Текст книги "Ловушка для графа, или три правила острова Скай (СИ)"

Автор книги: Евгения Бергер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Евгения Бергер
Ловушка для графа, или три правила острова Скай

Пролог

Граф Дерби впервые изобразил что-то вроде улыбки со смерти жены: купчая на Линдфорд-холл была подписана и заверена при двух верных свидетелях. Наконец-то!

Овдовевшая леди Линдфорд, его бывшая и единственная хозяйка, казалось, вздохнула от облегчения, когда старый нотариус, присыпав еще не высохшие чернила на документе песком, произнес:

– Поздравляю, граф Дерби, вы стали полновластным хозяином Линдфорд-холла и соответственно всего острова Скай.

Эдвард Корнелиус Кристофер Дерби, восьмой в очереди на английский престол, именно в этот момент не удержался от изогнувшей губы улыбки. И умей он видеть со стороны, испугался бы сам себя: от непривычного им нынче усилия мышцы лица, кое-как растянувшись, сотворили из него жуткую маску.

– Поздравляю, граф Дерби, вы добились того, что хотели, – произнесла леди Линдфорд, стараясь не выказать дрожи, охватившей ее. – Надеюсь, вы не будете разочарованы.

– Уверен, этого не случится, – откликнулся граф. – Я давно мечтал поселиться в столь живописном и… отдаленном от общества месте. Ваш дом – идеальное место для будущего отшельника! – Губы его опять изогнулись в улыбке, хрустнул накрахмаленный воротничок, врезавшийся в подбородок.

Из вежливости женщина возразила:

– Такой мужчина, как вы, не должен хоронить себя в Линдфорд-холле, милорд, – сказала она. – Провести лето на острове просто чудесно, но жить там всегда… Нет-нет, светский сезон без вашего в нем участия был бы провалом! Уверена, королева вам не позволит, да и граф Солсбери тоже.

– Вряд ли королеве есть до меня какое-то дело, а с графом Солсбери я способен договориться.

С такими словами граф Дерби простился с нотариусом, пожелав ему доброго дня, и, предложив леди Линдфорд согнутый локоть, надел цилиндр и вышел из конторы на Харви-стрит в весьма приподнятом настроении.

День выдался солнечным, ясным. В такие обычно даже дышится легче, как будто снедавшие душу страхи-тревоги и горестные воспоминания испаряются облачком пара. Вот и граф впервые за долгое время ощутил себя как будто счастливым…

– Мой экипаж на той стороне, – подсказала ему направление леди Линдфорд. И тут же спросила: – Вы, в самом деле, намерены поселиться на Скае? Это весьма уединенное место. И я, скажу честно, понятия не имею, почему мой супруг решил строить там дом. Он был, не побоюсь этого слова, эксцентричным мужчиной, но все-таки Скай… Даже для него это было чрезмерно.

Лорд Дерби остановился у края дороги, пропуская прогулочное ландо, из которого, прикрывшись кружевным зонтиком, ему улыбалась юная мисс. Впрочем, он едва ли это заметил, сконцентрировавшись на беседе с вдовой мистера Линдфорда.

– Возможно, вашего мужа привлекала аура тайны, покрывавшая остров? – предположил он, делая шаг на дорогу. – Я слышал, о нем ходят разные слухи.

Женщину, несмотря на солнечный день, пробрала зябкая дрожь. Граф Дерби почувствовал это сквозь ткань своего сюртука, и посмотрел на нее…

– Я ненавидела этот дом, – призналась в сердцах леди Линдфорд. – Теперь могу сказать честно: он наводил на меня неосознанный страх. Все эти шорохи, скрипы…

– Возможно, у вас слишком развито воображение…

Поджав губы, собеседница не успела даже ответить, когда несущийся на бешеной скорости экипаж, гремя рессорами и раскачиваясь из стороны в сторону, вылетел из-за угла. Возница тщетно пытался справиться с лошадьми, или делал вид, что пытался, в любом случае, еще только минута, и обоих бы раздавило под мощными их копытами.

