и она превратится в красного льва. Дигерируй этого красного льва на песчаной бане с кислым виноградным спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится в камедеобразное вещество, которое можно резать ножом. Положи его в обмазанную глиной реторту и не спеша дистиллируй. Собери отдельно жидкости различной природы, которые появятся при этом. Ты получишь безвкусную флегму, спирт и красные капли. Киммерийские тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост. Возьми этого черного дракона, разотри на камне и прикоснись к нему раскаленным углем. Он загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, вновь воспроизведет зеленого льва. Сделай так, чтобы он пожрал свой хвост, и снова дистиллируй продукт. Наконец, мой сын, тщательно ректифицируй, и ты увидишь появление горючей воды и человеческой крови».

Зеленый лев… Красный лев… Черный дракон. О чем здесь вообще говорится?! Она захлопнула книгу и потерла глаза. Неудивительно, что графиня, следуя этой и подобной ей формулам, добилась столь скверных, почти ужасающих результатов.

Сохранила свою красоту ценой собственной бестелесности: морщины и увядание ей теперь не грозят, но есть ли смысл в подобном существовании, как у нее? Эмилия сомневалась. Да и графиня не фонтанировала восторгом, желая вернуться в бренное тело любой ценой… Вот только получится ли. О результатах исследований графа Дерби в данной области она тоже не успела спросить…

Сидела запертой, словно преступница, а между тем настоящий преступник, возможно, готовил новый удар. И как им предотвратить его, одному богу известно…

– Чем заняты, мистер Спенсер? – Голос над головой прервал размышления девушки.

Сердце дернулось, заухало громче… Она схватилась за грудь.

– Вы напугали меня, леди Дерби.

Призрак, проплыв над ее головой, повеял в лицо морозной прохладой. Вспышкой подумалось о сугробах белого снега, девственно-чистых, нетронутых, об усыпанных золотом елях, уснувших под своим пуховым одеялом… О тишине, царственной умиротворенности зимнего леса, от которого так и веет вечным покоем.

– Мне казалось, бесстрашного Даррена Спенсера невозможно ничем испугать, – прозвенел колокольчиком чуть насмешливый голосок. – Нынче в библиотеке вы были чрезвычайно поражены, но не испуганы, нет. Вы как будто и вовсе не знаете этого чувства!

Мисс Хартли смутили эти слова – она отнюдь не считала себя бесстрашной – но ответила просто:

– Вы переоцениваете меня. – И осведомилась: – Что происходит в доме? Инспектор ищет мисс Хортон?

– Ее отправился искать Эдвард. Они с Бартоном думают, что бедняжка могла заблудиться в долине или лесу, но я в это не верю.

«Конечно, если вы сами что-то сделали с ней».

– Тогда где же она?

Женщина-призрак одарила ее сизо-расплывчатым взглядом, похожим на полог тумана, повисшего над рекой.

И как будто пожала плечами:

– Понятия не имею. В этот раз, клянусь своим телом, я не причастна к исчезновению этой девицы. – Добавила: – Стоило вам рухнуть с лестницы, как я сразу скользнула сквозь стену и воротилась к себе. Знала, супруг будет зол, если вы сломаете шею… И подумала затаиться. – Графиня скользнула вниз, на ковер, прошлась вдоль кровати, касаясь невесомыми пальцами покрывала. – Знаете, он ведь очень вас ценит, – продолжала совсем другим тоном. – Нет-нет, не возражайте, из скромности вы, конечно, не согласитесь со мной, но мне-то виднее. Я знаю мужа: он мало с кем близко сходится, в душу почти никого не пускает. Даже меня не пустил, – то ли оскалилась, то ли улыбнулась она. – Но вы для него кто-то особенный, Спенсер. – Ледяная ладонь скользнула по щеке притихшей Эмилии, заставив поежиться. – Вы для него… почти друг. Если не больше…

Мисс Хартли сглотнула бы, не заморозь присутствие и слова леди Дерби не только дыхание внутри ее грудной клетки, но и все жидкости в теле. Касание призрачных пальцев превращало живую плоть в лед… Казалось, толкни ее хорошенько, и Эмили Хартли рассыплется на куски, разлетится осколками льда. Не собрать…

Боялась ли она призрачной леди?