Лорд Дерби, на секунду опешивший, в следующий миг, подхватив леди Линдфорд за талию, отпрыгнул и повалился вместе с ней на бордюр. Неуправляемый экипаж, оглушив зычными окриками возницы и грохотом колес о брусчатку, пронесся мимо едва они оказались лежащими на земле. Свалившийся с головы лорда Дерби цилиндр, дорогой, только недавно им купленный, оказавшись под копытами лошадей, превратился в жуткое месиво. Подхватившись с земли, он подал руку своей оглушенной, шокированной произошедшим спутнице… Пламенея румянцем стыда, она оправила сбившуюся на бок шляпку и отряхнула травинки с платья.

– Я… я… благодарю вас, граф Дерби… У меня просто нет слов. Я унижена самым ужаснейшим образом… Этот возница должен ответить. Что он себе вообще позволяет?!

Граф, молча подхвативший с дороги свой испорченный ныне цилиндр, повертел оный в руках.

– Право же, леди Линдфорд, мы остались в живых, и это важнее всего. На месте этой вещицы могли бы быть мы!

Женщина ахнула, схватившись за сердце, и оперлась на руку лакея, подоспевшего с озабоченным видом. Вскинула подбородок и кивнула своему спутнику:

– И все-таки я этого так не оставлю, – сказала она, спеша скрыться от любопытных зевак в недрах своего экипажа. – Доброго дня, граф! Пусть Линдфорд-холл сделает вас счастливей, чем сделал меня.

Сказав это, она задернула занавеску, и экипаж покатился прочь по дороге. Граф постоял, глядя ей вслед, в после окликнул проезжающий кэб: граф Солсбери уже дожидался его. А одно из правил Эдварда Дерби гласило: «Опаздывают только тупицы и снобы». Он не считал себя ни тем, ни другим, а потому велел кэбмену: «Честер-сквер, 45. Гони так быстро, как можешь! Плачу целый соверен, если уложишься в десять минут».

Лошади сорвались в галоп – мужчину прижало к сиденью, пропахшему дешевым парфюмом и табаком. Он скривился, представив всех тех, кто сидел до него на этом сиденье, но брезгливость сняло как рукой, стоило только припомнить, что ждало его впереди: а впереди его ждал безлюдный, почти райский маленький Скай с большим мрачным домом, который отныне он сделает своим личным прибежищем. Прощайте лондонский смог, бешеные возницы и призывные взгляды девиц-дебютанток вкупе с их же озабоченными мамашами!

Осталось только проститься с графом Солсбери, своим дедом: он был последним живым близким родственником Эдварда Дерби, и тот по-своему, но любил его. Виделись они, правда, нечасто, все больше пересекаясь на светских приемах, но в последнее время, после смерти жены, Дерби и вовсе перестал на них появляться… Дед слал ему гневные письма, призывая явиться незамедлительно. Слал последние месяца три или четыре, Эдвард точно не помнил, игнорируя каждое, он был увлечен своими исследованиями и… покупкой нового дома.

Теперь пришло время на призыв деда ответить, и не просто его навестить, а сообщить об отъезде из Лондона. В конце концов, ему больше нечего делать в этом клоповнике…

Старик встретил его строгим взглядом и ворчливым:

– Ты что же, внучок, совсем одичал, сидя взаперти в своем доме: уже и на улицу без цилиндра выходишь.

Внук вскинул бровь и скучающим тоном заметил:

– Боюсь, мой цилиндр сгинул под копытами проезжавшего экипажа. Ну как проезжавшего, – хмыкнул он, – промчавшегося так быстро, что мы с леди Линдфорд едва не разделили его печальную участь.

– Вас едва не сбил кэб?

– Печальное недоразумение.

– С леди Линдфорд? Зачем ты был с этой женщиной?

– Я купил ее дом на острове Скай.

Кустистые брови графа Солсбери сошлись на переносице.

– Ты купил Линдфорд-холл? – И с еще большим возмущением в голосе: – В своем ли ты разуме, Эдвард?

Но тот, казалось, ничуть не обиделся ни на резкость его возмущенного тона, ни на яростный взмах старческими руками, похожими на пустую попытку раненой чайки взмыть над волнами, ни даже на яростный взгляд некогда карих, а теперь вылинявших до бледно-серого глаз, готовых испепелить его прямо на месте.

Граф Дерби давно вышел из того возраста, когда строгий дед с замашками самодура, был способен устрашить его одним своим видом. В свои неполные тридцать пять мужчина давно выяснил и теперь знал достоверно: дед мастер запугивать словом – на деле ж он кроткий как агнец. Почти кроткий и… почти агнец…

– На разум, милорд, я не жалуюсь, а вот на назойливых, любвеобильных мамаш с дочерями на выданье – очень даже. Они мне что кость в горле… Хочу отдохнуть в тишине и покое.

– В тишине и покое?! – Дед вскочил на ноги и снова взмахнул руками. – Ты уже несколько месяцев не выходишь из дома, хватит, наотдыхался.

Внук улыбнулся.

– И как только вышел, едва не угодил под колеса обезумевшего возницы. Не кажется ли вам, сэр, что находиться вне стен своего дома сделалось несколько опасно в последнее время?

– Опасно выводить меня из себя, глупый мальчишка! – взвился граф Солсбери. – Мало того, что ты игнорировал мои письма долгие месяцы, так теперь, только явившись, смеешь надо мной насмехаться.

– И в мыслях не было.

– Лучше молчи и слушай, – потребовал старик. – Ты не какой-нибудь грузчик из доков, чтобы жить так, как тебе вздумается. Ты – пэр Англии и единственный отпрыск твоего так рано почившего отца. На тебе лежат определенные обязательства!

Граф Дерби понял мгновенно, куда именно клонит старик, а потому вставил категоричное:

– Я не собираюсь снова жениться.

– Нет, женишься. Роду Дерби нужен наследник! А тебе – достойная девушка, способная скрасить самый унылый досуг.

– Поверьте, мой досуг ничуть не уныл, – возразил ему внук, – я умею занять свое время, и сделать это с относительной пользой. Женщина станет только помехой… К тому же, я все еще в трауре по Карин.

– Карин… – начал было старик, но под грозным взглядом своего внука замолк, словно сдулся, – …умерла, – заключил он. – Пора смириться и двигаться дальше!

– Я любил ее…

– И снова полюбишь. Каковы твои годы? Совсем ребенок еще.

Мужчина, давно не считавший себя ни ребенком, ни мальчиком, как неизменно величал его дед, слегка улыбнулся.

– А если я не хочу?

– Захочешь, непременно захочешь, вот только дай познакомить тебя с моей милой Эмили. – Он схватился за колокольчик, стоявший перед ним на ломберном столике, и встряхнул его, огласив гостевую пронзительным перезвоном.

Раздраженный созданным стариком шумом, привыкший к тишине своего дома в Кенсингтоне граф Дерби, переменился в лице.

– Что за «милая Эмили», будь оно все неладно? – кинул он, сжав кулаки. – Я приехал проститься, а не заводить ненужные мне знакомства.

– Эмили – дочь моего давнего друга, недавно почившего, – преспокойно объяснил отчего-то довольный старик. – Она славная девочка, и я обещал о ней позаботиться.

– Позаботиться, выдав за меня замуж?! Вот уж чему никогда не бывать.

В этот момент в гостиной появился дворецкий с вопросом, чего желает хозяин.

– Позовите мисс Хартли, – велел ему Солсбери улыбаясь. – Скажите, я хочу ее кое с кем познакомить.

Дворецкий вышел, и Дерби, покачав головой, поднялся со стула.

– Боюсь, вы не совсем меня поняли, сэр: я не собираюсь знакомиться с кем бы то ни было и уезжаю на Скай первым же поездом завтра с утра. Я, собственно, зашел только проститься!

– Ты всерьез намерен похоронить себя в том жутком месте?

– Наоборот, обрести новую жизнь.