Определенно.

– Вы знаете, Спенсер, над островом назревает гроза. – Леди Дерби подплыла к окну и так, словно видела сквозь закрытые ставни (возможно, она действительно видела через них), глядела в плотное дерево, продолжая свой монолог: – Я ощущаю, как пузатые тучи, наполненные водой, ползут с океана. Неповоротливые и злые, они жаждут пролиться над Скаем потоками ледяной, колючей воды… И я хотела бы ее ощутить. Эту воду на собственном теле, эти колючие капли, сбегающие за шиворот и бегущие по ногам, эти холод, промозглость и ломоту во всем теле. Но я давно ничего не ощущаю… – Женщина обернулась, глядя на Спенсера, но как бы мимо него. Казалось, там, в своих мыслях, она снова была юной девушкой, у которой вся жизнь впереди. Там она все еще ощущала…

– Совсем ничего? – очень тихо спросила мисс Хартли.

– Ничего, кроме страстной надежды снова стать человеком, – отозвалась графиня с грустной улыбкой. – И покалываний в кончиках пальцев, когда мое тело слегка уплотнившись, позволяет касаться определенных вещей. – И заметив недоумение Спенсера, пояснила: – Я почти абсолютно прозрачна на новорожденный месяц, но обретаю тем более четкие очертания, чем крупнее он нарастает, и в полнолуние я заметней всего. В полнолуние я почти осязаема! Как сейчас… Полнолуние уже скоро, – вздохнула она.

В этот момент в коридоре раздались шаги и в замочной скважине щелкнул ключ. Перед мисс Хартли предстал Оуэн Галлахер с подносом в руках.

– Я подумал, вы голодны, мистер Спенсер, – произнес он весьма дружелюбно. – И возможно, желаете снова поговорить.

Говорить Эмили не хотелось, а вот есть – даже очень.

– Благодарю вас, инспектор, – сказала она. – Я действительно очень голоден, а добавить мне, к сожалению, нечего.

Она подхватила с подноса сэндвич с тунцом и, впившись в него зубами, порадовалась внезапно яркости его вкуса, который могла ощущать.

43 глава

Амелия волновалась, да так, что руки тряслись. Виданное ли дело, пойти поперек блюстителя власти! И самого графа Дерби. А она в кой-то веке пошла – и все ради Даррена Спенсера.

Ради ни в чем невиновного человека!

Ладони вспотели, ключ едва не вывалился из рук. Она с трудом переборола нервный тремор, и отпертая дверь спальни тихонько скрипнула отворяясь.

– Мистер Спенсер, – позвала она. – Это я, Амелия Холланд.

– Амелия? – Внутри догорал огарок свечи, и в ее бледном, призрачном свете молодой секретарь показался девушке сильно осунувшимся, больным. Так что сердцу ее сделалось тесно среди жестких пластин затянутого корсета. – Что вы здесь делаете? И как… откуда у вас ключ от комнаты?

Девушка покраснела, хлопнув ресницами-крыльями, что тенями залегли на ее покрасневших щеках.

– Я услышала как-то от поваренка, что ключи от всех комнат хранятся у мистера Бартона. В том числе дубликаты. И я, – взволнованный вдох, – раздобыла необходимый.

– Вы сделали это ради меня? – удивился молодой человек. – Но почему?

Ох, Амелии стало так жарко, словно вся ее кровь превратилась в потоки расплавленной магмы и побежала под кожей, испепеляя ее.

– Я… вы знаете, мистер Спенсер, – пролепетала она, подаваясь вперед. – Вы знаете почему, мистер Спенсер. – И вдруг ткнулась губами в его сжатые губы. Именно ткнулась, как сделал бы это еще незрячий щенок: закрыв глаза и действуя наугад.