– Похоронить, – возразил упрямый старик. – Но я тебе не позволю…

– Боюсь, у вас нет ни единого шанса повлиять на меня. – Эдвард Дерби поклонился своему деду и решительным шагом направился к двери. – Если решите навестить меня в Линдфорд-холле, милости прошу: двери моего дома всегда открыты для вас, – добавил он от порога. – Для вас, но не для мисс Эмили или какой-либо другой особы женского пола. Так и запомните!

– Эдвард! – рявкнул старик. – Эдвард, вернись, несносный мальчишка. Мне нужен внук! Роду Дерби нужен достойный наследник.

– Так почему бы вам самому не жениться? – долетело в ответ с долей насмешки. – Вы все еще достаточно молоды и… богаты, что очень немаловажно, чтобы привлечь юную барышню из обедневшего рода. Уверен, таких найдется целая свора, стоит только озвучить свои матримониальные планы!

– Мне семьдесят восемь, глупый ребенок. Какие дети? Какая жена? – возмутился старик. И совсем распалившись: – Я этого так не оставлю. Ты все равно женишься! Сегодня, завтра, послезавтра – но ты подаришь мне правнука.

– Этому не бывать.

Дверь захлопнулась, и старик, сцепив зубы, процедил про себя:

– А это мы еще посмотрим, несносный мальчишка.

1 глава

Полгода спустя

Лодка лениво скользила по Внутреннему заливу, направляясь к заросшему лесом берегу острова Скай. Пропахшая рыбой, рыбацкая эта посудина никоим образом не сочеталась с сидевшими в ней сейчас пассажирками: четырьмя хорошо одетыми леди и молодым человеком в добротной, но далеко не новой одежде обычного клерка.

Юноша этот, молоденький, с гладкой, словно у девушки, кожей лица и худеньким телом, сидел на баке особняком, время от времени наблюдая за сбившимися по центру девицами. Обложенные коробками и сундуками, они едва могли пошевелиться, тем более что гребец, хозяин лодки и крайне сумрачный тип, говоривший на скверном английском, еще до выхода в воды залива долго ворчал по поводу их количества и осадки, которую дала лодка. Та сидела в воде глубоко, ватерлиния поднялась до самого борта. Рыбак серьезнейшим образом советовал девушкам не дышать, и те, судя по виду, старались делать это пореже…

Даррен Спенсер, молодой человек, сидевший на баке, улыбнулся, отвернув лицо в сторону.

Для него было странным находиться в самой этой лодке, да еще в столь необычной компании, в должности, о которой он даже не думал еще месяц назад: секретарь графа Дерби. Воистину неисповедимы пути господни!

Объявление появилось в газете примерно три-четыре недели назад: «Граф Дерби ищет молодого, расторопного человека на должность личного помощника и секретаря. Пять фунтов в неделю. Проживание и еда бесплатно. Место постоянной работы: Линдфорд-холл на острове Скай». Пять фунтов в неделю! Да это целое состояние в его нынешнем положении. Едва Даррен его прочитал, как уже больше не мог позабыть… Пять фунтов в неделю только за то, чтобы стать тенью интригующего все побережье своей эксцентричностью графа. Да на должность, должно быть, помимо него, выстроится целая очередь претендентов… Если, конечно, найдутся подобные смельчаки. Но смельчаков, как выяснил позже молодой человек, не оказалось ни одного…

Остров Скай в последнее время пугал пуще прежнего.

С появлением графа Дерби, и без того овеянный жуткими слухами, остров превратился в то место, о котором заговаривали лишь шепотом, прикрыв губы ладонями, чтобы, упаси боже, какая-нибудь пролетавшая птица не донесла хозяину острова о пересудах несчастного смельчака. В представлении рыбаков, промышлявших в заливе и обходивших овеянный слухами Скай стороной, приезжий молодой англичанин, поселившийся в Линдфорд-холле полгода назад, был самим дьяволом. Не иначе!

Именно с его появлением на Скае начали пропадать люди…

Первым был Шон О'Майли, работавший в Линдфорд-холле садовником еще при прошлом хозяине, сэре Линдфорде. Он остался там, крайне довольный, что новый владелец имения предложил ему плату больше прежней, да еще не особо донимал планами по улучшению саду, как было то с прежним хозяином. О'Майли нет-нет да прикладывался к бутылке, валяясь под одичавшими кустами роз и малины, а графу Дерби и дела до этого не было. «Это рай», – повторял О'Майли снова и снова, пока вдруг ни пропал.

Раз – и нет его. У садовника не было ни жены, ни детей, только старый пес Порох, который с тех пор, одичав, завывал ночами на топях, пугая тем самых подверженных суевериям жителей рыбацкого поселения.

После О'Майли пропали домашние слуги Грег и Яков Макдоналды, после них – дряхлый лакей, о котором рыбаки мало что знали (он был англичанин), но все-таки сам факт произошедшего снова их взбудоражил. И об острове поползли скверные слухи…

Не то чтобы раньше о нем не говорили, но теперь ЗАГОВОРИЛИ по-настоящему. И граф лишь подливал масла в огонь своими эксцентричными выходками: он, например, запретил привозить на Скай женщин. После пропажи четырех горничных и кухарки он заявил, что новых в имении не потерпит. Он-де, вообще женофоб и рьяный поборник мужской чистоты – женщины, какими бы милыми они ни были, отвлекают его от работы.

А вот чем именно граф занимался, гадали по-настоящему много и увлеченно.

Например, было замечено, что на остров привозят морем какие-то ящики, сгружая их с кораблей, даже не входящих в залив. Что было в тех ящиках, мешало особенно любопытным спать по ночам. И тогда они, перебарывая свой страх, ехали наниматься в Линдфорд-холл слугами – а потом пропадали.

Именно так обстояли дела, когда в рекламном разделе местной газеты появилось объявление графа Дерби о поиске секретаря, и молодой Даррен Спенсер откликнулся на него. Он просто не мог пройти мимо этого шанса… «Попытка – не пытка», – сказал он себе и отправился на собеседование в кофейню в Килехе, в которой будущий работодатель уже поджидал его углубившись в чтение английской газеты. Где он достал ее в этой шотландской глубинке, так и осталось для Даррена тайной, впрочем, и без того овеянный слухами, словно шлейфом, граф просто не мог казаться еще более интригующим, чем уже был. Возможно, он создавал газеты из воздуха, как иные иллюзионисты создают голубей или букеты цветов – это просто следовало принять как данность. Что Даррен и сделал, рассматривая графа издалека и все еще не обнаруживая себя…

Высокий, чайный столик с ажурной скатертью не скрывал его ног, одетых в черные брюки, и черные туфли с острым носком, статный, одетый по последней лондонской моде, он невольно притягивал взгляд. И не то чтобы Даррен действительно разбирался в лондонской моде, но на нем не было клетчатых жилета или сюртука, что больше соответствовало сельской местности, а значит, граф привез эту моду с собой из столицы. Черный сюртук сидел на нем идеально… Казалось, он только что вышел от королевы, весь такой отутюженный, яркий, несмотря на наличие черной одежды, и… привлекательный. Даррен тогда невольно сглотнул, отметив и чуть вьющиеся волосы графа, и его гладко выбритое лицо, что совсем шло вразрез с местной модой на бороды и щетину.

В общем и целом, итогом этого пристального осмотра стали краска стыда, окрасившая щеки парнишки, и неуместные мысли. Отругав сам себя за неподобающую реакцию и пребольно ущипнув себя за руку, так что слезы выступили из глаз, Даррен Спенсен наконец подобрался и, выйдя из тени, направился к столику Эдварда Дерби.

– Добрый день, сэр. Я – Даррен Спенсер, претендую на место секретаря по вашему объявлению.

Газета не сразу, но опустилась, и темные глаза графа прошлись по парнишке пристальным взглядом. Будь он юной девицей на выданье – оскорбился бы до глубины души, но он не девица, а значит… пусть граф смотрит сколько угодно.