Губы Спенсера были нежными, как ей и мечталось, но слишком сжатыми, чтобы действительно их оценить. Он оказался таким благородным, что не воспользовался моментом: только слегка отодвинул ее, взяв за плечи, и произнес:

– Мисс Холланд… хмм, я очень польщен вашим признанием… хмм. Но, право слово, я совсем его недостоин! Тем более в сложившихся обстоятельствах…

– Не надо, не продолжайте, – оборвала его осмелевшая девушка. – Не желаю слышать ни слова о том, что вы виновны… Я знаю… я абсолютно уверена, вы не трогали Робба Маккинни! – заявила она с такой явной горячностью, что воздух в комнате загустел от избытка эмоций. – К тому же я знаю, кто действительно стоит за всем этим.

Как Амелия и ожидала, Даррен Спенсер, пораженный ее заявлением, выдохнул глухо:

– И кто же?

Ну хорошо, она ожидала чуть больше радостной экзальтации, больше восторга, а секретарь как будто боялся услышать ответ. Странный какой, никак ее поцелуй сделал его чуточку глупым! От любви такое бывает.

– Любовница графа, – сказала она, покосившись на дверь, которую, к счастью, прикрыла. – Я подслушала их с Бартоном разговор. Он опасался, что исчезновение Гортензии Хортон ее рук дело… – Краткая паузу и не менее горячо: – Это значит, она очень ревнивая, понимаете, мистер Спенсер? Очень ревнивая и готова на все. Возможно, те платья в комнате графа – ее, а не умершей графини, как мы было подумали. Вот этой женщине и не понравилось, что один из ее любимых нарядов отдали, пусть и на время, Гортензии: время пришло, и она отомстила. А повар… не удивлюсь, если его тоже убила она. Мало ли что между ними случилось!

Она замолчала, дожидаясь реакции собеседника, но тот не спешил отвечать: глядел на нее большими глазами и только дергал шейный платок, словно бы задыхаясь.

* * *

Мисс Хартли действительно задыхалась: во-первых, почти поцелуй вышиб почву у нее из-под ног, во-вторых, эта версия про любовницу графа, которая якобы и виновна во всех ужасах Линдфорд-холла, лишила ее кислорода.

Как Амелия вообще до такого додумалась?

И к чему она клонит?

– Э, полагаете, граф скрывает любовницу? – невпопад отреагировала она, лишь бы что-то сказать. – Но я ни разу не видел здесь даже намека на женщину.

Мисс Холланд спросила:

– А нежилой этаж вы посещали? Были, к примеру, на чердаке? – Спенсер мотнул головой: мол, нет, не бывал. Что с того? – То-то же, – улыбнулась Амелия, – а она прячется именно там. Я сама это слышала прошлой ночью! Клянусь.

– Что именно слышали, мисс?

Амелия вдруг потупилась и, жеманничая, сказала:

– Вы можете звать меня просто по имени, Спенсер, если хотите. А слышала я шаги… Кто-то ходил наверху.

– Вы рассказали об этом инспектору?

– Вот еще, – возмутилась мисс Холланд. – Он запер вас в комнате и считает преступником. Я не стану ему помогать! – И расправила плечи: – Мы сами изловим преступницу и докажем, что вы не виновны.

– А… – Эмилия только и сделала, что открыла и снова захлопнула рот.

Мисс Холланд словно с цепи сорвалась: сначала выкрала ключ, чтобы ее отпереть, потом сама кинулась целоваться, а теперь вовсе планирует задержание человека, возможно, убийцы.

Мисс Хартли не узнавала девчушку… И отчего-то полнилась подозрениями.

– Так вы согласны подняться со мной этажом выше? – не унималась мисс Холланд. – Эта любовница там, я уверена в этом.

– А как же граф… мы могли бы ему рассказать, – предложила мисс Хартли. – Было бы неразумно подниматься туда совершенно одним, зная на что способна эта безумица.

Губы Амелии растянулись в улыбке:

– Так вы мне поверили? Как я счастлива, Спенсер. – Она подалась к нему, словно хотела обнять – Эмилия отступила. И мисс Холланд, метнувшись к двери, приоткрыла ее на полдюйма, сунула руку наружу, а после продемонстрировала… клинок. Рапиру с перевитой железной гардой, которую, как пояснила, сняла со стены в библиотеке.

Мисс Хартли припомнила, что действительно видела ее там, и, взяв аккуратно, словно гремучую ядовитую кобру, сжала прохладную рукоять.

А что, собственно, дальше?

Идти с мисс Холланд на поиски пресловутой «любовницы» и наткнуться на кого-нибудь пострашнее?!

– Амелия, мы должны позвать с собой графа. Если он, в самом деле, скрывает в доме любовницу, он нам об этом расскажет! Если же нет…

– … Тогда у нас есть этот меч.

– Рапира, – усталым голосом поправила девушку Эмилия. – И она нам вряд ли поможет.

Амелия сникла, даже взгляд сделался тусклым.

– Но граф заодно с этим инспектором, а инспектор… – она замолчала, совершенно несчастная.

Может, зря она заподозрила девушку в чем-то плохом: мол, желает коварно заманить ее на этаж и… Что и? Представить мисс Холланд убийцей, все равно что представить кровожадного кролика. А бездействовать – не вариант.

– Хорошо, – она положила ладонь на опущенное плечо собеседницы, – вы правы, Амелия: мы должны это проверить. В конце концов, там, может быть, и вовсе ничего нет!

Озарив комнату лучезарной улыбкой, Амелия крепко вцепилась Спенсеру в руку, затараторила что-то о том, какой он смелый и мужественный, и вдвоем, словно воин и его смелая дева, они вышли из комнаты и крадучись направилась к лестнице на верхний этаж.

Мисс Хартли очень боялась, что не в меру активный инспектор Галлахер выскочит в этот самый момент из своей комнаты с возгласом: «Вот вы и попались, молодой человек», а потом запытает ее своими хитропостроенными вопросами. И ей уже больше не отвертеться!

Правда выйдет наружу… И как отнесется к ней Эдвард Дерби, она боялась даже представить.

– Слышите, мистер Спенсер? – шепнула мисс Холланд, замерев на одной из последних ступенек.

Они почти поднялись, тут и идти-то было всего ничего, но Эмилию потряхивало от нервов.

– Нет, мисс, что именно я должен услышать?

– Шаги. Скрипят половицы.

Не может быть! Эмилия сжала руку на рукояти рапиры. Та грела ей руку и придавала немного уверенности, но только самую малость… В узком коридоре ей вряд ли сильно помашешь. А вот пистолет стал бы лучшим подспорьем, но его умыкнули, когда она валялась без чувств. И либо спрятали где-то вне дома, либо… преступник вовсе не живет в доме. Обнадеживающая мысль, учитывая, что оружие не нашли ни в одной из обыскиваемых комнат. Но опять же, есть кабинет, библиотека… и целый нежилой этаж Линдфорд-холла, который Эмилия только однажды мельком осмотрела. Чем не место для тайника?

– В старых домах иногда раздаются странные звуки, – прошептала она дрогнувшим голосом.

– Нет, это любовница графа планирует новые преступления! – также шепотом отозвалась мисс Холланд. И потянула вперед своего оробевшего рыцаря…

Вот ведь засада! Рыцарь выставил руку с рапирой, и они пошли вдоль стены. Через сотню ударов сердца, неистовых и безумных, Эмилия, в самом деле, расслышала скрип половицы, казалось, кто-то весьма осторожно переступил с ноги на ногу, не решаясь на явное бегство.

Где этот кто-то мог прятаться?

Только за бельевым шкафом в двух шагах перед ними. От мысли, что их и убийцу отделяет каких-то два шага, мисс Хартли похолодела.

– Эй, кто там? – негромко позвала она. – Лучше бы вам показаться подобру-поздорову.

Темнота ответила скрипом.

Словно вздохнула…

– Мистер Спенсер не шутит, – некстати поддакнула спутница. – У него с собой меч. – Эмилия в темноте закатила глаза: рапира – не меч. Мисс Холланд, к счастью, этого не заметила, и продолжала воинственным тоном: – Мы знаем, что вы прячетесь в доме. И полагаем, что это вы виноваты в убийстве мистера Маккинни и похищении Гортензии Хортон! Инспектор Галлахер будет вскоре уведомлен о вашем присутствии, и графу Дерби вас не спасти.