– Вы очень молоды, – было первым, что сказал граф. – Сколько вам лет?

– Э… – под этим пристальным взглядом Даррену показалось, что он забыл свои годы, – двадцать четыре, милорд.

Тот изобразил удивление.

– А выглядите лет на пятнадцать. – И он глянул на его щеки, опять покрасневшие, но гладкие, как у девушки.

К этому Даррен готовился, а потому ответил почти без запинки:

– Это от папки, сэр, передалось: он начал бриться только лет в тридцать. Беда, но что делать?

Граф Дерби хмыкнул, ничем не озвучив мысли в своей голове, помолчал томительную минуту, а потом произнес:

– Я беру вас на испытательный срок, мистер Спенсер. Если справитесь – славно, место за вами, если нет…

«… Исчезну, как прочие», – пронеслось в его голове.

– Благодарю, сэр, обещаю оправдать ваши надежды.

– Все обещают… – очень тихо произнес Дерби, так что Спенсер не был уверен, сказал ли он эти слова вообще или ему показалось. И громко: – Итак, жду вас в будущую субботу. Вот вам соверен: наймите лодку и прикупите одежду. И еще, – мужчина поднялся из-за стола, – в тот же день в Килех прибудут четыре особы женского пола… – На этих словах графа Дерби слегка передернуло. – Встретьте их на берегу и препроводите на остров. Справитесь?

– Да, сэр, сделаю все в лучшем виде.

Тот изобразил скупую улыбку.

– Желаю удачи, мистер Спенсер. И до встречи на Скае!

С такими словами теперь уже нынешний работодатель Даррена Спенсера ушел из кофейни – и вот молодой секретарь сидит в этой лодке и сопровождает на остров четырех юных леди.

Они встретились на берегу, как и было заранее сговорено: мисс Амелия Холланд, блондинка с голубыми глазами, приехала в наемной карете, сопровождаемая перепуганной горничной и своими неуемными страхами. Даррен понял с первого взгляда, что девушка здесь не по собственной воле, в чем после лишь убедился… Вслед за мисс Холланд в личной карете прибыла мисс Гортензия Хортон, высокая, с королевской осанкой брюнетка, являющаяся полной противоположностью первой девушки. Едва выбравшись из кареты, она окинула берег, Даррена и виднеющийся вдалеке остров внимательным, смелым взглядом и улыбнулась: «Как интересно».

Что именно показалось ей интересным, пока что осталось неясным, так как прибыли две последние девушки: мисс Эмма Джонстон и Миртл Уэбб. Слуги помогли им выгрузить дорожные сундуки, причем у мисс Джонстон их было в два раза больше, чем у той же Миртл Уэбб. Кроме того, к сундукам прилагалось не меньше десятка шляпных коробок, и не каких-то, а самых дорогих лондонских кутюрье. И все, как и было, должно быть, задумано, в тот же момент понимали: мисс Эмма Джонстон богата и не знает ни в чем недостатка. А именно о богатой наследнице будущий муж мечтает в первую очередь, разве не так?

Итак, круглолицая женщина с покрасневшим от долгих слез носом расцеловала мисс Джонстон в ее румяные щеки и, кое-как посаженная обратно в карету, отбыла в сопровождении прочих карет.

– Мама, – вскинула брови мисс Джонстон, как бы оправдываясь. – Повезло, что вас отпустили одних! Я думала, она никогда не уедет.

Мисс Холланд грустно вздохнула. Позже Спенсер узнал, что она сирота на попечении строгой тетки, и приехала на отбор не по собственной воле: тетка надеялась, что племянница заарканит богатого графа. Уж кто-кто, а блондинке с кукольной внешностью это точно удастся, так полагала она… Что именно полагала сама мисс Амелия узнать было сложно: ее давно отучили выражать свое мнение и собственные желания.

– Где наша лодка? – оставила без комментария слова Эммы Джонстон Гортензия Хортон. – Я хочу, как можно скорее оказаться на острове.

И тогда Даррен Спенсен подался вперед.