Пальцы девушки крепко сдавили предплечье мисс Хартли, ища поддержки своего кавалера.

Но тот, если и мог кого-нибудь… что-нибудь поддержать, то явно не тот громоздкий бельевой шкаф, который, накренившись, начал заваливаться на них.

Казалось бы, доля секунды разделяла его от падения на двух мисс, но мисс Хартли успела оттолкнуть в сторону остолбеневшую от неожиданности Амелию и сама кинулась в сторону, но одна из раскрывшихся дверец со всего маху ударила ей по виску.

В темноте ускользающего сознания мисс Хартли только и успела подумать: «И снова по голове», а потом ничего не осталось.

44 глава

Граф Дерби не находил себе места: мало того, что несносная женушка рассекретила себя перед Спенсером (отчего ему не хотелось, чтобы это случилось, он старался не думать), так еще орудие преступления нашли в комнате этого самого Спенсера.

Верил ли Эдвард в виновность секретаря?

Старался не верить.

В конце концов, тот был в его комнате, когда миссис Лукас заголосила, поставив тем самым весь Линдфорд-холл в известность о случившемся злодеянии.

Нет, он, конечно, не мог.

Но тогда кто?

И зачем?

А еще этот проныра-инспектор, явившийся непонятно откуда…

Нет, с этим нужно заканчивать. Только как?

– Гроза приближается, – сказала графиня, появившись, как водится, через стену. И сразу морозцем ударило в спину…

Он с трудом выносил ее вкрадчивый, чуть насмешливый голос, будто вечно таивший скрытый подтекст, который он не всегда понимал. Впрочем, уже научился… Да и холодом от нее веяло даже при жизни, просто по первости он, дурак, ослепленный ее красотой, этого не заметил.

– Не в этот раз. Думал, ты понимаешь! – ответил он на ее тайную мысль, и призрак мотнул головой.

– А когда? Я устала ждать и хочу испытать твою формулу. Ты сказал, она идеальна!

Муж посмотрел на нее, сведя брови на переносице, и осведомился с угрозой:

– Ты поэтому похитила Хортон? Хочешь использовать ее тело?

– Боже мой, нет, – возмутилась супруга. – Я ведь сказала, что не трогала эту девчонку! Почему ты всегда подозреваешь меня во всех бедах?! – Изобразив оскорбленную добродетель, она продолжала: – Полагаешь, мне хочется терпеть ее папочку-дурака? Ну уж нет. Уж если и выбирать из присланных тебе дев – не хмурься, я рассуждаю гипотетически, – то я бы воспользовалась телом мисс Холланд. Она сирота на попечении злобной тетки, а уж эту надменную курицу я почла бы за честь поставить на место, но… Тебе ведь она совершенно не нравится, правда? А я бы хотела нравиться тебе внешне, раз уж нам снова придется пойти под венец.

От подобной безрадостной перспективы графа невольно, но передернуло. Меньше всего он желал бы снова жениться на бывшей (призрачно нынешней) супруге! Но она, конечно, думала по-другому…

– Мы, кажется, уже сговорились, что не станем трогать этих девиц, – кинул он с недовольством. – Велика вероятность того, что у нас ничего не получится. Либо засбоит сработанный агрегат, либо химический состав вещества окажется не подходящим… Человек может погибнуть. Как мы тогда объясним пэру Англии смерть его дочери? Случится скандал, который нескоро забудут… Хочешь застрять на Скае навечно?

Леди-призрак поджала бескровные губы.

Возразила:

– Но ты ведь не женишься на служанке! Нам в любом случае нужен кто-то такой, как они. А твой дед, не забудь, наседает с женитьбой.

Граф прошелся по комнате, взъерошив нервным движением волосы: логика была верной, он просто не знал, как сумеет убить человека. Ведь использовать чье-то тело, чтобы заселить в него Розалин, – все равно что избавиться от его прошлой личности. Уничтожить её. Той же мисс Джонстон, какой бы занозой она ни была, он не желал этой участи…

Да и не чувствовал ни к одной из этих девиц даже самого робкого интереса…

Душой, не физически, он тяготел к совершенно неподходящему человеку. И чувство это, мучительное и колкое, ворочалось где-то под сердцем, причиняя одну только боль…

– Мы придумаем что-нибудь, – без особой уверенности сказал он.

И супруга привычно вспылила:

– Что? Что ты хочешь придумать?! – Она метнулась мимо него, всколыхнув волосы на затылке. – Шанс самолично свалился нам в руки: твой дед, не зная того, подсобил нам. Возьмем любую из этих девчонок, и дело с концом! Я верю в тебя – все пройдет идеально.

Произнося это, она зависла в дюйме от лица мужа, и ее холодные руки коснулись его лица с обеих сторон. Прозрачно-серые, призрачные глаза глядели в самую душу…

– Я… не могу, – выдохнул он вместе с облачком пара. Казалось, прикосновение Розалин выстудила ему всю внутренность, сердце. Он ощущал себя таким же бессовестным, беспринципным, как и она, но все-таки воспротивился остатками воли.

Вспомнил, как она ликовала, когда, донельзя удрученный, он рассказал ей об ультиматуме деда: либо эти девицы приедут на остров, либо он лишит внука наследства. «Это везение, Эдвард: я присмотрю себе тело, а ты на нем женишься. И мы будем вместе, как прежде!»

Это «вместе» пугало теперь его больше всего.

– Ты просто трус! – выплюнула жена, скривившись презрительно и недобро.

Эдвард подумал, что она, пожалуй, права, и в тот же момент страшный грохот сотряс стены дома. Казалось, рухнула крыша, и стены вот-вот сложатся, словно карточный домик, – мужчина выскочил за порог и поспешил к лестнице. Там, вереща и рыдая одновременно, с верхнего этажа скатилась мисс Холланд… Граф поймал ее и тихонько встряхнул.

– Что случилось? Откуда был грохот?

И так как мисс Холланд, утратив способность осознанной речи, только тыкала пальцем в сторону третьего этажа, граф отодвинул ее, поручив заботам всполошившихся домочадцев, высыпавших из своих комнат. И на пару с инспектором Галлахером, тот оказался у лестницы одновременно с хозяином дома, поднялся наверх, освещая путь прихваченной снизу свечой.

В первую очередь они увидели шкаф, лежавший поперек коридора, и только потом – неподвижное тело у самой стены.

Граф дернулся, интуитивно угадывая, кто именно это мог быть, но инспектор озвучил мысль первым:

– Мистер Спенсер?! Он что здесь делает?

Да, это был секретарь, такой белый – вылитый труп. Граф замер над ним, не смея коснуться, и в голове стало пусто, как в бочке. Только царапнула мысль: «Это конец».

А Галлахер, приложив пальцы к шее секретаря, констатировал:

– Жив. – И вдруг хлопнул того по щеке.

Жив? Дерби сам не заметил, как плотно сжал губы и будто дышать перестал, но теперь, сипло выдохнув, возмутился:

– Что вы творите? – Он оттеснил Галлахера от Спенсера и сам склонился над ним. – Спенсер, вы меня слышите? – позвал он, сжав его руку. – Спенсер, что здесь случилось? Немедленно придите в себя. – Последнее прозвучало тоном рассерженного начальника, так что и самому стало стыдно, но окрик неожиданно возымел действие: молодой человек пошевелился и открыл глаза.

– Мистер Дерби, сэр… – произнес секретарь и растерянно осмотрелся, зацепившись взглядом за опрокинутый шкаф, и кажется, вспомнил: – Здесь был кто-то, он прятался в коридоре за шкафом. Как мисс Амелия? Где она? С ней все в порядке?

Дерби все еще держал его руку, но при звуках этого голоса его пальцы разжались.

– Спенсер, мне кажется или ваш голос… несколько изменился? – произнес Галлахер, глядя на них сверху вниз. Он по всему наслаждался происходящим, и в первую очередь ужасом на лице мнимого парня, проступившим красными пятнами на щеках. Граф все еще нависал над ним, так что Спенсер, пытаясь подняться, скривился, приложив руку к рассеченному ударом виску. Кое-как отодвинувшись в сторону, он припал спиной к холодной стене и… притих.

Время как будто остановилось.

Звуки замерли…

– Спенсер, почему вы молчите? – опять осведомился инспектор. – Что с вашим голосом? Кстати, мисс Холланд в полном порядке, не считая испуга, конечно, – просветил его он. – Вы расскажете нам, как вышли из запертой комнаты? И почему?

Граф Дерби тем временем поднялся на ноги и сжал в кулаки руки. Бурю, что бушевала сейчас в его голове, назвать иначе, чем разрушительным по силе циклоном, было бы невозможно. Мысли метались обрывками старых газет, поднятых из глубин памяти и кружившихся хороводом, – какие-то фразы, слова, события последних нескольких дней, перемешавшись, ударяли по нервам, стегали по сердцу и стопорили дыхание. Да что там стопорили, он, кажется, вовсе последние пару минут не дышал, просто вперил в мальчишку… в мальчишку ли? – хмурый взгляд и пытался осмыслить услышанное.

Нет, слова не имели значения: в доме прятался кто-то? Подумаешь невидаль.

Кто прятался за личиной Даррена Спенсера – вот что было намного важнее.

– Кто ты? – выдохнул он, наконец. – Кто ты… такая? – Губы не слушались, словно затвердевшая глина.

Его раздирало от внутреннего противоречия: он, желая, все-таки не желал, чтобы Спенсер оказался обманщиком. Было больно узнать, что его водили за нос все это время, но, черт возьми, какое все-таки облегчение осознать, что странные чувства в груди имели вполне… нормальное обоснование.

– Сэр… – пискнула эта… без имени. Еще и глаза подняла!

Как же он был настолько наивен, что прежде не сопоставил ни этих нежных девичьих щек, ни хрупких плеч, тонких пальцев с розовыми ногтями, ни… Он выругался в сердцах, сам в себе, но очень витиевато. Вот ведь, даже эти глаза, опушенные щеткой ресниц, глядят с чисто женским коварством.

– Кто ты такая? – рыкнул он, совершенно раздавленный. – Говори уже, отпираться бессмысленно.

– Эмилия Хартли, – едва слышно сказала девчонка. И скользнула вверх по стене, поднимаясь на ноги. Ее слегка повело, и граф с трудом превозмог идиотский порыв поддержать её… Ну уж нет, с него хватит.

– Хартли, значит, – процедил он сквозь зубы. – Я, кажется, уже слышал о вас… – Имя звучало знакомо.

– От вашего деда, я полагаю, графа Солсбери, – потупился секретарь.

И вздрогнул, когда собеседник вскричал:

– Его протеже. Ну конечно! Это с вами он хотел меня познакомить. Дочь его почившего друга! Черт возьми, какой же я идиот. – Эдвард Дерби запустил пальцы в волосы. – Что, посчитали забавным выставить меня дураком? Этаким простачком… с какой, кстати, целью? Решили не заморачиваться отбором? Боялись, затеряться на фоне прочих… невест? – Он язвил, да так зло, как и сам от себя не ожидал. Это буря в нем прорывалась порывами колких, язвительных фраз, от которых в горле першило. И, как ни странно, горело в груди…

«Пусть расплачется, – мстительно думал он, – пусть разнюнится». Он все равно ее не простит! Не тогда, когда так измучился из-за нее…

Но мисс Хартли плакать не стала: вскинула подбородок и сверкнула глазами.

– Вы можете думать все, что хотите, милорд, вы в своем праве, но выслушать меня вы обязаны. – Она продолжала стоять у стены, не доверяя, должно быть, ногам. Но выглядела решительно.

Эдвард Дерби невольно ей восхитился, за что сам же себе дав мысленный подзатыльник, выдал с видимым равнодушием:

– Вряд ли у вас получится заставить меня. Да и выслушивать ваши с Солсбери «сказки» я не намерен! – С такими словами он повернулся к мисс Хартли спиной, собираясь уйти.

– Нет, вы меня выслушаете. И прямо сейчас! – Эта прилипчивая особа метнулась к нему, ухватив за рукав.

Дерби дернул рукой, она пошатнулась – и вдруг повалилась на него в полуобмороке.